CC BY
9
R. Zakarian; preface K. Naumova. Moscow, Foreign Literature Publishing House, 1957. 228 p. (In Russ.).
10. Tournier M. Friday, or Wild Life. Transl. from French. Moscow, Samokat Publishing House, 2023. 144 p. (In Russ.).
11. Arsenyev V.K. Dersu Uzala: from memories of a trip to the Ussuri region in 1907. Vladivostok, Publishing house. Partnerships Publishing House "Free Russia", 1923. 255 p. (In Russ.).
12. Peccei A. Human qualities. Transl. from English.
Moscow, Progress, 1985. 312 p. (In Russ.).
Статья поступила в редакцию 12.04.2024; одобрена после рецензирования 16.04.2024; принята к публикации 10.06.2024.
The article was submitted 12.04.2024; approved after reviewing 16.04.2024; accepted for publication 10.06.2024.
Научная статья УДК 165.12
DOI 10.18522/2072-0181-2024-118-11-21
ПРОБЛЕМА КОНСТРУКТИВНОГО ДИАЛОГА МЕЖДУ ФИЛОСОФИЕЙ СОЗНАНИЯ И НЕЙРОНАУКОЙ: АНАЛИЗ КОНЦЕПЦИЙ ДЖ. СЁРЛА, Д. ЧАЛМЕРСА, К.В. АНОХИНА
И К.Д. ФРИТА
С.В. Силенко, А.Д. Михайлов
THE PROBLEM OF A CONSTRUCTIVE DIALOGUE BETWEEN THE PHILOSOPHY OF CONSCIOUSNESS AND NEUROSCIENCE: AN ANALYSIS OF THE CONCEPTS OF J. SEARLE, D. CHALMERS,
K.V. ANOKHIN AND K.D. FRITH
S.V. Silenko, A.D. Mikhailov
Исследование сознания и познавательного процесса в целом вызывает глубокий интерес как у философов (древних и современных), так и у представителей различных областей науки. Дискуссии разворачиваются по вопросам о том, 1) что есть сознание; 2) в каком отношении друг к другу находятся сознание и тело, сознание и мозг, ментальное и физическое; 3) как возможен субъективный опыт. Обозначение предмета дискуссий уже указывает на сложность и гетерономность проблемы сознания, что обусловливает необходимость использования теоретико-методологического инструментария, соответствующего уровню сложности проблемы.
Силенко Светлана Владимировна - доцент кафедры философии и методологии науки Южного федерального университета, 344000, г. Ростов-на-Дону, пер. Днепровский, 116, e-mail: [email protected];
Михайлов Александр Дмитриевич - ассистент НОЦ ПРО Южного федерального университета «Школа молодого преподавателя», 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 105/42; магистрант 1-го года направления «Философия» Южного федерального университета, 344000, г. Ростов-на-Дону, пер. Днепровский, 116, e-mail: [email protected].
Технологические достижения в области искусственного интеллекта, робототехники, нейротехнологий, суть которых заключается в расширении возможностей исследования процессов, происходящих в мозге и использовании этого знания для их последующего искусственного моделирования, способствуют значительному увеличению разнообразия философских позиций и большей детализации аргументации.
Вопрос о возможности конструктивного диалога между представителями философского и научного знания в значительной степени зависит от понимания методологической специфики этих областей.
Svetlana Silenko - Southern Federal University, 116 Dneprovsky Lane, Rostov-on-Don, 344000, e-mail: svsilenko@ sfedu.ru;
Alexander Mikhailov - Southern Federal University, 105/42 Bolshaya Sadovaya Street, 344006, 116 Dneprovsky Lane, Rostov-on-Don, 344000, e-mail: [email protected].
Необходимой характеристикой философского исследования является соблюдение требования системности и всесторонности. Применительно к проблеме сознания это означает, что никакой из существующих философских подходов по данной проблеме не может быть признан исчерпывающе достаточным.
Принципиальные методологические различия в философском и научном способах исследования заключается в том, что наука ставит перед собой конкретные задачи с целью получить ответ на вопросы «как устроено?», «какое практическое применение может иметь?», в то время как задача философского исследования иная, о чем и было сказано выше.
Поэтому, даже в том случае, когда тот или иной философский подход создает своеобразную «экосистему» из множества философских концепций вокруг интенсивно развивающихся технологических направлений, задача философии не может быть понята как безусловная апологетика технологических новшеств, особенно если для этого необходимо совершить переход от всеобще-категориального уровня на уровень конкретно-специализированного исследования. Возникновение такой ситуации неизбежно ведет к сужению пространства исследовательского поиска, что является конрпродуктивным как для философии, так и для науки.
В настоящее время наиболее популярны те подходы к исследованию проблемы сознания, которые непосредственно ориентированы на разработки ИИ и нейротехнологий: телесно-ориентированный подход (М. Мерло-Понти, Дж. Лакофф, М. Джонсон, Ф. Варелла, А. Дама-сио, Ш. Галлахер, Э. Томсон и др.), где утверждается, что тело играет главную роль в формировании когнитивных процессов, таких как восприятие, эмоции, мышление, язык; присутствует идея «размывания границ тела»; информационный подход (А. Тьюринг, К. Шеннон, Дж. фон Нейман, Дж. Фодор, Д. Деннет, Д.И. Дубровский и др.), суть которого заключается в том, что сознание понимается как информационная система, способная принимать, хранить, обрабатывать и передавать информацию.
Наряду с указанными оформившимися подходами, существуют авторы, творчество которых невозможно однозначно отнести к какому-либо из подходов, но идеи которых заслуживают самого серьезного внимания.
