Научная статья на тему 'Проблема соотношения автора и героя в прозе Юрия Фельзена (на примере рассказа «Неравенство»)'

Проблема соотношения автора и героя в прозе Юрия Фельзена (на примере рассказа «Неравенство») Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
220
56
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
Ю. ФЕЛЬЗЕН / АВТОР / ГЕРОЙ / РАССКАЗЧИК / ПОВЕСТВОВАНИЕ / YURIY FEL'TSEN / AUTHOR / CHARACTER / NARRATOR / NARRATION

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Крюков Александр Александрович

В данной статье рассказ «Неравенство» Юрия Фельзена рассматривается в аспекте проблемы соотношения автора и героя, решение которой позволит найти ключ к пониманию не только художественного мира названного автора, но и феномена младоэмигрантской литературы в целом. В статье оспаривается точка зрения критиков-эмигрантов 1930-х годов, уравнивавших Ю. Фельзена с его героями-рассказчиками. Такой взгляд на повествовательную манеру Фельзена был мотивирован ошибочным убеждением в том, что писатель лишь переносил на бумагу собственные переживания и впечатления, приписывая их вымышленному персонажу. Кроме того, критики явно преувеличивали влияние на Фельзена творчества М. Пруста. В работе доказывается, что главное отклонение от прустовской традиции повествования в рассказе «Неравенство» выражается в том, что в нём присутствует не один, а два рассказчика. В статье подчёркивается, что персонажи-рассказчики являются лицами разного пола, поэтому при всём желании достаточно проблематичным становится однозначное отождествление автора и персонажа. В исследовании делается вывод о том, что герой и героиня, играя роль рассказчиков, представляют свои персональные ценностные позиции, которые не равны авторской, но проистекают из неё. В статье рассказ Фельзена «Неравенство» оценивается в итоге как творческая апробация повествовательной стратегии, реализованной в масштабном прозаическом цикле «Повторение пройденного». Он рассматривается как своеобразный художественный эскиз, предсказывающий образную систему и особенности поэтики романов «Обман» и «Счастье», входящих в упомянутый цикл.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The problem of the correlation between the author and the character in the prose by Yuriy Fel’tsen (on the material of the short story “Inequality”)

In this article, the short story “Inequality” by Yuriy Fel’tsen is considered in terms of the problem of the correlation between the author and the character, the decision of which will help to find the key to understanding not only of the artistic world of the author of the title, but also the phenomenon of Russian soВестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 6, 2015 206 SUMMARY called young émigré literature in general. The paper challenged the point of view of Russian émigré critics of the 1930s, who equalised Yuriy Fel’tsen with his characters-narrators. This view of Yuriy Fel’tsen’s narrative style was motivated by the mistaken belief that the writer only transferred to the paper his own experiences and impressions, attributing them to a fictional character. In addition, critics clearly exaggerated the impact of Marcel Proust’s manner on Fel’tsen’s works. It is proved that a major departure from the tradition of Proustian narrative in the short story of “Inequality” is expressed in the fact that in it, there is not one, but two narrators. The article emphasises that the charactersnarrators are people of different sexes, thus unambiguous identification of author and character become quite problematic. The study concluded that the male and the female characters, playing the role of storytellers, represent their personal values and positions that are not equal to the author’s position, but derive from it. In the article, the short story “Inequality” by Yuriy Fel’tsen is estimated as a result of testing creative narrative strategies implemented in a large-scale cycle of prose “Revision of the Old Material”. It is considered to be a kind of artistic sketch predicting imagery and poetics of novels, especially “The Lie” and “Happiness” which the cycle includes.

Текст научной работы на тему «Проблема соотношения автора и героя в прозе Юрия Фельзена (на примере рассказа «Неравенство»)»

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Д.В. Громб, Е.М. Кармазин и др.; ред. Т.Л. Гладкова, Т.А. Осоргина: сводный указатель статей. - Р.: Institut d’utudes slaves, 1988. - 664 с.

