423ПРОБЛЕМА СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ГЕРМАНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ПРАВА В КОНТЕКСТЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И НЕМЕЦКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Цель статьи состоит в том, чтобы проследить развитие германской государственности и права в раннее средневековье. Речь идет о методологических концепциях и теориях как традиционной германской историографии государства и права, так и современной историографии. Традиционная немецкая методология государства и права основывается на принципах, заложенных «Исторической школой права», в соответствии с которой в праве воплощается «психология народа». Она проявляется, в том числе и в формировании общественного и государственного укладов. Современные историки и философы стремятся не только подчеркнуть специфику и своеобразие исторического пути Германии, но и критически оценить и проследить «особый путь» формирования национальной германской государственности и права. Ключевые слова: государственность, право, «историческая школа права», легитимация властиё методологические концепции и теории.
Проблема образования государства в ранней средневековой истории Германии, равно как и возникновение немецкой правовой традиции, представляет актуальность, как для отечественной медиевистики1, так и германской историографии вплоть до современности2. Причем рассмотрение вопросов становления германской государственности и права обычно происходит в контексте тех или иных методологических подходов, на которые часто оказывали влияние те или иные политические обстоятельства. Политический ангажемент и теоретическая ориентация характерны в основном для немецкой историографии.
На всем протяжении XIX в. вплоть до первой половины XX в. в на германскую историографию, следуя принципам Л. фон Ранке, преобладающее влияние оказывали принципы историзма, а историю стремились писать «так, как это собственно и было». Предпочтение отдавалось политической истории, а методологические подходы развивались в русле немецкого идеализма.
Концепция традиционной германской историографии государства и права основывается на принципах, заложенных «Исторической школой права», в соответствии с которой в праве воплощается «психология народа», проявившаяся, в том числе и в формировании общественного и государственного укладов. Как справедливо заметил Н.Ф.Колесницкий, представители школы немецкого права стали интерпретировать «развитие общества, как развитие целого комплекса «прав» (“ЯесЫеп”). «Государственное право» (“81аа1гесЫ”), «частное право» (“Рпуа^есЫ”), «право союзов и корпораций (“Оепо&жт'сИаА&' ыпёКогрогаиугесЫ”), «церковное право» и еще особое «право частной церкви» (Eigenkirchenrecht), «ленное право» (“ЬекепгесНГ), «городское право» (“Staadtrechf) и т. д. заменили собой настоящую историю общественной жизни. Право и обусловливаемое им
«устройство» (“ЯесЫ und Verfassung,,) стали покрывать все богатство конкретной исторической действительности. Проблема происхождения феодальной раздробленности у них заключается в утверждении права сеньората (“Grundherrschaft”), проблема возникновения средневековых городов сводится к проблеме происхождения городского права и городского устройства (“Stadtrecht und Stadtverfassung,,), возникновение территориальных княжеств представляется как процесс присвоения высших государственных прав (“Landeshoheif,) крупными феодальными владетелями и т. д.»3.
С конца XIX - начала XX вв. в германской историографии стали отчетливее проявляться социокультурные4 и социально-экономические тенденции5. Отказавшись от идеализации и политизации национального прошлого, историки социально-экономической школы Г.Шмоллера стали проявлять интерес к реальным экономическим отношениям, которые создавали основу государства и права. Эта тенденция была развита в трудах представителей социально-структурной истории (1960-80 гг.), стремившихся проанализировать рестриктивные политические, социально-экономические условия, обеспечившие процесс становления немецкой государственности и права6. Это обстоятельство обусловило специфику немецкой историографии второй половины XX в. в отличии от традиционной историографии, отдававшей приоритет «юридическим формам государственной жизни. В ней мы не найдем даже изображения политических отношений. Все покрывали мертвые юридические формы, институты, категории, которые немецкие историки тщетно пытались воодушевить и заставить саморазвиваться»7.
Проблема происхождения государства и права в Германии была объектом комплексного исследования для историков немецкой школы права (Ф.К. фон Савиньи, Г.Гуго). Идеи этой школы оказывали существенное влияние на немецкую историографию вплоть до начала XX в. Фридрих Карл фон Савиньи (1779-1861) был одним из представителей исторической школы права. Он утверждал, что право каждого народа складывается постепенно из его исторической судьбы, обычаев и традиций, так называемого «народного духа» (“Volksgeisf’). Поэтому, любая законотворческая деятельность не могла быть произвольной, оторванной от народа и его обычаев. Следуя этой логике, невозможно было за короткое время изменить создаваемую на протяжении веков национальную правовую систему и навязать народу чуждые его природе законы. Правовые реформы должны были проходить постепенно. «Право само вырабатывается, - утверждал К.Ф. Савиньи, -в народном духе и для своего отрицания оно имеет свой орган - обычное право. Закон может лишь стеснять естественный ход развития права. Законодатель лучше всего выполнит свою задачу, если ограничиться санкционированием норм уже выработанных народным сознанием»8.
