CC BY
12
ных факторов, отрицательно сказывающихся на жизнедеятельности биологических ресурсов самого человека. Это, прежде всего, проявляется в снижении производительности труда и повышении ресурсо-емкости продукции. О динамике материалоемкости сельскохозяйственной продукции свидетельствует изменения удельного веса средств промежуточного потребления в стоимости валового продукта сельского хозяйства.
Анализ воспроизводства регионального валового продукта сельского хозяйства и складывающиеся при этом пропорции между его составными частями показывают, что его эффективность по конечным результатам во многом определяется сложившейся в данное время конъюнктурой экономики в стране и сти-
хийными процессами, протекающими на продовольственном рынке. Об этом свидетельствуют колебания уровня цен как на совокупную продукцию сельского хозяйства, так и на материально-технические средства промышленного производства, используемые в процессе промежуточного потребления.
Таким образом, решение проблемы обеспечения продовольственной безопасности связано с разработкой научно обоснованных долгосрочных и системных программ, стратегии развития аграрного сектора экономики регионов России, ориентированного на повышение жизненного уровня населения за счет инновационного развития воспроизводственных процессов в АПК, прежде всего, в сельском хозяйстве.
Проблема институционализации рентных
доходов в аграрном секторе современной
России
Щипанов Э.Ю. *
The imperfection of the legislation governing the relationships of land ownership and land use and incompleteness of institutional reorganizations in the Russian agricultural sector led to the formation of different forms of latent distribution of actual land rent. Within the limits of the existing economic system their rates are calculated regardless of the size of the actual land rent. Consequently, privately owned agricultural lands are not regarded as the source of revenue of the household sector.
Переход к рыночным отношениям привел к глубоким изменениям в российской экономической системе и, в том числе — к становлению многообразия форм собственности и хозяйствования в сфере землепользования. В этой связи устойчивое развитие отечественного агропромышленного комплекса требует формирования адекватной существующим условиям институциональной среды, отсутствие которой создает предпосылки сохранения диспропорций воспроизводственного процесса. В частности, новой системе отношений собственности на землю при доминировании ее частной формы, должен быть адекватен порядок распределения и присвоения земельной ренты. Однако в современной России несовершенство законодательной базы в этой области и незавершенность институциональных преобразований в аграрном
секторе национальной экономики привели к возникновению многочисленных форм перераспределения рентных доходов, зачастую носящих скрытый характер. Результатом латентности указанных отношений стало широкое распространение представлений об отсутствии условий образования земельной ренты в сельскохозяйственном производстве1. По мнению автора, недоступность для мониторинга со стороны официальных органов информации об объемах и направлениях движения рентных доходов не является подтверждением этого тезиса, а скорее свидетельствует о необоснованности распределения ренты.
Одним из основных элементов радикальной трансформация социально-экономического устройства российского общества в конце XX в., безусловно, стала очередная попытка решения земельного
Доцент кафедры социально-экономической и региональной статистики Ростовского государственного экономического университета «РИНХ», кандидат экономических наук.
Ol
Z
0) о о сч
о о о
Q. С[ CQ
s
I-
о
0
1
о я с о т ф VO >s о
о
ш у
S
2
0
1
о *
о
2 ф d
я *
<
S I
н
о ф
со
вопроса. Фундаментальность прочих новаций системного характера на какое-то время оттеснила на второй план преобразования в этой сфере, но не привела к уничижению их последствий. Тектонические сдвиги в структуре собственности на природные ресурсы, произошедшие в ходе реализации земельной реформы в России, не имеют аналогов в современной экономической истории ни по масштабам, ни по скоротечности. Так, всего за несколько лет была практически устранена монополия государственной собственности на землю: в общей сложности приватизации подверглось 117,6 млн га или более 63 % всей площади сельскохозяйственных угодий страны. В результате осуществленного разгосударствления 11,8 млн российских граждан получили возможность стать землевладельцами на праве частной собственности2. Однако, формальная сторона этих процессов, выражающаяся в количественной оценке разгосударствления земельной собственности и внешне представляющаяся вполне благополучной, не отражает сложности и противоречивости сформировавшейся в результате земельной реформы системы сельскохозяйственного землевладения и землепользования.
