CC BY
145
Е. Г. Сидорова, 2005
ПРОБЛЕМА ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ОДНОСОСТАВНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ТРУДАХ СТАРШИХ ЯЗЫКОВЕДОВ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЕЕ РЕШЕНИЯ
Е.Г. Сидорова
Односоставные предложения долгое время не были объектом исследования отечественных лингвистов. На протяжении XIX и еще в начале XX в. подобные синтаксические структуры рассматривались учеными преимущественно как неполные реализации «классических» предложений с двумя главными членами. Такое истолкование было обусловлено самим пониманием сущности предложения. Так, Ф.И. Буслаев и его последователи в рамках логического направления языкознания определяли предложение следующим образом: «Предмет, о котором мы судим, называется подлежащим (subjectum, subject). То, что мы думаем или судим о предмете (о подлежащем), именуется сказуемым (praedicatum, pradicat). Присоединение сказуемого к подлежащему именуется суждением. Суждение, выраженное словами, есть предложение»1. Именно поэтому те синтаксические конструкции, в которых не было формального соединения двух главных членов, определялись только как неполные. Несмотря на принципиально иное понимание сущности предложения, сложившееся у представителей психологического направления языкознания, считавших, что «грамматическое предложение вовсе не тождественно и не параллельно с логическим суждением»2, они, так же как и А.Х. Востоков, Ф.И. Буслаев, рассматривали предложения с одним главным членом, выраженным именительным падежом существительного, как неполные двусоставные конструкции. Поскольку предложение не мыслилось без сказуемого или, по словам Д.Н. Овсянико-Куликовского, без «особого движения мысли, известного под именем “предицирования” (“сказуемости”)»3, именительный падеж в предложениях типа Весна рассматривался в качестве сказуемого, а предложение в целом признавалось неполным двусоставным с пропущенным подлежащим. XX столетие закрепило за односоставными предложениями статус особой структурно-се-мантической разновидности простого пред-© ложения4. Однако вопрос о типологической
классификации подобных конструкций не решен окончательно и до настоящего времени.
Пытаясь определить специфику односоставных предложений и их возможные разновидности, исследователи исходили как из узкого, так и широкого понимания данных синтаксических конструкций. Значительный вклад в теорию типологической классификации односоставных предложений внесли А.А. Шахматов и В.И. Борковский.
В начале XX в. была высказана точка зрения, согласно которой одночленные предложения не только являются односоставными, но и имеют четко выраженные отличия от двусоставных. Так, А.А. Шахматов, исходя из общего понимания психологической основы коммуникации, считал: «Предложения русского языка распадаются по форме на следующие две основные разновидности: предложения односоставные, не представляющие словесного обнаружения тех двух членов, на которые распадается каждая психологическая коммуникация, и на предложения двусоставные, один состав которых является господствующим и соответствует психологическому субъекту, а другой состав — зависимым и соответствует психологическому предикату»5. Таким образом, по мнению А.А. Шахматова, в односоставном предложении «сочетание субъекта и предиката находит себе соответствие в одном члене предложения»6. Ученый дает такое толкование главного члена односоставных предложений: «...главный член бес-подлежащных предложений по форме своей соответствует сказуемому двусоставного предложения. Но, конечно, это не сказуемое, точно так же как в односоставных подлежащ-ных предложениях нельзя говорить о подлежащем»7, «член предложения, соответствующий по своему значению сочетанию субъекта с предикатом, мы назовем главным членом односоставного предложения»8. Тем не менее признание двусоставного предложения в качестве образцовой модели приводит к несколько терминологически непоследовательному, на наш взгляд, делению односос-
тавных предложений на подлежащные, бес-подлежащные, вокативные и безличные.
