CC BY
3
LOCUS: Peоple, Sodety, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4
Историография, источниковедение и методы исторического исследования
DOI: 10.31862/2500-2988-2022-13-4-102-113
Г.А. Артамонов, И.В. Литвинова, Е.А. Большакова
Московский педагогический государственный университет, 119435 г. Москва, Российская Федерация
Проблема
цивилизационного самоопределения России в системе взглядов представителей юридической школы XIX в.
Статья посвящена изучению факторов, оказавших существенное влияние на сложный процесс выбора цивилизационных ориентиров частью русской интеллигенции XIX в., представленных так называемой юридической школой. Историки и мыслители этого направления общественно-политической мысли России при обращении к изучению роли обычного права в процессе кодификации отечественного законодательства акцентировали внимание на заданности некоторых правовых норм общественными и семейными устоями русского общества, приоритете морали и «совестного суда» в укладе жизни. Сформулированные ими выводы во многом способствуют пониманию процесса становления взглядов просвещенного класса России на традиционные ценности русского народа.
Ключевые слова: традиционные российские ценности, право, мораль, цивилизованность, обычное право, юристы-государственники, русская юридическая школа XIX в.
102
© Артамонов Г.А., Литвинова И.В., Большакова Е.А., 2022
Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
ШШЖ
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Артамонов Г.А., Литвинова И.В., Большакова Е.А. Проблема цивилизационного самоопределения России в системе взглядов представителей юридической школы XIX в. // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2022. Т. 13. № 4. С. 102-113. DOI: 10.31862/2500-29882022-13-4-102-113
DOI: 10.31862/2500-2988-2022-13-4-102-113
G.A. Artamonov, I.V. Litvinova, E.A. Bolshakova
Moscow Pedagogical State University, Moscow, 119435, Russian Federation
The problem
of civiLizational self-determination of Russia in the system of views of representatives of the Legal school of the XIX century
The article examines the problem of moral guidelines that determine the civilizational identity of the Russian people. Research of representatives of the legal school of the XIX century is important in solving the problem. Turning to the study of the role of customary law in the process of codification of law in Russia, they focused on the demand of legal norms by the public and family foundations of Russian society, on the priority of morality and the "conscientious court" in the way of life of the Russian people. The conclusions formulated by them contribute to understanding the process of formation of the views of the educated class in Russia on the values that, according to them, determine the civilizational identity of the Russian people. Key words: traditional Russian values, law, morality, civility, customary law, lawyers-statesmen, Russian legal school of the 19th century
FOR CITATION: Artamonov G.A., Litvinova I.V., Bolshakova E.A. The problem of civilizational self-determination of Russia in the system of views of representatives of the legal school of the XIX century. Locus: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4. Pp. 102-113. (In Rus.) DOI: 10.31862/2500-2988-2022-13-4-102-113
Ol Ш X IT „-- I X
^ Ч о к -е-шнх
Q-O го
ISSN 2500-2988 LOCUS: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4
В декабре 2021 г. Министерство культуры РФ опубликовало перечень традиционных российских ценностей для общественного обсуждения как основы государственной политики по защите национальной безопасности от культа эгоизма, вседозволенности и безнравственности, укрепления гражданского единства и цивилизационной идентичности русского народа. Предлагаемый проект нравственных ориентиров, наследуемых поколениями, вызвал неоднозначное восприятие в российском обществе, вплоть до взаимоисключающих оценок1.
По итогам широкого обсуждения проект был возвращен на доработку. Предложенный список традиционных российских ценностей сильно напоминал их секулярную либеральную интерпретацию. К тому же содержание ценностей не раскрывалось, что оставляло простор для различных, иногда прямо противоположных интерпретаций. Из всего текста документа, например, было сложно сделать вывод о том, как его авторы трактуют понятие «гражданственность» и как оно соотносится с другими отдельно выделенными категориями - «патриотизм», «служение Отечеству», «ответственность за судьбу Отечества» и т.д. Непроясненными остались и критерии разграничения этих категорий, поэтому читателю приходилось самому додумывать, что такое «высокие нравственные идеалы», «приоритет духовного над материальным», «гуманизм», что считать общечеловеческими ценностями и как они соотносятся с традиционными российскими. При этом в иерархии ценностей лидирующие позиции заняли такие понятия, как жизнь, достоинство, права и свободы человека. Не нужно проводить специальных социологических исследований, чтобы не заметить очевидного противоречия: в современном российском общественном сознании права и свободы человека ассоциируются не с традиционными российскими, а с главными либеральными ценностями.