К таким идеям, например, можно отнести проблему «объяснительного разрыва», последовательно разрабатывавшуюся Д. Левиным [1],
Т. Нагелем [2], приведшую впоследствии к разграничению Д. Чалмерсом [3], [4] «трудной» и «легкой» проблемы сознания. Н. Хомский [5] также указывал на существование разрыва между нейрофизиологическими процессами и субъективным опытом, поскольку наличие корреляции между нейронной активностью и когнитивными процессами не является установлением причинной зависимости. Дж. Серл [6] зафиксировал различие ментальных и физических состояний, исследуя проблему интенциональности. В.В. Васильев [7] указывает на проблему свободы воли как необходимую характеристику субъективной реальности. И этот список идей и имён можно продолжить.
Попытаемся в этом широком аспекте существующих позиций вычленить их рациональное зерно, позволяющее, по нашему мнению, реализовать системное исследование проблемы сознания.
В данной работе мы ставим перед собой задачи:
- проанализировать аргументацию наиболее репрезентативных представителей философии сознания (Дж. Серл, Д. Чалмерс) и нейрона-уки (В.К. Анохин, К.Д. Фрит) по интересующей нас проблематике;
- зафиксировать ключевые проблемы, являющиеся предметом дискуссий между философами и нейроучеными;
- выявить методологические особенности философского и научного подходов к исследованию сознания;
- рассмотреть перспективы конструктивного взаимодействия философии и нейронауки в изучении проблемы «сознание-мозг» на основе выявления точек соприкосновения и концептуальных разрывов.
В статье используется сравнительно-аналитический метод для выявления ключевых методологических проблем на пути междисциплинарного диалога философии и нейронауки в исследовании феномена сознания.
В ходе изучения проблемы сознания исторически сформировался ряд вопросов, имеющих принципиальное значение: 1) Психофизическая проблема: сознание-тело; 2) Психофизиологическая проблема: сознание-мозг; 3) Сознание и бессознательное; 4) Сознание и искусственный интеллект; 5) Сознание и язык; 6) Структура сознания; 7) Сознание и психика; 8) Ментальные способности: чувства, ощущения, воображение, память и др. 9) Интенциональность и субъективность сознания.
По нашему мнению, для осмысления характера и специфики изучения сознания современной философией и нейронаукой ключевое значение имеет психофизиологическая проблема (соотношение сознания и мозга), поскольку именно поиском решения этой проблемы в значительной степени озадачены современные исследователи. Представители нейронауки осуществляют исследование нейрокорреляции когнитивных процессов, в то время как философы нередко убеждены в том, что феноменальный опыт (субъективные переживания, проблема «квалиа») не поддается исчерпывающему объяснению на основе исследования деятельности мозга, по крайней мере, на современном этапе.
Специфика философского подхода к проблеме сознание-мозг. В качестве существенной особенности современных философских дискуссий о проблеме сознания можно выделить ее разделение на «трудную» и «легкую» составляющие.
Трудная проблема сознания, представленная в работах американского исследователя Дж. Сёрла, и особенно в работах австралийского философа Д. Чалмерса, состоит в осмыслении аспектов деятельности сознания и мозга, позволяющих установить необходимые взаимосвязи между нейрофизиологическими процессами и феноменальным опытом (опытом субъективного переживания, опытом самосознания). В свою очередь, легкая проблема сознания предполагает редуктивный подход к исследованию сознания, при котором происходит фактическое сведение деятельности сознания к психическим и нейрофизиологическим факторам и, соответственно, исследование сознания понимается как установление взаимосвязей ментальными состояниями и активностью мозга.
Нужно отметить, что Дж. Сёрл довольно близко подошел к осмыслению трудной проблемы сознания, но, в отличие от Д. Чалмерса, заострившего внимание на разграничении психического и феноменального, сосредоточился на исследовании возможности существования сознания в природе, полагая, что сознание со всеми его особенностями, в том числе и феноменальными характеристиками, есть своего рода «творческий» результат биологической эволюции. Хотя мозг является материальной основой для существования сознания, деятельность сознания несводима к деятельности нейронов.
Рассматривая проблему ментальной каузальности, Сёрл полагает, что в деятельности человека можно проследить зависимость меж-
ду ментальными состояниями, т.е. процессами, происходящими в сознании, и двигательными реакциями тела путем изучения активности нейронов. Исследователь считает, что на «высшем уровне» сознательная попытка поднять руку причинно обусловливает ее движение, а на «низшем уровне» возбуждение нейронов дает начало цепи событий, приводящих к сокращению мышц. Эта проблема давно привлекает внимание исследователей в связи с необходимостью понимания взаимозависимости идеального (мысль) и материального (движение тела). Сёрл полагает, что решение может быть найдено в рамках натуралистического подхода.
С точки зрения Сёрла, сознание «является эмерджентным свойством систем нейронов подобно тому, как твердость и жидкий характер являются эмерджентными свойствами молекул» [6, с. 115]. По Сёрлу, это означает, что между сознанием и нейронами мозга действительно существуют каузальные связи, но ни сознание в целом, ни какие-либо свойства сознания не могут быть сведены к свойствам отдельных нейронов и их групп, поскольку сознание является эмерд-жентным свойством сложноорганизованной системы.
Отношение причинности между сознанием и телом для Сёрла является ключевым, поскольку, отталкиваясь от него, философ отрицает онтологическую редукцию сознания, но допускает каузальную. «Я придерживаюсь того взгляда на отношение сознание/мозг, что это форма каузальной редукции...: ментальные (психические) свойства каузально обоснованы нейробиологическими процессами» [6, с. 118].
