CC BY
66
МАТЕРИАЛЫ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
«ПОЗНАНИЕ И ЦЕННОСТИ: ЛИЧНОСТНЫЕ ОРИЕНТИРЫ».
К 90-ЛЕТИЮ Л.А. МИКЕШИНОЙ
Б. Л. Яшин
Доктор философских наук, профессор кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета E-mail:jabor123@rambler.
Boris L. Yashin
Dr. Sc. (Philosophy), Professor of the Chair of Philosophy, Institute for Social and Humanitarian Education, Moscow State Pedagogical University, Russia
УДК 008 DOI: 10.24412/2071-6427-2021-1-68-77
Проблема истины в социогуманитарном, естественнонаучном и логико-математическом знании
В статье отмечается, что практически все ученые, независимо от того, в какой области науки они работают, испытали на себе влияние фундаментальных идей и критериев классической науки и гносеологии. Утверждается, что понимание истины как относительного, изменяющегося знания не стало пока характерным ни для естественных, ни для социальных, ни для гуманитарных наук. В социогуманитарных исследованиях российских авторов существуют лишь отдельные попытки такого рода, например, некоторые историки допускают даже плюрализм истин. Показывается, что понимание зависимости трактовки истины от трактовки субъекта обнаруживается как в работах по философии физики, где обосновывается ее связь с деятельностью познающего субъекта, всегда несущей «на себе его следы», так и в современной философии математики. Также трактовка истины затрагивает интересы и «работающих математиков», которые предлагают множество различных определений математической истины. Выявляются причины, вызывающие существенные трудности при использовании классической трактовки понятия «истина» в эпистемологии и современной науке.
Ключевые слова: естествознание, истина, математическая истина, социогуманитарное знание, субъект, плюрализм, теория соответствия.
Как цитировать статью: Яшин Б. Л. Проблема истины в социогуманитарном, естественно-научном и логико-математическом знании // Ценности и смыслы. 2021. № 1 (71). С. 68-77.
В настоящее время уже нельзя не согласиться с очевидностью того факта, что все ученые, независимо от того, в какой области науки они работали или работают — в естествознании, социальном, гуманитарном или техническом знании, в той или иной мере «испытали на себе влияние фундаментальных идей и критериев классической науки и гносеологии» [6, с. 212]. Это влияние не ослабло и в наши дни, что отчетливо проявляется в отношении понимания научной истины. Истина до сих пор многими отечественными и зарубежными учеными, как справедливо отмечает Л. А. Микешина, «рассматривается с позиций теории соответствия знания и действительности, как объективная, независимая от субъекта познания, в диалектическом единстве абсолютной и относительной истины, проверяемой на основе практики как критерия истины» [6, с. 212].
Иными словами, в современной науке ученые в своем большинстве при оценке истинности полученного в исследовании знания, как и многие столетия назад, опираются на классическое определение истины. В естествознании, например, предложение считают истинным, в том случае, когда его семантическое значение соответствует аналогичному значению предложения, выраженному в естественном или искусственном (формальном, символическом) языке той или иной науки, с помощью которого описывают полученные эмпирические данные. При этом подразумевается, что само это описание соответствует описываемой объективной реальности [14, с. 212].
Очевидно, что истина здесь понимается в традиционном, классическом смысле — как согласованность интеллекта и рассматриваемой им вещи, то есть как «соответствие мысли предмету» [2, с. 604]. Очевидно и то, что в этом случае понимание истины предполагает, во-первых, ее конкретность, т.е. обязательную связь ее содержания с теми или иными определенными условиями, с теми или иными вполне определенными обстоятельствами. Это могут быть имеющиеся в распоряжении исследователя базовые научные знания, используемый им язык, применяемые методы, технические средства и т.п. А во-вторых, такое понимание истины в обязательном порядке требует практической проверки (нередко многократной), подтверждающей установленное соответствие полученного ранее результата реальному положению вещей.
