CC BY
42
УДК 130.2
DOI 10.24147/1812-3996.2021.26(4).37-43
ПРОБЛЕМА ПОТРЕБЛЕНИЯ В КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
В. Ю. Пластун1, Ю. А. Пластун2
1 Омский государственный университет путей сообщения, г. Омск, Россия
2 Независимый исследователь, г. Омск, Россия
Информация о статье
Дата поступления 18.03.2021
Дата принятия в печать 15.11.2021
Дата онлайн-размещения 17.12.2021
Аннотация. Дается обзор сложившихся направлений понимания феномена потребления в рамках особой, недостаточно освещенной в отечественном академическом пространстве научной традиции - культурных исследований. Отдельное внимание уделяется идеям Джона Стори, британского специалиста в области истории и теории культуры. В контексте эволюции самого научного понятия культуры в культурных исследованиях потребление представлено не как пассивный процесс, а как производство значений.
Ключевые слова
Потребление, культурные исследования, поп-культура, постмарксизм, Рэймонд Уильямс, Антонио Грамши, Джон Стори
THE PROBLEM OF CONSUMPTION IN CULTURAL STUDIES
V. Yu. Plastun1, Yu. A. Plastun2
1 Omsk State Transport University, Omsk, Russia
2 Independent Researcher, Omsk, Russia
Article info Abstract. The article gives an overview of the concept of consumption as it is understood in
Received the specific field of inquiry that has not been researched properly in the Russian academia,
18.03.2021 which is called "cultural studies". The main focus of the article is the ideas of John Storey,
an acknowledged British expert in cultural studies. Taking into consideration the evolution Accepted of the definition of "culture" in cultural studies, consumption is presented not as a passive
15.11.2021 process but as the production of meaning.
Available online 17.12.2021
Keywords
Consumption, cultural studies, popular culture, postmarxism, Raymond Williams, Antonio Gramsci, John Storey
Среди феноменов, прочно связанных с критикой современного уклада жизни, одно из первых мест занимает потребление. Современная философская мысль XX-XXI вв. представила нам неоспоримые доказательства того, что мы живем в обществе потребления, которое только набирает обороты. Эта традиция, как убедительно доказала К. Рэйнольдс,
уходит корнями в далекое прошлое. В западном религиозном, общественном и философском дискурсе всегда превалировала негативная оценка феномена потребления [1]. С появлением в XIX в. марксизма критика потребления получила новый стимул для своего развития. В XX в. ряд мыслителей, среди которых были представители Франкфуртской школы (в
частности, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе), структурализма (Р. Барт, Ж. Бодрийяр) и, например, такого движения, как ситуационизм (Г. Дебор), публикуют свои труды, в которых подробно описывают все пороки капиталистической системы, массовой культуры и потребительства. Они дают человеку XX в. неприглядные наименования: это человек-масса (Х. Ортега-и-Гассет), одномерный человек (Г. Маркузе), зритель (Г. Дебор), наконец, потребитель (Ж. Бодрийяр). Такой человек пассивен, управляем, неоригинален. Он сведен до винтика в огромном механизме, до функции, до марионетки, которой можно внушить, что его цель в жизни - повиновение и потребление.
Проблемы, остро поставленные упомянутыми выше интеллектуалами, не утрачивают актуальности и в наше время. Подход, свойственный им, пожалуй, можно назвать уже каноничным. При этом, на наш взгляд, у него все же есть перспективы переосмысления и развития. Одна из этих перспектив связана с настораживающим в рамках обозначенного подхода обесцениванием человека. Подозрительна и сама каноничность, тотальность его правоты, которая словно не дает взглянуть на проблему с другой стороны. Для дальнейшего развертывания проблематики потребления такая категоричность видится контрпродуктивной. Культура потребления динамична и по-разному рефлексируется людьми в конкретной исторической ситуации. В связи с этим нам представляется интересным решение задачи рассмотрения иной парадигмы исследования феномена потребления, зарождавшейся в Европе и США в 1970-80-е гг. в противовес многовековому дискурсу порицания [1]. Эта парадигма предполагает рассмотрение потребления преимущественно в контексте вопросов социальности, идентичности и автономии. Данная исследовательская интенция задается, в частности, таким малознакомым русскоязычному культурологическому дискурсу направлением, как культурные исследования. Представители этого направления в своем анализе потребления попытались объединить главные современные наработки в этой области различных философов и представителей других дисциплин, при этом создав свой собственный, по-своему уникальный подход, который сегодня является все еще одним из влиятельнейших на Западе и нуждается в представлении отечественным специалистам.