Особенности исторического процесса в России в значительной степени предопределили отсутствие эволюционного характера в развитии земельных отношений. В этой связи стабильность правовых и экономических основ применительно к указанной области можно рассматривать скорее как исключение, поскольку с традиционно присущей земельным реформам в российских условиях непоследовательностью непродолжительные и революционные по своему характеру попытки либерализации сменялись неминуемым регрессом.
Возвращаясь к последнему отечественному опыту реформирования земельных отношений, следует отметить, что, несмотря на принятие соответствующих нормативных актов, денационализация земельных ресурсов в течение ряда лет носила исключительно декларативный характер. Фактически передача сельскохозяйственных угодий в частную собственность ограничивалась закреплением права получения земельного участка представителями определенных категорий российских граждан. Попытки реализации этого права и вовлечения земли в сельскохозяйственное производство на принципиально новых, рыночных основах на начальном этапе реорганизации аг-
рарного сектора России носили экспериментальный характер. По мнению большинства экспертов, все они потерпели неудачу, в качестве основных причин чего называются отсутствие необходимой инфраструктуры, адекватной изменившимся экономическим реалиям и широкомасштабной государственной поддержки по различным направлениям — от финансово-кредитного — до образовательного3. Не оспаривая значимости указанных факторов, автор, тем не менее, рассматривает в качестве основополагающего искусственный, а отчасти и принудительный характер преобразований системы экономических отношений по поводу владения и пользования землей как фактором сельскохозяйственного производства. Основным аргументом их практической реализации было стремление к скорейшей либерализации аграрного сектора экономики, рассматривавшейся как абсолютно достаточное условие повышения эффективности отечественного сельского хозяйства уже в краткосрочной перспективе.
Однако отсутствие на протяжении всего постсоветского периода принципиального решения со стороны государства о приоритетности частной собственности на землю и поддержке его со стороны большинства населения приводили к половинчатости и непоследовательности земельных преобразований в современной России. Как следствие, декларирование частной собственности на землю сопровождалось введением законодательных норм, практически денонсирующих его. Такое положение обусловлено попытками создания системы землепользования, сочетающей экономическую эффективность и социальную справедливость.
Так, уже на начальном этапе преобразований в отечественном аграрном секторе была осуществлена попытка форсирования трансформации земельных отношений путем тотальной приватизации земель, находящихся в пользовании сельскохозяйственных организаций. При этом земли, передаваемые в рамках реформы, поступали в коллективную собственность. В свою очередь каждый член трудового коллектива получал земельную долю (пай) в праве общей собственности на земельный массив. Причем из-за моратория на продажу свободно распоряжаться землей собственники не имели возможности. Продать свои земельные доли они могли без выдела в натуре только сельскохозяйственной организации, которая использовала земельный участок, находя-
щийся в долевой собственности. В этой связи можно утверждать, что фактически полноценный институт частной собственности на сельскохозяйственные угодья как комплекс основных правомочий собственника отсутствовал. Более того, с некоторыми поправками такое положение сохранилось и в настоящее время, несмотря на существенное развитие земельного законодательства.
