CC BY
145
Понятие моральной ответственности является общеэтической категорией, и поэтому, прежде всего, необходимо определить его в целом.
Ответственность - зависимость человека от какого-либо принципа, идеи или закона, воспринимаемых им в качестве определяющего основания для принятия аксиологически окрашенных решений и совершения социально-практически значимых действий. В качестве объекта ответственности могут выступать другие люди, в том числе будущие поколения, социальные общности, животные, окружающая среда, материальные, социальные и иные ценности.
При этом различают моральную и правовую ответственность. Правовая ответственность предполагает наличие системы строго регламентированных санкций, предусматривающих четкий масштаб и формы наказания индивида в случае нарушения им той или иной юридической нормы. Кодексы этих норм принимаются официально высшим законодательным органом государства (по крайней мере, в современных демократических странах), и на страже их соблюдения стоит вся мощь государственного аппарата. В случае ответственности моральной речь идет о санкциях, которые принимаются в отношении нарушителя другими людьми без обращения к правоохранительным органам. Формы этих санкций чрезвычайно многообразны (бойкот и осуждение, требование публичного признания вины и покаяния, прерывание знакомства, изгнание из «приличного общества» и т.д.). К числу моральных санкций относят и самоосуждение, когда человек сам выносит себе тот или иной приговор в случае, если его проступок остался неизвестным окружающим или не осужденным ими.
В истории этики обсуждение проблемы моральной ответственности тесно увязывалось с проблемой морального выбора. Человек может отвечать только за то действие, которое было совершено в ситуации наличия альтернатив, каждая из которых имеет собственный моральный смысл. Тогда же, когда человек был полностью лишен свободы выбора, невозможно вести речь о его ответственности. Очевидно, однако, что такие случаи достаточно редки.
Далее, вменение человеку ответственности за его деяния предполагает возможность рационального обоснования: если мы считаем того или иного субъекта морально виновным, но сам он виновным себя не признает (иногда и наоборот, хотя гораздо реже), то будет правомерным сопоставить нашу и его системы аргументации и попытаться разобраться в причине подобных расхождений. Рациональное обоснование защищает коммуникативные отношения от морализаторства, резонерства и лицемерия, когда одна сторона берет на себя роль нравственного законодателя и судьи, превращая другую в сугубого обвиняемого.
Поскольку наука - это деятельность, осуществляемая совместно многими людьми, постольку в ней неизбежно присутствуют нравственные проблемы. Они появились и в тех случаях (сейчас они практически исключены), когда исследователь действовал в одиночку либо привлекая таких немногочисленных помощников, которым оставался непонятным смысл его занятий. При этом ответственность ученого принимала более опосредованный характер - ответственности перед лично незнакомыми ему людьми за то, как, например, будут использованы его достижения. Как писал К. Маркс: «Но даже и тогда, когда я занимаюсь научной и т.п. деятельностью - деятельностью, которую я только в редких случаях могу осуществлять в непосредственном общении с другими, - даже и тогда я занят общественной деятельностью, потому что я действую как человек» [1, с. 119].
Иногда ученый принимает нравственное решение как человек и гражданин, безотносительно к роду своих занятий. Так, в годы сталинской диктатуры перед многими людьми возникала дилемма: остаться в родной стране (а значит, в какой-то степени оказаться соучастником и / или жертвой совершаемых в ней преступлений) либо, если предоставлялась такая возможность, покинуть ее, чтобы жить в более свободных условиях. Находясь в сходных условиях, ученые вели себя по-разному. Например, академики П.Л. Капица и В.И. Вернадский сдержали свои обещания и вернулись из заграничных научных командировок, когда Москва настоятельно этого потребовала. Еще один академик, генетик Николай Вавилов всегда возвращался на Родину из своих экспедиций за рубеж, даже когда «над его головой уже сгущались тучи» и угроза ареста становилась очевидной. Вместе с тем физик Георгий Гамов в 1933 г., будучи на тот момент уже членкором АН СССР, не вернулся из
поездки на конференцию в Западной Европе, выехал в США и продолжил свою научную работу там, навсегда порвав связи с Советской страной. Биолог Н.В. Тимофеев-Ресовский после двенадцати лет работы в Германии отказался в 1937 г. вернуться в СССР и был насильно возвращен на Родину только в 1945 г., после ареста советскими войсками. Хотя открыто никто из коллег Тимофеева-Ресовского не рисковал тогда выступить в его защиту, сочувствующих его поступку было немало [2].