Культурные исследования (cultural studies) -это специфическая междисциплинарная область
знания, посвященная изучению современной культуры, зародившаяся в Великобритании в 1950-х гг. и оформившаяся на базе Центра современных культурных исследований Бирмингемского университета. Данное научное направление получило распространение в целом ряде стран, где приобрело свою специфику. В нашей стране исследования культурных явлений локализованы в научной дисциплине «культурология», и эти области знания не тождественны, различаясь, прежде всего, объектами.
Объектом изучения в культурных исследованиях служит культура, и здесь необходимо оговориться, во-первых, по поводу их отличий от других (собственно культурологических) исследований культуры, и во-вторых, по поводу понимания культуры как таковой. Прояснив для себя эти два момента, целесообразно перейти к рассмотрению такой актуальной для социо-гуманитарного дискурса проблемы, как потребление.
Культурные исследования - это определенная западная традиция изучения культуры. В рамках этой традиции культура изучается как поп-культура, где «поп» - это сокращение от слова «популярная» (popular), т. е. в переводе с английского языка -«народная», что указывает, во-первых, на неэлитарный характер феномена, а во-вторых, формируется в т. ч. «снизу», что принято за некую установку в культурных исследованиях (об этом чуть позже)1.
Изначально культурные исследования обретали свои научные очертания в споре с такими теоретиками культуры того времени, как ливисисты [2, р. 167-180]. Ф. Р. Ливис и его последователи считали, что культурой достойно считаться только то, что можно назвать «высоким искусством»: например, балет, опера, поэзия. Ливисизм был реакцией на появление и распространение различных «демократических» жанров искусства (кинематограф, беллетристика) и средств массовой информации (телевидение, радио, пресса, реклама). В противовес элитарной культуре ливисистов появилась поп-культура культурных исследований.
Одна из ключевых фигур культурных исследований, Рэймонд Уильямс, на начальном этапе формирования направления культурных исследований дал такое определение культуры: «...это особый образ жизни, который выражает определенные значения и ценности не только в искусстве и обучении, но и в общественных институтах и обычном поведении» [4, р. 32]. Это определение выражало новый подход к культуре. До его появления культурой было
принято называть тексты (а именно, продукты «высокого искусства»), но теперь она включала в себя еще и практики («особый образ жизни», «обычное поведение»). По сути, Р. Уильямс включил в область культурного повседневность, которая до него интересовала, по большому счету, лишь этнологию2. А вместе с повседневностью, таким образом, в сферу культуры входили и простые люди, непосредственные участники повседневной жизни. Итак, благодаря Р. Уильямсу и его инклюзивному подходу, культура вобрала в себя все то, что раньше выпадало из поля зрения ее исследователя или считалось не достойным изучения.
Культурные исследования представляют собой постмарксистское направление социо-гуманитарной мысли. Культура в них рассматривается сквозь призму политического, т. е. борьбы за власть и властных отношений различных классов и социальных групп. Допустимо здесь выделить две наиболее существенных исходных марксистских посылки. Во-первых, в культурных исследованиях культура рассматривается в рамках социальной структуры и исторического процесса. Они являются для нее данностью и устанавливают границы, но она не только не является их отражением, но даже способна оказывать на них влияние.
Во-вторых, общества, в т. ч. при капитализме, характеризуются неравенством и существуют в контексте противоборства классов, а также социальных групп, выделенных культурными исследованиями по критерию «расы»3, национальности, гендера и др. Надо сказать, этот решающий момент конфронтации различных социальных групп не сразу проходил красной нитью в научной повестке культурных исследований. Р. Уильямс в процессе развития концепции сделал важное дополнение к своему определению культуры. Если изначально он считал, что культура включает в себя общие для всех культурные значения и ценности, то уже с 1970-х гг. он полагает, что эти значения и ценности не могут быть единственными и разделенными всеми. Ключевой пересмотр концепта культуры в рамках направления культурных исследований произошел под влиянием теории гегемонии Антонио Грамши [5, р. 124].
