CC BY
23политике, пытаются выступать как относительно самостоятельные игроки на Среднем Востоке, без претензий на региональное лидерство.
Стремлением ИРИ закрепиться в качестве регионального геополитического центра силы объясняются также определенные шаги со стороны Ирана принять более активное участие в Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), где он является на сегодняшний день наблюдателем. Как представляется, в случае принятия в ШОС Иран полностью состоится как региональный геополитический актор на Кавказе и Большом Ближнем Востоке, тесно сотрудничая с Россией и Китаем.
х
со
М.С. Зинченко,
преподаватель Пятигорского государственного лингвистического университета
Проблема политизации ислама в современном мире: вопросы теории и практики
На протяжении последних десятилетий мир был свидетелем не-
< уклонного усиления политической роли ислама как во внутреннем, так и во о внешнем развитии целого ряда стран. После революции в Иране (1979 г.) за-<с говорили о «возрожденческом движении почти всемирного масштаба», «ре-с генерации исламского этноса», о том, что мусульманский мир вступил в ^ «одну из наиболее решающих фаз своей религиозной и культурной истории»1. ^ Обобщая взгляды большинства зарубежных и отечественных исследова-^ ний, можно выделить три генеральных направления политической мысли, о характерных для современного ислама, каждое из которых активно борется ^ за усиление своего влияния на верующих. Среди них — традиционализм,
< модернизм и исламизм (политический ислам). Все они появляются как от-§ вет на идеологический вызов Запада и отражают три возможные реакции: □Е попытку законсервировать идеи и институты дозападного мира, признание с главенства Запада и приспособление к нему и борьбу с Западом посредством
утверждения собственной идейной и практической альтернативы.
Наиболее активным вариантом выстраивания отношений ислама и политики является исламизм — политический ислам, представляющий собой о антизападный и антилиберальный вариант реформизма, который в отличие о от модернизма не ведет к секуляризации, объясняя политические явления ^ исключительно через события сакрального мира. По своей гибкости и умению ^ приспосабливать старую догматику к новым условиям (то есть активному использованию иджтихада) исламизм сравним с традиционализмом. Однако исламисты изменяют догмы не для того, чтобы легитимизировать правящие режимы и не для того, чтобы приспособиться к народной религиозности,
1 См.: Косое Г.В. Политическая концепция ислама: проблемы цивилизационного и политологического анализа. Ставрополь, 2008. С. 145.
138
1 Кисриев Э.Ф. Ислам и власть в Дагестане. М., 2004. С. 221—222.
2 См.: Семедов С.А. Ислам в политике: идеология и практика. М., 2009. С. 103—104.
3 См.: Малашенко А.В. Исламская альтернатива и исламистский проект. М., 2006. С. 76.
4 Цит. по: Алиев А.А. Идеология «мусульманского национализма». М., 2008. С. 76.
5 Цит. по: Поляков К.М. Арабский восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. М., 2001. С. 21.