7. Русская эмиграция. Журналы и сборники на русском языке 1981-1995 / сост. О.Т. Бигар, Т.Л. Гладкова, Д.В. Громб и др.; ред. Т.Л. Гладкова, Т.А. Осоргина: сводный указатель статей. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОС-

СПЭН), 2005. - 348 с.

8. Шмелев О., Востоков В. Ошибка резидента. - М.: Молодая гвардия, 1966. - 288 с.

9. Testimony of George Karlin [Yuri Krotkov]: Hearings Before the United States Senate Committee on the Judiciary ... on Nov. 3-5, 1969. - Washington: U.S. Government Printing Office, 1970. - 258 p.

УДК 821.161.1.09''1917/1991

Крюков Александр Александрович

Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова

krukovx@mail.ru

ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ АВТОРА И ГЕРОЯ В ПРОЗЕ ЮРИЯ ФЕЛЬЗЕНА (НА ПРИМЕРЕ РАССКАЗА «НЕРАВЕНСТВО»)

В данной статье рассказ «Неравенство» Юрия Фельзена рассматривается в аспекте проблемы соотношения автора и героя, решение которой позволит найти ключ к пониманию не только художественного мира названного автора, но и феномена младоэмигрантской литературы в целом.

В статье оспаривается точка зрения критиков-эмигрантов 1930-х годов, уравнивавших Ю. Фельзена с его геро-ями-рассказчиками. Такой взгляд на повествовательную манеру Фельзена был мотивирован ошибочным убеждением в том, что писатель лишь переносил на бумагу собственные переживания и впечатления, приписывая их вымышленному персонажу. Кроме того, критики явно преувеличивали влияние на Фельзена творчества М. Пруста.

В работе доказывается, что главное отклонение от прустовской традиции повествования в рассказе «Неравенство» выражается в том, что в нём присутствует не один, а два рассказчика. В статье подчёркивается, что персонажи-рассказчики являются лицами разного пола, поэтому при всём желании достаточно проблематичным становится однозначное отождествление автора и персонажа. В исследовании делается вывод о том, что герой и героиня, играя роль рассказчиков, представляют свои персональные ценностные позиции, которые не равны авторской, но проистекают из неё.

В статье рассказ Фельзена «Неравенство» оценивается в итоге как творческая апробация повествовательной стратегии, реализованной в масштабном прозаическом цикле «Повторение пройденного». Он рассматривается как своеобразный художественный эскиз, предсказывающий образную систему и особенности поэтики романов «Обман» и «Счастье», входящих в упомянутый цикл.

Ключевые слова: Ю. Фельзен, автор, герой, рассказчик, повествование.

В литературной критике русской эмиграции 1930-1940-х годов Юрий Фельзен часто сравнивался с Марселем Прустом, автором модернистского magnum opus’a «В поисках утраченного времени». Критики Фельзена, как и критики Пруста, часто пытались отождествить автора и героя в анализируемых художественных произведениях, апеллируя к сходству реальной биографии автора и вымышленной биографии персонажа. В случае с «Поисками.» литературоведы и критики начнут различать героя (Марселя) и ав-тора-творца (Пруста) ближе к середине XX века, когда придёт осознание того, что «<...> “я” в романах Павезе не идентично самому писателю, как Марсель в “Поисках утраченного времени” не идентичен Прусту, а К. в “Процессе” и “Замке” -Кафке» [6, с. 52].

Подобное отождествление образов автора и героя фельзеновской прозы было обусловлено тем, что творчество Фельзена воспринималось критиками в контексте эстетических исканий кружка писателей (Г.И. Газданов, Б.Ю. Поплавский, В.С. Яновский и др.), группировавшихся вокруг журнала «Числа» и делавших сознательную установку на документальность в литературе. С творчеством Марселя Пруста Юрия Фельзена типологически

сближает ещё один факт: как и французский «коллега по цеху», он воспринимал своё творчество не в виде отдельных произведений, а как единый текст. Лишь некоторые близкие знакомые Фельзена знали, что большая часть написанного им, как и у Пруста, представляет собой не отдельные произведения, а целостный литературный цикл под названием «Повторение пройденного» [10, с. 224].