Общим значением подлежащных предложений, как считал A.A. Шахматов, является выражение «сочетания субъекта с таким предикатом, который соответствует представлению о бытии, наличности, появлении данного субъекта»9. Среди подлежащных предложений в зависимости от способа выражения главного члена ученый выделяет несколько частных разновидностей: 1) именные номинативные (Ночь. Вот и твоя невеста!)10; 2) количественно-именные (Три часа утра. Несколько секунд тишины)', 3) именные гени-тивные (Яблок-то, яблок! Книг-то!); 4) мес-тоименно-генитивные (Ничего хорошего) и 5) предложно-именные (Вместо предисловия). Однако если выделение первых четырех подгрупп представляется вполне обоснованным, хотя исследователем прямо не указывается различие их грамматической семантики, то трактовка предложно-именных предложений как односоставных, в которых главный член по определению должен занимать независимую позицию, по нашему мнению, не совсем обоснована. Само наличие предлога, обычно оформляющего «подчинение одного знаменательного слова другому в словосочетании или в предложении и тем самым выражающего отношение друг к другу тех предметов, действий, состояний и признаков, которые этими словами называются»11, противоречит независимой позиции главного члена односоставного предложения. Дальнейшие исследования отечественных языковедов подтвердили обоснованность выделения именных односоставных предложений, а их характеристика как бытийных, экзистенциальных широко представлена в современной лингвистике, в частности, в работах В.В. Бабайцевой, Н.С. Валгиной, П.А, Леканта, P.M. Гайсиной п.
Бесподлежащные односоставные предложения, то есть предложения, в которых главный член формально соответствует сказуемому двусоставного предложения и одновременно выражает сочетание субъекта с предикатом, A.A. Шахматов делит на именные, спрягаемо-глагольные, инфинитивные, адъективные, наречные и междометные. Как видим, в круг подобных односоставных предложений включаются совершенно различные и по морфологической природе главного члена, и по особенностям функционирования предложения. И если выделение среди спрягаемо-глагольных предложений определенноличных (Сижу как на иголках. Милости про-
сим) и неопределенно-личных, в том числе обобщенно-личных (В дверях звонят. Подали чай. Насильно мил не будешь) не вызывает возражений, то иные подтипы бесподлежащ-ных предложений в современном русском языке не так очевидны.
В именных бесподлежащных предложениях (Благородный человек! Что за ничтожество!), как указывает А.А. Шахматов, «дано название предиката и опущено название субъекта»13. Ученый обращает внимание на сходство подобных предложений с неполными двусоставными (с опущенным подлежащим), но отличительной чертой рассматриваемых конструкций считает их восклицательную интонацию. Думается, подобные структуры лишены основного грамматического значения односоставных предложений: утверждение независимого действия или признака — для глагольных; бытийность, экзистенциаль-ность — для именных. Иными словами, в рассматриваемых конструкциях не соблюдается то необходимое условие, которое позволяет отграничивать односоставные предложения от двусоставных (в том числе и неполных), — сочетание субъекта и предиката в едином компоненте. В современных исследованиях отмечается, что структуры подобного типа не обладают способностью к самостоятельному, независимому функционированию, поэтому их целесообразно определять как постпозитивные номинативы, замыкающие двучленное экспрессивное построение и выражающие определительно-конкретизирующее, причинное, пояснительное, оценочное, объектное и др. значение, общим свойством номинативов данного типа является то, что они «свое функциональное качество приобретают в результате воздействия предшествующего контекста и как самостоятельная синтаксическая единица не существуют»14. По нашему мнению, фразы Благородный человек! и Что за ничтожество! являются эмоциональной (отсюда их восклицательность) характеристикой названного в предыдущем предложении лица, они не содержат утверждения о существовании, бытии какого-либо благородного человека или ничтожества, а значит, трактовка их в качестве односоставных предложений требует дополнительного обоснования.
