CC BY
31
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 34 (249). История. Вып. 48. С. 46-50.
С. А. Баканов
ПРОБЛЕМА ИСЧЕРПАНИЯ РЕСУРСНОЙ БАЗЫ УРАЛЬСКОЙ УГОЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ НА РУБЕЖЕ 1950-1960-х ГОДОВ
Статья направлена на изучение процесса принятия решений о развитии угледобывающей промышленности Урала в условиях резкого сокращения ее ресурсной базы в 1950-1960-е гг. На примере Кизеловского, Челябинского и Богословского месторождений показана неспособность политической власти и хозяйственного руководства предложить антикризисную программу действий.
Ключевые слова: угольная промышленность Урала, добыча угля, модернизация производства, ресурсная база уральской промышленности, исчерпание ресурсов.
В СССР на рубеже 1950-60-х гг. угольная промышленность продолжала оставаться в числе важнейших стратегических отраслей, правда, все более проигрывала конкуренцию за ресурсы с набирающим обороты нефтегазовым комплексом. В 1958 г. СССР вышел на первое место в мире по валовой добыче угля и продолжал удерживать его до 1980 г. При этом угольной отрасли с конца 1950-х гг. удавалось поддерживать среднегодовые темпы прироста добычи угля только на уровне 1,3 %, что существенно уступало показателям предшествовавших десятилетий. Так, в период индустриализации с 1927 по 1941 г. среднегодовые темпы составляли 12,5 %, а в послевоенные годы - с 1946 по 1958 г. -9,6 %1. Сохранение небольшого роста оказывалось возможным как за счет экстенсивного освоения новых бассейнов на востоке страны, так и продолжавшегося повышения производительности шахтерского труда. В масштабах всей страны отрасль с конца 1950-х гг. замедлила темпы своего развития, но для некоторых угольных бассейнов - Подмосковного и расположенных на Урале Кизеловского, Челябинского и Богословского - рубеж 1950-1960-х гг. оказался временем прохождения пика их добычи, после которого начинался относительно быстрый упадок.
Первым с проблемой нехватки разведанных запасов угля столкнулся в середине 1950-х гг. Кизеловский бассейн. В директивных указаниях к VI пятилетнему плану для комбината «Молотовуголь» указывалось, что в Кизеловском бассейне, в соответствии с распоряжениями Совета Министров, принятыми в 1948 и 1953 гг., должна была быть построена 31 новая шахта, однако за про-
шедший с момента принятия этих постановлений период реально заложено было только 10 новых добычных предприятий, а введено в строй только 7. Причина - отставание геологоразведки2. На самом деле, геологоразведка не просто отставала, она вообще не давала положительных результатов, так как пригодные для эксплуатации участки в бассейне заканчивались. А ведь по постановлению 1953 г., помимо новых шахт, в Кизеловском районе намечалось строительство еще ряда сверхлимитных объектов общей стоимостью 592 млн р., в том числе: Кизеловская ЦЭС, водопроводы, шоссейные дороги, железнодорожные ветки, курорт на Каме, Молотовский горный институт, кирпичные и др. заводы, а плюсом к тому - 800 тыс. м2 жилья, 15 клубов, 28 школ, 32 детсада, 15 больниц и амбулаторий3. Возведение всех этих объектов оказывалось под большим вопросом по причине отсутствия разведанных запасов на площадках запланированных к строительству шахт.
В апреле 1956 г. состоялось геологическое совещание по перспективам Кизеловского каменноугольного бассейна. Предыдущее подобное совещание проходило в 1949 г. и предполагало значительные перспективы бассейна. Однако они не подтвердились, несмотря на то, что за эти 7 прошедших лет было произведено разведочного бурения в два раза больше (270 тыс. м.), чем за все время существования бассейна (130 тыс. м.). Многие месторождения, на которые рассчитывали геологи, оказались с непромышленной угленосностью или же на большей глубине, чем предполагалось. Выступавший на совещании 1956 г. представитель Главу-глегеологии Т. С. Калмыков признавал: «За-
пасы угля, которые считались достоверными 20 лет тому назад и которые подсчитывались к XVII Геологическому конгрессу в 1937 г. в количестве более 3 млрд т., к настоящему моменту значительно сократились в результате проведенных разведок. Мы сейчас имеем только около одной четверти этих запасов угля. Больше того, должен сказать, что около одной трети имеющихся запасов залегает на глубине более 1000 м., т. е. на глубине, труднодоступной не только для разработки, но даже для разведочного бурения»4.
