CC BY
146
УДК. 123.1
И. А. Недугова, Н. Г. Апухтина ПРОБЛЕМА РЕФЛЕКСИИ НАД ИЗМЕНЕННЫМИ СОСТОЯНИЯМИ СОЗНАНИЯ
Специфика авторского подхода к указанному вопросу заключается в рассмотрении процесса формирования измененных состояний сознания как предметной определенности бытия, порождаемой культурой и являющейся ее неотъемлемой частью. Онтологически проблема измененных состояний сознания относится к иной форме рефлексии.
Ключевые слова: сознание, культура, иллюзия, предметность, искажение
Specificity of the author's approach to the indicated question consists in considering the process of forming altered states of consciousness as objective existence definiteness, generated by culture and being its essential part. Ontologically the problem of altered states of consciousness relates to another form of reflection.
Keywords: consciousness, culture, illusion, subjectivity, distortion
Изучение сознания является одной из основных тем в философии. Не смотря на все многообразие подходов к изучению сознания, феномен измененных состояний сознания (ИСС) по-прежнему представлен достаточно скромно в философии. Однако этот важный аспект изучения соотношения культуры и ИСС требует внимательного рассмотрения.
Методологические основы изучения представлены трудами по исследованию функционирования психики (Ф. Д. Гудман, Ч. Тарт) [9; 28]. ИСС определяются как качественные перестройки в индивидуальном паттерне психического функционирования; для их преодоления рассматриваются терапевтические возможности гипноза (К. А. Богданов) [3].
ИСС - качественные изменения в субъективных переживаниях или психологическом функционировании определенных генерализованных для данного субъекта норм, рефлексируемые самим человеком или отмечаемые наблюдателями (классическое определение А. Людвига) [25]. В современной науке разрабатываются различные модели, описывающие ИСС: дискретные, континуальные и дискретно-континуальные. Интерактивный подход к анализу рефлексивной активности в измененных состояниях сознания развивается А. В. Россохиным [18]. Изменения в работе языковых систем и речеобразующих механизмов при ИСС изучал Д. Л. Спивак [19]. Бессознательный аспект в сознании, «захваченность сознания» не рефлексируемой формой рассматривал З. Фрейд [20]; «пассивность» сознания при спонтанном и самопроизвольном достижении интеграции личности при погружении в ИСС - С. Гроф [8].
Философский подход к изучению искаженного состояния сознания представлен работами M. K. Мамардашвили, А. М. Пятигорского [15]. Авторы указывали, что «сознание может быть описано вне приурочивания этого сознания к определенному психическому субъекту, индивиду... и субъект, и объект сознания по необходимости выступают как некоторым образом сформулированное действительное положение вещей относительно сознания» [Там же]. Недостаточность описательного метода предопределила появление следующих теоретических исследований: социокультурного подхода к опосредованному действию (Дж. Верч) [29], теория ressentiment'а М. Шелера [22], теория «фальсификации ценностных таблиц» Ф. Ницше [17], «переворот в ценностях» К. А. Альбухановой-Славской [1].
Деление ИСС на «низшие» и «высшие» на основе культурно-исторической теории представлено Л. С. Выготским [5].
Некоторые авторы, например Р. Могар, считают, что ИСС могут быть использованы в терапевтической практике: «вне зависимости от способа их продуцирования измененные состояния сознания будут не разрушительны и стрессогенны, а желательны и ценны в той степени, в какой социопсихологический запрос таких состояний соответствует потребностям и ценностям данного субъекта» [27, с. 47].
Мы определяем, что онтологически проблема ИСС относится к иной форме рефлексии. Специфика нашего подхода заключается в рассмотрении процесса формирования ИСС как предметной определенности бытия, порождаемого культурой и являющегося ее неотъемлемой частью. ИСС несут культурную и компенсаторную нагрузку и вследствие этого сохраняются культурой как одна из ее форм. ИСС необходимы человеку как иная рефлексия, форма нахождения точки самости.
Можно выделить следующие формы ИСС: 1) медикаментозные; 2) ритуальные; 3) актовые (медитация, различные практики; 4) как результат кризиса сознания или шокового состояния.