Историк права Отто фон Г ирке (1841-1921) оспаривал идеи исторической школы Ф.К. фон Савиньи. Он понимал под государством «организацию всего народа, и тех, которые господствуют, и тех, над которыми господствуют, - организацию, выражающую политическое и юридическое единство
народа»9. Отказываясь следовать идеям провиденциализма, О.Гирке заложил основы научного понимания происхождения, в том числе средневекового немецкого государства. Он предполагал, что еще до возникновения подлинно государственной власти существовала власть общественная, действовавшая от имени всего народа.
О.Гирке предположил, что «первоначальные общности людей представляли собой свободные общины (“Genossenschafen”). В этот период не существовало еще деления на хозяйственные и политические союзы. Хозяйственные объединения (“Gemeinde”, “Genossenschaften”) были одновременно и политическими. Эти первоначальные общности разложились в результате образования частной собственности на землю и разделения прежде равных людей на имущественные классы (свободных и несвободных). Образовавшаяся крупная земельная собственность стала фактором политического господства (“Herrschaft’). Она создала новый тип объединений (“Verbande ”), которые связаны внутри не сотрудничеством равноправных индивидов, а господством над ними единой политической силы10.
«Средневековое государство», «ленное государство» (“Lehenstaat’) -это даже хронологически нечто совсем иное, чем то, что мы называем феодальным государством. Эти названия относятся только к государству периода до XIII в. Государство предшествующего периода называется здесь «древнегерманским» (“Der altdeutsche Staat”), государство последующего периода - «современным», «новым» (“modern Staat”).
Первой формой германского государства современная немецкая историография считает «древнегерманское» государство или по-другому «народное королевство» (“ VolksOnigtum”).
Представители традиционной немецкой историографии относят возникновение раннесредневековой германской государственности, или «народного королевства» (“ Volkskonigtum”) к периоду поздней античности11. С конца XIX - начала ХХ в. немецкие историки стали относить дату появления государства у германцев к периоду разложения франкской монархии, а в само понятие государственности включать древнегерманский общественный строй, в котором фактически только зарождалась государственная власть12.
Современные исследователи проблемы происхождения древнегерманской государственности не усматривают её существенных изменений при переходе от «древнего государства» к «раннефеодальному государству», нарушающих принципы государственного устройства. Фундамент раннесредневековой германской государственности образовали отношения личной зависимости и непосредственной связи вассала с сеньором, а не господство над территорией.
В X в. на территории современных Франции и Германии располагались земли двух королевств: Западной и Восточной Франконии. Они являлись «реликтами последней большой эры политического единства» Западной Европы, объединенной усилиями Карла Великого - основателя династии Каролингов13. Его империя, хотя и довольно непродолжительное время, объединяла большие территории: от Атлантики до Эльбы, от Северного моря до Рима.
После смерти последнего восточнофранкского Каролинга страна оказалась без правящей династии. В этой связи перед племенной знатью встал
вопрос о путях развития королевства: либо ему оставаться разрозненным, либо воссоединиться под властью новой династии. В 911 г. восточные франки и саксы, принадлежавшие к германской народности, собрались в верхнефранконском Форхгейме и «по совету» Оттона Саксонского выбрали новым королем франконца Конрада (911-918 гг.). Позже к ним присоединились баварцы и швабы.
Таким образом, четыре племени, ставшие герцогствами, продемонстрировали, что их общность для них важнее, чем подчиненность каролингской династии, которая еще продолжала существовать в Западной Франконии14.
Выбрав Конрада своим королем, магнаты германских племен подтвердили свою независимость от каролингской династии Западной Франконии. Конрад не был Каролингом. Он был связан с Каролингами родственными узами, что, безусловно, поднимало престиж его рода. Хотя такие же родственные связи с Каролингами имели и вожди других крупных племен. Конрад, тем не менее, являлся главой знатнейшего и одного из самых сильных германских племен - франков.
