ПРОБЛЕМА ПЕНИТЕНЦИАРНОГО РЕЦИДИВА В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ И СРЕДИ ОСУЖДЕННЫХ БЕЗ ИЗОЛЯЦИИ ОТ ОБЩЕСТВА

Лещенко Ольга Вадимовна; Воробьев Сергей Михайлович

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_165

ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА ПОТЕРПЕВШЕМУ КАК МЕРА УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ХАРАКТЕРА COMPULSORY COMPENSATION FOR HARM TO THE VICTIM IN THE SYSTEM OF CRIMINAL MEASURES

АФАНАСОВА Марина Сергеевна,

соискатель кафедры уголовного права ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия». 117418, Россия, г. Москва, ул. Новочеремушкинская, 69. E-mail: afanasowa.marina@yandex.ru;

AFANASOVA Marina Sergeevna,

Applicant in the Department of Criminal Law, FSBEI "Russian State University of Justice". 69 Novocheremushkinskaya str., Moscow, 117418, Russia. E-mail: afanasowa.marina@yandex.ru

Краткая аннотация. В статье исследуются меры уголовно-правового характера, их сущность и классификация, институт принудительного возмещения вреда, его законодательные характеристики, дискуссионные вопросы реализации предписаний норм, фиксирующих необходимость возмещения вреда, соотношение с мерами уголовно-правового характера

Abstract: The article explores measures of a criminal law nature, their nature and classification, the institution of compulsory compensation of harm, its legislative characteristics, debatable issues of implementing the requirements of the norms fixing the need for compensation of harm, the relationship with measures of a criminal law nature.

Ключевые слова: уголовная ответственность, наказание, условное осуждение, условно-досрочное освобождение от наказания, освобождении несовершеннолетнего от ответственности или от наказания, меры уголовно-правового характера, принудительное возмещение вреда.

Keywords: criminal liability, punishment, conditional conviction, parole from punishment, release of a minor from responsibility or punishment, measures of a criminal law nature, compulsory compensation for harm.

Дата направления статьи в редакцию: 26.06.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Анализ норм действующего УК РФ позволяет сделать вывод, что принудительное возмещение вреда потерпевшему, не являясь мерой уголовного наказания как это было прежде, представляется возможным рассматривать в качестве меры уголовно-правового характера.

При этом, весьма актуальными являются и вопрос о дифференциации наказания и иных мер уголовно-правового характера, и вопрос -насколько меры уголовно-правового характера (и рассматриваемая, в частности) связаны или предопределены виной лица. Если в отношении связи вины и наказания нет никаких сомнений (наказание назначается за вину и предопределяется степенью вины), то в отношении иных мер уголовно-правового характера не все так однозначно. Ведь если та или иная мера следует в приговоре за преступление и определяется виной лиц, то она по определению не может преследовать иных целей, кроме как цели наказания, и тогда от наказания ничем не отличается.

Наука обратила внимание на это обстоятельство. Так, С.И. Курганов писал, что некоторые меры уголовно-правового характера применяются за совершение преступлений, а иные - «к лицам, совершившим преступление, но не за то, что они совершили преступление, а потому что суд установил определенные обстоятельства, на основании которых пришел к выводу о нецелесообразности реального отбывания наказания осужденным»1. Его поддерживает В.И. Горобцов, который в своих рассуждениях о мерах уголовно-правового характера делает принципиальную оговорку о том, что применительно к некоторым из них необходимо вести речь о том, не за что, а к кому они применяются2.

Представляется возможным поддержать такой подход. Именно он дает основание разграничить наказание и иные меры уголовно-правового характера. Последние, когда они применяются к лицам, виновным в совершении преступления, определяются не степенью вины, а иными социально значимыми обстоятельствами, и преследуют они, соответственно, не цели уголовного наказания, а иные значимые результаты. Отсюда - распространенная в науке градация иных мер уголовно-правового характера на виды, исходя из их содержания и направленности: реститутивные, лечебные, воспитательные, профилактические и т.д.

Такой подход позволяет вплотную подойти к вопросу о том, является ли возложение обязанности возместить или загладить вред мерой уголовно-правового характера. Необходимость его постановки обусловлена тем, что возложение этой обязанности не представлено в законе в качестве самостоятельной формы правовой реакции на преступление, но является составной частью освобождения от ответственности, от наказания, условного осуждения и условно-досрочного освобождения от наказания.

При этом, опираясь на представленные научные исследования, можно констатировать следующее: во-первых, примерно половине условно осужденных суд не назначает никаких обязанностей на период испытательного срока; во-вторых, поскольку обязанность возместить или загладить вред прямо не указана в законе, но подразумевается лишь как потенциально возможная, суды достаточно редко обращаются к ее

3

назначению .

1 Курганов С.И. Наказание: уголовно-правовой, уголовно-исполнительный и криминологический аспекты. - М.: Проспект, 2008. - С. 35.

2 Горобцов В.И. О понятии и целевых установках уголовно-правового принуждения // Актуальные проблемы теории борьбы с преступностью и правоприменительной практики. - Красноярск: Изд-во Сиб. юрид. ин-та МВД России, 2001. - С. 35 - 36.

3 Аналогичные данные получены иными исследователями, см., например: Эрхитуева Т.И. Условное осуждение: юридическая природа, основания применения и порядок исполнения: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2007.

Есть еще одно обстоятельство, которое в известной степени блокирует применение при условном осуждении или условно-досрочном освобождении от наказания применение судом такой меры на период испытательного срока, как возложение обязанности загладить причиненный вред.

Речь идет о том, что обязательства по компенсации причиненного вреда в значительном числе случаев предписываются приговором по итогам рассмотрения в рамах уголовного разбирательства гражданского иска. Когда и, если такое предписание в приговоре содержится, дополнительное возложение обязанности загладить вред как требование к поведению на период условного осуждения или условно-досрочного освобождения от наказания не представляется целесообразным.

Однако такое положение вещей приводит к непростым для правовой оценки ситуациям уклонения осужденного от исполнения обязанности возместить или загладить вред, в зависимости от того, возложена ли такая обязанность в силу положений ст. 73 УК РФ или же она является следствием удовлетворения гражданского иска: в частности, можно ли при неисполнении положений приговора об условном осуждении в части уклонения от погашения иска выступать с ходатайством о продлении испытательного срока, о возложении дополнительной обязанности загладить вред, можно ли считать уклонение от погашения иска основанием к отмене условного осуждения и направлению осужденного для реального отбытия наказания. Практика уже столкнулась с ними в реальности1. Формально закон (ст. 74, 79 УК РФ) не конкретизирует, влияет ли порядок возложения обязанности возместить или загладить вред на последствия уклонения от ее исполнения при оценке поведения условно осужденного. В силу этого, и уклонение от обязанности, возложенной в порядке ст. 73, 79 УК РФ, и уклонение от погашения гражданского иска, следует рассматривать в качестве оснований, позволяющих продлить или отменить условное осуждение или условно-досрочное освобождение от наказания. Хотя, по существу, в данных ситуациях и идет речь о неисполнении обязанностей, имеющих принципиально различную правовую природу2.

Это дополнительно актуализирует вопрос относительно того, выступают ли мерами уголовно-правового характера рассматриваемые виды условного осуждения и освобождения от наказания сами по себе, или же мерами уголовно-правового характера выступают назначаемые при их применении обязательства и требования, включая обязанность загладить вред. Позиции высказываются самые различные.

Так, исходя из логики признания всех форм реализации ответственности мерами уголовно-правового характера, освобождение от уго-

3

ловной ответственности рассматривается рядом специалистов в качестве одной из таких мер .

В то же время, иные авторы мерами уголовно-правового характера признают не само по себе освобождение от уголовной ответственности, а те меры воспитательного воздействия, которые применяются при освобождении от ответственности4.

Ряд специалистов усматривают в освобождении от наказания самостоятельную меру уголовно-правового характера5; еще больше

6

сторонников признания мерой уголовно-правового характера условного осуждения ; третьи авторы мерами уголовно-правого характера признают не само по себе условное осуждение или освобождение от наказания, а те ограничения и обязанности, которые возлагаются на условно осужденных или освобожденных от наказания7.

Однако есть юристы, которые отрицают за условным осуждением и условно-досрочным освобождением от отбывания наказания ста-

1 См., например: Апелляционное постановление Московского областного суда № 22-4454/2016 от 28.06.2016 г. по делу № 22-4454/2016. Электронный ресурс: https://sudact.ru/regular/doc/2dEVY6KNjcoR/ (дата обращения: 8.11.2019 г.).

2 См. об этом, например: Уваров О.Н. К вопросу о возмещении условно осужденным вреда, причиненного преступлением // Правовые проблемы укрепления российской государственности: сб. ст. - Томск: Изд. Томск. Ун-та, 2017. - С, 67 - 69; Михайлов К.В. Обязанность загладить причиненный преступлением вред должна быть приоритетной при условном осуждении // Российская юстиция. - 2010. - № 1. - С. 29 - 31.

3 Звечаровский И. Меры уголовно-правового характера: понятие, система, виды // Законность. - 1999. - № 3. - С. 35; Дуюнов В.К. Уголовно-правовое воздействие. Теория и практика. - М.: Науч. кн., 2003. - С. 68; Назаренко Г.В. Меры уголовно-правового характера, не являющиеся наказанием // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Седьмой Международ. научн.-практ. конф. - М.: Проспект, 2010. - С. 266.

4 Пудовочкин Ю.Е. Понятие и виды мер уголовно-правового характера // Наказание в условиях гуманизации уголовной политики России. Сб. матер. межведомств. научн.-практ. семинара. - Вологда: ВИПЭ ФСИН, 2011. - С. 23; Боровиков С.А. Принудительные меры воспитательного воздействия как альтернатива наказанию несовершеннолетних. - М.: Юрлитинформ, 2009. - С. 16; Скобелин С.Ю. Сущность и содержание мер уголовно-правового характера, альтернативных наказанию // Юридическая наука и правоохранительная практика. - 2009. - № 4 (10). - С. 61; Биктимеров Э.Л. Иные меры уголовно-правового характера и их роль в осуществлении задач уголовного права России: автореф. ... дис. канд. юрид. наук. - Саратов, 2009. - С. 14.

5 См.: Звечаровский И. Меры уголовно-правового характера: понятие, система, виды // Законность. - 1999. - № 3. - С. 35; Келина С. Г. «Иные меры уголовно-правового характера» как институт уголовного права // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Четвертой Международ. научн.-практ. конф. - М.: Проспект, 2007. - С. 287; Назаренко Г.В. Меры уголовно-правового характера, не являющиеся наказанием // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Седьмой Международ. научн.-практ. конф. - М.: Проспект, 2010. - С. 266; Набиуллин Ф.К. Некарательные меры уголовно-правового характера: природа, система и социально-правовое назначение: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2008. - С. 9.

6 См.: Музеник А.К. Дифференциация уголовной ответственности: формы и виды // Уголовное право и современность. Межвуз. сб. науч. тр. - Красноярск: Сиб. юрид. ин-т МВД России, 1998. - С. 23 - 25; Ибрагимова А.М. Проблемы назначения наказания несовершеннолетним: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2000. - С. 22; Кондалов А.Н. Условное осуждение и механизмы его обеспечения: дисс. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2000. - С. 24; Келина С.Г. Наказание и иные меры уголовно-правового характера // Государство и право. - 2007. - № 6. - С. 57; Малько А.В., Кроткова Н.В., Розенко С.В. Обзор Всероссийской научной конференции в форме «круглого стола» журналов «Государство и право», «Правовая политика и правовая жизнь» на тему «Уголовное наказание: состояние, система, проблемы, тенденции, перспективы совершенствования» // Государство и право. 2018. № 5. С. 115-119. DOI: 10.7868/S0132076918050141; Малько А.В., Кроткова Н.В., Стромов В.Ю., Трофимов В.В. Государственно-правовая политика современной России в сфере наказаний: проблемы теории и практики (Обзор материалов Международного научного «круглого стола» журналов «Государство и право», «Правовая политика и правовая жизнь», «Актуальные проблемы государства и права» и научно-образовательного ежегодника «Государственно-правовые исследования») // Государство и право. 2018. № 11. С. 135-148. DOI: 10.31857/S013207690002190-1; № 12. С. 187 - 197. DOI: 10.31857/S013207690002216-9; Непомнящая Т.В. Наказание и меры уголовно-правового характера в системе мер противодействия преступности // Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-правовые аспекты. Материалы III Российского Конгресса уголовного права. - М.: Проспект, 2008. - С. 88; Скрипченко Н.Ю. Правовое регулирование иных мер уголовно-правового характера: реалии и перспективы совершенствования // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Девятой Международ. научн.-практ. конф. - М.: Проспект, 2012. - С. 290; Биктимеров Э.Л. Иные меры уголовно-правового характера и их роль в осуществлении задач уголовного права России: автореф. ... дис. канд. юрид. наук. - Саратов, 2009. - С. 14.

7 См.: Каплин М.Н. О мерах уголовно-правового характера // Актуальные проблемы дифференциации уголовной ответственности и законодательной техники в уголовном праве и процессе. - Ярославль: ЯрГУ, 2003. - С. 173; Егоров В.С. Вопросы правового регулирования мер уголовно-правового принуждения. - М. - Воронеж: Изд-во НПО "МОДЭК", Изд-во МПСИ, 2006. - С. 211; Гребенкин Ф.Б. Понятие, признаки и виды иных мер уголовно-правового характера // Системность в уголовном праве. Материалы II Российского Конгресса уголовного права. - М.: Проспект, 2007. - С. 128; Пудовочкин Ю.Е. Понятие и виды мер уголовно-правового характера // Наказание в условиях гуманизации уголовной политики России. Сб. матер. межведомств. научн.-практ. семинара. - Вологда: ВИПЭ ФСИн РФ, 2011. - С. 24; Гареев М.Ф. Цели иных мер уголовно-правового характера и средства их достижения по российскому уголовному праву: дис. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С. 12.

тус мер уголовно-правового характера, поскольку они являются мерами, производными от наказания и представляют собой особый порядок реализации, исполнения, отбывания назначенного судом наказания, самостоятельно без наказания данные меры существовать не могут1.

В.А. Уткин, в свою очередь, относит к числу мер уголовно-правового характера условное осуждение, отсрочку отбывания наказания и условно-досрочное освобождение в связи с тем, что данные меры схожи с наказанием, носят возмездный характер и выражают собой уголовную ответственность. Но в тоже время в связи с данными обстоятельствами исключает из числа мер уголовно-правового характера принудительные меры воспитательного воздействия2.

Как видим, палитра мнений настолько широка, что говорить о каких-либо типовых подходах к пониманию обозначенной проблемы просто не приходится. С одной стороны, действительно, возмещение или заглаживание вреда при освобождении от наказания или его условном назначении выступает как альтернатива уголовному наказанию и применяется на основании приговора суда к лицу, признанному виновным в совершении преступления. Это дает повод считать такое возмещение мерой уголовно-правового характера. Однако с другой стороны, важно подчеркнуть, что правоограничения и обязанности, которые налагаются при условном осуждении или условно-досрочном освобождении от наказания не имеют самостоятельного значения и самостоятельной природы; более того, их назначение является лишь правом, но не обязанностью суда. В равной степени обеспечительный по преимуществу характер имеет заглаживание вреда при освобождении от наказания несовершеннолетних. Возмещение и заглаживание вреда выступают в качестве условия неприменения уголовного наказания. Само по себе исполнение этой меры не подкреплено силой государственного принуждения, оно рассчитано исключительно на сознательность самого осужденного. Ее неисполнение виновным лицом влечет последствия лишь в части отмены условного осуждения или освобождения от наказания. И с этих позиций приходится констатировать, что возмещение или заглаживание вреда, не будучи принудительными мерами, не могут входить в круг мер уголовно-правового характера.

В любом случае, как показывает анализ, возмещение вреда потерпевшему не является в УК РФ юридической обязанностью виновного лица и не позиционируется как официальная, подкрепленная силой государственного принуждения мера правового воздействия на лицо, совершившее преступление.

Такой вывод, как это ни парадоксально, в определенной мере противоречит ст. ст. 73, 79, 92 УК РФ, которые предусматривают случаи принудительного возмещения или заглаживания вреда. В анализируемых правовых предписаниях государство не принуждает к возмещению или заглаживанию вреда, но создает для этого правовые стимулы. Так, согласно закону, одним из условий для отмены условного осуждения и снятия с осужденного судимости выступает возмещение полностью или частично вреда, причиненного преступлением, в размере, определенном решением суда (ч. 1 ст. 73 УК РФ). Напротив, одним из условий продления испытательного срока при условном осуждении выступает уклонение осужденного от возмещения вреда (полностью или частично), причиненного преступлением (ч. 2 ст. 73 УК РФ). Систематическое же уклонение от возмещения вреда в течение продленного испытательного срока в связи с его уклонением от возмещения вреда, причиненного преступлением, может служить основанием к отмене условного осуждения и исполнению наказания, назначенного приговором суда (ч. 2.1 ст. 73 УК РФ)3.

Такое стимулирование, конечно, предполагает наличие и реализацию предусмотренных законом неблагоприятных последствий неисполнения решения суда о возмещении или заглаживании вреда. Однако между стимулированием и принуждением, как известно, существуют серьезные различия. К тому же в нашей ситуации стимул возместить или загладить вред создается в весьма своеобразной форме, а именно только в том случае, если суд в пределах предоставленного ему законом усмотрения посчитает возможным возложить соответствующую обязанность.

В итоге можно констатировать, что при определенных элементах обязательности возмещения вреда от преступления, меры, предусмотренное ст.ст. 73, 79, 90, 92, 104.3 УК РФ не предполагают императивного возложения на лицо, признанное виновным в совершении преступления, обязанности возместить вред и не предполагают применения силы государственного принуждения для исполнения им этой обязанности.

Добиться этого, можно при принятии одного принципиального решения: включить возложение обязанности возместить или загладить причиненный вред в арсенал средств уголовно-правового воздействия, имеющих самостоятельное значение либо уголовного наказания, либо меры уголовно-правового характера.

Надо признать, что предложения и того, и иного рода уже высказывались в литературе, равно как в истории и в современной практике имеется опыт функционирования возмещения вреда и в качестве наказания, и в качестве иной уголовно-правовой меры.

Так, С.В. Бородин еще в середине 90-х годов прошлого столетия предлагал установить за умышленные преступления против жизни и здоровья в дополнение к традиционному наказанию в виде лишения свободы особые штрафные санкции4. В более совершенном и развернутом виде идея компенсации вреда наказанием представлена М.Т. Тащилиным, который разработал концепцию согласительного наказания как частно-публичной меры уголовной ответственности, применяемой судом к лицу, совершившему преступление небольшой или средней тяжести, на основе примирительного соглашения этого лица и потерпевшего5. Несколько иной в деталях, но принципиально тот же подход реализован в ра-

1 Павлова А.А. Иные меры уголовно-правового характера как институт уголовного права: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2011. - С. 26 - 27.

2 Уткин В. А. Пределы уголовно-исполнительного законодательства // Актуальные проблемы теории уголовного права и правоприменительной практики. - Красноярск: Сиб. юрид. ин-т МВД России, 1997. - С. 111.

3 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 58 от 22.12.2015 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (п. 61) подтвердило: «Для достижения целей исправления условно осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений в течение испытательного срока суд вправе возложить на осужденного исполнение как обязанностей, предусмотренных ч. 5 ст. 73 УК РФ, так и других обязанностей, например обязанности не покидать место своего жительства в ночное время, если это не связано с выполнением трудовых обязанностей, обязанности в установленный судом срок загладить вред, причиненный преступлением».

4 Бородин С.В. Проблемы возмещения ущерба за умышленные преступления // Государство и право. - 1994. - № 4. - С. 95.

5 Подр. см.: Тащилин М.Т. Назначение наказания судом с участием присяжных заседателей по уголовному праву Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Краснодар, 2003. - С. 23 - 26.

боте И.В. Дворянскова, который вводит в научный оборот понятие наказаний возместительного характера, понимая под ними такие меры государственного принуждения, которые воздействуют на виновного посредством лишения его определенных материальных благ, направлены на формирование, как в общественном мнении, так и в сознании виновного убеждения в адекватности ответственности и компенсации ущерба, причиненного в результате преступления1. О необходимости включить в систему наказаний несовершеннолетних наказание в виде возложения обязанности загладить причиненный вред пишет М. Нурадель2.

Представляется, что исключение ситуаций прямого и непосредственного взаимодействия преступника и потерпевшего в рамках законодательного конструирования и организации исполнения публичных уголовных наказаний можно считать общим «трендом» развития классического уголовного права. За уголовным наказанием постепенно остается роль исключительно публичной карательной меры воздействия. Это обстоятельство в значительной степени компенсируется развитием иных уголовно-правовых технологий разрешения вызванного преступлением конфликта, в том числе медиативных и реститутивных. Однако их законодательное оформление не может быть основано на использовании концепта «уголовное наказание». Для решения иных, не связанных с публичным карательным воздействием задач, собственно, и развивается в рамках уголовного права система «иных» мер уголовно-правового характера.

Библиогра фия:

1. Биктимеров Э.Л. Иные меры уголовно-правового характера и их роль в осуществлении задач уголовного права России: автореф. . дис. канд. юрид. наук. - Саратов, 2009

2. Боровиков С.А. Принудительные меры воспитательного воздействия как альтернатива наказанию несовершеннолетних. - М.: Юрлитинформ,

2009.

3. Бородин С.В. Проблемы возмещения ущерба за умышленные преступления // Государство и право. - 1994. - № 4. - С. 95.

4. Гареев М.Ф. Цели иных мер уголовно-правового характера и средства их достижения по российскому уголовному праву: дис. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2005

5. Горобцов В.И. О понятии и целевых установках уголовно-правового принуждения // Актуальные проблемы теории борьбы с преступностью и правоприменительной практики. - Красноярск: Изд-во Сиб. юрид. ин-та МВД России, 2001

6. Гребенкин Ф.Б. Понятие, признаки и виды иных мер уголовно-правового характера // Системность в уголовном праве. Материалы II Российского Конгресса уголовного права. - М.: Проспект, 2007

7. Дворянсков И.В. Эффективность альтернативных наказаний (компенсационная модель). - М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 2005.

8. Дуюнов В.К. Уголовно-правовое воздействие. Теория и практика. - М.: Науч. кн., 2003

9. Дык А.Г. Актуальные вопросы гражданского иска в уголовном процессе: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2007

10. Егоров В.С. Вопросы правового регулирования мер уголовно-правового принуждения. - М. - Воронеж: Изд-во НПО "МОДЭК", Изд-во МПСИ, 2006

11. Звечаровский И. Меры уголовно-правового характера: понятие, система, виды // Законность. - 1999. - № 3. - С. 35

12. Ибрагимова А.М. Проблемы назначения наказания несовершеннолетним: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2000.

13. Каплин М.Н. О мерах уголовно-правового характера // Актуальные проблемы дифференциации уголовной ответственности и законодательной техники в уголовном праве и процессе. - Ярославль: ЯрГУ, 2003

14. Келина С.Г. Наказание и иные меры уголовно-правового характера // Государство и право. - 2007. - № 6. - С. 57

15. Кондалов А.Н. Условное осуждение и механизмы его обеспечения: дисс. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2000

16. Курганов С.И. Наказание: уголовно-правовой, уголовно-исполнительный и криминологический аспекты. - М.: Проспект, 2008.

17. Малько А.В., Кроткова Н.В., Розенко С.В. Обзор Всероссийской научной конференции в форме «круглого стола» журналов «Государство и право», «Правовая политика и правовая жизнь» на тему «Уголовное наказание: состояние, система, проблемы, тенденции, перспективы совершенствования» // Государство и право. 2018. № 5. С. 115-119. DOI: 10.7868/S0132076918050141.

18. Малько А.В., Кроткова Н.В., Стромов В.Ю., Трофимов В.В. Государственно-правовая политика современной России в сфере наказаний: проблемы теории и практики (Обзор материалов Международного научного «круглого стола» журналов «Государство и право», «Правовая политика и правовая жизнь», «Актуальные проблемы государства и права» и научно-образовательного ежегодника «Государственно-правовые исследования») // Государство и право. 2018. № 11. С. 135148. DOI: 10.31857/S013207690002190-1; № 12. С. 187 - 197. DOI: 10.31857/S013207690002216-9.

19. Михайлов К.В. Обязанность загладить причиненный преступлением вред должна быть приоритетной при условном осуждении // Российская юстиция. - 2010. - № 1. - С. 29 - 31.

20. Музеник А.К. Дифференциация уголовной ответственности: формы и виды // Уголовное право и современность. Межвуз. сб. науч. тр. - Красноярск: Сиб. юрид. ин-т МВД России, 1998

21. Мусали Нурадель. Проблемы совершенствования законодательства об ответственности и индивидуализации наказания несовершеннолетних: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2008

22. Набиуллин Ф.К. Некарательные меры уголовно-правового характера: природа, система и социально-правовое назначение: автореф. дисс. . канд. юрид. наук. - Казань, 2008

23. Назаренко Г.В. Меры уголовно-правового характера, не являющиеся наказанием // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Седьмой Международ. научн.-практ. конф. - М.: Проспект, 2010

24. Непомнящая Т.В. Наказание и меры уголовно-правового характера в системе мер противодействия преступности // Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-правовые аспекты. Материалы III Российского Конгресса уголовного права. - М.: Проспект, 2008

25. Павлова А.А. Иные меры уголовно-правового характера как институт уголовного права: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2011

26. Пудовочкин Ю.Е. Понятие и виды мер уголовно-правового характера // Наказание в условиях гуманизации уголовной политики России. Сб. матер. межведомств. научн.-практ. семинара. - Вологда: ВИПЭ ФСИН, 2011

27. Скобелин С.Ю. Сущность и содержание мер уголовно-правового характера, альтернативных наказанию // Юридическая наука и правоохранительная практика. - 2009. - № 4 (10). - С. 61

28. Скрипченко Н.Ю. Правовое регулирование иных мер уголовно-правового характера: реалии и перспективы совершенствования // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Девятой Международ. научн.-практ. конф. - М.: Проспект, 2012

29. Тащилин М.Т. Назначение наказания судом с участием присяжных заседателей по уголовному праву Российской Федерации: автореф. дис. . д-ра юрид. наук. - Краснодар, 2003

30. Уваров О.Н. К вопросу о возмещении условно осужденным вреда, причиненного преступлением // Правовые проблемы укрепления российской государственности: сб. ст. - Томск: Изд. Томск. Ун-та, 2017.

31. Уткин В. А. Пределы уголовно-исполнительного законодательства // Актуальные проблемы теории уголовного права и правоприменительной практики. - Красноярск: Сиб. юрид. ин-т МВД России, 1997

32. Эрхитуева Т.И. Условное осуждение: юридическая природа, основания применения и порядок исполнения: автореф. дисс. . канд. юрид. наук. -Иркутск, 2007

References (transliterated):

1. Biktimerov E.L. Inye mery ugolovno-pravovogo haraktera i ih rol' v osushchestvlenii zadach ugolovnogo prava Rossii: avtoref. ... dis. kand. yurid. nauk. -Saratov, 2009

2. Borovikov S.A. Prinuditel'nye mery vospitatel'nogo vozdejstviya kak al'ternativa nakazaniyu nesovershennoletnih. - M.: YUrlitinform, 2009.

3. Borodin S.V. Problemy vozmeshcheniya ushcherba za umyshlennye prestupleniya // Gosudarstvo i pravo. - 1994. - № 4. - S. 95.

1 Подр. см.: Дворянсков И.В. Эффективность альтернативных наказаний (компенсационная модель). - М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 2005. - С. 67, 74.

2 Мусали Нурадель. Проблемы совершенствования законодательства об ответственности и индивидуализации наказания несовершеннолетних: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2008. - С. 9, 20.

4. Gareev M.F. Celi inyh mer ugolovno-pravovogo haraktera i sredstva ih dostizheniya po rossijskomu ugolovnomu pravu: dis. ... kand. yurid. nauk. - Kazan',

2005

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

5. Gorobcov V.I. O ponyatii i celevyh ustanovkah ugolovno-pravovogo prinuzhdeniya // Aktual'nye problemy teorii bor'by s prestupnost'yu i pravoprimenitel'noj praktiki. - Krasnoyarsk: Izd-vo Sib. yurid. in-ta MVD Rossii, 2001

6. Grebenkin F.B. Ponyatie, priznaki i vidy inyh mer ugolovno-pravovogo haraktera // Sistemnost v ugolovnom prave. Materialy II Rossijskogo Kongressa ugolovnogo prava. - M.: Prospekt, 2007

7. Dvoryanskov I.V. Effektivnost al'ternativnyh nakazanij (kompensacionnaya model'). - M.: Zakon i pravo, YUNITI-DANA, 2005.

8. Duyunov V.K. Ugolovno-pravovoe vozdejstvie. Teoriya i praktika. - M.: Nauch. kn., 2003

9. Dyk A.G. Aktual'nye voprosy grazhdanskogo iska v ugolovnom processe: avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. - M., 2007

10. Egorov V.S. Voprosy pravovogo regulirovaniya mer ugolovno-pravovogo prinuzhdeniya. - M. - Voronezh: Izd-vo NPO "MODEK", Izd-vo MPSI, 2006

11. Zvecharovskij I. Mery ugolovno-pravovogo haraktera: ponyatie, sistema, vidy // Zakonnost'. - 1999. - № 3. - S. 35

12. Ibragimova A.M. Problemy naznacheniya nakazaniya nesovershennoletnim: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - M., 2000.

13. Kaplin M.N. O merah ugolovno-pravovogo haraktera // Aktual'nye problemy differenciacii ugolovnoj otvetstvennosti i zakonodatel'noj tekhniki v ugolovnom prave i processe. - YAroslavl': YArGU, 2003

14. Kelina S.G. Nakazanie i inye mery ugolovno-pravovogo haraktera // Gosudarstvo i pravo. - 2007. - № 6. - S. 57

15. Kondalov A.N. Uslovnoe osuzhdenie i mekhanizmy ego obespecheniya: diss. ... kand. yurid. nauk. - Kazan', 2000

16. Kurganov S.I. Nakazanie: ugolovno-pravovoj, ugolovno-ispolnitel'nyj i kriminologicheskij aspekty. - M.: Prospekt, 2008.

17. Mal'ko A.V., Krotkova N.V., Rozenko S.V. Obzor Vserossijskoj nauchnoj konferencii v forme «kruglogo stola» zhurnalov «Gosudarstvo i pravo», «Pravovaya politika i pravovaya zhizn'» na temu «Ugolovnoe nakazanie: sostoyanie, sistema, problemy, tendencii, perspektivy s overshenstvovaniya» // Gosudarstvo i pravo. 2018. № 5. S. 115-119. DOI: 10.7868/S0132076918050141.

18. Mal'ko A.V., Krotkova N.V., Stromov V.YU., Trofimov V.V. Gosudarstvenno-pravovaya politika sovremennoj Rossii v sfere nakazanij: problemy teorii i prak-tiki (Obzor materialov Mezhdunarodnogo nauchnogo «kruglogo stola» zhurnalov «Gosudarstvo i pravo», «Pravovaya politika i pravovaya zhizn'», «Aktual'nye problemy gosudarstva i prava» i nauchno-obrazovatel'nogo ezhegodnika «Gosudarstvenno-pravovye issledovaniya») // Gosudarstvo i pravo. 2018. № 11. S. 135-148. DOI: 10.31857/S013207690002190-1; № 12. S. 187 - 197. DOI: 10.31857/S013207690002216-9.

19. Mihajlov K.V. Obyazannost' zagladit' prichinennyj prestupleniem vred dolzhna byt prioritetnoj pri uslovnom osuzhdenii // Rossijskaya yus-ticiya. - 2010. -№ 1. - S. 29 - 31.

20. Muzenik A.K. Differenciaciya ugolovnoj otvetstvennosti: formy i vidy // Ugolovnoe pravo i sovremennost'. Mezhvuz. sb. nauch. tr. - Krasnoyarsk: Sib. yurid. in-t MVD Rossii, 1998

21. Musali Nuradel'. Problemy sovershenstvovaniya zakonodatel'stva ob otvetstvennosti i individualizacii nakazaniya nesovershennoletnih: avt oref. diss. ... kand. yurid. nauk. - M., 2008

22. Nabiullin F.K. Nekaratel'nye mery ugolovno-pravovogo haraktera: priroda, sistema i social'no-pravovoe naznachenie: avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. -

Kazan', 2008

23. Nazarenko G.V. Mery ugolovno-pravovogo haraktera, ne yavlyayushchiesya nakazaniem // Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya v XXI veke. Materialy Sed'moj Mezhdunarod. nauchn.-prakt. konf. - M.: Prospekt, 2010

24. Nepomnyashchaya T.V. Nakazanie i mery ugolovno-pravovogo haraktera v sisteme mer protivodejstviya prestupnosti // Protivodejstvie prestupnosti: ugolovno-pravovye, kriminologicheskie i ugolovno-pravovye aspekty. Materialy III Rossijskogo Kongressa ugolovnogo prava. - M.: Prospekt, 2008

25. Pavlova A.A. Inye mery ugolovno-pravovogo haraktera kak institut ugolovnogo prava: avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. - M., 2011

26. Pudovochkin YU.E. Ponyatie i vidy mer ugolovno-pravovogo haraktera // Nakazanie v usloviyah gumanizacii ugolovnoj politiki Rossii. Sb. mater. mezhve-domstv. nauchn.-prakt. seminara. - Vologda: VIPE FSIN, 2011

27. Skobelin S.YU. Sushchnost' i soderzhanie mer ugolovno-pravovogo haraktera, al'ternativnyh nakazaniyu // YUridicheskaya nauka i pravoohranitel'naya praktika. - 2009. - № 4 (10). - S. 61

28. Skripchenko N.YU. Pravovoe regulirovanie inyh mer ugolovno-pravovogo haraktera: realii i perspektivy sovershenstvovaniya // Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya v XXI veke. Materialy Devyatoj Mezhdunarod. nauchn.-prakt. konf. - M.: Prospekt, 2012

29. Tashchilin M.T. Naznachenie nakazaniya sudom s uchastiem prisyazhnyh zasedatelej po ugolovnomu pravu Rossijskoj Federacii: avtoref. dis. . d-ra yurid. nauk. - Krasnodar, 2003

30. Uvarov O.N. K voprosu o vozmeshchenii uslovno osuzhdennym vreda, prichinennogo prestupleniem // Pravovye problemy ukrepleniya rossijskoj gosudar-stvennosti: sb. st. - Tomsk: Izd. Tomsk. Un-ta, 2017.

