CC BY
50
ГОС
ПРОБЛЕМА ПРАВОПОНИМАНИЯ В УЧЕНИИ АНАРХО-ГУМАНИЗМА
DOI: http://dx.doi.org/10.14420/ru.2017.6.2
Быстров Андрей Сергеевич, аспирант, ассистент кафедры теории и истории права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», e-mail: 1) [email protected], 2) [email protected].
Аннотация. В статье разбираются взгляды на право одного из главных теоре-
тиков русского анархизма начала XX века - А.А. Борового. В первой части раскрываются основные положения правопонимания учёного: автором предпринимается попытка определить место, которое занимает феномен права в концепции анархо-гуманиз-ма. Приводятся аргументы, которые позволяют классифицировать воззрения А.А. Борового в рамках социально-психологического типа правопонимания. Вторая часть посвящена анализу социальной антиномии существующей, по мнению Борового, между обществом и анархистским идеалом, а также возможным путям её разрешения, ключевую роль при определении которых может сыграть уяснение природы феномена власти. В качестве вывода выступает тезис А.А. Борового о том, что только коррекция общественного сознания способна приблизить общество к правовому порядку, максимально способствующему истинному освобождению личности.
Ключевые слова: анархизм, право, власть, государство, личность, мораль, свобода, сознание, договор, закон.
Вопросы, связанные с правопониманием, с определением, что такое право и каким оно должно быть, продолжают оставаться актуальными не только для юридической науки, но и для всей социальной теории на протяжении длительного времени.
Одним из самых ярких представителей неконвенционального взгляда на право выступает философия анархизма, отказывающаяся отождествлять данный регулятор общественных отношений с законодательством, с «государственным правом». Основная претензия анархистов, при всём многообразии аниэтатистских подходов1, состоит, в первую очередь, в во-
1 Анархисты при всей своей родовой целостности не имеют единообразной политико-правовой
просе происхождения права. Являясь сторонникам самоуправления, они лишают возможности называть правом то, что имеет государственную природу, в силу его принудительной общеобязательности. Взамен предлагается целая россыпь иных оснований для определения права: справедливость, нравственность, этика, свобода и др. К примеру, один из самых именитых анархистов мира П. Кропоткин принадлежал к тем мыслителям, которые признавали генетическое единство справедливости, нравственности и права, подчёркивая нетождественность последнего с законом1. Таким образом, в основе нормативных представлений могут лежать как естественно-правовые идеи (Кропоткин, Бакунин, Прудон), отсылающие к «общечеловеческому праву» или даже планетарным масштабам этого феномена, так и внего-сударственные позитивистские представления, основанные на абсолютной свободе договора и примате частной собственности (анархо-индивидуали-сты).
Среди тех, кто не оказался в стороне от подобных дискуссий, был и приват-доцент, а впоследствии профессор Московского университета -А.А. Боровой2 (1875-1935). Примкнув к сторонникам антиэтатистских взглядов после визита в Европу и имея все возможности (и способности) для публичных выступлений, А.А. Боровой стал одним из самых ярких пропагандистов идей анархизма3. Его лекции и речи выдавали в нём талантливого оратора, неизменно собиравшего полные аудитории; даже работа «Общественные идеалы современного человечества: Либерализм. Социализм. Анархизм» (1906), являющаяся ключевой в творческом наследии Борового, представляет собой своеобразный текст лекции.
Бывший в годы первой русской революции сотрудником московского модернистского журнала «Перевал», Боровой неоднократно подчёркивал связь своих убеждений с актуальными трендами в европейской философской и политической мысли. Особое место среди повлиявших на его идейное становление, помимо анархистов классического периода, стоит отвести Ф. Ницше, который «революционизировал образ его мысли» и подготовил ко второму элементу этой героической индивидуалистической философии - штирнерианству4. Следует также отметить, что в ранние годы Алексей Алексеевич был практически, как он сам выражался, религиозным марксистом, а уже в зрелом исследовательском возрасте тяготел к экзи-
платформы (их видовое разнообразие варьируется в зависимости от выбранного критерия (частная собственность, вера, права животных и т.д.). Единой основой предстаёт осуждение государства, как механизма, имеющего насильственную природу социальной организации.
1 Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России: история и современность: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1992. С. 345.
2 Окончивший в 1898 году юридический факультет упомянутого образовательного учреждения.
