CC BY
29
УДК 1(091) Франк: 111 "19"
Г. Е. Аляев, Т. Н. Резвых *
«ПРОБЛЕМА ТЕОДИЦЕИ — ИСТОЧНИК РУССКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО СОЦИАЛИЗМА» ПАРИЖСКИЙ ДОКЛАД СЕМЁНА ФРАНКА 1938 ГОДА *
Публикуется конспект доклада Семёна Франка о духовных истоках русской революции, с которым он выступил в Париже в 1938 г. Документ хранится в Бахметевском архиве Колумбийского университета (США) (Bakhmeteff Archive, Columbia University). В предисловии прослежена эволюция в осмыслении философом причин и характера русского революционного движения. В парижском докладе Франк обращается не столько к социально-экономическому или социально-политическому анализу, сколько прямо связывает истоки русской революции с фундаментальной проблемой религиозной онтологии — проблемой теодицеи. Показано, как основные тезисы доклада связаны с книгами Франка «Непостижимое» и «Свет во тьме».
Ключевые слова: революция, Россия, рационализм, социализм, религиозная онтология, теодицея, христианский реализм.
G. E. Aliaiev, T. N. Rezvykh "THE PROBLEM OF THEODICY AS A SOURCE OF RUSSIAN REVOLUTIONARY SOCIALISM".
SIMON FRANK'S PARIS LECTURE (1938)
In this paper we present Simon Frank's notes of a lecture on spiritual origins of Russian revolution, which he delivered in Paris (1938). The original document is held by the Bakhmeteff archive at Columbia University (USA). In the foreword, we are tracing Simon Frank's evolution in understanding of the causes of Russian revolutionary movement. In Paris lecture, Frank does not pay much attention to the socio-economical or socio-political analysis, but directly attributes the origins of Russian revolution to the fundamental challenge
Аляев Геннадий Евгеньевич, доктор философских наук, Полтавский национальный технический университет им. Юрия Кондратюка; [email protected]
Резвых Татьяна Николаевна, кандидат философских наук, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет; [email protected].
** Работа выполнена по гранту Фонда развития ПСТГУ «С. Л. Франк между политической экономией и философией: от марксизма к идеализму через Ницше и Канта».
to religious ontology that is the issue of theodicy. Also, we demonstrate how the main points of the lecture are connected with ideas expressed in other Frank's books "The Unknowable" and "The Light Shineth in Darkness".
Keywords: Christian realism, rationalism, religious ontology, revolution, Russia, socialism, theodicy.
В предыдущей публикации, где были представлены два конспекта лекций Семёна Людвиговича Франка 20-х гг., говорилось о том, что над осмыслением опыта русской революции и эволюции большевизма Франк размышлял всю свою пореволюционную жизнь, причем эти темы были для него оселком для всё новой и новой проверки собственной метафизической установки на усмотрение корней любых явлений в самой глубокой сфере бытия (см.: [4, с. 149]). Представляемый в данной публикации текст как нельзя лучше иллюстрирует этот вывод — осмысление опыта революционного пути России в конце 30-х гг. основывается у Франка уже не только на социально-экономическом или социально-политическом анализе, не только на анализе духовных, онтологических основ общественной жизни, но и прямо связывается с фундаментальной проблемой онтологии добра и зла — проблемой теодицеи.