а для того, чтобы в исламе найти обоснование борьбе против существующего политического порядка. Исламизм — идеология революции. «Все многообразие практики исламского поведения можно распределить между двумя крайними полюсами, которые неизбежно упираются в общественно-политическую материю: один полюс — это структуры, покорно служащие земной власти, ибо "всякая власть от Бога", а другой — структуры, отрицающие правомочность существующих земных порядков, нацеленные на р мятежное противостояние "миру, забывшему Бога",
было заповедано Им» — пишет Э.Ф. Кисриев1. Не зря его иногда называют м «исламской теологией освобождения», проводя прямые и косвенные парал- 0 лели с политизированным гибридом католицизма и марксизма. §
Политический ислам представляет собой союз теологии и политики (тео- 3 рии и практики). Они находятся в диалектическом единстве: политическая ц практика вторична по отношению к теологии, но формы этой практики I заставляют изменять теологию. Идеология политического ислама — набор Л определенных концепций, которые могут произвольно использоваться для М конструирования конкретной идейной позиции. Эти концепции могут быть В по своему происхождению исламскими («ждахилийя», «шикр»), западно- о либеральными («исламская демократия»), марксистскими («исламская рево- -§ люция») и т.д. Многообразие источников концепций служит доказательством § постмодернистской природы исламизма. Эклектический характер исламизма, О его внутренняя противоречивость никак не обсуждается идеологами. Они 1 лишь декларируют определенные принципы, которые, взятые вместе, об- 1 разуют мозаику политической религии2. I
Наш анализ политического ислама как результата современного процесса о политизации религии основывается на работах исламистов из разных стран, 1 суннитов и шиитов, основателей исламизма и их современных последователей. Комплексный подход к источникам обусловлен, во-первых, тем, что сами исламисты ссылаются на работы друг друга, во-вторых, тем, что пишут они приблизительно одно и то же, и, в-третьих, тем, что современные идеологи являются в большей степени интерпретаторами и толкователями наследия ранних исламистов, чем оригинальными мыслителями3. При этом, рассматривая политический ислам, имеет смысл уйти от жесткого разграничения § между суннизмом и шиизмом. Преодоление этого разделения, так же как разделения суннитов по мазхабам — одна из основных задач исламистов. Они ^дд
стремятся вернуться к исламу времен Пророка, не знавшему современной -
раздробленности. «Каждый, кто попытается разделить мусульман на шиитов и суннитов, не принадлежит ни одной из этих общин и должен считаться неверным», — писал Аятолла Хомейни4. В этом же ключе высказывался и духовный лидер Судана Хасан ат-Тураби: «Мы не сунниты и не шииты, и | не разделены по мазхабам»5. ®
"U
о о
"U
и
О
Все это обусловливает необходимость рассматривать исламизм как целостное явление, несмотря на наличие внутри него различных направлений и ответвлений. Данный подход, например, применяется A.B. Малашенко, который также считает, что «между суннитским и шиитским вариантами исламизма принципиальной разницы нет»1. Единственное различие, имеющее значение — это различие между исламизмом умеренным (с которым современные государства могут уживаться) и радикальным (оппозиционным вплоть до использования экстремизма, терроризма и восстаний). Умеренные исламисты действуют через легальные политические институты. «Они не ломают систему, но трансформируют ее "под себя", стремясь занять внутри нее стабильное место... Радикалы же ведут борьбу за смену системы»2. Остальные различия не имеют особого значения, косвенным доказательством чему является тот факт, что сами исламисты легко преодолевают их.
К классикам раннего исламизма принято относить Абу Аля Маудуди (1903—1979, Пакистан), Сайида Кутба (1906—1966, Египет), Хасана ат-Табари (р. 1932, Судан), Аятоллу Рухоллу Хомейни (1900—1989, Иран), а также их менее известных учеников и продолжателей. Как видим, все они жили и проповедовали в XX в., что позволило Ф.М. Мухаметшину сделать вывод о том,
i что «исламский фундаментализм — феномен второй половины ХХ века»3, ко-^ торый возник как результат «глубоко ощутимых» угроз, внешнего давления, к разочарований и неудач, пережитых миром ислама еще в первой половине ^ ХХ в. Однако в качестве идейных и исторических предшественников ис-§ ламистов часто называются Ахмад Ибн Ханбал (780—855), действовавший □l еще в IX в. как «решительный противник рационального толкования ис-s ламских догматов» и основоположник ханбалитского мазхаба — «наиболее < строгой богословско-юридической школы в исламе», его самый известный s последователь Ахмад Таки ад-Дин Ибн Таймийя (1263—1328), требовавший g «возврата к первоначальной чистоте ислама», а также аравийский религи-° озный реформатор XVIII в. и основоположник ваххабизма Мухаммад Ибн к Абд аль-Ваххаб.
m Несмотря на то, что все теоретики политического ислама были вы-m нуждены создавать теории «построения исламизма в одной стране» (по [3= аналогии с «построением социализма»), они не оставляли идею создания мировой Уммы — единого религиозно-политического сообщества, 140 объединяющего все человечество. В работах Маудуди, Кутба, Хомейни
- и других исламистских идеологов со всей очевидностью проявляется
универсализм политического ислама, его претензии на глобальную роль. ? Суть исламского сценария глобализации заложена в исламском взгляде на мир, в соответствии с которым мир делится на «дар уль ислам» (местонахождение ислама), «дар уль харб» (местонахождение войны) и «дар уль курф (сульх)» (местонахождение мирного сосуществования, мир неверия)4.