Важные изменения государственного устройства произошли позже, в эпоху становления и развития территориальных княжеств. В то самое время, по мнению современных специалистов, сформировалась немецкая государственность и появилось само государство, которое было основано не на объединении «отдельных личностей, наделенных особыми правами», а на господстве над целой территорией и ее населением15.
Большое значение в концепции происхождения государства и права у германцев уделяется проблеме королевской власти (“Kдnigtum”). В силу представлений средневекового человека о сакральном значении королевской власти, она выступала в качестве легитимирующей основы государственности.
Как представляется, изучение специфически-национальных особенностей легитимации власти монархов в Европе проясняет некоторые аспекты из истории государственности европейских стран эпохи средневековья. Некоторые из этих особенностей можно раскрыть через формы легитимации королевской власти. Для раннего средневековья, гипотетически, их можно представитель через совокупность личных, родовых, сакрально-символических и правовых форм легитимации. Их можно проследить на примерах «классических» стран средневековой европейской истории - Франции, Англии и Германии. Во Франции и Англии легитимация королевской власти преимущественно была связана с ее освящением через обряд помазания, совершавшийся священнослужителями, «королевским чудом»16. На механизмы восприятия королевской власти в Германии также оказали большое влияние христианские обряды и таинства, связанные с ее освящением, как, впрочем, для всех стран раннесредневековой Европы, но, приоритетными стали иные формы легитимации, обусловленные спецификой исторического развития страны.
Для западноевропейских стран эпохи средневековья, как справедливо заметил Э. Канторович, политическое мышление представляло собой не что иное, как секуляризированную теологию, а представления о верности и пре-
данности, скорее всего завуалированную христианским учением концепцию средневековой королевской власти17.
Сакрализация верховной власти - широкое явление в средневековой эпохе. К изучению феномена сакрализации обращались ведущие западные историки и антропологи (М. Вебер, М. Блок, Э. Сервис, Р. Карнейро, Р. Салинс и др.) .
Выборность, как свойство королевской власти в восточнофранконских землях, на которых возникает государство, определила специфику самой немецкой государственности.
Во время коронации франконца Конрада I (911-918 первоочередным актом стали его выборы влиятельными князьями, которые пожелали продемонстрировать, что «их общность (в деле избрания - авт.) была для них важнее, чем подчиненность каролингской династии, которая еще продолжала существовать в Западной Франконии»18.
В соответствии с традицией императором был избран и преемник Генриха - его сын Оттон (936-973). Видукинд, монах Новокорвейского монастыря (ок. 950-1004), в хронике о правлении саксонской династии отмечает, что обряд коронации над Оттоном совершили не представители духовенства, что к тому времени уже вошло в традицию во Франции, а герцоги, которые «посадили нового герцога на сооруженный там трон, протянув к нему руки и торжественно обещав ему свою верность и помощь против всех врагов и так по своему обычаю сделали его королем. В то время как герцоги и остальные должностные лица все это совершали, архиепископ со всем духовенством и всем остальным народом ожидал выхода нового короля в базилике»19.
Одной из самых дискуссионных проблем в истории древних германцев является вопрос о происхождении власти, обозначаемой обычно в качестве королевской. Существует несколько версий о происхождении термина, который в русском переводе часто передается как «король». Самой распространенной из них является версия Тацита. Согласно версии этого историка, «король» (“rex”) - высший знатный племени. Реальное древнегерманское наполнение функций “kuning” (в будущих огласовках «конунг», “Konig”) соотносится отнюдь не с должностью (полнота власти в военных и гражданских делах, высшие почести и знатность), а с личными заслугами.
Проблема легитимации королевской власти и, тем самым, проблема раннесредневековой германской государственности, основывается на гипотезе ее происхождения. Первыми стадиями становления королевской власти в германской историографии обычно признаются (“Sakralkonigtum”) (сакральная, религиозная в своей основе, королевская власть) и (“Heerkonigtum”) (военная королевская власть)20. Носителями сакральной королевской власти были жрецы, особенно жрецы Одина, вследствие признанного соплеменниками за ними права гаданий и общения с богами. К «военным» королям могли относиться в рамках латинской терминологии (“princeps”), (“dux”), (“rex”). Различия между рексами (“rex”) и дуксами (“dux”) - не более чем риторическая антитеза. Знатность (“rex”) и доблесть (“dux"’) - неотъемлемые качества как рексов, так и дуксов.
Необходимо отличать частную власть над небольшой свитой временного вождя, от командной власти публично-правового характера дуксов и рексов, поскольку это было делом всего племени. Нам известны многие имена германских дуксов, но лишь немногие из них становились рексами. Превращение дуксов в рексов связано с завоеванием под их руководством племенем или союзом племен новых территорий и закрепления их (хотя бы временно) за собой.