31. Utkin V. A. Predely ugolovno-ispolnitel'nogo zakonodatel'stva // Aktual'nye problemy teorii ugolovnogo prava i pravoprimenitel'noj praktiki. - Krasnoyarsk: Sib. yurid. in-t MVD Rossii, 1997

32. Erhitueva T.I. Uslovnoe osuzhdenie: yuridicheskaya priroda, osnovaniya primeneniya i poryadok ispolneniya: avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. - Irkutsk,

2007

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_170 УДК 342.727

СОВРЕМЕННЫЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ НЕЗАКОННОМУ СБЫТУ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ Modern criminal law problems of countering the illegal sale of narcotic drugs

ПИТУЛЬКО Ксения Викторовна,

кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права и процесса

Санкт-Петербургского института (филиала) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия, Васильевский остров,19. E-mail: lokhi@yandex.ru ;

СОКОЛОВА Елена Валерьевна,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса

Санкт-Петербургского института (филиала) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия, Васильевский остров,19. E-mail: 89052617672@mail.ru;

Pitulko Kseniya Viktorovna,

PhD, associate professor, the head of the department of the criminal law and procedure of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, 19. E-mail: lokhi@yandex.ru

Sokolova Elena Valerievna,

PhD, assistant professor of the department of the criminal law and procedure of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, 19. E-mail: 89052617672@mail.ru

Краткая аннотация: В статье рассмотрены некоторые пробелы уголовного законодательства России, исключающие прямую дифференциацию пределов уголовной ответственности лиц, участвующих в незаконном сбыте наркотических средств.

Abstract: The article examines some gaps in the criminal legislation of Russia, which exclude direct differentiation of the limits of criminal liability of persons involved in the illegal sale of narcotic drugs.

Ключевые слова: преступление, наркотические средства, сбыт, соучастие, бесконтактная покупка .

Keywords: crime, narcotic drugs, sale, complicity, contactless purchase.

Дата направления статьи в редакцию: 25.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

В современном мире количество активных потребителей наркотических средств остается стабильно высоким. Во Всемирном докладе о наркотиках, подготовленном Управлением ООН по наркотикам и преступности в 2019 г., с тревогой констатировалось, что неблагоприятные последствия употребления наркотиков являются намного более опасными, нежели считалось ранее: так, более 35 млн жителей Земли страдают от расстройств, вызванных наркотической зависимостью, и нуждаются в лечении. Хотя наиболее популярным среди потребителей остается каннабис (188 млн человек в 2017 г.), достаточно распространено употребление опиатов, в том числе, синтетического происхождения (фентонил, трамадол), а также кокаина, пользующегося значительным спросом. На этом фоне фиксируется рост избыточной смертности, а также заболеваний ВИЧ-инфекцией и гепатитом С [1]. При данных обстоятельствах существенно актуализируются проблемы выявления и пресечения сбыта наркотических средств.

На сегодняшний день востребованной юридической процедурой, применимой к участникам незаконного оборота наркотиков, является освобождение от уголовной ответственности в связи с оказанием содействия раскрытию преступления. Россия в этом плане не представляет исключения: в примечании к ст. 228 УК РФ содержатся соответствующие положения. Однако они применимы только к лицам, совершавшим действия с наркотическими средствами без цели сбыта, иными словами, к рядовым потребителям, у которых наркотики изъяты при случайном стечении обстоятельств, либо при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий в отношении лица, осуществляющего их незаконный сбыт. Российское законодательство не учитывает того обстоятельства, что сбытовые цепочки в этой сфере выстроены сложным путем, и фактически дифференцирует уголовную ответственность за незаконный сбыт наркотиков только во взаимосвязи с их количеством, что видно из структуры ст. 228.1 УК РФ, отражающей размер реализованных наркотических средств. Естественно, в данной уголовно-правовой норме предусмотрены и иные обстоятельства, характеризующие обстановку совершения преступления (например, место, способ), однако именно размер наркотических средств становится своеобразной «узловой точкой», задающей основной вектор квалификации содеянного.

В таком случае отсутствие мер уголовно-правового поощрения лиц, причастных к сбыту наркотических средств, выразивших желание содействовать выявлению и пресечению незаконного оборота наркотиков, представляется некоторым пробелом в действующем законодательстве. Например, одним из распространенным способом совершения сбыта наркотиков сегодня является дистанционная продажа. Российские суды при этом исходят из того, что в данном случае может иметь место личный контакт сбытчика с покупателем [2], либо, напротив, отсутствовать [3]. Это обстоятельство влияет на квалификацию содеянного (в первом случае п. «б» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ, устанавливающий квалифициру-

ющий признак «использование электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)» не вменяется, во втором - вменяется). Ряд исследователей указывают на высокую латентность сбыта наркотиков, совершаемого бесконтактным способом [4, с. 517]; другие ученые справедливо обращают внимание на вариативный характер его нормативного описания [5, с. 353-367].

Как представляется, из проблемного поля научной дискуссии выпадает то обстоятельство, что бесконтактный способ оплаты дополняется в таких случаях и бесконтактной доставкой оплаченного наркотика потребителю. Между тем, деятельность «закладчиков», в большинстве случаев выступающих мелкими сбытчиками наркотиков (а точнее, курьерами, осуществляющими их доставку от продавца к потребителю), не обладает той же интенсивностью общественной опасности, как противоправные действия лиц, создающих устойчивые криминальные сообщества, активно участвующие в незаконном обороте наркотических средств.

Кроме того, лица, осуществляющие размещение оплаченного потребителем наркотического средства в тайнике («кладмены»), будучи привлеченными к уголовной ответственности, становятся ценными источниками информации, позволяющими выявить последующую сбытовую цепочку. Это подтверждается и судебной практикой: например, органами предварительного следствия по Камчатскому краю в течение полутора лет осуществлялось расследование уголовного дела, возбужденного по факту сбыта наркотиков. В ходе расследования установлено, что члены организованной группы многократно приобретали наркотические средства через ресурсы сети «Интернет», после чего изготавливали смесь, готовую к употреблению, и реализовывали ее через сеть мелких сбытчиков лицам, употреблявшим наркотики. По данному делу к уголовной ответственности было привлечено девять человек, из них пятеро выполняли курьерские функции (кроме того, была установлена причастность к аналогичным действиям еще нескольких фигурантов, не знакомых с организаторами преступной деятельности и участвовавших в доставке наркотиков потребителям на разовой основе). При назначении наказания суд учел то обстоятельство, что курьерами были даны показания, изобличающие членов организованной группы, и оказано иное содействие. Срок наказания при этом оказался ожидаемо ниже тех, которые были назначены активным членам группы [6]. Данный пример подтверждает определенную востребованность посткриминального сотрудничества и позволяет сделать вывод о том, что в уголовном законе должны быть предусмотрены пределы уголовно-правового поощрения вплоть до освобождения от уголовной ответственности.

Напротив, в отсутствие признаков посткриминального сотрудничества со стороны лиц, размещающих наркотические средства, приобретенные дистанционным (бесконтактным) путем, в местах, доступных для потребителя, доказывание объективной стороны содеянного может быть затруднено, а при его квалификации могут быть допущены ошибки. Например, судом первой инстанции вынесен обвинительный приговор в отношении троих лиц, совершивших эпизод оконченного сбыта и приготовления к сбыту наркотических средств при следующих обстоятельствах. Один из подсудимых создал сайт в сети «Интернет», чат которого подразумевал возможность размещения информации о желании потребителя приобрести наркотическое средство определенного вида. После оставления «заявки» потребитель получал сообщение на мобильный телефон с предложением произвести оплату покупки через электронный кошелек. По факту оплаты он информировался о месте нахождения тайника с наркотическим средством внутри. По версии следствия, в размещении «закладок» участвовали жена подсудимого и ее подруга. Судом первой инстанции всем троим был вынесен приговор с назначением наказания в виде лишения свободы. Апелляционная инстанция отменила приговор в отношении обеих женщин, указав, что в нем отсутствует информация о том, какие действия совершены каждой из них. Иными словами, предполагаемые «кладмены» не были задержаны во время размещения наркотика в тайнике, и следствие не установило, кто конкретно положил его туда. Покупатель, будучи задержанным с приобретенным наркотическим средством, дал показания только о месте нахождения тайника и способе совершения покупки. Лично он ни с одним из подсудимых не контактировал [7]. Данный пример демонстрирует, что установить причастность конкретных лиц к сбытовой цепочке достаточно трудно, а в отсутствие признательных показаний со стороны курьеров может быть и невозможно.

Между тем, содействие со стороны лиц, участвующих в незаконном обороте наркотиков, является сознательным выбором, альтернативным привлечению к уголовной ответственности. Так, примечание к ст. 228 УК РФ не содержит сведений о том, что это форма деятельного раскаяния; как правило, признание вины со стороны лиц, совершивших незаконное приобретение или иные действия с наркотиками без цели сбыта, и согласие участвовать в изобличении сбытчика, продиктовано прагматичными соображениями. Аналогично и субъекты, занимающиеся доставкой и размещением наркотических средств в тайниках, едва ли испытывают раскаяние (равно как и заблуждение относительно наказуемости своих действий). Однако при наличии альтернативы в виде возможности избежать уголовной ответственности, скорее всего, не имеют никаких обязательств в отношении других соучастников преступления.

В настоящее время единственной возможностью использовать это обстоятельство в целях выявления и привлечения к уголовной ответственности всех субъектов, участвовавших в сбытовой цепочке, является заключение досудебного соглашения о сотрудничестве с последующим назначением более мягкого наказания. Но этот стимул далеко не бесспорный: в таком случае требуется выделение уголовного дела в отдельное производства, применение мер безопасности, содержание осужденного в условиях изоляции от других соучастников преступления. Кроме того, с учетом серьезных элементов конспирации, применяемых организаторами сообществ, занимающихся незаконным сбытом наркотиков, и возможности их раскрытия с помощью изобличенных курьеров («кладменов»), требуется более эффективное уголовно-правовое поощрение.

Как известно, до внесения изменений в ст. 228 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ все виды незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов были криминализированы в рамках одного состава, и примечание, содержащее условия освобождения от уголовной ответственности, относилось и к сбыту. Отказ от этого, очевидно, был продиктован необходимостью констатировать более высокую степень общественной опасности сбытчиков. Однако с того времени минуло почти 18 лет, и в тот момент сбытовые цепочки, включающие бесконтактную покупку и доставку наркотиков потребителю, не были столь распространенными. Исходя из этого, мож-

но заключить, что дифференциация ответственности лиц, причастных к сбыту наркотиков, является актуальной и отвечающей в больш ей степени интересам выявления и пресечения фактов их незаконного оборота, нежели облегчению их участи после задержания.

Одной из общих идей современной антинаркотической политики является недопустимость маргинализации потребителей наркотиков, что уже нашло отражение в зарубежном законодательстве [8, с. 164] или стало своеобразным трендом в зарубежной правоприменительной деятельности [9]. B этой связи можно заключить, что установление условий освобождения участников сбытовых цепочек от уголовной ответственности соответствовало бы общим тенденциям антинаркотической политики.

На основании изложенного, полагаем необходимым дополнить статью 228.1 УК РФ примечанием следующего содержания: «Примечания. Лицо, осуществлявшее бесконтактную доставку наркотических средств и иных предметов, указанных в настоящей статье, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно оказало содействие в раскрытии преступления и изобличении его соучастников, и если в его действиях отсутствуют признаки состава другого преступления».

Реализация внесенного предложения позволит оптимизировать правоприменительную деятельность, а также преодолеть складывающийся стереотип, в соответствии с которым привлечение к уголовной ответственности курьеров считается более легким способом пресечения незаконного оборота наркотиков, нежели выявление всей сбытовой цепочки.

Новеллы правоприменительной практики при осуществлении уголовного преследования лиц, участвующих в незаконном сбыте наркотических средств, достаточно многообразны [10, с. 88-93]. Но при условии негативной динамики, связанной с сохранением устойчивого количества потребителей наркотиков, требуется как совершенствование выявления таких преступлений, так и создание инструментария, стимулирующего желание лиц, принимающих участие в их совершении, оказывать содействие органам предварительного расследования. B России насчитывается около 8 млн устойчивых потребителей наркотиков, и 90% из них - это инъекционные наркоманы. B этих условиях спрос на наркотические средства остается высоким, поэтому логично со стороны государства принимать меры по созданию его дефицита.

Библиография:

1. Bсемирный доклад о наркотиках за 2019 год // Управление ООН по наркотикам и преступности [электронный ресурс] - Режим доступа: URL: https://www.unodc.org/unodc/ru/frontpage/2019/June/world-drug-report-2019_-35-million-people-worldwide-suffer-from-drug-use-disorders-while-only-1-in-7-people-receive-treatment.html (Дата обращения: 19.05.2021)

2. Aпелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Bерховного Суда РФ от 31.10.2018 № 4 5^ПУ 18-25 // Судебные и нормативные акты РФ [электронный ресурс] - Режим доступа: URL: https://sudact.ru/vsrf/doc/cwJGDzw2c7Q8/ (Дата обращения: 19.05.2021)

3. Определение восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 11.11.2020 по делу № 77-2603/2020 // СПС «Консультант плюс» [электронный ресурс] -Режим доступа: URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=KS0J008&n=22198#007785349229392557 (Дата обращения: 19.05.2020)

4. Суходолов, A^., Бычкова, AM Цифровые технологии и наркопреступность: противодействие использованию мессенджера «Телеграм» в распространении наркотиков / A.^ Суходолов, AM. Бычкова // Bсероссийский криминологический журнал. - 2019. - № 1. - С. 5-17.

5. Гулиева, Н.Б., Драпезо, Р^., Шелестюков, B.K Бесконтактный сбыт наркотических средств и психотропных веществ через Интернет: судебная практика Кемеровской области / Н.Б. Гулиева, Р^. Драпезо, B.K Шелестюков // Bестник СПбГУ. Серия 5. «Право». - 2020. - Т. 11. - Bbm. 2. - С. 353-367.

6. Уголовное дело № 2-1/2016 // Aрхив Камчатского краевого суда.

7. Уголовное дело № 10-0137/2018 // Aрхив Московского городского суда.

8. Bяземская, A.A. Незаконный оборот наркотиков по уголовному законодательству России (ст. ст. 230-233 УК) и Нидерландов (сравнительно-правовое исследование) : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08 / A.A. Bяземская. - М., 2015. - 261 с.

9. Сингалиева, Н.К. Ответственность должна быть дифференцированной / Н.К. Сингалиева // ИС «Юрист» [электронный ресурс] - Режим доступа: URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31278352#pos=6;-106 (Дата обращения: 19.05.2021)

10. Федик, Е.Н. Новеллы правоприменительной практики в сфере противодействия незаконному обороту наркотических средств / Е.Н. Федик // Российское правосудие. - 2016. - № 12. - С. 88-93.

References (transliterated):

1. Vsemirnyj doklad o narkotikah za 2019 god // Upravlenie OON po narkotikam i prestupnosti [elektronnyj resurs] - Rezhim dostupa: URL: https://www.unodc.org/unodc/ru/frontpage/2019/June/world-drug-report-2019_-35-million-people-worldwide-suffer-from-drug-use-disorders-while-only-1-in-7-people-receive-treatment.html (Data obrashcheniya: 19.05.2021)

2. Apellyacionnoe opredelenie Sudebnoj kollegii po ugolovnym delam Verhovnogo Suda RF ot 31.10.2018 № 45-APU 18-25 // Sudebnye i normativnye akty RF [elektronnyj resurs] - Rezhim dostupa: URL: https://sudact.ru/vsrf/doc/cwJGDzw2c7Q8/ (Data obrashcheniya: 19.05.2021)

3. Opredelenie vos'mogo kassacionnogo suda obshchej yurisdikcii ot 11.11.2020 po delu № 77-2603/2020 // SPS «Konsul'tant plyus» [elektronnyj resurs] - Rezhim dostupa: URL: http://^vw.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=KSOJ008&n=22198#007785349229392557 (Data obrashcheniya: 19.05.2020)

4. Suhodolov, A.P., Bychkova, A.M. Cifrovye tekhnologii i narkoprestupnost': protivodejstvie ispol'zovaniyu messendzhera «Telegram» v rasprostranenii narkotikov / A.P. Suhodolov, A.M. Bychkova // Vserossijskij kriminologicheskij zhurnal. - 2019. - № 1. - S. 5-17.

5. Gulieva, N.B., Drapezo, R.V., SHelestyukov, V.N. Beskontaktnyj sbyt narkoticheskih sredstv i psihotropnyh veshchestv cherez Internet: sudebnaya praktika Kemer-ovskoj oblasti / N.B. Gulieva, R.V. Drapezo, V.N. SHelestyukov // Vestnik SPbGU. Seriya 5. «Pravo». - 2020. - T. 11. - Vyp. 2. - S. 353-367.

6. Ugolovnoe delo № 2-1/2016 // Arhiv Kamchatskogo kraevogo suda.

7. Ugolovnoe delo № 10-0137/2018 // Arhiv Moskovskogo gorodskogo suda.

8. Vyazemskaya, A.A. Nezakonnyj oborot narkotikov po ugolovnomu zakonodatel'stvu Rossii (st. st. 230-233 UK) i Niderlandov (sravnitel'no-pravovoe is-sledovanie) : dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.08 / A.A. Vyazemskaya. - M., 2015. - 261 s.

9. Singalieva, N.K. Otvetstvennost' dolzhna byt' differencirovannoj / N.K. Singalieva // IS «YUrist» [elektronnyj resurs] - Rezhim dostupa: URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31278352#pos=6;-106 (Data obrashcheniya: 19.05.2021)

10. Fedik, E.N. Novelly pravoprimenitel'noj praktiki v sfere protivodejstviya nezakonnomu oborotu narkoticheskih sredstv / E.N. Fedik // Rossijskoe pravosudie. - 2016. - № 12. - S. 88-93.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_173 УДК 343.2/.7, 34.05

К ВОПРОСУ О КОМПЬЮТЕРНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ

COMPUTER CRIME IN THE UK

ЧУКРЕЕВ Вадим Андреевич,

кандидат юридических наук, и.о. прокурора Свердловской области. E-mail: prso_10@mail.ru;

CHUKREEV Vadim Andreevich,

PhD in Law, Acting prosecutor of the Sverdlovsk region. E-mail: prso_10@mail.ru

Краткая аннотация. В статье рассматривается современный опыт Великобритании по выявлению, профилактике и борьбе с компьютерными преступлениями. Анализируются сущность и признаки информационных угроз для государства. Исследуются способы противодействия таким угрозам, а так же пути совершенствования отечественного законодательства в исследуемой сфере путем им-плементации положительного зарубежного опыта.

Abstract. The article examines the modern experience of Great Britain in detecting, preventing and combating computer crimes. The substance and signs of information threats to the state are analyzed. Moreover. The methods of countering such threats, as well as the ways of improving domestic legislation on the topic at hand by means of the implementation of positive foreign experience, are investigated in this work.

Ключевые слова: киберпреступность, мошенничество, информационные технологии, правопорядок, виктимизация, повторные жертвы, уязвимость, информационное преступление.

Keywords: cybercrime, fraud, information technology, law and order, victimization, repeated victims, vulnerability, information crime.

Дата направления статьи в редакцию: 22.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Введение

Заместитель главы МИД России О. Сыромолотов сообщил, что большинство кибератак на Россию в 2020 году осуществлялось с адресов, зарегистрированных в США, Германии и Нидерландах. Нападения совершались на объекты, связанные с разработками вакцин, государственного управления, финансового сектора, военно-промышленного комплекса, науки, образования, здравоохранения и транспорта [1].

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Например, внимание всего мирового сообщества привлекали червь «Stuxnet»[2], поразивший ядерный проект Ирана.

2017 год характеризовался атаками с использованием программ-вымогателей, в том числе WannaCry[3], которые нарушили работу организаций по всему миру, включая больницы Великобритании, в которых не смогли провести срочные операции. WannaCry успел заразить 500 тыс. компьютеров в 150 странах мира и нанести ущерб в $1 млрд[4]. В марте 2020 года британская компания Comparitech сообщила об утечке данных более 267 млн пользователей Facebook[5].

Проблема противодействия компьютерным преступлениям актуальна не только в России, но и присуща в настоящее время всему мировому сообществу. В Великобритании она широко обсуждается в научной литературе, публикациях СМИ.

Конвергенция правовых систем диктует необходимость учитывать положительный опыт других стран. На наш взгляд стоит обратить внимание на тот факт, что в Великобритании в 2017 г. введена новая статистическая база, где компьютерные преступления тщательно анализируются, детально рассматривается характеристика жертв, дается соответствующая оценка с серьезными выводами.

Увеличение компьютерной преступности регистрируется всеми странами мира, Россия и Великобритания. В Великобритании данные собираются Управлением национальной статистики (ONS)[6].

В России есть Приказ Генпрокуратуры России N 39, МВД России N 1070, МЧС России N 1021, Минюста России N 253, ФСБ России N 780, Минэкономразвития России N 353, ФСКН России N 399 от 29.12.2005 "О едином учете преступлений" (вместе с "Типовым положением о едином порядке организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях", "Положением о едином порядке регистрации уголовных дел и учета преступлений", "Инструкцией о порядке заполнения и представления учетных документов") (зарегистрировано в Минюсте России 30.12.2005 N 7339). Статистически, в России за тот же период по данным Судебного департамента ВС РФ представлены в Таблице 1.

Таблица 1. Количество осужденных за неправомерные деяния в сфере компьютерной информации за период 2017-2020 годы

С.....'Ill _ 2107 2018 2019 2020

138.1 254 160 73 44

151.2 - 0 0 19

159.6 154 56 34 29

187 43 56 66 129

205.2 ч.2 9 44 57 111

272 41 50 85 21

273 128 79 76 47

274 0 0 0 0

274.1 - 0 4 8

282 462 426 19 27

Представленные в статистике Великобритании результаты описывают данные, полученные полицией на местах, в целом, статистика используется именно полицией для профилактики и выявления случаев виктимизации жертв компьютерных преступлений. Данные Центра оповещений Соединённого Королевства (Action Fraud) представляют собой важный источник данных, конкретные улучшения в сборе и обработке данных помогают полиции и иным организациям в работе с потенциальными жертвами. Наряду с этим, результаты показывают, как адекватные меры полиции должны учитывать особенности жертв, чтобы выстроить эффективную помощь.

С 2017 г. пор об утечках данных постоянно говорят СМИ, так как ущерб существенный - утеряны миллионы записей о персональных данных граждан. Например, в 2014 году хакеры взломали систему Starwood Preferred Guest, где хранились данные о клиентах отелей Marriott: имена и фамилии, номера паспортов, контактные и платежные данные, пострадали около 500 млн клиентов[7].

В Великобритании за последнее время наметился существенный прогресс в методике процесса, с помощью которого жертвы сообщают о компьютерных преступлениях, а также виды предоставления услуг жертвам. Во-первых, отчетность о киберпреступлениях улучшилась с введением национального центра отчетности Action Fraud (AF), идентичного имеющихся в США и Канаде. Создание Центра было рекомендовано «The Fraud Review» и академическими экспертами.

Кроме того, службы поддержки жертв стали значительно децентрализоваными по сравнению с их предыдущей моделью[8]. Эти услуги стали оказываться на местном уровне, причем фирмами, которые выигрывали конкурсные торги для нужд полиции и финансировались Управлением комиссаров полиции. Эти изменения произошли в рамках стратегии полицейского контроля за компьютерными преступлениями, которая в соответствии с антитеррористической моделью «Конкурс» делится на 4 элемента: «Преследование» (Pursue) правонарушителей путем судебного расследования, «Подготовка» (Prepare) к смягчению последствий. После преступления, «Защита» (Protect) людей, организации и систем от преступлений и «Предотвращение» (Prevent) преступлений. Организации некоммерческого сектора, такие как «Служба поддержки жертв»[9], призваны возглавить борьбу с воздействием на возможных жертв и уменьшить повторную виктимизацию, как пример, можно указать проект национального форума родителей Шотландии «NPFS»[10].

Важно, что на местном уровне полиция зачастую стратегически сосредотачивает свою деятельность на интересах более «уязвимых» жертв, детей, престарелых и т.п.

В России есть ряд некоммерческих организаций, оказывающих помощь жертвам преступлений, назовем некоторые, например Фонд поддержки пострадавших от преступлений, который входит в Европейскую Ассоциацию Поддержки Потерпевших (Victim Support Europe) и правозащитное движение «Сопротивление» по защите жертв преступлений. В целом, в настоящее время на территории Российской Федерации насчитывается около сорока правозащитных организаций, действуют шесть международных правозащитных организаций, три из которых работают под эгидой ООН[11].

Данные свидетельствуют, например, что в 2019 году в производстве правоохранительных органов находилось 2 394 508 уголовных дел. По всем этим уголовным делам был установлен материальный ущерб в размере 627,7 млрд. руб. (из них 447,2 млрд. по преступлениям экономической направленности). Из этих 2 394 508 уголовных дел, находившихся в производстве, было расследовано 1 052 441 дело. В случае не расследованных преступлений, потерпевший, даже при наличии установленного имущественного ущерба не может рассчитывать на его возмещение, так как правоохранительными органами либо не была проведена работа по установлению обстоятельств совершенного деяния и, следовательно, установлены причастные лица, либо расследование уголовных дел было приостановлено. Из 917 тысяч приостановленных уголовных дел, 895 тысяч приостановлены на основании не установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Но и не в каждом расследованном 1 052 441 уголовном деле, потерпевший мог рассчитывать на возмещение вреда [12].

Таким образом, эта область борьбы с преступностью требует взаимодействия правоохранительных органов Великобритании - Национального бюро по расследованию мошенничества (NFIB)[13] которое определяет, что расследуется; региональных подразделений по борьбе с организованной преступностью (ROCU)[14], которые поддерживают стратегические действия и крупномасштабные расследования и местные силы, проводящие сами расследования и предоставляющие помощь жертвам.

На наш взгляд, такая практика заслуживает, чтобы ее взяли на вооружение и в России.

Под понятием «киберпреступность» авторы в Великобритании понимают разнообразную незаконную деятельность, которая происходит в основном в электронной среде, поддерживаемой сетью Интерне[15; 16]. Однако, учитывая широкий охват этого термина, полезно разобрать «киберпреступность» на подкатегории, в теории права Великобритании есть несколько типологий. Однако термин «киберпреступность» оспаривается, границы между «киберпреступностью» и «традиционной» преступностью оказались размытыми. Попытки ученых разграничить все виды преступлений по признаку «онлайн» или «офлайн» не оказались эффективными. Поэтому компьютерные преступления в настоящее время рассматриваются в соответствии с определениями, данными в Законе о мошенничестве 2006 г. и Законе о неправомерном использовании компьютеров 1990 г., независимо от того, имеют ли они «онлайн» или «офлайн» элементы. На момент написания в Правилах подсчета Министерства внутренних дел определены 15 категорий мошенничества, относящихся к отдельным жертвам и жертвам бизнеса (включая еще 24 подкатегории между ними), и три категории неправомерного использования компьютеров (с дополнительными семью подкатегориями между ними). В общей сложности это составляет восемь уникальных категорий правонарушений, связанных с использованием компьютеров, и 41 уникальную категорию мошенничества. Учитывая, что работа с 49 категориями была бы непрактичной и ограниченным статистическим использованием, категории преступлений в исходном наборе данных были объединены и перекодированы в девять категорий мошенничества и две категории неправомерного использования компьютеров, как указано на Рисунке 1 (Рисунок 1 Типология киберпреступлений на основе данных Министерства внутренних дел Великобритании)

Преступления против личности

Преступления против собственности

Преступления против морали

Кибернасилие

Кибервторжение - Неправомерное использование компьютеров

Как и во всем мире, компьютерные преступления в Великобритании обладают высокой латентностью, в общем количестве зарегистрированных преступлений полицией (ЗПП) фиксируются только преступления обнаруженные полицией. По оценкам экспертов только около 14 % случаев компьютерных преступлений таким образом регистрируется.

Есть опасения по поводу процесса отнесения к тому или иному виду преступлений «criming» в соответствии с Правилами подсчета Министерства внутренних дел Великобритании (HOCR)[17]. Проблемы, связанные с соблюдением Правила подсчета и практики регистрации, привели к тому, что ЗПП утратила свой статус утвержденной национальной статистики в 2014 г. Таким образом, исключение обозначения «национальная статистика» из зарегистрированных полицией преступлений может быть истолковано как означающее, что преступления, зарегистрированные полицией, включают данные о преступлениях, предоставленные полицией и организацией Action Fraud. Минюст Великобритании [18] обращает внимание на тот факт, что для жертв преступлений серьезность и последствия преступления, характеристики жертвы, такие как наличие инвалидности, и такие обстоятельства, как повторность жертвы преступления, требуют усиленной реакции со стороны органов правосудия.

Статистически в Великобритании собираются и анализируются такие критерии жертв преступлений как: физическое лицо, предприниматель, благотворительная организация, организация государственного сектора, пол, наличие интерактивного элемента в инциденте, личность жертвы, повторность жертвы. Эта информации собирается централизованно Национальным бюро по расследованию случаев мошенничества, но не передается местным силам.

Женщины значительно чаще сообщают о мошенничестве с предоплатой, а мужчины - о мошенничестве с инвестициями. Обнаружена значимая связь между возрастной категорией жертвы и типами преступлений, о которых они сообщили [19]. Жертвы, сообщающие о мошенничестве с инвестициями и авансовыми платежами, с большей вероятностью будут старше, в то время как те, кто сообщают о взломе компьютерных данных, мошенничеств при получении услуг или атак вредоносными программами (вирусами) с большей вероятностью будут молодыми [ 13].

Британский национальный центр отчетности «Action Fraud»[13] является серьезным источником данных для определения потребностей жертв. В то же время конкретные улучшения в сборе и обработке данных могут помочь местным силам в принятии ответных мер, ориентированных на жертв, тем самым должным образом решая задачи, изложенные в Хартии потерпевших[20]. В настоящее время данные, собранные AF и переданные местной полиции, кажутся недостаточными для проведения оценки уязвимости жертв. Помимо указанной Хартии, в Великобритании действует Свод правил жертв преступлений, [21] разработанный Минюстом Великобритании в 2015 г. и планы предотвращения преступлений, разработанные комиссарами полиции для каждого полицейского органа и направленные на защиту жертв и их нужды.

Следует отметить положительный опыт работы полиции и некоммерческих организаций с жертвами преступлений, в том числе компьютерными, в Великобритании, который можно имплементировать в практику правоохранительных органов России. Согласны, что следует начать разработку и внедрение программы возмещения ущерба пострадавшим от преступных посягательств, программы оказания психологической, медицинской и социальной помощи свидетелям и жертвам преступлений[12].

Библиогра фия:

1. МИД РФ: большинство кибератак на Россию совершено из США, ФРГ и Нидерландов URL: https://www.kommersant.ru/doc/4803537. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

2. В конце сентября 2010 г. в Иране на заводе по обогащению урана в г. Натанзе внезапно вышло из строя 1368 из 5000 работающих центрифуг IR-1 по обогащению урана URL: https://naukatehnika.com/kiberataki-virus-diversant-stuxnet-v-yadernoj-energeticheskoj-programme-irana-chast1.html. (дата обращения. 12.05.2021

г.).

3. Касперский Е. WannaCry заразил более 300 000 компьютеров. Больше всего атак пришлось на Россию, но также от WannaCry серьезно пострадали Украина, Индия, Тайвань, всего обнаружено WannaCry в 74 странах. URL: https://www.kaspersky.ru/blog/wannacry-ransomware/16147. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

4. Десять самых громких кибератак XXI века URL: https://trends.rbc.ru/trends/industry/600702d49a79473ad25c5b3e. (дата обращения. 12.05.2021 г.). (дата обращения. 12.05.2021 г.).