Когда вышел в свет роман Фельзена «Обман» (1930), первое крупное произведение задуманного цикла, критики откликнулись на его появление не только краткими рецензиями, но и серьёзными разборами. Между тем многие отзывы содержали не только тончайшие и точнейшие наблюдения, но и одно знаменательное заблуждение: неразличение автора и героя. Так, П. Пиль-ский в своей рецензии на «Обман» утверждал следующее: «Кто-то ходит в наглухо застегнутом тесном пиджаке, - все равно кто, - герой или автор» (здесь и далее курсив мой. -А.К.) [5, с. 276]. А Г.В. Адамович в своём отзыве, говоря о прозе Фельзена, скептически заключил слово «герой» в кавычки [1, с. 22]. Другими словами, мы наблюдаем синкретичное понимание авторства литературного произведения. При таком подходе не только не разделяются автор как носитель концеп-

86

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015

© Крюков А.А., 2015

Проблема соотношения автора и героя в прозе Юрия Фельзена (на примере рассказа «Неравенство»)

ции произведения и герой как действующее лицо, но и уравниваются биографический автор-творец и рассказчик.

Итак, эмигрантская литературная критика начала 1930-х годов не учитывала многоплановости выражения художественного мышления Ю. Фельзена, не осознавала сложной диалектической связи авторского сознания и сознания его героев. Этим мотивируется наше обращение к проблеме соотношения авгора-творца и героя-рассказчика в фель-зеновской прозе. Решение этой проблемы позволит найти ключ к пониманию не только художественного мира названного писателя, но и феномена младоэмигрантской литературы в целом.

Представляется необходимым раскрыть специфику повествовательной манеры Фельзена, опираясь на современные изыскания и теоретические достижения отечественных литературоведов. В частности, методологическим импульсом наших размышлений станет следующее высказывание В.И. Тюпы: «С последовательно эстетической точки зрения ни одно слово художественного текста не следует соотносить с личностью писателя непосредственно. “От себя” писатель высказывается лишь в текстах, лишенных художественности» [7, с. 161].

Чтобы подойти к пониманию генезиса повествовательной стратегии прозы Юрия Фельзена, в данной статье мы обратимся не к первым произведениям цикла «Повторение пройденного», в которых поэтика предстала уже более или менее сформированной, а к рассказу «Неравенство», непосредственно предварявшему цикл. «Неравенство», вышедшее в первой книжке альманаха «Числа» в 1930 году, стало последним в череде рассказов, печатаемых Фельзеном с 1926 года и не входящих в «Повторение пройденного». В то же время рассказ «Неравенство» стал переломным моментом в творчестве писателя, очевидно подготовив его первое произведение крупной формы, открывающее цикл «Повторение пройденного», -роман «Обман».

Именитые критики того времени, такие как В.Ф. Ходасевич и Г.В. Адамович, реагировали, скорее, на прозу Фельзена в целом, чем на сам рассказ. Стиль «Неравенства» рецензенты признавали новаторским и, конечно же, инспирированным М. Прустом. Кроме того, этот рассказ рассматривался как произведение, только иллюстрирующее эстетику «Чисел» и звучащее в его «литературном ансамбле». А сам Фельзен характеризовался как участник некоего «творческого дуэта», в который включался его коллега по сборнику Г.И. Газданов. Вот как откликался на альманах «Числа», в первом выпуске которого вышел рассказ, Ходасевич в газете «Возрождение»: «Для “Чисел” как новой группы важнее, что вещи Фельзена и Газданова звучат ново и согласованно. Казалось бы, вот и зародыш

нового направления. Но если эта новизна и нова, то разве для русского слуха, и то, что объединяет Газданова с Фельзеном, не ими добыто: оба автора просто под влиянием Пруста. Лично для них в том беды нет никакой: оба молоды, оба учатся, Пруст -учитель, как всякий другой» [9, с. 3].

