CC BY
32Явчуновская Р.А.
д.полит.н., профессор, профессор МАИ (НИУ), профессор РАНХиГС
reguina10@mail.ru
ПРОБЛЕМА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
Ключевые слова: влияние, противостояние, политическое решение, безопасность.
Keywords: influence, confrontation, political solution, security.
От многих общественных отношений международные отношения отличаются тем, что в них отсутствует высший авторитет. Поэтому, в принципе, все государства равны и свободны в своих действиях на международной арене. И такое положение закреплено в действующей системе международного права. Совсем не случайно длительный период развития международных отношений характеризовался тем, что из самого понимания государственного суверенитета вытекало право любой страны прибегать к военной силе в отношениях с другими государствами. Но это приводило к множеству двусторонних и региональных конфликтов, а также стало основанием для развязывания двух мировых войн.
По мнению крупнейшего французского философа нашего времени Жана Бодрийяра, «мир, утративший свои ценности, всегда ревниво относится к другим мирам, у которых эти ценности есть. Когда своих ценностей не осталось, надо разрушать чужие»1.
Губительность такой парадигмы международных отношений на самом деле осознавалась в мире, поэтому уже до начала Второй мировой войны в пакте Бриана - Келлога содержалось запрещение использовать силу в качестве инструмента национальной политики. И вместе с тем после войны Устав Организации Объединенных Наций в определенных случаях допускал вмешательство с использованием военной силы. Но это было, скорее, исключением, а не правилом.
Использование не только угрозы силой, но и самой силы предусматривалось в отношениях между государствами, но не между государствами и негосударственными участниками международных отношений. В настоящее время мировые события демонстрируют такую возможность угрозы силой, что последствия этого трудно даже предсказать.
От государства в выработке его внешнеполитического курса потребуется учет новой потенциальной серии угроз и вызовов, исходящих от негосударственных участников международных отношений.
Несомненно, выстроить прогнозные линии развития международной жизни и мировой политики на фоне активизирующихся угроз и рисков глобализации, в частности, международного терроризма, нелегальной миграции, новых эпидемических болезней, невозможно, оперируя лишь линейной методологией. Кроме того, существенный недостаток линейных прогнозов заключается в том, что с его помощью резко сужается вариативность международного поиска решений по выходу из конфликтных или кризисных ситуаций без применения силовых инструментов.
Все это было замечено на самых ранних стадиях глобализации. Как отмечали А. Кинг и Б. Шнайдер в Докладе Римскому клубу «Первая глобальная революция», «противоречия мировой экономики, вопиющее неравенство, крайняя степень нищеты, соседствующая с пышной роскошью, представляют собой источник многочисленных трений и конфликтов в самых различных районах мира. Все это - приметы начала первой глобальной революции и вместе с тем предпосылки той неопределенности, которая ждет нашу планету в будущем»2.
А общество, не заинтересованное в поиске ответов на вечные вопросы, обречено, поскольку незаполненная ниша духовности всегда открыта вторжению извне. Вот почему старая Европа и пресыщенная не только постиндустриальными новациями, но и мультикультурным опытом Америка сдают свои позиции в области культуры и идеологии нетрадиционным для них верованиям, жизненным стилям и нравственным стандартам. Схожие процессы начинают наблюдаться и в других странах, как например, в Японии, ранее бывшей бастионом традиционных ценностей. Вряд ли эти «достижения» современного квазиинформационного общества можно считать приемлемыми.
Применительно к системе международных отношений оригинальную идею высказал профессор кафедры политологии в Университете Бристоля Ричард Литл. Он, в частности, отметил, что «создается самосбывающееся пророчество: лица, формирующие внешнюю политику, предполагают, что мир является враждебным, и затем действуют способами, которые оправдывают и укрепляют это предположение. .. .Теоретизирование - не нейтральная деятельность, а может иметь очень существенные социальные последствия»3. К этому можно добавить , что при этом эти лица забывают об ответственности за свои политические решения и последующие действия.
1 Цит. по: Эксперт. - М., 2002. - № 17, 29 апреля. - С. 67.
2 Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция. Доклад Римского клуба. - М., 1991. - С. 22.
3 Цит. по: Теория международных отношений на рубеже столетий. - С. 96.
Борьба за доступ к формированию и перераспределению мирового дохода является главенствующим стратегическим ориентиром при формировании национальной экономики на мировой хозяйственной арене, она стала основой внешней политики любого государства в XXI веке.
Конечно, в какой-то степени можно согласиться с мнением известного американского экономиста и бизнесмена Пола Пильцера, который в книге «Безграничное богатство. Теория и практика «экономической алхимии» отмечает, что «богатство - это продукт не только естественных ресурсов, но также и технологии. И из этих двух слагаемых технология неизмеримо важнее... поскольку в ее отсутствие эти ресурсы оставались бесполезными»1. Вместе с тем, возможности технологий не беспредельны, результаты их внедрения в производство и потребление детально не изучены. Кроме этого, как представляется, небезосновательно и заключение М. Кастельса относительно того, что «существует сложное взаимодействие между технологией, обществом, экономикой, культурой и политикой, которое преобразует мир, но не обязательно к лучшему. Это целиком и полностью будет зависеть от нас, от того, как мы, люди, используем эти технологии и приспосабливаем их к нашим нуждам, нашим мечтам, нашим проектам в конкретных жизненных условиях в каждом обществе и для каждого человека»2.