Для доказательства того, что сознание онтологически не может быть редуцировано к нейрофизиологическим процессам, Сёрл опирается на аргумент знания, который приблизительно одинаково сформулирован в работах Т. Нагеля [2] и Ф. Джексона [8]. Суть его заключается в следующем: мы можем при помощи определенных приборов объективно описать физическое состояние мозга в момент определенного переживания. К примеру, мы можем определить, что происходит в мозге человека, когда он испытывает боль. Но мы не можем объективно описать само переживание, которое испытывает человек, потому что оно субъективно и осознаваемо напрямую, непосредственно самим субъектом. Те нейрофизиологические процессы, происходящие в центральном органе нервной системы человека, которые мы зафиксировали при помощи приборов в тот момент, когда человек испытывал
болевое ощущение, не будут равны этому ощущению боли (6, с. 32-33).
Тем самым Сёрл утверждает, что физические состояния мозга не являются ровно тем же, что испытывает человек. Отсюда следует, что боль не равна нейрофизиологическим процессам, но причинно порождается ими, равно как и сознание не равно взаимодействию нейронов мозга, но причинно обуславливается им.
Таким образом, Дж. Сёрл, исследуя такую существенную характеристику феномена сознания, каковой является субъективность, т.е. феноменальный опыт, показывает, в чем заключается одна из ключевых трудностей в исследовании проблемы сознания.
В ходе обсуждения выводов Дж. Сёрла ему были высказаны определенные критические аргументы. В частности, известный отечественный исследователь современной философии сознания В.В. Васильев отметил: «Таким образом, упрек Сёрлу по поводу его базового " факта " о порождении мозгом сознания сводится, скорее, к тому, что он надлежащим образом не исследует это положение и не выявляет все его компоненты» [7, с. 69]. В.В. Васильев полагает, что исследование причины обозначенных процессов является необходимым условием осмысления соотношения сознания и мозга.
Исследовательница из университета Йоханнесбурга Джейн Андерсон при анализе концепции Дж. Сёрла отмечает, что данная концепция «причинно-следственной связи событий» не выполняет ту задачу, которая, по замыслу Сёрла, позволила бы устранить дихотомию разума и тела. Сёрл хотел объяснить, каким образом «разум» мог бы оказывать причинно-следственное влияние на «тело». Однако Дж. Андерсон считает, что в концепции Сёрла при рассмотрении им причинно-следственных зависимостей между разумом и телом присутствует признание, по крайней мере, двух независимых сущностей («разум» и «мозг»), участвующих в причинно-следственной связи. Следовательно, считая вопрос о различиях «ментального» и «физического» типов причинности проясненным, Сёрл демонстрирует (скрытое) дуалистическое мышление, несмотря на стремление к «натуралистическому» подходу [9, с. 53]. По мнению Дж. Андерсон, такой подход к рассмотрению проблемы сознания не может быть признан последовательно натуралистическим, а значит, и недостаточно эвристически ценным.
Представляет большой интерес исследование проблемы сознания Д. Чалмерсом. К «лег-
кой» проблеме в исследовании сознания он относит следующие аспекты: 1) изучение способности сознания реагировать на внешнее воздействие; 2) исследование способности сознания к интеграции информации поступающей извне; 3) изучение способности системы обладать знанием о своих внутренних состояния; 4) исследование внимания; 5) исследование условий и возможности контроля собственных действий; 6) анализ различий, существующих между бодрствованием и сном.
Однако исследовательскую трудность составляет изучение субъективного опыта, что, собственно, и является сущностью трудной проблемы сознания. Вопросы, возникающие при попытке исследовать данную проблему, заключаются в постижении того, как возможен субъективный опыт; почему при восприятии внешнего мира нейрофизиологические процессы, протекающие в мозге, сопровождаются сознательным опытом, обладающим уникальными характеристиками; как возникает самосознание? Иначе говоря, вопрос состоит в том, как соотносятся ментальные состояния в их психических и феноменальных проявлениях и нейрофизиологические процессы; почему и каким образом между ними возникает взаимная корреляция?
Особенность подхода Д. Чалмерса к трудной проблеме «сознание-тело» состоит в том, что он принимает существование сознания за фактическую данность: «Мне кажется, что наша уверенность в существовании сознательного опыта превышает нашу уверенность в существовании чего-либо еще в мире» [10, с. 10] или «... я не могу доказать существование сознания. Мы знаем о сознании более непосредственно, чем мы знаем о чем-либо еще, так что здесь неуместно говорить о «доказательстве»» [10, с. 11]. Признавая непосредственную данность субъективного опыта, Чалмерс полагает, что опыт сознания есть «часть природного мира» и потому данная ситуация требует объяснения [10, с. 12].
Необходимо отметить, что субъективный опыт понимается Чалмерсом как деятельность сознания: «Говоря о сознании, я имею в виду исключительно субъективное качество опыта: каково это - быть когнитивным агентом» [10, с. 22] и "осознавать" в этом смысле - примерно то же самое, что и "обладать квалиа", "иметь субъективный опыт" [10, с. 22-23]. Ква-лиа - это и есть субъективный опыт. Актуальной исследовательской задачей в этой связи Чалмерс считает создание такой теории сознания, которая бы объясняла множество квалитативных ощуще-
ний, сопровождающих наше восприятие мира. Для решения этой задачи необходимо произвести классификацию известных характеристик субъективного опыта, что Чалмерс и осуществляет.
В данной классификации в качестве первоначальных он выделяет визуальный, слуховой, тактильный, обонятельный и вкусовой разновидности опыта, в соответствии с производящими такой вид опыта органами чувств. Представляется, что подобные характеристики опыта не нуждаются в пояснении, поскольку речь здесь о переживании человеком разных цветов, оттенков, глубины, формы; разных звуков, вкусов, запахов; твердости, мягкости, упругости, шероховатости, ребристости и т.д. Помимо этих видов опыта, Чалмерс отмечает разнообразные телесные ощущения (боль, приступы голода, зуд, щекотку, позывы к мочеиспусканию и прочее, что должно «оставаться на бумаге»); ментальные образы, которые являются продуктами воображения; осознанное мышление (когда у нас имеется какое-то субъективное переживание, связанное с мыслью о том или ином объекте или явлении); эмоции, чувство Я ( опыт человека, связанный с переживанием самого себя: мы ощущаем и воспринимаем себя далеко не так же, как других людей) [10, с. 30-33].