Главное отклонение от прустовской традиции повествования в рассказе «Неравенство» выражается в том, что в нём присутствует не один, а два рассказчика. Причём это - единственное произведение Фельзена, где задействована «двухголосная» повествовательная модель. Кроме того, персонажи-рассказчики являются лицами разного пола, поэтому при всём желании довольно проблематичным становится однозначное отождествление автора и персонажа. Несмотря на то что названный рассказ не входит в «Повторение пройденного», его анализ проливает свет на особенности поэтики произведений, входящих в основной цикл, потому что рассказы-сателлиты, подобные «Неравенству», рассматривались Фельзеном, по всей видимости, как некая проба пера, экспериментальная площадка для апробации эстетических идей. Публикатор и главный исследователь творчества Фельзена Леонид Ливак считает, что подобные «произведения даже послужили испытательным полигоном для сюжетного и философского развития “романа с писателем”» [4, с. 5].

Композиционная структура рассказа «Неравенство» двуслойна и практически симметрична: произведение включает в себя три части записок Ольги Муравьёвой об Андрее Завидовском, перемежающиеся тремя письмами последнего. В рассказе присутствуют два конфликта, назовём их условно «социально-бытовой» и «творческий». Социальнобытовой конфликт заключается в «материальном неравенстве» героев. Ольга много работает, мало зарабатывает и плохо живёт, к тому же не одна, а со своей мамой. Андрей же, напротив, не работает совсем, живёт один и получает деньги от богатого дядюшки. Данная ситуация материального «неравенства» порождает недомолвки между героями и скрытую агрессию со стороны Ольги. Для того чтобы разрешить этот конфликт, в конце рассказа Андрей предлагает Ольге заключить с ним фиктивный брак, чтобы после его кончины (Андрей предлагает это практически при смерти) она получила приличные средства к существованию. Социально-бытовой конфликт переплетается со вторым конфликтом произведения - творческим. Творческий конфликт заключается в том, что Андрей не признаёт за Ольгой права называть то, что она пишет, настоящей литературой, хотя знакомые литераторы одобряют её творчество: «Другая причина теперешней отчужденности - главная - в моем новом доверии к себе, легко объяснимом: я попала в настоящий хороший круг, сразу была принята как своя и - не хочу скромничать - расхвалена выше

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015

87

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

ожиданий. <.. .> И вот я, его бессловесная ученица, добилась этого “одобрения”, и “сведущие люди” за меня» [8, с. 155].

Андрей, по мнению Ольги, представляет тип подлинного писателя. Даже внешность героя воспринимается ею как облик художественно одарённой личности. Портретная характеристика Андрея дана в рассказе с точки зрения героини: «У него медлительные, немного картинные манеры, и этим еще усилено несомненное впечатление одухотворенности и породы. Я когда-то смеялась: если Андрею взбить локоны, он будет похож на поэта в кружевах со старой английской гравюры <...>» [8, с. 161]. С другой стороны, Ольга угадывает талант писателя в самом стиле писем Андрея. В своём первом письме, помещённом после первой части записок Ольги, Андрей пишет о вечерних романтических сценах в кафе, выстраивая ироническую типологию посетителей кафе. Поэтому письмо представляет собой не просто репор-тажно-хроникёрское описание, а по-писательски «цепкий» анализ, изобилующий значимыми деталями, позволяющими разгадать психологию людей: «В Париже много таких полупровинциальных кафе, и в них в это время - скоро шесть - у столиков сидят чьи-то подруги и жены и ждут. Сейчас появятся - из контор и банков - мужчины, и у каждой в глазах будет довольное и гордое: “c’est топ homme”» [8, с. 156].