Пространная идея гуманизма, провозглашающая человека «венцом творения», в каком-то смысле действительно может рассматриваться в качестве универсальной, общемировой или общецивилизационной ценности, в силу ее соответствия объективным потребностям и инте-о ресам всего вида Homo sapiens. Однако исторически в каждом кон-g кретном случае она наполнялась весьма разным социальным содержа-
ф ф л "
х т нием и контекстом. В западной традиции гуманизм неразрывно связан
5 ф
-е-фНХ
О-О _ го
°xö-o нистические установки неизбежно приводили к выводу о приоритете
gOO)^
с утверждением принципа индивидуализма. В отечественных условиях, какой бы период истории России мы не изучали, эти же исходные гума-
н т и с
1 Арнольдова Е. Калягин раскритиковал идею изменить Основы культурной политики России // Gazeta.ru. URL: https://www.gazeta.ru/culture/news/2022/02/01/n_17224909.shtml (дата обращения: 14.02.2022).
коллективистских идеалов. Слабая секуляризация массового сознания; антибуржуазный менталитет большей части населения, детерминированный уникальной системой самоорганизации российского крестьянства, выраженного в специфическом типе общины, не имеющем аналога в первичных формах социальной организации индоевропейских народов; постоянная, многовековая внешняя угроза по всему периметру границ; суровые климатические условия, затруднявшие ведение эффективного сельского хозяйства в центральном нечерноземном районе, - вот основные факторы, влиявшие на особенности исторического развития российского общества [6, с. 287-290]. Они-то и мешали вызреванию гражданских ценностей в либеральном их понимании.
Помимо индивидуализма, естественным образом вытекающего из вертикального принципа социальной организации западноевропейского общества, на формирование представлений об универсальных гражданских ценностях в системе либеральных взглядов большое влияние оказал опыт западной цивилизации по колониальному освоению мира. Его осмысление в эпоху Просвещения вылилось в противопоставление цивилизации как оседлого, городского образованного общества состоянию «варварства». Под цивилизованностью в трудах французских и английских просветителей XVI-XVII вв. понимался единый стандарт того, что считалось идеальным, «элитой» человечества -европейские порядки и институты, в отличие от всего неевропейского, не похожего на образ жизни западного человека. Так, например, признаком «цивилизованности» объявлялся общественный договор, на котором якобы строилось европейское государство как таковое. Идея государства, основанного на договоре, зиждется на теории естественного права, возвышающей природу человека и его рациональность. Правовые основания полисной демократии и республики противопоставлялись варварству, зачастую понимаемому как синоним государственного деспотизма и тирании.
Права и свободы человека, выборное представительство, развитый институт права и правосознание, конституция, - вот основные ценности, объединяющие западноевропейские общества. Они составляют о ядро гражданской идентичности населения Западной Европы и ассо- g циируются в массовом общественном и, отчасти, научном сознании х| с либеральными демократическими ценностями. х ^о-^
Традиция сравнивать цивилизации не с варварством, как это было "g-m 11 характерно и для таких наиболее влиятельных западноевропейских методологических школ, как эволюционизм и марксизм, а между собой, g-g н ш связана с разработкой, как принято его сейчас называть, цивилизацион- и | У ного подхода.