3 Подробнее см.: Быстров А.С. Политико-правовые взгляды Алексея Алексеевича Борового (Анархо-гуманизм) // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2016. № 6. С. 184-211.
4 Боровой А.А. Моя жизнь. Воспоминания. Глава VII. Как я стал анархистом // Человек. 2010. № 3. С. 137-153.
стенциализму и персонализму - всё это привело к возникновению уникальной политико-правовой и философской парадигме: анархо-гуманизму.
Работы Борового представляют собой широкую палитру исследований: от постановки философских вопросов до анализа проблем экономической науки, критики парламентаризма и истории личной свободы во Франции, чей революционный опыт он считал важным шагом, снижающим роль государства на пути к гармоничному обществу1.
Основные положения правопонимания А.А. Борового
Особое внимание в изложении его специфической анархистской теории уделяется её взаимоотношению с таким общественным институтом как право. Это обусловлено не только профессиональной погружённостью и характером полученного образования, но и тем принципиальным местом, которое Боровой отводит праву в своей концепции анархо-гума-низма: это необходимый элемент в создании максимальных условий для основной цели человеческого существования - творческого раскрепощения личности.
Обращаясь к онтологическому измерению восприятия права, следует отметить, что А.А. Боровой тяготеет к социально-психологическому типу правопонимания: «...жизнь сильнее писанного права, ... право есть прежде всего факт социальный и ... образование права есть не процесс юридический, а процесс социальный»2, суть которого заключается не «в канцелярских бумагах, а в сознании людей»3, - заявляет Боровой.
Свою генеалогию в данном аспекте он, очевидно, возводит не только к вышеуказанным европейским нигилистам, но и к таким известным правоведам, конца XIX - начала XX века, как Н.М. Коркунов, Л.И. Петражицкий, М.А. Рейснер, А.С. Ященко.
Определяя право главным образом как отношения, которые складываются в реальной жизни и основным источником которых является сознание людей, Боровой критикует законодательство, создаваемое в одностороннем порядке власть предержащими субъектами, а потому носящее насильственный характер и исключающее добровольность принятия на себя социальных правил.
При этом философ выступает против сложившихся в критической литературе представлений о том, что анархизм, отрицающий современное государство и государственное право, столь же решительно отрицает право
1 Shlapentokh D. The French Revolution and the Russian Anti-Democratic Tradition: A Case of False Consciousness. New Brunswick-New Jersey: Transaction Publishers, 1997. P. 198.
2 Боровой А.А. История личной свободы во Франции: ответ рецензентам Моск. ун-та проф. Тарасову и проф. Елистратову. М.: Типо-лит. Ю. Венер, 1911. С. 10.
3 Цит. по: Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России: история и современность. М.: Высшая школа права; Форум, 1994. С. 468. (Боровой А.А. Писанные и неписанные законы // Рассвет. 1925. 10 марта. С. 2).
в принципе. «Скажем категорически - анархизм знает и будет знать «право», своё, анархическое «право»»1.
Как видим, он содержательно разделяет право существующее, которое складывается во многом под давлением законодательных актов, обеспечиваемых государственным принуждением (хотя и не всегда тождественных ему), и право желаемое, настоящее, полноправно претендующее на такое поименование, которое будет характерно для анархического строя. «Водораздел» же проходит по тем основаниям, на которых выстраиваются эти социальные регуляторы.
«Да, именно на почве стремления государства поглотить личность, сковать её волю и акты своими санкциями вырастает бунт анархизма, - пишет Боровой и тут же уточняет: «Мы не знаем ни одного человеческого общества (задолго до образования государств), которое бы не было известным правопорядком. Совместная жизнь требует известных правил, но правила эти могут быть различны»2.
Поэтому Боровой утверждает, что анархистское общество не может отказаться от права sui generis, однако оно может пересмотреть основания, на которых эти социальные нормы зиждутся. Анархистское право он именует «конвенциональными правилами, обусловленными добровольным согласием подчиняющихся им лиц»3.
«Ни по духу, ни по форме оно не будет походить ни на законодательство современного буржуазного государства, ни на «декреты» социалистической диктатуры. Это «право» не будет вдохновляться идеей растворения личности в целом, (...) не будет изливаться благодетельным потоком сверху (...). Оно будет органическим порождением беспокойного духа, почувствовавшего в себе силу творца и жаждущего своим творческим актом выразить искания свои в реальных, доступных человечеству формах»4.