Уже после победы Февральской революции — победы демократии, сопровождавшейся всплесками насилия, — Франк стал размышлять о существе демократии и пришел к выводу, что она может базироваться лишь на религиозных основаниях. Опыт двух русских революций показал, что стремление к свободе, оторванное от религиозного корня, превращает эту свободу в разрушительную силу, анархию. Воплощением этой анархической свободы является революция. В докладе «Нравственная основа демократии» (май 1917 г.) Франк пришел к выводу, что подлинная свобода не может быть самочинной, абсолютной, хаотической «пугачевщиной». Демократия должна быть основана «на идее свободы совести, понятой не внешне-политически, а внутренне, религиозно, и на идее соборности или всечеловечности»; она есть «организация свободного и всенародного служения правде, воплощения Правды на земле» [1, box 12. Religioznyi smysl ili nravstvennaia osnova demokratii]. В 1930-е гг. эти идеи получают онтологический фундамент. В «Непостижимом» Франк рассматривает человека как двойственное существо, т. е. как антиномическое двуединство непосредственного бытия и самости (вместе они и образуют «непосредственное самобытие»). Момент, собственно, «непосредственного бытия», чистой непосредственности, даже безличности, взятый в своей отдельности, онтологически восходит к первичной Ungrund (безосновности) и является источником отрицательной свободы как чистой потенциальности. Момент «самости» образует «высшую», положительную свободу как начало «самоформирования, как подлинного бытия и прочного пребывания "у-себя-самого" или, проще, "самим собой"» [7, с. 338]. Таким образом, идея двух свобод в «Непостижимом» восходит к политическому опыту двух русских революций.
В текстах 1920-х гг. (статьи «Из размышлений о русской революции», «Религиозно-исторический смысл русской революции», лекции «Кризис миросозерцания и судьба России», «Мысли о России») в качестве истоков русской революции кроме исконного самочиния русского народа и присущей ему
анархической свободы рассматривается рационализм русской интеллигенции, связанный с усвоением европейских идей Возрождения и Просвещения. Русская революция мыслится в рамках общеевропейского кризиса, связанного с секуляризацией культуры, начавшейся уже в недрах Средневековья. «.. .Русская революция есть последнее завершение и заключительный итог того грандиозного восстания человечества, которое началось в эпоху ренессанса и заполняет собою всю так наз. "новую историю"» [8, с. 302].
К теме революции в своей лекционной практике Франк возвращался неоднократно, обращаясь не только к русскоязычной аудитории. Так, 13 мая 1927 г. он сделал по-немецки доклад в берлинском Русском научном институте «Die russische Revolution und die aktuelle Ideenkrise» [3, S. 318]. В Бахметев-ском архиве отложились написанные по-немецки конспекты «Der Geist des Bolschewismus», «Die russische Revolution», «Die russische Revolution und die Krise der Weltanschauung» и др. Продолжая и углубляя сравнение России и Европы, Франк говорил, что анархической свободе в русском народе соответствует в Европе дух гуманизма, являющийся извращением христианской идеи Бого-человечества; большевизм же, выросший из обеих предпосылок, преодолевает гуманизм, и он есть последний вывод профанного мировоззрения [1, box 11. Der Geist des Bolschewismus]. Европейский гуманизм, в свою очередь, имеет свои причины в средневековой теократии, подчинявшей небесное земному: «Теократическая идея Средневековья: Царство Божие освящается его иерархической властью» [1, box 12. Die russische Revolution]. Из средневековой теократии Франк выводит шесть следствий: «1) Первое проявление — Ренессанс. Творческий дух фаустовского натиска. Естественный человек. Новое язычество. 2) Реформация — право внутренней религиозной жизни. Одновременно обособление личности, утрата онтологических корней, индивидуализм. Опошление в либеральном протестантизме и политическом мятеже. 3) Светское национальное государство как продукт Реформации и Ренессанса. 4) Мятеж против него. Английский религиозный пуританизм и рационализм. 5) Просвещение и французская революция. 6) Демократия и социализм» [1, box 12. Die russische Revolution].
Парижский доклад 1938 г. можно считать новым этапом осмысления глубинных духовных истоков русской — и мировой — трагедии. Это осмысление основывалось теперь на религиозной онтологии, над которой Франк интенсивно работал с конца 20-х гг. Немецкий текст «Das Unergründliche» был завершен в 1935-1937 гг., однако невозможность его опубликовать заставила философа весной и летом 1938-го переписать «Непостижимое» по-русски (была, кстати, и идея сделать французский перевод, о чем Франк упоминает в одном из писем Л. Бинсвангеру, однако она не реализовалась). Парижский доклад отражает эту погруженность философа в проблематику еще неизданной книги и в то же время уже содержит идеи более поздних текстов, обличающих «ересь утопизма» — одноименной статьи 1946 г. и книги «Свет во тьме». Были, впрочем, и вполне житейские обстоятельства, подготовившее это выступление.