ISSN 2500-2988 LOCUS: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4
Крупнейшим мыслителем-первопроходцем в этой области стал российский исследователь Н.Я. Данилевский (1822-1885). В его трудах понятие «цивилизация» стало обозначать не то общее, что есть между разными народами, не единый стандарт, а указывать на специфические уникальные особенности, которые отличали один народ от другого. Увлечение Данилевского естественными науками обусловило во многом позитивистские методологические позиции ученого в объяснении взаимосвязей природного и культурного, рационального и эмоционального в сознании и общественном бытии человека. Россия, например, рассматривалась им в качестве самостоятельного типа культуры с собственными высшими народными идеалами, не искусственными, а формирующимися в конкретном историческом контексте со своими особенностями2.
Дискуссии вокруг проблемы, что же понимать под «цивилизацией»: множество локальных цивилизаций, главную разделительную линию между которыми теоретики цивилизационного подхода усматривали в мировых религиях, или единый процесс становления мировой истории и одну общую для всех, универсальную цивилизацию, - не получил общепринятого решения в фундаментальной науке, что стимулирует продолжение дискуссии и в настоящее время [4, с. 141]. Вместе с тем, эта проблематика лишь косвенно затрагивает интересующие нас вопросы. С учетом предметного поля данной работы представляется более важным рассмотреть различные аспекты и противоречия процессов формирования в общественно-политической мысли России представлений о ценностном ядре цивилизационной идентичности.
Впервые вопрос «Кто мы такие?» прозвучал в знаменитом первом «Философическом письме» П.Я. Чаадаева, опубликованном в журнале «Телескоп» в октябре 1836 г. Как известно, размышления публициста спровоцировали многовековую дискуссию и во многом способствовали оформлению различных направлений в общественно-политической мысли России. Неслучайно 1830-1840-е гг. исследователи характеризуют как время становления русского национального самосознания, о последовавшего вслед за этапом его пробуждения, вызванного войной g 1812 г. [3, с. 1002-1017]. Не остались в стороне от изучения своеобразия х | русской истории и юристы-государственники. Выводы и размышления
х представителей юридической школы восходили к исследованию огром-
-е-шьх
rajo у I ного пласта исторических источников, прежде всего, памятников права.
о х Для их анализа ими активно использовалась методологические подходы
g-g н ш немецкой классической философии.
h I- z и с
! Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 2012.
О прямом заимствовании речь не шла. На русской почве наследие Г.В.Ф. Гегеля (1770-1831) и И. Канта (1724-1804) обычно творчески осмысливалось. Обращаясь к древнему периоду российской истории, юристы-государственники неизбежно затрагивали вопрос взаимоотношения права и морали, что объективно влекло за собой постановку проблемы особенностей формирования традиционных российских ценностей и их истоках.
Как известно, представителей классической немецкой философии отличало принципиальное расхождение в вопросах выбора исходных гносеологических принципов исследования. Для Гегеля безоговорочным являлся закон, открываемый благодаря едва ли не универсальному действию принципов диалектики. Абсолютная идея или вечный дух, тождественные истине, нравственной идее, всеобщей воле, в диалектических отражениях, преломлениях и противоречиях «материализовались» в государстве и его законах. Государство и его правовая система и есть, по Гегелю, мирская организация духа3; «государство - это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю»4. Вне подчинения человека правовым законам мир Гегелем не мыслился. Истинная свобода есть право, а подлинная свобода для человека есть его обязанность. Индивидуальность человека растворялась не в абстрактном благе, а в конкретных нравственно-правовых нормах государства [5, с. 225]. Человек не принадлежит самому себе, он - существо обязанное, долженствующее перед государством. Индивид обладает объективностью, истиной и нравственностью лишь постольку, поскольку он член государства5.
Из методологических основ философии Канта следовало смещение акцентов от во многом абстрактных законов Гегеля и неизбежности для человека следовать «должному», с подчинения внешним формам морали, в которые облекались правовые законы и установления власти, к подчинению внутреннему моральному закону, который живет или должен жить внутри человека, быть его путеводителем, его совестью. Этот категорический императив, по мнению Канта, должен присутствовать в человеке как стержень, делая его действительно человеком. Вну- о тренняя нравственная самооценка выступает здесь высшей ценностью, ц ею призван руководствоваться человек. Закон же - плод нашей раци- х | ональности: каковы люди, таковы и законы [2, с. 192-193, 196-197]. х^о^ С моральной точки зрения Кантом оценивалась и роль государства. 11
---О. ^ М ш
3 Гегель Г. В. Ф. Философия права / Пер. с нем. Б.Г. Столпнера. М., 2007. С. 319, 324. о о о ^
4 Там же. С. 326. Т ;Е У
5 Там же. С. 319.
