CC BY
43
10. Купина, Н. А. Культурно-речевая ситуация в современной России / Н. А. Купина. - Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 2000. -379 с.
11. Седов, К. Ф. Типы языковых личностей по способности к кооперации в речевом поведении / К. Ф. Седов // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. научных трудов. - Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2000. - С. 6-12.
12. Кобец, Е. В. Коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса (на материале речей А. И. Лебедя) / Е. В. Кобец: автореф. дис. ... канд. наук / Е. В. Кобец. - Абакан, 2012. - 26 с.
© Монгуш В. Р., 2017
УДК 81'373.4
ПРОБЛЕМА РАЗДЕЛЕНИЯ КОНСТАТИВНЫХ И ПЕРФОРМАТИВНЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ: НА ПРИМЕРЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ С ПРЕДИКАТОМ СТОИМОСТИ1
А. П. Никитин
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В работе рассматривается проблема разделения констативных и перформативных высказываний. Отличие перформативов от кон-стативов в соответствии с теорией речевых актов Дж. Остина заключается в том, что констативное употребление является условием истинности слова, а перформативное употребление — условием действенности слова. Высказывания с предикатом стоимости формы «X стоит № денежных единиц» могут быть как констативными, так и перформативными. Субъективное намерение назначить цену выражается в перформативе «Это стоит столько-то». Принятие другими этой цены в ходе социальной коммуникации превращает это же высказывание в констатив.
Ключевые слова: констативные высказывания, бессмысленные высказывания, перформативные высказывания, иллокуция, предикат стоимости, субъективная интенция, коллективная интенция.
Концепция перформативных высказываний, возникшая в рамках теории речевых актов Дж. Остина, стала очередным шагом в направлении той эволюции, которую претерпевала аналитическая философия языка на протяжении всего XX века. Эта эволюция была связана с переходом от рассмотрения языка как символической системы, находящейся в строгом однозначном отношении к миру, к подходу, в котором язык анализировался как игра и целостный процесс. С позиции этого подхода слова могут свободно менять свое референтное значение, что не мешает считать их языковыми единицами. Примеры этому даны в работах У. Куайна, Н. Гудмена, Х. Патнема, в которых слово «кролик» может означать правый бок кролика или его цвет, предикат «зелёный» может быть приложим к вещам, которые в перспективе становятся голубыми, слово «вода» указывает на жидкость, идентичную воде во внешних свойствах, но имеющую иной химический состав, чем Н20 и т. д. Сторонниками этого подхода считалось, что «любое частное употребление языкового выражения может быть подведено под неограниченное количество правил употребления. Любое частное употребление может быть противопоставлено любому правилу. Следовательно, любое частное употребление языкового выражения не может быть с полной определенностью подведено под какое-либо правило» [1, с. 12].
В первоначальном варианте аналитической философии языка, представленном в учении логического атомизма (Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн), все высказывания были разделены на констативные (осмысленные) и неконстативные (бессмысленные). Констативность высказывания рассматривалось как условие его истинности или ложности. К примеру, фразы «Идёт дождь» и «Не идёт дождь» могут быть истинными или ложными в соответствии с наблюдаемой ситуацией, которая констатируется здесь и сейчас. Бессмысленность высказывания обнаруживается в двух случаях. С одной стороны, существует семантическая несогласованность составляющих предложения, как в высказывании «Дождь идёт на встречу с избирателями». С другой стороны, у составляющих предложения может отсутствовать конкретное значение, как в случае использования абстрактных понятий, имеющих метафизический характер. Так, фраза «Дождь вызывает экзистенциальное отчаяние» с позиции логического атомизма является бессмысленной из-за референтной неопределённости понятия «экзистенциальное отчаяние».
В языке как системе соединение простых высказываний, названных атомарными, дает сложные высказывания, названные молекулярными. Соединение происходит посредством логических связок конъюнкции, дизъюнкции, импликации и отрицания. Истинность молекулярных высказываний зависит от истинности атомарных. Предложение «Идёт дождь, и мир наполнен страданием» остаётся бессмысленным, высказывание «Идёт дождь, и дети играют в футбол» может быть истинным или ложным в зависимости от того, что нами фиксируется.
