CC BY
34
ФИЛОСОФСКИЕ ИНУки
ПРОБЛЕМА ТЕМПОРАЛЬНОСТИ БЫТИЯ ЧЕЛОВЕКА В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ
ТРАДИЦИИ
А. М. Поморцева
THE PROBLEM OF HUMAN EXISTENCE TEMPORALITY IN THE RUSSIAN PHILOSOPHICAL TRADITION
Pomortseva А. М.
The article presents the review and analysis of the conceptual perception of time phenomenon in human existence by the Russian philosophers of the 18th - the 1st quarter of the l9h centuries.
Key words: the Russian philosophy, time, human, temporality.
В статье представлен обзор и анализ концептуального осмысления русскими философами XVIII - первой четверти XIX вв. феномена времени в бытии человека.
Нлючевы/е слова: русская философия, время, человек, темпоральность.
УДК 1(091) 115
Особый онтологизм русской философии прослеживается через всю длительную и непростую историю формирования и развития философской мысли в русской культуре. Проблемы бытия человека, нравственных поисков личности - традиционные проблемы русской философской культуры, основывающейся на уникальном симбиозе научного знания, религиозного мировоззрения и художественной литературы.
В современных условиях глубокого духовного кризиса, поиска новых ориентиров будущего развития человека, переоткрытия времени в современной неклассической науке и философии, «всеохватная» онтологическая проблема времени как формы бытия материи имеет особую значимость. Достижения отечественной философской традиции понимания и истолкования темпоральных аспектов бытия человека, способны выступить в качестве оснований при интерпретации темпоральных переживаний современного человека.
Такие слова, как «естество», «свойство», «бытие», «закон», «природа», «вселенная» выступили основой древней и средневековой русской философской терминологии. Времяпонимание в русской философии восходит, по мнению А. П. Семенюка (9), к гносеологической традиции восточно-христианского святоотеческого богословия. Во всем многообразии теоретических построений и опытных рецепций раннехристианской и средневековой патристики от Ори-гена до Максима Исповедника можно отчет-
ливо различить три типа времени, которые соответствуют трем взаимозависимым и взаимопроникающим способам восприятия и постижения божественного универсума. Это совершенное время-вечность, или aidion (аг51^), затем (по убыванию совершенства) время как всевременность - эон (ашу) и, наконец, хронос (%povo<;) - объективная текучая данность физического мира. Aidion характеризует безначальное сверхсущее бытие Творца и проявляется в эмпирическом мире только в форме краткого мгновения Эона - мимолетного слепка божественной реальности. Моменты времени ашуе<; являются воспроизведениями первичного акта творения, что сообщает им изначальную чистоту, цельность и полноту в восприятии как бы заново сотворенного мира. Тварное же, чувственно воспринимаемое время Xpovo^ раздроблено на несвязные между собой мгновения, которые образуют единство только в проблесках всевременности.
О социальной и духовной свободе человека, его смертности и бессмертии размышлял А. Н. Радищев. Есть основание полагать, как считал философ, что духовное начало не исчезает, не уничтожается вместе с физической смертью человека (7). Одним из первых в мировой философии - задолго до создания теории относительности - русский философ П. Я. Чаадаев понял, что время - это не чистая пустая длительность, одинаковая для всех. Историческое время течет по-разному в разных условиях. «Все времена мы создаем себе сами», - писал Петр Чаадаев (8). То есть это время зависит от нашей человеческой деятельности. Время может лететь и может тянуться. Это проникновение в сущность исторического времени и позволило П. Я. Чаадаеву поставить невыносимо горький диагноз своей родной стране. Мы так странно движемся во времени, заключает П. Я. Чаадаев, что по мере движения вперед пережитое пропадает для нас безвозвратно... Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем, без прошедшего и будущего, среди плоского застоя.