ISSN 2500-2988 LOCUS: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4
В этом отношении важно отметить, что именно Кант одним из первых в мировой науке осуществил попытку решения сложнейшей задачи, имеющей важное методологическое значение, а именно - обосновать нравственный идеал с позиций науки. Отсюда вытекали и выводы, позднее составившие краеугольную идею гуманизма: в этом мире главная ценность - человек [2, с. 199]. Но первым, кто обосновал тезис о сущности человека как моральной личности, руководимой совестью, ответственного за свой выбор и поступки, направляющего свою волю в процесс глубокого самопознания сущности своего «я», был именно Кант.
Таким образом, два ведущих представителя немецкой классической философской мысли сформулировали дилемму, которая во многом предопределила основные векторы развития философской мысли на столетия вперед и не теряет свой актуальности в настоящем: что первичней и значительнее - закон или мораль. Решение именно этой проблемы и, соответственно, предпочтение либо диалектики Гегеля, либо нравственного начала философии Канта при формировании собственного методологического кредо являлось важнейшим фактором, определявшим становление различных направлений в гуманитарной науке и общественно-политической мысли России на всем протяжении XIX в.
Данный методологический разлом сказался и на эволюции такой значительной методологической, исторической научной школы дореволюционной России, которая в позднейшей историографии получила название государственной, или юридической. Так, один из крупнейших ее представителей, ректор Санкт-Петербургского университета, внесший значительный вклад в изучение Древней Руси и славянского самоуправления, В.И. Сергеевич (1832-1910), в целом, критически относился к учениям Канта и Гегеля. Но в частных вопросах отмечал, что взгляды Канта созвучны духу времени и этически притягательны. Другой известный историк права А.Д. Градовский (1841-1889), профессор императорского Александровского лицея и Санкт-Петербургского университета, напротив, разделял гегелевское понимание общечеловеческой цивилизации [1, с. 19]. о Методологические позиции юристов-государственников объясняют
g решение ими важнейшей для нашего исследования проблемы истоков
Ф Ш Т-Г
х | права и развития правосознания русского народа. По мысли историков права, в обычаях выражались не только нормы, регулирующие прави-"Цфт || ла общежития общины или племени, но и народная правда, с чем был ° х Цё связан повышенный интерес к ним во второй половине XIX в., прежде §-g всего, в трудах славянофилов. И хотя далеко не все историки права
н т и с
разделяли подобное пристрастие и считали, что для исцеления язв общества необходимо обратить взор на просвещение, а не на обычаи
«темных народных масс», изучение обычного права признавалось делом вовсе не праздным, но имеющим великую важность, поскольку оно «проливает свет на природу человека»6.
Идея поиска ключа к пониманию русской истории во «внутреннем быте» народа - обычном праве - принадлежит в среде юристов-государственников К.Д. Кавелину (1818-1885). Его гипотезу о заданности правовых норм общественными и семейными устоями русского общества современные исследователи считают исходной в формировании исто-рико-генетического подхода при анализе российского права [7, с. 28].
На этих же позициях стоял и В.И. Сергеевич, гипотеза которого и полемика с представителями немецкой исторической школы нам представляется важной. Его выводы обращают к истокам правового обычая - образному мышлению, уходившего своими корнями в православие и язычество, которые стали одними из важных компонентов в процессе формирования матрицы русского этнического самосознания.