В процессе творческого общения с Андреем Ольга, напротив, находится в позиции писате-ля-ученика, который ищет внимания и признания у наставника, при этом слегка ему завидуя. Лишь в финале рассказа Ольга осознает причину их с Андреем творческого «неравенства». Причина эта заключалась в предчувствии героем своей близкой смерти. Именно поэтому Андрей воспринимал весь мир совершенно по-иному, весьма обострённо: он точнее подмечал детали и проницательнее видел причины происходящего вокруг него. Об этом свидетельствуют все его письма, где он пытается постичь и описать универсальные законы бытия, выведенные им из наблюдения, казалось бы, мелких ежедневных событий. В итоге Ольга, осознав, что Андрей скоро умрёт, понимает, что чувство близости смерти, позволяющее совершенно по-другому увидеть мир вокруг себя, в её душе только «начинается и будет расти» [8, с. 171]. Важно то, что художественно воплощённый в рассказе «Неравенство» «творческий конфликт» выходит у Фельзена на уровень экзистенциального осмысления.

Итак, наличие двух рассказчиков мешает однозначно идентифицировать кого-либо из них с автором. Если в следующем произведении Фельзена, в романе «Обман», в образе молодого писателя-эмигранта Володи, выполняющего роль рассказчика, можно было найти общие с автором черты, то

в «Неравенстве» подобная «генеалогическая» линия не может быть прочерчена. И всё-таки в рассказе проявляются переклички с будущими произведениями из «Повторения пройденного». Во-первых, Ольга называет Андрея нетипичными уменьшительно-ласкательными формами имени: Аля и Алек. Точно так же будет поступать протагонист в цикле, называя свою Елену Лёлей. Во-вторых, в рассказе подчёркивается некая «женскость» Андрея. Например: «его немужская белокурая хрупкость, ленивые, узкие, чересчур выхоленные руки или манера при всех подолгу лежать, с закрытыми глазами, с выражением какой-то нестесняющейся усталости» [8, с. 154]. Или: «у Андрея необыкновенная внешность: благородный овал, остро-узкий, но смягченный сияющей прозрачностью кожи, чем-то от белокурой девочки, высокая тонкая шея, трогательно - не по-мужски - нежная, и бледно-голубые, неподвижные, невпускающие глаза)» [8, с. 161]. Это позволяет нам предположить, что Андрей и Ольга стали предшественниками главных героя и героини цикла «Повторение пройденного». Роль по-писательски препарирующего отношения аналитика Ольга «делегировала» Володе, а роль непредсказуемого, подверженного эмоциональным импульсам существа Андрей «передал» Лёле.

И позицию Ольги, выраженную в записках, и позицию Андрея, обозначенную в письмах, объ-емлет и организует некое сознание более высокого порядка, а именно - автор-творец. Он разрывает цельный текст записок письмами в соответствии с событийной хронологией. Сополагая повествовательные партии персонажей таким образом, автор-творец словно подсвечивает для нас детали взаимоотношений, которых не замечают Ольга с Андреем. Именно акт подобного соположения и представляет собой пример эстетической организации художественного целого, след активности автора-творца. Заслуживает доверия следующее замечание Б.О. Кормана: «<...> автор непосредственно не входит в текст. Он опосредован прежде всего субъектными формами выражения авторского сознания» [2, с. 234].

Такой способ организации текста, подобный опробованному в рассказе «Неравенство», мы встретим в произведениях, составляющих цикл «Повторение пройденного». Несмотря на то что в них читателю представлен лишь один рассказчик, речь которого опосредована дневниками и письмами, эстетическая воля автора-творца, тем не менее, ощущается. Б.О. Корман считал, что первичная повествовательная инстанция (первичный субъект речи, рассказчик) в тексте может быть не только субъектом, но и объектом изображения. Такая ситуация достигается благодаря индивидуализации речи рассказчика, вследствие чего он «<...> со своей речевой манерой, словечками,

88

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015

Проблема соотношения автора и героя в прозе Юрия Фельзена (на примере рассказа «Неравенство»)

