CC BY
110
[взаимосвязь литературы и языка] В. Б. Темнухин
ПРОБЛЕМА СТИХОТВОРНОГО ПЕРЕЛОЖЕНИЯ И СОВРЕМЕННОГО ИЗДАНИЯ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
VALERY B. TEMNUHIN THE PROBLEM OF MODERN POETIC RENDERING AND EDITING OF "THE TALE OF IGOR'S CAMPAIGN"
Рассматриваются существующие подходы к стихотворному переложению «Слова о полку Игореве» на современный русский язык, приведены примеры искажения смысла первоисточника поэтами-переводчиками; сформулированы некоторые требования, которым на фоне современных социально-политических реалий должно удовлетворять переложение «Слова о полку Игореве» для молодёжи, представлена поэма «Каяла» как один из вариантов такого переложения.
Ключевые слова: «Слово о полку Игореве», стихотворные переложения, требования к современному переложению для молодёжи, поэма «Каяла».
The article is dedicated to the existing approaches to modern poetic rendering of the epic poem "The Tale of Igor's Campaign" (Slovo o polku Igoreve), misinterpretations of the original text in poetic translations, and requirements to be met in modern rendering of the epic poem intended for the rising generation in view of modern socio-political realities. The author presents his poem named "The Kayala" as a version of such modern rendering.
Keywords: the Tale of Igor's Campaign, poetic rendering, requirements to be met in modern rendering, poem named the Kayala.
Первое дошедшее до нас лиро-эпическое произведение древнерусской литературы — «Слово о полку Игореве» — существует в различных переводах и переложениях на современный русский язык. Среди стихотворных переводов целостного текста широко известны произведения, созданные в XIX веке Василием Жуковским и Аполлоном Майковым, в XX веке — Константином Бальмонтом, Сергеем Шервинским, Николаем Заболоцким, Семёном Ботвинником, Игорем Шкляревским [4]. К ним следует отнести также опубликованный в XXI веке «переклад» «Слова...», выполненный Евгением Евтушенко.
Художественные достоинства этих текстов проанализированы в литературе, посвящённой «Слову...» [Там же]. Однако, как представляется, проблема переложения древнерусского текста далека от окончательного решения. Меняется русский язык, и то, что было доступным для понимания читателю, например, XIX века, вызывает затруднение у читателя XXI века.
Наиболее значительным, на мой взгляд, недостатком переложений «Слова... » является то, что при работе с текстом-оригиналом автор-переводчик старается сохранить нетронутыми древнерусские слова и выражения. Возможно, это объясняется заботой о сохранении языка Древней
Валерий Борисович Темнухин
Старший преподаватель кафедры экологии и природопользования Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета ► [email protected]
Руси, бережным к нему отношением или надеждой на умение читателя домысливать недостающее. Однако читателю предлагается не перевод, а довольно пёстрая комбинация из современного русского и древнерусского языков. При этом сам смысл «перевода», как правило, противоречит оригиналу и подчас самой логике. Имеющиеся переводы нельзя признать исчерпывающими, так как следует иметь в виду утрату сегодняшними читателями глубины эмоционального восприятия описываемых в «Слове...» событий, неполноту современных представлений о военно-политической и этнографической ситуации того времени.
Важно учитывать, что каждый из переводчиков «Слова...» следует традициям определенного литературного направления, порою недостаточно строго соотнося эстетические требования этих направлений и течений с художественным замыслом древнерусского Автора, что вносит дополнительные искажения в трактовку текста-оригинала.
Известно, что уже в переводе «Слова... » Василия Жуковского [Там же] был широко использован приём смешения современного ему литературного русского и древнерусского языков. Это переложение стало «классическим», эталонным для последующих переводов «Слова...», а использованные при его создании художественные приёмы превратились в некий образец для авторов, создававших переводы «Слова...» позже. Представляется, в частности, что продолжением «классической» традиции переводов «Слова... » следует считать произведения поэтов XX века Константина Бальмонта, Семёна Ботвинника, Игоря Шкляревского и других авторов [Там же].
В иной, фольклорной, традиции выполнил переложение «Слова...» во второй половине XIX века Аполлон Майков, приблизив своё произведение к былине. Такой подход также противоречит замыслу древнерусского Автора, ведущего повествование не в былинном стиле, но так, чтобы ярче подчеркнуть историческую достоверность и эмоциональную правдивость описываемых им событий.