5. Bischoff P. 267 million Facebook users IDs and phone numbers exposed online (UPDATE: now 309 million). https://www.comparitech.com/blog/information-security/267-million-phone-numbers-exposed-online. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

6. Correia, S. Responding to victimisation in a digital world: a case study of fraud and computer misuse reported in Wales. URL: Crime Science. - 2019. -

vol. 8(1).

7. Perlroth N., Tsang A., Satariano A. Marriott Hacking Exposes Data of Up to 500 Million Guests URL: https://www.nytimes.com/2018/11/30/business/marriott-data-breach.html. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

8. Hall, M. Supporting victims of crime in England and Wales: Local commissioning meeting local needs? // International Review of Victimology. - 2018. - vol. 24(2). pp. 219-237.

9. Victim Support. URL: https://www.victimsupport.org.uk/(дата обращения. 12.05.2021 г.).

10. National Parent Forum of Scotland. URL: https://www.npfs.org.uk/(дата обращения. 12.05.2021 г.).

11. Как помочь жертвам преступников URL: https://foma.ru/kak-pomoch-zhertvam-prestupnikov.html(дата обращения. 12.05.2021 г.).

12. Костина О. Забытая жертва. Система поддержки людей, ставших жертвами преступников, требует серьезной корректировки URL: https://rg.ru/2020/02/20/sistema-podderzhki-liudej-stavshih-zhertvami-prestupnikov-trebuet-korrektirovki.html. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

13. Who are the National Fraud Intelligence Bureau? URL: https://www.actionfraud.police.uk/what-is-national-fraud-intelligence-bureau(дата обращения. 12.05.2021 г.).

14. Regional Organised Crime Units URL: https://www.ncsc.gov.uk/information/regional-organised-crime-units-rocus(дата обращения. 12.05.2021 г.).

15. Wall D. Crime and the Internet. - Routledge, 2001. - 236 p.

16. Levi M. et al. White-Collar and Corporate Crime. - Oxford, 2017. - p. 81.

17. Home Office Counting Rules (HOCR) for Recorded Crime Update of HOCR April 2021 URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/977192/count-rules-update-apr-2021.pdf (дата обращения. 12.05.2021 г.).

18. Victims & Witnesses: The Code of Practice for the Victims of Crime (Victims' Code) English/Cymraeg - external link to GOV.UK | The Crown Prosecution Service URL: https://www.cps.gov.uk/legal-guidance/victims-witnesses-code-practice-victims-crime-victims-code-englishcymraeg-external (дата обращения. 12.05.2021 г.).

19. General guide to the NFIB: Information for Data Providers and the Public URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/118482/general-guide-nfib.pdf. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

20. Victim Charter URL: https://www.nidirect.gov.uk/articles/victim-charter. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

21. The Code of Practice for Victims of Crime in England and Wales and supporting public information materials URL: https://www.gov.uk/government/publications/the-code-of-practice-for-victims-of-crime. (дата обращения. 12.05.2021 г.).

References (transliterated):

1. MID RF: bol'shinstvo kiberatak na Rossiyu soversheno iz SSHA, FRG i Niderlandov URL: https://www.kommersant.ru/doc/4803537. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

2. V konce sentyabrya 2010 g. v Irane na zavode po obogashcheniyu urana v g. Natanze vnezapno vyshlo iz stroya 1368 iz 5000 rabotayushchih centrifug IR-1 po obogashcheniyu urana URL: https://naukatehnika.com/kiberataki-virus-diversant-stuxnet-v-yadernoj-energeticheskoj-programme-irana-chast1 .html. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

3. Kasperskij E. WannaCry zarazil bolee 300 000 komp'yuterov. Bol'she vsego atak prishlos' na Rossiyu, no takzhe ot WannaCry ser'ezno postradali Ukraina, Indiya, Tajvan', vsego obnaruzheno WannaCry v 74 stranah. URL: https://www.kaspersky.ru/blog/wannacry-ransomware/16147. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

4. Desyat' samyh gromkih kiberatak XXI veka URL: https://trends.rbc.ru/trends/industry/600702d49a79473ad25c5b3e. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.). (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

5. Bischoff P. 267 million Facebook users IDs and phone numbers exposed online (UPDATE: now 309 million). https://www.comparitech.com/blog/information-security/267-million-phone-numbers-exposed-online. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

6. Correia, S. Responding to victimisation in a digital world: a case study of fraud and computer misuse reported in Wales. URL: Crime Science. - 2019. - vol. 8(1).

7. Perlroth N., Tsang A., Satariano A. Marriott Hacking Exposes Data of Up to 500 Million Guests URL: https://www.nytimes.com/2018/11/30/business/marriott-data-breach.html. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

8. Hall, M. Supporting victims of crime in England and Wales: Local commissioning meeting local needs? // International Review of Victimology. - 2018. - vol. 24(2). pp. 219-237.

9. Victim Support. URL: https://www.victimsupport.org.uk/(data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

10. National Parent Forum of Scotland. URL: https://www.npfs.org.uk/(data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

11. Kak pomoch' zhertvam prestupnikov URL: https://foma.ru/kak-pomoch-zhertvam-prestupnikov.html(data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

12. Kostina O. Zabytaya zhertva. Sistema podderzhki lyudej, stavshih zhertvami prestupnikov, trebuet ser'eznoj korrektirovki URL: https://rg.ru/2020/02/20/sistema-podderzhki-liudej-stavshih-zhertvami-prestupnikov-trebuet-korrektirovki.html. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

13. Who are the National Fraud Intelligence Bureau? URL: https://www.actionfraud.police.uk/what-is-national-fraud-intelligence-bureau(data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

14. Regional Organised Crime Units URL: https://www.ncsc.gov.uk/information/regional-organised-crime-units-rocus(data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

15. Wall D. Crime and the Internet. - Routledge, 2001. - 236 p.

16. Levi M. et al. White-Collar and Corporate Crime. - Oxford, 2017. - p. 81.

17. Home Office Counting Rules (HOCR) for Recorded Crime Update of HOCR April 2021 URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/977192/count-rules-update-apr-2021 .pdf (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

18. Victims & Witnesses: The Code of Practice for the Victims of Crime (Victims' Code) English/Cymraeg - external link to GOV.UK | The Crown Prosecution Service URL: https://www.cps.gov.uk/legal-guidance/victims-witnesses-code-practice-victims-crime-victims-code-englishcymraeg-external (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

19. General guide to the NFIB: Information for Data Providers and the Public URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/118482/general-guide-nfib.pdf. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

20. Victim Charter URL: https://www.nidirect.gov.uk/articles/victim-charter. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

21. The Code of Practice for Victims of Crime in England and Wales and supporting public information materials URL: https://www.gov.uk/government/publications/the-code-of-practice-for-victims-of-crime. (data obrashcheniya. 12.05.2021 g.).

Уголовный процесс

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_178 УДК 342.727

ПРОБЛЕМЫ СОБЛЮДЕНИЯ РАЗУМНОГО СРОКА УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА В ПРАВОВЫХ ПОЗИЦИЯХ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА Problems of observance of a reasonable time limit for criminal proceedings in the legal positions of the European Court of Human Rights

ПИТУЛЬКО Ксения Викторовна,

кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права и процесса

Санкт-Петербургского института (филиала) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия, Васильевский островок, 19. E-mail: lokhi@yandex.ru;

СЕРГЕЕВА Анжелика Анатольевна,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и процесса

Санкт-Петербургского института (филиала) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия, Васильевский островок, 19. E-mail: anzh-sergeeva@yandex.ru;

Kseniya Viktorovna Pitulko,

PhD, associate professor, head of the department of the criminal law and procedure of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice. 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, 19. E-mail: lokhi@yandex.ru;

Anzhelika Anatolievna Sergeeva,

PhD, associate professor, assistant professor of the department of the criminal law and procedure of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice. 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, 19. E-mail: anzh-sergeeva@yandex.ru

Краткая аннотация: В статье рассматриваются особенности регламентации разумного срока уголовного судопроизводства в российском законодательстве, анализируется содержание правовых позиций Европейского суда по правам человека в соотношении с нормами УПК РФ, дается оценка состоявшихся в этой части законодательных решений.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Abstract: The article examines the features of the regulation of a reasonable period of criminal proceedings in Russian legislation, analyzes the content of the legal positions of the European Court of Human Rights in relation to the norms of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, assesses the legislative decisions that took place in this part.

Ключевые слова: разумный срок судопроизводства, волокита, компенсация, доступ к правосудию, уголовный процесс

Keywords: reasonable time for legal proceedings, red tape, compensation, access to justice, criminal procedure

Дата направления статьи в редакцию: 26.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Соблюдение разумного срока уголовного судопроизводства является своеобразной «притчей во языцех», сопровождающей фактически всю историю отечественного правосудия. Хорошо известно, что одним из факторов, ускоривших проведение судебно-правовой реформы, подготовленной М.М. Сперанским, стал прецедент 21-летнего расследования и рассмотрения в суде уголовного дела о краже медной монеты [1, с. 30]. Не менее удивительным можно назвать то обстоятельство, что в зеркале общественного сознания суд и правосудие ассоциируются с длительными (зачастую напрасными) затратами времени (это можно видеть на примере следующих пословиц: «тяжбу завел - стал гол, как сокол», «где бумажное царство, там волокита - король», и др. [2, с. 128-134]). В каждом из нормативных правовых актов, регламентирующих уголовно-процессуальные отношения в советский период, устанавливались процессуальные сроки, а высшие судебные инстанции РСФСР и СССР неоднократно подчеркивали важность их соблюдения, отмечая при этом, что нижестоящие суды далеко не всегда этого придерживаются [3, с. 152]. В 90-е гг. ХХ в. произошли фундаментальные конституционно-правовые перемены, в результате которых сформировались современные стандарты защиты прав личности [4, с. 268-285], и здесь серьезное внимание законодателя было уделено уголовному судопроизводству. Длительность рассмотрения уголовных дел стала одной из предпосылок установления судебного порядка избрания и продления срока содержания под стражей, поскольку следственные изоляторы не справлялись с размещением большого количества обвиняемых в течение длительного времени [5, с. 2310-2315]. Уже в период действия УПК РФ в него была включена ст. 6.1 о разумном сроке уголовного судопроизводства и последствиях его несоблюдения, предпосылкой чего стало вынесение Европейским судом по правам человека постановления по жалобе гражданина РФ, которым предписывалось создать действенное внутригосударственное средство правовой защиты, которое гарантировало бы незамедлительное, адекватное и достаточное заглаживание вреда в связи с неисполнением решений национальных судов (постановление от 15 января 2009 г. по делу «Бурдов против Российской Федерации»).

С того времени прошло более 10 лет, однако и сегодня эта проблема полностью не решена. С одной стороны, с 2018 г. количество граждан, обращающихся за компенсацией в связи с нарушением принципа разумного срока судопроизводства, значительно выросло (2,5 тыс. в 2018 г.,

2,7 тыс. дел в 2019 г., 4,8 тыс. в 2020 г.). В этот же период количество уголовных дел, рассмотренных с нарушением процессуальных сроков, составляет всего 0,9%, а количество заявлений об ускорении рассмотрения уголовного дела - только 13% в общем массиве таких заявлений [6, с. 5, 10]. С другой стороны, в 2016 г. Пленум Верховного Суда РФ, основываясь на ч. 3 ст. 6.1 ст. УПК РФ, разъяснил, что право на компенсацию за нарушение разумного срока судопроизводства является неотчуждаемым и непередаваемым. Иными словами, оно может быть реализовано только лично субъектом, в отношении которого допущено нарушение, а не его наследниками или иными лицами (п. 7, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 марта 2016 г. № 11). Из этого можно заключить, что члены семьи лица, в отношении которого разумный срок судопроизводства был нарушен, не имеют ни малейшей возможности для того, чтобы в отношении них была произведена компенсация морального вреда.

Между тем, основания для того, чтобы выявить его признаки, в данной ситуации присутствуют (например, лицо привлекалось к уголовной ответственности, длительное время содержалось под стражей, скончалось в заключении, не будучи осужденным; очевидно, что члены его семьи являются «интересантами» соблюдения разумного срока судопроизводства, но если они не признаны участниками процесса, их права полагаются ненарушенными, а моральный вред, причиненный длительной волокитой, не компенсируется). Это представляется спорным и подлежащим корректировке.

Проводя некоторую аналогию, можно отметить, что выплата компенсаций со стороны государства не всегда осуществляется неп о-средственно лицу, пострадавшему в результате определенных событий, потому что необходимость поддержки членов его семьи представляется очевидной (например, постановлением Правительства РФ от 28 декабря 2019 г. № 1928 предусмотрены выплаты членам семьи и иждивенцам граждан, погибших в результате чрезвычайных ситуаций). Длительность судопроизводства, сопряженная с изоляцией от общества, является травмирующим фактором для членов семьи обвиняемого, не осведомленных о существе предъявленного обвинения. Поскольку непосредственно они не являются соучастниками преступления, нарушение разумного срока судопроизводства умаляет их права и законные интересы. Установленный государством процессуальный порядок осуществления уголовного судопроизводства содержит строгие требования к срокам, в течение которых оно должно завершиться. Если правоохранительные органы не справляются с этой задачей, члены семьи обвиняемого, скончавшегося в период производства по делу, могут признаваться пострадавшими вследствие несоблюдения разумного срока судопроизводства. В данном случае не нарушен их процессуальный интерес, однако государством не обеспечено достижение назначения уголовного судопроизводства. Для сравнения, Европейский суд по правам человека исходит из того, что обеспечение разумного срока судопроизводства - обязанность государства, а Конституционный Суд РФ - из того, что наличие пробелов в законодательстве снижает уровень гарантий судебной защиты прав и свобод человека и гражданина (постановление от 13 мая 2021 г. № 18-П). При данных обстоятельствах выплата компенсаций из государственного бюджета в пользу наследников обвиняемого представляется справедливой.

В ряде случаев в соответствии с таким подходом не возникает такого права и непосредственно у лица, лишенного доступа к правосудию (например, в случаях, когда оно не обладало процессуальным статусом потерпевшего только потому, что по его заявлению не выносилось постановление о возбуждении уголовного дела). К сожалению, Конституционный Суд РФ не стал проверять конституционность положений ст. 6.1 УПК РФ во взаимосвязи с нарушением права на доступ к правосудию (заявителем отмечалось длительное непринятие процессуального решения о возбуждении уголовного дела, не позволившее приобрести процессуальный статус потерпевшего). При этом он подчеркнул, что разумный срок судопроизводства установлен в целях соблюдения прав и законных интересов лиц, привлеченных в качестве подозреваемых и обвиняемых, однако и лицу, которому преступлением причинен вред, должна обеспечиваться возможность воспользоваться этим правом. В том числе, исчисление разумного срока судопроизводства включает период с момента подачи заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела и вынесения постановления о признании лица потерпевшим. Но установив, что дело по заявлению оспаривающего конституционность ст. 6.1 УПК РФ гражданина не возбуждалось в связи с отсутствием состава преступления, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что права заявителя не нарушены (определение № 366-О от 26 февраля 2021 г.). В этой логике имеется определенный порок: как правило, отказ в возбуждении уголовного дела сопряжен с установлением отсутствия состава или события преступления, однако такая правовая оценка может быть ошибочной.

Например, в постановлении по делу «Лыкова против Российской Федерации» от 22 декабря 2015 г. Европейский суд по правам человека отметил, что заявительница многократно пыталась инициировать возбуждение уголовного дела в связи с гибелью ее сына при нахождении в отделе полиции в статусе задержанного. Проверка по ее заявлению проводилась только в рамках версии о внезапном самоубийстве; результат ее был предсказуем. Только в период рассмотрения ее жалобы в межгосударственном органе по защите прав человека постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено. Данный пример иллюстрирует, что правовая оценка события может варьироваться, причем в основе этого могут лежать и намерения, связанные с сокрытием следов преступления. При этом срок доследственной проверки может многократно увеличиваться, и это обстоятельство, бесспорно, ограничивает доступ к правосудию.

Достаточно интересно и то обстоятельство, что в некоторых случаях власти РФ признают факт длительного непринятия процессуального решения препятствием для реализации права потерпевшего на разумный срок судопроизводства. Например, по делу «Мишина против Российской Федерации», рассмотренным Европейским судом по правам человека в 2017 г., со стороны государства имело место признание того, что возможности проведения расследования утрачены, поскольку с момента смерти сына заявительницы и до фактического начала расследования прошло пять лет. В данном деле не ставился вопрос о соблюдении разумного срока судопроизводства, однако подтвердилось существование практики возбуждения уголовного дела по истечении длительного периода времени и относительно таких преступных действий, которые квалифицируются по уголовно-правовой норме, устанавливающей ответственность за преступление небольшой тяжести. Такая практика нарушает

право потерпевшего на разумный срок судопроизводства, но при этом сохраняется в тех случаях, когда преступный характер действий быстро не установлен, а потерпевший настаивает на продолжении расследования. Это является достаточно тревожным фактором, который никак не получил отражения в действующем законодательстве.

Обращаясь к правовым позициям Европейского суда по правам человека, можно заключить, что им разработано несколько критериев определения разумности срока судопроизводства. В том числе, ученые обращают внимание на то, что в российском законодательстве не получили отражения такие из них, как предмет спора и его значение для заявителя, длительность периода правовой неопределенности в статусе заявителя, его состояние здоровья и возраст [7, с. 65-71]. В прецедентной практике суда можно отметить и такие критерии, как сложность дела, поведение заявителя и поведение представителей государства (постановление по делу «Рохлина против Российской Федерации» от 7 апреля 2005 г.).

Для сравнения, Конституционный Суд РФ использует такие параметры, как достаточность, своевременность, тщательность и эффективность мер, принятых для объективного рассмотрения соответствующих требований (постановление от 13 июня 2019 г. № 23-П). На их основе он оценивает продолжительность производства по делу. Это представляется правильным, однако в ситуациях, когда возбуждение уголовного дела занимает длительный промежуток времени, существенно минимизируются возможности предоставления лицам, пострадавшим от преступных действий, адекватной правовой защиты (утрачиваются возможности для формирования доказательственной базы).

Исходя из того, что государство должно обеспечивать соблюдение разумного срока судопроизводства, следует его обязанность нормативной регламентации такового, а также формирование правоприменительной практики, исключающей его произвольное нарушение. Если в отношении первого можно отметить положительную динамику: ст. 6.1 УПК РФ получила развитие в других его нормах, Конституционным Судом РФ уточнен порядок исчисления разумного срока судопроизводства (постановление от 30 января 2020 г. № 6-П), а законодателем оперативно внесены необходимые коррективы, то в отношении второго такой вывод в данный момент невозможен. Хотя при рассмотрении в Европейском суде по правам человека дел некоторых категорий (например, об избыточно длительном сроке содержания под стражей) властями РФ апробирован прием заключения своеобразного мирового соглашения (признание требований заявителя с выплатой ему компенсации), не устранены недостатки и стереотипы следственной деятельности, лежащие в основе допущенных нарушений. Иными словами, государство берет на себя ответственность в таких случаях, но не стремится исключить возможность их повторения.

На основании изложенного можно заключить, что Европейский Суд по правам человека и Конституционный Суд РФ выработали в целом тождественные критерии оценки разумности сроков уголовного судопроизводства. Однако их правовые позиции в большей степени учитываются законодателем, не приживаясь в правоприменительной практике. Из этого формируются условия для неправомерного ограничения права на доступ правосудия и разумный срок судопроизводства как принцип уголовного процесса утрачивает значение. Эта ситуация является преодолимой в случае усиления элементов ведомственного процессуального контроля, прокурорского надзора и судебного контроля в уголовном судопроизводстве.

Библиогра фия:

1. Коряковцев, В.В. Суд присяжных в России: история и современность / В.В. Коряковцев. - СПб: Алеф-Пресс, 2015. - 414 с.

2. Гамова, О.Л. Русские пословицы и поговорки о законе и суде / О.Л. Гамова // Филологические и педагогические аспекты гуманитарного образования в неязыковых вузах ФСИН России. - Рязань: Академия права и управления ФСИН России, 2017. - С. 128-134.

3. Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса : в 2-х томах / М.С. Строгович. - М.: Наука, 1968. - Т. 1. - 468 с.

4. Рыбин, Д.В. Конституционное развитие России: основные этапы, особенности, тенденции / Д.В. Рыбин // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.В. Бобкова филиала Российской Таможенной академии. - 200S. - № 1. - С. 268-2S5.

5. Хапаев, И.М. История становления и развития законодательства и практики применения меры пресечения в виде заключения под стражу (XIX-XX век) / И.М. Хапаев // Актуальные проблемы российского права. - 2014. - № 10. - С. 2310-2315.

6. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2020 году. - М.: Судебный департамент при Верховном Суде РФ, 2021. - 111 с.

7. Белякова, А.В. Особенности защиты права на судопроизводство в разумный срок в практике ЕСПЧ и национальных судах России / А.В. Белякова // Международное право. - 2017. - № 4. - С. 65-71.

References (transliterated):

1. Koryakovcev, V.V. Sud prisyazhnyh v Rossii: istoriya i sovremennost' / V.V. Koryakovcev. - SPb: Alef-Press, 2015. - 414 s.

2. Gamova, O.L. Russkie poslovicy i pogovorki o zakone i sude / O.L. Gamova // Filologicheskie i pedagogicheskie aspekty gumanitarnogo obrazovaniya v ne-yazykovyh vuzah FSIN Rossii. - Ryazan': Akademiya prava i upravleniya FSIN Rossii, 2017. - S. 12S-134.

3. Strogovich, M.S. Kurs sovetskogo ugolovnogo processa : v 2-h tomah / M.S. Strogovich. - M.: Nauka, 196S. - T. 1. - 46S s.

4. Rybin, D.V. Konstitucionnoe razvitie Rossii: osnovnye etapy, osobennosti, tendencii / D.V. Rybin // Uchenye zapiski Sankt-Peterburgskogo imeni V.V. Bobkova filiala Rossijskoj Tamozhennoj akademii. - 200S. - № 1. - S. 26S-2S5.

5. Hapaev, I.M. Istoriya stanovleniya i razvitiya zakonodatel'stva i praktiki primeneniya mery presecheniya v vide zaklyucheniya pod strazhu (XIX-XX vek) / I.M. Hapaev // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. - 2014. - № 10. - S. 2310-2315.

6. Obzor sudebnoj statistiki o deyatel'nosti federal'nyh sudov obshchej yurisdikcii i mirovyh sudej v 2020 godu. - M.: Sudebnyj departament pri Ver-hovnom Sude RF, 2021. - 111 s.

7. Belyakova, A.V. Osobennosti zashchity prava na sudoproizvodstvo v razumnyj srok v praktike ESPCH i nacional'nyh sudah Rossii / A.V. Belyakova // Mezhdu-narodnoe pravo. - 2017. - № 4. - S. 65-71.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_181 УДК 34.343

КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРЕСТУПНОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ CRIMINOLOGICAL CHARACTERISTIC OF CRIME OF MINORS

Жаасынбек кызы А.

старший преподаватель кафедры "Гражданского права и процесса", Ошский государственный юридический институт. Кыргызская Республика, г. Ош, ул. Исхака Раззакова, 19/1 а. E-mail: oshgui-nauka@mail.ru;

Zhaasynbek kyzy A.

senior lecturer of the Department of "Civil Law and Process", Osh State Law Institute. Kyrgyz Republic, Osh, Iskhak Razzakov str., 19/1a. E-mail: oshgui-nauka@mail.ru

Краткая аннотация: В данной статье рассматривается комплекс проблем, совершенных преступлений несовершеннолетними, лежащих в сфере познания преступности несовершеннолетних, которая опасно не только обществу, но и государству в целом. Поэтому необходимо разработка на этой основе концепции предупреждения современных проявлений преступности несовершеннолетних, детерминанты которых связаны с нынешними особенностями общественного развития, обусловленными, в том числе, и информационной глобализацией. Следует отметить, что в документах, носящих стратегический характер, акцентируется внимание на широком круге задач - от необходимости нейтрализации криминогенности сферы жизнедеятельности несовершеннолетних до совершенствования системы предупреждения преступлений, совершаемых лицами несовершеннолетнего возраста. Задача каждого правоохранительного органа, помимо его прямых функций, состоит в том, чтобы помочь бороться с преступностью среди несовершеннолетних и снизить ее. Совершение насильственных преступных действий несовершеннолетними лицами(в возрасте до 18 лет_ может быть предотвращено только путем ответов на определенные категории вопросов при составлении например, судебно-медицинских описаний этих преступлений и т.д.

Abstract: This article examines the complex of problems committed by juveniles, lying in the field of knowledge of juvenile delinquency, which is dangerous not only to society, but also to the state as a whole. Therefore, it is necessary to develop on this basis a concept for the prevention of modern manifestations of juvenile delinquency, the determinants of which are associated with the current features of social development, due, inter alia, to information globalization. Therefore, it is necessary to develop on this basis a concept for the prevention of modern manifestations of juvenile delinquency, the determinants of which are associated with the current features of social development, due, inter alia, to information globalization.

Ключевые слова: преступность, несовершеннолетний, семья, психологические особенности, семья, социальная среда, причины преступности несовершеннолетних.

Keywords: crime, juvenile, family, psychological characteristics, family, social environment, causes of juvenile delinquency.

Дата направления статьи в редакцию: 04.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Прежде всего, необходимо уточнить, что входит в особый раздел криминологии. В отличие от общей части, которая содержит методологические основы криминологии и посвящена общим проблемам преступности, особое внимание уделяется изучению отдельных видов преступлений - их характеристик, причин и предотвращения.

Это соответствует Уголовному кодексу Кыргызской Республики, который также разделен на общую и особенную части, а также науке уголовного права, которая имеет такое же разделение. Изучение проблем спецподразделения следует начинать с преступности молодежи, потому что по этическим соображениям это очень важно не только для нас, но и для любого общества. Преступность несовершеннолетних, ее динамика и структура практически решающим образом характеризуют уровень развития, нравственности и социальной зрелости общества. Так как, они влияют на социальную, экономическую и политическую ситуацию в стране.

Л.М.Прозументов отмечает, что: «преступность среди несовершеннолетних всегда вызывала повышенное внимание как исследователей, так и практических работников. Это обусловлено прежде всего тем, что молодое поколение является естественным резервом социально-экономического развития любой страны, а нарушения несовершеннолетними уголовного закона свидетельствуют о существующих недостатках в воспитании, о не сформированности условий их социализации, что затрудняет полноценное включение определенной части молодого поколения в жизнедеятельность общества»[1.С5]. В этом смысле преступность несовершеннолетних можно рассматривать в качестве своеобразного индикатора социального благополучия либо неблагополучия общества.

Также в своих исследованиях А.Н. Ли пишет, что «одним из основных криминогенных обстоятельств, влияющих на преступность среди учащихся средних школ, является наркомания, токсикомания и алкоголизм» [2.С 21]

Неслучайно профилактика преступности среди несовершеннолетних рассматривается международным сообществом как важнейший аспект предупреждения преступности в целом. Существует психологическая, педагогическая и правовая основа для выделения преступности несовершеннолетних в разделе криминологии. При подготовке к собеседованию изучение личности опрашиваемого проводится на основе методов, разработанных педагогикой и психологией и трансформируемых в зависимости от цели исследования: наблюдение, общение, анализ результатов, обобщение независимых характеристик. Большое значение имеет правильный допрос несовершеннолетнего обвиняемого. Разумное сочетание использования тактических приемов допроса с последовательным убедительным разъяснением порочности того, что совершил несовершеннолетний, подозреваемый или обвиняемый, раскрытие перед ним причин, которые привели его к преступлению, подсказка правильного

пути, встав на который он может вернуться к честной жизни и быть полезным членом нашего общества.[3.С223]

Права ребенка - это предусмотренные действующим законодательством права и свободы человека, позволяющие ему полноценно существовать в обществе, с изъятиями и дополнениями, обеспечивающими большую, в отличие от взрослых, охрану и защиту ребенка и повышенную заботу о нем.

В соответствии с нормами действующего законодательства в Кыргызской Республики несовершеннолетними признаются лица в возрасте до 18 лет. Уголовная ответственность за любые преступные действия предусмотрена с 16 лет, а за тяжкие преступления - с 14 лет. В 14 лет не подлежат уголовной ответственности, поскольку законодатель считает, что в этом возрасте человек не способен осознавать последствия своих действий.

Проблемы преступности несовершеннолетних в Кыргызстане заключаются в следующем: на основании статистических данных, полученных в результате расследования дел несовершеннолетних, совершивших преступления, установлено:

- лица, не достигшие совершеннолетия, легко подпадают под дурное влияние лиц, преследующих корыстные цели;

- большое количество преступлений совершается подростками, объединенными в группы;

- подростки из неблагополучных семей легче соглашаются на преступное деяние;

- Правовая безграмотность и уверенность в своей безнаказанности в значительной степени способствуют преступности несовершеннолетних.

Как пишет Ю.В. Чуфаровский «Изучение правонарушений несовершеннолетних, подросток чаще всего может совершить преступление под непосредственным влиянием сверстников или взрослых лиц, подчиняясь давлению толпы. У большинства таких подростков в структуре личности доминируют отрицательные качества: лень, безволие, безответственность, конформизм, агрессивность и т.п.» [4.С.212]

Одним из условий формирования личности «трудного» подростка зачастую являются негативные семейные условия, алкоголизм родственников родителей, родителей и т.д. Однако нередко деградировавшая моральная атмосфера вокруг несовершеннолетнего создается родителями, которые любят его и желают ему добра, но не обладают достаточной педагогической культурой.

Т.Ж.Качыкеев аргументирует свою точку зрения что, "Большинство преступлений, совершенных несовершеннолетними, имеет возрастную мотивационную специфику: эти правонарушения совершаются на почве озорства, ложно понятой романтики, страсти к путешествиям, стремления к самоутверждению, подражанию авторитетам" [5.С.62].

В результате взаимодействия неблагоприятных внешних условий трудно воспитать подростка с какими-то проблемами или искажениями в психике. Также, домашнеее насилие дополняется преступлением образовательных учреждений (школ в самом широком смысле). Эта криминогенная школа призвана выполнять функции обучения и воспитания подрастающего поколения, поэтому она не реализует в полной мере и не оказывает желаемого воздействия, не компенсирует недостатки семейного воспитания и не обучает. Противостоять негативным воздействиям ближайшей криминогенной микросреды, в которой находится сам подросток, не может. Однако, уголовное преследование несовершеннолетних представляет серьезную угрозу для подрастающего поколения, а также для нормального развития общества и национальной безопасности.

Происходят стремительные процессы, меняющие общество. Эти процессы включают изменения в социальных установках, экономическую нестабильность и отсутствие четкой системы национальных ценностей, которая в первую очередь затрагивает детей. В этот период детям сложно понять их, да еще этот стабильный мир. Нестабильность современного общества приводит к увеличению числа детей группы риска. Со временем эти подростки могут вовлекаться в преступность среди несовершеннолетних.

Таким образом, учитывая актуальность проблем профилактики правонарушений и преступлений среди несовершеннолетних, в целях обеспечения комплексного подхода к их решению, стоящих перед обществом сегодня, безусловно, является поиск путей по снижению роста преступлений и правонарушений среди несовершеннолетних и повышенная эффективность их профилактики.

Библиогра фия:

1.

верситета 2004,С.5 2.

Алматы, 2000,С.21

Ли А.Н. Проблемы предупреждения преступности учащихся общеобразовательных школ Республики Казахстан. Автореферат.дис...к.ю.н.

Прозументов Л.М. Криминологическая характеристика преступности несовершеннолетних (Региональный аспект) Издательство Томского уни-

3.

4.

5.

Алибеков С.Т., Абдрахманов С.Т.., Бегалиев К.А. Предупреждение правонарушений несовершеннолетних Алматы 2007 "Дайк- Пресс" С.223 Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология. Вопросы и ответы Российское юридическое образование Эксмо 2007, С.212. Качыкеев Т.Ж. Основы юридической психологии. "В схемах, понятиях, определениях" Ош, 2003.С.62.

References (transliterated):

1.

Prozumentov L.M. Kriminologicheskaya harakteristika prestupnosti nesovershennoletnih (Regional'nyj aspekt) Izdatel'stvo Tomskogo uni-versiteta

2004,S.5

2.

Li A.N. Problemy preduprezhdeniya prestupnosti uchashchihsya obshcheobrazovatel'nyh shkol Respubliki Kazahstan. Avtoreferat.dis...k.yu.n. Almaty,

2000,S.21

3.

4.

5.