1 Малашенко А.В. Указ. соч. С. 54.
2 Там же. С. 85.
3 Мухаметшин Ф.М. Взгляд на исламский фундаментализм. М., 1998. С. 9—63.
4 Цит. по: Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. М., 2003. С. 12.
О
OJ
1 Цит. по: Жданов Н.В. Указ. соч. С. 24.
2 Цит. по: Там же. С. 24.
3 Цит. по: Там же. С. 12.
4 См.: Малашенко А.В. Указ. соч. С. 86
В пределах dar-al-Islam возобладали дружба и сотрудничество на основе исламских принципов. Dar-al-harb включает арену прямых военных конфликтов, а также тех, кто находится во враждебном отношении к исламу. Странами dar-al-sulh являются те немусульманские страны, которые достигают большой автономии и мира за счет больших выплат и налогов в мусульманскую казну. Исламский проект, отвергая существующий миропорядок, возникающий в
результате западной колонизации, отрицает секулярное национальное госу- р
дарство и ориентирует на возврат к идее халифата — «исламского идеального Л
государства». |
В рамках концепции исламского миропорядка, которая была озвучена в О
Декларации международного семинара, проходившего 3—6 августа 1983 г. в §
Лондоне, подчеркивается, что одной из политических целей Уммы является 3
объединение всех исламских движений в единое глобальное движение «с тем, Ц
чтобы создать исламское государство»1. Учитывая то, что «джихад» является |
«важным долгом каждого мусульманина во все времена», он должен стать су- Л
щественным элементом современного исламского движения. Процесс создания |
исламского государства сопряжен, по мнению участников семинара, во-первых, ш
с ликвидацией всех видов власти, находящихся в конфликте с Аллахом и его о
пророком, во-вторых, политическим, экономическим, социальным, куль- е
турным и философским влиянием западной цивилизации. Конечной целью §
исламского варианта глобализации должно стать установление справедливости О
«во всех человеческих отношениях на всех уровнях в мире»2. 1
Исламская система (порядок), по мнению Шамиса Абд аль-Манама, 1
призывает к полной всеобъемлющей социальной справедливости; свободе I
народов без какой-либо расовой дискриминации, преимуществ араба над оо
иностранцем иначе как в набожности; свободе мысли. 8
Исламский сценарий глобализации связан с превращением исламской традиции в политическую идеологию, стремящуюся, во-первых, к объединению О всех мусульман в едином исламском государстве и, во-вторых, к тотальной §§ войне против всех неверных с целью их обращения в ислам для дальнейшего их I включения в состав исламского государства. Современный автор аль-Афгани о1 разработал основополагающие принципы панисламизма: «во-первых, отказ от т привнесенных концепций в силу их отчужденности от исламского общества § и непригодности для него; во-вторых, подтверждение основного принципа (панисламизма) — ислам верен для любого места и времени»3. ^^^
Перед исламистами стояла задача-максимум — обращение в ислам -
всего мира и превращение человечества в единую умму. Задача-минимум — добиться хотя бы реисламизации регионов с историческим мусульманским населением. Иранская (шиитская) революция, обозначив прорыв
о
З
на этом направлении действий мирового политического ислама, по мнению | А.В. Малашенко, принесла в суннитский мир идею победы политического ® ислама4. Тем не менее экспорт иранской революции в суннитские государства о
к
не всегда был успешным. Со временем это привело к тому, что Иран все меньше стал ощущать себя авангардом исламизации мира и все больше — национальным государством, реализующим собственные интересы.