А. Грамши называл гегемонией такую власть, которая держится не только на принуждении, но и на согласии. Она устанавливает «интеллектуальное и моральное лидерство» (цит. по: [5, р. 125]). Социальная группа, имеющая власть, при гегемонии выдает свои интересы за всеобщие. Они выражаются в сфере культуры и принимаются рядовыми людьми.
Однако, при гегемонии все равно есть оппозиция действующей власти. Но власть направляет недовольство в нужное ей русло, сдерживает его, чтобы оставаться успешной, т. е. реартикулирует в своих интересах. Равновесие между полюсами, названными А. Грамши «инкорпорация» (incorporation - состояние согласия народа с власть имущими) и «сопротивление» (resistance), позволяет этой гегемонии существовать. Поп-культура для представителей культурных исследований и есть арена противоборства согласия и сопротивления.
Американский теоретик Джеймс Кэри (James Carey) подметил, что, по сути, то, что изучают культурные исследования и о чем сообщает А. Грамши, говоря о культурной гегемонии, - это идеология, и они с таким же успехом могли называться «идеологические исследования» (цит. по: [4, c. xvii]). В свою очередь, для видного представителя культурных исследований Стюарта Холла, идеология - это «...языки, концепты, категории, образы мысли, системы репрезентации, применяемые различными классами и социальными группами...» (цит. по: [2, р. xvii]). Это то, что Уильямс еще в первом своем определении культуры называет «определенные значения и ценности».
В 1960-х и начале 1970-х гг. культурные исследования испытывают влияние французского структурализма и постструктурализма, и с тех пор тема знака, значений и то, как они появляются, взаимодействуют друг с другом и закрепляются, являются одной из центральных тем культурных исследований. Как пишет крупный специалист по культурным исследованиям Дж. Стори, основной вопрос культурных исследований таков: почему отдельные значения каких-либо текстов и практик закрепляются как «нормальные» [4, р. xviii]?
Для культурных исследований оказалась весьма значимой теория знака В. Н. Волошинова, согласно которой свойство знака таково, что за ним могут быть закреплены разные значения, а это означает, что за знак среди различных дискурсов может идти борьба. То, какое значение будет закреплено за знаком, играет решающую роль, поскольку с момента закрепления только это значение будет считаться «нормальным» и легитимным, а остальные будут дискриминированы. То есть знак будет как обладать перформа-тивностью4 в отношении культуры, так и отражать властные отношения в обществе, что для культурных исследований взаимосвязано [5, р. 127].
Характеризуя поп-культуру, С. Холл обозначил ее именно как арену борьбы за значения, где свои
интересы пытаются продвинуть доминирующие и подчиненные классы и социальные группы [4, р. xvi]. Когда Р. Уильямс дополнил свое определение культуры в 1973 г., он писал как раз об этом: что значения не могут разделяться всеми. В 1981 г. в своем труде под названием «Культура» Р. Уильямс назвал культуру системой означивания (a signifying system), которая формирует и скрепляет собой человеческую деятельность, социальные связи и институты [5, р. 124].
Таким образом, Р. Уильямс делает акцент на том, что создание человеком значений, означивание - это основа любой человеческой деятельности, в т. ч. потребления. Нас окружают предметы и явления, но только в рамках культуры мы наделяем их смыслом, при этом за одними и теми же вещами, ценностями и символами может скрываться различный смысл. Представители культурных исследований считают, что возможность устанавливать смыслы есть не только у ограниченного числа субъектов, обладающих ресурсами, но и у обычных людей. Любой из нас может творчески проявить себя в потреблении, которое в культурных исследованиях называют «производством в процессе использования» (production in use) (цит. по: [4, р. xx]): используя («у-потребляя») что-либо, мы производим собственные смыслы и значения. Мишель де Серто называл это вторичным производством (secondary production), или производством второго порядка [7].