Alibekov S.T., Abdrahmanov S.T.., Begaliev K.A. Preduprezhdenie pravonarushenij nesovershennoletnih Almaty 2007 "Dajk- Press" S.223 CHufarovskij YU.V. YUridicheskaya psihologiya. Voprosy i otvety Rossijskoe yuridicheskoe obrazovanie Eksmo 2007, S.212. Kachykeev T.ZH. Osnovy yuridicheskoj psihologii. "V skhemah, ponyatiyah, opredeleniyah" Osh, 2003.S.62.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_183 УДК 343

МЕДИАЦИЯ И ЕЕ ПРИМЕНЕНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ ФРАНЦИИ MEDIATION AND ITS APPLICATION IN FRENCH CRIMINAL PROCEEDINGS

МИЦКАЯ Елена Владимировна,

профессор кафедры уголовного права и криминологии

Южно-Казахстанского государственного университета им. М. Ауезова (Республика Казахстан, Шымкент); профессор кафедры конституционного и административного права Юридического института (Санкт-Петербург). Республика Казахстан, г. Шымкент, проспект Тауке хана, 5. E-mail: elenamits@inbox.ru;

MITSKAYA Elena Vladimirovna,

Professor of the Department of Criminal Law and Criminology

M. Auezov South Kazakhstan State University (Shymkent, Republic of Kazakhstan);

Professor of the Department of Constitutional and Administrative Law of the Law Institute (St. Petersburg). Republic of Kazakhstan, Shymkent, Tauke Khan Avenue, 5. E-mail: elenamits@inbox.ru

Краткая аннотация: В данной статье представлено изучение нормативно-правового закрепления проведения медиации по уголовным делам во Франции с целью расширения понимания примирения посредством медиации в общем и её правовой регламентации в уголовном процессе в частности. На основе теоретико-правового понимания медиации в уголовном процессе Франции делается вывод о неполной её правовой регламентации, что, тем не менее, не мешает успешному применению медиации.

Abstract: This article presents a study of the legal ensrining for the conduct of mediation in criminal cases in France in order to expand the understanding of reconciliation through mediation in general and its legal regulation in the criminal process in particular. On the basis of the theoretical and legal understanding of mediation in the French criminal process, it is concluded that its legal regulation is incomplete, which, nevertheless, does not interfere with the successful application of mediation.

Ключевые слова: уголовный процесс, медиация, уголовно-правовой конфликт, медиатор, медиативное соглашение

Keywords: criminal procedure, mediation, criminal law conflict, mediator, mediation agreement

Дата направления статьи в редакцию: 20.09.2020

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Дата публикации статьи: 30.07.2021

В связи с распространением медиации как способа разрешения уголовно-правовых конфликтов возникает интерес к практике правового регулирования медиации в странах континентального права, и как одной из его представительниц Франции, которая одна из первых европейских стран сформировала медиационное законодательство. Не то чтобы это был поиск универсальных правил разрешения конфликтов. Изучение положительного опыта правоприменения других государств однозначно способно принести исключительно пользу, позволяя при всём многообразии увидеть общее и ценное [1, р. 71]. Во Франции уже длительное время применяется медиация без ограничения категорий дел, при этом медиация достаточно широко распространена для урегулирования правовых конфликтов. Французский опыт по развитию примирительно-альтернативных форм урегулирования уголовно-правовых конфликтов, переживший анализ практики экспериментирования по внедрению альтернативных способов разрешения споров, основывается на нормах международного права, что несомненно ценно для учета этого теми государствами, которые обдумывают ее внедрение, так и имеющим проблемы ее правового регулирования. Использование альтернативных способов разрешения конфликтов во Франции основывается также на рекомендациях Совета Европы, которые способствуют универсализации законодательства государств-членов Совета Европы о медиации.

Введение медиации как способа разрешения правовых конфликтов и криминальных, в частности, во французское законодательство было обусловлено поиском альтернативных способов их разрешения ещё со второй половины ХХ века, которые бы способствовали снижению уголовной репрессии. Это было обусловлено пересмотром уголовной политики в сторону выявления возможных вариантов устранения негативных последствий от уголовно-наказуемого деяния вне рамок традиционного судебного разбирательства, т.е. путем примирения сторон. При котором вынесение решения было бы не тем решением, которое выносится от имени государства и являющегося итогом общей воли [2, р.4], а итогом обсуждения потерпевшего и обвиняемого с участием посредника. Разрешение криминального конфликта выстраивается на основе отсутствия у потерпевшего намерения заставить нарушителя пострадать [3, р.22]. В силу этого криминальный конфликт должен завершаться путем восстановления нарушенных отношений и в первую очередь возмещением нанесенного вреда [4], от чего собственно и произошло название «восстановительное правосудие» [5, р. 5-6].

Медиация стала основанием прекращения от уголовного преследования в силу добровольной договоренности сторон правового конфликта. Тем самым внедрение медиации в процессуальную практику способствовало усилению гуманизации французского законодательства и его демократических начал, поскольку медиаторство расширило участие общественности в судопроизводстве.

Урегулирование правового спора вне традиционного судебного разбирательства, т.е. без строгого соблюдения процессуального порядка его проведения, с участием посредника позволяет нарушителю уголовно-правовых норм проявить большие самостоятельные усилия по сглаживанию конфликта [6, р. 412-418]. Кроме того, это позволяет обвиняемому непосредственно прочувствовать всю обиду и боль потерпевшего, так сказать увидеть полностью эмоциональную реакцию потерпевшей стороны от его противоправных действий. При этом, возможно, преодолев себя, начать переговоры во имя другого [7]. Что позволяет в большей степени оценить негативные последствия своих действий при непо-

средственном общении в неформальной обстановке [8, р. 119], проявить большую активность для мирного исхода конфликта и ответственность за свои поступки [9]. Тогда как при судебном разбирательстве процедура судебного слушания подчинена установленным правилам проведения уголовного процесса и строгому соблюдению алгоритма действий со стороны всех его участников. Следовательно, волеизъявление сторон конфликта договориться вне стен государственного органа уголовного преследования, не должно ограничиваться.

При восстановительном правосудии акцент смещается с наказания на восстановление правового положения потерпевшего, но при соблюдении законности интересов каждой из сторон [10]. Следовательно, восстановительное правосудие не может не основываться на предписаниях правовых норм. Как справедливо обращает внимание Ж.-Л. Бержель, концепция восстановительного правосудия исходит из права [11, с.335]. Именно законодатель позволяет перейти судебному примирению во внесудебное и наоборот. При этом право имеет вспомогательный характер, переводя достигнутые в процессе медиации договоренности в рамки существующего правового поля, обеспечивая тем самым, легитимность данным договоренностям и гарантии их дальнейшего исполнения [12, р. 6].

Нормативно-правовая основа восстановительного правосудия в рамках уголовного процесса во Франции началась формироваться с закрепления порядка проведения медиации и ее финансирования в подзаконных нормативных актах. Таким первым актом стал Циркуляр Министра юстиции Франции от 02 октября 1992 года о порядке проведения медиации, а вторым стал Декрет от 04 ноября 1992 года о финансировании медиации в рамках уголовно-правового конфликта. В действовавшем Уголовно-процессуальном кодексе Французской Республики 1958 года [13], следовательно, не было положений о восстановительном правосудии до тех пор, пока нормы этих подзаконных актов не были в него введены Законом № 93-2 от 04 января 1993 года [14] и Законом № 99-515 от 23 июня 1999 года [15], закрепляющего ускоренные процедуры рассмотрения дел посредством медиации. Данные изменения были обусловлены поиском оптимальных мер по сокращению сроков судебного разбирательства, снижению загруженности судов, репрессивности уголовного закона, а также «перенаселения» тюрем [16, с.148]. Следует обратить внимание на то, что в отношении несовершеннолетних процедура медиации стала применяться еще раньше. Основанием стал Ордонанс № 45-174 от 02 февраля 1945 г. (ст.12-1) [17].

Таким образом, юридической основой уголовной медиации как для взрослых, так и несовершеннолетних является Уголовно-процессуальный кодекс, с вносимыми в него по применению медиации изменениями.

С точки зрения процедуры медиации, медиация - это в первую очередь посредничество. Рекомендация № R (99) 19 Комитета Министров Совета Европы от 15 сентября 1999 г. [18] дает объяснение медиации независимо от видов процессуального разбирательства. Из этого объяснения применительно к уголовному процессу медиацию можно понимать, как процесс посредничества беспристрастной третьей стороны (одного или нескольких посредников) между жертвой уголовно-наказуемого деяния и правонарушителем на основе их обоюдного желания. Определение медиации именно по уголовным делам дано в основополагающем Решении Совета Европейского Союза от 15 марта 2001 года о месте жертв преступлений в уголовном судопроизводстве (2001/220^НА). Статья 1 пункт (е) данного решения даёт разъяснения терминам и определяет медиацию по уголовным делам как «поиск до или во время уголовного судопроизводства, взаимоприемлемого решения между жертвой и правонарушителем при посредничестве компетентного лица» [19].

Уже буквально в начале Уголовно-процессуального кодекса Французской Республики 1958 года (далее - УПК) в статье 6 наличие медиативного соглашения закрепляется в качестве основания прекращения уголовного преследования. Процедура проведения медиации находит закрепление в статье 41-1 УПК. Так, согласно ст.41-1 УПК Франции инициатором о проведении медиации выступает прокурор, поскольку возбуждение уголовного дела является прерогативой исключительно прокуратуры. В основу применения медиации положен принцип целесообразности. Есть данные, что в 28% случаев прокуратура отказывает в возбуждении уголовного преследования по мотивам нецелесообразности и только в 17% случаев возбуждается уголовное дело [20, с. 318]. При этом применение медиации, происходящей на досудебной стадии уголовного процесса, не должно противоречить презумпции невиновности, когда это право человека быть невиновным, пока его вина не будет установлена в судебном порядке согласно европейской Конвенции о правах человека [21]. Поэтому до применения медиации, следуя пункту 5 части IV Рекомендации № R (99) 19 Комитета Министров Совета Европы, должны быть установлены основные фактические обстоятельства уголовно-наказуемого деяния, которые должны быть признаваемы правонарушителем. Данная рекомендация была учтена в ч.2 статьи 41-1-1 УПК Франции, которая обязывает прокурора включать в протокол юридическую квалификацию содеянного. Протокол должен подписать правонарушитель, чтобы знать в чем его обвиняют и согласиться ли ему на разрешение конфликта при помощи посредника. Кроме того, в протоколе определяются меры по возмещению причиненного вреда, т.е. по сути медиационные меры, и условия рассмотрения уголовного дела в случае отказа от медиации. Правонарушителю даётся время на обдумывание о помощи посредника - 10 дней. В обязательном порядке при решении вопроса о применении медиации учитывается материальное, социальное, семейное положение, личность виновного (ч.2 ст.41 -1-1 УПК Франции).

Обязательными условиями применения медиации являются:

- возможность правонарушителя возместить причиненный ущерб (ч. 4 ст. 41-1 УПК Франции);

- добровольность разрешения криминального конфликта и согласие обоих сторон конфликта (ч. 5 ст. 41 -1 УПК Франции). Принуждать к процедуре медиации прокурор не вправе.

Таким образом, прокурор, исходя из принципа целесообразности, предлагает сторонам криминального конфликта решить спор при помощи посредника и если стороны - жертва и преступник согласны, то прокурор передает решение о проведении медиации в специализирующиеся на этом организации либо компетентному частному лицу. Кому конкретно прокурор передает материалы дела для медиации, конечно же, в кодексе нет смысла конкретизировать. Об этом говорится в кодексе в общем - дело может быть передано только тому посреднику, который компетентный в деле

примирения и оказания помощи потерпевшему. Это могут быть как юридические, так и физические лица (статья 131-4 УПК Франции).

В качестве юридических лиц могут быть организации, входящие в Федерацию социально-юридических ассоциаций (Citoyens et Justice) или национальную федерацию помощи жертвам и медиации (InAVeM) [22]. Эти организации специально созданы для посредничества по правовым спорам. Они независимы от уголовной юстиции [23, с. 11-12] и самостоятельны в своей деятельности.

Соответственно, для французской модели характерна «делегированная медиация», при которой сама процедура медиации проводится не прокурором и без его непосредственного участия, а посредниками, но при согласовании прокурора с медиатором цели, процедуры передачи документов по уголовному делу. Прокурор лишь инициирует проведение посредничества. Он не является посредником и не примиряет стороны самостоятельно. Если при участии посредника между сторонами криминального конфликта будет достигнуто медиативное соглашение, то прокурором материалы дела передаются в суд для утверждения соглашения. Суд рассматривает обращение прокурора и утверждает соглашение, уголовное преследование прекращается (ст. 6 УПК Франции).

В дальнейшем обжалованию принятое медиативное соглашение (протокол о разбирательстве) не подлежит.

После утверждения судом соглашения назначается медиатор, который должен осуществлять контроль за выполнением виновным предписанных ему действий. Если виновный не выполнит условий соглашения, то прокурор решает вопрос о возбуждении уголовного преследования на общих основаниях. При этом срок давности привлечения к уголовной ответственности приостанавливается с момента направления прокурором предложения и до момента фактического исполнения указанных в нем действий.

Если виновный выполнит свои обязательства лишь частично, то это не освобождает его от уголовной ответственности, но учитывается судом в дальнейшем при вынесении приговора и назначении наказания (ст. 41 -2 УПК Франции).

Если же медиативное соглашение не достигнуто между сторонами конфликта, то прокурор возобновляет уголовное производство. Он возбуждает уголовное дело и рассматривается оно в традиционном порядке.

Причем при не достижении соглашения сторонами медиации и возвращении прокурору дела никак не меняется правовой статус обвиняемого. Иначе говоря, отрицательных правовых последствий за не примирение для обвиняемого УПК не предусмотрено (ст.41-1-2 УПК Франции).

Внимания заслуживает закреплённое право отказа медиатора от проведения медиации в том случае, когда причинитель вреда не оправдывает исполнение обязательств по соглашению о медиации.

Так же, как и у сторон есть право в любой момент отказаться от медиации.

Срок возмещения причиненного вреда не может быть больше одного года (ст. 41 -1-2 УПК Франции).

В силу УПК оплату посреднику стороны медиации производят сами по обоюдному соглашению. Однако, размеры и порядок оплаты посреднику, порядок компенсационных выплат регулируются отдельным Декретом № 2001-71 от 29 января 2001 года [24]. Вопросы оказания бесплатной помощи при урегулировании споров несудебными способами обсуждаются и даже нашли свое закрепление в Белой книге Национального совета адвокатских палат Франции [25].

Особое внимание следует обратить на требования, предъявляемые к медиаторам. Раздел I Декрета № 2001 -71 от 29 января 2001 года посвящен требованиям, которым должен соответствовать посредник по разрешению уголовных конфликтов.

В качестве требований к посредникам устанавливается:

- не заниматься профессионально юридической деятельностью (но это могут быть, например, судьи в отставке, адвокаты) (1o Art. R.

15-33-33);

- не иметь судимости, не быть недееспособным, не иметь ограничения в правах (например, отзыв лицензии), а также другие в соответствии с бюллетенем n° 2 досье криминалистического учета (2o Art. R. 15-33-33);

- быть гарантом компетентности, независимости и беспристрастности (3o Art. R. 15-33-33);

- быть обязанным соблюдать конфиденциальность и хранить тайну в порядке, установленном статьей 226-13 Уголовного кодекса (Art. R. 15-33-34).

УПК Франции в статье 131-5 также содержит требования, предъявляемые к медиатору. Медиатором может быть лицо, которое должно:

«1° не иметь судимости, не иметь ограничения в правах и быть полностью дееспособным в соответствии с бюллетенем n° 2 досье криминалистического учета;

2° не совершать деяния, противоречащие нравственности, порядочности и добрым нравам, которые повлекли за собой дисциплинарное или административное взыскание в виде снятия полномочий, исключения, отвода или отзыва разрешения или лицензии;

3° в прошлом или настоящем вести профессиональную деятельность, ведущую к получению необходимой квалификации, соответствующей характеру спора;

4° подтвердить в зависимости от ситуации наличие специальной подготовки или опыта, необходимых для проведения процедуры м е-

диации;

5° представить гарантии независимости, необходимые для проведения процедуры медиации» [26, с. 10].

Анализ УПК Франции позволяет сказать, что в качестве требований определено наличие обязательной подготовки в качестве посредника. Посредник должен иметь для спора необходимую квалификацию, чтобы исключить возможность отвода данного посредника. Не исключая, возможно, и опыт межкультурного и межконфессионального взаимодействия. Исходя из сути медиации, можно сказать, что к медиатору предъявляются такие нравственные требования как, быть справедливым и добросовестным в исполнении своих обязанностей по примирению сторон,

быть порядочным. При этом мы не видим закрепления в УПК Франции требований об авторитетности посредника. Видимо, авторитетность к медиатору приходит, как и везде, через успешную практику проведения уголовной медиации и количество урегулированных споров.

Универсальный характер принципов медиации позволяет сказать и о таком качестве медиатора как гуманность. Поскольку придать процедуре полностью судебный характер означало бы искажение ее природы [27, с.27]. Кроме того, на французских медиаторов распространяется Европейский кодекс поведения для медиаторов, разработанный на основе соблюдения принципов медиации [28]. Следовательно, следует различать требования к медиатору прямо установленные нормативными актами и косвенно вытекающие из них, а также требования, предъявляемые профессиональными объединениями медиаторов (основанные также на принципах медиации). Данные требования позволяют реализовы-вать медиацию в соответствии с ее принципами.

Конкретная организационно-правовая форма оказания посредничества законодательством не предусмотрена. Это могут быть, как уже было выше сказано, как частные лица, так и профессиональные организации - центры, ассоциации и т.д. Однако, медиаторы в обязательном порядке должны пройти обучение. Поскольку уголовно-правовые отношения отличаются большей степенью вреда потерпевшему по сравнению с гражданско-правовыми, то нормативные акты обязывают в случае намерения посредника в будущем участвовать по уголовным делам пройти обучение по программе, которая одобрена Департаментом юстиции Франции [29]. В дальнейшем организации медиаторов могут предусматривать для своих членов повышение квалификации. Поскольку данные организации для прокуратуры и суда становятся гарантами качества услуг, предоставляемых ими через своих медиаторов. Аккредитуя в своей организации медиаторов, ассоциация медиаторов подтверждает прохождение качественного обучения медиатора.

Ассоциации медиаторов в качество предоставляемых услуг вкладывают соблюдение принципов медиации и собственно положительные личные качества медиатора [26, с. 12]. Тем самым снижается возможность привлечения к посредничеству недобросовестного медиатора. Кроме того, в принимаемых данными ассоциациями кодексами поведения медиаторов, закрепляются меры дисциплинарной ответственности медиаторов. Таким образом, за ассоциациями закрепляется право последующего контроля за своими медиаторами на предмет качества осуществления ими медиативных услуг, курирования медиаторов, входящими в ассоциацию, и постоянного повышения ими своей квалификации.

Однако, единых стандартов обучения медиаторов нет. На необходимость стандартизации обращается внимание в силу опасения за стороны конфликта, которые могут оказаться в руках некомпетентных медиаторов [30, p. 244].

Согласно Code des procédures civiles d'exécution закрепляется обязательное исполнение судами документов, оформленных в процессе применения медиации (протокол о разбирательстве) (Статья L111-3 1°) [31]. Кроме того, за потерпевшим закрепляется право непосредственного контроля за исполнением медиативного соглашения и в случае его неисполнения в какой -то части, когда преступник пообещал выплатить ему убытки, потребовать возмещения в соответствии с порядком, установленным Гражданским процессуальным кодексом.

Несмотря на то, что процедуру проведения уголовной медиации по УПК Франции нельзя назвать идеально формализованной или процессуально точечно закрепленной, в тоже время в УПК ей посвящены специально отдельные статьи. Поэтому, широкое распространение медиации для примирения в уголовно-правовых конфликтах во Франции объясняется не столько четкостью правовой регламентацией, сколько, по нашему мнению, взаимному стремлению сторон уладить возникший конфликт таким альтернативным способом, разрешаемым уголовно-процессуальным законом.

Таким образом, многолетний опыт Франции по развитию восстановительного правосудия позволяет расширить представления об использовании медиации по уголовно-правовым конфликтам.

Библиография:

1. Perrin, J.F. Pour une théorie de la connaissance juridique, éd. Droz, Gencôve, 1979. - 177 р.

2. Carré de Malberg, R. La loi expression de la volonté générale. - Paris, Sirey 1931. - 22S р.

3. Walgrave, L. On Restoration and Punishment: Favourable Similarities and Fortunate Differences. In: G. Maxwell and A. Morris (Eds.), Restorative Justice for Juveniles: Conferencing, Mediation and Circles. New Zealand. Oxford-Portlard Oregon: Institute of Criminology Victoria University of Wellington, 2001. - Pp. 17-37.

d. Sessar, K. Restitution or Punishment: An Empirical Study on Attitudes of the Public and the Justice System in Hamburg // EuroCriminology. - 1995. - Vol.

S. - Pp.199-214.

5. Van Ness, D., Morris, A., Maxwell, G. Introducing Restorative Justice. In: Morris A., Maxwell G. Restorative Justice for Juveniles Conferencing, Mediation and Circles. New Zealand. Oxford-Portlard Oregon: Institute of Criminology Victoria University of Wellington, 2001. - Pp. 3-16.

6. Galaway, B., Hudson, J. Perspectives on Crime Victims. - Toronto; London, 19S0. - 443 p.

7.Morineau, J. L'Esprit de la Médiation. - Touluse: Erès, collection trajets, 2001. 176 p.

S. Clamp, K. Restorative justice in transition. - Abingdon, Oxon: Routledge, 2014. - 166 p.

9. Barcz, J. Srodki miçdzyrz^dowe konsoliduj^ce strefç euro (w swietle wyroku Trybunalu Sprawiedliwosci UE w sprawie Pringle) // Panstwo i Prawo. - 2013, - vol. S. -

Pp. 3-19.

10. Marshall, Т., Merry, S. Crime and Accountability: Victim/Offender Mediation in Practice. - London: Unipub, 1990. - 274 p.

11. Бержель, Ж.-Л. Общая теория права/ Под. общ. ред. В.И. Даниленко / Пер. с фр. - М.: Издательский дом NOTA BENE, 2000. - 576 с.

12. Fisher, R., Ury, W., Patton, B. Getting to yes: Negotiating agreement without giving in. - New York: Penguin, 1991. - 90 p.

13. Code de procédure pénale (version consolidée au 2 mars 2015). URL: http://www.wipo.int/wipolex/ru/details.jsp?id=14295 (дата обращения

01.0S.2020).

ld. Loi n° 93-2 du 4 janvier 1993 portant réforme de la procédure pénale. URL:

https://www. legifrance.gouv.fr/affichTexte. do?cidTexte=JORFTEXT00000017S7S0 (дата обращения 01.0S.2020).

15. Loi no 99-515 du 23 juin 1999 renforçant l'efficacité de la procédure pénale (rectificatif). URL: https://www.legifrance.gouv.fr/rech Texte.do?reprise= true&page=1 (дата обращения 01.0S.2020).

16. Сокольских, Л.И. Изменения во французском уголовно-процессуальном кодексе 195S года // Инновационные технологии в науке и образовании: сборник статей победителей IV Международной научно-практической конференции: в 3 частях. - Пенза, 2017. - С.146-149.

17. Ordonnance n°45-174 du 2 février 1945. URL: https:// www.legifrance.gouv.fr/affichTexteArticle.do (дата обращения 01. 0S.2020).

lS. Рекомендация № R (99) 19 Комитета Министров Совета Европы о медиации в уголовных делах от 15 сентября 1999 г. URL:

http://www.coe.int/t/dghl/cooperation/CEPEJ/series/Etudes5Ameliorer_en.pdf (дата обращения 01.08.2020).

19. 2001/220/JHA: Основополагающее Решение Совета Европейского Союза, от 15 марта 2001 года о месте жертв в уголовном судопроизводстве «Официальный журнал» L 082, 22/03/2001 Р. 0001 - 0004. URL: http://fedim.ru/wp-content/uploads/2014/07/o_meste_zhertv_ru.pdf (дата обращения 01.08.2020).

20. Головко, Л.В. Республика Франция // Уголовный процесс западных государств; под ред. К.Ф. Гуценко. - М.: Зерцало-М, 2001. - С. 281-3S4.

21. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Европейская конвенция о правах человека, ETS № 005) (Рим, 4 ноября 1950 года). Статья 6 пункт 2. URL: http://www.echr.coe.int/Documents/ Convention_RUS.pdf (дата обращения 01.08.2020).

22. Final report for AGIs Project. Restorative Justice: an agenda for Europe. supporting the implementation of the restorative justice in the south of Europe. URL: http://www.euforumrj.org/Projects/Going%20south%20Report.pdf (дата обращения 01.08.2020).

23. Головко, Л.В. Альтернативы уголовному преследованию: европейская практика и российский уголовно-процессуальный контекст // Вестник восстановительной юстиции. - 2003. - Вып. 5. - С. 10-14.

24. Décret no 2001-71 du 29 janvier 2001 modifiant le code de procédure pénale (deuxième partie : Décrets en Conseil d'Etat) et relatif aux délégués et aux médiateurs du procureur de la République et à la composition pénale. URL:https://www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=J0RFTEXT000000587435&fastPos=5&fastReqId=502983715&categorieLien=id&oldAction=rechTexte (дата обращения 04.08.2020).

25. Decreto-legge 12 settembre 2014, n. 132, pubblicato nella Gazzetta Ufficiale n. 212 del 12 settembre 2013. Testo del decreto-legge. Testo del decreto-legge comprendente le modificazioni apportate dal Senato della Repubblica Misure urgenti di degiurisdizionalizzazione ed altri interventi per la definizione dell'arretrato in materia di processo civile. URL: https://www.laleggepertutti.it/wp-content/uploads/2014/11/DL-3122014.pdf (дата обращения 04.08.2020).

26. Каниве, Г. Проведение политики медиации в области гражданского права организационно-логистический подход // Русско-французская конференция по медиации. - Москва: Gemme-France, 2010. - С.5-14.

27. Мириманофф, Жан А. Универсальный характер медиации. Опыт и свидетельство Европы: триптих // Русско-французская конференция по медиации. -Москва: Gemme-France, 2010. - С.15-40.

28. Европейский кодекс поведения для медиаторов от 2 июня 2004 года.URL: http://bgarf.ru (дата обращения 04.08.2020).

29. Circulaire du 18 octobre 1996 relative au concours d'admission à l'Ecole polytechnique en 1997. uRL: https://www.legifrance.gouv.fr/ (дата обращения

04.08.2020).

30. De Palo, G., D'Urso, L., Trevor, M., Branon, B., Canessa, R., Cawyer, B., Florence, L.R. Rebooting' the mediation directive: assessing the limited impact of its implementation and proposing measures to increase the number of mediations in the EU. - Brussels: Study, 2014. - 235 p.

31. Code des procédures civiles d'exécution. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/ (дата обращения 04.08.2020).

References (transliterated):

1. Perrin, J.F. Pour une théorie de la connaissance juridique, éd. Droz, Gencôve, 1979. - 177 r.

2. Carré de Malberg, R. La loi expression de la volonté générale. - Paris, Sirey 1931. - 228 r.

3. Walgrave, L. On Restoration and Punishment: Favourable Similarities and Fortunate Differences. In: G. Maxwell and A. Morris (Eds.), Restorative Justice for Juveniles: Conferencing, Mediation and Circles. New Zealand. Oxford-Portlard Oregon: Institute of Criminology Victoria University of Wellington, 2001. - Pp. 17-37.

4. Sessar, K. Restitution or Punishment: An Empirical Study on Attitudes of the Public and the Justice System in Hamburg // EuroCriminology. - 1995. - Vol. 8. - Pp.199-214.

5. Van Ness, D., Morris, A., Maxwell, G. Introducing Restorative Justice. In: Morris A., Maxwell G. Restorative Justice for Juveniles Conferencing, Mediation and Circles. New Zealand. Oxford-Portlard Oregon: Institute of Criminology Victoria University of Wellington, 2001. - Pp. 3-16.

6. Galaway, B., Hudson, J. Perspectives on Crime Victims. - Toronto; London, 1980. - 443 p.

7. Morineau, J. L'Esprit de la Médiation. - Touluse: Erès, collection trajets, 2001. 176 p.

8. Clamp, K. Restorative justice in transition. - Abingdon, Oxon: Routledge, 2014. - 166 p.

9. Barcz, J. Srodki miçdzyrz^dowe konsoliduj^ce strefç euro (w swietle wyroku Trybunalu Sprawiedliwosci UE w sprawie Pringle) // Panstwo i Prawo. - 2013, - vol. 8. - Pp. 3-19.

10. Marshall, T., Merry, S. Crime and Accountability: Victim/Offender Mediation in Practice. - London: Unipub, 1990. - 274 p.

11. Berzhel', ZH.-L. Obshchaya teoriya prava/ Pod. obshch. red. V.I. Danilenko / Per. s fr. - M.: Izdatel'skij dom NOTA BENE, 2000. - 576 s.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

12. Fisher, R., Ury, W., Patton, B. Getting to yes: Negotiating agreement without giving in. - New York: Penguin, 1991. - 90 p.

13. Code de procédure pénale (version consolidée au 2 mars 2015). URL: http://www.wipo.int/wipolex/ru/details.jsp?id=14295 (data obrashch eniya

01.08.2020).

14. Loi n° 93-2 du 4 janvier 1993 portant réforme de la procédure pénale. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=JORFTEXT000000178780 (data obrashcheniya 01.08.2020).

15. Loi no 99-515 du 23 juin 1999 renforçant l'efficacité de la procédure pénale (rectificatif). URL: https://www.legifrance.gouv.fr/rech Texte.do?reprise= true&page=1 (data obrashcheniya 01.08.2020).

16. Sokol'skih, L.I. Izmeneniya vo francuzskom ugolovno-processual'nom kodekse 1958 goda // Innovacionnye tekhnologii v nauke i obrazovanii: sbornik statej pobeditelej IV Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii: v 3 chastyah. - Penza, 2017. - S.146-149.

17. Ordonnance n°45-174 du 2 février 1945. URL: https:// www.legifrance.gouv.fr/affichTexteArticle.do (data obrashcheniya 01. 08.2020).

18. Rekomendaciya № R (99) 19 Komiteta Ministrov Soveta Evropy o mediacii v ugolovnyh delah ot 15 sentyabrya 1999 g. URL: http://www.coe.int/t/dghl/cooperation/CEPEJ/series/Etudes5Ameliorer_en.pdf (data obrashcheniya 01.08.2020).

19. 2001/220/JHA: Osnovopolagayushchee Reshenie Soveta Evropejskogo Soyuza, ot 15 marta 2001 goda o meste zhertv v ugolovnom sudoproizvodstve «Oficial'nyj zhurnal» L 082, 22/03/2001 R. 0001 - 0004. URL: http://fedim.ru/wp-content/uploads/2014/07/o_meste_zhertv_ru.pdf (data obrashcheniya 01.08.2020).

20. Golovko, L.V. Respublika Franciya // Ugolovnyj process zapadnyh gosudarstv; pod red. K.F. Gucenko. - M.: Zercalo-M, 2001. - S. 281-384.

21. Konvenciya o zashchite prav cheloveka i osnovnyh svobod (Evropejskaya konvenciya o pravah cheloveka, ETS № 005) (Rim, 4 noyabrya 1950 goda). Stat'ya 6 punkt 2. URL: http://www.echr.coe.int/Documents/ Convention_RUS.pdf (data obrashcheniya 01.08.2020).

22. Final report for AGIs Project. Restorative Justice: an agenda for Europe. supporting the implementation of the restorative justice in the south of Europe. URL: http://www.euforumrj.org/Projects/Going%20south%20Report.pdf (data obrashcheniya 01.08.2020).

23. Golovko, L.V. Al'ternativy ugolovnomu presledovaniyu: evropejskaya praktika i rossijskij ugolovno-processual'nyj kontekst // Vestnik vos-stanovitel'noj yus-ticii. - 2003. - Vyp. 5. - S. 10-14.

24. Décret no 2001-71 du 29 janvier 2001 modifiant le code de procédure pénale (deuxième partie : Décrets en Conseil d'Etat) et relatif aux délégués et aux médiateurs du procureur de la République et à la composition pénale. URL:https://www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=JORFTEXT000000587435&fastPos=5&fastReqId=502983715&categorieLien=id&oldAction=rechTexte (data obrash-cheniya 04.08.2020).

25. Decreto-legge 12 settembre 2014, n. 132, pubblicato nella Gazzetta Ufficiale n. 212 del 12 settembre 2013. Testo del decreto-legge. Testo del decreto-legge comprendente le modificazioni apportate dal Senato della Repubblica Misure urgenti di degiurisdizionalizzazione ed altri interventi per la definizione dell'arretrato in materia di processo civile. URL: https://www.laleggepertutti.it/wp-content/uploads/2014/11/DL-3122014.pdf (data obrashcheniya 04.08.2020).

26. Kanive, G. Provedenie politiki mediacii v oblasti grazhdanskogo prava organizacionno-logisticheskij podhod // Russko-francuzskaya konfe-renciya po mediacii. - Moskva: Gemme-France, 2010. - S.5-14.

27. Mirimanoff, ZHan A. Universal'nyj harakter mediacii. Opyt i svidetel'stvo Evropy: triptih // Russko-francuzskaya konferenciya po mediacii. - Moskva: Gemme-France, 2010. - S.15-40.

28. Evropejskij kodeks povedeniya dlya mediatorov ot 2 iyunya 2004 goda.URL: http://bgarf.ru (data obrashcheniya 04.08.2020).

29. Circulaire du 18 octobre 1996 relative au concours d'admission à l'Ecole polytechnique en 1997. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/ (data obrashcheniya

04.08.2020).

30. De Palo, G., D'Urso, L., Trevor, M., Branon, B., Canessa, R., Cawyer, B., Florence, L.R. Rebooting' the mediation directive: assessing the limited impact of its im-plementation and proposing measures to increase the number of mediations in the EU. - Brussels: Study, 2014. - 235 p.