Эти процессы были вызваны разочарованием не только в панисламист-ском проекте, но и в возможности постепенной исламизации исторически мусульманских государств. Некоторые авторы даже стали полагать, что происходившие процессы ознаменовали поражение или провал исламизма. Так, Ж. Кепель в 2001 г. утверждал, что «исламистские движения вступили в фазу заката, который с середины 90-х годов XX века становится все более стремительным»1. Однако, как справедливо замечает О. Руа, «смягчение позиций крупных исламистских движений и их интеграция в своеобразную форму национализма открыли нишу для нового типа радикализма, который должен был быть суннитским, идеологически консервативным и наднациональным»2. Помимо идейного разочарования значительную роль в обновлении исламизма сыграли отрицательные социально-экономические последствия неолиберальной глобализации.
В начале 1990-х гг. поднимается вторая волна исламизма. Для представителей этой волны характерно фундаменталистское видение мира как полностью погибшего и не предназначенного для спасения. Исламисты предполагают (хотя и не могут быть уверены в этом), что человечество живет под властью Даджаля (антихриста). Все, что может сделать авангард «избранных» — вести партизанскую войну и наносить точечные удары по ш миру джахилийи. Конечно, исламистский идеал остается прежним: создание ^ всемирной уммы, но процесс борьбы становится для исламистов новой волны ^ важнее результата. «У этих радикалов очень слабая программа, сводящаяся < к введению шариата и игнорирующая важные социальные и экономические требования старых движений»3, — пишет о «новых исламистах» О. Руа. Разумеется, «новый исламизм» не отменяет «старый» — они сосуществуют, иногда сотрудничая, а иногда враждуя. к Идейной основой нового исламизма (в его радикальном варианте) явля-т ется фундаментализм, который в политическом исламе сегодня представлен ш многочисленными международными террористическими организациями. В с настоящее время в мире существуют сотни исламистских террористических организаций и группировок. По оценкам западных спецслужб, в 1968 г. их 142 было 13, а в 1995 г. — уже около 100, причем общее число активных членов,
- способных совершить террористические акты, к этому времени составляло
не менее 50 тыс. человек4. Ю.П. Кузнецов считает, что «в целом исламский экстремизм несет ответственность за 80 % террористических актов в мире, и в конце XX в. на мировой арене действовали почти 150 исламских организаций террористической направленности»5. Российский эксперт по проблемам
1 См.: Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М., 2004. С. 9.
2 Рой О. Бен Ладен: апокалиптическая секта, отколовшаяся от политического ислама // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2001. 4. С. 74.
3 Там же. С. 75.
4 См.: Полонский В. Джихад всему миру // Общая газета. 1995. 17.
5 Кузнецов Ю.П. Террор как средство политической борьбы экстремистских группировок и некоторых государств. СПб., 1998. С. 31.
с О с
О
сч
радикализма в исламе А.А. Игнатенко, в свою очередь, называет цифру 2001. Среди наиболее одиозных террористических группировок, действующих в современном мире, можно назвать: международные террористические организации исламских ультра-радикалов «Аль-Каида» и «Мировой фронт джихада», палестинские движения сопротивления «ХАМАС» и «Исламский джихад», египетские «Ал-Гамаат ал-исламийа» и «Ал-Джихад», пакистанские
«Джамаат ал-фукра» и «Харакат ал-ансар», ливанскую «Хизбалла» («Партия р Аллаха») и «Вооруженную исламскую группу (GIA)» в Алжире,
рокавказских — многочисленные исламистские «джамааты» и др. §
Учитывая преимущественно террористический характер практической 0
деятельности нового исламизма, представляется актуальным раскрыть по- g
нятие «терроризм». Будучи сложным социально-политическим явлением, 3
терроризм обусловлен многими эндогенными и экзогенными факторами и ЦЦ
до сих пор не имеет единого, общепризнанного определения. В связи с этим я
некоторые исследователи (в частности, С.А. Эфиров) полагают, что вообще Л
не следует стремиться выработать универсальное определение терроризма, а §
а
можно ограничиться лишь некоторыми важнейшими признаками, достаточно ш
полно характеризующими это явление. К таковым относятся: g
- политическая мотивация насильственных действий; е
- направленность насилия на дестабилизацию положения в обществе и § запугивание различных социальных групп; g
- отсутствие обязательной связи терактов с последующими вооруженными я конфликтами; р
- и, самое важное, наличие определенной идеологии экстремистской на- я
«-> «-> 2 ГО
правленности, оправдывающей террористические действия2. о
На наш взгляд, данные признаки существенно уточняют критерии терро- 8
ризма и позволяют предположить, что терроризм — это идеология (идеологи- я
ческая доктрина) и основанная на ней политико-криминологическая практи- g
ка, включающая в себя совокупность насильственных уголовно-наказуемых g
деяний, совершаемых негосударственными субъектами, заключающаяся в я
нелегитимном воздействий на принятие решений органами государственной р
власти, органами местного самоуправления или международными органи- т
зациями, с целью добиться определенных изменений путем нелегитимного g и опосредованного устрашения противника3.