О «личных обстоятельствах», с которых начинается текст, Франк писал еще в январе 1937 г. В. Б. Ельяшевичу: «Хотя я привык жить здесь, и моя семья пустила здесь некоторые корни, и для себя я рассматриваю Берлин как пустыню,
очень удобную для отшельничества и "спасения души", но все же атмосфера здесь становится для меня и моих друзей все более неблагоприятной и духовно томительной» [5, с. 71]. В самом конце 1937 г. Франку удалось — фактически, полулегально, — покинуть Германию. Около трех недель он провел у своего друга Людвига Бинсвангера в Кройцлингене; выступил в Швейцарии с двумя лекциями — в Цюрихе 19 января Франк прочел доклад в тамошнем философском обществе на тему «Я и Ты», а в Базеле 25 января — об антропологии Достоевского. Публичные лекции были практически единственным способом заработка, доступным Франку в это время. Поэтому уже 6 января 1938 г. он пишет Ельяшевичам в Париж: «Прошу Вас также подумать, нельзя ли мне устроить какую-нибудь доходную публ<ичную> лекцию (самая "ходкая" тема из множества, к<ото>рые могу предложить: "Религиозная трагедия русской мысли" (о духовных истоках русской революции)» [5, с. 88].
Лекция организовывалась при содействии Религиозно-философской академии. Франк приехал в Париж в конце января, а 16 февраля писал Н. А. Бердяеву: «Моя лекция состоится уже в четверг на следующ<ей> неделе (24го), т. к. на воскресенье все залы заняты, и, притом в Salle des Sociétés Savantes (Зал Научных Обществ находится на улице Дантона (8, rue Danton). Между прочим, в этом же зале в октябре 1911 г. выступал В. И. Ленин с рефератом «Столыпин и революция». — Г. А., Т. Р.). О подробностях Вам сообщит, очевидно, Фун-даминский» [2]. Доклад действительно состоялся 24 февраля 1938 г.; председателем собрания был Н. А. Бердяев, в прениях участвовали Н. Н. Алексеев, Б. П. Вышеславцев, Г. П. Федотов [6, с. 419].
В публикуемом конспекте можно проследить целый ряд творческих линий, которые интенсивно разрабатывались Франком в 30-е гг. Это и углубленное изучение миросозерцания Достоевского, лекции о котором философ читал в Берлинском университете в 1931 г. и которому посвятил ряд статей (а буквально за месяц до парижского доклада — лекцию «Dostojewsky Antropologie» в Базеле). Это и увлечение Пушкиным, о котором тоже в эти годы было написано несколько статей. Это всё углубляющееся духовное общение с Вл. Соловьёвым. Сыграла свою роль — возможно даже, некоего катализатора формулировки темы, — книга Н. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», впервые изданная на английском и немецком языках в 1937 г. И это, конечно, напряженная работа над «религиозно-философским завещанием» — книгой «Непостижимое», и над ключевой проблемой соотношения человека, мира и Бога — проблемой теодицеи (некоторые почти буквальные совпадения отмечены нами в комментариях). Именно проблема теодицеи становится у Франка тем ключевым пунктом, в котором пересекаются религиозная онтология и социальная этика — сразу после «Непостижимого», уже в конце 1938 г., философ принимается за «Свет во тьме». Парижский доклад наглядно показывает, каким образом «последние вопросы о сущности и смысле бытия» связываются философом с «размышлениями о судьбе России»: страстное стремление рационально разрешить проблему зла приводит русских революционеров, говорит Франк, к утрате чувства богомирности и трагическому по своим последствием разрушению мира.