По мнению Чалмерса, сознание представляет собой часть психики. С феноменальной точки зрения, оно понимается как субъективная реальность, но существует также представление о сознании с психологической точки зрения. С психологической точки зрения, сознание может пониматься как обладающее следующими характеристиками: 1) бодрствование; 2) интроспекция - процесс, в ходе которого можно исследовать содержание собственных ментальных состояний»; 3) способность отчитываться о собственных ментальных состояниях с использованием языка; 4) обладание самосознанием, позволяющем человеку осознавать единство своего внутреннего мира, свое положение в пространстве и времени, отличать свое «Я» от индивидуальности других людей. Никто не знает наверняка, обладают ли животные самосознанием, однако Чалмерс допускает такую возможность; 5) внимание - это такой фактор, который позволяет сохранять феноменальное осознавание чего-либо, и в той ситуации, когда задействуем целенаправленно когнитивные ресурсы, и тогда, когда не проявляем внимания, но используем периферическое зрение; 6) произвольный контроль - такой поведенческий акт, который совершается на-
меренно и сознательно; 7) знание - способность осознанно воспринимать, говорить о некоторых вещах и фактах [10, с. 47].
В процессе исследования проблемы ментальной каузальности Чалмерс вводит понятие супервентности. «Понятие супервентности формализует интуитивную идею о том, что одно множество фактов может полностью определять другое множество фактов». И далее: «В общем, супервентность - это отношение между двумя множествами свойств: В-свойствами - интуитивно, высокоуровневыми свойствами и А-свой-ствами - более фундаментальными, низкоуровневыми свойствами» [10, с. 55].
Чалмерс предполагает, что сознание является естественно (локально или глобально) супервентным физически, но логически супер-вентным не является. Первая часть утверждения означает, что у двух физиологически тождественных существ в нашем мире будет одинаковый субъективный опыт. Вторая часть подразумевает, что существуют иные мыслимые миры, которые были бы физически идентичны нашему и имели бы те же свойства и законы, и даже имели бы физиологически тождественных людям существ, но у этих существ все равно бы отсутствовал субъективный опыт. Данное предположение Чалмерс основывает на суждении о том, что сознание невыводимо только из одних физических свойств нашего мира.
Таким образом, Чалмерс подходит к постановке проблемы нередуцируемости сознания. Поскольку сознание не является логически супервентным по отношению к физическому, оно не может быть редуцировано (сведено) к физическому. А если быть точнее и выражаться в терминологии Чалмерса, сознание нельзя ре-дуктивно объяснить, т.е. его нельзя истолковать исключительно в физических терминах. Обосновывая свою позицию, Чалмерс приводит два известных аргумента: аргумент о логической возможности «зомби», понимаемого как существо физиологически тождественного человеку, но не обладающего человеческим субъективным опытом, и аргумент «инвертированный спектр», свидетельствующий о том, что люди, обладающие одинаковой физиологической организацией, способны по-разному воспринимать цвета, что обусловлено спецификой человеческой субъективности.
Важно отметить, что Чалмерс призывает к исследованию сознания на более глубоком теоретическом уровне, при котором необходимо учитывать не только объективные научные дан-
ные, но и субъективный опыт. Его работы по различным аспектам философии сознания выступают в качестве существенного стимула дискуссий о природе сознания, подчеркивая сложность попыток интеграции субъективного опыта в сферу научного объяснения.
К каким же философским обобщениям по проблеме сознания приходит Чалмерс? Наиболее ярко, на наш взгляд, точка зрения мыслителя на проблему сознания представлена в следующем его высказывании: «Сознательный опыт предполагает такие свойства индивида, которые не могут быть выведены из физических свойств данного индивида, хотя и могут закономерно зависеть от этих свойств. Сознание - это такая черта мира, которая выходит за пределы его физических черт [10, с. 162].
Может показаться противоречивым тот факт, что сознание, с одной стороны, является «онтологически независимым» от физических свойств, а с другой стороны, оно находится в непосредственной зависимости от нейрофизиологических процессов. Ранее мы уже отмечали, что, по мнению Чалмерса, никакие знания о физических явлениях и процессах не проливают свет на сферу ментального и не объясняют факт его существования. Человек способен найти сознание только внутри себя, но не снаружи. Мы знаем о своем сознании непосредственно, как и другие люди вокруг нас, поэтому необходимо согласовать это знание с уже имеющимися знаниями о мире. Чалмерс делает вывод, что сознание нельзя вывести из физического, но в то же время полагает, что оно непосредственно зависит от процессов, происходящих в мозге, или, иначе говоря, является естественно супервентным на мозге.
Таким образом, Д. Чалмерс, признавая необходимость и значимость для науки общей теории сознания, приводит существенные доводы относительно того, с какими неизбежными трудностями придется столкнуться при попытке решения данной задачи. Эти трудности имеют фундаментальный теоретико-методологический характер. И если в философских исследованиях сознания такие проблемы вызывают значительный интерес и продолжительные дискуссии, то это означает, что данная проблематика привлекает внимание и других представителей когнитивных исследований.
Специфика подхода нейронауки к проблеме «сознание-мозг». Исследование проблемы сознания в нейронауке осуществляется посредством выявления корреляции между фено-
менами сознания и деятельностью мозга. Далее мы сосредоточим внимание на рассмотрении данной проблематики в концепциях крупных представителей современной нейронауки российского исследователя К.В. Анохина и английского ученого К.Д. Фрита.
