CC BY
109Проблема освещения информации о ЧС в России: эффект «вторично пострадавшего» телезрителя
Мельникова А.В.
В статье анализируется проблема освещения информации о чрезвычайных ситуациях в российских СМИ, то, как способы информирования в экстремальных условиях сегодня влияют на аудиторию, в частности на телезрителей как наиболее подверженную эмоциональному воздействию группу. Вследствие действий журналистов, освещающих информацию о ЧС в своих репортажах с места события, телезрители становятся пассивными участниками происходящего, увиденного на экране, т.е. «вторично пострадавшими». В своей работе автор использовал следующую методологию: метод психологического анализа; метод диалектической фрагментации; метод прикладной компаративистике; аналитический метод. Они позволили выявить причинно-следственные закономерности, характерные для основных компонентов данного научно-исследовательского материала.
В соответствии с поставленными целями и задачами мы пришли к выводам, которые позволили нам раскрыть суть изучаемой проблемы освещения информации о ЧС в России. В частности, СМИ способствуют формированию психологической травмы и, как следствие, усилению эффекта «вторично пострадавшего» телезрителя. Ключевые слова: ЧС, МЧС России, журналист, СМИ, «вторично пострадавший», телезритель, аудитория
Melnikova A.V.
The problem of coverage of information about emergencies in Russia: the effect of a «secondarily injured» viewer The article analyses the problem on the coverage of information about the emergency situations in the Russian media, the fact, that different ways of the informing on the emergency situations are affected the audience, particularly TV-audience as the most susceptible to emotional influence group. Due to the actions by the journalists covering information about the emergency in their reports from the scene, TV-audience, the people, become passive participants of the emergency situations they watch on TV-screen. Thus, they can be called as "iteratively prejudiced". Keywords: emergency situation, emergency department, EMERCOM, journalist, media, "iteratively prejudiced", TV-audience, audience
Как известно, особое воздействие на аудиторию оказывает информация о чрезвычайных ситуациях (ЧС), которая представлена журналистами в СМИ определенным образом. Так, ее отсутствие может способствовать возникновению преувеличений и домыслов в общественном сознании, а хаотичное распространение или избыток разрозненной информации зачастую ведет к серьезным негативным последствиям в обществе.
Исследования психологов МЧС России на данную тему едины в одном: влияние новостной информации о ЧС на население зависит, прежде всего, от уровня образования, возраста и социального положения людей. Причём, заметнее и сильнее всего подобное воздействие со стороны СМИ претерпевают именно телезрители - аудитория, смотрящая репортажи о происшествиях, без которых сегодня не обходится ни один новостной информационный телевизионный выпуск, и воспринимающая новости через двойную, а иногда и тройную призму, со слов корреспондентов, пострадавших, свидетелей событий.
Зрительные стимулы в совокупности с остальными дают теле-аудитории максимальную эмоциональную нагрузку на психику и вызывают наибольший эмоциональный отклик. Кроме того, психологи установили наличие эффекта, так называемого, «примеривания» ситуации на себя и своих близких у людей, просматривающих репортажи о ЧС и катастрофах. Он проявляется в симптоматике, характерной для тех, кто оказался в эпицентре таких событий. Вот почему специалисты психологической службы чрезвычайного ведомства России определяют телезрителей в отдельную группу по воздействию информации о ЧС, классифицируя их как «вторично пострадавших» при чрезвычайных обстоятельствах [1].
Как установили специалисты МЧС России, например, после трагедии «Норд-Оста» 67% населения страны полагало, что следующий теракт произойдет именно в их населенном пункте. После трагедии в Беслане: 82% - в Москве, 70% - в Петербурге, а 59% людей в среднем по России осенью 2004 году были убеждены в том, что теракт повторится вскоре в их городах [2]. Так, мы видим, что потребители информации оказываются пассивными, но все же участниками той или иной ЧС.
Речь здесь также может идти, иными словами, о «вторичной травматизации» людей вследствие действий журналистов, освещающих информацию о ЧС и катастрофах [3].
Переживание экстремальных ситуаций иногда приводит к настоящей психологической травме у людей, ставших их жертвами, участниками или свидетелями. Это касается и ситуаций, которые человек воспринимает как угрозу для своей жизни или жизни близких ему людей. Стоит отметить, что часто важна не столько объективная опасность и тяжесть самого события, сколько субъективное их восприятие и, собственно, оценка.