При этом аграрная реформа в России изначально была социально ориентированной, поскольку поставленные в ходе ее осуществления планы приватизации сводились к справедливому распределению земли между основной массой сельских жителей. Но социальная интерпретация «справедливости» в данном случае не имеет ничего общего с ее экономическим содержанием: предоставление всем участникам этого процесса относительно одинаковых земельных участков привело в конечном итоге к размыванию земельных ресурсов, а вместо становления и развития института частной собственности на сельскохозяйственные угодья — к его деградации на протяжении ряда лет. В результате средняя по России величина надела, подлежавшего передаче в частную собственность, не превышала 7-10 га, в то время, как в странах Западной Европы, где аграрный сектор традиционно представлен множеством небольших фермерских хозяйств, площадь земельных угодий, используемых одним производителем и обеспечивающая процесс воспроизводства, в среднем составляет не менее 45 га. Отметим, что, например, в Польше, где средняя площадь крестьянского хозяйства составляет как раз 7,5 га, в 2000 г. почти 55 % подобных хозяйств являлись практически натуральными, продавая собственной продукции меньше, чем на 50 долларов в месяц4.
Тем не менее, первоначально философия земельных преобразований заключалась в создании значительного слоя собственников сельскохозяйственных угодий, активно участвующих в аграрном производстве. Многие исследователи и в настоящее время полагают, что объединение в одном лице сельхозпроизводителя, получающего предпринимательский доход, и собственника земли, присваивающего ренту, является наиболее оптимальным путем повышения эффективности сельскохозяйственного производства. На начальном этапе земельной реформы это послужило основанием в качестве наиболее предпочтительного варианта осущест-
вления радикальных преобразований рассматривать «фермеризацию» отечественного аграрного сектора экономики. Поэтому при ненасильственном разрушении коллективной собственности на землю в ходе нынешней реформы на первый взгляд отсутствовали экономические причины для препятствования выходу из коллективного хозяйства со стороны отдельных его членов. Однако статистические данные свидетельствуют о пассивности в этом основной массы сельских жителей. Так, по итогам 2006 г. в Российской Федерации насчитывалось 255,4 тысячи крестьянских (фермерских) хозяйств, что на 24,7 тысяч меньше уровня 1995 г. Причем, начиная с 1995 г., этот показатель неуклонно снижается в среднем на 1,2 % в год. При этом в рамках подобной формы организации аграрного бизнеса в настоящее время используется менее 12 % всех сельскохозяйственных угодий страны. Отметим, что за период 1995-2006 гг. площадь земель крестьянских (фермерских) хозяйств увеличилась на 25 %, однако основной причиной динамики стало укрупнение хозяйств подобного рода.
Таким образом, массовая безвозмездная передача земельных угодий в частную собственность в столь сжатый период не привела к появлению многочисленного класса сельскохозяйственных предпринимателей. Соответственно этот вариант распределения ренты в пользу земельных собственников не стал доминирующим. Более того, собственники сельскохозяйственных угодий в основной своей массе не стремятся к практической реализации своих прав. Подобное положение обусловлено тем, что значительная часть потенциальных участников земельной реформы изначально относилась к экономически неактивному населению. Так, по некоторым оценкам, более 40% земельных долей (около 43 млн га) было передано людям, которые к моменту проведения приватизации уже являлись пенсионерами. А по данным РАСХН, почти половина площади приватизированных сельскохозяйственных угодий к настоящему моменту находится у лиц, не вовлеченных в аграрное производство.
Однако и лица, непосредственно задействованные в аграрном секторе, получив возможность стать земельными собственниками, в основной своей массе не спешили с практической реализацией своих возможностей. Так, по оценкам академика В. Милосердова, около 1 млн человек, имеющих право на земельные
О!
О) О О
сч
о о о о.