Как можно наблюдать, использование новейших технологий для многократного повышения эффективности производства и увеличение прибыли сопровождается «побочными эффектами», коими выступают разрушение среды обитания, появление новых болезней, изменение физической природы самого человека. Как писал по этому поводу Э. Тоффлер, «спеша выводить из технологии немедленную экономическую выгоду, мы сделали свою окружающую среду физически и социально легковоспламеняющейся»3, т.е. конфликтогенной и критически опасной для человеческого сообщества.
Следует отметить, что, несмотря на впечатляющие успехи в экономической сфере в развитых странах не наблюдается соответствующего приращения духовности. Естественно, ее сложнее измерить, чем экономические параметры развития. И все же известный английский ученый, специалист в области психологии менеджмента и анализа систем производственной мотивации Чарльз Хэнди в книге «Алчущий дух. За гранью капитализма: поиск цели в современном мире» отмечает, что «приходится признать, что эффективность может иметь решающее значение для существования общества, но в итоге ни она, ни экономическая модель, к которой она принадлежит, не могут удовлетворить духовный голод человечества, ответить на вопрос о смысле жизни. Возможно, нам придется больше времени и сил отдавать деятельности вне экономической сферы, мотивированной не стремлением к эффективности, а желанием обрести внутреннее удовлетворение и достоинство. В такой системе ценностей деньги и рынок отойдут на второй план... Такое переосмысление понятий высветило бы, что капитализм есть лишь механизм, который позволяет каждому индивиду самому ставить себе цели. Убеждение, что деньги есть средство, а не цель, послужило бы не ограничению, а освобождению личности»4.
В результате, при внешне благоприятных параметрах, западное общество все в большей степени утрачивает свои сущностные параметры, которое столетиями объединяло его в единую христианскую евро-атлантическую цивилизацию.
Процесс функционирования и развития системы международных отношений, несомненно, подвержен нелинейному и разнонаправленному воздействию факторов, берущих свое происхождение в глубине цивилизационного развития, обладающего чрезвычайно высокой степенью нелинейности. Наибольшая степень неопределенности связана с ролью субъективного фактора - человека, действия которого во всех сферах жизнедеятельности далеко не всегда могут быть проанализированы в категориях логики.
Современное международное развитие характеризуется следующими качествами: разнородностью государств при их формальном равенстве; диверсификацией средств силы (которые стали уже не только военными, дипломатическими или валютными, но также технологическими, финансовыми, торговыми, научными, культурными, идеологическими); усилением роли негосударственных субъектов (международные фирмы, неправительственные организации, религиозные группы, подпольные и открытые криминальные организации) не только в международной экономической жизни, но и в решении политических и дипломатических вопросов.
Нельзя рассчитывать на то, что система международных отношений будет адекватно реагировать на соответствующие изменения в сфере, например, производства, распределения и обмена. Обладая определенной реактивностью, она может достаточно долго не замечать прошедших изменений, либо компенсировать их имеющимся в ее арсенале разнообразием методов и форм. Для будущего международных отношений решающее значение имеет то, какую форму примут процессы регионализации. Если эти процессы будут развиваться в открытых формах, то кооперация приведет к трехстороннему регулированию в области мировой политики и экономики, если нет - то мировое сообщество вступит в эру трехстороннего соперничества со всеми вытекающими последствиями.
При такой модели международных отношений наблюдается двойной феномен - рост насилия и расширение числа субъектов международной жизни, конкурирующих с государствами-нациями, - неизбежно дестабилизирует международное сообщество. Тогда возможны несколько геополитических вариантов развития международного сообщества. В случае если победит тенденция к дивергенции, возможны либо «ливанизация», то есть полностью расколовшийся мир, либо «экоплюрализм», когда мир будет состоять из многочисленных небольших местных полуавтаркических коммун, живущих без насилия, уважающих самобытность других, оберегающих окружающую среду, под-
1 Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. - С. 406-407.
2 Кастельс М. Указ. соч., с. 22; Информационная эпоха: экономика, общество и культура. - М., 2000. - С. 153.
3 Тоффлер Э. Шок будущего. - М., 2001. - С. 467.
4 Новая постиндустриальная волна на Западе. - С. 178-179.
держивающих связи друг с другом с помощью современных информационных систем. В случае если победит тенденция к конвергенции, весьма вероятно либо превращение мира в единый рынок, который будет способствовать сближению экономических систем; либо одностороннее доминирование США или западных держав под флагом ООН.
Таким образом, становится очевидным, что главной целью глобальной финансовой элиты относительно состояния современных международных отношений является задача их перестройки применительно к потребностям современного этапа экономического развития с тем, чтобы обеспечить беспрепятственный доступ развитых стран к материальным и духовным ресурсам мира. В этом плане не удивительно, что многие формирующиеся на Западе концепции международных отношений нацелены на обоснование и, следовательно, легитимацию складывающегося миропорядка.