Не способны к самостоятельному функционированию и конструкции, называемые А.А. Шахматовым адъективными бесподлежащ-ными предложениями (Виноват. С хорошенькими актрисами знаком). В связи с тем, что они содержат признак лица или предмета,
названного в предшествующем контексте (Я/ ты/он виноват; Я/ты/он с хорошенькими актрисами знаком), их целесообразно, по нашему мнению, рассматривать как неполные двусоставные предложения с опущенным подлежащим.
Инфинитивные предложения выделяются А.А. Шахматовым на основании морфологического способа выражения главного члена. В зависимости от того, вызывает ли инфинитив представление о признаке, сочетавшемся с лицом определенным или неопределенным, ученый подразделяет инфинитивные односоставные предложения (как и спрягаемо-глагольные) на определенно-личные (Федор!Не выпускать его отсюда никуда, слышишь?) и неопределенно-личные (Кликнуть его ко мне!). Таким образом, термины определенно-личное и неопределенно-личное предложение в концепции Шахматова сами по себе не определяют конкретный тип односоставных конструкций, а выражают непосредственную соотнесенность предиката с определенным или неопределенным субъектом. Это положение дает новый импульс к изучению рассматриваемого феномена.
Основой наречных бесподлежащных предложений, вызывающих представление о 2-м лице, как считает А.А. Шахматов, являются некоторые наречия, употребленные с императивным значением 15. При этом дифференциальным признаком, позволяющим отграничивать подобные односоставные структуры от неполных двусоставных, служит независимость конкретного наречия от «опущенного глагола в форме повелительного наклонения»16. В качестве иллюстрации сказанного исследователь приводит следующие примеры: Тише!(наречное бесподлежащное предложение) и Прочь! (неполное, нарушенное предложение). Однако, по нашему мнению, в обоих случаях возможна зависимость наречий от глаголов в форме повелительного наклонения: Говори(те) тише! Поди(те) прочь!, а значит, выделение наречных бесподлежащных предложений как разновидности односоставных конструкций нецелесообразно.
Основу междометных бесподлежащных предложений А.А. Шахматов видел в междометиях, вызывающих представление о сочетании волеизъявления или чувства с субъектом ,7: Цыц, проклятые! Ату! Брысь! Специфика подобных структур проявляется в том, что они, выражая волевую или эмоциональную реакцию говорящего на ситуацию, не называют ни характера этой реакции, ни
компонентов ситуации. Думается, предложения, не имеющие в своем составе никаких членов предложения, не могут рассматриваться в качестве разновидности односоставных, включающих как минимум один главный член. На этом же основании, видимо, недостаточно трактовать как односоставные и вокативные предложения следующего типа: Коля! Папенька, папенька, в которых «главным и единственным членом является обращение, имя лица, к которому обращена речь, если это имя произнесено с особою интонацией, вызывающею сложное представление, в центре которого стоит данное лицо; в этой мысли может быть выражен упрек, сожаление, укор, негодование»18.
Значительное место в своей классификации типов односоставных предложений
А.А. Шахматов уделил безличным предложениям, условно сохранив за ними данный термин на том основании, что «их главный член не вызывает представления ни о лице, ни о предмете»19. Ученый выделил несколько подтипов данных конструкций с учетом как морфологических особенностей главного члена, так и его структуры: спрягаемо-глагольные, инфинитивные, причастные, наречные и междометные предложения. При этом центральное положение среди всех безличных предложений, по мнению А.А. Шахматова, занимают спрягаемо-глагольные предложения, в которых главный член выражен глаголом 3-го лица единственного числа (В голове до сих пор стучит. У льва как гору с плеч свалило). Исследователь дает семантическую классификацию подобных конструкций, которая стала ориентиром для синтаксистов следующих поколений, выделяя среди главных членов глаголы, обозначающие: 1) бытие, существование, состояние; 2) явления природы; 3) стихийные явления;
4) внутренние физические ощущения человека и изменения в отправлениях организма;
5) ощущения от физических явлений; 6) психические переживания человека; 6) действия, произведенные не указанным производителем. Характеристика ученым разных подтипов предложений с названной семантикой высветила новые грани проблемы и перспективы ее решения с учетом новых разысканий в данной области во II половине XX века.
