Проблема социального порядка в свете социобиологии Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ф

42

ВЛАСТЬ

02’2008

Александр ПАРФЕНОВ

ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА В СВЕТЕ СОЦИОБИОЛОГИИ

Понятие социального порядка широко используется в современных социальнополитических науках, однако единого подхода к его определению не существует.

Одним из методологических подходов к выявлению детерминант, структур и функций социального порядка стала социобиология - междисциплинарное направление, исследующее социальные процессы в животном мире.

Наиболее явно аналогии между природным и социальным порядками проявились в творчестве представителей «биоорга-нической школы» французского философа-эклектика и социолога Альфреда Фулье (1838—1912), а также биолога и социолога Альфреда Эспинаса (1844—1922). Общество, по Фулье, — это психический, «договорный» организм, существующий только через индивидов, обусловленный коллективной наследственностью, социальным детерминизмом и «свободным контрактом». Эспинас, которого можно считать одним из ранних предшественников зоопсихологии и этологии, считал, что зоология, изучая ассоциации между особями животного царства, содействовала рождению социальной науки. В своей работе «Социальная жизнь животных» он утверждал, что аналогии между этими ассоциациями и социальным порядком более оправданны, чем рассмотрение структуры клеток в качестве модели «социального организма»1. В то же время значительное влияние на социальную философию оказывал и социал-дарвинизм. Влияние дарвинизма так или иначе сказалось на концепциях различных ученых, в частности, Г. Тарда, Л. Уорда, Ф. Гиддингса, Э. Дюркгейма. Некоторые мыслители сделали теорию биологической эволюции непосредственным основанием своих социологических теорий, рассматривая естественный отбор и борьбу за существование как главные факторы социальной жизни. Чарльз Хортон Кули в своей работе «Человеческая природа и социальный порядок» (1902), исходя из эволюционистской теории, пишет о наследственности и инстинктах как факторах, в известной степени детерминирующих социальный порядок2. Отвергая вульгарный натурализм, он не отбрасывает общемировоззренческие представления о единстве природной и социальной эволюции.

На рубеже XIX и ХХ веков казалось, что теория эволюции установила преемственность между природой и человеком, между естественными науками и науками о человеке. Однако характерные для XIX века спекулятивные реконструкции анатомической, психологической и социальной эволюции человечества привели к тому, что в начале следующего столетия эволюционные идеи оказались скомпрометированы в глазах многих гуманитариев. Работы Дюркгейма в социологии, Малиновского в социальной антропологии и Соссюра в лингвистике касались современных структур и процессов и исключали эволюционное измерение.

В 1970-е годы группа ученых-эволюционистов выступила с идеей социобиологии — дисциплины, призвавшей соединить теорию

ПАРФЕНОВ Александр Игоревич — к. ф. н., доцент кафедры философии культуры и культурологии Саратовского государственного университета им Н. Г. Чернышевского

1 Эспинас А. Социальная жизнь животных. СПб., 1898.

2 Кули Ч. Х. Человеческая природа и социальный порядок. М., «Идея-Пресс», 2000

#

02’2008__________________ВЛАСТЬ_________________________43

естественного отбора, этологию и знание о человеке. Именно на этом фоне появилась книга Эдварда О. Уилсона (1929 г. р.) «Социобиология: новый синтез» (1975), за которой последовала работа «О человеческой природе» (1978). Уилсон, биолог из Гарвардского университета, специалист по социальной жизни муравьев, определил новую науку — социобиологию как «систематическое исследование биологической основы всех форм социального поведения, у всех организмов, включая человека». С его точки зрения, социальный порядок может быть понят биологически, иными словами, что в его основе лежат стратегии «человеческого животного» на выживание. Только наследственность определяет «базовые правила человеческого поведения». Социобиология представляет собой распространение принципов популяционной биологии и эволюционной теории на социальную организацию. Уилсон формулирует два основных постулата. Первый: у вида (включая человека) не может быть трансцендентальных целей, возникших вне его собственной биологической природы. Человека нельзя считать биологической машиной, но в нем есть биологические механизмы, не допускающие целей и социальных действий, противных его биологической природе. Второй: особенности природы человека — лишь малая часть свойства природы других видов, большинство стереотипных форм поведения человека свойственны другим живым существам, а во многих отношениях (например, в кооперации, разделении труда, альтруистическом поведении) люди уступают сообществам насекомых. Поэтому определить ценность или вред детерминирующих человеческое поведение врожденных характеристик можно, лишь проникнув «в самую сердцевину нашей гуманности», глубоко изучив эволюцию социального поведения всех живых существ.