Эту особенность потребления рассмотрел, к примеру, С. Холл. Он демонстрирует лояльность устоявшейся традиции отказа от поиска в текстах и культурных практиках единственно верного, изначально заложенного автором-производителем смысла, как верили сторонники так называемого текстуального детерминизма. Когда мы, например, читаем роман, мы его интерпретируем, т. е. привносим собственное виШдение и знание, возникающее в нас в процессе чтения. Значение текста рождается в процессе чтения, т. е., как выражается Дж. Стори, «мы не вчитываемся в сам текст, а как бы читаем вместе с ним» [5, р. 122]. В рамках культурных исследований было много разных проектов, в которых их авторы наблюдали за тем, как рядовыми зрителями воспринимаются телевизионные передачи, новости и сериалы, и приходили к подобным выводам [5, р. 63-86]. Это хорошая иллюстрация созидательно-сти потребления, о которой говорится в культурных исследованиях.
Наконец, для культурных исследований всегда была важна проблема идентичности, а потребление,
по большому счету, является тем, что позволяет эту идентичность проявить. Как пишет Дж. Стори, чтобы узнать человека получше, мы задаем ему вопросы, касающиеся его предпочтений: например, какую музыку он слушает, какие книги ему нравятся, как и где он любит проводить свободное время. На самом деле, мы спрашиваем его о потреблении продуктов культуры и на этом основании делаем выводы о его личности. Наша личность - не что-то заданное; она не едина, как считает Дж. Стори, личность изменчива и создается в течение всей жизни [5, р. 87-88]. Наша идентичность формируется в среде повседневного, а значит, на нее оказывает влияние потребление. Зарубежный исследователь марксизма Мэдан Сэрап (Madan Sarup) замечает, «потребление - это сегодня модус бытия, способ обретения идентичности». Он же говорит, что «...рынок... располагает инструментами по созданию своего "я"» (цит. по: [5, р. 89]). Другими словами, то, что мы потребляем и как мы это делаем, говорит о том, кто мы, кем хотим себя видеть и как нас видят другие. В этом проявляется социальность потребления, его функция социальной коммуникации: обмен информацией, сближение или разъединение, установление смыслов и ценностей. Здесь можно сослаться на такие важные для культурных исследований разработки социальной природы потребления, как, например, теории субкультур [8] или теория Мэри Даглас и Бэрона Ишервуда [9], где потребителям отводится позитивная роль производителей смыслов. Концепции Пьера Бурдьё, а также Торстейна Веблена и Георга Зиммеля - примеры анализа практик потребления как маркера социальной дифференциации [10-12]. В них сквозь призму потребления рассматриваются отношения власти, выраженные в конкуренции, статусе, демонстративном поведении и подражании.
Такой этнографический, описательный подход культурных исследований к потреблению выделяется на фоне всесторонней критики общества потребления: в культурных исследованиях критикуются многие традиционные подходы к потреблению, в т. ч. и марксистские. Как уже стало ясно, в традиции культурных исследований принято рассматривать тексты и практики не как готовые продукты производства. Самому производству в культурных исследованиях отводят далеко не главную роль, за что данное научное направление само подвергается критике. В марксизме культуре, а значит и потреблению, отводят второстепенную роль надстройки, отдавая главенство экономике как базису. Согласно этому подходу, потребление ограничено производ-
ством, так как именно производство диктует объекты и характер потребления. В случае поп-культуры это производство выражено в форме культуринду-стрий. Дж. Стори согласен с тем, что нельзя недооценивать роль производства и культуриндустрий, но она не является определяющей, поскольку потребление не ограничивается производством, в нем есть и такие аспекты, как, например, присвоение (appropriation) и использование [5, р. 119]. Именно здесь Дж. Стори указывает на необходимость обратиться к А. Грамши, который реабилитировал культуру в рамках марксизма. Для культурных исследований Грамши невероятно важен, в т. ч. для изучения потребления. Под его влиянием в культурных исследованиях считается, что поп-культура создается из того, что и как люди привыкли потреблять. Таким образом, теория гегемонии Грамши помогла культурным исследованиям рассматривать потребление в отношениях с производством как активную деятельность, т. е., говоря словами М. де Серто, как производство второго порядка.