выражениями, интонациями» [3, с. 181] становится объектом сознания автора-творца (в терминологии Кормана «концепированного автора»). Именно поэтому в романах «Обман» и «Счастье», во многом «подготовленных» рассказом «Неравенство», дневниковые записи героев воспринимаются как кем-то осуществлённая выборка. Да и «эпистолярные тексты», из которых составлен роман «Письма о Лермонтове», представлены не все, а лишь с пятого по тринадцатое. Причём сама нумерация принадлежит не рассказчику, а является паратекстом - ещё одним индициальным знаком авторского присутствия. Мы читаем не просто всё, что было написано Володей, а воспринимаем некий дайджест написанного им. Мы слышим один голос, который говорит, но мы чувствуем, что над этим голосом есть ещё одно, более высокое сознание, которое хранит эстетически значимое молчание, оттеняя позицию героя и показывая нам его стереоскопично. Этим более высоким сознанием, в кругозор которого включены все элементы произведения, и является автор-творец.

В итоге мы приходим к выводу о том, что в рассказе «Неравенство» персонажи-рассказчики представляют лишь свои персональные ценностные позиции, которые не равны авторской, но проистекают из неё. Авторское мироотношение и мировоззрение проявляются вследствие соположения этих позиций. Подобным образом и в последующих произведениях, входящих в «роман с писателем», позиция единственного рассказчика Володи ни в коем случае не совпадает с авторской, а объемлется авторским сознанием во всей её полноте. Таким образом, в рассказе «Неравенство» биографический автор - это Юрий Фельзен со своим собственным взглядом на литературу, выраженным в литературно-критических статьях; автор-творец - носитель концепции произведения, сверхсубъект сознания внутри текста, целокупно объемлющий жизненный путь протагониста; рассказчики - писатель Андрей и его подруга, начинающая писательница

Ольга, которым Фельзен доверяет некоторые свои мысли и взгляды, в то же время не идентифицируя их с собой.

Библиографический список

1. Адамович Г.В. Нобелевская премия. - «Обман» Юрия Фельзена. - «Современные записки». -О Льве Толстом // Иллюстрированная Россия. -1930. - № 48 (289). - С. 22.

2. Корман Б.О. Введение <ко 2-му изданию «Лирики Некрасова»> // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы / ред.-сост. Е.А. Подши-валова, Н.А. Ремизова, Д.И. Черашняя, В.И. Чул-ков. - Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2006. - С. 227-237.

3. Корман Б.О. Заметки о точке зрения // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы / ред.-сост. Е.А. Подшивалова, Н.А. Ремизова, Д.И. Черашняя, В.И. Чулков. - Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2008. - С. 180-185.

4. Ливак Л. «Роман с писателем» Юрия Фельзена // Фельзен Юрий. Собрание сочинений: в 2 т. -Т. 1 / сост., подг. текста, вст. статья и примеч. Л. Ливана. - М.: Водолей, 2012. - С. 3- 44.

5. Пильский П.М. Юрий Фельзен. Обман // Числа. - 1930. - № 4. - С. 267-269.

6. Сонтаг С. Художник как пример мученика // Сонтаг С. Против интерпретации и другие эссе. -М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. - С. 50-59.

7. Тюпа В.И. Анализ художественного текста. -М.: Издательский центр «Академия», 2009. - 336 с.

8. Фельзен Ю. Неравенство // Фельзен Юрий. Собрание сочинений: в 2 т. - Т. 2 / сост., подг. текста, вст. статья и примеч. Л. Ливака. - М.: Водолей, 2012. - С. 153-171.

9. Ходасевич В.Ф. Летучие листы. «Числа» [№ 1] // Возрождение. - 1930. - 27 марта. - С. 3.

10. Яновский В.С. Поля Елисейские: книга памяти // Яновский В.С. Сочинения : в 2 т. - Т 2. По ту сторону времени. Поля Елисейские: книга памяти. - М.: Гудъял-Пресс, 2000. - С. 187-432.

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015

89

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.