Существуют различные факторы, которые могут как утяжелять, так и смягчать степень трав-матичности переживаемого события. Обычно негативные последствия меньше и сама травма слабее в тех случаях, когда во время события человек был активен, имел возможность или был вынужден осуществлять какие-либо действия. А пассивность в момент травмирующего события чаще влечет за собой гораздо более тяжелые последствия. Поэтому, кстати говоря, спасатели оказываются значительно менее травмированными, чем те, кого они спасали. Другой важный фактор - наличие в момент происходящего близких рядом. В худшем положении будут те, кто вынужден переживать в одиночку. И совсем иначе воспринимаются экстремальные ситуации, вызванные естественными природными причинами, чем события, виновниками которых оказываются люди. Положительным фактором в этом ключе для пострадавшего является возможность рассказать о своих чувствах и переживаниях в момент события и после него. Важно подчеркнуть, что терапевтическое действие обеспечивает не столько рассказ о фактах, сколько - о субъективных мыслях, ощущениях. Необходимо понимать субъективность сказанного из их уст, данных свидетельских
показаний. СМИ, в свою очередь, во время обнародования информации об экстремальных событиях, могут играть немалую роль, чаще негативную, в самостоятельном определении степени травматичности тех или иных событий.
Взять хотя бы этап сбора информации и предварительной встречи с пострадавшим. Нередко в процессе подготовки и проведения интервью с потерпевшим журналисты стремятся добиться наиболее «яркого» описания его трудностей и опасностей. Такой довольно распространенный метод работы неизбежно ведет к повторному «погружению» человека в пережитую ситуацию, вынуждает его вновь и вновь ощущать тот ужас и боль. А по окончании интервью журналист оставляет его на пике тяжелых переживаний, зачастую не оказывая при этой никакой помощи. Стремление сделать репортаж более эмоционально насыщенным, местами напряженным, захватывающим, а оттого эксклюзивным, здесь вступает в непримиримое противоречие с заботой о психологическом благополучии собеседника.
В качестве примера можно рассмотреть тяжелую ситуацию, сложившуюся в одной из школ города Грозного в 1996 году [4]. Месяц спустя, после штурма, журналисты попросили детей нарисовать «самое страшное» из того, что они видели и что им пришлось перенести. Затем собрали рисунки и ушли, а дети остались наедине с собственными переживаниями.
Ещё один аспект, доказывающий травматич-ность воздействия СМИ при освещении ЧС, связан с тем, как влияет на пострадавших трактовка передаваемых событий. Нередко акцент делается корреспондентами на бессмысленности - с их, авторской, точки зрения - происходящего, даже на нелепости гибели близких, на отсутствии попыток помочь, на равнодушии окружающих, отсутствии всяческой поддержки. В СМИ подчеркивается и усиливается ощущение беспомощности, бессилия и тщетности, тем самым, усиливаются и факторы, ведущие к утяжелению переживания травмы. Так приобретается человеком, телезрителем, ощущение себя как «вторично пострадавшего».
На практике СМИ часто используют, так называемые, «приемы ухудшения последствий травмы», полученной в экстремальной ситуации [5]. Стоит обратиться здесь к освещению журналистами гибели подводной лодки «Курск»
в августе 2000 г. В то время, когда судьба членов экипажа еще не была известна, уже были расставлены новостные акценты на недостаточности и неправильности реализованных попыток спасения людей, абсурдности их гибели. Это не говоря о том, что некоторые корреспонденты относили себя к разряду экспертов в области спасения подводных лодок, делая преждевременные выводы и давая личную оценку происходящему, чего, как известно, делать категорически нельзя. При этом нарочитым было постоянное стремление брать интервью у родственников моряков, находившихся в тяжелом состоянии, пребывавших в неизвестности.
В настоящее время гораздо реже и скорее как исключение СМИ демонстрируют нам свое сопереживание, готовность помочь, поддержать тех же героев, пострадавших, желание найти или хотя бы поискать решение проблемы. И еще реже в работе журналиста, освещающего ЧС, можно встретиться с попытками отыскать - в широком смысле - позитивное значение происшедшего. К примеру, на уровне высоких ценностей даже гибель людей может рассматриваться не как бесполезная жертва, а как профессиональный подвиг или как возможность что-то изменить, спасти в будущем других. Но дело в том, что подобная подача информации, как полагают исследователи данной проблемы, считается многими журналистам неинтересной и нереалистичной.
Другим, не менее важным, нюансом в действиях СМИ, оказывающих влияние на переживание психологической травмы, является их ориентация на поиск причинно-следственных связей и виновников происшедшего. Она носит тупиковый характер, поскольку замыкается на прошлом, которое невозможно изменить [6]. Поэтому такие вопросы, как «Почему это произошло?» и «Кто виноват?», вероятнее всего, усиливают чувство безысходности, вины или ненависти. А ведь именно с этих позиций, например, часто рассматриваются межнациональные конфликты и их последствия. Выходит, что особое внимание и интерес к прошедшему времени в СМИ заставляет людей, переживших чрезвычайные ситуации, фокусироваться на том, «а что было бы, если бы...», а не на том, какой опыт можно извлечь на будущее, как сделать, чтобы событие не повторилось, как лучше ликвидировать его последствия.