Наш интерес к концепции К.В. Анохина вызван тем обстоятельством, что он видит необходимость в разработке фундаментальной теории сознания, о чем он неоднократно упоминал в своих статьях и интервью. Исследования В. К. Анохина опираются на обширные эмпирические данные и помогают понять, как происходит интеграция информации в мозге, какова роль нейронных в формировании ментальных состояний.
Первое, что следует в этой связи заметить, это то, что К. В. Анохин не редуцирует сознание (и психику) к нейрофизиологическим процессам. Он убежден, что сознание представляет собой фундаментальное свойство некоторых живых организмов, которое неправомерно отождествлять с физиологическими процессами или объяснять при помощи более простых физических терминов [11, с.19].
Сознание представляет собой определенный процесс, динамику, поток или движение. Оно динамично и протекает в особой структуре - разуме. Разум - это гиперсеть мозга, а сам мозг представляет собой обычную сеть более низкого уровня, служащую основанием, субстратом для этой гиперсети. Разум - «это сеть нервной сети», он «является высокоуровневой структурой головного мозга. разум, как макроструктура мозга, имеет свои специфические элементы и процессы, фундаментальные для него и не сводимые к описанию на языке нижнего, нейрофизиологического и нейроанатомического уровня» [11, с. 19]. Одним из таких высокоуровневых процессов разума и является сознание.
Для того чтобы уйти от картезианского определения разума как «вещи мыслящей», К.В. Анохин вводит новое понятие - «когни-том». «В наиболее общем виде когнитом - это полная система субъективного опыта, сформированного у организма в процессе эволюции, индивидуального развития и обучения. Структура когнитома и его динамика охватывают всё многообразие ментальных явлений, связанных с поведением, психикой и сознанием» [11, с. 19]. По нашему мнению, введение в употребление понятия «когнитом» открывает возможности для выхода на уровень философских обобщений в контексте нейробиологических исследований,
поскольку одним из существенных препятствий на пути взаимодействия философии и нейрона-уки является недостаточная проработанность понятийного аппарата. На это обстоятельство обращал внимание Д.И. Дубровский, указывая необходимость преодоления данного препятствия на пути организации междисциплинарного взаимодействия в процессе изучения проблемы сознания [12, с. 6].
Когнитом, будучи высокоуровневой системой, имеет свою собственную структуру. Если для мозга такими структурными элементами являются нейронные клетки, то для разума структурными компонентами выступают целые группы нейронов, или иначе, коги (COgnitive Group). «В когнитоме эти элементы связаны друг с другом специфическими когнитивными связями. Такую высокоуровневую связь, контакт между двумя когнитивными группами нейронов ГСТМ (гиперсетевая теория мозга - Прим. Авт.) обозначает как «лок» - линкер, объединяющий коги (LOC - Link Of Cogs)» [11, с. 19]. Вместе коги и локи образуют человеческий разум. Когнитивные группы являются носителями субъективного опыта. Именно благодаря их взаимодействию происходит генерация сознания. Из этого следует, что коги не просто коррелируют субъективному опыту, т.е. они не просто сопутствуют ему, но имеют каузальную силу, порождая его.
Основанием для вывода о порождении ко-гами субъективного опыта сознания, как указывает В.К. Анохин, являются экспериментальные данные, полученные канадским нейрохирургом У. Пенфилдом при воздействии электрическим током на вживленные в человеческий мозг электроды для наблюдения за активностью нейронов. В нескольких таких случаях, Пенфилд обнаружил у разных пациентов участки головного мозга, активировав которые, пациент испытывал яркий субъективный опыт - а именно, он мог слышать знакомую ему музыку, видеть зрительные образы из прошлого, прослушивать разговоры и т.д. После прекращения стимуляции мозга электродом, прекращались и субъективные переживания. Опираясь на эти данные, К.В. Анохин предполагает, что когнитивные группы нейронов порождают сознание.
Тем не менее, в концепции К.В. Анохина нет однозначного ответа на вопрос о том, что такое сознание, поскольку сложность исследования этого феномена, как отмечает исследователь, заключается в тесной связи мышления и языка, а также социокультурной обусловленности деятельности сознания.
Обращаясь к рассмотрению вопроса об эволюционных предпосылках сознания*, К. В. Анохин утверждает, что для его появления необходимы три фундаментальных принципа, которых по отдельности недостаточно:
1. Живой организм (или, вероятно, в будущем искусственная система) должен уметь генерировать внутри себя новые функциональные системы. «Функциональной системой мы называем всякую организацию нервных процессов, в которой отдаленные и разнообразные импульсы нервной системы объединяются на основе одновременного и соподчиненного функционирования, заканчивающегося полезным приспособительным эффектом для организма» [13, с. 64]. В более широком смысле функциональные системы, с точки зрения К.В. Анохина, - это подмножество элементов целостной системы, которые своей активностью вместе позволяют этой системе достичь какого-то результата при взаимодействии с окружающей средой, к примеру, стремиться к чему-то или избегать чего-то; это большое облако клеток, объединенных какой-то совместной деятельностью для решения той или иной задачи.
«По своему масштабу функциональные системы организма могут быть весьма различны. Одни из них охватывают огромные комплексы процессов нервного и гуморального характера, как например, дыхательная система, другие сведены до незначительного движения одним-двумя пальцами по направлению к какому-либо предмету» [13, с. 64]. Другими словами, каждый человек (или животное) состоит из множества таких функциональных систем, которые представляют собой мини-Я, т.е. в те или иные периоды времени в зависимости от наших условий и потребностей в организме активируются разные функциональные системы. Активировавшись, такая функциональная система подчиняет себе другие системы, и весь организм работает на выполнение поставленной задачи. У человека при активации нервных клеток (напр., жажда) активируются функциональные системы, направленные на удовлетворение данной потребности. У растений вместо нервных клеток нужные функции выполняют разные биохимические процессы.