Широкое понимание односоставных предложений, представленное в концепции
A.A. Шахматова, обусловливает включение в их число как конструкций, являющихся нечленимыми предложениями (см. мевдометные предложения в составе бесподлежащных и безличных; вокативные предложения), так и
неполных предложений (см. предложно-именные предложения в составе подлежащных и адъективные бесподлежащные). Кроме того, в качестве именных бесподлежащных
A.А. Шахматовым рассматривались элементы двучленных структур, одним из компонентов которых является постпозитивный номинатив, лишенный способности самостоятельного функционирования.
В трудах старших языковедов односоставные конструкции получили описание как полноценная разновидность односоставных предложений. По мнению В.И. Борковского, в работах которого вопросы синтаксиса получили глубокое освещение как на древнерусском материале, так и при сопоставлении восточнославянских языков, односоставными могут быть лишь глагольные (бесподлежащные) предложения. Типология односоставных структур, с позиции ученого, включает всего три разновидности: определенно-личные, неопределенно-личные и безличные предложения. Таким образом, выделение типов односоставных конструкций производится ученым на основании наличия/отсутствия соотнесения действия, названного глагольной формой (предиката), с деятелем (субъектом).
В ряде своих работ20 академик не только характеризует конкретные типы односоставных конструкций, но и выявляет их функциональные особенности в древнерусских текстах различной жанровой принадлежности.
Определенно-личные предложения, то есть «предложения, в которых при глаголесказуемом, стоящем в 1-м или 2-м лице, нет личного местоимения»21, рассматривались
B.И. Борковским как очень частотные в древнерусских памятниках. Ученый отмечал, что «в постановке личного местоимения не было необходимости, поскольку сама форма сказуемого заключала в себе указание на определенное действующее лицо. Отсутствие личного местоимения при глаголе-сказуемом в 1-м или 2-м лице не устраняет законченности предложения»22. Представляется интересной мысль о том, что соотносительные с определенно-личными двусоставные предложения, в которых подлежащие выражаются местоимениями 1 -го или 2-го лица, произошли от односоставных предложений в связи некоторыми «добавочными обстоятельствами, относящимися к области стилистики (наличие особого ударения, необходимость противопоставления действующих лиц и др.)»23. По наблюдениям В.И. Борковского, факты употребления личных местоимений в конструк-
циях рассматриваемого типа «находим уже в памятниках XIII в., однако рост случаев с личным местоимением без логического на нем ударения идет очень медленно. Даже в XV—
XVI вв. (по-видимому, и в XVII в.) нормой было определенно-личное предложение»24. Таким образом, В.И. Борковский не разделяет господствовавшего в отечественном языкознании взгляда на вторичность односоставных предложений по сравнению с двусоставными. Так, в частности, А.М. Пешковс-кий утверждал, что «доязыковая мысль основана на ассоциации двух представлений и поэтому всегда двучленна. Было бы очень странно, если бы для нее сразу избрана была одночленная форма»25.
Центральное положение в типологии односоставных предложений у В.И. Борковского занимают безличные предложения. При этом внутреннее деление безличных предложений осуществлялось исследователем на основании различных (семантических и морфологических) признаков. В одном классификационном ряду оказываются как безличные предложения с глаголами определенной семантики (существования, бытия, долженствования, указывающими на неожиданность, случайность действия, обозначающими состояние природы и окружающей среды, физическое или психическое состояние), так и с конкретными глагольными формами или их сочетаниями (пошло; ксмь — витн + родительный количественный, КСМЬ — БЪГГН + инфинитив и др.).