Все ИСС так или иначе зависят от культурной традиции. Э. Бургиньон указывает, что даже форма ИСС зависит от доминирующей деятельности: если «.. .галлюцинаторный транс распространен там, где основной способ поддержания существования людей - охота», то «транс одержимости -там, где жизнь людей зависит от относительно развитого сельского хозяйства» [29].
Высшей формой ИСС является сильное религиозное переживание (Л. С. Выготский; в классификации У. Джеймса - «всемогущественное управление»). Эти же состояния часто присутствуют в условиях сильнейшего стресса [11]. Индивид попадает в «быстрое» экстатическое состояние с потерей границ я, иногда с галлюцинациями, будучи уверен, что эти переживания содержат глубинную истину, и часто с верой, что это состояние - проявление божества. Ясно, что «всемогущественное управление» широко используется в психотерапевтических системах как способ внушения, изменения веры и подчинения себе страха [24].
Иногда ИСС используются как отрицание страха боли или смерти. Так, в культуре майя были распространены различные виды физических травм (например, протыкание языка покрытыми шипами веревками), при этом нет никаких намеков на фактическое страдание. ИСС такого рода были направлены на достижение «восторженного транса» [27].
52
Низшие ИСС, как правило, порождены индивидуальными нарушениями и характеризуются натуральностью состояния. Высшие ИСС «обеспечены» культурой, спровоцированы пред-мет-ным полем. Определенные предметы, «работая» с идентичностью, вызывают (должны вызывать почти у всех членов общества) «запрограмированные» пере-жие-ания. Этой витальностью и объясняется целесообразность культуры вообще. Используя представления Л. С. Выготского о сознании как психологической системе или, более широко, как о способе организации душевной жизни, можно охарактеризовать низшие ИСС как состояния, при которых какая-либо структура психической жизни отсутствует, они представляют собой случайные, нецеленаправленные изменения состояний сознания, наступающие в результате дезорганизации так называемого обычного состояния сознания. Высшие ИСС являются, напротив, определенными, достаточно стабильными способами организации психических функций; структурирующим и конституирующим их началом выступают как социальный опыт, так и установки, ожидания отдельного человека. По сути, они являются некими функциональными органами, которые человек выстраивает (при наличии или отсутствии в обществе соответствующих фиксированных образцов состояний и необходимых для их создания психотехник) для достижения определенных - адаптивных (социальных, терапевтических, гностических) или дезадап-тивных - целей [6, с. 99]. Через предметность сознание идентифицирует себя.
Для нашей культуры характерно некоторое возвышение до непредельного знака акта страдания. Так, Ф. М. Достоевский приходит к понятию «несчастного сознания», т. е. сознания как страдания [10]. Писатель показывает, что на путях преобразования личность переживает промежуточное кризисное состояние, приводящее в конечном итоге к взаимоисключающим ее версиям. Поскольку человек слишком высоко ставит свою способность сознавать, постольку он любит, иногда до сладострастия, свои страдания. По мысли Ф. М. Достоевского, страдание ставит человека выше детерминированного мира, разрушает привычные штампы и схемы; страдание - это акт нахождения я. При этом оно выступает в двойной роли: акта страдания вообще и некоего социально статуса.