Значительный вклад в разработку социально-философских проблем, в том числе и проблемы темпоральности человека, внес
представитель русского анархизма М. А. Бакунин. Первым средством познания человеком окружающего мира М. А. Бакунин считал способность абстрагирования. Только это помогает человеку постигать, например, идею абсолютной Бесконечности - идею отвлеченную, лишенную всякого видимого содержания. Благодаря этой способности человек может сравнивать друг с другом внешние объекты, выявлять эти взаимоотношения, что составляет начало анализа и экспериментальной науки. Аналогичное описание этого феномена дает Е. Н. Трубецкой: «Если бы мы могли мыслить все моменты движения не иначе, как один за другим, и не были бы в состоянии мыслить их зараз, в единый миг, то мы не могли бы и связать этих моментов и этих точек в одно непрерывное целое. Понятие непрерывности становится нам доступным именно в силу способности нашей мысли подняться над временем и мыслить как одно целое как то, что в нем уже протекло, так и то, что протекает, и то, что еще не наступило; вообще всякий синтез моментов, разделенных между собою во времени, возможен лишь через интуицию смысла сверхвременного» (10, с. 10).
Основоположник концепции культурно-исторических типов Н. Я. Данилевский, представлял мировую культуру как поток, расчлененный по горизонтали и вертикали. Мощные вертикальные образования выделяются в культурно-исторические типы. По мнению ученого, задача человечества состоит ни в чем другом, как в проявлении в различные времена и разными племенами всех трех сторон, всех тех обязанностей, которые заложены в идее человечества.
Одним из самых оригинальных и значительных явлений русской философской мысли был так называемый русский космизм, то есть идея глубокой, неразрывной связи человека с Космосом, Земли со Вселенной. Н. Ф. Федоров утверждал непрерывность исторического процесса, единство исторического времени, необходимость воссоздания исторической традиции. Прошлое представлялось Н. Ф. Федорову столь же важным, как и будущее. Философ считал
недопустимым превосходство новых поколений над прошедшими. Появление розни, которая сопровождает материальный прогресс, Н. Ф. Федоров связывал с отношением новых поколений к прошедшим. Характерная черта прогресса - торжество младшего поколения над старшим. Чувство презрения к предкам и забвение собственной смертности оборачивается обесцениванием жизни. Потомки становятся судьями своих предков.
Первым, кто оценил масштаб мыслей и планов Н. Ф. Федоров, был не менее выдающийся отечественный философ В. С. Соловьев. Созданный Богом мир, полагал философ, это бесконечный мировой процесс непрерывного развития, совершенствования. И человек в этом процессе - не безличный элемент, а тоже творец, точнее, сотворец, он участвует в просветлении Хаоса, в достижении гармонии. Человек не подавляется миром, не теряется в нем, как ничтожная песчинка; он - необходимая часть мировой гармонии, истинного «всеединства».
Всевременность предполагает такую модель времени, согласно которой в общем потоке воспринимаемой действительности выделяется главенствующее событие, мыслимое как начало, развитие, конечная цель человеческой жизни и всей мировой истории, таким образом, по замечанию П. А. Се-менюка (9), время является не чем иным, как развертыванием-сжатием этого изначального события. Процесс познания истины заключается в данном случае в непрестанном возвращении к первоначалу как точке отсчета всех координат. На основе православной богослужебной практики и экзегезы П. А. Флоренский разрабатывал теорию воспоминания («анамнезиса») как особого вида познания. «Существование во времени по существу своему есть умирание, - медленное, но неуклонное, наступление Смерти. Жизнь во времени есть неизбежное покорение себя Хищнице. Жизнь и умирание - одно. А Смерть - это мгновенное время, а Время - длительная смерть. Рок, тяготеющий над каждым, не есть что-то внешнее для жизни ... единое Время, этот Рок состоит опять-таки из полярно-соединенных Рож-
дения-Смерти, и так - все далее и далее, до последних элементов жизни, т. е. до наименьших проявлений жизнедеятельности» (11, с. 412). «... ибо в моменте Благовещения, когда тварь, в лице Божией Матери, приняла в себя Божество, содержится вся Вечность, а в Вечности - вся полнота Времени» (11, с. 420).
В учениях интуитивистов Н. О. Лосско-го и С. Л. Франка всевременность интерпретируется как момент ощущения полноты бытия, целостное душевное переживание, которое нельзя расчленить на отдельные временные фрагменты, каждый оттенок и мотив которого невозможно мыслить порознь, разобщенно, посредством традиционной линейной триады «прошлое - настоящее - будущее».