Для фундаменталистов, как и для ваххабитов прошлого характерна 143
обостренная ксенофобия и эксклюзивизм. Вместе с тем большинство ис- -
следователей все же не сводят политический ислам исключительно к его радикальной практике, считая это большой политической ошибкой. Так, В.Я. Белокреницкий полагает, что «в политическом исламе, строго говоря,
надо различать две стороны — умеренно-фундаменталистскую, национа- |
листическую и радикально-фундаменталистскую, транснациональную и ® __^
--о
1 Цит. по: Мельков С.А. Исламский фактор и военная политика России. М., 2006. С. 15.
2 См.: Эфиров С.А. Терроризм: психологические корни и правовые оценки // Государство и право. 1995. 4. С. 24.
3 См.: Боташева А.К. Терроризм как феномен современной политической реальности. Ставрополь, 2009. С. 25.
р З
экстремистскую»1. По мнению Г.В. Косова, «исламский радикализм образует небольшой сегмент исламского интеллектуального и политического спектра, однако его значение определяется воинственностью и готовностью некоторой части активистов к насильственным действиям, в том числе к крупным террористическим акциям»2. «Возможно, умеренных фундаменталистов гораздо больше, но они составляют как бы «молчаливое большинство», а вот радикалы-экстремисты благодаря своей агрессивности, шумной агитации, актам террора и насилия, широко освещаемым в СМИ, у всех на виду и вроде бы доминируют над основной массой мусульман. Однако от того, что собой представляет эта масса и что она думает, зависит слишком многое в судьбах и Востока, и Запада. Поэтому мнение этой очень значительной части верующих мусульман никак нельзя игнорировать», — пишет Р.Г. Ланда3.
Сегодня политический ислам бурно переживает «второе рождение», стремительно распространяя свое влияние практически на всех континентах и в большинстве стран мира. Для России, где нашли отражение все отмеченные выше общемировые тенденции, политизация ислама приобрела радикальный характер и серьезно дестабилизирует политический процесс как на локально-региональном, так и на общенациональном уровнях. Особенно это касается южных территорий страны и в первую очередь — Северного Кавказа, где ислам традиционно оказывает воздействие на общественно-политическую жизнь. Все это обусловливает наш научный интерес к данной проблема-о§ тике и заставляет более глубоко разобраться в процессах трансформации изначально неполитического явления, коим является религия ислама, в значимый фактор политического процесса, способный оказывать на него как стабилизирующее, так и дестабилизирующее воздействие.
1 Цит. по.: Ланда Р.Г. Политический ислам: предварительные итоги. URL: http://i-r-p.ru/page/ stream-library/index-2109.html.
.0 х
со
к
с
с
о
с
к с m
о
0J
2 См.: Косое Г.В. Указ. соч. С. 159.
3 Ланда Р.Г. Указ. соч.
§ С.К. Осипов,
преподаватель Пятигорского государственного лингвистического университета
144
Религиозный фактор в эволюции политической системы России
Конец XX в. ознаменовался для России огромными социокультурными и политическими изменениями. Падение железного занавеса, окончание холодной войны способствовали большей открытости России к восприятию новых, преимущественно либеральных идей. Именно поэтому в России обозначился духовно-нравственный кризис, который является отражением глубинных процессов, происходящих в социокультурной сфере. Российское государство отказалось от официальной идеологии, а большую