31. Code des procédures civiles d'exécution. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/ (data obrashcheniya 04.08.2020).

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_188 УДК 343.13

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРЕОДОЛЕНИЯ ОБВИНИТЕЛЬНОГО УКЛОНА В ОТЕЧЕСТВЕННОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ The main problems of overcoming the accusatory bias in domestic legal proceedings

КОРЯКОВЦЕВ Вячеслав Васильевич,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и процесса

Санкт-Петербургского института (филиала) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия, Васильевский островок, 19. E-mai l :vvkoryakovtsev@rambler. ru;

ПИТУЛЬКО Ксения Викторовна,

кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права и процесса

Санкт-Петербургского института (филиала) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)».

199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия, Васильевский островок, 19.

E-mail:lokhi@yandex.ru;

Vyacheslav Vasilievich Koryakovtsev,

PhD, associate professor, assistant professor of the criminal law and procedure department of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice. 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, h. 19. E-mail: vvkoryakovtsev@rambler.ru;

Kseniya Viktorovna Pitulko,

PhD, associate professor, the chief of the criminal law and procedure department of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice. 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, h. 19. E-mail: lokhi@yandex.ru

Краткая аннотация: В статье исследуются возможные направления преодоления обвинительного уклона, являющегося многолетним препятствием для формирования системы справедливого и качественного отправления правосудия в России.

Abstract: The article examines possible ways to overcome the accusatory bias, which is a long-term obstacle to the formation of a system of fair and high-quality administration of justice in Russia.

Ключевые слова: правосудие, обвинительный уклон, суд присяжных, особый порядок, состязательность

Keywords: justice, accusatory bias, jury, special order, adversarial

Дата направления статьи в редакцию: 13.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Преодоление обвинительного уклона в уголовном судопроизводстве является научно-практической и социальной проблемой, довлеющей над отечественным правосудием длительный период времени. Еще в Концепции судебной реформы, утвержденной в 1991 г. и ставшей своеобразной «дорожной картой», на основе которой сформировалась современная концепция уголовного судопроизводства, констатировалась необходимость создания сильной и самостоятельной судебной власти, способной эффективно защищать права и свободы граждан. Несомненным итогом преобразований стало создание нормативной основы независимости суда [5, с. 51-55], однако в условиях перманентных политических перемен и реформ, приносящих противоречивые результаты [1, с. 14-20], этого оказалось недостаточно. На данный момент отечественное уголовное судопроизводство не в полном объеме обладает состязательностью, а решения судов являются во многом предсказуемыми. В недостаточной степени суды используют иные меры уголовно-правового характера, а также применение наказаний, не связанных с изоляцией от общества.

Отмечая, что судебная система не пользуется доверием общества, ученые делают правильный вывод о том, что требуется дальнейшее усиление независимости судебной власти. Однако при этом больший акцент делается на изменении структуры судебной системы, ее возможной децентрализации [3, с. 209-218] или же преобразовании принципов судопроизводства [2, с. 138-151]. Эти обстоятельства представляются важными, но не слишком определяющими градус доверия общества судебной системе. Напротив, обвинительный уклон, т.е. гарантированная перспектива осуждения и наказания лица, преданного суду, в значительной степени связан с гражданской оценкой деятельности судов. В глазах гражданского общества состязательный судебный процесс подразумевает как неотвратимость наказания лица, чья вина в совершении преступления доказана, так и безусловное оправдание лица, доказательства вины которого не представлены стороной обвинения в надлежащем объеме или носят небесспорный характер.

Как известно, российские суды крайне редко выносят оправдательные приговоры. Например, в 2019 г. было осуждено 620 054 подсудимых, оправдано 2256, еще в отношении 1570 человек уголовные дела были прекращены по реабилитирующим основаниям (отсутствие события преступления, отсутствие состава преступления, непричастность к совершению преступления) [4]. В 2020 г. эти показатели составили 562 906, 1931 и 1299 соответственно. Путем несложных арифметических вычислений можно рассчитать, что оправдательные приговоры выносятся в судах в триста раз реже, нежели обвинительные. Этот разрыв представляется сверхзначительным и в целом недопустимым в условиях осуществления демократического правосудия.

Если мы внесем в рассуждения некоторые корректировки и учтем такие параметры, как прекращение уголовных дел по иным основаниям (в отношении 189 851 лица в 2019 г., 187 824 в 2020 г.), возвращение прокурору для устранения недостатков, препятствующих рассмотрению дела (в отношении 16 100 человек в 2019 г., 17 378 в 2020 г.), итоговое соотношение обвинительных и оправдательных решений изменится [4]. Если первый параметр можно условно назвать «нейтральным» (обвинительный приговор не выносится, лицо не отбывает наказания, но и не оправдывается), то второй в ряде случаев становится завуалированной основой для прекращения уголовного преследования по реабилитирующему основанию (хотя в части резонансных уголовных дел, в которых доказательственная база выглядит сомнительной, этого не происходит, и в дальнейшем выносится обвинительный приговор: например, достаточно показательным в этом плане стал кейс режиссера Кирилла Серебренникова, в котором после длительного разбирательства имел место именно такой исход). Тем не менее, оба названных параметра свидетельствуют и о некачественном расследовании уголовных дел (принятие процессуальных решений о прекращении уголовного преследования возможно и в досудебных стадиях процесса), и о спорной доказательственной базе, препятствующей рассмотрению дела в суде, т.е. о некачественно проведенном предварительном расследовании. Именно эти обстоятельства отрицательно влияют на степень доверия общества к правоохранительной и судебной системе: даже в условиях, когда суды устраняют таким способом нарушения, допущенные в стадии предварительного расследования, создается стереотип о масштабах обвинительного уклона. Этот стереотип является практически непреодолимым, порождает убежденность в наличии неких «двойных стандартов» при осуществлении правосудия.

Далее, общественные представления об обвинительном уклоне усиливаются, когда возникает высокий резонанс вокруг определенных событий, связанных с уголовным преследованием. Наглядным примером здесь является кейс журналиста Ивана Голунова, который в июне 2019 г. задерживался сотрудниками полиции, подбросившими, как было установлено впоследствии, ему наркотические средства и фальсифицировавшими доказательства их изготовления и сбыта. Уголовное преследование журналиста, как известно, было прекращено в течение нескольких дней, обвинения в превышении должностных полномочий и фальсификации доказательств сотрудникам полиции были предъявлены намного позже (осенью 2019 г.), уголовное дело все еще находилось в стадии расследования, а вплоть до весны 2021 г. так и не было рассмотрено по существу. Столь длительный промежуток времени ставит под сомнение как профессионализм следователей, так и их заинтересованность в восстановлении справедливости. Более того, подобные прецеденты порождают убежденность общества в том, что исключительно высокий социальный резонанс и масштабная кампания в поддержку лица, пострадавшего от незаконных действий, могут иметь в качестве последствия уголовно-правовую оценку допущенного должностного произвола.

Еще в большей степени представления общества об обвинительном уклоне российского правосудия укрепляются, когда в спорных ситуациях судами выносятся обвинительные приговоры с применением условного осуждения или же наиболее мягкого наказания, предусмотренного за совершение общественно опасного деяния. В данном случае как пример можно привести кейс журналистки Светланы Прокопьевой, которая летом 2020 г. была осуждена по ст. 205.2 УК РФ к штрафу в размере 500 тыс. руб. Уголовное дело было возбуждено в связи с публикацией подсудимой материала о событиях в Архангельске, где осенью 2018 г. молодой человек совершил самоподрыв в здании областного управления ФСБ России. В судебных прениях прокурор просил приговорить журналистку к шести годам лишения свободы; назначенный штраф был однозначно воспринят как завуалированное оправдание. В данном случае представления об обвинительном уклоне генерируются и дефектами законодательства: в частности, ст. 205.2 УК РФ сформулирована без соблюдения требований правовой определенности, благодаря чему становится возможным ее применение без взаимосвязи с информационным освещением событий (иными словами, авторские рассуждения о причинах, толкнувших героя публикации на совершение самоподрыва, оказалось достаточно легко трактовать как публичное оправдание терроризма).

Таким образом, можно заключить, что рассуждения об обвинительном уклоне российского правосудия характеризуют определенный социальный запрос на изменения порядка судебного разбирательства. В частности, можно упомянуть еще об одном параметре, иллюстрирующем невозможность постановления иного, кроме обвинительного, судебного акта. Особый порядок судебного разбирательства при согласии с предъявленным обвинением является достаточно популярной упрощенной процедурой рассмотрения уголовных дел (в 2019 г. с применением особого порядка было осуждено 374 384 лица, а в отношении 75 203 уголовные дела были прекращены [4]), и она не предполагает ни оспаривания подсудимым своей вины, ни детального исследования доказательств, собранных органами предварительного расследования. Положения главы 40 УПК РФ оказались востребованными в судебной практике, однако во взаимосвязи с потенциальным обвинительным уклоном они, как ни парадоксально, ускоряя отправление правосудия, минимизируют его состязательность. Радикальное решение было положено в основу одного из законопроектов, предполагающих оставить особый порядок только для рассмотрения уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, что и было реализовано в 2020 г., после чего количество осужденных сократилось примерно на четверть (296 483 человека). Однако такое решение может на поверку оказаться поспешным и не привести ни к расширению состязательности, ни к преодолению обвинительного уклона, а обусловить только увеличение сроков рассмотрения уголовных дел.

В большей степени преодоление обвинительного уклона было бы возможным вследствие расширения подсудности уголовных дел судам с участием присяжных заседателей, а также при условии развития применения мер пресечения, не связанных с изоляцией от общества. Это апробированные цивилизованные способы усиления состязательности и гарантирования презумпции невиновности, поэтому они могли бы принести положительные результаты и в российских реалиях.

Библиогра фия:

1. Ветренко, И.А. Начало масштабной политической реформы в России: новый поворот в 2020 году / И.А. Ветренко // Правоприменение. - 2020. - Т. 4. - № 1.

- С. 14-20.

2. Кашепов, В.П. Преобразование системы принципов судопроизводства при осуществлении судебной реформы / В.П. Кашепов // Журнал российского права. - 2017. - № 2. - С. 138-151.

3. Кондрашев, А.А. Судебная реформа в России: проблемы реализации и варианты решений / А.А. Кондрашев // Актуальные проблемы российского права. -2017. - № 2. - С. 209-21S.

4. Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2019 года // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации : сайт. - Москва, 2020. - URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 27.07.2020)

5. Пашин, С.А. Проблемы и перспективы судебной реформы в России / С.А. Пашин // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. - 2011. -№ 1. - С. 51-55.

References (transliterated):

1. Vetrenko, I.A. Nachalo masshtabnoj politicheskoj reformy v Rossii: novyj povorot v 2020 godu / I.A. Vetrenko // Pravoprimenenie. - 2020. - T. 4. - № 1. - S. 14-20.

2. Kashepov, V.P. Preobrazovanie sistemy principov sudoproizvodstva pri osushchestvlenii sudebnoj reformy / V.P. Kashepov // ZHurnal rossijskogo prava. - 2017. -№ 2. - S. 13S-151.

3. Kondrashev, A.A. Sudebnaya reforma v Rossii: problemy realizacii i varianty reshenij / A.A. Kondrashev // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. - 2017. - № 2. - S.

209-21S.

4. Otchet o rabote sudov obshchej yurisdikcii po rassmotreniyu ugolovnyh del po pervoj instancii za 12 mesyacev 2019 goda // Sudebnyj departament pri Verhovnom Sude Rossijskoj Federacii : sajt. - Moskva, 2020. - URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (data obrashcheniya: 27.07.2020)

5. Pashin, S.A. Problemy i perspektivy sudebnoj reformy v Rossii / S.A. Pashin // Vestnik obshchestvennogo mneniya. Dannye. Analiz. Diskussii. - 2011. - № 1. - S.

51-55.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_191

ГАРАНТИИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ПРИ ЗАКЛЮЧЕНИИ ДОСУДЕБНОГО СОГЛАШЕНИЯ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ GUARANTEES OF ENSURING THE RIGHTS OF PARTICIPANTS IN CRIMINAL PROCEEDINGS WHEN CONCLUDING A PRE-TRIAL COOPERATION AGREEMENT

КОМАРОВА Елена Александровна,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса, криминалистики и участия прокурора в уголовном судопроизводстве Крымский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации. 295011, Республика Крым, г. Симферополь, ул. Гоголя, 9. E-mail: ele0770@yandex.ru;

KOMAROVA Elena Aleksandrovna,

Candidate of Law, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Criminal Procedure, Criminalistics and Participation of the Prosecutor in Criminal Proceedings Crimean Law Institute (branch) University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation. 295011, Republic of Crimea, Simferopol, Gogol str., 9. E-mail: ele0770@yandex.ru

Краткая аннотация: Статья посвящена гарантиям прав участников уголовного судопроизводства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Был сделан вывод, что прокурор является основным гарантом соблюдения конституционных прав участников уголовного процесса. Сформулированы предложения о дополнении УПК РФ, направленные на учет мнения потерпевшего при применении особого порядка, а также ряд изменений в процедуре заключения досудебного соглашения о сотрудничестве.

Abstract .The article is dedicated to the guarantees of the rights of participants in criminal proceedings when concluding a prejudicial agreement. We made a conclusion that the prosecutor is the main guarantor of compliance the constitution a rights of participants in the criminal process. We have formulated the proposals supplements to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation aimed attacking into account the opinion of the victim when applying a special procedure, as well as a number of changes in the procedure for concluding a prejudicial agreement are for mutated.

Ключевые слова: права участников уголовного судопроизводства, гарантии, прокурор, мнение потерпевшего, обязанность выделение уголовного дела, порядок рассмотрения дела.

Keywords: the rights of participants in criminal proceedings, guarantees, the prosecutor, the opinion of the victim, the obligation to allocate a criminal case, the procedure for considering the case.

Дата направления статьи в редакцию: 30.06.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Положения уголовно-процессуального законодательства, определяющие задачи уголовного судопроизводства, смысл и содержание основных институтов уголовно-процессуального права предназначенных как для защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, так и для защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, определяют, в том числе и значение института досудебного соглашения о сотрудничестве.

Грамотное применение указанного института может привести к минимизации процессуальных затрат, разрешению порой безвыходных ситуаций, с точки зрения получения доказательственной информации, что в свою очередь позволяет применить соответствующие положения уголовного кодекса и как следствие - реализовать назначение уголовного процесса[1].

Досудебное соглашение о сотрудничестве, как один из видов особого порядка уголовного судопроизводства может быть применим с учетом условий и особенностей закрепленных законом. Несмотря на то, что данный институт стимулирует обвиняемого (подозреваемого) к сотрудничеству, за счет преференций, предусмотренных законом, чрезмерное его использование при расследовании уголовных дел может привести к ухудшению его качества. В связи с этим нужна его четкая законодательная регламентация.

В процессе применения особого порядка уголовного судопроизводства возможно существенное ограничение прав участников уголовного процесса, в связи с этим необходимо тщательно контролировать его реализацию.

В качестве основного гаранта соблюдения конституционных прав участников уголовного судопроизводства на его досудебных стадиях, обеспечения соблюдения органами предварительного расследования требований закона при ограничении ими прав участников судопроизводства, выступает прокурор, который реализует предоставленные уголовно-процессуальным законом полномочия[2].

Первоначально, полномочия прокурора на данном направлении были закреплены в ч. 5 ст. 21 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[3] (далее УПК РФ), а также в п. 5.2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, а уже конкретизированы в гл. 401 УПК РФ, где предусмотрена последовательная цепочка действий, направленных на заключение досудебного соглашения о сотрудничестве.

Нормы главы 40.1 УПК РФ регламентируют особенности не только судебного разбирательства, но и досудебного производства по уголовному делу. Строгое соблюдение всех требований этой главы является обязательным условием вынесения законного, обоснованного и справедливого приговора[4].

Важным является разъяснение Верховного Суда РФ[5] по данному вопросу, указывающее на то какие именно действия обвиняемого (подозреваемого) можно рассматривать в качестве содействия подсудимого следствию. Например, дача показаний об обстоятельствах совершенного преступления и о соучастниках преступления с указанием их роли; сообщении о других преступлениях и др. Примечательно, что данный перечень можно считать исчерпывающим.

Однако, несмотря на то, что порядок действий при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве достаточно детально регламентирован, на практике, по-прежнему, возникают сложности при его реализации, что приводит к нарушениям прав участников уголовного судопроизводства, как потерпевшего, так и обвиняемого (подозреваемого), в связи с этим целесообразно обратить внимание на несколько аспектов.

Предварительное расследование по делу в рамках которого заключено досудебное соглашение о сотрудничестве осуществляется в форме предварительного следствия. Кроме того, при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве следователь, дознаватель вправе выделить уголовное дело в отдельное производство. Однако, выделение должно рассматриваться как «категорическое императивное требование, а не как дозволение, предусматривающее свободу принятия решения следователем»[6]. Поскольку, отношение к выделению уголовного дела в указанном случае как к праву может привести к тому, что суд, получивший уголовное дело с обвинительным заключением и представлением прокурора об особом порядке проведения судебного заседания, не сможет его рассмотреть и будет вынужден в рамках предварительного слушания принять решение о возвращении уголовного дела прокурору. В связи с этим, необходимо внести изменения в соответствующую статью уголовно-процессуального закона, закрепив за следователем обязанность выделения уголовного дела в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве.

Еще один важный аспект, это определение статуса лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, в рамках выделенного уголовного дела. С этой целью в 2018 году Федеральным законом №376-ФЗ[7] в УПК РФ была введена статья 561 именуемая «Лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве», которая появилась в законе в связи с позицией изложенной в Постановлении Конституционного суда Российской Федерации[8].

Несмотря на то, что правовой статус данного лица получил свое закрепление в УПК РФ, по-прежнему некоторые моменты недостаточно урегулированы. В частности, в процессе выделения искусственно образуются два уголовных дела, которые взаимосвязаны и одно из них всегда рассматривается раньше другого. Встает вопрос, в каком порядке целесообразно их рассмотрение? С одной стороны, уголовное дело в отношении обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве может быть рассмотрено раньше, поскольку по времени это значительно быстрее, в соответствии с той процедурой, которая закреплена в УПК РФ. С другой стороны, обстоятельства уголовного дела, которые только должны стать предметом судебного разбирательства уже были установлены приговором суда, вступившим в законную силу. Что можно расценивать как определенные преимущества полученные стороной обвинения. В связи с этим, представляется целесообразным рассматривать выделенное дело после рассмотрения дел остальных соучастников. Это гарантия того, что лицо, заключившее досудебное соглашение о сотрудничестве выполнит свои обязательства в полном объеме и это будет способствовать раскрытию преступлений и изобличению виновных лиц.

Следующий аспект, связанный с рассматриваемым институтом это правовое положение потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Несмотря на то, что потерпевший это лиц, которому преступлением причиняется вред, он полностью отстранен от процедуры заключение досудебного соглашения о сотрудничестве. Такую законодательную позицию нельзя признать обоснованной, поскольку потерпевший должен иметь возможность влиять на порядок уголовного судопроизводства, что бы иметь возможность убедиться в том, что его интересы не были оставлены без внимания. В связи с этим, было бы целесообразно включить в текст закона положение о необходимости получения согласия потерпевшего на применение особого порядка принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.

В результате, анализа ряда вопросов, возникающих при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, которые могут привести к нарушению прав участников уголовного судопроизводства, были сделаны следующие выводы:

1. прокурор выступает в качестве основного гаранта соблюдения конституционных прав участников уголовного судопроизводства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, а также играет ключевую роль в механизме заключения такого соглашения;

2. в УПК РФ следует внести ряд изменения, в частности, закрепить за следователем обязанность выделения уголовного дела в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, выделенное дело рассматривать после того как будут рассмотрены дела остальных соучастников. Кроме того, закрепить положение о необходимости получения согласия потерпевшего на заключение досудебного соглашения о сотрудничестве.

Библиография:

1. Карлов, А. Л. Дискуссионные вопросы о цели применения досудебного соглашения о сотрудничестве в свете цели уголовного судопроизводства / А. Л. Карлов // Правовые проблемы укрепления российской государственности : Сборник статей, Томск, 25-27 января 2018 года / Научные редакторы О.И. Андреева, Т.В. Трубникова. - Томск: Издательский Дом Томского государственного университета, 2018. - С. 219-226.

2. Комарова, Е. А. Роль прокурора при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу / Е. А. Комарова, И. С. Радаев // Право и государство: теория и практика. - 2019. - № 10(178). - С. 116-117.

3. «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 11.06.2021, с изм. от 17.06.2021) // СПС «Консультант Плюс».

4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» // СПС «Консультант Плюс».

5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2021 № 22 «О внесении изменений в отдельные постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам» // СПС «Консультант Плюс».

6. Дробинин Д.В. Некоторые проблемы уголовного судопроизводства при заключении обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве // Уголовное судопроизводство. 2011. № 3. С. 27 - 29.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

7. Федеральный закон от 30.10.2018 № 376-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // СПС «Консультант

Плюс».

8. Постановление Конституционного Суда РФ от 20.07.2016 № 17-П «По делу о проверке конституционности положений частей второй и восьмой статьи 56, части второй статьи 278 и главы 40.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д.В. Усенко» // СПС «Консультант Плюс».

References (transliterated):

1. Karlov, A. L. Diskussionnye voprosy o celi primeneniya dosudebnogo soglasheniya o sotrudnichestve v svete celi ugolovnogo sudoproizvodstva / A. L. Karlov // Pravovye problemy ukrepleniya rossijskoj gosudarstvennosti : Sbornik statej, Tomsk, 25-27 yanvarya 2018 goda / Nauchnye redaktory O.I. Andreeva, T.V. Trubnikova. - Tomsk: Izdatel'skij Dom Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2018. - S. 219-226.

2. Komarova, E. A. Rol' prokurora pri izbranii mery presecheniya v vide zaklyucheniya pod strazhu / E. A. Komarova, I. S. Radaev // Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. - 2019. - № 10(178). - S. 116-117.

3. «Ugolovno-processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii» ot 18.12.2001 № 174-FZ (red. ot 11.06.2021, s izm. ot 17.06.2021) // SPS «Konsul'tant Plyus».

4. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 28.06.2012 № 16 «O praktike primeneniya sudami osobogo poryadka sudebnogo razbiratel'stva ugolovnyh del pri zaklyuchenii dosudebnogo soglasheniya o sotrudnichestve» // SPS «Konsul'tant Plyus».

5. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 29.06.2021 № 22 «O vnesenii izmenenij v otdel'nye postanovleniya Plenuma Verhovnogo Suda Rossijskoj Fed eracii po ugolovnym delam» // SPS «Konsul'tant Plyus».

6. Drobinin D.V. Nekotorye problemy ugolovnogo sudoproizvodstva pri zaklyuchenii obvinyaemym dosudebnogo soglasheniya o sotrudnichestve // Ugolovnoe sudopro-izvodstvo. 2011. № 3. S. 27 - 29.

7. Federal'nyj zakon ot 30.10.2018 № 376-FZ «O vnesenii izmenenij v Ugolovno-processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii» // SPS «Konsul'tant Plyus».

8. Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 20.07.2016 № 17-P «Po delu o proverke konstitucionnosti polozhenij chastej vtoroj i vos'moj stat'i 56, chasti vtoroj stat'i 278 i glavy 40.1 Ugolovno-processual'nogo kodeksa Rossijskoj Federacii v svyazi s zhaloboj grazhdanina D.V. Usenko» // SPS «Konsul'tant Plyus».

Информационное право

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_194

ИНСТИТУТ ПРАВОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ОБОРОТА ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ В ИНФОРМАЦИОННОМ ПРАВЕ INSTITUTE OF LEGAL SUPPORT OF GENETIC INFORMATION IN INFORMATION LAW

РАССОЛОВ Илья Михайлович,

доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры информационного права и цифровых технологий Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 123001, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9. E-mail: ilyarassolov@mail.ru;

ЧУБУКОВА Светлана Георгиевна,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры информационного права и цифровых технологий Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 123001, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9. E-mail: csg57@yandex.ru;

RASSOLOV Ilya Mikhailovich,

Doctor of Law, Associate Professor, Professor of Information Law and Digital Technologies Department of Kutafin Moscow State Law University (MSAL). 123001, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9. E-mail: ilyarassolov@mail.ru

CHUBUKOVA Svetlana Georgievna,

PhD in Law, Associate Professor, Associate Professor of Legal Informatics department of Kutafin Moscow State Law University (MSAL). 123001, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9. E-mail: csg57@yandex.ru

Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований в рамках научного проекта междисциплинарного фундаментального исследования РФФИ по теме: «Правовое регулирование геномных исследований», проект № 18-29-14033 «Правовые проблемы защиты генетической информации»/

Краткая аннотация. Целью статьи является исследование проблем становления правового института оборота генетической информации в праве. Методологической основой работы выступают системный подход, методы анализа и синтеза, сравнительного правоведения. Сделан вывод о том, что наблюдается процесс обособления пока еще немногочисленных норм права по обороту генетической информации в отдельный институт в системе отрасли информационного права. Развивающийся институт должен содержать нормы-принципы оборота и обработки генетической информации, права и обязанности субъектов информационных правоотношений по поводу оборота генетической информации, правовой режим биологических банков и Национальной базы генетической информации, охранительные нормы по государственному надзору за деятельностью субъектов по поводу оборота генетической информации, а также специальные нормы об ответственности за нарушения требований закона.

Abstract: The aim of the article is to investigate the problem of the genetic information legal institution in information law. The methodological basis of the work is a systematic approach, methods of analysis and synthesis, comparative law. It is concluded that there is a process of separating the still few legal norms on genetic information into a separate institution in the system of information law. The new institution should contain norms-principles of genetic information processing, rights of subjects of information legal relations, the legal regime of biological banks and the National Database of Genetic Information, protective norms of state supervision over the activities of subjects in the field of genetic information, special rules on liability for violations of the requirements of the law.

Ключевые слова: правовой институт, информационное право, генетические технологии, генетическое тестирование, генетическая информация, дискриминация, персональные данные, защита генетической информации, банки генетических данных, Национальная база генетической информации.

Keywords: legal institute, information law, genetic technologies, genetic testing, genetic information, discrimination, personal data, protection of genetic information, genetic data banks, National Database of Genetic Information.

Дата направления статьи в редакцию: 20.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Деятельность в сфере исследования генома создает огромные объемы генетических данных, которые имеют значительный потенциал для исследования здоровья человека. Банки генетических данных представляют собой важнейшие ресурсы и платформы, обслуживающие фундаментальные, трансляционные и клинические исследовательские проекты.

Так, 14 мая 2020 года Президент РФ Владимир Путин на совещании по вопросам развития генетических технологий заявил о необходимости создания национальной базы генетической информации, поручив Правительству РФ организовать за счет федерального бюджета работу в данном направлении. Одна из ключевых задач данного проекта состоит в том, чтобы на основе единых стандартов обеспечить защиту данных, их хранение, передачу, разработку программных средств поиска, анализа и моделирования генетической информации [1].

Контроль использования генетических данных в настоящее время является актуальной проблемой, которая напрямую связана с защитой основных прав и свобод человека, с правом индивида на конфиденциальность личной информации.

8 июня 2020 г был принят Федеральный закон № 168-ФЗ «О едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении Российской Федерации» [2], который регламентирует отношения по сбору, обработке, хранению, получению, использованию персональной информации, а также обеспечения актуальности и достоверности иных сведений о населении страны. Создаваемая информационная

система позволит связать между собой различные сведения о гражданах, которые уже используют различные государственные органы. В регистре будет храниться по принципу распределенной базы данных основная информация о человеке, а также различные дополнительные идентификаторы. В конечном итоге речь идет об сопряжении баз данных разной правовой природы, в том числе и генетических. Как представляется, в последствии будет создана закрытая экосистема в целях развёртывания и функционирования системы искусственного интеллекта, работающей с новыми ансамблями данных.

Все это предопределяет важность дальнейшего исследования института правового обеспечения оборота генетической информации. Так как именно с базовыми ценностями и установками, заложенных в основе нормативных актов, связана выработка новых юридических правил, а также будущих поведенческих практик. Само право одновременно концепт и конструкт, социальное явление и социальный продукт, феномен регулярных практик и политического проектирования. В этом контексте прослеживается очевидная связь знаний о праве и институтов права; связь дисциплинарной структуры юридической науки и институциональной структуры права [3, с. 8-9].

Считаем, что сегодня возникли все предпосылки для выделения нового института правового обеспечения оборота генетической информации с позиции отрасли информационного права. В данном случае речь идет о юридическом институте в структуре определенной отрасли, некоем ансамбле взаимосвязанных норм права. В этом контексте следует согласиться с позицией О.С. Иоффе который в свое время писал о том, что если мы имеем в виду обычное словоупотребление, то никаких ошибок быть не может, так как категория «институт» означает «установление», и тогда все в области права можно называть институтом, начиная от самого права и заканчивая любыми объединениями его норм. Однако, когда идет разговор о юридическом институте как строго научном понятии, он безусловно должен обладать необходимой определенностью [4, с. 51]. Поэтому следует выделить характерные особенности формирования и последующего обособления исследуемого института права. Так как система права не является категорией застывшей и статичной, напротив, она должна представлять собой динамичное явление, а ее формирование и последующая модернизация должна следовать за развитием общественных отношений [5; 6].

Поэтому считаем необходимым выделить уже наметившиеся характерные черты, доктринальные подходы, правила интерпретационной техники, критерии обособления нового института права в системе права, а также в системе инновационных научных знаний. Для этого оттолкнемся от базовых постулатов, выработанных ведущими теоретиками современного российского права, заложивших основы для построения парадигмы будущего права на многие десятилетия вперед [6; 7; 10; 11;12].

Как полагают И. Ф. Казьмин и В. М. Сырых, правовой институт представляет собой систему «взаимосвязанных норм, регулирующих относительно самостоятельную совокупность общественных отношений или какие-то их компоненты, свойства». В этой связи юридическим критерием обособления определенной совокупности норм в конкретный институт права, по мнению ученых, служат три признака:

1. Юридическое единство правовых норм (правовой институт, как целостное образование, характеризуется единством содержания его норм, которое выражается в общих правовых понятиях, единстве правового режима регулируемых отношений, единых правовых принципах и т. д);

2. Полнота регулирования определенной совокупности общественных отношений (правовой институт может включать в себя различные виды норм права - дефинитивные, запрещающие, обязывающие и т.д. Но все они в комплексе выражают все аспекты правового регулирования соответствующей группы общественных отношений. Поэтому каждый правовой институт выполняет свои функции, уникален и не дублирует другие структурные элементы системы права).

3. Обособление норм, образующих правовой институт, в главах разделах, частях нормативных правовых актов [13, с. 180].

На признак «обособления» соответствующих ансамблей норм права неоднократно указывал в своих работах С.С. Алексеев. Он считал, что любому правовому институту необходимо формальное обособление либо в самом нормативном правовом акте, либо в соответствующей главе или разделе [14, с. 128].

На сегодняшний день можно отметить сосуществование норм о генетической информации в системе информационного, гражданского и административного права, а также процесс обособления этих норм в российском и международном законодательстве.

Наиболее интересно и точно в своей работе признаки правового института выделила Е.А. Джалилова. Она называет следующие составляющие: комплексность; наличие собственной сферы воздействия соответствующих норм права; наличие очевидной систематизации группы норм права по предмету регулирования данного института; структурность норм, образующих институт права (то есть существование внутренней логической структуры); единство и законодательный замысел (данные признаки неотъемлемы друг от друга и связаны неразрывно по признаку общности законодательного замысла). Кроме того, должен существовать определенный круг объектов и субъектов, на которых осуществляется регулирующее воздействие данных норм [15, с.22-24].

Е.А. Киримова под правовым институтом понимает объективно складывающееся правовое образование, которое адекватно отражает всю палитру общественных процессов. В ее работах отмечается такой важный признак правового института, как его относительная самостоятельность в регламентации обособившихся видовых общественных отношений внутри конкретной отрасли. Она считает, что правовые ансамбли, не обладающие данным признаком, сливаются и не могут выступать в качестве отдельных структурных элементов. Среди других важных признаков правового института она также выделяет: устойчивость и специфичность метода правового регулирования; непосредственную связь норм права с особенностями регулируемых ими общественных отношений; возможностью формирования общих понятий в рамках видовых явлений [5, с. 14]. Здесь также можно указать на имеющее место своеобразие свойственных отдельным институтам юридических конструкций.

Л.А. Морозова полагает, что правовым институтом выступает обособленная группа норм права, связанных между собой предметно-функциональными связями, регулирующая конкретный вид общественных отношений и приобретающих в силу этого относительную устойчи-

вость и самостоятельность функционирования [16].

В этой связи можно предположить, что правовой институт оборота генетической информации в будущем станет самостоятельным в предметном (уточнение своей предметной области), в функциональном (будет выполнять присущие только ему функции), а также в количественном смысле (наличие достаточности норм этого института, переходящих в особое внутриотраслевое качество). У него уже сформировались свои внутриотраслевые принципы. И, несомненно, этот институт в будущем также обретет формально-юридический признак [17, с.52-68].