Он указывает на необходимость социального (внегосударственно-го) регулирования со стороны индивидов, свободных в своём принятии решений от действий принудительного аппарата государства. Боровой даже ссылается на идею немецкого правоведа и «добросовестного критика» анархизма Р. Штаммлера, заключающуюся в том, что естественная гармония не существует вне правового регулирования, но правила создаются самими людьми, ведь «в любом соглашении между людьми уже находится сама по себе известная модификация и известное регулирование естественной жизни каждого отдельного человека»5. Если это регулирование базируется на соглашениях между людьми, то право суще-
1 БоровойА.А. Анархизм. М.: Либроком, 2011. С. 146.
2 БоровойА.А. Указ. соч. С. 140.
3 Боровой А. А. Личность и общество в анархическом мировоззрении. Пб.-М.: Голос труда, 1920. С. 95.
4 БоровойА.А. Анархизм. С. 146.
5 БоровойА.А. Указ. соч. С. 129.
ствует в рамках этих положений и, по мнению Борового, «не отрицается ни одним из наиболее выдающихся представителей анархистской мысли, ибо ни само существование общественной организации, ни её технический прогресс невозможны без определённого регулирования общественных отношений»1.
При этом содержанием «анархистского права» Боровой указывает «ответственность за свободу свою и свободу других», что свидетельствует о том, что это право не «сможет обеспечить всем и каждому «неограниченной» свободы»2.
«Анархизм - не мечтательный, но действительный, стремящийся дать живой, реальный выход бунтующему против насилия человеческому духу, - пишет Алексей Алексеевич, - не должен говорить о фикциях, например, об «абсолютной», никем и ничем «не ограниченной» свободе, отсутствии долга, совершенной безответственности и пр.»3.
Социальная антиномия и феномен власти
Посылка об ограничении свободы позволяет сделать вывод о том, что и такое желаемое право окажется несовершенным. Не впадая в утопические мечты о «земном сверхправном рае»4, исключающем «надобность каких-либо мер понуждения и вообще психического давления и даже самую возможность существования соответствующего права», Боровой высказывает готовность применять средства для защиты этого регулятора общественных отношений: «Как всякое право, оно должно быть и будет защищаемо. Но конкретные формы этой защиты наперед указаны быть не могут. Они будут определены реальными потребностями анархической общественности»5. То есть так или иначе будут включать в себя понуждение к исполнению установленных договором правил, что, в свою очередь, не решает фундаментальную проблему свободы индивида, на которую Боровой указывал в одной из своих ранних работ «Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм»: «Общество истинно свободных людей может и должно быть построено только на идее свободного договора. Но раз договор заключён, человек становится его рабом, ничто не может отклонить его от исполнения священного обязательства, принятого на себя добровольно. Страшные наказания грозят в случае его нарушения»6.
1 БоровойА. А. Указ. соч. С. 140.
2 БоровойА.А. Личность и общество в анархическом мировоззрении. С. 104.
3 БоровойА.А. Анархизм. С. 146.
4 Здесь он критикует позиции Льва Петражицкого.
5 БоровойА.А. Личность и общество в анархистском мировоззрении. С. 95.
6 Боровой А.А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М.: Идея, 1906. С. 65-66.
И далее резонно ставит вопрос: «Можно ли говорить о свободе личности в том строе, где ею жертвуют в случае нарушения, хотя бы и самого священного договора?»1
Выводом становится заключение о наличии антиномии, выражающейся в том, что социальная жизнь в текущем её виде есть антипод по отношению к идеалу анархизма. Поскольку всякая общественная организация есть внешний порядок, который подразумевает «принудительные моменты». Осознавая тщетность предпринимаемых попыток снять указанное противоречие hic et nunc, Боровой лишь определяет дальнейшее направление по выработке возможных решений: «...нужно искать такую форму сосуществования людей, которая, допуская возможность сношений между людьми, отвергала бы самую мысль о каком-либо внешнем распорядке или регулировании»2.