Для экзистенциалиста Н. А. Бердяева время - это та проблема, которой он не просто уделяет внимание, но живет ею, болеет ею, считает ее основной проблемой философии, особенно философии экзистенциальной. Рассуждать о времени имеет смысл только в его отношении с вечностью. Личность, по мнению Н. А. Бердяева, всегда устремлена в будущее. В этом настоящем мире время оказывается «испорченным», здесь невозможна совершенная реализация личности. Совершенство может быть достигнуто лишь в бесконечном, «глубинном» времени, и всякая реализация в настоящем есть только символ иного, направленного к вечности и бесконечности. Причем Н. А. Бердяев не просто описывает восприятие, переживание времени личностью, что делали многие и до него. Ценность и оригинальность его позиции заключается в том, что он пытается сопоставить, соотнести, скоординировать время личности и время истории. История, историческое возникает тогда, когда человек, действующий одухотворенно, реально противостоит мировому историческому движению.
Обращается Н. А. Бердяев и к самой сердцевине проблемы времени - соотношению прошлого, будущего и настоящего. Он констатирует «разбитость», «испорченность» современного ему времени. Одна его часть восстаёт против другой, и в результате время превращается в некий призрак, так
как нет ни прошлого, ни будущего, да и настоящее превращается в отвлеченную точку. Исходя из этого, Н. А. Бердяев подвергает критике концепцию динамической временности. Его вывод - метафизика истории должно признать ту действительность, которую мы считаем прошлым, подлинной и пребывающей, вошедший в какую-то вечную действительность. Поэтому каждый из нас может быть приобщен к истории, поскольку он принадлежит мировой действительности.
Человек как духовное существо не может примирится с тем, что живое рано или поздно может умереть, абсолютно исчезнуть. Отсюда христианство по Н. А. Бердяеву, - величайшая религия, ибо оно не мирится с исчезновением, а стремится к воскресению всего подлинно существующего. Смертоносному времени противостоит духовность, память. Память борется со смертоносной властью времени во имя вечности. Память оказывается величайшим проявлением духа вечности в этой временной действительности и выступает как основа истории. Не без влияния идей Н. Ф. Федорова Бердяев утверждает: «В истории через больное и дурное время, пожирающее и истребляющее, превращающее жизнь нашу в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов, забывших отцов, действует истинное время, неразорванное время, время, поддерживающее связь, в котором нет разрыва между прошлым, настоящим и будущим» (1, с. 59).
Бердяевское учение о времени составило фундамент его философии истории, его историософских выводов. Разрыв между вечным и временным является, по его мнению, главным препятствием для возникновения подлинной философии истории и оказывается величайшим заблуждением сознания, объясняющего исторический процесс. Тайна отношения вечного и временного в человеке есть тайна Христа, его явления в этом мире. Это было единственной и неповторимой точкой прорыва самого Бога в природный мир, ставшего центральным событием человеческой истории.
Созданный Богом мир не завершен, он продолжает твориться, но уже человеком, который должен быть свободным от насилия, подавления, от превращения в часть машины, винтик. Культура человечества бессмертна, она имеет божественное происхождение. Никакое господство техники ее не уничтожит, она представляет собой вечный путь преобразования жизни, она «продолжает жить в качествах, а не в количествах». Культура призвана цивилизовать саму цивилизацию.
Таким образом, для Н. А. Бердяева земная история видится только проекцией совершающегося в глубине, в вечности. Разрешающий конец в этой временной истории есть всегда обман зрения для рационального сознания. Новый мир, новая жизнь является миром Божественной Истины, вечным, а не будущим, которое противопоставляет себя прошедшему. История переходит в метаи-сторию. Н. А. Бердяев приходит к выводу, что победа над временем возможна. Однако время может быть побеждено не во времени, а только в вечности.
Соратник Н. А. Бердяева П. Б. Струве указывал на вред процесса ускорения социального времени. Мыслитель был убежден, что не следует искусственно форсировать события: когда достигнуты первые успехи в стране в области завоевания прав, гражданских свобод, хотя бы неполного - но представительства различных общественных сил в органах законодательной власти - в этих условиях социальному миру угрожают силы, стремящиеся продолжить борьбу с существующей властью.