Совокупность этих двух требований с очевидностью свидетельствует о том, что научная истина никогда не может быть абсолютной, т.е. завершенной, неизменной, безусловной, окончательной истиной. Что она
представляет собой либо процесс смены друг другом относительных истин, устанавливаемых и принимаемых в тех или иных конкретных условиях, на том или ином временном этапе развития науки, либо ситуацию выбора «наилучшего», с точки зрения субъекта, варианта из некоторого набора опять-таки относительных истин. Хорошо известны сегодня и такие ситуации в развитии науки, которые характеризуются радикальными изменениями в системе научного знания или качественными изменениями в системе субъект-объектных отношений, связанных с ними целей и задач, инструментария и т.п., то есть с изменениями в характере исследовательской деятельности, приводящими в своей совокупности к смене научной картины мира. Обе эти ситуации получили название научных революций. Научные революции также со всей очевидностью свидетельствуют о том, что истина в перманентно развивающемся научном познании не может быть абсолютной в принципе. Естественно, что это необходимо учитывать при попытках трактовки научной истины в любой из областей целостной системы современного научного знания.
Тем не менее, как отмечает Л. А. Микешина, и по сей день в нашей стране господствующими являются «фундационистские принципы познания», а «классический подход в понимании истины» находит свое выражение сегодня «в эпистемологических и методологических рассуждениях» многих не только отечественных, но и зарубежных ученых [6, с. 212]. Такое положение дел характерно прежде всего для философии естествознания и самих естественных наук. Казалось бы, что в системе социогуманитарного знания, в формировании которого существенную роль играет познающий субъект, понимание истины не как абсолютно точного неизменного знания, а как знания, имеющего относительный характер, зависящего от многих и многих параметров (и, в первую очередь,— от субъекта), то есть как изменяющегося знания, должно было утвердиться уже давно. Однако и в этой области науки на самом деле это не так. В то же время в социогуманитарных исследованиях российских авторов нельзя не заметить и попыток повлиять на сложившуюся ситуацию.
Одни исследователи истины в гуманитарном знании отмечают ее «творческий», «исторически и регионально меняющийся характер», используя вместо этого понятия «более слабые понятия», такие как, например, «достоверность», «правда» и «правдоподобие» [9, с. 233]. При этом содержание этих последних полагается всем достаточно очевидным.
Другие, отмечая специфику трактовки истины «в сфере социальных и гуманитарных наук, в связи с присутствием субъективных интересов индивидов и масс», настаивают на том, что категория «истинность» в этой области научного знания «не вполне применима, поскольку приобретает субъективно-оценочный подтекст», что «здесь уместнее использовать категорию „достоверности"» [10, с. 99]. К сожалению, и здесь содержание этой последней явным образом также не раскрывается. Третьи, отмечая слабости классической концепции истины, предлагают создать некую «универсальную» или «синтетическую» концепцию» истины, которая соединила бы в себе «адекватные моменты имеющихся концепций истины» и которая могла бы использоваться во всех областях научного знания [1].
Указывая на наличие проблемы неоднозначного понимания истины в исторической науке, известный историк науки К. В. Хвостова, например, утверждает, что, несмотря на существующее сходство исторической науки с естествознанием, нельзя не видеть и существующих между ними принципиальных различий, прежде всего по предметам их исследования. Поэтому классическое, «аристотелевское понимание истины как соответствия мысли предмету изучения», а для историка — это «соответствие исторического высказывания данным источников,— пишет она,— не следует рассматривать как всеобъемлющее <...> для характеристики исторической истины в целом имеют значение идеи конструирования и когерентности научной истины, распространенные в современной эпистемологии. Названные представления,— делает вывод К. В. Хвостова,— предполагают соответствие истины имеющемуся уровню научного знания, а также допускают плюрализм истин.» [11, с. 35]
На мой взгляд, нельзя не согласиться с тем, что в историческом и в социогуманитарном знании в целом такое понимание истины, вместе с которым признается и возможность существования не одной истины, а различных ее вариантов, объясняется прежде всего «предпочтениями исследователя и неформализованными концепциями» [6, с. 311]. Иными словами, здесь с очевидностью проявляется зависимость понимания истины от субъекта, неразрывная их связь, то есть субъектность истины. Но ведь и в естествознании эта субъектность знания при ближайшем его рассмотрении оказывается очевидной: деятельность субъекта вместе с ее результатами в той или иной мере всегда и везде, как отмечает Е. А. Мамчур, «несет на себе следы познающего субъекта» [5].