Распространённая среди аналитических философов аналогия гласит, что идея о жёстком соотношении структуры предложения и структуры факта соответствует идее о модели какого-либо механизма или макета строящегося квартала. Между моделью предмета и самим предметом существует строгое соответствие их частей, а количество наблюдаемых элементов тождественно. Макет строящегося квартала должен соответствовать выстраиваемой перспективе: если на макете четыре пятиэтажки, расположенные в ряд, то и в реальном квартале должно быть четыре пятиэтажки, расположенные в ряд. Точно так же атомарное высказывание (простое повествовательное предложение) изображает ситуацию, в которой столько же элементов, сколько в самом факте, и их положение аналогично. Например, предложение «Евгений Онегин стоит на коленях перед Татьяной» изо-
'Работа подготовлена при финансовой поддержке гранта Президента Российской Федерации № МК-7733. 2016. 6
81
бражает два элемента, положение которых по отношению друг к другу зафиксировано. Предложение «Евгений Онегин разочарован в жизни» фиксирует только один элемент, положение которого невозможно определить. Задача философа в отношении подобного рода высказываний заключается либо в прояснении их логической структуры, либо в установлении их бессмысленности. В первом случае необходимо перевести на язык науки предикат «разочарован в жизни», к примеру «лежит целыми днями на диване, ничего не ест, молчит и смотрит в потолок». Во втором случае следует промолчать, ибо бессмысленно говорить о бессмысленном.
Поздний Л. Витгенштейн отошёл от идеи строгого соответствия языка и мира. Рассматривая язык как игру, он утверждал, что язык относится к образу жизни и, «чтобы описать феномены языка, нужно описать практику, а не одноразовый процесс, какого бы вида он ни был» [2, с. 233]. Дж. Остин, развивая этот игровой подход, разработал теорию речевых актов, в которой выделил особую разновидность высказываний, названных им пер-формативными.
Отличие перформативных высказываний от констативных выражается в нескольких моментах. Функцией констативного высказывания является истина или ложь; функцией перформативного высказывания является успешность или неуспешность действия. Слова в первом случае описывают ситуацию, слова во втором случае её создают. Констативное употребление следует за событием или действием, перформативное употребление само есть событие или действие. В ситуации, когда Иванов говорит о Петровой, что она его жена, он описывает своё положение семейного человека (констатирует факт). Когда же в отделе ЗАГСа он произносит слово «Да» в ответ на вопрос, согласен ли он взять в жёны Петрову, он совершает действие, создаёт новые обстоятельства своего существования (произносит перформатив). Успешность перформативного высказывания влечёт за собой истинность соответствующего ему констативного высказывания. Иванов может говорить о Петровой как о своей жене только после того, как скажет «Да» в ЗАГСе. «Если перформативное употребление «Я прошу прощения» успешно, тогда утверждение, что я прошу прощения, истинно» [3, с. 56].
На первый взгляд отличие перформативов от констативов очевидно. В класс перформативных высказываний попадает всё то, что относится к обещанию, предупреждению, приказанию, извинению, порицанию, похвале, приветствию и т. д. В класс констативных высказываний относятся повествовательные предложения, значением которых выступает свершившийся факт. Однако в самой практике обыденного языка невозможно однозначно вычленить перформативы из комплекса констативов, что связано с многовариативностью не только употребления, но и значения слов. Иллюстративным здесь является отношение Дж. Остина к толковым словарям: «Толковый словарь показывает варианты употребления слова, но не даёт понимания его «значения». Потому что «значение слова» существует только в предложении, т. е. в живом контексте языка» [4, с. 86].