К этому следует добавить, что бассейн имел сложные горно-геологические условия, которые на больших глубинах еще более осложнялись. Особенностями Кизеловского бассейна считались: 1) широкое развитие карстовых процессов при сложной тектонике и наличие обильных атмосферных осадков, которые вели к концентрации подземных вод в толще кровельных пород. Приток шахтных вод на отдельных шахтах достигал свыше 1000 м3 в час, а в отдельных случаях до 2500 м3; 2) высокая кислотность шахтных вод (до 12 г серной кислоты на 1 л воды) вела к сильной коррозии водоотливных установок, рельс, канатов и другого оборудования; 3) крепкие угли и породы сдерживали применение новейших средств механизации; 4) способность углей к самовозгоранию требовала применения профилактических мер, в том числе и заиливания; 5) эксплуатационные работы велись на больших глубинах и глубина разработок ежегодно увеличивалась; 6) с 1947 г. обнаружились «горные удары», опасность по которым была отмечена на каждой третьей шахте бассейна; 7) высокая опасность по метану; 8) 20 шахт из 35 имели сложные двух- и трехступенчатые схемы подъема грузов, что усложняло вопросы проветривания, водоотлива и увеличивало количество поддерживаемых выработок. Так, увеличение добычи на 35 % требовало увеличить протяженность стволов и уклонов на 195 %5.
По состоянию на 1 января 1956 г. запасы угля в Кизеловском бассейне составили всего 837 млн т., в том числе по категориям А+В (наиболее качественным по химическому составу) - 349 млн т. При этом около половины всех запасов залегало на глубинах свыше 600 м. Там же, где пласты залегали выше этой глубины, как правило, уже велась разработка действующими 35 шахтами. В строительстве находилось еще 11 шахт, которые должны
были заменить предприятия, запасы по которым исчерпывались. Резервных же участков имелось всего 9 с запасами около 84 млн т. Ожидалось, что за 1956-60 гг. будут полностью выработаны запасы по 6 шахтам, а еще на 7 предприятиях из-за выработки пластов и ухудшения горно-геологических условий существенно сократиться добыча. Чтобы сохранить рост добычи, требовалось в У1-й пятилетке заложить 15 новых шахт, закончить строительство и ввести в эксплуатацию 19 шахт (включая резервные участки) и провести реконструкцию еще 21 шахты на общую стоимость в 377 млн р. Однако даже при выполнении всех вышеуказанных условий рост добычи был возможен только до 1963 г., а дальше неизбежно начиналось бы снижение. Более того, уже к 1961 г. прекратилось бы строительство новых шахт, и шахтостроителям оказалось бы негде работать. Отработка запасов бассейна должна была произойти в течение 20-30 лет, и только 2 шахты - «им. В. И. Ленина» и Коспашская № 15 -могли существовать дольше, но не свыше 45 лет. Таким образом, ожидалось, что к 2000 г. производство угля в бассейне полностью прекратится6.
Похожая ситуация стала складываться и в Челябинском бассейне, где на 1 января 1956 г. действовало 36 шахт и 4 разреза, кроме того, в строительстве находилось 10 шахт, и были разведаны еще 13 участков, пригодных для закладки новых шахт. Ожидалось, что к 1960 г. будут отработаны 4 шахты и 1 разрез, к 1970 г. - еще 14 шахт и 2 разреза. Это должно было привести к двукратному сокращению добычи. Предполагалось, что подобный спад можно будет компенсировать за счет форсированного строительства новых шахт взамен выбывающих. Еще 20 перспективных участков были относительно мало разведаны, являлись небольшими по размерам, имели сложную геологию и обладали слабой угленасыщенностью. Тем не менее, предполагалось, что при условии ввода в эксплуатацию 43 новых предприятий (10 строящихся, 13 разведанных и 20 перспективных) можно будет обеспечить рост добычи по комбинату «Челябинскуголь» до 24 млн т. в 1964 г. с сохранением достигнутого уровня до 1968 г.7
Общие балансовые запасы угля на Урале по уточненным данным в 1958 г. составляли 5320,7 млн т. В том числе: Кизеловский
бассейн - 776,6 млн т., Серовский район (Карпинск, Волчанск) - 316,1 млн т., Егор-шинское и Буланаш-Елкинское месторождения - 302 млн т., Челябинский бассейн - 1371 млн т., Южно-Уральский бассейн (относительно слабо изученный) - 1565,9 млн т., Северо-Сосьвинское месторождение (совершенно не освоенное) - 838 млн т., прочие месторождения - 151,1 млн т.8 Исходя из наличия балансовых запасов, обеспеченность ими угледобывающих предприятий была везде на Урале одинаково удручающей: в Серовском районе - максимум 31 год, в Челябинском бассейне - 46 лет, в Южно-Уральском (Ку-мертау) - 44 года9. Эти расчеты стали своеобразным приговором, в соответствии с которым на Урале в XXI столетие не смогло бы войти ни одно предприятие отрасли.