В.И. Борковский широко трактовал безличные предложения и включал в число подобных конструкций, наряду с собственно безличными, и инфинитивные, используя термин «инфинитивные безличные предложения». Тем не менее исследователь констатировал расширение круга значений инфинитива в составе предложения. По мнению академика, «памятники восточнославянской письменности, начиная с древнейших из них, свидетельствуют о том, что... безличные предложения с инфинитивом в качестве главного члена занимают все большее место среди безличных предложений»26. Эти наблюдения позволили К.А. Тимофееву27 выделить инфинитивные предложения из безличных односоставных конструкций, поскольку такие предложения различаются не только способом выражения главного члена, но и средствами выражения основных грамматических значений: модальности, темпоральности, отчасти персональное™ [применительно к харак-
теристике соотнесенности действия и деятеля в рамках безличных и инфинитивных предложений Н.А. Туликова говорит о категории «ин-гтерсональности», проявляющейся в «способности глагольных словоформ выражать отношение между действием (состоянием) и субъектом действия (состояния), не имеющим статуса подлежащего»28]. Если несовпадение средств выражения модальности и темпоральное™ у безличных и инфинитивных предложений не вызывает споров в связи с отсутствием у инфинитива грамматических категорий наклонения и времени, то вопрос, касающийся квалификации персональное™ в рассматриваемых структурах, до сих пор решается исследователями по-разному. Так, П.А. Лекант считает, что «в инфинитивных предложениях выражается независимое действие, не соотнесенное с деятелем»29. По нашему мнению, более убедительна другая точка зрения, согласно которой «независимый инфинитив, выступая в роли предиката и организующего центра предложения, при отсутствии морфологического форманта лица выражает в контексте отношение к реальному или потенциальному субъекту действия (включая говорящего, собеседника, “третьих лиц”, предметов, явлений)»30.
Наряду с определенно-личными и безличными разновидностями односоставных структур В.И. Борковский выделял неопределенно-личные предложения. Эти конструкции, по мнению исследователя, «можно в известной степени сблизить с неполными предложениями, поскольку в неопределен-но-личных предложениях отсутствует подлежащее, а также с безличными предложениями, так как действующее лицо в них остается неопределенным»31. Отличительными признаками неопределенно-личных предложений В.И. Борковский считал, во-первых, отсутствие подлежащего и невозможность его восстановления из контекста, во-вторых, выраженность сказуемого формой 3 лица глагола, при этом ученый отмечал, что «в отличие от современных восточнославянских языков, в которых глагольное сказуемое неопределенно-личных предложений имеет только форму 3 лица множественного числа, в древнерусском языке глагольное сказуемое неопределенно-личных предложений могло быть выражено и формой 3 лица единственного числа»32.
Академиком В.И. Борковским проанализирован громадный пласт неопределенно-личных предложений, широко встречавшихся
в различных древнерусских памятниках XI—
XVII веков, в современных славянских языках. В частности, употребление подобных конструкций в народных сказках, по мнению исследователя, «позволило сказочнику особенно выделить в речи глагол-сказуемое, обратить главное внимание на действие. Действующее лицо слушавший сказку мог в ка-кой-то степени представить себе на основании лексического значения глагола, поскольку совершение данного действия является прерогативой определенной группы лиц, а также благодаря указанию на место действия (царские палаты, монастырь, панский двор, село и т. д.), но это не являлось необходимым для понимания текста»33.
Близость неопределенно-личных предложений к безличным В.И. Борковский видел в тех случаях, когда глагол употреблялся в настоящем времени и обозначал действие, «протекающее постоянно, вне временных условий, причем неопределенное лицо, на которое указывает сказуемое, это вообще все люди, без исключений»34. Данное утверждение дает основание считать, что к подобным предложениям ученый относил в том числе и структуры, которые в современном языкознании принято называть обобщенно-личными односоставными предложениями на основании их соотносительности с обобщенным, то есть с любым, деятелем. В.И. Борковским верно подмечено, что «группа неопределен-но-личных предложений, имеющих обобщенно-личный характер, именно благодаря названной особенности (соотнесенность со всеми людьми. — Е. С.) заняла видное место в пословицах, большинство которых живет и в современной разговорной речи восточнославянских народов»35.