Тем не менее, наличие врожденных функциональных систем еще ни о чем не говорит.
* Этот вопрос является важным для понимания феномена сознания, поскольку таким образом можно проследить условия формирования биологических оснований сознания.
Только если организм в ходе эволюции приобрел способность генерировать новые функциональные системы, сталкиваясь с теми или иными препятствиями, то это составляет первое условие для возникновения разума (многие животные и насекомые довольствуются имеющимися функциональными системами и не создают новые).
2. Организм должен иметь глубокую, глобальную нервную сеть, которая позволяет воспринимать себя как целое. Благодаря нервной сети, раскинувшейся по всему человеческому организму, человек имеет возможность осознавать положение своих конечностей без зрительной информации о них. Такая нервная сеть интегрирует существующие и возникающие функциональные системы, тем самым позволяя организму быть целостным. Характеристика «глубокая» нервная сеть означает, что система имеет несколько слоев. Новая функциональная система не стирает предыдущую, а наслаивается на нее. Благодаря этому формируются такие нейроны, которые фиксируют интегральные образы предметов, позволяющие узнавать этот предмет с любого ракурса и воспринимать его как целое, а не как отдельный набор свойств и качеств.
3. Клетки этой нервной сети обязательно должны обладать долговременной памятью. Они должны уметь запоминать и аккумулировать информацию.
Другим важным вопросом, который рассматривает К.В. Анохин, является вопрос о нашем «Я», или гомункулусе. В основном исследователи разбиваются на два лагеря: одни оставляют маленького человечка, смотрящего на мир из нашей головы и принимающего решения, другие, наоборот, умерщвляют его. К.В. Анохин против исключения гомункулуса, «ибо его отсутствие вызывает массу вопросов на счет нашего "Я". "Кто" или "Я" - это носитель и генератор субъективных процессов» [8, с. 65]. «"Кто" -это не просто совокупность анатомических структур и физиологических процессов центральной нервной системы. «Кто» - это новый фундаментальный уровень существования биологических систем, поднимающий их до категории когнитивных систем. Проблема «кто» может быть действенно решена только реконструкцией этого пути, проделанного природой логическим выведением специфических структур и процессов субъективного уровня из закономерностей эволюции» [13, с. 62]. Иначе, существование нашего «Я» представляет собой результат функционирования когнитома. Наше чувство «Я» -
это высокоуровневое состояние, обусловленное активностью разума.
К. В. Анохин, на наш взгляд, предлагает ряд интересных идей, делающих возможным в полной мере междисциплинарное исследование проблемы сознания, интегрируя теоретико-методологические возможности нейронауки и философии. Использование концепта «когнитом» позволяет зафиксировать идею о недопустимости редукции сознания к деятельности мозга и обосновать объективность характера нашего субъективного опыта, т.е. существование нашего «Я». Вывод К.В. Анохина о возможности возникновения сознания в процессе эволюции живых систем, обладающих глубокой нервной системой и долговременной памятью, способных генерировать новые функциональные системы, возможно, в процессе дальнейшей разработки и обоснования приобретёт новые эвристические перспективы.
В сфере философского исследования проблемы субъективности (проблемы «Я») наиболее существенными являются вопросы, связанные не просто с возникновением субъективного опыта и его обусловленностью нейрофизиологическими процессами, а с тем, что представляет собой само содержание этого опыта: взаимосвязь мышления и языка, способность человека к нравственному выбору, возможность целостности самосознания.
К. В. Анохин указывает и на то обстоятельство, что исследование проблемы сознания не может осуществляться без изучения языка и культуры как тех феноменов, в которых сознание проявлено во всех присущих ему характеристиках. С философской точки зрения, важным является вопрос о соотношении феноменального и психического аспектов субъективного опыта. Если говорить об обусловленности субъективного опыта нейрофизиологическими процессами, то уместно, как мы полагаем, задать вопрос о том, какой это аспект проявления субъективности: психический или феноменологический? Сознание, будучи, сложным и целостным явлением, может успешно изучаться при условии применения системной методологической стратегии, позволяющей исследовать биологические и социокультурные факторы, определяющие деятельность сознания. Интегративный подход К. В. Анохина к проблеме сознания, учитывающий данные из различных областей науки (ней-робиологии, психологии, философии), позволяет рассматривать сознание как целостное и многог-
ранное явление в совокупности его биологических и феноменальных характеристик.
К исследованию значимой для нейро-науки проблемы «сознание-мозг» обращается современный английский нейробиолог и ней-ропсихолог К.Д. Фрит. В работе «Мозг и душа» К. Фрит выдвинул идею о том, что, хотя сознание порождается мозгом, однако ошибочно полагать, будто за сознательные процессы отвечает какой-то один отдел головного мозга. «По-видимому, считает он, - решения принимает не какой-то отдельный участок мозга, а целая система участков, накладывающих те или иные ограничения, которые и определяют наш окончательный выбор» [9, с. 285]. Деятельность мозга, - приходит к выводу К.Д. Фрит, - осуществляется как «моделирующая» работа, направленная на восприятие реальности и выходящая за пределы осознанного контроля [14, с. 285-286].
Одна из важных идей К. Фрита заключается в фиксации разницы между психикой и мозгом. В частности, он пишет: «Разумеется, считать, что можно ограничиться измерением мозговой активности и забыть о психике, было бы глупо. Мозговая активность может служить индикатором психической активности и тем самым дает нам объективный маркер субъективного психического опыта. Но мозговая активность и психический опыт - это не одно и то же» [14, с. 37]. Таким образом, Фрит признает специфику ментального и не редуцирует его к нейрофизиологическим процессам.