Сам Франк настаивает на принципиально ином ответе вызову зла. Не увековеченное разрушение, не пассивное примирение, а активная творческая
любовь, приятие мира и его совершенствование, охранение и развитие органических сил реальности. Ответ Франка — творческий духовный консерватизм, основанный на религиозном христианском реализме. Этот ответ был не поколеблен, а скорее утвержден во время последовавшей в ближайшие годы трагедии мировой войны, о чем свидетельствует развитие философом этих идей в «Мыслях в страшные дни» и в «Свете во тьме». Парижский доклад — наглядное свидетельство не только теоретического, но и практического поиска «религиозно актуальных "догматов"», призванных дать «прочную нравственную опору в жизни» [9, с. 19]. На этом пути трагедия русской мысли — утверждает Франк — «должна быть преодолена».
В Бахметевском архиве хранится два варианта этого текста — каждый на одном листе, исписанном с двух сторон чернилами с карандашными или чернильными вставками. Названия двух вариантов несколько отличаются, но в обоих названиях присутствует указание на одно и то же место и время выступления — «Париж, 24 февраля 1938 г.», — что не оставляет сомнения в том, что речь идет о двух вариантах конспекта одной и той же лекции. Собственно, и содержание этих текстов почти идентично — они различаются лишь отдельными стилистическими формулировками и небольшими смысловыми нюансами. При этом один из этих вариантов (будем называть его первым) имеет более черновой характер — в нем больше дополнений и вставок на полях; другой вариант (будем называть его вторым), очевидно, переписывался набело — часть вставок на полях первого варианта здесь перенесена в основной текст, хотя избежать правки автору и тут не удалось. Исходя из такого соотношения двух текстов, мы считаем возможным взять за основу публикации второй вариант, как более поздний, однако учесть разночтения с первым вариантом. Эти разночтения будут отражены двояко: имеющиеся в первом варианте, но опущенные во втором предложения, части предложений или важные по смыслу слова будут включены в основной текст в квадратных скобках; наиболее важные стилистические отличия одних и тех же положений будут указаны в постраничных сносках, также в квадратных скобках. Сокращения слов в тексте раскрываются в угловых скобках. Текст приведен к новой орфографии, за исключением написания слова «мiр» и его производных.
Выражаем благодарность Петру Резвых и Виктору Чернышову за оказанную помощь при подготовке комментариев.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University, New York, S. L. Frank Papers.
2. Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University, New York. Nikolai Aleksandrovich Berdiaev Letters. Series I: Correspondence. Box 1. Frank, Semen Liudvigovich.
3. Chronik russischen Lebens in Deutschland 1918-1941 / Hrgb. von Karl Schlögel, Katharina Kucher, Bernhard Suchy und Gregor Thum. — Berlin: Akad. Verl., 1999. — 671 S.
4. Аляев Г. Е., Резвых Т. Н. «Одно и то же зло кроется в стремлениях противоположных партий». Два неизвестных доклада Семена Франка о России и революции // Вестник РХГА. — 2017. — Т. 18, вып. 1. — С. 148-161.
5. Переписка С. Л. Франка с В. Б. Ельяшевичем и Ф. О. Ельяшевич / публ. и ком-мент. Г. Аляева и Т. Резвых // Исследования по истории русской мысли [12]: Ежегодник за 2015 год / под ред. М. А. Колерова. — М.: Издатель Модест Колеров, 2016. — С. 40-240.
6. Русское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция / под общ. ред Л. А. Мнухина. — М.; Paris: ЭКСМО; YMCA-Press, 1996. — Т. 3. — 619 с.
7. Франк С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии // Франк С. Л. Соч. — М.: Правда, 1990. — С. 181-559.
8. Франк С. Л. Религиозно-исторический смысл русской революции // Проблемы русского религиозного сознания. — Берлин, YMCA-Press, Американское издательство, 1924. — С. 286-324.
9. Франк С. Л. Свет во тьме: Опыт христианской этики и социальной философии. — М.: Факториал, 1998. — 256 с.