Стоит отметить, культурным исследованиям чужд снобизм ливисистов, и они критикуют подходы, в которых людей положительно или отрицательно оценивают исходя из их потребительских вкусов. Также человек как потребитель, говоря о подходе к потреблению в рамках культурных исследований, - не марионетка в руках рынка и манипуляторов-капиталистов, искусно навязавших ему ложные потребности. Таким образом, в культурных исследованиях также отвергается пессимизм и пассивность подходов к потреблению теоретиков Франкфуртской школы и большинства версий структурализма. Кроме того, культурные исследования отчасти критически оценивают и такое движение, как анти-кон-сьюмеризм, в котором как раз имеются черты вышеупомянутых теорий (снобизм, концепт навязанных потребностей). Анти-консьюмеристский подход, как принято считать в культурных исследованиях, - это однобокий подход к природе современного потребления, тяготеющий, по А. Грамши, к полюсу сопротивления.
В свою очередь, представителей культурных исследований ругают в т. ч. за то, что те слишком много внимания уделяют теме протеста в рамках изучения потребления, за их «некритическое воспевание поп-культуры» [4, р. xix] и преувеличенное влияние обычного человека на сферу культуры.
Таким образом, культуру в рамках культурных исследований можно охарактеризовать как производство, распространение и потребление значений,
смыслов, интересов и ценностей противоборствующих классов и социальных групп посредством текстов и практик в контексте повседневности. Культура - это результат компромисса между теми, кто эту культуру «производит», и теми, кто ее «потребляет». Культурным исследованиям интересен аспект принятия или непринятия доминирующих ценностей и смыслов в рамках культуры и потребления, в частности (вот почему самым известным направлением культурных исследований стало исследование субкультур). Потребление в культурных исследованиях изучается в контексте власти, означивания, социальной коммуникации и идентичности. Потребление, в свою очередь, рассматривается как повседневный процесс производства значений, смыслов, ценностей определенной социальной группой посредством использования текстов и практик культуриндустрий. Коммерциализированная культура культуриндустрий как бы переосмысливается в акте потребления. Таким образом, потребление рассматривается как процесс участия человека в создании собственной и групповой идентичности и шире - культуры.
Подход к потреблению в культурных исследованиях можно назвать довольно оптимистичным в отношении человека и его возможностей. Это своеобразная декларативная попытка сбалансировать взаимоотношения производства и потребления в культуре. Представители культурных исследований пытаются оспорить всеобъемлющую значимость производства, при этом не пытаясь ее умалить, но стараются реабилитировать роль потребителя. Производство и потребление как этапы экономической деятельности представлены, с одной стороны, в виде исторической данности, а с другой - в виде территории создания смыслов. Потребителю отводится роль сознательного субъекта и действующего актора, а не объекта манипуляций. По сути, проблема, которая выражается в том, насколько человек свободен в своем потреблении и насколько его выбор достоин - это яркая иллюстрация извечного в общественных науках вопроса о первостепенной роли в обществе социальной структуры (structure) или индивидуального участия (agency), где структуры выражены в производстве, а участие - в потреблении. В культурных исследованиях предпринимается усилие диалектически сбалансировать роль экономики и культуры, инкорпорации и сопротивления, наконец, производства и потребления, при этом делая ставку на человеческое участие: на достоинство и созидательное начало человека.
Вестник Омского университета 2021. Т. 26, № 4. С. 37-43
-ISSN 1812-3996
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Дабы не ассоциировать «народную культуру» в рамках культурных исследований с фольклором (устным народным творчеством), корректней будет называть ее именно популярной культурой. У слова «популярный», как в английском, так и в русском языке, есть широко употребимое значение «любимый многими», что также справедливо по отношению к культуре, какой ее видят теоретики культурных исследований. Однако, такое определение популярной культуры будет основываться на количественном анализе успешности товаров, к примеру, продажи книг, билетов, количества просмотров и лайков. Возникает вопрос: с какого момента, а именно какого количественного показателя, товар будет считаться популярным? В то же время, популярными в этом смысле могут быть и классические произведения и предметы искусства, относящиеся к элитарной культуре. Такого мнения придерживается, в частности, крупный специалист по культурным исследованиям Джон Стори [2, р. 5-6]. Таким образом, следует остановиться именно на термине «поп-культура», говоря об объекте изучения культурных исследований, чтобы отодвинуть на второй план значение «популярности» поп-культуры. В то же время, в данном случае не нужно принимать во внимание закрепившуюся в русском языке негативную коннотацию слова «поп-»: его ассоциации с чем-то легкомысленным, растиражированным и бессодержательным (например, как в словосочетании «поп-музыка»). Кроме того, поп-культура культурных исследований - это в то же время не массовая культура. Несмотря на то, что в нашей культурологической традиции элитарной культуре принято противопоставлять культуру массовую, остановиться на термине «массовая культура» было бы не совсем верно, поскольку в культурных исследованиях принято рассматривать культуру демократически, а не с акцентом на «массовость», отсылающую к культуриндустриям Т. Адорно и М. Хоркхаймера [3, р. 68].