Причины, порождающие ИСС, могут быть различными. Например, неудовлетворенность, длительная депри-вация. М. Шелер вводит понятие ressentiment как форму искаженного болезненного желания, без надежды удовлетворения. Так, в своем труде «Рессентимент в структуре моралей» М. Шелер определяет это состояние следующим образом: «В естественном французском словоупотреблении я нахожу два элемента слова "ресентимент": во-первых, речь идет об интенсивном переживании и последующем воспроизведении определенной эмоциональной ответной реакции на другого человека, благодаря которой сама эмоция погружается в центр личности, удаляясь тем самым из зоны выражения и действия личности. Причем постоянное возвращение к этой эмоции, ее переживание, резко отличается от простого интеллектуального воспоминания о ней и о тех процессах, "ответом" на которые она была. Это - переживание заново самой эмоции, ее после-чувствование, вновь чувствование. Во-вторых, употребление данного слова предполагает, что качество этой эмоции
носит негативный характер, т. е. заключает в себе некий посыл враждебности... это блуждающая во тьме души затаенная и независимая от активности я злоба, которая образуется в результате воспроизведения в себе интенций ненависти или иных враждебных эмоций и, не заключая в себе никаких конкретных намерений, питает своей кровью всевозможные намерения такого рода» [22, с. 51]. В сознании происходит подмена предметно определенных форм большей степени универсальности формами меньшей универсальности. Несомненно, что такие бесплодные мечты являются одной из форм самообмана, при которой личность тешит себя иллюзиями, всячески стараясь избегать осознавания несбыточности подобных планов. Без надежды, наверное, невозможно будущее, только в данном случае основным вопросом будет адекватность оценивания возможного и невозможного. Если желания не оправдываются, то в сознании проявляется кризис. Человек может не осознавать, чем вызван душевный дискомфорт, это нереф-лексируемая сфера, но само явление дискомфорта проявляется, например, во снах. Ч. Тарт определял такое состояние как «люсидный сон, в котором спящий знает, что спит, оставаясь при этом в сознании» [28, с. 144].
ИСС могут иметь причиной своего возникновения желание обнаружить точку я. Так, у древних греков такую роль выполнял экстаз (екЛаяБ) и означал отлет души от тела, в ходе которого я обнаруживало себя. О. В. Гордеева указывает на следующую форму поиска рефлексии: «Есть... экстаз, который для большинства из нас является запредельной стадией, незнакомцем, которого мы никогда не встречали» [7, с 122].
Производной формой предыдущего является уход от себя (или двойная отрицательная рефлексия). Такого рода ИСС определяется как психическое состояние, вызванное тем или иным физиологическим, психологическим или фармакологическим агентом, субъективно описываемое индивидом в терминах внутреннего опыта и при объективном наблюдении за ним характеризуемое как отклонение от определенной нормы функционирования психики (Ф. Д. Гудман) [9]. Таким образом, ИСС необходимы как поиск рефлексии через «непредельность» я.
ИСС может быть выражением экзистенциального поиска Бога (как непредельного знака, так необходимого человеку именно как отсутствие предельности). Акт ИСС в сновидении рассматривался как «солипсистская конструкция мира-сновидения» (Х. Борхес) [4], озарение (Д. С. Мережковский) [16].
ИСС бегства от сознания обязательно сопровождаются театральностью, показательностью. Акт ИСС должен иметь зрителя, вовлекаемого в процесс, и все это делается с целью обнаружить точку рефлексии. Этот вид ИСС порожден прежде всего усталостью от себя. Перед этой фундаментальной усталостью все остальное - лишь череда ролей, инсценировок, полетов фантазии, коротание времени. Болезненная рефлексия поиска я представлена в «Калигуле» А. Камю: «А ведь я знаю, мне нужно только одно: невозможное. Невозможное! Я искал его на границах мира, на краю своей души» [12, с. 73]. Л. Шестов назвал это «ночное видение», подтачивающее себя самоубийственным вопросом: «стоит или не стоит жизнь, чтобы ее прожить». И эта жизнь превращается в ад: «тает смысл нашей жизни», «мы теряем основания существовать», «жизнь обращается в ничто» [23, с. 54]. Ж. Батай определяет ИСС
53
как «осечку» в переживаниях, леденящий душу покой, «отсутствие экзальтации» [2].
Отрицание искусства как акта творчества (но поиск в нем акта творения) тоже может быть определено как форма ИСС - бегства от культуры. Визионерские переживания являются своего рода отказом не только от культуры вообще, но и от себя через искусство.
Распространение стремления к мистическим переживаниям, к визионерскому прорыву к более глубокой, более всесторонней реальности, чем та, что воспринимается нашим рациональным повседневным сознанием, является признаком современной культуры [21]. Намеренный вызов мистических переживаний, в частности при помощи ЛСД и подобных галлюциногенов, по сравнению со спонтанным визионерским опытом, влечет за собой опасности, которые нельзя недооценивать.