Наиболее характерным признаком биологического времени является его делимость, выражающаяся в смене поколений живого. Это обстоятельство В. И. Вернадский и берет за исходное при его изучении, хотя для жизни, по мнению ученого, время выражается не в одном, а в трех разных процессах. Здесь и время индивидуального бытия, и время смены поколений без изменения формы жизни и, наконец, время эволюционное - смена форм вместе со сменой поколений. Но в любом случае время - одно из
основных проявлений вещества, неотделимое от него, его содержание.
В. И. Вернадский также замечает, что в самом нашем сознании время связано с жизнью и высоко ставит философию Анри Бергсона и Георга Зиммеля, заложивших традицию изучения психологического и исторического времени. Ему явно импонирует их идея отождествления времени-дления с жизненным процессом, с эволюцией жизненных форм.
Еще одним отличительным свойством жизненного времени для нас является его переживаемость человеком, т. е. восприятие его как длительности, имеющей начало, конец и направление. Причем деление времени на прошлое, настоящие и будущее, свойственное человеку и пронизывающее всю его жизнь, распространяется им на все природные процессы. В. И. Вернадский называет это великой загадкой «вчера-сегодня-завтра», стирающей грань между психологическим и физическим временем. «Время Бергсона есть время реальное, проявляющееся и создающееся в процессе творческой эволюции жизни; оно выражается в научных явлениях и фактах и как таковое может изучаться и в науке и в философии. <...> Время идет в одну сторону, в какую направлены жизненный порыв и творческая эволюция. Назад процесс идти не может, так как этот порыв и эволюция есть основное условие существования Мира. Время есть проявление - созидание творческого мирового процесса» (2, с. 332).
Таким образом, концепция времени Вернадского, будучи существенно важной стороной его научных и философских идей, несомненно способствовала, как и вся его методология познания, формированию современной научной картины мира и продолжает подпитывать ее развитие.
Своей многолетней экспериментальной и теоретической работой русский ученый и философ А. Л. Чижевский показал и доказал, что жизни на нашей планете небезразличны периодические возмущения, поступающие извне, особенно со стороны солнца, а одиннадцатилетние циклы процессов преобразования на его поверхности отражаются
в таких же периодах вспышек массовых заболеваний людей, животных и растений.
Основой эволюции человеческого рода выступает, как полагал Л. А. Чижевский, ритмический способ трудовой деятельности. Ритмическое чередование мускульного усилия с последующим расслаблением, паузой оказывается самым экономным видом деятельности. Цель достигается с наименьшими затратами энергии. Кроме того, совместная материально-предметная деятельность людей требует определенной синхронизации в приложении усилий. Ритмика свойственна не только физиологической и материальной активности человека. Колебательные процессы различного масштаба и формы свойственны и экономической и политической сферам общественной жизни. Ритмом пронизаны все без исключения виды искусства. В музыке, танце, поэзии, архитектуре ритм непосредственно выступает на первый план, выражает собой структурную основу произведения. Духовное творчество не возможно без повторения, без усвоения, без осмысления, сделанного предшественниками, т.е. без постоянного возвращения к результатам, способам, методам, приемам, освоенным до нас. При этом ритмика духовного творчества, более чем какая либо другая, отличается многомерностью и зачастую базируется на интуиции как своем существенном моменте.
Обращаясь к традиционной и всегда актуальной для методологии исторического познания проблеме периодизации истории, Л. А. Чижевский предлагает предпринять один такой всемирно-исторический цикл (включающий в себя четыре эпохи) за основную единицу отсчета всемирно-исторического процесса и называет ее социально-психологическим «метром» истории, поскольку социально-психологической
структуре одного цикла соответствует соци-ально-психологичская структура всякого другого. «Таким образом, - пишет он, - каждый цикл всемирно-исторического процесса, с одной стороны, является количественной квантитативною или метрологическою единицею, с другой стороны, он является и своего рода психологическою мерою, прилагаемою к измерению нервно-
психического тонуса - поведения больших человеческих масс. Ибо цикличность получается из статистических данных, а единственно возможной интерпретацией ее представляется циклическая изменчивость нервно-психической возбудимости в больших человеческих массах» (12. с. 679 - 680).