В некоторых случаях представители СМИ сами могут вызывать психологическую травму. «Лидерами» в этом направлении предстают перед нами тележурналисты. Телевидение «вносит» травматичные события в каждый дом, благодаря ему, миллионы людей «приобщаются» к экстремальным ситуациям, при этом, конечно, посредством ТВ мы имеем возможность стать свидетелями (почти участниками) тех событий, о которых идет речь, как минимум по причине нашей отдаленности от места действия. Иногда яркий показ травмирующих событий сам по себе провоцирует у телезрителей переживания, подобные тем, что ощущали истинные очевидцы события. Если же восприятие репортажа о ЧС сопровождается осознанием того, что подобное могло случиться и с самим зрителем или его родными, то последствия для психического состояния человека могут быть довольно продолжительными по времени.
Современных телезрителей относят также к основным группам субъектов экстремальной ситуации [7]. Таким образом, они «становятся» в один ряд со специалистами, принимающими участие в ликвидации последствий ЧС, жертвами событий, пострадавшими, очевидцами или свидетелями, наблюдателями. По классификации, разработанной сотрудниками Центра экстренной психологической помощи МЧС России, телезрители представляют собой отдельную, шестую, группу таких субъектов.
В этой связи можно снова обратиться к освещению в СМИ террористического акта, совершенного в октябре 2002 г. в здании, где шло представление мюзикла «Норд-Ост». Миллионы граждан тогда были эмоционально «включены» в ситуацию почти круглосуточной трансляцией с места событий. Особенность происходившего состояла и в ее длительности: события развивались в течение нескольких дней подряд, что усиливало переживания телезрителей. Известны факты того, что впоследствии подавляющее количество людей обращалось за помощью к специалистам с жалобами на страхи, тревогу, нарушение чувства безопасности, плохое физическое самочувствие, актуализацию травматического опыта, полученного ранее, в связи с событиями, происходившими вокруг «Норд-Оста» [8].
Так, мы увидели, что исследования, проведенные сотрудниками МЧС России, говорят о
том, что в начальный период чрезвычайных ситуаций общественное настроение, как правило, больше негативное, нежели конструктивное. В основном это связано с психологической и физической «неготовностью населения к адекватному восприятию происходящего» [9]. Ее корни лежат в системе информационного обеспечения населения.
Стоит отметить то, что именно предопределяет эту неготовность:
1. отсутствие прогностической информации и оповещения людей о времени возможного начала ЧС. Отсюда - неожиданность и уникальность большинства ЧС для населения;
2. отсутствие у большей части людей информации о том, как действовать в той или иной критической обстановке, ведущее к растерянности при возникновении экстремальных условий;
3. недостаточная информированность населения об особенностях действий на разных этапах ЧС и при разных сценариях ее развития;
4. повышенное повседневное стрессовое состояние массового сознания в качестве фоновой характеристики современности и скрытая предпосылка быстрого эмоционально-психологического срыва людей в критической обстановке;
5. слабая отработанность алгоритмов управления населением при ЧС и, как следствие, отсутствие доступной информации о действиях местных органов власти, сил МЧС России, порядке аварийно-спасательных работ и эвакуации населения;
6. отсутствие у большинства людей знаний об особенностях развития различных видов техногенных и природных ЧС [10].
Процесс формирования адекватных мнений и настроений у граждан, аудитории, особенно в условиях ЧС, - это сложный процесс. Специалисты утверждают, что он тем эффективнее, чем лучше этот процесс организован, т.е. чем яснее руководители представляют его элементы, структуру, прямые и обратные связи с населением на разных его этапах. Для того, чтобы снизить негативное влияние последствий ЧС на общественное мнение, необходимо профессионально поставленное, в том числе предупреждающее, заблаговременное, информирование со стороны СМИ равно, как и оперативные и грамотные действия местных руководителей, а также спасателей и пожарных.
Очевидно, что человек и его повседневная жизнь сегодня максимально зависят от информационного воздействия посредством СМИ, которые создают для него своего рода субъективную реальность, влияние которой не менее значимо, чем влияние объективной реальности. В критических и экстремальных обстоятельствах, а также при ЧС для населения как для аудитории очень важно получать правильное освещение происходящего. Именно грамотное информирование журналистами, работающими в ЧС, придаст людям, прежде всего, ощущение чувства собственной безопасности, уверенность в том, что ситуация под контролем, что делается все для спасения людей и оказания им необходимой помощи.