Претенденты на королевскую власть хорошо осознавали наличие главного препятствия на пути к установлению своего единовластия. Им была оппозиция знати, обладавшей своими вооруженными свитами. Поэтому, стремясь увеличить собственные дружины, они охотно принимали в них не-германцев. Прогрессирующее «слияние народов» приводило к тому, что дружины «военных королей» представляли собой не этнические, а политические формирования. Это, в свою очередь, стало важнейшей предпосылкой генезиса государственности у древних германцев.
Ни одному из военных вождей I в. н. э. не удалось самостоятельно учредить на длительную перспективу третью, высшую стадию личной публичной власти, (“StammeskOnigtum”) (королевскую власть над всем племенем и от имени всего племени с основанием своей династии).
На основании вышеизложенной гипотезы о происхождении королевской власти у древних германцев, можно предположить, что традиционными для них были формы личной и родовой легитимации. Поскольку христианизация Западной Европы началась и распространялась преимущественно из западнофранконских земель, за Рейном христианские традиции и таинства стали культивироваться позже и в меньшей степени повлияли на формирование институтов власти, чем на территориях бывшей Римской империи. Более того, в землях к востоку от Рейна довольно долго сохранялось язычество, которое напрямую связывает традицию легитимации священной власти правителя либо с его исключительными качествами, прежде всего воинскими качествами и организаторскими способностями, либо, с представлениями о сакральном могуществе рода. Род, из которого на протяжении нескольких поколений выходили талантливые полководцы, первоначально многочисленный, со временем наделялся соплеменниками сакральным могуществом, передающимся по наследству. На этой почве возникали легенды о том, что род ведет свое начало от языческих богов. «Готы (германское племя - авт.), -по свидетельству остготского историка Иордана, - объясняя победы свои счастливым влиянием своих предводителей, не желали видеть в этих последних простых смертных; они нарекли их асами, то есть полубогами»21. Это дает нам некоторые основания утверждать, что у германцев существовал обычай мифологизировать происхождение своих правителей (сам миф мог возникать позднее).
У германцев преобладали личная и родовая формы легитимации королевской власти. Подтверждением этому является сохранение на протяжении всего средневековья могущества и фактической самостоятельности отдель-
ных родов, первоначально представлявших собой роды вождей, правителей. Их главы в дальнейшем, покорив остальные роды, становятся племенными герцогами. Речь идет о формировании союза племенных герцогств, составивших ее основу и усилении власти магнатов (племенных вождей). Немецкая государственность в эпоху раннего средневековья создавалась на фоне слабости королевской власти, при сохранении влиятельных и авторитетных позиций племенной знати, и под влиянием внешней угрозы, обусловившей сплочение германских племен. Другой особенностью древнегерманской государственности стало то, что вожди племен и представители племенной знати почти сразу после распада империи Карла Великого начали проявлять большую самостоятельность в отношении расширения своих владений и своего влияния за счет слабеющей в эпоху поздних Каролингов королевской власти. Племенные герцогства (“Stammesherzogtuemer,,) стали представлять собой крупные территориально-этнические образования, власть герцогов в которых стала продолжением власти вождей этнических групп. Их союз составил основу германской государственности в эпоху раннего средневековья.
Таким образом, в первой трети Х^П вв. Германия представляла собой в целом единое государство. Слабое развитие феодализма, внешняя угроза и активная политика централизации первых германских королей способствовали утверждению раннефеодальной монархии, временному усилению королевской власти. Королям удалось создать государственные объединения из прежних племенных герцогств. Вместе с тем отсутствие этнической общности, слабые экономические связи между отдельными герцогствами делали единство этого государства относительным. В этот период произошло значительное территориальное расширение германского государства. В результате присоединения части Италии, Бургундии, Чехии и образования Бранденбургской, Восточной и других марок возникла обширная империя.