Историческое время в таком случае измеряется при помощи конкретных физических единиц. Темпорализм социально-исторического процесса, являющейся во многом результатом субъективных его разночтений, соотносится со вполне объективной метрической шкалой и приобретает тем самым устойчивость и однозначность. Всякий цикл мирового социально-исторического процесса представляет собой определенную измерительную единицу течения времени этого процесса, то есть оказывается мерой времени в социальной жизни человека. Благодаря тому, что солнечные периоды более или менее правильно распределены во времени, следует считать, что исторические события имеют больше всего шансов возникнуть именно в определенные интервалы времени. Понимание периодичности как всеобщей и неотъемлемой черты динамического равновесия мира позволило Л. А. Чижевскому, как справедливо замечает А. Г. Зарубин (3), очень органично соотносить, сочетать естественнонаучное знание с историческим и социально-психологическим знанием, что, несомненно, возвышало последнее до степени точных дисциплин, то есть знания закономерного и классически научного.
В середине 20-х годов прошлого века русский философ В. Н. Муравьев сформулировал в качестве основной цивилизационной и культурологической миссии общества задачу овладения и управления временем. В работе, вышедшей в свет в 1924 году, он, в частности, писал, что «одною из главных среди разумных целей человека является овладение времен», поскольку основная задача культуры и особенно сферы ее творческих символов - образование времени» (6, с. 16, 18). Осмысливая достижения науки начала XX в. и следуя в русле учения Н. Ф. Федорова, В. Н. Муравьев создал соб-
ственную, эволюционную концепцию времени. Принимая за источник длительности, вслед за А. Бергсоном, внутреннюю активность человеческой личности, философ считал разум средством преодоления бессознательного, стихийного и разрушительного хода времени. Проективную деятельность «социально-исторических групп» ученый называет «времяобразующим фактором» мира. Человек овладевает временем в трех сферах: в генетике посредством создания новых организмов; в политике совершенствованием взаимоотношений членов общества на этических началах и - в наибольшей степени - в производстве вещей. Регуляция природы человеческим разумом представлялась В. Н. Муравьеву грандиозным космическим антиэнтропийным действием и преобразованием природы самого человека вплоть до восстановления умерших поколений. Человек есть «архитектор вечности», то есть творец новой формы времени как единства прошлого, настоящего и будущего.
В. Н. Муравьев подчеркивал, что господство над вещами может иметь место только при условии знания сути этих вещей. А их суть, в конечном счете, раскрывается при познании временных отношений. В. Н. Муравьев пишет, что важно уметь изменять отношения между вещами, «но изменения вещей в смысле обособления их или объединения есть всегда изменение времени» (6, с. 153-154). Сама по себе программа «овладения временем» оценивается В. Н. Муравьевым от части критически, в том смысле, что он выделяет причины, по которым «время преодолевается всегда в ограниченных условиях». «Мы господствуем над вещами потому, что знаем их законы, но, вместе с тем, мы этими законами связаны. При сознательных же элементах закон творится их волей. На самом деле это, конечно, идеальный случай, который реально не встречается, ибо мировой детерминизм включает действия несознательных элементов. Это и является причиной того, что время преодолевается всегда в ограниченных условиях» (6, с. 159).
Овладение временем требует действий, которые, в свою очередь, состоят из отдель-
ных актов. Суть «актов» мыслитель характеризует следующим образом: «Общий метод оценки любого. акта заключается в следующем:
1) акт оценивается имманентно, т. е. с точки зрения его внутренней цели и средств;
2) но сами эти цель и средства должны, в свою очередь, быть сформированы с точки зрения общего исторического основополагающего акта, создающего данную историческую культуру и включающего как своё порождение рассматриваемый акт;
3) этот общий основополагающий акт должен быть судим исключительно имманентно, т. е. относительно его внутренней цели, смысла, средств и результата;
4) основополагающий акт этот должен быть сравниваем с такими же культурно-историческими актами, ему предшествующими и следующими за ним в других группах или борющихся с ним в его собственной группе» (6, с. 184).