Рефлексивность всех ИСС есть точка самоактуализации, предельным выражением которой являются «высшие переживания», «мгновения экстаза», единение через не-я с непредельным знаком [17, с. 137]. Высшее переживание -это «...сужение поля зрения, одновременное чувство прилива сил и ни с чем не сравнимой беспомощности, ощущение возвышенного экстаза, потери ориентировки во времени и пространстве и, наконец, сознание того, что произошло что-то важное и значительное, ценное» [26, с. 88].
По мнению Ч. Тарта, «нормальное состояние сознания может определяться как продукт существования в определенных условиях как физических, так и психосоциальных. Таким образом, нормальное состояние сознания для каждого индивида имеет адаптивное значение в рамках определенной культуры и социальной среды» [28, с. 7].
При этом ИСС - фактически церебрация сознания; это состояния сознания, при которых отсутствует целостная картина сознания, не возможна полноценная рефлексия. Зона церебрации «скрыта» для рефлексии и является формой иллюзорного сознания. ИСС могут иметь несколько форм, но это всегда спекуляция. Это всегда не мое сознание, отрицание я. «Мы пресыщены образами, которые выражают и замещают нас, мы находимся будто бы в полусне. И как результат галлюцинаций - необходимость большего количества границ между желаемым и действительным, между истинным и ложным. Спектакль - это иллюзорная жизнь, в которой мы желаем всего» [13, с. 44].
Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что экстатические состояния блаженства, эйфории необходимо рассматривать не только как патологические. Они выполняют определенную роль в функционировании человека и его организма. Одна из основных функций ИСС - релаксация - переход из активного, возбужденного состояния в пассивное. Ю. Кристева указывает на эту особенность как псевдоболезненность сознания. «Но когда я ищу (себя), теряю(сь) или наслаждаюсь, в этом случае мое "я" гете-рогенно. Закрученный таким образом, переплетенный, амбивалентный гетерогенный поток отделяет территорию, которую я могу назвать своей, поскольку Другой, поселившийся во мне как alter ego, с отвращением указывает ее мне» [14, с. 56].
Несмотря на то что долгое время церебрация определялась только как психозы «инвалидного» мозга (церебро-психозы) [24], на наш взгляд, это этот процесс встречается в любом ИСС. Церебрация - зона отрицания, выраженная в
невысказанности, замалчивании, лингвистическом искажении. В сфере церебрации каждый как «ребенок с невысказанным смыслом» (Ю. Кристева) [13, с. 78]. В современной культуре по сравнению с другими периодами истории подобный процесс церебрации получил, по-видимому, наибольшее распространение и отличается наибольшей интенсивностью [24].
С другой стороны, сознание человека, пребывающего в состоянии вытеснения, иллюзорно по своей природе. Это отражается на переживании им окружающего мира: вместо реально существующего объекта он видит лишь порожденный собственными иллюзиями и представлениями его образ. Это искаженное представление о чем-либо, эта застилающая его взор пелена как раз и являются первоисточниками его тревог и страданий. Как следствие, находящийся в состоянии вытеснения индивид переживает происходящее в его голове вместо переживания реального. Пребывая в уверенности, что контактирует с реальным миром, на деле он имеет дело лишь со словами. Такие явления, как паратакси-ческое искажение, ложное сознание и церебрация, представляют собой, по всей видимости, хоть и различные, но все же связанные между собой аспекты потери человеком реальности, когда человеческая суть индивида отделена от индивида социального, и они не могут рассматриваться как самостоятельные разновидности утраты им контакта с реальным миром [26, с. 67].
ИСС являются частью культуры, сохраняются и культивируются в ней. При этом грань между патологией и нормой в культурах носит функциональный характер. Это означает, что одно и то же состояние человека в единстве его внутренних и внешних проявлений должно оцениваться по-разному, в зависимости от конкретной ситуации и деятельной направленности, цели (индивидуальной или коллективной), этнокультурного содержания действия и роли в жизнедеятельности всей общности.