Тема «народности» в праве наиболее разработана т.н. немецкой исторической школой права первой половины XIX в., которая провозгласила тезис о том, что «право каждого отдельного народа есть продукт всей предшествовавшей исторической жизни его (курсив наш. - Г.А, И.Л., Е.Б.) и... единственным источником права является правовое сознание народа, представляющееся органическою частью всего его мировоззрения»7. Тем самым немецкая школа не только отдавала приоритет историческому началу в праве, но и возвестила и принцип его национальности8.
Проблема народности в праве особенно заинтересовала немецкого
историка Г.Ф. Пухту (1798-1846), который гораздо более углубился
в проблему древнего источника права - обычай, нежели его учитель
К.Ф. фон Савиньи (1779-1861). Отправной точкой для рассуждений
Пухты послужил гегелевский тезис о существовании только права,
установленного законом, и государства как общности людей, связанных
правоотношениями. Пухта вводит понятие обычного права, понимаемое
им в качестве общенародного духа, что вызвало критику со стороны
Сергеевича. Русский историк последовательно не соглашался со сло- о
жившейся практикой признания априори верным постулата о прио- g
ритете государственной власти как единственного органа, способного х|
выразить общую волю народа. Сергеевич предлагает видеть причины xS-g-^
-е-шьх
__ШЮ^!
6 ^ го
6 Сергеевич В.И. Опыты исследования обычного права // Наблюдатель. 1882. № 1. t ^ з ш
С. 97.
7 „ „ ЙЧТ Е 5
русского права. Т. 1. Казань, 1899. С. 9-10. 8 Там же.
^ т- Z и
С i^- | ]
ISSN 2500-2988 LOCUS: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4
возникновения общих норм в одинаковых условиях жизни, в которых проявляется «личное осознание конкретного способа действия» или самоопределение, путем пассивного подражания действиям передовых людей.
Таким образом, не отвлеченная философская идея правды и справедливости становится первоосновой развития правосознания и установления института права в обществе, а исторические условия бытия той или иной общности людей. Сергеевич в своей критике общенародного права как первоисточника рассуждал об отдельных племенных обычаях славянского народа. Пословицы и поговорки русского народа, собранные его современником В.И. Далем (1801-1872), с точки зрения Сергеевича, подтверждали эту гипотезу. Например, «Что город, то норов; что деревня, то обычай», «Какая деревня, такая в ней и обрядня»10, «У Сидора обычай, а у Карпа - свой»11 и т.д. Народный фольклор, по утверждению другого юриста-государственника, профессора и ректора Казанского университета, директора Казанских высших женских курсов Н.П. Загоскина (1851-1912), «заключают в себе воззрения народа на те или другие правовые начала и отношения»12.
Отечественные историки права признавали, что обычай как регулятор отношений в человеческом общежитии был характерен и для народов Западной Европы. В этом разные народы мало чем отличаются друг от друга. Однако обычаи у всех народов разные, как и разная картина мировосприятия. Существенная роль норм обычного права в истории России, по мнению одних историков-юристов, сохранялась вплоть до времени Петра I13, другие отмечали высокую степень их влияния и в начале ХХ в., когда «несравненно большая масса жителей России и теперь подчиняется не началам Свода, а тем нормам, которые мы ино-
14
гда отказываемся допустить даже в седой старине» .
Так, М.Ф. Владимирский-Буданов (1838-1916), доктор русской истории, ординарный профессор, преподававший историю русского права в Киевском университете, высоко оценивал значимость живых, сохранившихся обычно-правовых норм. Он выделял важнейшие формы
о
о _
^ -
ф ¡^ 9 Сергеевич В.И. Опыты исследования обычного права // Наблюдатель. 1882. № 1.
, Ц С. 88.
х 10 Даль В.И. Пословицы, поговорки и присловья русского народа. М., 2008. С. 584.
го m У Ее 11 Там же. С. 636.
О-о го 12
12 Загоскин Н.П. История права русского народа. Лекции и исследования по истории
g^i о jj русского права. Т. 1. Казань, 1899. С. 206.
¡5 ¡5 Ш 5 13 Сергеевич В.И. Опыты исследования обычного права // Наблюдатель. 1882. № 2.