Реалии правового регулирования свидетельствуют, что обычно правовой институт выступает в виде сравнительно небольшой общности норм, «специфика и автономность которой не выходит за рамки одной отрасли права. В то же время отдельные так называемые смешенные или «пограничные» институты, могут содержать нормы, характерные для разных отраслей права [13, с. 182]. Существование подобных институтов связано с тем, что однородность регулируемых отношений, является отнюдь не стерильной. В ней всегда (в одних случаях больше, в других - меньше) присутствует некоторое количество иных отношений, отличных по форме, но тесно связанных с остальными по назначению. Формирование и функционирование межотраслевых институтов в различных отраслях права происходит неодинаково.

На сегодняшний день можно отметить сосуществование норм о генетической информации в системе информационного, гражданского и административного права, а также процесс обособления этих норм в российском законодательстве и международном праве.

Институт правового обеспечения оборота генетической информации, на наш взгляд, может выступать именно таким комплексным (или смешенным) институтом, поскольку здесь в определенных случаях «одни и те же общественные отношения регулируются нормами различных отраслей права» [18, с. 257]. И в этом смысле указанные нормы могут в будущем сформировать так называемый комплексный межотраслевой институт права.

Так, нормами информационного права и гражданского права регулируются отношения, связанные генетической информацией как особым видом персональных данных [19].

Нормы информационного права и административного права регулируют отношения в области генно-инженерной деятельности обязательной геномной регистрации.

Так статьи 7, 12 Федерального закона от 5 июля 1996 г. «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности» [20], связаны с обеспечением системы безопасности в области генно-инженерной деятельности и механизмами юридической ответственности в данной сфере.

Статьи 3, 11, 12, 16 Федерального закона от 3 декабря 2008 г. «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» [21] касаются установления принципов государственной геномной регистрации; учета геномной информации; сроков хранения и уничтожения геномной информации.

В тоже время отношения в исследуемой области регулируются и нормами международного права. К числу таковых могут быть отнесены нормы-принципы, установленные Международной декларацией о генетических данных человека (принята резолюцией Генеральной конференции ЮНЕСКО по докладу Комиссии III на 20-м пленарном заседании 16 октября 2003 года) [22], Общий регламент по защите данных (General Data Protection Regulation, GDPR) [23], Конвенция о защите прав человека и человеческого достоинства в связи с применением биологии и медицины от 19 сентября 1996 г. (Конвенция о правах человека и биомедицине ETS № 164) [24] и др.

Е. А. Киримова доказала, что по количественному признаку институт права может состоять даже из одной правовой нормы (что бывает крайне редко), ансамблей правовых норм или ассоциаций, из нескольких однопорядковых нормативных предписаний, из субинститутов [5, с. 21].

Институт правового обеспечения оборота генетической информации, хотя и включает нормы различных отраслей права, тем не менее характеризуется единым предметом регулирования. Это связано с самим предметом регулирования, так как генетическая информация является особым видом персональных данных. Это определено тем, что данный тип сведений личного характера может характеризовать особенности (наличие или предрасположенность к определенным заболеваниям) не только человека, из биологического материала которого она получена, но и его родственников. Ввиду особенностей генетических данных возникает необходимость введения особых механизмов правовой защиты этой социальной информации. Например, необходимо решить вопрос с получением согласия на использование генетической информации лица, которая может касаться жизни и здоровья его родственников. Это свидетельствует о том, что данный институт — все же обоснованное объединение норм международного публичного права, административного, медицинского и информационного права. Существование данного института обусловлено специфическими потребностями правового регулирования отношений в исследуемой социальной сфере.

В связи с этим данный институт можно определить, как объективно обособившуюся внутри различных отраслей права, и прежде всего информационного права и международного публичного права, совокупность взаимосвязанных правовых норм, объединенных общностью регулирования отношений по поводу оборота генетической информации и использованию генетических технологий.

Для этого института характерны следующие черты: 1) нормы, которые его составляют, объединены общим содержанием; 2) несмотря на единство предмета регулирования, эти нормы разнообразны, тесно переплетены, взаимодействуют, а порой и дополняют друг друга; 3) они находят закрепление в различных нормативных актах, посвященных правовым аспектам оборота генетической информации, преимущественно международных; 4) они регулируют общественные отношения в определенной сфере; 5) на эти нормы могут «претендовать» сразу нескольких отраслей права.

При определении содержания данного института важно в первую очередь определить совокупность норм, регулирующих отношения в связи с генетическим тестированием и секвенированием, и основные источники, которые характеризуют его особенности. При этом данные нор-

мы охватывают либо могут охватывать своим воздействием разнообразные «среды» информационных отношений, в соответствии с которыми может строиться вся система норм и положений, регулирующих сферу оборота генетической информации, и те разделы законодательства, с которыми оно связано.

Среди действующих в этой сфере источников права можно особо выделить Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [25], Федеральный закон от 5 июля 1996 г. № 86-ФЗ «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности», Федеральный закон от 3 декабря 2008 г. № 242-ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации», Федеральную научно-техническую программу развития генетических технологий на 2019-2027 годы, утвержденную Постановлением Правительства Российской Федерации от 22 апреля 2019 года №479 [26] и др.

Отдельные рассматриваемые нормы представлены в виде норм морали и этических стандартов саморегулирования. Так, например, в марте 1989 года Европейский парламент принял отдельную резолюцию по этическим и правовым проблемам генетических исследований, в которой указывалось на недопустимость отбора работников на генетической основе: кандидаты должны иметь право отказаться от этих тестов без возникновения негативных последствий такого отказа. Как представляется, в ближайшее время стоит вернуться к вопросу о разработке специального Модельного кодекса профессиональной этики в сфере генетических исследований, который объединит основные нормы-принципы, а также запреты и рекомендации для ученых-исследователей, врачей и генетиков. Здесь идет речь о более гибком и широком регулировании «по горизонтали», которое имело также воздействие на негосударственные корпорации, а также на частный сектор. Подобная работа активно ведется в Израиле, Китае, Нидерландах. Подобную исследовательскую работу следует осуществлять и в России.

В этой связи можно выделить признаки норм формирующегося института правового обеспечения оборота генетической информации: 1) они выступают правилами (образцами) поведения; 2) регулируют общественные отношения в определенной социальной сфере; 3) создаются в результате сознательно-волевой деятельности людей; 4) носят общеобязательный характер; 5) обеспечиваются в необходимых случаях соответствующими средствами воздействия (например, корпоративного), в том числе принудительной силой государства; 6) содержат предписания, дозволения, запреты, а также рекомендации; 7) обусловлены уровнем развития генетических технологий в обществе.

Эти новые генетические информационные отношения, очевидно, нуждаются правовом регулировании. Данная социальная сфера не может существовать без воздействия на нее позитивного права. В работе С. С. Алексеева «Теория права» в разделе «Право в генезисе общества» дается весьма удачный, на наш взгляд, термин «неразвитое право», который указывает на то поле, где право «не раскрылось, не развернуло свои свойства как самостоятельного и «сильного» нормативного социального феномена, играющего свою особую роль» [27, с. 71]. Такую характеристику можно дать сегодня и праву, формирующемуся в сфере оборота генетической информации (от формирующегося института к отрасли генетического права и нового права гуманитарных технологий).

Изложенные выше обстоятельства свидетельствуют, что наблюдается процесс обособления пока еще немногочисленных норм права по обороту генетической информации в отдельный институт в системе отрасли информационного права. Исследуемый институт тесно взаимодействует с другими институтами информационного права. Прежде всего с институтом защиты персональных данных; институтом информационной безопасности; интернет-правом; институтом правового обеспечения информационной безопасности; институтом правового режима информации ограниченного доступа и др. Однако институт защиты генетической информации не совпадает с указанными институтами. Отличие можно провести по предметной области регулирования, а также по субъектному составу.

В качестве перспектив дальнейшего развития отдельных норм, составляющих институт правового обеспечения оборота генетической информации, предлагается выделить следующие блоки, закрепляющие:

— нормы-принципы, которые будут выступать своеобразным «камертоном» для формирования будущего массива информационного законодательства. В качестве отправной точки в формировании данных норм предлагается использование внутриотраслевых принципов, сформулированных нами в предыдущих наших работах [28].

— дефинитивные нормы, которые определят ряд категорий и понятий, в частности, уточненное понятие генетической информации; генетических данных; генетических баз и банков данных; национальной базы генетической информации; национальных биоресурсных центров и др.;

— нормы информационного права, затрагивающие правовое положение и деятельность биологических банков;

— нормы права, устанавливающие права лиц, предоставляющих свой биоматериал, а также обязанности лиц, обрабатывающих подобную структурную информацию;

— нормы, закрепляющие пределы использования биоматериалов и генетической информации;

— нормы, устанавливающие регламент обмена генетических данных с другими национальными и международными биобанками;

— нормы, обеспечивающие информационную безопасность оборота генетической информации;

— нормы права, устанавливающие правовые механизмы генетического тестирования, связанные определенными целями (в частности, установление медицинского диагноза; выявление риска развития заболевания; идентификация носителя болезни; установление родства; установление этнического происхождения; определение генеалогического происхождения и др.);

— нормы, устанавливающие гарантии гражданам при обнародовании ими своей генетической информации в целях участия в генетических исследованиях (например, Personal Genome Project, Helix, Genomera, Snpedia, Promethease). А также нормы, определяющие порядок создания специализированных сайтов «генетической социальной сети» создаваемых в целях содействия поиску родственников; лиц, пропавших без вести и др.;

— нормы, закрепляющие конфиденциальность генетических данных граждан;

— нормы, способствующие гармонизации патентного законодательства с целью поощрения исследований в области биотехнологий;

— нормы о лицензировании деятельности субъектов, связанных с ведением баз генетической информации; обязать вести организации-биобанки соответствующую отчетность;

— нормы-требования о согласии субъекта на использование его генетических данных. Наиболее эффективным представляется установить обязательную письменную форму такого согласия, надлежащее и достоверное уведомление субъекта о цели использования данной структурной информации при этом, признать за субъектом возможность отзыва такого согласия;

— запретительные нормы об ограничении оборота генетической информации в ряде случаев, например, особый порядок передачи генетических данных третьим лицам, в другие страны с учетом сложившегося опыта других стран;

— охранительные нормы об ответственности за нарушения порядка оборота генетической информации (за незаконное проведение генетических исследований; секвенирование генома без согласия соответствующего лица; несоблюдение цели обработки генетической информации; неправомерный доступа к генетическим данным третьих лиц; незаконный перехват генетических данных). B этой связи следует ввести необходимые санкции и дополнить Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации, чтобы предупредить прогнозируемые отклонения в области оборота данной информации.

Bœ эти блоки норм, должны найти свое закрепление в национальном законодательстве. На сегодняшний день специального законодательства, регулирующего научную и иную деятельность в области биологии и геномной информации, явно недостаточно.

Библиография:

1. Официальный сайт Президента России. Совещание о развитии генетических технологий в России. См.: http://kremlin.ru/events/president/news/63350 (дата обращения - 14.05.2021).

2. Федеральный закон № 168-ФЗ «О едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении Российской Федерации» // Российская газета. Федеральный выпуск. № 126. 11 июня 2020 года.

3. Bеденеев ЮА Смена гештальта: юриспруденция в эпоху перемен // Государство и право. 2020. № 1. С. 7-24; Кроткова KB. Общая теория права: история и современное состояние. К 110-летию со дня рождения A.K Денисова (1906-1984) // Государство и право. 2017. № 4.

4. Иоффе О.С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки BНИИСЗ. М., 1968. Bbm. 14. С. 45-60.

5. Киримова Е. A. Правовой институт: теоретико-правовое исследование: автореферат дис. ... кандидата юридических наук. Саратов, 1998. - 23 с.

6. Голоскоков Л. B. Модернизация российского права: теоретико-информационный аспект: автореферат дис. ... доктора юридических наук. Краснодар. 2006. -

45 с.

7. Рассолов М. М. Элементы правовой кибернетики. - М. : Aкадемия MBД СССР, 1976. - 96 с.

8. Рассолов М. М. Управление, информация и право. - М. : Мысль, 1983. - 157 с.

10. Керимов Д. A. Кибернетика и право // Советское государство и право. 1962. № 11. С. 98-104.

11. Протасов B. Н. Что и как регулирует право : учеб. пособие. - М. : Юристъ, 1995. - 95 с.

12. Протасов B.K Aктуальные проблемы теории права: что и как регулирует право. - М.: Юрайт, 2020. - 137с.

13. Казьмин И. Ф., Сырых B. М. Понятие системы права. Правовой институт, отрасль права. B кн. Общая теория права / Под ред. проф. A. С. Пиголкина. М.: Изд-во МГТУ им. Н. Э. Баумана. 1996. C. 180-184.

14. Aлексеев С.С. Структура советского права. М. Издательство Юридическая литература. 1975. - 246 с.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

15. Джалилова ЕА Проблемы определения понятия и сущности института права // Bестник Bолжского университета имени B.K Татищева. 2018. № 2. Том 1.

С. 22-24.

16. Морозова ЛА. Теория государства и права: учебник - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма, 2017. - 464 с.

17. О современном правопонимании и критериях выделения отрасли в системе права см. подробнее: И.М. Рассолов. Информационное право: учебник. - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство Юрайт, 2019. С. 52-68; Полякова ТА, Минбалеев A.B., Кроткова KB. Формирование системы информационного права как научного направления: этапы развития и перспективы // Государство и право. 2019. № 2. С. 80-92. DOI: 10.31857/S013207690003854-1.

18. Экимов A. И. Система права и система законодательства // Теория государства и права. М.: ЮНИТИ-ДAНA. 2000. - 328 с.

19. Федеральный закон от 27 июля 2006 г. «О персональных данных» // Собрании законодательства РФ от 8 декабря 2008 г. № 49 ст. 574.

20. Федеральный закон от 5 июля 1996 г. «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности» // Собрании законодательства Российской Федерации от 8 июля 1996 г. № 28, ст. 3348.

21. Федерального закона от 3 декабря 2008 г. «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» // Российская газета. Федеральный выпуск. № 0(4808). 9 декабря 2008 г.

22. Международная декларация о генетических данных человека. Принята резолюцией Генеральной конференции ЮНЕСКО по докладу Комиссии III на 20-м пленарном заседании 16 октября 2003 года // [Электронный ресурс] URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/genome_dec.shtml (дата обращения -15.05.2021).

23. General Data Protection Regulation (GDPR) // [Электронный ресурс] URL: https://gdpr.eu/tag/gdpr/ (дата обращения - 15.05.2021).

24. Конвенция о защите прав человека и человеческого достоинства в связи с применением биологии и медицины: Конвенция о правах человека и биомедицине ETS № 164 // [Электронный ресурс] URL: http://docs.cntd.ru/document/901808464 (дата обращения - 15.05.2021).

25. Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Собрании законодательства Российской Федерации от 28 ноября 2011 г. № 48 ст. 6724.

26. Постановление Правительства РФ от 22 апреля 2019 г. № 479 «Об утверждении Федеральной научно-технической программы развития генетических технологий на 2019 - 2027 годы» / Собрании законодательства Российской Федерации от 29 апреля 2019 г. № 17 ст. 2108.

27. Aлексеев С. С. Теория права. М.: Бек, 1995. - 311 с.

28. И.М. Рассолов, С.Г. Чубукова. Bнутриотраслевые принципы обработки генетической информации // Aктуальные проблемы российского права. 2019. №5 (102). С. 98-110.

References (transliterated):

1. Oficial'nyj sajt Prezidenta Rossii. Soveshchanie o razvitii geneticheskih tekhnologij v Rossii. Sm.: http://kremlin.ru/events/president/news/63350 (data obrashcheniya -

14.05.2021).

2. Federal'nyj zakon № 168-FZ «O edinom federal'nom informacionnom registre, soderzhashchem svedeniya o naselenii Rossijskoj Federacii» // Rossi jskaya gazeta. Federal'nyj vypusk. № 126. 11 iyunya 2020 goda.

3. Vedeneev Yu.A. Smena geshtal'ta: yurisprudenciya v epohu peremen // Gosudarstvo i pravo. 2020. № 1. S. 7-24; Krotkova N.V. Obshchaya teoriya prava: istoriya i sovremennoe sostoyanie. K 110-letiyu so dnya rozhdeniya A.I. Denisova (1906-1984) // Gosudarstvo i pravo. 2017. № 4.

4. Ioffe O.S. Strukturnye podrazdeleniya sistemy prava (na materialah grazhdanskogo prava) // Uchenye zapiski VNIISZ. M., 1968. Vyp. 14. S. 45-60.

5. Kirimova E. A. Pravovoj institut: teoretiko-pravovoe issledovanie: avtoreferat dis. ... kandidata yuridicheskih nauk. Saratov, 1998. - 23 s.

6. Goloskokov L. V. Modernizaciya rossijskogo prava: teoretiko-informacionnyj aspekt: avtoreferat dis. ... doktora yuridicheskih nauk. Krasnodar. 2006. - 45 s.

7. Rassolov M. M. Elementy pravovoj kibernetiki. - M. : Akademiya MVD SSSR, 1976. - 96 s.

8. Rassolov M. M. Upravlenie, informaciya i pravo. - M. : Mysl', 1983. - 157 s.

10. Kerimov D. A. Kibernetika i pravo // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1962. № 11. S. 98-104.

11. Protasov V. N. Chto i kak reguliruet pravo : ucheb. posobie. - M. : Yurisf, 1995. - 95 s.

12. Protasov V.N. Aktual'nye problemy teorii prava: chto i kak reguliruet pravo. - M.: Yurajt, 2020. - 137s.

13. Kaz'min I. F., Syryh V. M. Ponyatie sistemy prava. Pravovoj institut, otrasl' prava. V kn. Obshchaya teoriya prava / Pod red. prof. A. S. Pigolkina. M.: Izd-vo MGTU im. N. E. Baumana. 1996. C. 180-184.

14. Alekseev S.S. Struktura sovetskogo prava. M. Izdatel'stvo Yuridicheskaya literatura. 1975. - 246 s.

15. Dzhalilova E.A. Problemy opredeleniya ponyatiya i sushchnosti instituta prava // Vestnik Volzhskogo universiteta imeni V.N. Tatishcheva. 2018. № 2. Tom 1. S. 2224.

16. Morozova L.A. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik - 5-e izd., pererab. i dop. - M.: Norma, 2017. - 464 s.

17. O sovremennom pravoponimanii i kriteriyah vydeleniya otrasli v sisteme prava sm. podrobnee: I.M. Rassolov. Informacionnoe pravo: uchebnik. - 5-e izd., pererab. i dop. - M.: Izdatel'stvo Yurajt, 2019. S. 52-68; Polyakova T.A., Minbaleev A.V., Krotkova N.V. Formirovanie sistemy informacionnogo prava kak nauchnogo napravleniya: etapy razvitiya i perspektivy // Gosudarstvo i pravo. 2019. № 2. S. 80-92. DOI: 10.31857/S013207690003854-1.

18. Ekimov A. I. Sistema prava i sistema zakonodatel'stva // Teoriya gosudarstva i prava. M.: YuNITI-DANA. 2000. - 328 s.

19. Federal'nyj zakon ot 27 iyulya 2006 g. «O personal'nyh dannyh» // Sobranii zakonodatel'stva RF ot 8 dekabrya 2008 g. № 49 st. 574.

20. Federal'nyj zakon ot 5 iyulya 1996 g. «O gosudarstvennom regulirovanii v oblasti genno-inzhenernoj deyatel'nosti» // Sobranii zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii ot 8 iyulya 1996 g. № 28, st. 3348.

21. Federal'nogo zakona ot 3 dekabrya 2008 g. «O gosudarstvennoj genomnoj registracii v Rossijskoj Federacii» // Rossijskaya gazeta. Federal'nyj vypusk. № 0(4808). 9 dekabrya 2008 g.

22. Mezhdunarodnaya deklaraciya o geneticheskih dannyh cheloveka. Prinyata rezolyuciej General'noj konferencii YuNESKO po dokladu Komissii III na 20-m plenar-nom zasedanii 16 oktyabrya 2003 goda // [Elektronnyj resurs] URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/genome_dec.shtml (data obrashcheniya - 15.05.2021).

23. General Data Protection Regulation (GDPR) // [Elektronnyj resurs] URL: https://gdpr.eu/tag/gdpr/ (data obrashcheniya - 15.05.2021).

24. Konvenciya o zashchite prav cheloveka i chelovecheskogo dostoinstva v svyazi s primeneniem biologii i mediciny: Konvenciya o pravah cheloveka i biomedicine ETS № 164 // [Elektronnyj resurs] URL: http://docs.cntd.ru/document/901808464 (data obrashcheniya - 15.05.2021).

25. Federal'nyj zakon ot 21 noyabrya 2011 g. № 323-FZ «Ob osnovah ohrany zdorov'ya grazhdan v Rossijskoj Federacii» // Sobranii zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii ot 28 noyabrya 2011 g. № 48 st. 6724.

26. Postanovlenie Pravitel'stva RF ot 22 aprelya 2019 g. № 479 «Ob utverzhdenii Federal'noj nauchno-tekhnicheskoj programmy razvitiya geneticheskih tekhnologij na 2019 - 2027 gody» / Sobranii zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii ot 29 aprelya 2019 g. № 17 st. 2108.

27. Alekseev S. S. Teoriya prava. M.: Bek, 1995. - 311 s.

28. I.M. Rassolov, S.G. Chubukova. Vnutriotraslevye principy obrabotki geneticheskoj informacii // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2019. №5 (102). S. 98-110.

Гражданский процесс; абитражный процесс

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_200 УДК 347.91/.95

ПРОБЛЕМЫ УНИФИКАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО И АРБИТРАЖНОГО ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ КОДЕКСОВ РФ. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ЭСТОППЕЛЬ PROBLEMS OF UNIFICATION OF THE CIVIL AND ARBITRATION PROCEDURAL CODES OF THE RUSSIAN FEDERATION. PROCEDURAL ESTOPPEL

МУСАЛОВ Магомед Абдулаевич,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права

Всероссийский университет юстиции (РПА Минюста России) Северо-Кавказский институт (филиал) в г. Махачкале. 367009, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. Гайдара Гаджиева, 7д. E-mail: mmusalov@mail.ru;

MUSALOV Magomed Abdulayevich,

Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Civil Law

North Caucasus Institute (branch) All-Russian University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia) in Makhachkala. 367009, Republic of Dagestan, Makhachkala, Gaidar Hajiyev str., 7d. E-mail: mmusalov@mail.ru

Краткая аннотация. Автором систематизируются последние реформы процессуального законодательства и определяются несколько основных направлений, которые представляют собой частные проявления тенденции унификации судопроизводства, а также предлагаются пути дальнейшей унификации цивилистического процессуального законодательства. Автор также анализирует проблемы дефиниции процессуального эстоппеля, его имплементации в гражданское процессуальное законодательство и влияние на унификацию гражданского и арбитражного процессуальных кодексов. Автор выделяет общие условия применения процессуального эстоппеля в РФ и последствия его применения.

Abstract. The author systematizes the latest reforms of procedural legislation and identifies several main directions that represent particular manifestations of the trend of unification of legal proceedings, as well as suggests ways to further unify civil procedural legislation. The author also analyzes the problems of the definition of procedural estoppel, its implementation in civil procedural legislation and the impact on the unification of civil and arbitration procedural codes. The author highlights the general conditions for the application of procedural estoppel in the Russian Federation and the consequences of its application.

Ключевые слова: процессуальный эстоппель, гражданское процессуальное право, гражданский процесс, арбитражный процесс, общее право.

Keywords: Procedural estoppel, civil procedure law, civil procedure, arbitration process, common law.

Дата направления статьи в редакцию: 11.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Эстоппель - это процессуальный принцип, согласно которому сторона спора утрачивает право ссылаться на какие-либо факты в обоснование своей правовой позиции в силу недобросовестного или противоречивого поведения в процессе. Рассматриваемый принцип часто применяется с указанием на правило - non concedit venire contra factum proprium и в сочетании со статьей 10 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).

В качестве обоснования законности применения принципа Эстоппель в арбитражном процессе законодатель использует нормы положений частей 2 и 3 статьи 41 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), согласно которым лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами. Злоупотребление процессуальными правами либо неисполнение процессуальных обязанностей лицами, участвующими в деле, могут привести к предусмотренным данным Кодексом неблагоприятным последствиям для этих лиц.

В настоящее время в отечественной практике сложилась феноменальная ситуация, заключающаяся в использовании в судебных решениях легально не закрепленного и не разработанного отечественной доктриной института процессуального эстоппеля. В связи с этим важно проанализировать появление новых явлений зарубежного правопорядка в гражданском и арбитражном судопроизводстве РФ, а именно процессуального эстоппеля, для дальнейшей возможности унификации гражданского и арбитражного процессуальных кодексов РФ.

Процессуальный эстоппель является новым институтом гражданского судопроизводства, пришедшим из зарубежного права, он только начинает свое развитие в российском правовом поле. Исследуя термин эстоппель как двойственную правовую конструкцию и рассматривая его материальный и процессуальный аспекты, необходимо отметить, что эстоппель берет свое начало в английском общем праве. Общее право (прецедентное право) — это правовая система, характеризующаяся тем, что основным источником права признаётся судебный прецедент (судебная практика) [1]. Термин «estop» в переводе с английского языка - мешать, препятствовать, останавливать [2]. Так, правовая конструкция эстоппеля в странах англо-саксонского права (в отличие от России) едина: она совмещает в себе материальный и процессуальный аспекты явления эстоппель. Первоначально этот институт использовался английскими судами как средство представления доказательств в ходе судебного разбирательства, а впоследствии был сформирован как принцип прецедентного права, основной идеей которого является запрет ссылаться на обстоятельства, которые ранее признавались стороной бесспорными, исходя из ее действий или заверений [3. с.186].

Впервые процессуальный эстоппель в отечественной практике был применен в 2011 г. N 13903/10 по делу №А60-62482/2009-С7 [4]. В Постановлении Президиума ВАС РФ от 22 марта 2011 г. При анализе решения Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации можно сде

лать вывод о том, что процессуальный эстоппель в Российской Федерации в отличии от права англосаксонской правовой семьи не замыкается (только в одном последствии для стороны в отношении которой применяется процессуальный эстоппель), на запретительном правиле для сторон изменять свою позицию по делу. В России процессуальный эстоппель также влияет и на возможность выдвижения нового искового требования из-за смены правовой позиции по уже утвержденному судом мировому соглашению. Так истец при заключении мирового соглашения должен учитывать последствия не включения в мировое соглашение пунктов разрешающих спор в части дополнительного к основному обязательству. Данное требование в дальнейшем получило закрепление в п.15 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. N 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе» [5]. Однако, для гражданского судопроизводства в судах общей юрисдикции, такого разъяснения не предусмотрено. Стоит отметить, что гражданский процесс в арбитражных судах России носит более профессиональный характер в силу специфики споров относящихся к его компетенции (экономические споры и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности) и такое ограничение в отношении выдвижения нового искового требования возможно, нежели в гражданском процессе судов общей юрисдикции, где есть место так называемой «слабой стороне». Поэтому не стоит забывать о социальных и экономических предпосылках любого нововведения в гражданском и арбитражном процессе, данное применение процессуального эстоппеля являлось попыткой вывести правовую защиту делового оборота на новый уровень борьбы с злоупотреблениями процессуальными правами участниками судебного разбирательства. Так, М.А. Гурвич определял злоупотребление правом на обращение в суд как «предъявление иска в тех случаях, когда ответчик своим поведением не дал повода для предъявления к нему иска» [6. с.216]. Применительно к проанализированному требованию, мнение М.А. Гурвича точно описывает сложившуюся ситуацию, ведь, стороны своим обоюдным волеизъявлением в ходе судебного разбирательства, пришли к соглашению о прекращении спора, путем прекращения спорных правоотношений между ними, посредством заключения мирового соглашения на взаимовыгодных условиях.

Следует отдельным образом обратить внимание на часть 5 ст.159 АПК РФ, в которой предусмотрено право арбитражного суда отказать в удовлетворении заявлений или ходатайств в случае, когда такие заявления были поданы лицом, участвующим в деле несвоевременно, и явно были направлены на «срыв судебного заседания, затягивание судебного процесса, воспрепятствование рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта, за исключением случая, если заявитель не имел возможности подать такое заявление или такое ходатайство ранее по объективным причинам» [7]. Из приведенной нормы можно сделать вывод о том, что в арбитражном судопроизводстве существуют более строгие временные рамки по подаче заявлений и ходатайств, что не предусмотрено ст. 166 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ). При анализе вышеописанной нормы АПК РФ необходимо сделать вывод о том, что суд должен оценивать последствия распоряжения процессуальными правами лиц, участвующих в деле в совокупности всех предъявленных ходатайств и заявлений таких лиц на протяжении всего процесса и только после этого делать вывод о наличии или отсутствия добросовестного распоряжения процессуальными правами лицами, участвующими в деле. Следует отметить, что лицо, участвующее в деле, обладает не только процессуальными правами, но и обязанностями, установленными гражданско-процессуальным законодательством, и несет гражданско-процессуальную ответственность. Так, Т.В. Сахнова [8. с. 80] отмечала, что характерные черты такой ответственности заключаются в несении лицом, участвующим в деле, процессуальных последствий в результате неисполнения процессуальных обязанностей (например, неисполнение обязанности, косвенно регламентированной в ранее упомянутой ч. 5 ст. 159 АПК РФ [9], по своевременному предъявлению заявлений и ходатайств) [10. с.391]. Одним из аспектов применения процессуального эстоппеля в судебной практике Российской Федерации является такое последствие как потеря права на возражение.

Процессуальный эстоппель в России приобрел более широкий и многогранный характер, чем в Англии. В судебной практике по применению процессуального эстоппеля прослеживается условие изменения первоначальной правовой позиции на противоположную, однако пути изменения такой позиции и последствия такой смены позиции совершенно разные. А.В. Юдин выделяет одну из разновидностей злоупотребления процессуальным правом в виде «недобросовестного умолчания о ненадлежащей подведомственности спора» [11 с. 360], как видно из содержания ст.70 АПК РФ, при прямом не оспаривании или несогласии с рассматриваемыми судом обстоятельствами путем бездействия (умалчивания), такое недобросовестное умолчание расценивается судом как молчаливое согласие. Следует отметить, что в ст. 61 ГПК РФ, отсутствует норма о молчаливом согласии, что обусловлено малой степенью профессиональных участников гражданского процесса в судах общей юрисдикции. Так, сторона заведомо предполагавшая, что ее материально-правовая позиция по делу является недостаточно убедительной для арбитражного суда, умалчивает о не компетенции суда рассматривающего спор, чтобы в случае вынесения решения по делу не в ее пользу иметь возможность инициировать отмену такого неблагоприятного для себя судебного акта.

В дальнейшем уже Верховный суд Российской Федерации (далее - ВС РФ) продолжает создавать судебную практику, применения процессуального эстоппеля, ссылаясь на недобросовестное и непоследовательное поведением стороны гражданского судопроизводства. В Определении от 09.10.2014 г. по делу Ю03-ЭС14-31 ВС РФ [12] отметил, что ответчик, сделавший заявление о том, что он является ненадлежащим ответчиком только после того как дело было передано на новое рассмотрение судом кассационной инстанции, лишается права на возражение относительно его процессуального статуса. При этом ВС РФ обратил внимание на попытку стороны ввести суд в заблуждение относительного своего статуса по делу, сторона фактически и юридически являлась ответчиком по делу. При анализе данного судебного решения, можно прийти к выводу, что применение процессуального эстоппеля может привести к неправильному решению по существу спора. Так, на сторону, несвоевременно заявившей о чем-то в процессе, может быть возложена обязанность в рамках материальных правоотношений, участником которых сторона юридически не является. Такое «халатное» применение процессуального эстоппеля может привести к ситуации, когда сторона не заявившая во время в процессе о том, что она является ненадлежащей стороной, будет «искусственно» без всякой материальной и процессу-

альной связи признана надлежащей стороной, что приведет к неправильному решению по существу и следовательно к нарушению исполнения основополагающих целей и задач гражданского и арбитражного судопроизводства Российской Федерации, которые определены в статьях 2 АПК РФ и 2 ГПК РФ [13. с. 68].

Для дальнейшей унификации арбитражного и гражданско-процессуальных кодексов РФ необходимо выделить общие признаки применения процессуального эстоппеля, а именно:

- наличие решения суда по рассмотренному ранее судебному спору;

- в первом и последующем деле участвуют одни и те же стороны;

- одна из сторон выражала и подтверждала официальную (заявлением, действием (заключение мирового соглашения), бездействием (молчаливое согласие или не оспаривание фактов в суде первой инстанции) позицию по возникшим спорным правоотношениям между сторонами;

- в дальнейшем судебном разбирательстве появилось противоречие между первоначальной официальной позицией по делу с последующей позицией;

- одна из сторон добросовестно положилась в своих действиях на такую официальную позицию и в результате ее изменения может понести или понесла материальный и (или) процессуальный ущерб (выражающийся, к примеру, в нарушении сроков разумного судебного разбирательства);

- сторона, изменившая свою официальную позицию по делу, знала или могла предполагать, что другая сторона полагается в совершении юридически значимых действий на первоначальную позицию;

- суд в ходе судебного разбирательства обнаруживает в совокупности всех процессуальных действий стороны (в первоначальном и текущем судопроизводстве), изменившей позицию, недобросовестность, и непоследовательность в ее поведении и лишает ее права ссылаться на определённые обстоятельства.