Другая существенная идея, выдвинутая К. Фритом - это идея о невозможности полного осознания нами всех проявлений активности нашего мозга. В частности, исследователь делает следующее замечание: «. большую часть времени вы не знаете, что вы делаете. Вы знаете только, что вы намерены делать. До тех пор, пока все происходит в соответствии с вашими намерениями, вы не осознаете, какие конкретно движения вы совершаете» [14, с. 164]. Это действительно так. Его рассуждения сводятся к тому, что якобы сознательно контролируемые нами действия, на самом деле - это иллюзия, создаваемая нашим мозгом. «Как это не парадоксально, мы сильнее всего чувствуем, что все под контролем, когда не чувствуем почти ничего, потому что мозг подавляет те из наших телесных ощущений, которые он может предсказать» [14, с. 164].
Однако ощущение того, что у нас «все под контролем», - продолжает К. Фрит, - является не единственной иллюзией, создаваемой нашим мозгом. По его мнению, - существует еще
«иллюзия полноты восприятия», из-за которой нам кажется, будто мы воспринимаем окружающий мир мгновенно и полноценно. На самом деле нервный импульс преодолевает один метр приблизительно за 20 миллисекунд. Восприятие происходит с задержкой в 100 миллисекунд. Более того, нам также кажется, что всё попадающее в поле зрения мы видим отчетливо и в подробностях. Однако и это иллюзия [14, с. 74].
Таким образом, в концепции К. Фрита основное внимание сосредоточено на изучении особенностей работы мозга, проявления результатов мозговой активности на уровне психики и, в итоге в деятельности сознания. «Наш мозг строит модели окружающего мира и постоянно видоизменяет эти модели на основании сигналов, достигающих наших органов чувств. Поэтому на самом деле мы воспринимаем не сам мир, а именно его модели, создаваемые нашим мозгом... можно сказать, что наши ощущения -это фантазии, совпадающие с реальностью. Более того, в отсутствие сигналов от органов чувств наш мозг находит, чем заполнить возникающие пробелы в поступающей информации» [14, с. 208].
Из чего следует, что рассмотрение деятельности сознания должно опираться на эмпирическое исследование работы мозга, особенное значение в котором имеет изучение повреждений мозга. Знание о характере и специфике повреждений мозга дает возможность проследить, как в сознании формируется картина реальности и вследствие чего возникает ее искажение.
В целом идеи К. Фрита позволяют зафиксировать дополнительные аспекты такой важной для изучения сознания проблемы, как проблема субъективности.
Вопрос, на который хотели бы найти ответ авторы статьи, предприняв рассмотрение концепций известных представителей философии сознания и нейронауки, заключается в следующем: при каких условиях в настоящее время возможно конструктивное взаимодействие философов и нейроученых? Если в качестве исходного пункта использовать установку позитивистской философии середины XIX в. о том, что философское знание имеет ценность исключительно для изучения истории исследования сознания, а современные возможности в полной мере могут быть реализованы только нейронаукой, то диалог становится принципиально невозможным.
В рассмотренных концепциях представителей философии сознания и нейронауки отчет-
ливо выражена мысль о том, что сознание может и должно быть предметом междисциплинарного исследования. В этом случае важно обозначить тот круг вопросов, при обсуждении которых участие представителей разных областей знания является необходимым и позволяет зафиксировать ключевые проблемы, требующие междисциплинарного подхода.
В контексте различных технологических успехов нашего времени, в нейронаучных исследованиях реализуются главным образом две теоретические установки: физикализм (деятельность сознания может быть объяснена путем изучения активности мозга) и функционализм: (сознание понимается как функция сложноорга-низованных биологических систем, при том, что признается необходимость социокультурного контекста для возникновения и реализации этой функции).
Особенность подхода естествоиспытателей к исследованию проблемы сознания заключается в том, что сознание рассматривается как феномен объективной реальности, существующий в жизнедеятельности высокоуровневых биологических систем и, соответственно, необходимым инструментарием для его изучения обладают именно естественные науки. Тем более, что естественные науки в условиях современных технологических достижений демонстрируют существенный и устойчивый прогресс в этой области. На основании этого нередко делается вывод о том, что философия сознания может быть заменена нейронаукой, особенно по мере совершенствования технологического инструментария последней.
Разумеется, философия не может предложить столь же разнообразный и эффективный арсенал эмпирических методов, но философская мысль на протяжении всей истории европейской науки выступала в качестве своеобразного концептуального резервуара, позволяющего формулировать новые теоретические подходы путем осмысления проблем частного характера сквозь призму всеобщих взаимосвязей.
Применительно к проблеме сознания философская мысль постоянно сосредотачивается на изучении целостности и системности данного явления, показывая, что, помимо биологических характеристик, сколь бы сложноорга-низованными ни были биологические системы, основную загадку при обращению к сознанию для философа составляет человеческое «Я», личность человека, способного любить, нена-
видеть, делать нравственный выбор вплоть до самопожертвования, осознавать целостность, уникальность и границы своего внутреннего мира.
Именно это обстоятельство заставляет задаваться вопросом о продуктивности редуктив-ной методологической установки (деятельность сознания может быть объяснена путем изучения активности мозга) при исследовании сознания и задумываться о том, не приведет ли такая установка к неправомерному упрощению проблемы сознания в целом, даже при наличии успехов инструментального характера.