со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
Ol
Z
0) о о сч
о о о
Q. С[ CQ
s
I-
о
0
1
о я с о т ф VO >s о
о ф
у
S
2
0
1
о *
о
2 ф d
я *
<
S I
н
о ф
со
доли, даже не подали заявлений на получение свидетельств на право собственности. В свою очередь примерно из 92 % земельных дольщиков, получивших свидетельства на право собственности, только 60 % распорядились ими: передали в аренду или в уставной капитал сельскохозяйственных организаций, либо использовали для расширения личных подсобных хозяйств. По состоянию на конец 2000 г. 26,5 млн га (24 %) земельных долей числились невостребованными владельцами, поскольку отсутствовал юридический факт оформления распоряжения ими. При этом в полном соответствии с требованиями законодательства оформлено всего лишь немногим более 10 % земель сельскохозяйственного назначения, находящихся в собственности граждан и организаций. Причем частная собственность на сельскохозяйственные угодья еще не является окончательно юридически сформировавшейся: находящиеся в собственности граждан земельные участки на 91,5 % представляют собой условные земельные доли. Более того, к настоящему времени из почти 12 млн их собственников государственную регистрацию прав прошли всего 1,4 млн., а в натуре выделено 18 млн га, или немногим более 16 % площади земель, находящихся в общей долевой собственности6. Поэтому в основной своей массе земельная доля продолжает оставаться условной единицей, имеющей лишь усредненное количественное выражение в праве общей долевой собственности. В этой связи вовлечение приватизированных сельскохозяйственных угодий в аграрное производство зачастую происходило на неформальной основе, тем более, что законодательно прописанные механизмы практической реализации преобразований в земельной сфере носили сложный и противоречивый характер.
Так, разработка основных законов, регламентирующих проведение земельной реформы в нашей стране, осуществлялась в экстремальных условиях, без должной проработки и апробирования. Отсутствие прогнозов развития ситуации, а также оценок возможных экономических и социальных последствий привело к необходимости постоянных корректировок нормативной базы с помощью многочисленных, а зачастую и взаимно противоречащих поправок и подзаконных актов. За 90-е гг. только в области землепользования на федеральном уровне было принято 32 закона, 52 указа Президента РФ,
180 постановлений Правительства, 242 нормативных акта Госкомзема. По состоянию на начало 2008 г., использование и оборот земель сельскохозяйственного назначения регламентировался 17 федеральными законами, 17 постановлениями Правительства РФ, 23 нормативными актами федеральных министерств и ведомств. Кроме этого, в каждом субъекте региональными органами государственной власти издано множество нормативных актов, развивающих соответствующее федеральное законодательство. Но и ныне действующее земельное законодательство, сформированное с учетом негативного опыта начального этапа и претендующее на законченный и исчерпывающий характер, все еще не обеспечивает бесконфликтного хода продолжающейся земельной реформы и не устраняет всех негативных последствий ошибок, допущенных на первых порах ее форсирования. В результате, с одной стороны, система земельных отношений в современной России оказалась чрезмерно зарегулированной, а с другой — ряд вопросов в этой сфере по-прежнему не нашел отражения в законодательстве.
Вместе с тем, реальное многообразие форм собственности на землю и платность землепользования создали объективные условия для становления и развития земельного рынка как одного из основных экономических механизмов современного землепользования. В условиях, с одной стороны, отсутствия в большинстве случаев реальной конкуренции между сельхозпроизводителями за право использования в производственном процессе земельных угодий, а с другой — сложности и непрозрачности механизмов закрепления частной собственности на землю наиболее распространенной формой организации отношений в сфере землепользования стала аренда. В результате всех проведенных преобразований в сельском хозяйстве сложилась противоречивая и нестабильная система земельных отношений, когда коллективными собственниками земли являются в основном бывшие работники колхозов и совхозов, а пользователями выступают предприятия, занимающиеся аграрным производством и зачастую представляющие собой различные варианты реорганизации этих же колхозов и совхозов.
Однако арендные отношения в отечественном аграрном секторе в течение длительного времени по своему содержанию с юридической и экономической то-
чек зрения имели мало общего с идеальной моделью этого вида взаимодействия между собственниками земли и аграрными производителями. В действительности они представляли собой лишь констатацию факта использования земельного массива в некоторых границах конкретным сельскохозяйственным предприятием. Причем зачастую землепользование осуществлялось без должного юридического оформления условий аренды. Так, сопоставление статистических данных о количестве земельных долей, переданных в аренду по договору, с показателями использования сельскохозяйственных угодий в границах Ростовской области позволяет сделать вывод о том, что значительная часть земельных ресурсов, находящихся в коллективной или частной собственности граждан, на протяжении длительного периода была вовлечена в аграрное производство без соответствующей формализации экономических отношений.