Продолжая логику рассуждений Борового о механизмах потенциального преображения нормативного регулирования человеческих отношений, следует обратиться к его последней работе под названием «Власть» (1935), в которой деконструируется природа этого феномена и в которой предвосхищены многие куда более поздние разработки Мишеля Фуко в рамках дисциплинарной теории власти: «Первое понятие власти предполагает стихийное, неосознаваемое гипостазирование отвлечённых представлений, психических настроений, бессознательно сложившихся отношений в самодовлеющие надындивидуальные субстанции - реальности, подминающие себе их творца, определяющие и направляющие его волю. В атмосфере непроницаемого фетишизма человек, которому в этой «реальности» принадлежит всё от и до, волей которого в пёстром ходе истории постепенно созданы все нюансы этой трепещущей, вечно движущейся «реальности», теперь сам её первая жертва»3.
Анархизм, полагает учёный, должен бороться прежде всего с «организованной властью», квинтэссенцией которой является государство, как одной из форм и пережитков самого крайнего фетишизма в человеческом обществе.
Однако в силу «наших привычных представлений эмпирического характера о сверхъестественной мощи форм «власти» (право, закон, государство и пр.)» противостоять господству этого феномена проблематично. Более того, по мнению Борового, даже «познание таинственных процессов, слагающих природу власти, не даёт оружия к психологическому их преодолению», поскольку её могущество фундировано тремя условиями текущей социальной реальности:
1) участие в процессах образования момента власти неопределённого множества индивидуальных устремлений;
1 Боровой А. А. Указ. соч. С. 66.
2 Боровой А. А. Указ. соч. С. 74.
3 БоровойА. А. Власть. Анархия и Власть М.: Наука, 1992. С. 154.
2) длительное постоянство подобных процессов;
3) неизмеримое воспитывающее значение их1.
Возможным оптимистичным моментом, созвучным либертарианским устремлениям личности, является то, что признание принципиальной рукот-ворности, а в данном случае «психотворности» надындивидуальных коллективных социальных институтов, свидетельствует, по мнению Борового, о бесконечном динамизме форм этих категорий. Единственной постоянной фигурой в этой социальной матрице остаётся человек, который сам определяет характер и виды своего общения в силу собственного самосознания -технико-экономической культурой и правосознанием. Всё остальное носит лишь служебный характер. Основной фундаментальной проблемой остаётся разграничение истинно необходимых социальных институтов и формирующих (как впоследствии назовёт их Маркузе) «ложное сознание»2, заставляющих признать свою необходимость таким обманным путём: «...вечных, естественных, логических категорий общения, лежащих вне природы самого человека, не существует. Развитие этой природы ведёт к постоянному, непрерывному пересмотру, переоценке и смещению этих категорий»3. В этой связи финальной задачей анархистского идеала провозглашается коррекция общественного сознания4, которая позволит установить динамический правовой порядок, адекватно удовлетворяющий запросам всё более раскрепощающейся личности.
Библиографический список
1. Боровой А.А. Анархизм. М.: Либроком, 2011.
2. Боровой А.А. Власть. Анархия и Власть. М.: Наука, 1992.
3. Боровой А.А. История личной свободы во Франции: ответ рецензентам Моск. ун-та проф. Тарасову и проф. Елистратову. М.: Типо-лит. Ю. Венер, 1911.
4. Боровой А.А. Личность и общество в анархистском мировоззрении. Пб.-М.: Голос труда, 1920.
5. Боровой А.А. Моя жизнь. Воспоминания. Глава VII. Как я стал анархистом // Человек. 2010. № 3. С. 137-153.
6. Боровой А.А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М.: Идея, 1906.
7. Боровой А.А. Революционное миросозерцание. М.: Логос, 1907.
8. Боровой А.А. Революционное творчество и парламент (революционный синдикализм). М.: Союз труда, 1917.
1 Боровой А. А. Указ. соч. С. 163.
2 См.: Г Маркузе. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: АСТ, 2003.
3 БоровойА.А. Власть. Анархия и Власть. С. 162.
4 БоровойА.А. Революционное миросозерцание. М.: Логос, 1907. С. 25.
9. Быстрое А. С. Политико-правовые взгляды Алексея Алексеевича Борового (Анархо-гуманизм) // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2016. № 6. С. 184-211.
10. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: АСТ, 2003.
11. Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России: история и современность: дис. ... д-ра юрид. наук. M., 1992.
12. Философия постклассического российского анархизма - terra incognita // Преподаватель XXI Век. 2009. № 3. С. 289-298.
13. Shlapentokh D. The French Revolution and the Russian Anti-Democratic Tradition: A Case of False Consciousness. New Brunswick-New Jersey: Transaction Publishers, 1997. P. 198.