Сравнительно-аналитический анализ аргументов представителей философии сознания и нейронауки позволяет сделать следующие выводы:
- для философского исследования безусловно значимой является концепция, разрабатываемая нейронаукой, где сознание понимается как свойство высокоуровневых биологических систем. Эта идея разделяется сторонниками и телесно-ориентированного, и информационного подходов;
- возможность междисциплинарного взаимодействия философии и нейронауки возникает в плоскости такого обсуждения феномена сознания, где сохраняется понимание гетерономности и многоуровневости данного феномена. Ключевым здесь является вопрос о субъективной реальности. Тем более, что «трудная проблема», сформулированная Д. Чалмерсом сохраняет актуальность;
- неизбежность концептуального разрыва между философией и нейронаукой может быть спровоцирована игнорированием «трудной проблемы» в исследованиях. Особенно, если учесть то обстоятельство, что ключевой характеристикой субъективной реальности является созидание смысла, что связано с осмыслением собственного «Я», пониманием «Другого», взаимодействия с внешним миром. Отказ от понимания сознания в его главном проявлении, в смыслот-ворчестве, есть отказ от понимания сознания в целом;
- исследование феномена сознания теснейшим образом связано с понимаем человека: его целеполагания, нравственного выбора, способности творчества;
- поэтому самое главное для исключения концептуального разрыва между философией сознания и нейронаукой заключается в отказе от редукционисткой модели понимания сознания, основанной на сведении сложной, гетерогенного
феномена сознания лишь к отдельной, определенной, хотя и важной, области ее возможного изучения - к деятельности коры головного мозга.
В этом плане абсолютизация физикалист-ской и функционалистской установок в исследовании сознания неизбежно влечет за собой предельно технологизированный подход к человеку, что предстает не только как девальвация гуманистического потенциала науки, но и свидетельствует о наличии кризисных тенденций в культуре.
ЛИТЕРАТУРА
1. Levin David. Explaining Consciousness: The «Hard Problem». // Bulletin of the American Academy of Arts and Sciences. 1993. Vol. 46. No. 8. P. 7-30.
2. Thomas Nagel. What Is It Like to Be a Bat? // The Philosophical Review. 1974. Vol. 83. No. 4. P. 435450.
3. Chalmers D.J. Facing up to the problem of consciousness. // Journal of Consciousness Studies. 1995. No. 2(3). P. 200-219.
4. Chalmers D.J. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. New York: Oxford University Press, 1996. 414 р.
5. Chomsky Noam. New Horizons in the Study of Language and Mind. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. 230 р.
6. Сёрл Джон «Открывая сознание заново». М.: Идея-Пресс, 2002. 256 с.
7. Васильев В.В. Трудная проблема сознания. М.: Прогресс-Традиция, 2009. 272 с.
8. Jackson Frank. Epiphenomenal Qualia. // The Philosophical Quarterly. 1982. Vol. 32. No. 127. P. 127136.
9. Anderson Jane. Biological Naturalism and the Mind-Body Problem. Cham: Palgrave Macmillan, 2022. 295 р.
10. Чалмерс Дэвид. Сознающий ум: В поисках фундаментальной теории. М: УРСС: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. 512 с.
11. Анохин К.В. Коннектом и когнитом: заполнение разрыва между мозгом и разумом // Тез. докл. Седьмой Междунар. Конф. по когнитивной науке: (г. Светлогорск, 20-24 июня 2016 г.). М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. 720 с.
12. Дубровский Д.И. Сознание, мозг, искусственный интеллект. М.: Стратегия-Центр, 2007. 272 с.
13. Анохин К.В. Когнитом: в поисках фундаментальной нейронаучной теории сознания // Журнал высшей нервной деятельности. 2021. Т. 71. № 1. С. 39-71.
14. Фрит Крис. Мозг и душа: как нервная деятельность формирует наш внутренний мир. М.: Изд. АСТ: CORPUS, 2019. 335с.
REFERENCES
1. Levin David. Explaining Consciousness: The «Hard Problem». Bulletin of the American Academy of Arts and Sciences. 1993. Vol. 46. No. 8. P. 7-30.
2. Thomas Nagel. What Is It Like to Be a Bat? The Philosophical Review. 1974. Vol. 83. No. 4. P. 435-450.
3. Chalmers D.J. Facing up to the problem of consciousness. Journal of Consciousness Studies. 1995. No. 2(3). P. 200-219.
4. Chalmers D.J. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. New York, Oxford University Press, 1996. 414 р.
5. Chomsky Noam. New Horizons in the Study of Language and Mind. Cambridge, Cambridge University Press, 2000. 230 р.
6. Searle, John. Rediscovering ^^do^^ss. Moscow, Idea Press, 2002. 256 p.
7. Vasiliev V.V. The Difficult Problem of Consciousness. Moscow, Progress-Tradition, 2009. 272 p.
8. Jackson Frank. Epiphenomenal Qualia. The Philosophical Quarterly, 1982. Vol. 32. No. 127. P. 127136.
9. Anderson Jane. Biological Naturalism and the Mind-Body Problem. Cham., Palgrave Macmillan, 2022. 295 р.
10. Chalmers David. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. M oscow, URSS: Book House «LIBROCOM», 2013. 512 p.
11. Anokhin K.V. Connection and Cognition: Filling the Gap between the Brain and the Mind. The Seventh Int. Conf. on Cognitive Science: Abstracts of the reports (Svetlogorsk, June 20-24, 2016). Moscow, Publishing House «Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences», 2016. 720 p.
12. Dubrovsky D.I. Consciousness, Brain, Artificial Intelligence. Moscow, Strategy Center, 2007. 272 p.
13. Anokhin K.V. Cognition: in Search of a Fundamental Neuroscientific Theory of Consciousness. Journal of Higher Nervous Activity. 2021. Vol. 71. No. 1. P. 39-71.
14. Frith Chris. Brain and Soul: how Nervous Activity Shapes our Inner World. - Moscow, Ed. AST: CORPUS, 2019. 335 c.
Статья поступила в редакцию 05.05.2024;
одобрена после рецензирования 19.05.2024; принята к публикации 10.06.2024.
The article was submitted 05.05.2024;
approved after reviewing 19.05.2024; accepted for
publication 10.06.2024.