Но и осуществленная в последние годы под давлением органов государственного управления формализация арендных отношений, решив задачу учета использования земельных ресурсов, не привела к содержательному развитию этих отношений. В частности, различные аспекты определения размеров ставки арендной платы по-прежнему не регламентированы, что оставляет возможность дискриминации собственников земельных ресурсов в процессе распределения добавленной стоимости, созданной в сельскохозяйственном производстве. В результате арендная плата занижается до мизерных размеров и в большинстве случаев носит натуральный характер. При этом платежи за пользование сельхозугодиями в денежной форме являются единичными и могут рассматриваться как исключение из сложившейся практики. В конечном счете, при высокой распыленности земельной собственности практически бесплатное
пользование землей изначально давало возможность руководителям сельскохозяйственных предприятий перераспределять значительную часть ренты в свою пользу. Все вышеизложенное обусловило ситуацию, когда сельскохозяйственные угодья, находящиеся в частной собственности, не рассматриваются как источник доходов сектора домашних хозяйств. Так, несмотря на то, что по состоянию на 2002 г. в Ростовской области насчитывалось более 600 тысяч частных собственников значительных участков земель сельскохозяйственного назначения, в ходе переписи населения, осуществленной в том же году, указали в качестве источника средств к существованию поступления от сдачи в аренду имущества менее 44 тысяч жителей региона. За прошедшие несколько лет ситуация в рассматриваемой сфере практически не изменилась, поскольку весь массив земельной собственности в соответствии с официальными представлениями по-прежнему не приносит своим владельцам никаких доходов.
Вместе с тем, для развития системы аграрных отношений в современной России принципиальное значение имеет, прежде всего, вопрос о становлении механизма распределения земельной ренты. Дискус-сионность же обоснованности многообразия форм собственности на землю или доминирования частной собственности не имеет самостоятельного значения вне этой проблематики, поскольку присвоение ренты является главной формой реализации собственности на ресурсы. При этом фактическим собственником является тот, кто присваивает сверхприбыль от эксплуатации земельных угодий. В этой связи сохраняющееся несоответствие экономической реализации частной собственности ее юридическому закреплению представляет собой одну из основных причин низкой эффективности использования земельных ресурсов в современной экономике России.
Литература и примечания
1. Буздалов И.Н. Аграрная теория: концептуальные основы, тенденции развития, современные представления. М.: Academia. 2005. С.168.
2. Ушачев И., Югай А. Сельскохозяйственные угодья России: состояние, проблемы и пути решения // АПК: экономика, управление. 2008. №10. С.12.
3. Усенко Л.Н. Аграрная экономика: единство в многообразии. Ростов-н/Д: РГЭУ «РИНХ». 2006.
4. Коробейников М.А. Земельные отношения в России: мифы и реальность. М.: ФГНУ «Росинформагро-тех», 2003.
Буздалов И.Н. Аграрная теория: концептуальные основы, тенденции развития, современные представления. М.: Academia. 2005. С.168.
Ушачев И., Югай А. Сельскохозяйственные угодья России: состояние, проблемы и пути решения // АПК: экономика, управление. 2008. №10. С.12.
5. Усенко Л.Н. Аграрная экономика: единство в многообразии. Ростов-н/Д: РГЭУ «РИНХ». 2006.
6. Коробейников М.А. Земельные отношения в России: мифы и реальность. М.: ФГНУ «Росинформагро-тех», 2003.
OI
О) О О CJ
О
о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о
т ф
VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я *
<
*
S I
н
о ф
со