В качестве подтверждения этого она, в частности, ссылается на кван-
товую механику, где невозможно получить «чистые» результаты наблюдения микрообъекта, так как «характер получаемой информации о микрообъекте» зависит от субъекта или используемого им прибора; на такое же положение дел в теории относительности, где нельзя однозначно ответить на вопросы о длине тела, промежутке времени или массе тела без указания инерциальной системы отсчета, в рамках которой произведено измерение, так как «эти величины изменяются в зависимости от того, с какой скоростью движется система» [5]. Еще одним примером, который приводит в своей статье Е. А. Мамчур, является ситуация с изучением больших, включающих в себя человека, сложнооргани-зованных систем, которые находятся в центре внимания синергетики, где, по мнению некоторых отечественных философов, отвергается сама возможность становления в ней парадигмы «внешнего наблюдателя» или метанаблюдателя. «Для таких систем,— утверждает она,— также невозможно построить объектное описание» [5]. Такое положение дел в естественных науках во многом связано еще и с тем, что наличие отличающихся друг от друга теоретических, в большинстве своем математических моделей одного и того же объекта или их системы, каждая из которых является достаточно обоснованной, создает возможность существования не одной, а нескольких истин. Очевидно, что в таких случаях перед исследователем возникает серьезная проблема выбора варианта признанного истинным знания, который во многом зависит от степени его доверия к той или иной конкретной модели.
Вопрос о зависимости / независимости истинности знания, полученного на теоретическом уровне с помощью математического аппарата, а по сути дела, проблема математической истины — «является центральной темой и в современной философии математики, включающей в себя вопросы эпистемологии и онтологии формальных теорий» [12, с. 5]. К этому можно добавить, что эта проблема не является проблемой сугубо философов математики, так или иначе она затрагивает интересы и «работающих математиков». В современной математике можно обнаружить множество различных высказываний о сущности математической истины, «которые расположились в диапазоне от невозможности дать определенный ответ до безусловной истинности математических теорем» [7, с. 41].
Может быть, особенно наглядно сложности определения понятия истинности в математике проявляют себя в математических идеях,
для которых нередко оказывается весьма трудным найти варианты их соотнесения с реальной действительностью хотя бы в контексте используемых при этом содержательных научных теорий. Есть и другой аспект проявления сложности понимания, а значит, и оценки истинности математического знания. Это связано с возможностью предположения ее относительности в ситуации отображения объекта, взятого не целиком, не полностью, не во всем его объеме или его связях с другими объектами, а в некоторых обусловленных чем-либо пределах. В таком случае оказывается, что и математическая истина отображает объект познания не полностью, а лишь в определенных обусловленных пределах. Поэтому, пишет Н. В. Михайлова, она сама «может оказаться относительной, т.к. в математике логически выведенные истины ограничиваются рамками начальных условий задачи или набором исходных аксиом, а с точки зрения проблемы обоснования нельзя настаивать на безупречности проведенного рассуждения о непротиворечивости аксиоматизированных математических теорий» [7, с. 43].
Учитывая слабости классической концепции истины, различными философами были предложены и другие подходы к ее пониманию. В настоящее время хорошо известны и такие ее концепции, как когерентная и прагматическая. В первой понимание истины связано с идеей согласованности некоторого высказывания с уже принятыми в теории утверждениями. В формальных науках, например, в «математике и логике, не имеющих непосредственной связи с опытом,— отмечает А. А. Ивин,— истина как согласование нового положения с уже принятыми утверждениями является основным рабочим инструментом». При этом,— продолжает он, «большинство „математических" и „логических истин" никогда не выходит за пределы согласования их с уже принятыми математическими и логическими теориями и теми критериями, по которым оцениваются последние» [3, с. 46-47].
Вторая концепция предполагает полезность, практическую ценность некоторого утверждения при его использовании в решении какой-либо проблемы, в достижении успеха в поиске пути, ведущего к цели. Но в математике, например, а также в абстрактных, далеких от конкретной предметной деятельности областях математического естествознания «согласованность обычно определяется степенью полезности этого положения для данной области и смежных с нею отраслей знания». Из чего следует, что в этих областях научного знания согласованность и по-
лезность «являются взаимно поддерживающими друг друга свойствами рассматриваемых математических утверждений» [3, с. 49].
Какой же концепции явно или неявно придерживается в своих разработках математик? Скорее всего, он вовсе не задается вопросом об истинности его теорий. Он уверен в том, что, если то или иное положение математики представляет собой логическое следствие из непротиворечивой системы аксиом, то оно должно считаться истинным, так как любая такая система не может содержать ложных положений. Поэтому проблема истинности теорем математики трансформируется в проблему непротиворечивости аксиоматик, лежащих в основании их доказательства, и правильности самого доказательства. И, как следствие, возникает вопрос о достаточности непротиворечивости аксиом и правильности вывода для оценки его результата как истинного [14, с. 52-55].