Основная цель экстатических состояний - психологическая защита общества. Так, в культурно-приемлемой форме разрешается внутренний конфликт между индивидуальными желаниями и культурными нормами, при этом уменьшается возможность психологических дисфункций. Со второй половины XX в. в некоторых индустриальных странах появилось «психоделическое движение», или «психоделическая культура». В США был основан журнал «Психоделическое обозрение» и даже образована Международная федерация внутренней свободы. Таким образом, использование различных форм ИСС по-прежнему является приемлемым.
Рефлексия над ИСС сегодня имеет особую актуальность, она наиболее сложна по сравнению, например, с иллюзорным сознанием. Линия водораздела между рефлексивной и нерефлексивной формами сознания может быть достаточно прозрачной. ИСС могут возникать спонтанно по разным причинам: угроза для жизни, клиническая смерть, интенсивные сексуальные переживания, тяжелые физические заболевания, стрессы, экстатические эмоциональные состояния, новый опыт и т. д. Жизнь иногда заставляет наше сознание функционировать в необычных режимах. Такие состояния сознания, которые раньше трактовали как галлюцинации, пограничные состояния психики, психологи назвали измененными (или расширенными). С одной стороны, неординарная ситуация способствует пересмотру некоторых ценностей, но с другой - может дистанцировать к одному из
54
полюсов восприятия (возлюбливание или рационализация). Это приведет к формированию компонентов сознания по типу отношений «фигура - фон». В таком соотношении «фигурой» может быть память, а «фоном» - мышление, и наоборот. Подобные отношения наблюдаются и между другими компонентами сознания. Мыслительные процессы могут развертываться на фоне переживаний, и эмоциональные состояния оказываются в положении «фигуры», т. е. возникает ситуация, когда сознание выстраивается в единую линию коридора прямой зависимости. Например, в конфликтных, стрессовых ситуациях при общении эмоциональные состояния, переживания просто накладываются на другие компоненты сознания. В таких случаях говорят, что сознание захлестнули эмоции. Одной из особенностей ин-
терференции является замена в обыденном опыте одних элементов сознания другими. Так, в конфликтных ситуациях вместо поиска решения проблемы происходит выплескивание эмоций. К сожалению, нередко для нашего общества становится практикой жить только эмоциями. Эмоциональность приводит к физиологическому всплеску эндорфинов, и для получения нового заряда индивид искусственно вызывает эти эмоциональные переживания. Тем самым можно утверждать, что наблюдается прямая зависимость роста форм экстатичных ИСС при диссипативной стадии культуры (рассеивании предметного поля культуры, перемешивании пред-мет-ной иерархии бытия). Исходя из выше сказанного, можно сделать вывод, что любые формы ИСС всегда приходят из опыта самой культуры.
1. Абульханова-Славская, К. А. Деятельность и психология личности / К. А. Абульханова-Славская. - М.: Наука, 1980. - 336 с.
2. Батай, Ж. Невозможное / Ж. Батай. - М., 1999. - 360 с.
3. Богданов, К. А. Магнетизм и черепословие / К. А. Богданов // Врачи, пациенты, читатели: патографические тексты русской культуры XVIII - XIX вв. - М.: ОГИ, 2005. - С. 178-196.
4. Борхес, Х. Л. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 2 / Х. Л. Борхес. - СПб.: Амфора, 2005. - 303 с.
5. Выготский, Л. С. Мышление и речь: психол. исслед. / Л. С. Выготский. - М.: Лабиринт, 1996. - 416 с.
6. Выготский, Л. С. Этюды по истории поведения / Л. С. Выготский. - М., 1988. - 680 с.
7. Гордеева, О. В. Культурно-историческая теория Л. С. Выготского как методологическая основа изучения измененных состояний сознания / авт.-сост. О. В. Гордеева // Учен. записки кафедры общей психологии МГУ им. М. В. Ломоносова / под ред. Б. С. Братуся, Д. А. Леонтьева. - Вып. 1. - М.: Смысл, 2002. - С. 134-149.
8. Гроф, С. Холотропное сознание / С. Гроф. - М., 2008. - 322 с.
