CC BY
34
варях нет, например, слова "дек” со значением <палуба>, но без знания этого слова (оно есть в словаре Даля) невозможно понять строку "Этот альт - только дек поднебесий". Слово "триангль" <трсугольник> в современных словарях тоже не отмечено; это слово понадобилось Пастернаку для рифмы со словом "ангел", но, получив хорошую рифму, поэт получил и прекрасный образ <вырывающихся за пределы барьера журавлей>: рифма не только сковывает, она еще и открывает новое пространство мысли, которое без нее бы открыто не было.
Вторичная лексика, таким образом, поэтически маркирована, она представлена словами, претендующими на звание символа. Нам бы не хотелось употреблять упомянутый термин ввиду его слабой определенности даже в лучших работах1, но, видимо, без этого не обойтись. Представляется наиболее приемлемым такое определение символа, которое бы учитывало вторичность его лексической оболочки (слово, которое является выражением символической семантики, является вторичной лексемой). Второй признак символа - закономерная (не случайная) повторяемость выражающего его слова в различных произведениях автора и за пределами его поэтических текстов, у других авторов, представителей того же направле-
1 Например, Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.,
1982. Из последних работ, где обсуждается проблема символа, интересна диссертация А.Н. Хохулиной, написанная под руководством профессора В.В. Колесова: Хохулина А.Н. Лингвопоэтика Иннокентия Ан- 6. ненского (динамический аспект описания): Автореф. дис. ... канд. филол. наук.
ния, школы и так далее. Высшим проявлением символизма оказывается немотиви-рованность (или слабая мотивированность) выражающего символическое значение вторичного слова. Из всего списка вторичных лексем, обнаруженных нами в стихотворении "Лирический простор", безусловный символизм мы склонны видеть только в антонимической паре "лирический простор" / "плененье барьера" (<творческая свобода> / <гнст власти>). Синонимические ряды: "плененье барьера" - "напор причалов" - "тревога хорд" - "карантин твердынь" или "лирический простор" "брезжущий тент" - "дек поднебесий" -"утренних, струнных полесий колыханно-туманная верфь" - "налаженный журавлями триангль" - свидетельствуют о стойкости уловленной нами антонимической оппозиции ДОБРА и ЗЛА.
1. Farino J. Поэтика Пастернака ("Путевые записки" - "Охранная грамота"). Wien, 1989.
2. Пискунова С. В. Поэтическая семаитика слова // Слово II: Сб. науч. работ. Тамбов, 1997. С. 160-179.
3. Руделев В. Г. Русский язык. Учение о предложении: Учебник для VIII-IX классов. Тамбов, 1992.
4. Руднева Н.И. Сгатус іюпросительиьгх местоимений (на материале драматических произведений Александра Вампилова): Авгореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 1998. С. 9-14.
Ожегов С. И. Словарь русского языка. 9-е изд. М., 1972.
Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 1. М., 1955.
ПРОБЛЕМА ФОРМУЛИРОВАНИЯ: ПСИХО- И НЕЙРОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Т.А. Фесенко
Fesenko Т.А. The problem of wording: A psycho- and neurolinguistic aspect. The author concludes that the aim of simulating language production is a reflection of the whole speech act and the whole goal-oriented psycho linguistic performance. Simulation reflects all the processes of finding a motive for actions, their contextual selection and the processes interacting with perceptive, psychomotor, intellectual and other mental functions. These interwoven processes are supposed to stipulate linguistic (in the narrow sense) processes.
Проблема формулирования высказыва- компонентов фокусирования и селекции
ний является одной из центральных при детерминируется специфическими призна-
рассмотрении специфики продуцирования ками, одним из примеров которых являет-
речи. Коммуникативная модель помимо ся выбор альтернативных показателей объ-
ектных отношений в помещении, когда коммуникант обязан уточнять позицию объекта.
Проблема дейксиса является предметом исследований лингвистов, психолингвистов и переводчиков. Под дейксисом понимаются действия, при которых вербальными и невербальными знаками (дейктика), исходя из определенной позиции (Origo), указывается на конкретный или абстрактный предмет (Deixisobjekt) [1].
П.А. Шмитт при исследовании локальной дейктики в аспекте проблем перевода анализирует английский оригинал с немецким переводом, сравните:
Оригинал: "Doors С. and R. Bureau with books and papers R. Sofa with small tea-table L. Window opening on to terrace L. Table R."
Перевод: "Türen Mitte und rechts.