На основании проведенного анализа судебной практики Российской Федерации была определена и уточнена сущность процессуального эстоппеля как средства борьбы с злоупотреблениями сторон и поддержания добросовестного участия в процессе.

Так, в арбитражном суде и в суде общей юрисдикции при применении процессуального эстоппеля как запрета на безосновательную (неподкрепленную доказательствами) смену позиции по делу или по определенному обстоятельству, утвержденных судом первой инстанции, имеется общее последствие, а именно: потеря права на оспаривание таких фактов в последующих инстанциях. В настоящее время явление процессуального эстоппеля является новым для отечественной доктрины, которая не обладает ясным и четким представлением о его целях и задачах. Таким образом, представляется, что процессуальный эстоппель при легальном закреплении в гражданско-процессуальное законодательство не должен противоречить целям и задачам гражданского и арбитражного судопроизводства, также для дальнейшей возможности унификации гражданского и арбитражного процессуальных кодексов РФ процессуальный эстоппель должен иметь общие признаки и последствия его применения.

Библиогра фия:

1. GUFO. ME. Режим доступа: https://gufo.me/dict/bse/%D0%9E%D0%B1%D1%89%D0%B5%D0%B5_%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE.

2. "Estop" and "stop", in American Heritage Dictionary of the English Language (2004), Fourth Edition, Boston: Houghton Mifflin.

3. См. Чечот, ДМ Английский гражданский процесс. (Основные понятия, принципы и институты) / Д^. Чечот, В.К. Пучинский. - M.: Изд-во УДН, 1974. - 186 с.

4. ГАРАНТ. Режим доступа: https://base.garant.ru/58201696/.

5. ГАРАНТ. Режим доступа: https://base.garant.ru/70707236/.

6. Гурвич MA Право на иск / ред. А.Ф. Клейман M.: Изд-во АН СССР, 1949. 216 с.

7. КонсультантПлюс. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37800/67cc3bccbfcd0d749fed1c0faef21171f416eff8/.

8. Сахнова Т.В. Курс гражданского процесса: теоретические начала и основные институты. M., 2008. С.80,391.

9. КонсультантПлюс. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37800/67cc3bccbfcd0d749fed1c0faef21171f416eff8/.

10. Сахнова Т.В. Курс гражданского процесса: теоретические начала и основные институты. M., 2008. С.391.

11. Юдин А.В. Злоупотребление процессуальными правами в гражданском судопроизводстве: Дис. ...док. юрид. Наук. - СПб., 2009: - 360с.

12. КонсультантПлюс. Режим доступа: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=408755#0024701028041287154.

13. Чечина, Н.А. Гражданские процессуальные правоотношения / Н.А. Чечина. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1962. - 68 с.

References (transliterated):

1. GUFO. ME. Rezhim dostupa: https://gufo.me/dict/bse/%D0%9E%D0%B1%D1%89%D0%B5%D0%B5_%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE.

2. "Estop" and "stop", in American Heritage Dictionary of the English Language (2004), Fourth Edition, Boston: Houghton Mifflin.

3. Sm. CHechot, D.M. Anglijskij grazhdanskij process. (Osnovnye ponyatiya, principy i instituty) / D.M. CHechot, V.K. Puchinskij. - M.: Izd-vo UDN, 1974. -

186 s.

4. GARANT. Rezhim dostupa: https://base.garant.ru/58201696/.

5. GARANT. Rezhim dostupa: https://base.garant.ru/70707236/.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

6. Gurvich M.A. Pravo na isk / red. A.F. Klejman M.: Izd-vo AN SSSR, 1949. 216 s.

7. Konsul'tantPlyus. Rezhim dostupa:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37800/67cc3bccbfcd0d749fed1c0faef21171f416eff8/.

8. Sahnova T.V. Kurs grazhdanskogo processa: teoreticheskie nachala i osnovnye instituty. M., 2008. S.80,391.

9. Konsul'tantPlyus. Rezhim dostupa:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37800/67cc3bccbfcd0d749fed1c0faef21171f416eff8/.

10. Sahnova T.V. Kurs grazhdanskogo processa: teoreticheskie nachala i osnovnye instituty. M., 2008. S.391.

11. YUdin A.V. Zloupotreblenie processual'nymi pravami v grazhdanskom sudoproizvodstve: Dis. ...dok. yurid. Nauk. - SPb., 2009: - 360s.

12. Konsul'tantPlyus. Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=408755#0024701028041287154.

13. CHechina, N.A. Grazhdanskie processual'nye pravootnosheniya / N.A. CHechina. - L.: Izd-vo Leningradskogo universiteta, 1962. - 68 s.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_203 УДК 347

ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВОДСТВА ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ ДЕЛАМ О ГОСПИТАЛИЗАЦИИ ГРАЖДАНИНА В МЕДИЦИНСКУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ В НЕДОБРОВОЛЬНОМ ПОРЯДКЕ В УСЛОВИЯХ РАСПРОСТРАНЕНИЯ COVID-19 Peculiarities of administrative litigation on cases about hospitalization of a person to a medical establishment in involuntary order in the conditions of COVID-19 expansion

ТЕНЬКАЕВ Антон Юрьевич,

лицо, прикрепленное для написания диссертации к кафедре арбитражного процесса

ФГОБУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия», председатель Октябрьского районного суда г. Саратова. 410028, Россия, Саратовская обл., г. Саратов, ул. Чернышевского, 104. E-mail: tenkaev-au@yandex.ru;

Tenkaev Anton Yuryevich,

person, attached for the dissertation work to the chair of arbitration process of Saratov state law academy,

head of Oktyabrsky district court of Saratov.

410028, Russia, Saratov region, Saratov, Chernyshevsky str., 104.

E-mail: tenkaev-au@yandex.ru

Краткая аннотация: статья посвящена рассмотрению специфики правового регулирования производства по административным делам о госпитализации гражданина в медицинскую организацию в недобровольном порядке в условиях распространения COVID-19. Исследуются аксиологические особенности дел о госпитализации гражданина в медицинскую организацию в недобровольном порядке, подчеркивается недопустимость необоснованного ограничения прав и свобод личности при применении принудительных мер. Анализируются изменения в российском законодательстве, связанные с распространением COVID-19, и судебная практика, направленная на противодействие этому. Отмечается особая (неисковая) природа данной категории дел, формулируются предложения по внесению изменений в Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации.

Abstract: the article is devoted to the searching of the specificity of legal regulation of administrative litigation on cases about hospitalization of a person to a medical establishment in involuntary order in the conditions of COVID-19 expansion. Axiological peculiarities of the cases about hospitaliza-tion of a person to a medical establishment in involuntary order are considered, the impermissibility of non-reasonable restrictions of human rights and freedoms during application of forced measures is pointed out. The changes in the Russian legislation connected with the CO VID-19 expansion and judicial practice directed to its resistance are analyzed. The special (non-claim) nature of this type of cases is underlined, the suggestions for making changes of the Code of administrative litigation of the Russian Federation are done.

Ключевые слова: производство по административным делам, госпитализация гражданина в медицинскую организацию в недобровольном порядке, санитарно-эпидемиологическое благополучие населения, инфекционные заболевания, COVID-19, производство по делам неискового характера, особое производство, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации.

Keywords: administrative litigation, hospitalization of a person to a medical establishment in involuntary order, sanitation-epidemiological wellness of population, infectious diseases, COVID-19, non-claim cases' litigation, special litigation, Code of administrative litigation of the Russian Federation.

Дата направления статьи в редакцию: 20.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Основной аксиологической особенностью административных дел в сфере медицинской деятельности, предопределяющей другие их специфические признаки, выступает то, что они всегда связаны с существенным ограничением прав, свобод и законных интересов человека и гражданина. Проблемы административного производства по делам о госпитализации гражданина в медицинскую организацию в недобровольном порядке имеют особую значимость в связи с тем, что право на свободу и личную неприкосновенность относится к числу важнейших естественных прав человека, защищаемых как российским (ст. 22 Конституции РФ), так и международным законодательством (ст. 3 Всеобщей декларации прав человека1, ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах2, ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод3). Исходя из формулировок и смысла международных правовых актов по своей гуманистической значимости принудительная госпитализация граждан в психиатрические лечебные учреждения может быть приравнена к заключению под стражу лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений4. В этой связи в литературе подчеркивается важность недопущения нарушения судом права граждан на свободу и

5

личную неприкосновенность при рассмотрении дел данной категории .

В то же время возможность применения принудительных мер по принудительной госпитализации в отдельных (экстраординарных) ситуациях имеет конституционные основания. В частности, своеобразной правовой аксиомой, закрепленной в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, выступает то, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Помимо этого, в соответствии со ст. 41 Основного закона сохранение и укрепление здоровья населения является обязанностью государства, что предполагает необходимость

1 См.: Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г.) // Российская газета. 1998. 10 декаб.

2 См.: Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 16 декабря 1966 г.) // Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.

3 См.: Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изменениями и дополнениями) // СЗ РФ. 1998. № 20. Ст. 2143.

4 См.: Бурашникова Н.А. Судебная практика по делам о принудительной госпитализации в психиатрический стационар // Судья. 2017. № 3. С. 41 -45.

5 См.: Яковлева М.В. Административный дела о недобровольной госпитализации граждан в психиатрический стационар // Судья. 2020. № 4 (112). С. 34-37.

применения к определенным категориям граждан, в связи с особенностями их физиологического состояния представляющим опасность для окружающих и не соблюдающим правила, позволяющие предотвратить причинение вреда другим лицам, мер государственного принуждения. Присутствующий в обязательном порядке в подобного рода случаях публичный интерес оправдывает правовые ограничения прав и свобод, если такие ограничения являются адекватными социально необходимому результату1.

В связи с этим не случайно, что в самой первой статье КАС РФ дается указание на связь данных категорий дел с осуществлением обязательного судебного контроля за соблюдением прав и свобод человека и гражданина при реализации отдельных административных властных требований к физическим лицам. Судебный контроль за законностью и обоснованностью помещения гражданина в психиатрический стационар против его воли рассматривается как действенная гарантия прав и свобод личности2.

Общие конституционные основания получили свое развитие в текущем законодательстве посредством принятия специальных тематических законов. К таковым, прежде всего, следует отнести Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»3, в ч. 9 ст. 20 которого закрепляются исключительные случаи медицинского вмешательства без согласия гражданина, одного из родителей или иного законного представителя, в частности, если:

медицинское вмешательство необходимо по экстренным показаниям для устранения угрозы жизни человека и если его состояние не позволяет выразить свою волю или отсутствуют законные представители;

в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих; в отношении лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами; в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния (преступления); при проведении судебно-медицинской экспертизы и (или) судебно-психиатрической экспертизы.

Эта же статья предусматривает судебную форму рассмотрения перечисленных дел в случаях и в порядке, которые установлены законодательством Российской Федерации, иными словами, имеет бланкетный характер и отсылает к материальным и процессуальным нормам других правовых актов.

В настоящее время процедура рассмотрения судом дел о применении медицинских мер в недобровольном порядке относится к сфере административного судопроизводства и регулируется КАС РФ и включает согласно ст. 1 следующие виды дел:

- о госпитализации гражданина в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, о продлении срока госпитализации гражданина в недобровольном порядке или о психиатрическом освидетельствовании гражданина в недобровольном порядке;

- о госпитализации гражданина в медицинскую противотуберкулезную организацию в недобровольном порядке;

- иные административные дела о госпитализации гражданина в медицинскую организацию непсихиатрического профиля в недобровольном порядке.

Если в отношении первых двух категорий дел правовое регулирование представляется достаточно определенным (пусть и несовершенным), то включение в ст. 1 КАС РФ в перечень административных дел, рассматриваемых и разрешаемых судами в порядке, предусмотренном Кодексом, формулировки «иные административные дела о госпитализации гражданина в медицинскую организацию непсихиатрического профиля в недобровольном порядке» требует, на наш взгляд, дополнительных пояснений.

Проведенный анализ показал, что действующее законодательство положений о госпитализации в недобровольном порядке, помимо предусмотренных КАС РФ, не содержит. В то же время, как верно отмечают в литературе, указанный пункт создает возможность расширить спектр правового регулирования и включить в рассматриваемую категорию помимо дел, связанных с заболеваниями, приносящими индивиду-

4

альный вред, также медицинские случаи, могущие повлечь массовые заражения, т.е. причинить вред неопределенному кругу лиц .

По аналогии с п. 3. постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 ноября 2019 г. № 50 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с рассмотрением судами административных дел о госпитализации гражданина в медицинскую противотуберкулезную организацию в недобровольном порядке»5 умышленное уклонение гражданина с подозрением на инфекционное заболевание от прохождения обследования или умышленным уклонением больного инфекционным заболеванием от лечения может быть установлено в случае, если в отношении гражданина имеется первичная медицинская информация соответственно о возможном либо имеющемся инфекционным заболеванием и он был предупрежден о необходимости прохождения обследования или дополнительного лечения, но без уважительных причин не прошел соответствующее обследование или лечение.

Особую актуальность данная возможность приобрела в условиях беспрецедентной эпидемиологической угрозы общемирового масштаба, связанной с распространением новой коронавирусной инфекции СОУЮ-19. Как справедливо отмечают специалисты, в новейшей истории

это первая критическая ситуация, которая привела современную цивилизацию к высокому уровню смертности, экономической нестабильности и

6

юридическим коллизиям .

Когда угроза из потенциальной превратилась в реальную (30 января 2020 г. Всемирная организация здравоохранения объявила эту

1 См.: Гуреева О.А. Принудительное помещение на обсервацию и госпитализация в порядке административного судопроизводства (правовой аспект) // Вопросы российского и международного права. 2020. Т. 10. № 8-1. С. 65-72.

2 См.: Аргунова Ю.Н. Права граждан с психическими расстройствами. Изд-е 2, перераб. и доп. М., 2007. С. 37-39.

3 См.: СЗ РФ. 2011. № 48. Ст. 6724.

4 См.: Эртель Л.А., Нерсесьян Л.В. Обязательный судебный контроль в сфере медицинской деятельности // Очерки новейшей камералистики. 2020. № 3. С. 6-10.

5 См.: Российская газета. 2019. 6 декаб.

6 См.: Евстратова Ю.А., Хайрусов Д.С. Правовое противодействие новой национальной угрозе СОУЮ-19 // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. 2020. № 2 (47). С. 88-91.

вспышку чрезвычайной ситуацией в области общественного здравоохранения, имеющей международное значение, а 11 марта - пандемией), каждая страна начала предпринимать свой собственный комплекс мер, направленный на противодействие ей, придерживаясь, однако, некой общей стратегии и определенных базовых правил, одним из которых выступает их нахождение в правовом поле, т.е. в обязательное закрепление в официальных нормативных документах.

Материальные нормы, на основании которых возможно применение медицинских мер в недобровольном порядке, закреплены в Федеральном законе от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»1, согласно ст. 33 которого «больные инфекционными заболеваниями, лица с подозрением на такие заболевания и контактировавшие с больными инфекционными заболеваниями лица, а также лица, являющиеся носителями возбудителей инфекционных болезней, подлежат лабораторному обследованию и медицинскому наблюдению или лечению и в случае, если они представляют опасность для окружающих, обязательной госпитализации или изоляции в порядке, установленном законодательством Российской Федерации». В связи с тем, что новая коронавирусная инфекция О^Ю-19 является потенциально тяжелой острой респираторной инфекцией, 31 января 2020 г. Правительством Российской Федерации внесена в Перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих2 (Постановление Правительства Российской Федерации от 1 декабря 2004 г. № 715 «Об утверждении перечня социально значимых заболеваний и перечня заболеваний, представляющих опасность для окружающих»3).

В силу требований, установленных п. 2 ст. 27 Федерального закона «Об основах здоровья граждан в Российской Федерации», а также согласно Постановлениям главного государственного санитарного врача РФ от 13 марта 2020 г. № 6 «О дополнительных мерах по снижению рисков распространения COVID-19»4 и от 18 марта 2020 г. № 7 «Об обеспечении режима изоляции в целях предотвращения распространения СОУГО-19»5, граждане в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, обязаны проходить медицинские осмотры, а граждане, страдающие заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, обязаны проходить медицинское обследование и лечение, а также заниматься профилактикой этих заболеваний, с целью обеспечения выполнения данных требований закона в условиях введенного режима изоляции, граждане после прибытия в обязательном порядке изолируются (госпитализируются) и обследуются лабораторно на весь перечень возможных возбудителей ОРВИ, включая новую коронавирус-ную инфекцию.

Таким образом, карантин или обсервация являются легальными способами санитарной охраны, связанной с комплексом ограничительных мер, предусмотренных законодательством. Учитывая те волны возмущения, которые поднимают граждане в средствах массовой информации, социальных сетях, межличностном общении в связи с применением к ним подобных мер, юристами специально подчеркивается и разъясняется тот факт, что ограничение некоторых прав в данном случае будет законным6. О нарушении прав и свобод личности можно говорить тогда, когда несоразмерны цели и меры воздействия.

Судебная практика это подтверждает. Так, например, согласно решению Анапского городского суда Краснодарского края от 29 мая 2020 г. по делу № 2А-1611/2020 по административному исковому заявлению Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Краснодарскому краю к П.В.В., П.О.С., П.К.В. об изоляции граждан в недобровольном порядке с учетом неизвестного состояния здоровья административных ответчиков, эпидемиологического анамнеза лиц, подозрительных на инфекционное заболевание новой коронавирусной инфекции, в связи с прибытием из неблагополучных по заболеваемости регионов, угрозы возникновения и распространения инфекционных заболеваний, представляющих опасность для окружающих, и их отказа от изоляции в условиях обсерватора, суд счел исковые требования подлежащими удовлетворению7.

При этом решающую роль в принятии решений по такого рода делам играет именно установление необходимых обстоятельств, в то время как их непризнание или объяснения ответчиком существенного значения не имеет. Например, в деле по административному исковому заявлению исполняющего обязанности начальника Управления Роспотребнадзора по Краснодарскому краю в лице территориального отдела Управления Роспотребнадзора по Краснодарскому краю в Белореченском, Апшеронском районах, г. Горячий Ключ к Б. и его несовершеннолетнему сыну об изоляции граждан в недобровольном порядке доводы административного ответчика о возможности нахождения их в режиме самоизоляции в жилом помещении, находящемся в садоводческом товариществе «Горянка» Туапсинского района, суд отклонил, сочтя их несостоятельными и необоснованными, поскольку доказательств объективно и достоверно их подтверждающих, равно как и возможность обеспечить надлежащую самоизоляцию и соблюдение санитарно-эпидемиологического режима и обследования, суду не было представлено8. Сложно даже гипотетически представить себе ситуацию, когда ответчик смог бы доказать не только то, что он может обеспечить изоляцию в таком случае, но и то, что он будет это делать. Это дает нам основания утверждать о фактическом отсутствии в подобного рода случаях спора о праве и, соответственно, о неисковой природе рассматриваемой категории дел.

На основании вышеизложенного считаем возможным сделать следующие выводы.

1 См.: СЗ РФ. 1999. № 14. Ст. 1650.

2 См.: Постановление Правительства РФ от 31 января 2020 г. № 66 «О внесении изменения в перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих» // СЗ РФ. 2020. № 6. Ст. 674.

3 См.: СЗ РФ. 2004. № 49. Ст. 4916.

4 См.: Российская газета. 2020. 17 марта.

5 См.: http://docs.cntd.ru/document/564476866 (дата обращения: 10.01.2021).

6 См.: Масляков В.В., Портенко Н.Н., Рубанова М.Е., Павлова О.Н., Поляков А.В., Сурков П.А. Новая коронавирусная инфекция (COVID-19): анализ правовых вопросов в период пандемии // Проблемы анализа риска. 2020. Т. 17. № 4. С. 22-26.

7 См.: https://sudact.ru/regular/doc (дата обращения: 09.01.2021).

8 См.: Решение Горячеключевского городского суда Краснодарского края от 28 мая 2020 г. по делу № 2А-773/2020 // https://sudact.ru/regular/doc (дата обращения: 09.01.2021).

1) Административные дела о изоляции граждан в недобровольном порядке, связанные с угрозой распространения СОУЮ-19, по всем существенным признакам подпадают под общую категорию административных дел о госпитализации гражданина в медицинскую организацию в недобровольном порядке, в связи с чем в отсутствие специальной главы в КАС РФ к ним по аналогии могут быть применены нормы глав 30 и 31 КАС РФ.

2) В перспективе считаем необходимым внести в КАС РФ изменения: включить в него раздел «Особенности производства по административным делам неискового характера», в рамках которого структурно обособить главу «Производство по делам о госпитализации гражданина в медицинскую организацию в недобровольном порядке», что позволит избежать применения аналогии закона при осуществлении производства по административным делам о об изоляции граждан в недобровольном порядке, связанным с угрозой распространения СОУЮ-19, а также других инфекционных заболеваний.

Библиогра фия:

1. Аргунова Ю.Н. Права граждан с психическими расстройствами. Изд-е 2, перераб. и доп. М.: Фолиум, 2007. 147 с.

2. Бурашникова Н.А. Судебная практика по делам о принудительной госпитализации в психиатрический стационар // Судья. 2017. № 3. С. 41-45.

3. Гуреева О.А. Принудительное помещение на обсервацию и госпитализация в порядке административного судопроизводства (правовой аспект) // Вопросы российского и международного права. 2020. Т. 10. № 8-1. С. 65-72.

4. Евстратова Ю.А., Хайрусов Д.С. Правовое противодействие новой национальной угрозе COVID-19 // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. 2020. № 2 (47). С. 88-91.

5. Масляков В.В., Портенко Н.Н., Рубанова М.Е., Павлова О.Н., Поляков А.В., Сурков П.А. Новая коронавирусная инфекция (COVID-19): анализ правовых вопросов в период пандемии // Проблемы анализа риска. 2020. Т. 17. № 4. С. 22-26.

6. Эртель Л.А., Нерсесьян Л.В. Обязательный судебный контроль в сфере медицинской деятельности // Очерки новейшей камералистики. 2020. № 3. С. 6-10.

7. Яковлева М.В. Административный дела о недобровольной госпитализации граждан в психиатрический стационар // Судья. 2020. № 4 (112). С. 34-37. References (transliterated):

1. Argunova YU.N. Prava grazhdan s psihicheskimi rasstrojstvami. Izd-e 2, pererab. i dop. M.: Folium, 2007. 147 s.

2. Burashnikova N.A. Sudebnaya praktika po delam o prinuditel'noj gospitalizacii v psihiatricheskij stacionar // Sud'ya. 2017. № 3. S. 41 -45.

3. Gureeva O.A. Prinuditel'noe pomeshchenie na observaciyu i gospitalizaciya v poryadke administrativnogo sudoproizvodstva (pravovoj aspekt) // Voprosy rossijskogo i mezhdunarodnogo prava. 2020. T. 10. № 8-1. S. 65-72.

4. Evstratova YU.A., Hajrusov D.S. Pravovoe protivodejstvie novoj nacional'noj ugroze COVID-19 // Vestnik Sankt-Peterburgskoj yuridicheskoj akademii. 2020. № 2 (47). S. 88-91.

5. Maslyakov V.V., Portenko N.N., Rubanova M.E., Pavlova O.N., Polyakov A.V., Surkov P.A. Novaya koronavirusnaya infekciya (COVID-19): analiz pravovyh voprosov v period pandemii // Problemy analiza riska. 2020. T. 17. № 4. S. 22-26.

6. Ertel' L.A., Nerses'yan L.V. Obyazatel'nyj sudebnyj kontrol' v sfere medicinskoj deyatel'nosti // Ocherki novejshej kameralistiki. 2020. № 3. S. 6-10.

7. YAkovleva M.V. Administrativnyj dela o nedobrovol'noj gospitalizacii grazhdan v psihiatricheskij stacionar // Sud'ya. 2020. № 4 (112). S. 34-37.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_207

ОСОБЕННОСТИ РАССМОТРЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ ДЕЛ В ПОРЯДКЕ ЗАОЧНОГО ПРОИЗВОДСТВА FEATURES OF CONSIDERATION OF CIVIL CASES IN THE ORDER OF CORRESPONDENCE PRODUCTION

ДУБЕНЬ Андрей Кириллович,

младший научный сотрудник ФГБУН «Институт государства и права Российской академии наук» (ИГП РАН). 119019, Россия, г. Москва, ул. Знаменка, 10. E-mail: k.duben@mail.ru

DUBEN Andrey Kirillovich,

Junior Researcher at the Federal State Budgetary Institution of Science Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences; 10 Znamenka str., Moscow, 119019, Russia. E-mail: k.duben@mail.ru

Краткая аннотация. Статья посвящена теоретическим проблемам рассмотрения гражданского дела в заочном производстве, указываются основания рассмотрения дел, перечень исключений, который не позволяет рассмотреть дело в заочном производстве. На основе положений гражданско-процессуального законодательства раскрывается основной круг задач данного института, его специфические особенности и наиболее существенные вопросы процессуальной деятельности участников судебного разбирательства.

Abstract. The article is devoted to the theoretical problems of consideration of a civil case in absentia, the grounds for consideration of cases, the list of exceptions that does not allow to consider the case in absentia are indicated. On the basis of the provisions of the civil procedure legislation, the main range of tasks of this institution, its specific features and the most significant issues of the procedural activity of the participants in the trial are revealed.

Ключевые слова: гражданский процесс, заочное производство, упрощенное производство, заочное решение. Keywords: civil procedure, correspondence proceedings, simplified proceedings, correspondence decision.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Дата направления статьи в редакцию: 10.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

Институт заочного производства в гражданском процессе представляет собой упрощенный порядок рассмотрения гражданского дела, в котором отсутствует ответчик надлежащим образом извещенный о судебном заседании и не сообщивший участникам судебного разбирательства об уважительных причинах своей неявки и не просивший суд о рассмотрении дела в его отсутствие. Благодаря данному правовому институту у суда есть возможность рассмотреть гражданское дело в отсутствие ответчика, который в свою очередь, должен быть к моменту судебного разбирательства извещен о времени и месте судебного заседания. Следует отметить, что на суд возлагается обязанность по защите нарушенных прав граждан вне зависимости от их личного присутствия в судебном разбирательстве. Таким образом, институт заочного производства направлен на правильное, своевременное разрешения гражданского дела путем предотвращения злоупотреблений процессуальными правами со стороны ответчика.

В соответствии с нормами гражданско-процессуального законодательства, рассмотрения дела в порядке заочного производства возможно при условии:

1. отсутствие лица в отношении которого направлено исковое заявление;

2. извещение сторон о судебном заседании;

3. отсутствие заявлений со стороны ответчика об уважительных причинах неявки;

4. не поступление в суд заявлений от ответчика о рассмотрении дела в его отсутствии;

5. согласие заявителя, т.е. истца на рассмотрение дела в заочном порядке;

6. неизменность предмета иска и исковых требований.

В доктрине гражданско-процессуального права данные условия для рассмотрения дела в заочном порядке являются основными, которые позволяют суду рассмотреть дела в упрощенном порядке. Однако данный перечень не является исчерпывающим и существуют различные точки зрения по определению дополнительных (факультативных) условий рассмотрения дела в порядке заочного производства. Так, ученый-правовед И.В. Черновол считает, что основанием рассмотрения дела в заочном порядке является непредставление ответчиком отзыва на иск. По мнению ученого, отзыв об иске является условием согласия ответчика на участие в судебном разбирательстве. При этом, ответчик в данном отзыве дает свои возражения по представленному иску, тем самым суд при вынесении заочного решения будет учитывать мнение ответчика, что в дальнейшем может повлиять на решение суда1. На наш взгляд, данное условие является обязательным и существенным для рассмотрения дела в заочном порядке. Поскольку, в соответствии с общими нормами гражданско-процессуального права суд вправе рассмотреть дело в отсутствии ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания, если последний не сообщил суду об уважительных причинах неявки и не просил рассмотреть дело в его отсутствии. Данная норма идентичная положениям института заочного производства. Следовательно, суд при рассмотрении дела в отсутствии ответчика имеет право выбирать правила дальнейшего рассмотрения и разрешения дела, т.е. перед судом стоит выбор между обычным исковым производством и заочным производством. Считаем, что в данном анализе норм возникает коллизия, кото-

1 См.: Черновол И.В. Разрешение гражданских дел в порядке заочного судопроизводства / И.В. Черновол // Законность. 2007. № 8. С. 15.

рая приводит к неоднозначному характеру модели правового регулирования.

Таким образом, несоблюдение условий заочного порядка рассмотрения гражданского деля является существенным нарушением процессуального законодательства, которая предусматривает отмену судебного акта. Из этого следует, что рассмотрение дела в заочном порядке возможно при соблюдении всех положений, а именно отсутствие лица в отношении которого направлен иск, при этом данное лицо должно быть надлежаще извещено о гражданском дела и не просившего в его отсутствие рассмотреть данное гражданское дело. В соответствие с гражданско-процессуальном законодательством дополнительно требуется согласие истца на упрощенный порядок рассмотрения дела без права изменений исковых требований1.

В соответствии с положениями процессуального права одним из условий рассмотрения дела в порядке заочного производства является отсутствие ответчика. Однако в доктрине гражданского процессуального права рассматривался вопрос о возможности отсутствия истца, как основание применения правил заочного производства. Данный вопрос является актуальным и дискуссионным, одни авторы, считают, что необходима правовая регламентация правового статуса истца, другие считают, что отсутствие истца нарушает модель института заочного производства.

Согласно первой точки зрения, в гражданско-процессуальном праве следует предусмотреть возможность рассмотрения дела в отсутствии истца, который извещен о судебном заседании. По мнению ученого-процессуалиста С.К. Загайнова, институт заочного производства имеет более благоприятные условия для истца, поскольку неявка ответчика предусматривает право выбора между ординарным и заочным производством, между тем отсутствие заявителя устанавливает общий порядок рассмотрения дела2.

В соответствии со второй позицией, в заочном производстве должны рассматриваться дела только в отсутствии ответчика, т.к. по общим правилам, при вторичной неявке истца, суд оставляет исковое заявление без рассмотрения.

Сторонники данной концепции апеллируют следующими аргументами:

1. При рассмотрении гражданского дела невозможно уравнять стороны, т.к. положения истца и ответчика имеют отличия, в частности,

3

последствия неявки сторон в суд имеют различные последствия ;

2. Истец является инициатором судебного заседания, тем самым отсутствие истца нарушает правовое положение истца в судебном

процессе4;

3. При подаче иска заявитель в обязательном порядке уплачивает государственную пошлину, поскольку при отсутствии документов суд имеет право оставить исковое заявление без движения, следовательно, при подаче иска истец несет расходы5;

4. Неявка истца в судебное заседание показывают суду отсутствие интереса к рассматриваемому делу6.

Данной точки зрения придерживается З.А. Папулова, которая утверждает, что заочный порядок рассмотрения дела в отсутствии инициатора судебного разбирательства, т.е. истца нарушают конституционные права на судебную защиту.

Научная обоснованность сформированных выводов не вызывает сомнений. На наш взгляд, отсутствие истца в судебном разбирательстве противоречит правовой природе исследуемого института, т.к. основной задачей института заочного производства является рассмотрение гражданского дела при достаточно имеющихся доказательств представленные истцом, независимости от ответчика у которого, как правило, нет других необходимых доказательств для рассмотрения и разрешения дела по существу. Считаем, что ускоренная модель рассмотрения гражданского дела соответствует всем требованиям и предусматривает состязательный характер лиц участвующих в деле. Правильной оценке значимости истца в заочном производстве также способствуют взгляды Р.В. Булыгина, который отметил, что заочный порядок рассмотрения гражданского обеспечивает защиту прав истца на справедливое и своевременное судебное разбирательство в случае отсутствия ответчика вследствие злоупотребления последним своим процессуальным правом.

В целях детального изучения данного вопроса мы обратились к зарубежному законодательству. Законодательство зарубежных стран во многих случаях предоставляет суду возможность рассмотрения дела в порядке заочного производства в отсутствии, как истца, так и ответчика. В соответствии с законодательством Эстонии, институт заочного производства применяется в отношении как истца, так и ответчика. Данная норма также закреплена в Гражданском процессуальном кодексе Федеративной Республики Германии7.

Считаем, что ответчик как сторона судебного разбирательства основным участником дела. В большинстве случаев институт заочного производства применяется в случаях, когда ответчик злоупотребляет своими процессуальными правами. Однако не исключено, что истец также может злоупотреблять своими правами, к примеру, при подаче в суд необоснованного иска с целью затягивания дела. Важно отметить, что согласно ч. 1 ст. 167 ГПК РФ, для сторон в гражданском деле предусмотрена общая обязанность по извещению о причинах неявки в суд и предоставление оснований об уважительности данной неявки. Следует согласиться с мнением В.Н. Аргунова, который считает, что истец рассматривает исследуемый институт как возможность в упрощенном порядке рассмотреть дело в отсутствии лица в отношении которого направлен данный иск, вместе с тем для ответчика данный институт - это способ защиты прав в случае неявки заседание истца8.

1 См.: Уткина И.В. Заочное решение в гражданском процессе / И.В. Уткина. М.: Городец. 2003. С. 51.