Иными словами, непротиворечивость той или иной математической теории оказывается необходимым, но недостаточным условием истинности ее предложений. Для этого необходима еще их формальная доказуемость. Поэтому вполне можно согласиться с тем, что «мы можем определить понятие истинности предложений в математике как формальную доказуемость в непротиворечивой теории» [13]. Вместе с тем надо отметить, что этот вывод не касается вопроса непротиворечивости математики в целом. Он и сегодня остается актуальным для математики, прежде всего в связи с существующей в ней общей проблемой непротиворечивости ее оснований.
В завершение сказанного можно отметить, что трудности, которые возникают при использовании аристотелевской, корреспондентской или, как ее чаще всего называют, классической трактовки понятия истины в науке и философии научного познания, свидетельствующие о необходимости «нового осмысления понятия истина» [6, с. 209], во многом связаны со следующими причинами, на которые указывают многие исследователи.
Во-первых, это отсутствие общего понимания (согласия) в том, каким образом в трактовке понятия «истина» и самой оценке результата познания учитывать субъекта, его влияние на характер полученного знания. Во-вторых, объясняется «отсутствием достаточно четких критериев, позволяющих отделить истину от заблуждения» [8, с. 8], а также «неясностью понятия „соответствие", посредством которого определяется понятие истины» [8, с. 8]. В-третьих, отсутствием «четкого и общепринятого
представления о том, что такое знание и чем оно отличается от мнения и веры» [8, с. 9], а в силу этого, по всей видимости, и существующим в настоящее время достаточно большим «качественным разнообразием различных видов научного знания» [4, с. 7].
Устранение этих причин, а значит, и разрешение названных выше трудностей, с моей точки зрения, требует поиска новых форм и новых подходов, направленных на более глубокое изучение и понимание проблемы истины в научном знании.
Литература
1. Губанов Н. Н., Губанов Н. И., ЧеремныхЛ. Г. и др. Перспективы разработки синтетической концепции истины // Гуманитарный вестник. 2020. № 1 (81) [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/perspektivy-razrabotki-sinteticheskoy-kontseptsii-istiny (дата обращения: 06.01.2021).
2. Декарт Р. Сочинения. В 2-х т. / пер. с лат. и франц. / сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова. Т. 1. М.: Мысль, 1989. 654 с.
3. Ивин А. А. Проблема истины в математике // Философия математики: актуальные проблемы. Математика и реальность: тезисы Третьей всеросс. науч. конф.; 27-28 сентября 2013 г. / редкол.: Бажанов В. А. и др. М.: Центр стратегической конъюнктуры, 2013. 270 с.
4. Лебедев С. А. Научная истина и ее критерии // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2012. № 4. С. 7-22.
5. МамчурЕ. А. Еще раз об истине // Epistemology & Philosophy of Science. 2008. № 2 [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/esche-raz-ob-istine (дата обращения: 06.01.2021).
6. МикешинаЛ. А. Современная эпистемология гуманитарного знания: междисциплинарные синтезы. М.: Политическая энциклопедия, 2016. 463 с.
7. Михайлова Н. В. Понятие истинности математической теории в контексте обоснования современной математики // Российский гуманитарный журнал. 2017. Т. 6, № 1. С. 40-47.
8. Никифоров А. Л. Понятие истины в теории познания // Понятие истины в социогуманитарном познании / отв. ред. А. Л. Никифоров. М.: ИФРАН, 2008. 212 с.
9. Павлов А. В. Логика и методология науки. Современное гуманитарное познание и его перспективы: учеб. пособие. М.: Флинта; Наука, 2010. 344 с.
10. Пивоев В. М. Социальные и гуманитарные науки: специфика и соотношение // Вестник Ишимского гос. пед. ин-та им. П. П. Ершова. 2013. № 3. С. 91-101.
11. Хвостова К. В. Особенности истины и объективности в историческом знании // Вопросы философии. 2012. № 7. С. 27-37.
12. Хлебалин А. В. Понятие истины в математической теории // Сибирский философский журнал. 2016. Т. 14, № 2. С. 5-12.
13. ЯновЮ. И. Математика, метаматематика и истина. М.: ИПМ им. М. В. Келдыша. Препринт № 77, 2006. 32 с.
14. Яшин Б. Л. Проблема истины в математике // Математика в контексте философских проблем. М.: МГПИ, 2012. С. 49-55.