Рассмотрим пример, приведённый выше: фразу «Идёт дождь». По своей семантике это предложение констатирует факт выпадения осадков в виде дождя. Однако обыватель, высказывающий это предложение, вряд ли ставит своей целью описание очевидности. С позиции здравого смысла такая ситуация свидетельствовала бы о психическом расстройстве: мы редко производим фактуальные суждения бесцельно, следуя принципу «Что вижу, то и пою». Можно представить несколько ситуаций адекватного употребления обывателем высказывания «Идёт дождь». Он может обращать её к своему ребёнку, подразумевая мысль «Возьми с собой зонт»; к своим коллегам, подразумевая мысль «Давайте отдохнём до окончания дождя», к фотографу, который ожидает дождь для съёмки (т. е. «Фотографируй») и т. д. Констативное употребление в этих случаях неотделимо от перформа-тивного.
Для Дж. Остина эта проблема решалась путём введения дополнительной классификации, разделяющей речевые действия. «Так, мы разграничили локутивное действие, которое обладает значением; иллокутивное действие, которое обладает определённой силой при произнесении чего-либо; перлокутивное действие, которое достигает определённого результата посредством произнесения каких-то слов» [3, с. 103]. На уровне ло-кутивного действия фраза «Идёт дождь» означает то, что идёт дождь. На уровне иллокутивного действия фраза «Идёт дождь» может означать принуждение взять с собой зонт. На уровне перлокутивного действия адресату передаётся убеждение, что нужно взять зонт (перлокуция не совпадёт с иллокуцией, если он наденет дождевик).
Однако существуют высказывания, значение которых можно интерпретировать не только в контексте отдельно взятого события, но и в контексте социальной реальности в целом. Как уже обсуждалось, существование социальной реальности опирается на функционирование языковых средств: «Любой социальный институт существует благодаря его представлению в языке как существующего... Язык, таким образом, является фундаментом социальной реальности» [5, с. 139-140]. Рассматривая в качестве примера институт денежного обмена, мы сталкиваемся с тем, что выражения, предикатом в которых выступает стоимость, являются как перформа-тивными (в своём субъективном происхождении), так и констативными (в процессе социальной коммуникации).
Г. Райл приводит одну интересную аналогию, которая должна доказывать констативность высказываний с предикатом стоимости (такие высказывания имеют форму «X стоит № денежных единиц»). Это аналогия наблюдателя и покупателя: «Фраза «Поле зелёное» предполагает наличие наблюдателей с определёнными оптическими способностями и возможностями. Эта фраза аналогична высказыванию «Этот велосипед стоит 12 фунтов», которое предполагает гипотетическое описание реального или возможного покупателя» [6, с. 217]. Обе фразы имеют иллокутивный подтекст (к примеру «Давай прогуляемся по этому полю» и «Купи этот велосипед за 12 фунтов»), но существует разница в их происхождении. В случае наблюдателя зелёный цвет поля фиксируется им самим. В случае покупателя цена в 12 фунтов фиксируется как воля продавца, который назна-
чает стоимость. Иными словами, отличие перформативов от констативов обнаруживается не только на уровне иллокутивного действия, но и на уровне источника высказывания. Человек хочет продать велосипед и производит действие, назначая ему цену («Этот велосипед стоит 12 фунтов»), что является перформативом; другой индивид проходит мимо продающегося велосипеда и видит на нём ценник «12 фунтов», формируя высказывание «Этот велосипед стоит 12 фунтов», что является констативом. Может произойти и обратная ситуация, когда покупатель формирует перформатив, как это происходит на аукционах. Аукцион в этом отношении является уникальной площадкой, в которой перформативы превращаются в констативы, за которыми следуют новые перформативы, превращающиеся в констативы и т. д. «Круг замыкается: субъект назначает предмету стоимость, исходя из степени своего желания обладать им, эта стоимость олицетворяет качество приобретаемого предмета и, следовательно, его потребительское значение, данное значение делает предмет более желанным для другого субъекта, готового выложить ещё большие деньги за него, либо осознающего невозможность купить его. Субъективизм (желание, потребность) порождает объективный факт (стоимость), стоимость порождает желание другим (новый субъективизм)» [7, с. 262].