Таким образом, В.И. Борковский рассматривал односоставные предложения достаточно узко, поскольку, во-первых, не включал в их число именные односоставные предложения, во-вторых, среди глагольных выделял только три разновидности (определенно-личные, неопределенно-личные и безличные), хотя указывал на специфику конкретных структур, которые могут составлять самостоятельные группы (обобщенно-личные и инфинитивные). Однако классификация, предложенная ученым, заложила основы новой славистической дисциплины — синтаксиса восточнославянских языков.
Проблема классификации односоставных предложений, несмотря на множество исследований в данной области, предпринятых во
второй половине XX в. и развивших идеи старших языковедов, не может считаться окончательно решенной. Вклад, внесенный в разработку данного вопроса А.А. Шахматовым и
B.И. Борковским, еще не в полной мере осмыслен и может служить базой для создания непротиворечивой типологии рассматриваемых синтаксических единиц с учетом новых научных достижений и методов анализа материала.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959. С. 258.
2 Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. 1—2. М., 1958. С. 68.
3 Овсянико-Куликовский Д.Н. Синтаксис русского языка. СПб., 1912. С. 51.
4 См.: Краткий справочник по современному русскому языку / Под ред. ПА Jleканта. М., 1991. С. 311; Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М., 2000. С. 151; Скобликова Е.С. Современный русский язык: Синтаксис простого предложения. М., 1979. С. 101.
5 Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. 3-е изд. М., 2001. С. 49.
6 Там же. С. 30.
7 Там же. С. 61.
8 Там же. С. 30.
9 Там же. С. 50.
10 Здесь и далее воспроизводятся примеры из книги А.А. Шахматова.
11 Краткая русская грамматика / Под ред. Н.Ю. Шведовой, В.В. Лопатина. М., 2002. С. 480.
12 Бабайцева В.В. Односоставные предложения в современном русском языке. М., 1968.
C. 115; Валгина Н.С. Указ. соч. С. 174; Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 2004. С. 153; Гайсина P.M. Синтаксис современного русского языка: теория, схемы и образцы анализа: В 2 ч. Ч. I. Уфа, 2001. С. 232.
13 Шахматов А А Указ. соч. С. 62.
14 Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001. С. 1981; Она же. Синтаксис современного русского языка.
С. 187.
15 Шахматов А А Указ. соч. С. 84.
16 Там же. С. 85.
17 Там же.
18 Там же. С. 86.
19 Там же. С. 87.
20 См.: Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот. Простое предложение. Львов, 1949; Он же. Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков. Типы простого предложения. М., 1968; Он же. Синтаксис сказок. М., 1981; Борковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. М., 1963; и др.
21 Борковский В.И., Кузнецов П.С. Указ. соч.
С. 377.
22 Там же.
23 Там же.
24 Там же.
25 Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 2001. С. 344.
26 Борковский В.И. Синтаксис сказок. С. 35.
27 Тимофеев К.А. Заметки из истории инфинитивных предложений // Академику В.В. Виноградову к его шестидесятилетию. М., 1956.
С. 250-259.
28 Тупикова H.A. Формирование категории ин-персональности русского глагола. Волгоград, 1998. С. 51.
29 Лекант П.А. Указ. соч. С. 150.
30 Тупикова Н.А Указ. соч. С. 53.
31 Борковский В.И. Синтаксис сказок. С. 12.
32 Борковский В.И. Сравнительно-исторический синтаксис... С. 78.
33 Борковский В.И. Синтаксис сказок. С. 18.
34 Борковский В.И. Сравнительно-исторический синтаксис... С. 83.
35 Борковский В.И. Синтаксис сказок. С. 13.