С х х С. 232-233.
14 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М., 2005. С. 763.
объективации обычного права от актов юридических сделок и судебных актов до словесных формул в пословицах и поговорках, изучал диахронность становления той или иной нормы. Другой крупный историк права Д.Я. Самоквасов (1843-1911), проводивший археологические раскопки погребений воинов-дружинников вокруг Чернигова и кургана Черная могила, «основатель археологического метода в нашей науке»15, полагал, что полного и плодотворного результата в праве можно ожидать «лишь от изучения источников познания древнейшего славянского обычного права в их взаимодействии, в их сово-купности»16.
Обычное право вобрало в себя многовековой правовой опыт русского народа. Загоскин анализировал «Русскую Правду» в качестве сборника записанных норм обычного права, Судебники 1497 и 1550 гг. и последующие законодательные акты вплоть до Соборного Уложения 1649 г.17 - национальной программы кодификации старинного обычного права России [7, с. 31]. Ученый утверждал, что государство возводило обычное право в форму закона и регламентировало гражданские нормы только тогда, когда затрагивались его интересы, например, в сфере прав наследственных, вотчинных и поместных.
Не оспаривал такое положение вещей и Сергеевич. Он не признавал значение «Русской Правды» как государственного документа, в отличие от княжеских уставов и судебников [7, с. 32]. Московское государство управлялось не законами, в настоящем смысле этого слова, а «усмотрением», т.е. обычаем - стариной, утверждал Сергеевич. В уложения и княжеские судебники заносилось все то, что регулировала практика. Именно это и имел в виду, например, Иван Грозный, когда брал благословение у митрополита и освященного собора «исправить судебник по старине»18. «Повальный обычай, что царский указ», «Обычай старше (сильнее) закона», «Против обыка (обычая. - Г.А., И.Л., Е.Б.) не спорь! Что годится, то и твори!»19, гласили русские пословицы, отражая существовавший порядок дел.
«Закон» и «обычай» Сергеевич употребляет в качестве синонимов
вплоть до установления самодержавия в России. Источник и закона, о
о и
--о о
15 Загоскин Н.П. История права русского народа. Лекции и исследования по истории , Ц х русского права. Т. 1. Казань, 1899. С. 138. х
16 Самоквасов Д.Я. Исследования по истории русского права. Средства познания систе- го т У I мы русского права языческой эпохи. М., 2016. С. 71. 2 т
17 См. Соборное Уложение 1649 г. / Рук. авт. коллектива А.Г. Маньков. Л., 1987. о ^
18 Сергеевич В.И. Опыты исследования обычного права // Наблюдатель. 1882. № 2. ¡5 о о ¡^ С. 231. С | ^
19 Даль В.И. Пословицы, поговорки и присловья русского народа. М., 2008. С. 633.
I _
ISSN 2500-2988 LOCUS: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 4
и обычая - «деятельность отцов»20. На обычае был основан весь правопорядок общественных отношений: договорные отношения князей, имущественные отношения крестьянского двора и договорные обязательства, право наследования, мести, выкупа, право собственности и т.д.21
Таким образом, в трудах представителей юридической школы последовательно проводилась мысль о том, что традиционной основой правовых обычаев и правосудия русских крестьян на протяжении столетий выступали традиции общинного быта подавляющей части населения. В свою очередь, специфические черты восточнославянской, а позднее русской общины, не признававшей во все периоды своей истории частную собственность на землю и любые формы социального неравенства людей, определили не только особенности формирования российских норм обычного права, но и их ментальное отражение в этническом самосознании народа. Коллективизм, приоритет общественного над личным в силу инерции и консервативности общественного сознания, несмотря на 30-летний опыт жизни в условиях рыночной экономики, во многом и в настоящее время определяют ценностные установки ныне живущих поколений Российской Федерации.
Библиографический список / References
1. Иллерицкая Н.В. Историко-юридическое направление в русской историографии второй половины XIX в. М., 1998. [Iliretskaya N.V. Istoriko-yuridicheskoye napravleniye v russkoy istoriographii vtoroy poloviny XIX v. [Historical and legal direction in Russian historiography of the second half of the 19th century]. Moscow, 1998.]