Опасность массовой безработицы в случае закрытия угледобывающих предприятий в Кизеловском и других бассейнах была очевидна для местных руководителей, но не встречала понимания в Госплане. Так, Пермский СНХ в начале 1960-х гг. неоднократно докладывал Совету Министров о создавшемся положении и просил решить вопрос о трудоустройстве освобождающихся работников и использования материальных ценностей путем строительства новых шахт и крупных предприятий других отраслей. Однако Госплан РСФСР сообщил в 1961 г., что по его генеральной перспективе на территории бассейна было запланировано строительство лишь завода деревообрабатывающего инструмента и чулочной фабрики. По характеру и объему производства эти еще даже не построенные предприятия могли занять только членов семей шахтеров и небольшую часть вспомогательного персонала. Поэтому Пермский СНХ требовал запланировать размещение более крупных промышленных объектов, особенно в Гремячинске, а также строительство минимум трех шахт на разведанных полях с использованием жилого фонда и рабочих с закрывающихся предприятий10. К этому времени доля занятых в угольной промышленности составляла в Кизеле - 70 %, в Гремячинске - 88 %, в Губахе - 57 %. Было подсчитано, что непроизводственные основные фонды (здания и сооружения городской инфраструктуры) в Кизеловском бассейне стоили свыше 700 млн р., а шахты и другие промышленные предприятия бассейна добавляли еще 400 млн р.11
В 1963 г. по поручению заместителя председателя Совмина СССР А. Ф. Засядько (который пришел на этот пост из угольной промышленности) Пермский совнархоз составил на его имя докладную записку «О перспективах добычи угля в Кизеловском бассейне и трудоустройстве населения, использовании зданий и сооружений в районах с полной отработкой запасов угля». В ней подчеркивалось, что к 1970 г. в бассейне планировалось закрыть полностью 11 шахт с общим числом трудящихся 12194 человека, а к 1975 г. еще 8 шахт (7816 человек). Среди них - все шахты Гремячинского месторождения, на котором был построен город с населением в 45 тыс. жителей, а также большой ряд добывающих предприятий Губахинского и Кизеловского районов. Следом за шахтами неизбежно высвобождались работники железнодорожного транспорта, строительства, отделов рабочего снабжения и др. организаций, связанных с обслуживанием угледобычи, подсчитать которых не представлялось возможным. В случае их переселения, освобождались бы жилые и производственные здания и сооружения, а также учреждения соцкультбыта12.
Однако и этот документ дальнейшего движения не получил, поскольку у правительства не было еще готового рецепта преодоления подобного рода проблем. Ведь все предшествующие годы народное хозяйство страны было нацелено на решение совершенно иных задач - скорейшего развертывания новых производств в еще не освоенных районах, и опыта сворачивания неперспективного производства в уже относительно густо населенном районе ни у экономистов, ни у администраторов просто не было. Следствием этой растерянности стало откладывание решения данных проблем на неопределенный срок с сохранением неэффективных производств ради предотвращения возможного социального взрыва. Так, например, на Богословском месторождении, где в конце 1950-х гг. был достигнут максимальный уровень добычи - 12,2 млн т., который удавалось поддерживать до 1965 г., проблема решилась простым растягиванием сроков эксплуатации месторождения. По проекту освоения Богословского месторождения добыча здесь должна была полностью прекратиться уже в 1973 г. Благодаря наличию забалансовых запасов и проведению организационно-технических мероприятий для их отработки, срок
службы разреза был продлен еще на 25 лет, но с существенным уменьшением объемов добычи13. Горькую пилюлю снижения плановых заданий, что автоматически означало сокращение премий, подсластили государственной наградой. За успешное выполнение семилетнего плана, внедрение мощной горно-транспортной техники и новых методов организации ведения работ Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 мая 1966 г. трест «Вахрушевуголь» был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В отношении же Кизеловского и Челябинского бассейнов окончательное решение в этот период так и не было принято.