Ввиду многоплановости проблемы нравственной ответственности ученого мы ограничим ее рассмотрение современной наукой, представляющей мощный социальный институт со специфической системой ценностей и норм. Тот факт, что нынешний ученый действует не сам по себе, а в качестве представителя авторитетной и официально признанной структуры, никоим образом не снимает с него ответственности за то, чем и как он занимается, и за то, что получается в итоге его занятий. Равным образом мы вправе вести речь и об ответственности работников иных социальных институтов - чиновников, милиционеров, военных, врачей и т.д. - не только уголовно-правовой, но и моральной. Последняя предполагает, что индивид отвечает за свои действия не как функционер -перед своими конкретными начальниками и перед корпорацией в целом, а как автономное нравственное существо - перед другими людьми (не обязательно из круга «своих»), обществом и, наконец, собственной совестью.
В литературе последних десятилетий закрепилось различение между понятиями «малая наука» и «большая наука». Под первой подразумевается та наука, которая существовала примерно до начала ХХ в. Ею занимался мизерный процент людей от общего количества населения, а результаты исследований обычно оставались известными сравнительно небольшому кругу профессионалов. Несмотря на отдельные «прорывы», открытия в «малой науке» почти не изменяли условий жизни социума, да и сами ученые, поглощенные поисками новых знаний, не ставили перед собой подобных целей.
«Большая наука» складывается тогда, когда становится очевидной возможность практического использования научных достижений в материальной жизни - в промышленности и сельском хозяйстве, в военном деле и здравоохранении. «Большая наука» существует как обширная сфера прикладных исследований и разработок, для нее становится характерным массовое привлечение ученых в лаборатории и конструкторские отделы производственных предприятий и фирм. Деятельность ученого в этих условиях строится на новой основе: задачи, которые он ставит и решает, диктуются не логикой развития данной отрасли знания, а потребностями совершенствования и модернизации техники, технологии. В связи с этим радикально изменяется мотивация ученого: его интересует не столько разгадывание тайн мироздания и человека, сколько получение практически полезного эффекта, что существенно повысит благосостояние его первооткрывателя.
В первой половине ХХ в., когда превращение науки в непосредственную производительную силу только начиналось, в научном сообществе преобладала установка на нормативно-ценностную нейтральность науки. Большинство ученых из числа тех, кто активно включился в прикладные исследования, полагали, что их деятельность аналогична работе любого специалиста, профессионала, мастера своего дела. Они считали, что отвечают лишь за качество производимого ими продукта, за его способность удовлетворить ту или иную человеческую потребность. Каким образом будет применен этот продукт и не станет ли он причиной бед, страданий и смерти людей - эти вопросы, по мнению данных ученых, находятся вне их компетенции и потому не могут быть предметом обсуждения. Отвечать за пагубные последствия использования нового, скажем, яда или вида оружия, должны те, кто непосредственно их применил, а не те, кто их открыл или изобрел.
Такая позиция уже тогда вызывала протест у ученых старой школы, традиционно убежденных, что наука ни в коем случае не может ставиться на службу силам зла и разрушения. Известно, например, что немецкий химик Фриц Габер (Хабер), лауреат Нобелевской премии, президент Немецкого химического общества был инициатором применения боевых отравляющих веществ на полях сражений Первой мировой войны и даже лично руководил первой газовой атакой в 1915 г. Сотни тысяч людей погибли или стали инвалидами, надышавшись отравляющими газами. Несмотря на авторитет среди военных и отечественных шовинистов, Габер оказался изгоем в научном мире. В 1933 г., после прихода к власти нацистов, еврей Габер был вынужден бежать в Англию. Но
английские ученые, в частности великий Эрнест Резерфорд, в большинстве своем отказались даже встречаться с ним, считая его маньяком и убийцей. Этот бойкот потряс уже и без того больного Габера. Он перебрался в Швейцарию, где и умер в следующем году [3; 4].
После Второй мировой войны установка на ценностную нейтральность подверглась серьезному пересмотру, хотя и по сей день она имеет «хождение», в первую очередь, среди ученых-прикладников. Б.Г. Юдин выделяет три обстоятельства, повлиявшие на отношение ученых к проблемам их моральной ответственности: 1. Появление в 1945 г. ядерного оружия и, самое главное, первая атомная бомбардировка, уничтожившая сотни тысяч людей, по преимуществу мирных жителей. 2. Появившаяся в том же 1945 г. информация о жестоких экспериментах, которым подвергались узники нацистских концлагерей якобы в «научных» целях. 3. Явная причастность науки к тем радикальным и далеко не безобидным изменениям, которые произошли в среде обитания человека во второй половине ХХ в. (истощение природных ресурсов планеты, растущее загрязнение воды, воздуха, почв) [5, с. 429-431].