2. Киселев А.Ф., Лубков А.В. Человек в зеркале столетий. Поиски идеалов личности от античности до наших дней. М., 2020. [Kiselyov A.F., Lubkov A.V. Chelovek v zerkale stoletiy. Poiski idealov lichnosti ot antichnosti do naschikh dney [The man in the mirror of centuries. The search for the ideals of personality from Antiquity to the present day]. Moscow, 2020.]
3. Лубков А.В. Чаадаев и Катков: стереотипы и противоречия образов // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2019. Т. 18. Вып. 4. С. 1002-1017. [Lubkov A.V. Chaadayev and Katkov: Sterotypes and contradictions of educational. RUDN Journal of Russian History. 2019. Vol. 18. Issue 4. Pp. 1002-1017. (In Rus.)]
4. Мотрошилова Н.В. Цивилизация и варварство в современную эпоху. М., 2007. [Motroshilova N.V. Tsivilizatsiya i varvarstvo v sovremennuyu epokhu [Civilization and barbarism in the modern era]. Moscow, 2007.]
20 Сергеевич В.И. Опыты исследования обычного права // Наблюдатель. 1882. № 2. С. 214, 232-233.
21 Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1910. С. 22.
ш о X т „-- Iх
^ ЧО К
-е-шнх гот"! О-О го
2 о ш ^ ht-ти
с
5. Неганов Ф.М., Хазиев З.А. Обоснование права и нравственности в философии Гегеля: онтологический и антропологический аспекты // Евразийский юридический журнал. 2015. № 1. С. 223-225. [Neganov F.M., Khaziyev Z.A. Justification of law and morality in Hegel's philosphy: Ontological and anthropological aspects. Eurasian Law Journal. 2015. No. 1. Pp. 223-225. (In Rus.)]
6. Проскурякова Н.А. Парадоксы российской модернизации и формирование гражданского общества в России // Гражданская идентичность российской интеллигенции в конце XIX - начале ХХ вв. М., 2013. С. 287-290. [Proskuryakova N.A. Paradoxes of Russian modernization and the formation of civil society in Russia. Grazhanskaya identichnost rossiyskoy intelligentsii v kontse XIX - начале XX vv. Moscow, 2013. Pp. 287-290. (In Rus.)]
7. Селина Т.И. Основные подходы в изучении обычного права в отечественной науке // Евразийский юридический журнал. 2009. № 2. С. 24-34. [Selina T.I. The main approaches to the study of customary law in Russian science. Eurasian Law Journal. 2009. No. 2. Pp. 24-34. (In Rus.)]
Статья поступила в редакцию 15.05.2022, принята к публикации 22.06.2022 The article was received on 15.05.2022, accepted for publication 22.06.2022
Сведения об авторах / About the authors
Артамонов Герман Анатольевич - кандидат исторических наук, доцент; профессор кафедры истории России Института истории и политики, Московский педагогический государственный университет
German A. Artamonov - PhD in History; Professor at the Department of Russian History of the Institute of History and Politics, Moscow Pedagogical State University, Russian Federation
E-mail: ga.artamonov@mpgu.su
Литвинова Ирина Владимировна - кандидат исторических наук, доцент; советник при ректорате, Московский педагогический государственный университет
Irina V. Litvinova - PhD in History; councilor at the administration, Moscow Pedagogical State University, Russian Federation E-mail: iv.litvinova@mpgu.su
Большакова Екатерина Алексеевна - аспирант Учебно-научного центра актуальных проблем науки и образования им. А.Г. Кузьмина, Московский педа-
Ol ш х т of 1 Х
гогический государственный университет х
-Э-ш £ х
Ekaterina A. Bolshakova - postgraduate student at the Academic Center for x
Actual Problems of Science and Education, Moscow Pedagogical State University, gx^o Russian Federation ° ш
E-mail: ea.bolshakova1@mpgu.su