Но в настоящее время СМИ в условиях ЧС все чаще идут по пути травмирующего воздействия на аудиторию. Причина кроется, главным образом, в стремлении журналистов создать эмоционально захватывающий сюжет, статью, репортаж, историю, в которых фигурирует человек, герой, пострадавший материально или физически [11].
Главная задача корреспондента в данном случае - потрясти людей, удивить, порой даже напугать, достигнув, зачастую намеренно, эффекта «вторично пострадавшего», и, благодаря этому, привлечь на свой канал, к своему СМИ, максимальный процент аудитории.
Стоит также добавить, что, описывая и психологическое обеспечение для предотвращения последствий ЧС, в том числе, например, для обеспечения антитеррористической деятельности, телезрители нередко рассматриваются как «вторично пострадавшие» [12]. Причем, речь идет здесь о том же нагнетании эмоций, использовании технологий манипулирования общественным сознанием представителями СМИ, о чем было сказано нами выше.
Всё это, как мы убедились, способствует снижению адаптационных возможностей аудитории, блокированию механизма поиска рационального выхода из трудных ситуаций и, тем самым, провоцирует человека на ощущение себя как пассивного участника происходящих событий, в качестве «вторично пострадавшего».
Литература
1. Алымов А.В., Аюбов Э.Н., Богдашкина Л.Р., Верескун А.В., Катасонова А.С., Корнеев К.В., Кривых Е.И., Кудинов С.Д., Кудрявцев В.А.,
Новиков О.Н., Норсеева М.Е., Поляков И.А., Прищепов Д.З., Сангаджиева Н.А., Скрипник Л.Ю., Твердохлебов Н.В., Юдакова А.А. Методические рекомендации для специалистов органов исполнительной власти субъектов РФ по формированию культуры безопасности жизнедеятельности среди населения с использованием СМИ. М.: ФГБУ ВНИИ ГОЧС (ФЦ), 2013. Раздел 1. 4. С. 33. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.mchs.gov.ru/upload/site1/document_file/ METODIChESKIE_REKOMENDACII_ dlya_specialistov_organov _ispolnitelnoy_vlasti_subektov_Ro ssiyskoy_Federacii_po_form irovaniyu_kultury_bezop asnosti_zhiznedeyatelnosti_sredi_naselen iya_s_ispolzovaniem_sredstv_masso.pdf (дата обращения: 24.11.2017).
2. Там же.
3. Трубицына Л.В. СМИ и психологическая травма. Статья 3. Москва, МГУ, 2001. / Проблемы медиапсихологии. Материалы секции «Ме-диапсихология» в рамках Международной научно-практической конференции «Журналистика в 2000 году: Реалии и прогнозы развития». Сост. - канд. психол. наук. Пронина Е.Е. М.: «РИП-холдинг», 2002. [Электронный ресурс]. URL: http://evartist.narod.ru/text7/41.htm (дата обращения: 24.11.2017).
4. Там же.
5. Там же.
6. Тарас А.Е., Сельченок К.В. Психология экстремальных ситуаций: Хрестоматия. Научно-популярное издание. Мн.: Харвест, 1999. - (Библиотека практической психологии). С. 421.
7. Психология экстремальных ситуаций для спасателей и пожарных. Министерство Российс-
кой Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Центр экстренной психологической помощи. / Под общей ред. Ю.С. Шойгу. - М.: Смысл, 2007. С. 15-16. [Электронный ресурс]. URL: http://sdo.mgaps.ru/books/KP5/ M6/file/1.pdf (дата обращения: 24.11.2017).
8. Там же.
9. Петров В.П., Петров С.В. Информационная безопасность человека и общества: учебное пособие. - М.: ЭНАС, 2007. С. 7. [Электронный ресурс]. URL: http://thelib.ru/books/ viktor_pavlovich_petrov /informacionnaya_bezop asnost_cheloveka_i_o bschestva_uchebnoe_p osobie-read-7.html (дата обращения: 24.11.2017).
10. Там же.
11. Трубицына Л.В. СМИ и психологическая травма. Статья 3. Москва, МГУ, 2001. / Проблемы медиапсихологии. Материалы секции «Ме-диапсихология» в рамках Международной научно-практической конференции «Журналистика в 2000 году: Реалии и прогнозы развития». Сост. - канд. психол. наук. Пронина Е.Е. М.: «РИП-холдинг», 2002. [Электронный ресурс]. URL: http://evartist.narod.ru/text7/41.htm (дата обращения: 24.11.2017).
12. Марьин М.И., Касперович Ю.Г. Психологическое обеспечение антитеррористической деятельности. Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2007. Глава 4. 6. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vash-psiholog.info/pZ278-2014-09-19-14-09-49/22550-psixologicheskaya-pomoshh-postradavshim-v-rezultate-terroristicheskix-aktov-s-zaxvatom-zalozhnikov.html (дата обращения: 24.11.2017).