Из этих и других фактов был сделан обоснованный вывод о том, что наука затрагивает самые основания человеческой деятельности. Иначе говоря, она не ограничивается ролью пассивного технического орудия в руках того или иного субъекта, напротив, заявляет о себе уже тогда, когда определяется смысл и выбор цели, даже если исследователь не замечает таких заявлений или делает вид, что не слышит их. Поэтому научное сообщество и отдельные ученые должны определять свою позицию не только по отношению к непосредственному заказчику интеллектуальной продукции (государству, военным, спецслужбам, отдельным частным лицам), но и обществу в целом.
На сегодняшний день дисциплиной, оказавшейся фокусом наиболее острых этических проблем, стала биомедицина. Ее бурный прогресс отразил важную тенденцию последних десятилетий -неуклонное приближение науки и техники к человеку, его интересам и потребностям. Такое приближение происходит достаточно болезненно, ибо возникает необходимость специально исследовать и сами нужды человека, и средства их удовлетворения. Это, в свою очередь, вызывает насущную потребность проводить все новые и новые эксперименты на человеке с целью выяснения того, как можно улучшить условия его жизни.
Однако участие в таких исследованиях всегда сопряжено с определенным риском для испытуемых, и налицо явный конфликт интересов: с одной стороны, это интерес ученого, стремящегося к получению нового знания, с другой стороны, интерес испытуемого, для которого на первом месте терапевтический эффект, излечение от болезни. Собственно, ради этого эффекта он и соглашается играть роль испытуемого. Научное сообщество выработало основополагающие документы, в которых ставится цель учесть интересы обеих сторон. К их числу относятся Нюрнбергский кодекс 1947 г. и Хельсинкская декларация Всемирной медицинской ассоциации 1964 г., которые по мере развития практики исследований не раз пересматривались. Приведем отдельные этические принципы, зафиксированные в указанных документах:
1. Согласие пациента на эксперимент должно быть компетентным, добровольным, информированным и основанным на понимании.
2. Исследователь должен обеспечить пациента всей необходимой информацией и оценить то, насколько качественно выполняются остальные условия. Это является «персональной обязанностью и ответственностью, которая не может быть безнаказанно делегирована другому».
3. Субъект до начала эксперимента «должен быть поставлен в известность относительно природы, продолжительности и цели эксперимента; метода и средств, с помощью которых будет проводиться эксперимент; всех трудностей и опасностей, которых можно ожидать; тех воздействий на его здоровье и личность, которые могут проистекать из его участия в эксперименте».
4. Оценка предполагаемого риска должна быть связана с благополучием субъекта.
5. Запрещается проведение экспериментов, в которых существуют основания ожидать смерти испытуемого или нанесения ему непоправимого ущерба. Эксперимент должен проводиться так, чтобы избежать любых, не являющихся необходимыми физических и душевных страданий и травм [6].
В современной практике проведения биомедицинских исследований установлено, что тот или иной научный проект может реализоваться только после того, как заявка будет одобрена
независимым этическим комитетом. В этический комитет входят специалисты в той области, в которой проводятся исследования, причем они не должны иметь общих интересов с той группой, чей план действий они призваны оценить. Кроме того, в комитете присутствуют и представители других областей знания: юристы, антропологи, педагоги, социальные работники, а также представители общественности. Для науки это совершенно новый момент: ученым приходится смириться с тем, что их планы должны получить одобрение не только у коллег и вышестоящего начальства, но и у неспециалистов и даже людей без научной квалификации [7].
Важно подчеркнуть, что такая этическая экспертиза защищает не только испытуемых, но и самих исследователей. Она позволяет им разделить бремя ответственности - как моральной, так и юридической. Поскольку в протоколах обсуждения фиксируется, что испытуемый был поставлен в известность о возможных негативных последствиях, постольку в случае наступления таковых к исследователю уже трудно будет предъявить претензии. Поэтому научное сообщество, которое вначале с недоверием восприняло данные новшества, опасаясь некомпетентного, непрофессионального вмешательства в исследовательский процесс, со временем стало относиться к ним с пониманием и даже с благосклонностью.
Таким образом, развитие современной науки свидетельствует о том, что дискурс, связанный с нравственными и социальными ее аспектами, получает все большую актуальность. Он необходим и обществу, и самим ученым, т.к. способствует обнаружению, диагностике и наиболее благоприятному разрешению возникающих в процессе развития науки коллизий.
Литература
1. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Сочинения. Т. 42.
2. Гранин Д. Зубр: Повесть. М., 1989.
3. Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия. М., 1992.
4. Данин Д. Резерфорд. М., 1966.
5. Юдин Б.Г. Этика науки // Основы философии науки / Под ред. С.А. Лебедева. М., 2005.
6. Биоэтика: принципы, правила, проблемы / Под ред. Б.Г. Юдина. М., 1998.
7. Биоэтика: проблемы и перспективы / Под ред. А.П. Огурцова. М., 1992.