Вместе с тем, рассмотрение концепции времени, предложенной В. Н. Муравьевым, даже при всестороннем учете ее неизбежной исторической ограниченности, представляет собой несомненный интерес. В частности, знакомство с этой теорией способствует, как верно замечает Л. Н. Любинская (4), выработке наиболее целесообразных стратегий дальнейшего исследования сущности времени.
В качестве примера сошлемся на следующее обстоятельство. В. Н. Муравьев предполагает, что будущее «оказывается во власти всех участников системы, поскольку они действуют совместно и в согласии» (6, с. 188). Фактор согласованности действий - это не единственный фактор, который может влиять, а может и не влиять на ход событий. В. Н. Муравьев соотносит процесс реализации будущего только с таким фактором как воля: «. будущее есть только воля, а содержание воли есть только будущее» (6, с. 48). Как отмечают Е. Н. Мамчур, Н. Ф. Овчинников и А. П. Огурцов, «. сама мысль об укорененности феномена сознания и воли в актах переживания времени весьма перспективна и позднее займет большое ме-
сто в феноменологии Э. Гуссерля и фундаментальной онтологии М. Хайдеггера» (5, с. 128-129). Но следует напомнить, что идеи Э. Гуссерля возникли во многом под влиянием идей Ф. Брентано. Ф. Брентано же писал свои работы до того, как начал создавать свою теорию В. Н. Муравьев. Ф. Брентано, в свою очередь, во многом находился под влиянием наследия Аристотеля. В. Н. Муравьев же, насколько нам известно, к философии древних греков не обращался.
Выделение фактора воли при построении моделей будущего интересно и в том отношении, что сама история в данном контексте рассматривается шире, чем обычная история, которая по существу сводится к описанию событий, происходивших только в прошлом. В. Н. Муравьев сделал попытку синтезировать строгий, формальный, математический подход к анализу сущности времени с подходом чисто гуманитарным, историческим. Это обстоятельство, в известном смысле, можно оценивать как «первую ласточку» в стратегии междисциплинарного синтеза в процессе исследования феномена времени.
Русская философская традиция в лице авторов представленных выше концепций времени, характеризуется ярко выраженной темпоральной направленностью, мыслила себя в единстве временного континуума со всей многовековой традицией христианского богословия и считала своим назначением быть звеном, осуществляющим в творческом понимании связь времен, наук, религии и философии. Современными учеными далеко еще не в полном объеме раскрыт и изучен потенциал русской философии в исследовании феномена времени и предстоит, вероятно, совершить целый ряд значимых открытий в этом направлении развития истории русской философии, прежде чем имена В. Н. Муравьева, П. А. Флоренского,
А. Л. Чижевского и др. будут находиться в одном ряду с классиками темпоралогии и онтологии времени.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бердяев Н. А. Смысл истории. — М., 1990.
2. Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. — М., 1988.
3. Зарубин А. Г. А. Л. Чижевский // URL: http://www. chronos. msu.ru/biographies/ zarubin_chigevskiy.htm
4. Любинская Л. Н. В. Н. Муравьев// URL: http:// www.chronos.msu.ru/ biographies/ lubinskayamuravyov. html
5. Мамчур Е. Н., Овчинников Н. Ф., Огурцов А. П. Отечественная философия науки: предварительные итоги. — М., 1997.
6. Муравьев В. Н. Овладение временем. — М., 1924.
7. Радищев А. Н. Избранные философские сочинения. — М., 1949.
8. Россия глазами русского. — СПб., 1991.
9. Семенюк А. П. Темпоральность миропонимания русской религиозной философии XIX — начала XX в. //Вестник Томского государст-
10. 11.
12.
венного университета. 2009. — № 323 // URL: http://www.lib.tsu.ru/mminfo /000063105 /323/ image
Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. — М., 1994. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи. — М., 2003.
Чижевский А. Л. Космический пульс жизни: Земля в объятиях Солнца. Гелиотараксия. — М, 1995.
Об авторе
Поморцева Альбина Михайловна, ГОУ ВПО
«Ставропольский государственный университет», кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры философии. Сфера научных интересов - темпоральные аспекты бытия человека в обществе переходного типа, культура и сознание эпохи цивилизационных разломов. рота113 @ rambler.ru