2 См.: Загайнова С.К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе / С. К. Загайнова. М.: Волтерс Клувер. 2007. С. 147.

3 См.: Молева Г.В. Право на судебную защиту ответчика: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1993. С. 11.

4 См.: Решетняк В.И., Черных И.И. Заочное производство и судебный приказ в гражданском процессе: учеб. пособие. - М.: Юрид. бюро «Городец». 1997. С. 16.

5 См.: Решетняк В.И., Черных И.И. Указ. соч. С. 18.

6 См.: Лонская С. Заочное решение в гражданском процессе: требуются уточнения // Российская юстиция. 2002. № 3. С. 21.

7 См.: Zivilprozessordnung in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. Dezember 2005 (BGBl. I S. 3202 (2006 I S.431) (2007 I S. 1781)), die Zuletzt durch Artikel 1 des Gesetzes vom 5. Dezember 2012 (BGBl. I S. 2418) geändert wordenist // URL: http://www.gesetze-im-internet.de/bundesrecht/zpo/gesamt.pdf (дата обращения: 01.05.2021).

8 См.: Аргунов В.Н. Заочное производство и судебное решение // Хозяйство и право. 1997. № 2. С. 17.

На наш взгляд, институт заочного производства позволяет в полной мере суду осуществить все задачи и цели гражданского судопроизводства. Вместе с тем, исследуемый институт предоставляет сторонам рассмотреть и разрешить гражданское дело в более ускоренном режиме с соблюдением принципа процессуальной экономии, поскольку суд по своей правовой природе в равной мере осуществляет защиту прав как истца, так и ответчика.

На сегодняшний день заочное производство является упрощенной процедурой рассмотрения гражданских дел и представляет собой вынужденную меру для суда в целях защиты прав и интересов истца, т.к. зачастую производство по делу затягивается из-за неявки ответчика. Проанализировав статистические данные, которые были предоставлены государственным органом осуществлявший обеспечения деятельности судов, можно отметить, что в 2017-2018 гг. количество выносимых районными судами Российской Федерации судебных решений в порядке заочного производства уменьшалось. Так, в 2018 г. районными судами вынесено 320 тыс. заочных решений по гражданским делам, что на 36,1 % меньше, чем в 2017 г. (521,3 тыс.), их доля в общем числе дел искового производства, рассмотренных с вынесением решения, в 2018 г. составляла 13,1 %, а в 2017 г. - 27,8 %1. Однако в 2019 г. районными судами вынесено 322 тыс. заочных решений по гражданским делам, что на 0,6 % больше, чем в 2018 г., и их доля в общем числе дел искового производства, рассмотренных с вынесением решения, составила 14,1%2. Статистическая информация свидетельствует, что институт заочного производства является устоявшимся и достаточно востребованным механизмом. Вместе с тем его функционирование не свободно от отдельных проблем.

Учитывая сложившуюся судебную практику, можно выделить современную тенденцию рассмотрения гражданских дел в порядке заочного производства. На сегодняшний день суды ограничиваются только исследованием вопроса об отсутствие сторон в судебном заседании. Иные условия, которые были перечислены выше, для судей имеют факультативный характер. Следовательно, круг обстоятельств, подлежащих доказыванию в целях рассмотрения дела в порядке заочного производства, в отдельных случаях, неправомерно сужается.

Одним из ярких примеров является судебное дело Октябрьского районного суда г. Белгорода. 21 августа 2014 года суд рассмотрел дело о взыскании задолженности по договору подряда. При этом ответчик был извещен о судебном заседании, однако причин неявки суду ответчик не предоставил. Суд, исследовав доказательства по делу, представленные истцом, вынес заочное решение, в котором удовлетворил в полном объеме все исковые требования истца. Ответчик, заявляя требование об отмене заочного решения, указал, что он в период рассмотрения дела находился в служебной командировке, при этом ответчик представил командировочное удостоверение, которое подтверждало его отсутствие в г. Белгороде. Однако истец ранее представлял доказательство об отправки ответчиком в спорный период почтовой корреспонденции о судебном заседании. Суд первой инстанции и апелляционной инстанции данные обстоятельства не учитывал. Таким образом, заочное решение по данному гражданскому делу было отменено и направлено на повторное рассмотрение3.

В судебной практике подобные случаи носят системный характер. Так, Хостинский районный суд г. Сочи Краснодарского края рассмотрел гражданское дело по наследству. Все условия к переходу заочного производства были соблюдены. Однако заочное решение не вступило в законную силу, поскольку ответчик не был уведомлен о вручении копии заочного решения. При этом по условиям данного гражданского дела все судебные извещения были возращены в суд в связи с истечением срока хранения данных извещений в почтовом отделении связи4.

Следовательно, совокупность указанных обстоятельств привело к тому, что окончательное судебное решение по данным делам вынесено по истечению более 7 месяцев с момента подачи искового заявления. В науке гражданского процессуального права предложены законодательные изменения, в части истечение срока надлежащего извещения ответчика о вынесенном заочном решении. Так, предлагается связать начало течение семидневного срока с момента надлежащего направления заочного решения ответчику. Считаем, что в приведенных в качестве примера судебных делах, суд при рассмотрении дела не учитывал все условия для использования правил заочного производства. Наряду с этим, суд фактически способствовал нарушению прав истца, а ответчик злоупотребил своим процессуальным правом, однако получил поддержку со стороны государства в лице судебного органа.

Считаем, что по своей правовой природе данный институт направлен на сокращение по времени и количеству стадий рассмотрение дела (подготовительная часть; рассмотрение дела по существу; объявление решения). Законодатель в заочное производство заложил существенный потенциал для развития гражданского судопроизводства, т.к. данный правовой институт направлен на реализацию принципа процессуальной экономии. Однако как показывает судебная практика процесс рассмотрения дела в порядке заочного производства затягивается, вследствие чего происходит значительные процессуальные затруднения.

В завершении следует отметить, что основным условием рассмотрения дела в заочном порядке является неявка ответчика, который в свою очередь был извещен о судебном заседании. Парадигма научных позиций позволило дополнить законодательные критерии, которые способствуют эффективному рассмотрению дела в порядке заочного производства. Статистические данные свидетельствует о том, что количество дел, вынесенные в порядке заочного производства с каждым годом уменьшается, в связи с выявленными проблемами правового регулирования этого института, в частности с надлежащим извещением ответчика о судебном заседании. На наш взгляд, предлагаемые изменения в гражданско-процессуальное законодательство позволят устранить проблему с затягиванием гражданского дела со стороны ответчика.

1 См.: Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2018 году // Судебный департамент при Верховном Суде РФ. URL: http://http://www.cdep.ru/userimages/sudebnaya_statistika/2019/Obzor_sudebnoy_statistiki_2018.pdf (дата обращения: 01.05.2021).

2 См.: Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению гражданских, административных дел по первой инстанции за 2019 год // Судебный департамент при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/userimages/sudebnaya_statistika/2020/Obzor_sudebnoy_statistiki_o_deyatelnosti_federalnih_sudov_obshchey_yurisdiktsii_i_mirovih_sudey_v_2019_godu.pdf (дата обращения: 13.05.2021).

См.: Решение Октябрьского районного суда г. Белгорода № 2-2788/2014 от 21 августа 2014 г. // СПС «КонсультантПлюс».

4 См.: Решение Хостинского районного суда г. Сочи № 2-1622/2010 от 04 октября 2010 г. // СПС «КонсультантПлюс».

Библиогра фия:

1. Аргунов В.Н. Заочное производство и судебное решение // Хозяйство и право. 1997. № 2. С. 17-55.

2. Викут М.А., Зайцев И.М. Гражданский процесс: Курс лекций. Саратов, 1998. 302 с.

3. Грось Л.А. Влияние норм материального права на процессуальное право (научно-практические проблемы). Дис.

19

. 527 с.

. докт. юрид. наук. - Хабаровск,

4. Дубень А.К. Заочное производство в гражданском процессе: сущность и значение // Аллея наук. 2020. № 4(43). С. 25-31.

5. Дубень А.К. Институт заочного производства в гражданском процессе // Colloquim journal. 2019. № 24(48). С. 12-15.

6. Дубень А.К. Сравнительный анализ института заочного производства в гражданском процессе Англии и России // Инновации. Наука. Образование. 2020. № 20. С. 352-358.

7. Дубень А.К. Обеспечение права на доступ к правосудию: надлежащее извещение ответчика как условие заочное производства // Права человека между прошлым и будущим: монография/ под ред. Т.А. Васильевой, Н.В. Вараламовой, Н.В. Колотовой. М.: Норма: ИНФРА-М, 2021. С. 283-294.

8. Женетль С.З., Никифоров А.В. Гражданский процесс: Учебник. - М., 2017. 415 с. Загайнова С.К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе / С.К. Загайнова. - М.: Волтерс

Клувер. 2007. 389 с. 10. 11. 12.

13.

14.

80 с.

15.

16.

Лонская С. Заочное решение в гражданском процессе: требуются уточнения // Российская юстиция. 2002. № 3. С. 19-37. Молева Г.В. Право на судебную защиту ответчика: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1993. 147 с. Нерсесянц В.С. Общая теория права и государство. М., 2000. 539 с.

Решетникова И. В., Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. Екатеринбург; М., 1999. 312 с.

Решетняк В.И., Черных И.И. Заочное производство и судебный приказ в гражданском процессе: учеб. пособие. М.: Юрид. бюро «Городец». 1997.

Уткина И.В. Заочное решение в гражданском процессе / И.В. Уткина. М.: Городец, 2003. 192 с.

Черновол И.В. Разрешение гражданских дел в порядке заочного судопроизводства / И.В. Черновол // Законность. 2007. № 8.

References (transliterated):

Argunov V.N. Zaochnoe proizvodstvo i sudebnoe reshenie // Hozyajstvo i pravo. 1997. № 2. S. 17-55. Vikut M.A., Zajcev I.M. Grazhdanskij process: Kurs lekcij. Saratov, 1998. 302 s.

Gros' L.A. Vliyanie norm material'nogo prava na processual'noe pravo (nauchno-prakticheskie problemy). Dis. .

. dokt. yurid. nauk. - Habarovsk, 1999. 527

Duben' A.K. Zaochnoe proizvodstvo v grazhdanskom processe: sushchnost' i znachenie // Alleya nauk. 2020. № 4(43). S. 25-31. Duben' A.K. Institut zaochnogo proizvodstva v grazhdanskom processe // Colloquim journal. 2019. № 24(48). S. 12-15.

6. Duben' A.K. Sravnitel'nyj analiz instituta zaochnogo proizvodstva v grazhdanskom processe Anglii i Rossii // Innovacii. Nauka. Obrazovanie. 2020. № 20.

S. 352-358.

7. Duben' A.K. Obespechenie prava na dostup k pravosudiyu: nadlezhashchee izveshchenie otvetchika kak uslovie zaochnoe proizvodstva // Prava chelove-ka mezhdu proshlym i budushchim: monografiya/ pod red. T.A. Vasil'evoj, N.V. Varalamovoj, N.V. Kolotovoj. M.: Norma: INFRA-M, 2021. S. 283-294.

8. ZHenetl' S.Z., Nikiforov A.V. Grazhdanskij process: Uchebnik. - M., 2017. 415 s.

9. Zagajnova S.K. Sudebnye akty v mekhanizme realizacii sudebnoj vlasti v grazhdanskom i arbitrazhnom processe / S.K. Zagajnova. - M.: Volters Kluver.

2007. 389 s.

10. Lonskaya S. Zaochnoe reshenie v grazhdanskom processe: trebuyutsya utochneniya // Rossijskaya yusticiya. 2002. № 3. S. 19-37.

11. Moleva G.V. Pravo na sudebnuyu zashchitu otvetchika: dis. ... kand. yurid. nauk. Saratov, 1993. 147 s.

12. Nersesyanc V.S. Obshchaya teoriya prava i gosudarstvo. M., 2000. 539 s.

13. Reshetnikova I. V., YArkov V.V. Grazhdanskoe pravo i grazhdanskij process v sovremennoj Rossii. Ekaterinburg; M., 1999. 312 s.

14. Reshetnyak V.l., CHernyh I.I. Zaochnoe proizvodstvo i sudebnyj prikaz v grazhdanskom processe: ucheb. posobie. M.: YUrid. byuro «Gorodec». 1997. 80

15. Utkina I.V. Zaochnoe reshenie v grazhdanskom processe / I.V. Utkina. M.: Gorodec, 2003. 192 s.

16. CHernovol I.V. Razreshenie grazhdanskih del v poryadke zaochnogo sudoproizvodstva / I.V. CHernovol // Zakonnost'. 2007. № 8.

DOI 10.47643/1815-1337_2021_7_211 УДК 34

СУБЪЕКТНЫЙ СОСТАВ БРАЧНОГО СОГЛАШЕНИЯ В СКАНДИНАВСКИХ СТРАНАХ: НОРВЕГИИ, ШВЕЦИИ И ДАНИИ

Subject composition of the marriage agreement in the Scandinavian countries: Norway, Sweden and Denmark

ГРИГОРЬЕВА Мария Сергеевна,

аспирант юридического института кафедры гражданского права и процесса и международного частного права ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов» (РуДн). 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6. E-mail: mshg1@bk.ru;

Grigoryeva Maria Sergeevna,

Graduate student of the Law Institute of the Department of Civil Law and Process and International Private Law, RUDN University. 6 Miklukho-Maklaya str., Moscow, 117198, Russia. E-mail: mshg1@bk.ru

Краткая аннотация: Статья посвящена анализу субъектного состава брачного договора по законодательству Норвегии, Швеции и Дании, рассматриваются проблемы заключения брачного договора лицами, состоящими в фактических брачных отношениях.

Abstract: The article is devoted to the analysis of the subject composition of the marriage contract under the laws of Norway, Sweden and Denmark, the problems of concluding a marriage contract by persons in actual marital relations are considered.

Ключевые слова: брак, сожительство, брачный договор, субъекты брачного правоотношения, семейное право, супруги, раздел имущества;

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Keywords: marriage, cohabitation, prenuptial agreement, subjects of marriage legal relationship, family law, spouses, division of property;

Дата направления статьи в редакцию: 02.05.2021

Дата публикации статьи: 30.07.2021

В большинстве стран есть законы, регулирующие семейные отношения, например, любой закон о браке - определяет порядок заключения и расторжения брака, способы ведения и раздела совместного имущества, в том числе защищает права несовершеннолетних лиц, посредством закрепления юридической процедуры определения и взыскания размера детских пособий или алиментов, причитающихся в случае развода, предусматривает порядок наследования, и иные вопросы семейных правоотношений.

В последние десятилетия многие страны внесли поправки в свое семейное законодательство, как правило, в направлении облегчения процедуры расторжения браков. Данные изменения направлены в первую очередь на то, чтобы вопросы расторжения брака и последующего раздела имущества, решались быстро, и в более облегченной форме для сторон. Некоторые страны не так давно легализовали процедуру развода. Например, парламент Мальты в 2011 году одобрил введение нового закона, разрешающего местным жителям официально разводиться. До момента вступления нового закона в силу, супруги могли расходиться и не проживать вместе, однако вступать в новый брак им было запрещено. Безусловно, данный законопроект поддержали не все, посчитав, что легализация разводов разрушит институт семьи, но тем не менее закон был принят большинством и вступил в силу в законном порядке.

В настоящее время официально разводы запрещены в религиозных странах, таких как Ватикан, а также на Филиппинах, а для всех остальных стран, расторгнуть брак можно по обоюдному согласию или в судебном порядке. Безусловно, неограниченное право на развод приводит к определенным последствиям, сказывается не только на дальнейшей жизни супругов, но и затрагивает права и интересы детей, родившихся в браке. Как подчеркивали австралийские авторы, разделение семьи - это уникальный и динамичный процесс для каждой семьи [4]. Развод родителей неминуемо сказывается и на материальном благополучии ребенка. Обязанность родителей содержать своих несовершеннолетних детей устанавливается законодательством всех стран [1]. Современное законодательство большинства стран мира старается обеспечить соблюдение родителями обязанности по содержанию детей и обеспечения их благополучия на уровне не ниже «до разводного» [2]. Прежде всего речь идет о размере выплачиваемого содержания на ребенка, поскольку в разных странах порядок определения размера выплат не одинаков [5].

Бракоразводный процесс в каждой стране, помимо всего, сопровождается разделом имущества и распределением долговых обязательств. Супруги, находясь в браке, вправе использовать законный имущественный режим, в этом случае, суд при разделе совместного имущества, определит разделить все имущество солидарно, предоставив каждой стороне пятьдесят процентов от общего имущества, тем самым сделав процедуру расторжения брака простой. Современные семейные пары, особенно в городах-миллионниках, предпочитают договорный имущественный режим, который подразумевает заключение брачного контракта, посредством которого стороны определяют судьбу любого имущества, приобретенного как до брака, так и во время брака. Брачные договоры широко используются во всем мире в качестве эффективных инструментов разграничения супружеских имущественных прав, как в процессе брака, так и в случае его прекращения. Тем не менее, в данной статье автор попытается сосредоточить внимание не только на плюсах заключения брачного договора, но и указать на возможные проблемы, возникающие при заключении данного соглашения. В первую очередь, необходимо затронуть проблему субъектного состава брачного договора, определить заинтересованных сторон, на примере семейного законодательства Норвегии, Швеции и Дании. Необходимо раскрыть такие понятия, как «сожи-

тельство», «фактический брак», «самбо». Результатом данного исследования послужит общая оценка потенциальной пользы брачных соглашений для супружеских пар скандинавских стран.

Вопросы заключения и расторжения брака, в том числе: кто может вступать в брак, как заключается брак, имущественные отношения между супругами и что происходит после расторжения брака, в Норвегии регулируются Законом от 4 июля 1991 года № 47 о браке (Ekteskapsloven) [6].

Закон о браке состоит из шести частей и девятнадцати глав. В шести частях закона содержатся правила заключения и расторжения брака (I); имущественные отношения супругов (II); порядок выплаты взносов и пенсий в случае раздельного проживания и развода (III), временные решения и судебные запреты (IV), процедурные положения, в частности особенности раздела имущества при раздельном проживании и расторжении брака (V), и другие переходные положения (VI).

Согласно статье 1 Закона о браке в официальный брак могут вступить лица противоположного пола или одного пола. Перед заключением брака, парам необходимо получить разрешение на вступление в брак. Данный документ действителен в течение четырех месяцев с момента его выдачи.

Кроме того, согласно Закону о браке, должны быть соблюдены следующие условия: во-первых, вступить в законный брак могут совершеннолетние лица, достигшие восемнадцати лет, или лица, достигшие шестнадцати лет, но при условии, что их родители или опекуны будут не против заключения ими брака. Брак — это добровольный союз, поэтому будущим супругам необходимо заявить о том, что они вступают в брак по собственному желанию. В случае применения насилия или давления со стороны супруга/супруги или третьих лиц, союз аннулируется, а лицо, применившее давление, будет привлечено к ответственности.

Во-вторых, лицам, намеревающимся вступить в брак, запрещено находиться в зарегистрированном браке или в партнерских отношениях, быть сожителями. Лицо, ранее состоявшее в браке, не может вступить в повторный брак до тех пор, пока не будет доказано, что необходимые изменения были внесены или инициированы. В Норвегии, помимо официального брака, который регистрируется в местном органе ЗАГС, парам разрешено проживать вместе в гражданском браке. Гражданский брак обычно обозначается общим адресом местожительства пары. Совместная жизнь сожителей в Норвегии мало чем отличается от семейной жизни супругов, находящихся в официальном браке, однако, имущественные отношения зарегистрированных супругов, в отличии от сожителей, регулируются Законом о браке, а сожители не имеют как таковой правовой основы, просто потому, что в норвежском законодательстве отсутствует «Закон о совместном проживании».

В настоящее время сожительство и официальный брак в Норвегии не приравниваются. Поэтому сожители, чтобы обеспечить упорядоченные финансовые отношения заключают соглашение о сожительстве (Samboeravtale). Так, в соглашении о сожительстве определяется право собственности в отношении движимого и недвижимого имущества, а также порядок распределения долгового бремени и текущих расходов и т.п. Сожители, при составлении соглашения, руководствуются общими принципами договорного права. Таким образом, соглашение о сожительстве в определенном смысле является «брачным договором», сделкой, только заключается данный вид соглашений между физическими лицами, не состоящими в официальном зарегистрированном браке. Договор как средство регулирования отношений между субъектами имущественного оборота выступает предметом широкого исследования в юридической доктрине [3].

Возвращаясь к условиям заключения брака, стоит обозначить, в-третьих, будущим супругам запрещено быть родственниками, как биологическими, так и приемными; в-четвертых, вступление в брак в Норвегии при наличии у лица заболеваний, передающихся половым путем, возможно только после уведомления второй стороны супруга/супруги о наличии данных заболеваний.

В норвежских семьях супруги несут солидарную ответственность за обеспечение жизненно важных потребностей семьи, совместно занимаются воспитанием детей, а также оплачивают все семейные счета и несут ответственность за общие долги и расходы. Однако, действующим законодательством предусмотрена также личная ответственность супругов. Это означает, что при наличии личного долга супруга/супруги, погашение или списание долга может быть осуществлено за счет личного имущества супруга-должника. Супруги также обязаны предоставлять друг другу информацию о текущих финансах.

По общему правилу, все совместно нажитое супругами в браке имущество при разводе делится 50/50, если иной имущественный режим не зафиксирован супругами в брачном контракте. Закон о браке содержит конкретные требования относительно того, как должен быть заключен брачный договор, в том числе предусматривает правовые последствия его нарушения сторонами. Брачный договор должен быть заключен в письменной форме и подписан в присутствии двух свидетелей, последние в свою очередь тоже удостоверяют своей подписью брачное соглашение. Кроме того, свидетели должны быть совершеннолетними и обладать здравым смыслом. Субъектами брачного договора выступают супруг и супруга, а также лица, вступающие в брак. Брачный договор может быть заключен в пользу только одного супруга, в данном случае присутствие второго на подписании не является обязательным.

Шведское законодательство признает два типа формальных отношений. Первый и традиционный-это брак, который после реформы законодательства, проведенной в 2009 году, применяется к супругам независимо от того, являются ли они одного пола или противоположного пола. Брак в Швеции регулируется «Кодексом о браке (Aktenskapsbalken) SFS 1987: 230», который регулирует, например, заключение брака и развод, а также права и обязанности супругов во время брака и после его расторжения.

Второй формой отношений, предусмотренных шведским законодательством, является институт зарегистрированного партнерства, который был введен в 1994 году Законом о зарегистрированном партнерстве (Lag 1994: 1117 om registrerat partnerskap) для легализации однополых отношений. Однако, данный закон был официально отменен с 1 мая 2009 года в связи с существенными изменениями Кодекса о браке. Основной

новацией явилось то, что в брак в Швеции разрешили вступать лицам одного пола. В настоящее время шведский закон гласит, что брак и существующие зарегистрированные партнерства, заключенные в Швеции, имеют одинаковые правовые последствия. В этой связи, шведская модель зарегистрированного партнерства больше не является актуальной, поскольку будущие супруги могут зарегистрировать брак, а не партнерство.

Брак в Швеции подразделяется на официальный и гражданский. Гражданский брак или по-другому «сожительство», «самбо» - это союз без официального оформления, который регулируется Законом о сожителях (2003:376) (Sambolagen). Под сожителями понимаются лица, которые проживают по одному адресу местожительства, совместно ведут домашнее хозяйство на условиях, сходных с браком, но при этом не состоят в зарегистрированном браке и не являются официальными супругами.

Условия заключения брака в Швеции не отличаются от общепринятых. Однако, прежде чем вступить в брак в Швеции, будущим супругам необходимо заблаговременно подать заявление в Шведское налоговое управление (Skatteverket) на прохождение теста на препятствие. Согласно действующему шведскому законодательству препятствиями к заключению брака являются возраст (меньше 18 лет), кровные родственные отношения и наличие зарегистрированного брака или партнерства. Данные условия распространяются на всех лиц, желающих вступить в брак на территории Швеции. После прохождения теста выдается свидетельство, срок действия которого составляет четыре месяца. В данный период заинтересованным лицам необходимо зарегистрировать брак.

В соответствии с главой 7 Кодекса о браке, все имущество супругов является общим имуществом, за исключением того имущества, которое закон относит к индивидуальному (enskilt egendom). Индивидуальная собственность не подлежит разделу в случае развода. Супруги вправе изменить имущественный режим посредством заключения брачного договора (Aktenskapsforordet), который подлежит обязательной регистрации в Шведском налоговом управлении. Брачный договор может быть заключен до регистрации брака, но в законную силу данное соглашение вступит только со дня заключения брака. Шведское законодательство не содержит каких-либо положений и разъяснений относительно того, когда необходимо вступать в брак сторонам после заключения брачного договора. Вероятно, что речь не может идти о слишком большом временном разрыве, поскольку будущие супруги могут забыть о существовании брачного договора и его содержании.

Отправной точкой в шведском праве является то, что каждое юридическое лицо имеет полную свободу договора, что вытекает из общих принципов права. Это означает, что стороны могут свободно согласовывать любые условия, кроме тех, что противоречат нормам действующего законодательства. Стороны связаны не только обязательством, но и общим основополагающим принципом гражданского и международного права «pacta sunt servanda», что в переводе с латинского означает «договоры должны соблюдаться». Однако в области семейного права свобода договора несколько ограничена шведским законодателем. Так, в соответствии с разделом 3 главой 7 Закона о браке, закон предусматривает некоторые ограничения, связанные с заключением брачного договора, и в случае несоблюдения данных норм, брачный договор может быть признан недействительным. По общему правилу, брачный договор в Швеции не должен устанавливать или обеспечивать какой -либо баланс сторон между правами и обязанностями супругов. Будущие супруги могут вступать в брак с совершенно разными финансовым положением и активами, но это не означает, что у более обеспеченного супруга должны быть привилегированные права. Цель брачного договора состоит в первую очередь в том, чтобы определить судьбу добрачного имущества и тех активов, которые будут считаться совместно нажитым имуществом в браке. Другие специалисты в области семейного права считают, что в современном мире, брачный договор выступает спасательным кругом для тех пар, которые решили по тем или иным причинам больше не находится в браке и не проживать вместе, но при этом готовы мирно урегулировать будущие конфликты, связанные с разделом совместного имущества, и завершить бракоразводный процесс цивильным путем.

Условия вступления в брак и заключения брачного договора в Дании очень схожи с условиями, действующими в Норвегии, и в целом в Скандинавских странах. Право на заключение брака имеет каждый. Церемония бракосочетания проводится уполномоченными на то лицами, упомянутыми в Законе о браке (Bekendtg0relse af lov om ^gteskabs indgaelse og opl0sning). Брак считается действительным только в том случае, если он заключен лицом, которое в соответствии с законом может заключать браки. Имущественные отношения супругов в Дании также разделяются. Имущество, приобретенное супругами в браке, обретает статус имущества общего пользования (felleseje). Данный статус позволяет супругам совместно пользоваться имуществом, но юридически имущество будет принадлежать только одному из супругов. В этой связи, только супруг собственник будет отвечать по долгам этого имущества. Если супруги желают изменить имущественный режим, то они вправе заключить договор об имущественных правах. Брачный договор в Дании и Норвегии называется ^gtepagt / ektepakt, а в Финляндии и Швеции -aktenskapsforord.

Со времен молодежной революции 1968 года для многих западных стран стало проблемой законодательно урегулировать увеличившееся число незарегистрированных сожителей. На протяжении многих лет незарегистрированное сожительство было широко и социально принято, как форма семьи, часто как пробный брак. В настоящее время вектор развития направлен на укрепление института брака и семьи. Это значит, что в XXI веке, не смотря на стремительно меняющийся мир, семья остается одной из основных ценностей человечества. Дания, Норвегия и Швеция составляют Скандинавию, а вместе с Финляндией и Исландией они составляют Северные страны. У этих стран есть общая традиция пытаться гармонизировать семейное право, поскольку они являются соседями, и их культуры и социальные условия очень похожи. С глобальной точки зрения страны Северной Европы сыграли важную роль в формировании семейного законодательства в Европе.

Библиогра фия:

1. Артемьева, Ю. А. Определение размера алиментов на несовершеннолетних детей в соглашении об алиментировании / Ю. А. Артемьева // Акту-

альные вопросы современной науки и образования: сборник статей VI Международной научно-практической конференции. В 2 ч., Пенза, 20 ноября 2020 года. - Пенза: "Наука и Просвещение" (ИП Гуляев Г.Ю.), 2020. - С. 100-103.

2. Артемьева Ю.А. Правовое регулирование алиментных обязательств по содержанию несовершеннолетних в США // Семейное право: современные проблемы теории и практики: материалы междунар. круглого стола, Минск, 16-17 окт. 2020 г. / Белорус. гос. ун-т; редкол.: В. Н. Годунов (гл. ред.) [и др.]. - Минск: БГУ, 2020. - C. 44-51.

3. Беликова, К. М. Заключение, исполнение и прекращение договора в Индии / К. М. Беликова // Азиатско-тихоокеанский регион: экономика, политика, право. - 2015. - Т. 17. - № 2. - С. 103-120.

4. Ермакова, Е. П. Служба по разрешению споров, связанных с детьми, в Австралии / Е. П. Ермакова // Семейное право: современные проблемы теории и практики : Материалы международного круглого стола, Минск, 16-17 октября 2020 года / Редколлегия: В.Н. Годунов (гл. ред.) [и др.]. - Минск: Белорусский государственный университет, 2020. - С. 101-108.

5. Ивановская Н.В. Реализация принципов и положений Конвенции о правах ребенка в законодательстве об алиментном содержании детей в РФ и странах ЕС // Семейное право: современные проблемы теории и практики: материалы междунар. круглого стола, Минск, 16-17 окт. 2020 г. / Белорус. гос. ун-т; редкол.: В. Н. Годунов (гл. ред.) [и др.]. - Минск: БГУ, 2020. - C. 136-142.

6. Lov 4. juli 1991 nr. 47 om ekteskap https://lovdata.no/dokument/NL/lov/1991-07-04-47

References (transliterated):

1. Artem'eva, YU. A. Opredelenie razmera alimentov na nesovershennoletnih detej v soglashenii ob alimentirovanii / YU. A. Artem'eva // Aktual'nye voprosy sovremennoj nauki i obrazovaniya: sbornik statej VI Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. V 2 ch., Penza, 20 noyabrya 2020 goda. - Penza: "Nauka i Prosveshchenie" (IP Gulyaev G.YU.), 2020. - S. 100-103.

2. Artem'eva YU.A. Pravovoe regulirovanie alimentnyh obyazatel'stv po soderzhaniyu nesovershennoletnih v SSHA // Semejnoe pravo: sovremennye prob-lemy teorii i praktiki: materialy mezhdunar. kruglogo stola, Minsk, 16-17 okt. 2020 g. / Belorus. gos. un-t; redkol.: V. N. Godunov (gl. red.) [i dr.]. - Minsk: BGU, 2020. - C. 44-51.

3. Belikova, K. M. Zaklyuchenie, ispolnenie i prekrashchenie dogovora v Indii / K. M. Belikova // Aziatsko-tihookeanskij region: ekonomika, politika, pravo. -2015. - T. 17. - № 2. - S. 103-120.

4. Ermakova, E. P. Sluzhba po razresheniyu sporov, svyazannyh s det'mi, v Avstralii / E. P. Ermakova // Semejnoe pravo: sovremennye problemy teorii i praktiki : Materialy mezhdunarodnogo kruglogo stola, Minsk, 16-17 oktyabrya 2020 goda / Redkollegiya: V.N. Godunov (gl. red.) [i dr.]. - Minsk: Belorusskij gosudarstvennyj universi-tet, 2020. - S. 101-108.

5. Ivanovskaya N.V. Realizaciya principov i polozhenij Konvencii o pravah rebenka v zakonodatel'stve ob alimentnom soderzhanii detej v RF i stranah ES // Semejnoe pravo: sovremennye problemy teorii i praktiki: materialy mezhdunar. kruglogo stola, Minsk, 16-17 okt. 2020 g. / Belorus. gos. un-t; redkol.: V. N. Godunov (gl. red.) [i dr.]. -Minsk: BGU, 2020. - C. 136-142.

6. Lov 4. juli 1991 nr. 47 om ekteskap https://lovdata.no/dokument/NL/lov/1991-07-04-47

ПРОБЛЕМА ПЕНИТЕНЦИАРНОГО РЕЦИДИВА В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ И СРЕДИ ОСУЖДЕННЫХ БЕЗ ИЗОЛЯЦИИ ОТ ОБЩЕСТВА Текст научной статьи по специальности «Право»

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Лещенко Ольга Вадимовна, Воробьев Сергей Михайлович

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Лещенко Ольга Вадимовна, Воробьев Сергей Михайлович

THE PROBLEM OF PENITENTIARY RECIDIVISM IN PLACES OF DEPRIVATION OF LIBERTY AND AMONG CONVICTS WITHOUT ISOLATION FROM SOCIETY

Текст научной работы на тему «ПРОБЛЕМА ПЕНИТЕНЦИАРНОГО РЕЦИДИВА В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ И СРЕДИ ОСУЖДЕННЫХ БЕЗ ИЗОЛЯЦИИ ОТ ОБЩЕСТВА»