Schreibtisch mit Büchern und Papieren rechts. Sofa und kleiner Teetisch links. Tisch rechts".
Именно в подобных случаях следует уточнять позицию предмета по отношению к коммуникантам, к примеру: "Стол слева от меня завален книгами". Или: "На столе справа от вас лежат книги". В обоих случаях объектные отношения обозначаются адекватно.
Однако проблема формулирования высказывания, являясь одной из центральных при рассмотрении специфики продуцирования речи, должна иметь, как представляется, нейролингвистическую основу. Чтобы ответить на вопрос о возможности существования нейролингвистической определенности относительно автономных лингвистических процессов формулирования, необходимо рассмотреть прежде всего основные модели лингвистического формулирования на основе нейролингвистических данных и гипотез.
В последние годы предпринимались неоднократные попытки использования нейролингвистических данных для моделирования продуцирования речи или для подтверждения существующих нейролингвистических теорий. Несмотря на то, что цели нейро- и психолингвистического моделирования весьма близки, следует тем не менее учитывать различные базисные данные обеих дисциплин. Эти структурные различия обусловлены различными причинами существующих нарушений: дефекты речи при афазии являются следствием повреждений нервных структур головного мозга, лежащих в основе речевых процессов. Оговорки, подмена слов и другие речевые погрешности обусловлены окказиональными (случайными) функциональными "промахами" неповрежденного мозга.
Цель каждой теории продуцирования речи должна заключаться, как представляется, во-первых, в получении информации о естественном делении общего рабочего аппарата на функциональные перерабатывающие компоненты и их процессуальные единицы, и, во-вторых, в получении знаний о временном характере активизации этих компонентов. Весьма аттрактивной в этом плане представляется теория сегментации, подтверждающая, что ментальные процессы продуцирования речи организованы в относительно автономные, обычно совместно функционирующие компоненты, выборочно поврежденные при афазии, что приводит к расстройству всего речевого аппарата [2]. Обусловленные афазией диссоциации между нарушенными и относительно ненарушенными речевыми функциями дают представление о механизмах продуцирования речи, функционирующих обычно как единое целое.
Таким образом, повреждения мозга могут вызвать также расстройство важных отрезков компонентной структуры, а не только их акцидентальную (случайную) дезорганизацию. При нарушении компонентной системы незатронутые компоненты работают в том же ритме, давая, таким образом, представление о возможных функциональных ассоциациях внутри всей компонентной системы.
Нейролингвистические модели иллюстрируют всю сложность и взаимообусловленность функционирующей компонентной системы продуцирования речи, сравните, к примеру, модель Бланкена:
Аппараты Процессы
Концепту ально- Образование
прагматическии аппарат концептуальных структур речевых действий
Аппарат формулирования Процессы формулирования
Артикуляционный Артикуляционные
аппарат процессы
Функция концептуально-прагматического аппарата заключается в создании концептуальных структур преднамеренного коммуникативного акта. Эти структуры предшествуют лингвистическим процессам формулирования и представляют собой концептуальный уровень планирования, который инструктирует и контролирует последующие виды речевой деятельности.
Аппарат формулирования, в свою очередь, включает в себя три функциональных компонента: лексикализацию, грамматиза-цию и фонологическую рабочую память. Именно нарушения внутри аппарата фор-
мулирования обусловливают синдромы афазии. Анализ существующих нейролингвистических моделей позволяет постановку вопроса о правомерности и нейролингвистической обоснованности отделения кон-цептуально-прагматического аппарата от аппарата формулирования. Дискуссии по этой проблематике обнаруживают определенное совпадение мнений по поводу возможности анализа речевых высказываний как в плане вербальной интенции, так и в отношении морфосинтаксических средств.
По утверждению Хомского [3], диссоциация "грамматического компетенции" и "прагматической компетенции" обусловлена именно использованием ментальной грамматики в коммуникативных ситуациях.
Исходя из этого положения, Бирвиш различает "лингвистическую систему", "концептуальную систему" и "систему социального взаимодействия" в качестве компонентов относительно автономной ментальной системы [4]. С позиции нейролингвистики продуцирование речи имеет следующую модель:
а) Концептуально-прагматический аппарат
Высказывания
В нейролингвистике продолжает оставаться дискуссионным вопрос о взаимосвязи афазии с нарушениями концептуальных или коммуникативно ориентированных процессов планирования. В последние годы были выдвинуты две гипотезы, объясняющие причину семантического дефицита при афазии. Представители первого направления рассматривают вмешательство в лексическое значение в инструментальном плане; вторая позиция указывает на возможность нарушений репрезентации самих семантических единиц или их структурной организации, основываясь на наблюдениях проявления парафазии в подмене слов одного семантического поля.