Сергей Шервинский попытался передать в своём переложении ритмику Игоревой песни,
смысл же её, как видится, оставлен на уровне продолжателей «классической» традиции. Текст Николая Заболоцкого [3; 4] выделяется художественной выразительностью языка, приближенного к современной поэтической речи, однако смысл переложения относительно смысла оригинала значительно исказился.
Сравним фрагмент древнерусского произведения и соответствующие ему части переводов. Древнерусский Автор (в реконструкции Д. С. Лихачёва [Там же]) пишет:
«Боян же вещий, если хотел кому песнь воспеть, то растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками».
В переводе Василия Жуковского [4]:
«Вещий Боян,
Если песнь кому сотворить хотел, Растекался мыслию по древу, Серым волком по земли, Сизым орлом под облаками».
В переводе изменяется порядок слов во второй строке, остальной текст оставлен без изменений.
В переложении Аполлона Майкова [3; 4]:
«Песнь слагая, он, бывало, вещий, Быстрой векшей по лесу носился, Серым волком в чистом поле рыскал, Что орёл ширял под облаками!»
Подобное и в переводе Сергея Шервинского [4]:
«Песнь задумав кому-либо, Вещий Боян
Растекался по дереву мыслью, Серым волком он, вещий, Скакал по земле, Реял сизым орлом в поднебесье».
В переложении Николая Заболоцкого [3; 4]:
«Тот Боян, исполнен дивных сил, Приступая к вещему напеву, Серым волком по полю кружил, Как орёл под облаком парил, Растекался мыслию по древу».
У Аполлона Майкова, Сергея Шервинского и Николая Заболоцкого [4] наблюдается, с одной
^^^ [взаимосвязь литературы и языка]
стороны, стремление максимально сохранить древнерусские слова и выражения, а с другой — определенное искажение смысла текста-оригинала. В рассматриваемом фрагменте древнерусский Автор демонстрирует своё восхищение поэтической мощью певца Бояна, а в переводах Боян представлен весьма странным существом, которому нужно скакать, как зверю, прежде чем он приступит к исполнению песни. Отметим это как искажение замысла древнерусского Автора. Надо полагать, в мыслях своих, виртуально, но никак не реально, не как физическое тело, скачет Боян серым волком по земле и орлом парит под облаками. В приведённых переводах и переложениях указанный контекст полностью утрачен. Отметим, что эпитет «вещий» не переведён, хотя является архаизмом и, вместе с тем, несёт значительную смысловую нагрузку. По сей день продолжаются споры о толковании фразы «растекался мыслию по древу». Как известно, в современном языке эта фраза, став идиомой, толкуется в отрицательном смысле. Она характеризует болтунов, но никак не выдающихся, подлинных мастеров художественного слова, а это противоречит смысловому содержанию древнерусского текста.
Сопоставительный анализ древнерусского текста и его переложений позволяет выявить несколько важных обстоятельств. Ряд слов и выражений, употребляемых в древнем тексте, сохранив своё начертание, изменили значение в современном литературном русском языке. Например, в описании похода Игоря сказано: «А половци неготовами дорогами побегоша къ Дону великому... » В обыденном понимании, войска бегут, если они потерпели поражение или, заранее предчувствуя его, впали в панику. Смысл этой строки переводчики истолковали именно как страх половцев перед вторжением Игорева войска. Но представляется, что речь должна идти о другом: половцы, узнав о переходе Игорем границ их земли, объявили сбор своих военных сил. Они бегут не от Игоря, а навстречу ему, к пунктам сбора своих войск, чтобы вступить затем в генеральное сражение с ним.
Смещение смыслов, как кажется, в большей степени касается слов-символов. Так, в совре-
менной поэзии лебедь является символом верности, грации, любви. Иное дело в «Слове о полку Игореве», где лебедь — символ враждебных племён, внешней угрозы. Переводчики упустили это обстоятельство.
И, наконец, в древнем тексте есть слова-символы, отсутствующие в современном языке. Восстановить значение подобных слов можно косвенным путём. В частности, при анализе «Слова... » и летописных источников. «Ты бо мо-жеши посуху живыми шереширы стреляти» — сказано в «Слове...» о Всеволоде Большое Гнездо. Значение слова «шереширы» неясно, нам представляется, что это своего рода снаряды для баллист, начинённые «коктейлем Молотова» XII века — «греческим огнём». В полёте они должны были издавать характерный шипящий звук. О наличии на вооружении у половцев баллист — огромных луков, стреляющих огнём, — известно из русских летописей. Очевидно, «посуху живыми шереширы стреляти» — значит метать «греческий огонь» в сухопутном бою, или, более образно, бросать в бой свои войска, не уступающие огню по своей сокрушающей силе. Указанный смысл фразы в переводах «Слова... » отсутствует. Вызывает сомнение, что в ходе боя Игоря с половцами могла расти «кровавых тел гора», как это описывается в переложении Н. Заболоцкого [3; 4]. Бой, построенный на контратаках обеих сторон, происходил в постоянном движении войск, не было какой-либо одной позиции. Думается, здесь уместнее говорить о кровавом следе из павших воинов, чем о горах трупов.