THE PROBLEM OF TRUTH IN SOCIO-HUMANITARIAN, NATURAL SCIENCE AND LOGICAL-MATHEMATICAL KNOWLEDGE
The author notes that almost all scientists, regardless of what field of science they work in, have been influenced by the fundamental ideas and criteria of classical science and epistemology. It is argued that the understanding of truth as a relative, changing knowledge has not yet become characteristic either in the natural, social, or humanitarian sciences. In the socio-humanitarian studies of Russian authors, there are only some attempts of this kind, in which, in particular, in history, even a pluralism of truths is allowed. The paper shows that the understanding of the dependence of the interpretation of truth on the subject is found both in works on the philosophy of physics, which substantiates its connection with the activity of the cognizing subject, which always bears "its traces", and in modern philosophy of mathematics. That it also affects the interests of "working mathematicians" who offer many different definitions of mathematical truth. In conclusion, the author identifies a number of the most important reasons that cause significant difficulties in using the classical interpretation of the concept of "truth" in epistemology and modern science.
Keywords: natural science, truth, mathematical truth, socio-humanitarian knowledge, subject, pluralism, correspondence theory.
References
• Dekart R. Sochineniya. V 2-h t. / per. s lat. i franc. / sost., red., vstup. st. V. V. Sokolova. T. 1. M.: Mysl', 1989. 654 s. [In Rus].
• Gubanov N. N., GubanovN. I., Cheremnyh L. G. i dr. Perspektivy razrabotki sintetiches-koj koncepcii istiny // Gumanitarnyj vestnik. 2020. № 1 (81) [Elektronnyj resurs]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/perspektivy-razrabotki-sinteticheskoy-kontseptsii-isti-ny (data obrashcheniya: 06.01.2021). [In Rus].
• Hlebalin A. V. Ponyatie istiny v matematicheskoj teorii // Sibirskij filosofskij zhurnal. 2016. T. 14, № 2. S. 5-12. [In Rus].
• Hvostova K. V. Osobennosti istiny i ob"ektivnosti v istoricheskom znanii // Voprosy fi-losofii. 2012. № 7. S. 27-37. [In Rus].
• Ivin A. A. Problema istiny v matematike // Filosofiya matematiki: aktual'nye problemy. Matematika i real'nost': tezisy Tret'ej vseross. nauch. konf.; 27-28 sentyabrya 2013 g. / redkol.: Bazhanov V. A. i dr. M.: Centr strategicheskoj kon"yunktury, 2013. 270 s. [In Rus].
• Lebedev S. A. Nauchnaya istina i ee kriterii // Novoe v psihologo-pedagogicheskih issle-dovaniyah. 2012. № 4. S. 7-22. [In Rus].
• Mamchur E. A. Eshche raz ob istine // Epistemology & Philosophy of Science. 2008. № 2 [Elektronnyj resurs]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/esche-raz-ob-istine (data obrashcheniya: 06.01.2021). [In Rus].
• Mihajlova N. V. Ponyatie istinnosti matematicheskoj teorii v kontekste obosnovaniya sovremennoj matematiki // Rossijskij gumanitarnyj zhurnal. 2017. T. 6, № 1. S. 40-47.
[In Rus].
• Mikeshina L. A. Sovremennaya epistemologiya gumanitarnogo znaniya: mezhdisci-plinarnye sintezy. M.: Politicheskaya enciklopediya, 2016. 463 s. [In Rus].
• Nikiforov A. L. Ponyatie istiny v teorii poznaniya // Ponyatie istiny v sociogumanitarnom poznanii / otv. red. A. L. Nikiforov. M.: IFRAN, 2008. 212 s. [In Rus].
• Pavlov A. V Logika i metodologiya nauki. Sovremennoe gumanitarnoe poznanie i ego perspektivy: ucheb. posobie. M.: Flinta; Nauka, 2010. 344 s. [In Rus].
• Pivoev V. M. Social'nye i gumanitarnye nauki: specifika i sootnoshenie // Vestnik Ishimskogo gos. ped. in-ta im. P. P. Ershova. 2013. № 3. S. 91-101. [In Rus].
• Yanov Yu. I. Matematika, metamatematika i istina. M.: IPM im. M. V. Keldysha. Preprint № 77, 2006. 32 s. [In Rus].
• Yashin B. L. Problema istiny v matematike // Matematika v kontekste filosofskih problem. M.: MGPI, 2012. S. 49-55. [In Rus].