На примере выражений с предикатом стоимости видно, что социальная коммуникация является взаимодействием, в котором слова одних людей принимаются как значимые факты другими людьми. Уникальность этого взаимодействия заключается в процедуре принятия. Предположим, что два человека смотрят на зелёное поле и оба видят его именно таким. Если один из них говорит, что поле зелёное, возражения второго против этого будут нелепы. Предположим, что два человека смотрят на велосипед и видят, что на нём висит ценник «12 фунтов». Если они начнут спорить о том, действительно ли велосипед стоит 12 фунтов, это будет вполне обычной ситуацией, соответствующей практике торга. К тому же, если первые два индивида, глядя на зелёное поле, сойдутся во мнении, что поле жёлтое, такая конвенция покажется неадекватной здравому смыслу. Если же во втором случае они сойдутся во мнении, что велосипед стоит 10 фунтов, он действительно окажется стоящим 10 фунтов, какой бы ценник на нём ни висел. В отношении разделения перформативных и констативных высказываний эта ситуация указывает на одну простую вещь: в социальном мире перформативными являются высказывания, выражающие субъективную интенциональность: «Я назначаю этому предмету такую-то цену», «Я голосую за Сидорова» и т. д. Если субъективная интенциональность приобретает форму коллективной, соответствующие высказывания становятся констативными: «Этот предмет имеет такую-то цену», «Сидоров избран большинством голосов» и т. д.
Библиографический список
1. Суровцев, В. А. Витгенштейн и Крипке: следование правилу, скептический аргумент и точка зрения сообщества / В. А. Суровцев, В. А. Ладов. - Томск: Изд-во ТГУ, 2008. - 136 с.
2. Витгенштейн, Л. Заметки по основаниям математики. Раздел VI / Л. Витгенштейн // Эпистемология и философия науки. - 2007. -Т. XII, № 2. - С. 220-240.
3. Остин, Дж. Избранное / Дж. Остин. - М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. - 332 с.
4. Чистанова, С. С. Концепт иллокуции в теории речевых актов Дж. Остина / С. С. Чистанова // Гуманитарный вектор. - 2017. - Т. 12, № 3. - С. 85-90.
5. Никитин, А. П. Социально-конституирующая функция языка: институциональное измерение / А. П. Никитин // Актуальные проблемы изучения языка, литературы и журналистики: контаминация и конвергенция гуманитарной мысли: мат-лы XI Междунар. науч.-практ. конф. - Абакан: Изд-во ФГБОУ ВО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2016. - С. 138-141.
6. Райл, Г. Понятие сознания / Г. Райл. - М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. - 408 с.
7. Никитин, А. П. Понятие денежной культуры в спектре социально-гуманитарного знания / А. П. Никитин // В мире научных открытий. -2013. - № 5. 2 (41). - С. 254-268.
© Никитин А. П., 2017
УДК 82-5+80(042.5)
О СУЩЕСТВУЮЩИХ ТИПОЛОГИЯХ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ФИГУР (АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР)
И. В. Пекарская
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье представлен аналитический обзор существующих в настоящее время типологий стилистических фигур (в широком смысле — тропеических и нетропеических) в их соотнесённости. Описываемые типологии либо представляют собой простой номенклатурный список орнаментальных элокутивов, либо имеют разные основания классификации. Одним из наиболее рациональных оснований автор статьи считает принциповую классификацию, которая системно представляет стилистические фигуры в рамках синтагматических и парадигматических принципов с учётом способов их организации, определяющих уровень прагматики того или иного изобразительно-выразительного средства.
Ключевые слова: орнаментальный элокутив, стилистическая фигура, троп, принцип построения элокутива, прагматика, синтагматика, парадигматика.
Проблемы, связанные с созданием яркой, воздействующей речи в любой сфере общения во все времена волновали тех, кто намеренно рассчитывает на создание эффективной коммуникации при вхождении в любое общение, будь то разговорная или книжная речь. Выразительность каждого стиля индивидуальна. Если книжная научная и официально-деловая коммуникация требует точности, логичности, отсутствия эмоциональности и экспрессии, то книжная публицистическая и художественная, а также разговорная речь, напро-