Персонажи «Слова...» трудны для восприятия. После школьного курса истории в памяти остаются Ярослав Мудрый, Всеволод Большое Гнездо и Святослав Великий, громивший Хазарию, но Святослав в «Слове... » не имеет ничего общего со Святославом Великим (кроме формального титула), а Ярославов в «Слове...» несколько — и Ярослав Мудрый (старый Ярослав), и Ярослав Черниговский. Всеволод Буй Тур и Всеволод Большое Гнездо для неопытного читателя могут слиться в один образ. То же самое и с другими князьями, имена которых совпадают, а дела довольно сильно разнятся. Поэтому простое упоми-
нание имени князя в переложении не даёт ничего, кроме путаницы. Это же касается и княжеских прозвищ, малопонятных нынешнему читателю. Святослав Киевский считает Игоря и Всеволода «сыновчями». По мнению переводчиков — сынами, сыновцами. Но из летописей известно, что они, Игорь и Всеволод, приходятся Святославу двоюродными братьями. Слова «отец, отчий» означают в тексте «Слова... » не только степень родства, но и положение в феодальной иерархии. Между тем отдельные персонажи нигде, кроме «Слова...», не встречаются. Например, князь Бус. Ясно, что в этом случае упоминание вскользь имени персонажа совершенно недопустимо.
На основании сделанных наблюдений сформулируем требования, которым должен удовлетворять качественный перевод «Слова о полку Игореве» на современный читателю XXI века русский литературный язык:
- строгое следование сюжету и, по возможности, ритмике древнерусского произведения;
- насыщение перевода современными литературными словами и выражениями, отсутствующими в тексте оригинала, но наиболее точно отражающими поэтическую мысль древнерусского Автора;
- максимально возможное изъятие из переведённого текста древнерусских слов и выражений, этнографических и географических наименований, смысл которых на момент создания нового текста утрачен, неясен, вызывает споры;
- расширение контекста, в котором упоминаются имена русских князей и других персонажей, указание на характер их деятельности в основном тексте переложения.
Своеобразна поэтическая ткань текста, это ритмизованная проза. Оригинал «Слова...» насыщен поэтическими образами, но в нём отсутствуют рифмы, кроме глагольных повторов. При создании современного поэтического произведения многократное использование глагольных рифм неуместно, в целях достижения высокого художественного уровня стилистика переложения вряд ли должна уклоняться от стиля классической русской поэзии Х1Х-ХХ веков.
Помимо проблемы собственно современного перевода древнерусского текста, существуют трудности с составлением изданий, посвящён-
ных «Слову о полку Игореве», в первую очередь адресованных широкому кругу читателей, включая студентов и школьников. Например, стремясь сделать «Слово...» более доступным для понимания, в издание помещают не только реконструкцию древнерусского текста, его наиболее известные переводы и переложения на современный язык, но и многочисленные комментарии, примечания к ним, пространные приложения [3]. Но, как ни парадоксально, обширные и выверенные с научной точки зрения комментарии и приложения к основному тексту вовсе не способствуют его лучшему пониманию, а, наоборот, вызывают затруднения. Ведь для того чтобы уяснить смысл того или иного отрывка основного текста, приходится одновременно читать и сам этот текст, и все комментарии. То есть вместо одного текста предлагается освоить сразу четыре — пять, размещённых не параллельно, а в разных частях издания. Даже для подготовленного читателя это непросто, а для большей части студентов и, тем более, школьников весьма затруднительно. Следует добавить ещё одно чрезвычайно важное требование к новым переводам и переложениям «Слова...»: их текст должен быть максимально доступным для понимания при минимуме дополнительных комментариев.
Есть и ещё одно важное обстоятельство. Переводчики, более следуя установленным в нынешней русской литературе традициям, нежели замыслу древнерусского Автора, удаляются от главной идеи «Слова... » — идеи преодоления внутренних распрей, раздоров во имя единения всех русских людей и дружественных им других племён и народов для защиты Русской земли от внешнего врага, — лишь формально провозглашая, но не развивая её.