Одним из источников эмпирических данных для разделения концептуальных и
лексических процессов служит изучение деменции (то есть приобретенного состояния ослабления интеллектуальных и других когнитивных функций). Основное различие между деменцией и афазией заключается в виде и площади повреждения мозга.
Речевыми проявлениями деменции являются семантическая парафазия, нарушения в выборе лексических средств, семантический дефицит в названии предметов и другое, но, однако, редко встречаются фонематическая парафазия или фонематические неологизмы [5]. Результаты проведенных нейролингвистами исследований подтвердили обусловленность речевого дефицита при деменции и афазии двумя различными уровнями; это позволяет ученым предположить нарушение концептуальной детерминации при выборе лексиче-
ских значений, обусловленных деменцией, в то время как при афазии нарушения проявляются на более поздней ступени активизации имеющегося (хранящегося) лексикона. Следовательно, процессы формулирования, нарушенные при афазии, сохраняют при деменции свою обычную структуру.
Подытоживая изучение продуцирования речи в аспекте когнитивной психо- и нейролингвистики, представляется возможным заключить, что целью моделирования продуцирования речи является отражение всего речевого акта и всей целенаправленной психолингвистичсской деятельности человека. Моделирование отражает все процессы мотивирования действий, их контекстуальной селекции, базирующейся на процессах ситуативной оценки, и свое отражение находят здесь процессы, взаимодействующие с перцептивными, пси-
хомоторными, интеллектуальными и другими ментальными функциями.
Остается предположить, что эти теснейшим образом сплетенные процессы обусловливают лингвистические, в узком смысле, процессы.
1. Schmitt P.A. Wo ist eigentlich links? Lokaldeixis als latentes Übcisetzungsproblem. Lebende Spr. 1, 1998.
2. Saffran E.M., Schwarz MF. & Marin O.S.M.
Evidence from aphasia: Isolating the
components of a production model // Language production: V. 1. Speech and Talk. B. Butterworth (ed.). London, 1980.
3. Chomsky N. Rules and Representations, N.Y., 1980.
4. Herrmann Th. Allgemeine Sprachpsychologie. Gmndlagcn und Probleme. München, 1985.
5. Appel J., Kertesz A. & Fisman M. A study of language functioning in Alzheimer patients // Brain and Language. 1982. V. 17. P. 73-91.
ОБУЧЕНИЕ МОНОЛОГИЧЕСКОЙ РЕЧИ НА ОСНОВЕ ТЕКСТА
Н.В. Вязовова, H.A. Севидова
Viazovova N.V. & Sevidova N.A. Teaching individual speaking based on the text. The authors analyse the problem of teaching speaking individually on the basis of the reading text in the modern languages classroom and discuss appropriate types of exercise.
Анализ процесса овладения иностранным языком (немецким) в школьных условиях, действующих учебно-методических комплексах позволяет заключить, что на среднем этапе обучения немецкому языку (7-9 классы) мало разработанной является проблема обучения монологической речи.
Большинство авторов ориентируется на классификацию и определение сути монологической речи в сфере "непосредственного бытового говорения" (В.В. Виноградов). Безусловно, разные виды монологов обслуживают различные сферы общения. Это монолог убеждающей окраски, лирический и драматический монолог, сообщающий, повествующий и тому подобное. Поэтому в соответствии с функциональносмысловыми признаками логично было бы выделить монологическое повествование с развивающим действием, монологическое высказывание с перечислением признаков объекта, монологическое рассуждение с причинно-следственными отношениями, что
и определит функционально-смысловой тип речи.
Для методики обучения иноязычной монологической речи существенными являются не только выделенные типы монологического высказывания, но и так называемые смешанные формы, когда монологическое высказывание одного типа включает смысловые оттенки другого, то есть комбинированное высказывание. Известно, что в живом общении, естественной коммуникативной обстановке наша монологическая речь чаще всего именно комбинированная. Следовательно, тип текста, в котором представлены различные комбинации вышеуказанных функциональносемантических типов речи (описание, рассуждение, повествование и так далее) и который предъявляется изучающему иностранный язык с целью формирования у него коммуникативных монологических умений, имеет существенно важное значение.
Под монологическими умениями понимаются умения логически связного, ситуа-