9. Гудман, Ф. Д. Магические символы. Кн. 3 / Ф. Д. Гудман. - М.: Золотой век, 1995. - 290 с.
10. Гус, М. Идеи и образы Ф. М. Достоевского / М. Гус. - 2-е изд. - М., 1971. - 462 с.
11. Джеймс, У. Воля к вере / У. Джеймс; сост. Л. В. Блинников, А. П. Поляков. - М.: Республика, 1997. - 431 с.
12. Камю, А. Калигула / А. Камю. - М., 2003. - 560 с.
13. Кристева, Ю. О Душа и образ / Ю. Кристева; пер. Ж. В. Горбылёвой // Интенциональность и текстуальность (Философская мысль Франции XX в.) / под ред. Е. А. Наймана и В. А. Суровцева. - Томск: Водолей, 1998. - С. 253-277.
14. Кристева, Ю. Силы ужаса: эссе об отвращении / Ю. Кристева. - СПб.: Алетейя, 2003. - 667 с.
15. Мамардашвили, M. K. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании и языке / M. K. Мамардашвили, А. М. Пятигорский. - М.: Языки рус. культуры, 1997. - 224 с.
16. Мережковский, Д. С. О новом религиозном действии (открытое письмо Н. А. Бердяеву) // Электронная библиотека. Мережковский Дмитрий Сергеевич. Полное энциклопедическое собрание сочинений [Электронный ресурс] / Д. С. Мережковский; Бизнессофт. -Электр. дан. - М.: ИДДК, 2006. - Системные требования: Windows 98/ME/2000/XP; Pentium 166 MHz; память: 32 Mb; видео SVGA; 4-скоростной CD-ROM; Internet Explorer 5.5.4522; DirectX 6.0 (находится на диске). Язык интерфейса: только русский. - Загл. с этикетки диска.
17. Ницше, Ф. Избранные произведения / Ф. Ницше. - М.: Сирин, 1990. - 327 с.
18. Россохин, А. В. Рефлексия и внутренний диалог в измененных состояниях сознания: интерсознание в психоанализе / А. В. Россо-хин. - М.: Когито-Центр, 2010. - 431 с.
19. Спивак, Л. И. Измененные состояния сознания: типология, семиотика, психофизиология / Л. И. Спивак, Д. Л. Спивак // Сознание и физическая реальность. - 1996. - Т. 1. - № 4. - С. 48-55.
20. Фрейд, З. Психопатология повседневной жизни / З. Фрейд. - М., 2001. - 433 с.
21. Хофманн, А. ЛСД - мой трудный ребенок / А. Хофманн. - М., 2006. - 240 с.
22. Шелер, М. Избранные произведения / М. Шелер; сост., науч. ред., предисл. А. В. Денежкина, послесл. Л. А. Чухина. - М.: Гно-зис, 1994. - 323 с.
23. Шестов, Л. На весах Иова // Соч. Т. 2. / Л. Шестов. - М., 1993.
24. Appenzeller, O. Neurology and Endurance Training: V. Endorphins / O. Appenzeller, J. Standefer, J. Appenzeller, R. Atkinson // Neurology. - 1980. - № 30. - P. 418-419.
25. Ludwig, A.W. Altered states of consciousness / A.W. Ludwig // Altered states of consciousness: A book of reading. - N. Y., 1969. - 654 p.
26. Mannheim, K. Das Problem einer Soziologie des Wissens. Berlin und Neuwied: Luchterhand / K. Mannheim. - М., 1964. - 670 p.
27. Mogar, R. R. Current status and future trends in psychedelic (LSD) research / R. R. Mogar // Altered states of consciousness: A book of reading / ed. by C. T. Tart. - N. Y., 1969. - 460 p.
28. Tart, C. States of consciousness and state-specific sciences / C. Tart // Science. - 1972. - Vol. 176. - 1300 p.
29. Wertsch, J. V. Mind as action. Oxford / J. V. Wertsch. - N. Y.: Oxford Univ. Press, 1998. - 204 p.
^ано 30.05.2011
55