Следует добавить, что за последние 10-15 лет практически не выходило литературно-художественных изданий, посвящённых «Слову о полку Игореве», которые могли бы соперничать по широте и глубине подачи самой новейшей информации о нём с изданиями, выпущенными в 60-80 годах XX века. В то же время общественно-политическая и морально-нравственная обстановка в сегодняшней России созвучна тем
[взаимосвязь литературы и языка]
основным вопросам, которые поднимал древнерусский Автор «Слова...». Общество нуждается в единстве, а государство и власть — в укреплении и нравственном очищении. Это делает новое издание «Слова о полку Игореве» чрезвычайно востребованным, прежде всего в глазах широкой общественности, не только российской, но и всех людей, читающих по-русски. Как можно видеть из рекомендательного письма [2], такое мнение отчасти разделяется и некоторыми представителями нынешней российской власти.
Попыткой решения перечисленных задач можно считать предлагаемую вниманию читателей поэму «Каяла», несколько раз выходившую в свет малыми тиражами [6; 7; 8]. Она включается в поэтическую традицию переложений «Слова...», идущую от Н. Заболоцкого [3; 4], которая, по мнению поэта, предполагает «свободное воспроизведение древнего памятника средствами современной поэтической речи», не претендуя «на научную точность строгого перевода».
Как отмечено в отзыве [1] на поэму «Каяла» издания 2006 года, она представляет собой попытку следования «не только композиции, но и поэтике древнерусского литературного памятника»; попытку последовательной передачи «общего смысла "Слова о полку Игореве" при отказе от пословного точного следования за его текстом».
При создании самого текста поэмы и примечаний к нему за основу были взяты тексты реконструкций, переводов и переложений, а также комментарии и приложения к ним из ряда прежних обзорных литературно-художественных изданий, посвящённых «Слову...» [3; 4].
В нашем переложении нет ни глубины и красоты звучания подлинного древнерусского языка, ни деталей междукняжеских отношений, равно как и других сторон жизни той эпохи. Главная задача «Каялы» — обратить интерес читателя к «Слову о полку Игореве» не столько как к любопытной, занятной исторической и/или литературной древности, но как актуальному для жизни современной России произведению, необходимому каждому, кто независимо от социальных и прочих различий признаёт нашу страну своей Родиной.
Приведём рассматриваемый выше отрывок из «Слова...» (обращение к Бояну) в поэме «Каяла» [5]:
Вспомним, как в минувшие года Расцветала Русь, другим на диво. Первые сказители тогда О грядущем пели прозорливо.
И Боян, коль захотел кому Песнь сложить, умом блистая смело, То, призванью верен своему, Начинал задуманное дело:
Сказывал дружинам и полкам Следуя старинному напеву. И сама летела к облакам Мысль его, ветвясь, подобно древу;
Мчалась серым волком по земле, Реяла орлом под небом синим; Словно луч зари в угрюмой мгле, Русичам отраду приносила.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Бобров А. Г. Отзыв на издание В. Темнухина «Каяла: (вольный пересказ древнерусской повести „Слово о полку Игореве"). 2-е изд., перераб. и доп. Н. Новгород: Изд-во Гладкова, 2006. 78 с.»/ А. Г. Бобров (д-р филол. наук); Ин-т рус. лит., Отд. древнерус. лит.; удостоверено 19.10.2006.
2. Отзыв на рукопись поэмы «Каяла» В. Темнухина: письмо Советника Председателя Совета Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации О. И. Карпухина от 5.12.2006 № 1-25/2039.
3. Слово о полку Игореве: Сб./ Вступ. ст. Д. С. Лихачёва; реконструкция древнерус. текста и перевод Д. С. Лихачёва. М., 1972.
4. Слово о полку Игореве: Сб. / Вступ. ст. Д. С. Лихачёва, Л. А. Дмитриева; реконструкция древнерус. текста и пер. Д. С. Лихачёва; сост., подгот. текстов и примеч. Л. А. Дмитриева. Л., 1990.
5. Темнухин В. «Братья! Не благом ли будет для нас...» // Боян: стихи. Н. Новгород, 2011. С. 7-11.
6. Темнухин В. Каяла (Вольное переложение древнерусской повести «Слово о полку Игореве»). 3-е изд., перераб. и доп. Н. Новгород, 2008.
7. Темнухин В. Каяла (Вольное стихотворное переложение «Слова о полку Игореве»). Н. Новгород, 2005.
8. Темнухин В. Каяла: (вольный пересказ древнерусской повести «Слово о полку Игореве»). 2-е изд., перераб. и доп. Н. Новгород, 2006.