В своих публикациях Уилсон конкретизировал те способы, с помощью которых, как он полагал, на основе теории естественного отбора можно предсказывать человеческое поведение. К примеру, социобиологи объясняли запрет на инцест и стремление женщин выходить замуж за более богатого и знатного (или по крайней мере за равного) по положению и состоянию мужчину как

составной элемент наследственной стратегии. Таковой они считали стратегию сообщества охотников и собирателей на избегание вредных последствий близкого скрещивания и увеличение способности к воспроизводству. Уилсон также сравнивал подобные современные сообщества с ранней стадией эволюции человечества. Он выбрал четыре категории поведения: агрессию, секс, альтруизм и религию, назвав их «элементарными», и предложил анализировать каждую как часть наследственной стратегии социального животного на выживание. «Генетическая предрасположенность людей к объединению и внутригрупповому альтруизму» стала излюбленной темой многих социобиологов. У. Гамильтон в 1964 г. сумел построить теоретическую модель, в которой альтруизм оказался функцией, производной от борьбы за существование. Альтруизм был воспринят в качестве ведущего фактора эволюции социальной жизни животных.

В начале 60-х советский генетик В. Эфроимсон писал, что альтруизм может проявляться не только у человека, но и у наиболее высоко организованных животных. Биологическое происхождение альтруизма он справедливо связывал с образованием механизмов полового влечения и заботы о потомстве, которые наследственно закреплены отбором у очень многих животных. «Естествознание до сих пор мало соприкасалось с проблемами этики и морали. Между тем биологические основы этики и альтруизма человека, порожденные, по-видимому, естественным отбором, и выросший на их основе целый комплекс общечеловеческихчувств и эмоций представляют собой своеобразный универсальный язык, связывающий человечество в единую семью».

Популяции, в которых индивиды проявляют самопожертвование ради пользы других, оказываются в более выгодных условиях, чем те, члены которых прежде всего «заботятся» о собственном благополучии. И это относится не только к отдельной особи или группе. Если отбор на уровне колонии может вызвать эволюцию альтруистического поведения у части индивидов — членов колонии, то также мыслимо, что отбор на уровне целой популяции колоний может генерировать альтруистическое поведение одной или нескольких колоний целиком. Утверждение об эволюции «альтруисти-

ф

44_______________________ВЛАСТЬ____________________02’2008

ческих колоний» используется социобиологами в обоснование закономерности перехода альтруизма из органической природы в общество. «Способность к взаимному альтруизму, можно предполагать, развилась из преимущественного отбора индивидов и глубоко обусловлена превратностями культурной эволюции». Вся человеческая история в отличие от истории животных — это процесс, доступный виду, наделенному способными к обучению инстинктивными склонностями, и организованный частично благодаря разуму в пластичное и растущее социальное целое.

Современные дискуссии о происхождении социального все чаще базируются на эмпирических доказательствах существования социального порядка в животных популяциях (особенно приматов). Все большее число исследователей пытаются реконструировать социальное с помощью синтеза данных из области социоэкологии приматов, этологии человека, социальной антропологии и палеоэкологии. Сейчас можно говорить лишь о самой общей модели социальных отношений в группах гоминид, точнее, о принципах, ибо даже в пределах одного вида животных социальные структура и отношения могут сильно различаться.

Критики социобиологии видели в ней вульгарное сведение человеческой сущности к единственному биологическому измерению. Они связывали социобиологию с реакцией против левого либерализма 1960-х годов, который проповедовал свободный выбор образа жизни, а также с ростом в США влияния «новых правых», веривших в то, что крайний индивидуализм — это «естественное», нормальное состояние. Консервативные авторы, напротив, были рады найти в ней поддержку естественности таких феноменов, как семья, собственность, стремление к материальному вознаграждению. Социобиология и биополитика (наука, изучающая формы политического мыш-

ления и поведения на основе биологической мотивации как отдельных индивидуумов, так и целых сообществ) тем временем выделились в самостоятельные дисциплины.

Все практические выводы теоретиков биополитики основаны на достижениях генетики и этологии, из коих явствует, что за человеческое поведение отвечают определенные «поведенческие» гены, которые и формируют в сознании граждан те или иные стереотипы, в том числе и политические. Предвыборные кампании, сенсации, разоблачения и тому подобные всплески активности, возникающие с силой природных эпидемий, осуществляются творцами биополитических технологий. Специалисты, представляющие данное направление, считают, что социальные отношения человека генетически детерминированы и являются его природным свойством, что и находит место в борьбе за иерархию в обществе. Угрозы, нападения, объявление войн, создание коалиций и т. д. являются в политике прямыми аналогиями борьбы за существование в животном мире. Политик своими манерами, речами, самой стилистикой пропаганды очерчивает ту часть электората, в симпатиях которой он заинтересован, то есть устанавливает пределы актуальной «биограммы» (врожденный репертуар поведения, матрица с закодированными в ней модусами социальных реакций, духовных предпочтений и подсознательных инстинктов). В политическом спектре общества представлены все генетически наследуемые стереотипы поведения, и каждый лидер в начале активизации, будто волк, всматривается в просторы своего политического ландшафта, чтобы оценить, на что он может рассчитывать. Ресурс биологической жизнеспособности политического лидера равен суммарному охвату потенциально возможных стереотипов поведения группы людей, от имени которой он выступает.