2 В XX в. интерес к изучению повседневности возник и в рамках других наук. Ее стали изучать, в частности, представители школы «Анналов», а также внутри отдельных направлений социологии.
3 Понятие «расы» дается в кавычках, поскольку «раса» в культурных исследованиях рассматривается как социально-политический конструкт. Cм. об этом: [6, р. 170-171].
4 Перформативный акт - это дискурсивная практика, которая путем объявления, цитирования или повторения вводит в действие и закрепляет какое-либо значение в качестве культурной нормы. Сост. по: [6, р. 142143].
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Reynolds С. Habit and taste: ethical consumption and the intellectual milieu. Canberra : The Australian National University, 2009. 283 p.
2. Storey J. Си^ига! theory and popular culture: An introduction. 5th edition. L. : Longman, 2009. 266 p.
3. Barker C. Cultural studies: theory and practice. 2nd edition. L. ; Thousand Oaks, Calif. : SAGE Publications, 2003. 485 p.
4. Storey J. ^^ural theory and popular culture: A reader. 3th edition. Harlow : Pearson Education Ltd, 2006. 657 p.
5. Storey J. Theories of consumption. N. Y. : Routledge, 2017. 144 p.
6. Barker C. The Sage dictionary of cultural studies. L. : SAGE Publications Ltd, 2004. 211 p.
7. Серто М. де. Изобретение повседневности. 1. Искусство делать. СПб. : Изд-во Европейского ун-та в С.-Петербурге, 2013. 330 c.
8. Hebdige D. Subculture: The meaning of style. L. : Methuen & Co, 1979. 195 p.
9. Douglas M., Isherwood B. The World of Goods: Towards an anthropology of consumption. L. : Routledge, 1996. 169 p.
10. Bourdieu P. Distinction: A social critique of the judgement of taste. Cambridge, Massachusetts : Harvard University Press, 1996. 613 p.
11. Веблен Т. Б. Теория праздного класса: экономическое исследование институций. М. : Прогресс, 1984.
367 c.
12. Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь // Логос. 2012. № 3 (34). С. 1-12.
42 -
Herald of Omsk University 2021, vol. 26, no. 4, pp. 37-43
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Пластун Виктор Юрьевич - аспирант кафедры истории, философии и культурологии, Омский государственный университет путей сообщения, 644046, Россия, г. Омск, пр. Маркса, 35; e-mail: [email protected].
Пластун Юлия Алексеевна - независимый исследователь; e-mail: [email protected].
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Пластун В. Ю., Пластун Ю. А. Проблема потребления в культурных исследованиях // Вестн. Ом. ун-та. 2021. Т. 26, № 4. С. 37-43. DOI: 10.24147/1812-3996.2021.26(4).37-43.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Plastun Viktor Yurievich - Postgraduate Student of the Department of History, Philosophy and Culture Studies, Omsk State Transport University, 35, pr. Marksa, Omsk, 644046, Russia; e-mail: omskpvu@ mail.ru.
Plastun Yulia Alekseevna - Independent Researcher; e-mail: [email protected].
FOR QTATIONS
Plastun V.Yu., Plastun Yu.A. The problem of consumption in cultural studies. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2021, vol. 26, no. 4, pp. 3743. DOI: 10.24147/1812-3996.2021.26(4).37-43. (in Russ.).