Германские короли с X в. получили титул императоров «Священной Римской империи». Временному усилению королевской власти способствовала деятельность Оттона I (936—973 гг.) из династии Людольфингов (Саксонская династия), который в борьбе с герцогами пытался опереться на церковное землевладение и церковные учреждения. Коронация Оттона I, второго сына Генриха I и назначенного им своим наследником, демонстрирует новое для раннесредневековой германской истории обстоятельство: отказ от выбора или назначения императора членами королевской семьи из старших в роду -обычай Каролингов, и назначение прямого наследника с условием, что право наследования не распространялось на всех членов королевского дома.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мильская Л.Т. Светская вотчина в Германии VIII - IX вв. и ее роль в закрепощении крестьянства. М. 1957; Колесницкий Н.Ф. Эволюция раннефеодального областного и местного государственного устройства и рост вотчинной власти в Германии в IX -первой половине XII в. Сб. «Средние века», вып. IX, 1957; Его же. «Священная Римская империя» в освещении западногерманской историографии. // Средние века. Вып. XVIII.
Ленинград, 1959; Неусыхин А.И. Основные проблемы истории крестьянства в Германии IX - XI вв. // Средние века. Вып. XIII. Ленинград, 1958.
2 Mitteis H. Der Staat des hohen Mittelalters, Weimar, 1955; Mayer Th. Die Konigsfreie und der Staat des fruhen Mittelalters. Lindau und Konstanz, 1955; Флекенштейн И., Бульст-Тиле М.Л., Иордан К. Священная Римская империя: Эпоха становления. СПб., 2008; Кенигсбергер Г. Средневековая Европа. 400-1500 гг. М., 2005;
3 См.: Колесницкий Н.Ф. Исследование по истории феодального государства в Германии (IX - первая половина XII века). М., 1959. С.5.
4 Лампрехт К. История германского народа в 2-х тт. М., 1894
5 Шмоллер Г. Народное хозяйство, наука о народном хозяйстве и ее методы. Хозяйство нравы и право. Разделение труда. М., 1902; Schiler U. G. Historische NationalOkonomie und Sozialstatistik als Gesellschaftswissenschaften, Koln-Wien, 1971
6 Conze W. Die Strukturgeschichte des technisch-industriellen Zeitalters fur Forschung und Unterricht. Koln, 1957;
Kocka J. Sozialgeschichte zwischen Strukturgeschichte und Erfahrungsgeschichte. In: W. Schieder und V Sellin. Sozialgeschichte in Deutschland. - Gottingen, 1986.
7 См.: Колесницкий Н.Ф. Исследование по истории феодального государства в Германии (IX - первая половина XII века). М., 1959. С.5.
8 Скирбекк Г., Гилье Н. Историческая школа Савиньи и Ранке // История философии. Под ред. Г. Скирбекк, Н. Гилье. Пер с англ. М.: ВЛАДОС, 2003.С.483
9 См.: Колесницкий Н.Ф. Исследование по истории феодального государства в Германии (IX - первая половина XII века). М., 1959. С.5.
10 Gierke О. Genossenschaftsrecht. Bd. I. Berlin, 1863. S. 69.
11 Лампрехт К. История германского народа в 2-х тт. М., 1894
12 Флекенштейн И., Бульст-Тиле М.Л., Иордан К. Священная Римская империя: Эпоха становления. СПб., 2008; Кенигсбергер Г. Средневековая Европа. 400-1500 гг. М., 2005
13 Die Deutschen: Vom Mittelalter bis zum 20. Jahrhundert / Hrsg. von G. Knopp, St. Brauburger, S. Scherrer. Miinchen, 2008. S.28
14 См.: Флекенштейн И. Империя Оттонов в X столетии // Священная римская империя: Эпоха становления. СПб., 2008. С.94.
15 Кенигсбергер Г. Средневековая Европа. 400-1500 гг. М., 2005
16 Под «королевским чудом» понимается вера в возможность наложением длани монарха исцелять больных золотухой. Об этом: Блок М. Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М.: Языки русской культуры, 1998. С.112.
17 Цит. по: Patterson O. Freiheit, Sklaverei und die modern Konstruktion der Rechte // Die kulturellen Werte Europas / Hrsg. Von H.Joas und K. Wiegandt. Frankfurt am Main, 2005. S. 173.
18 См.:Флекенштейн И. Империя Оттонов в X столетии. // Священная Римская империя: Эпоха становления. СПб.: Евразия, 2008. С. 18.
19 Видукинд Корвейский. Деяния саксов // История Германии. Учебное пособие в 3-х тт. / Под ред. Б. Бонвенча, Ю.В. Галактионова. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005. Т.3. Документы и материалы.
20 История Германии в 3-х тт. / Под ред. Б. Бонвеча, Ю.В. Галактионова. (Т. 1. С древнейших времен до создания Германской империи (1870 г)). - Кемерово, 2005.
21 Иордан. О происхождении и деяниях гетов. СПб, 1997. С.122.