Следует заметить, что проблемы трудоустройства шахтеров усугублялись еще и тем, что некоторые правительственные решения своим следствием имели незапланированный рост конкуренции за рабочие места. Так, в 1961 г. уральский районный коэффициент был снят с рабочих Копейского рудоремонтного и Коркинского экскаваторноремонтного заводов по причине того, что эти предприятия стали считаться машиностроительными. Результатом этого решения был быстрый отток рабочих с этих предприятий, который едва не привел к их остановке. Потерявшие льготы рабочие, чтобы сохранить заработок, устремились на шахты, но там вакансий для всех не хватало. Другим примером такой непродуманности и непроработанности вопросов трудоустройства является законодательный запрет на использование женского труда на тяжелых и вредных работах. В 1960 г. на IV съезде профсоюза рабочих угольной промышленности делегат от «Челябинску-гля» обратил внимание собравшихся на эту острую, но ранее не осознававшуюся проблему: «Товарищи! Мы вывели женщин из шахт. Женщины наши - жены, сестры и матери проделали колоссальную работу в годы Великой Отечественной войны, они были на самых ответственных участках (навалоотбойщица-ми, откатчицами и т. п.). И куда их теперь девать? Куда трудоустраивать?»14. Действительно, в реалиях шахтерского моногорода расширение сети предприятий, не связанных с градообразующей функцией, становилось крайне актуальным, а подчас и жизненно необходимым.
К 1965 г. на Урале действовало 49 шахт (19 в Кизеловском бассейне, 26 в Челябинском и 4 на Егоршинско-Буланашском место-
рождении) и 9 разрезов (3 в Челябинскугле, 1 в Башкиругле и 5 в Вахрушевугле)15. Но число добычных единиц начало неуклонно сокращаться. За годы семилетки было закрыто 5 действующих предприятий и 4 строящихся. Кроме того, в системе местной топливной промышленности в 1959 г. были окончательно ликвидированы Брединские копи, в 1960 г. - Домбаровские, а в начале 1960-х гг. прекратили свое существование все оставшиеся мелкие угольные шахты Месттоппрома РСФСР на Урале.
Истощение большинства действующих месторождений уральского угля и отсутствие досконально разведанных новых месторождений, по которым были бы известны запасы угля, делали невозможным дальнейшее экстенсивное расширение добычи. Даже поддержание действующего уровня добычи требовало углубления выработок и обновления парка горной техники, что вело к удорожанию себестоимости и без того дорогой добычи. Отсутствие ресурсной базы угольной промышленности означало сокращение инвестиций в нее, следовательно, она постепенно теряла экономическое и политическое значение, как для своего Министерства, так и для своего региона, становилась неприоритетной и второстепенной.
В итоге сокращения своей ресурсной базы угольная отрасль на Урале довольно быстро начала сворачивать свое производство. Кизеловский угольный бассейн достиг пика своей добычи (12 млн т.) в 1959 г., Челябинский (23,7 млн т.) и Богословский (21,2 млн т.) - в 1965 г. Только в «Башкиругле» пик придется на более поздний период - вторую половину 1970-х гг. Суммарный прирост производства угля на Урале в 1958-65 гг. составил всего около 6 %, а доля Урала в общесоюзной добыче снизилась за тот же период с 11,7 % до 10,6 %16. К середине 1960-х гг. уральский уголь удовлетворял потребности региона в топливе только на 20-25 %. Из Караганды, Экибастуза и Кузбасса на Урал приходилось завозить столько же угля, в пересчете на условное топливо, сколько добывалось в крае17.
Примечания
1 Рассчитано по: Грунь, В. Д. [и др.] История угледобычи в России / под общ. ред. Б. Ф. Братченко. М., 2003. С. 459-474.
2 Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. Р-1151. Оп. 1. Д. 2031. Л. 138.
3 Пермский государственный архив новейшей истории (ПермГАНИ). Ф. 105. Оп. 21. Д. 124. Л. 30-31.
4 Сборник материалов геологического совещания по перспективам Кизеловского каменноугольного бассейна (17-19 апр. 1956 г.) Пермь, 1958. С. 6-7.
5 Там же. С. 39-40, 42.
6 Там же. С. 32-33, 161.
7 Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. П-288. Оп. 20. Д. 142. Л. 10-11.
8 Перспективы развития угольной промышленности СССР / под общ. ред. Б. Ф. Братчен-ко. М., 1960. С. 173.
9 Сборник материалов геологического совещания... С. 161.
10 Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 233. Оп. 1. Д. 23. Л. 43.
11 Варламов, С. Новь древнего Урала / С. Варламов, А. Кибальчич. М., 1975. С. 164-165.
12 РГАЭ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 23. Л. 42.
13 Заиченко, Ю. А. История открытой добычи угля на Среднем Урале // Уголь. 1999. № 5. С. 33.
14 ГАРФ. Ф. Р-7416. Оп. 7. Д. 2958. Л. 273.
15 Угольная промышленность СССР за 50 лет : стат. справ. М., 1968. С. 44-45, 93, 95.
16 Рассчитано по: Грунь, В. Д. Указ. соч. С.414-416.
17 История народного хозяйства Урала (19461985). Ч. 2. Свердловск, 1990. С. 108.
