CC BY
112
Статья посвящена проблеме формирования раннего государства в древнем Израиле (вторая половина XI — первая половина X в. до н.э.) в отечественной и зарубежной историографии древнего Ближнего Востока. В ней рассматриваются основные факторы и закономерности общественного развития, способствующие формированию государства в Израиле. Этот процесс завершился изменением сегментарного общества у этно-религиозного союза еврейских племен сначала в вождество Саула, а затем в раннее государство Давида.
Ключевые слова: сегментарное общество, вождество, Саул, раннее государство, Давид, историография, урбанизация, социальная стратификация
Формирование государственности в древнем Израиле является одной из ключевых тем в истории древней Палестины с 1980-х гг. XX в. Следует выделить два этапа, связанные с попыткой объяснения исследователями проблемы становления древнеизраильской государственности и ее институтов.
Основной вопрос, вокруг которого велась дискуссия, заключался в недостатке небиблейского источниковедческого материала, который мог бы независимо от библейского текста помочь исторической реконструкции периода «объединенной монархии» в древнем Израиле. Так как такого материала, который включал бы в себя материальные и письменные источники, почти нет, то некоторые ученые, которые впоследствии получили в зарубежной историографии древнего Израиля наименование «минималистов», выдвинули тезис, что время объединенной монархии является мифическим периодом в истории Израиля, а библейский нарра-тив, рассказывающий о Сауле и Давиде, — это литературный продукт эллинистического периода1. Этого мнения придерживались исследователи-минималисты Дж. Гарбини2, Н. П. Лемхе3, Ф. Р. Дэвис4, Т. Л. Томпсон5.
Горохов Анатолий Алексеевич — аспирант кафедры истории, философии, культурологии, теории и методик обучения филиала Тюменского государственного университета в г. Тобольске. E-mail: [email protected]
1 Thompson 1999, 4, 207.
2 Garbini 2003,130.
3 Lemche 2004, 119-120.
4 Davies 1992, 31.
5 Thompson 1990, 111.
Восток в древности и средние века
© 2014
А. А. Горохов
ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА В ДРЕВНЕМ ИЗРАИЛЕ (вторая половина XI — первая половина X в. до н.э.) В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Весомые коррективы в дискуссию внесло открытие в 1993 и 1994 гг. израильскими археологами А. Бираном и Й. Наве двух фрагментов A и B 1-2 арамейской стелы в Тель Дане, датируемой IX в. до н.э., в которой упоминается выражение «bet dawid», широко употребляемое в библейских книгах Царств. После того как надуманные версии в объяснении данного слова в надписи (упоминание о гипотетическом ближневосточном божестве Доде6 либо храме Яхве, который располагался в Дане7) были отвергнуты большинством исследователей, Н. П. Лем-хе вынужден был признать: «Мнение о подложности надписи из Тель Дана не доказано»8. Однако Т. Л. Томпсон считал, что «даже если «bet_dawi"d_» указывает на династию, управлявшую Иудеей в IX в. до н.э., это ничего еще не говорит о самом Давиде как основателе этой династии в более ранний период»9.
Второй этап в дискуссии о периоде ранней монархии в древнем Израиле начался с середины 90-х гг. прошлого столетия и был связан с личностью и взглядами современного израильского археолога И. Финкельштейна. Первоначально дискуссия шла вокруг хронологии Палестины в Iron I и Iron IIA и затрагивала период X-IX вв. до н.э. Вместо общепринятой хронологии, которую исследователь назвал «высокой хронологией», он предложил новую модель «The Low Chronology» -изменение датировки археологических слоев, ранее относимых к X в. до н.э. Теперь, по мнению И. Финкельштейна, их следовало датировать IX в. до н.э. Таким образом, слой VA-IVB в Мегиддо, слой X в Хацоре, слой XI в Араде и слой V в Бээр-Шеве, датировавшиеся временем Соломона, стали датироваться временем Ахава10.
Необходимо подчеркнуть, что исходной точкой данной хронологической модели послужили исследования филистимской керамики в южной прибрежной равнине Ханаана. Не найдя в Лахише и Телль Сера монохромной керамики микенского типа, И. Финкельштейн стал считать, что египетское влияние в этом регионе в конце XIII в. до н.э., как это было принято считать со времени У. Ф. Олбрайта, еще не окончилось, то есть переместил дату окончания египетского доминирования к концу XII в. до н.э.11, что привело к смещению и других дат. Исследователь обосновывает свою точку зрения таким образом: «Разделяющая линия между Iron I и Iron II, которая заключается в характере изменений (появление монументальных строений, письменности, массового производства глиняной посуды, административных городских центров) перемещается с 1000 г. до н.э. к началу IX в. до н.э., и, таким образом, первое развитое государство — это царство Омридов в северном Израиле. Царство Давида и Соломона могло быть вождеством или ранним государством на стадии территориального расширения, но без монументальной архитектуры и власти центрального правительства»12.
В связи с этим особую остроту полемики зарубежных ученых в настоящее время вызывает вопрос о степени социально-политического развития древнеиз-раильских государственных институтов в период правления Давида и Соломона.
6 Davies 1994, 54-55.
7 Ben Zvi 1994, 25-32.
8 Lemche 2003, 66.
9 Thompson 1999, 203-204.
10 Finkelstein 1996, 177-187.
11 Finkelstein 1995, 213-239.
12 Finkelstein 1996, 185.
Исследовательские позиции колеблются от признания древнего Израиля во время Давида и Соломона империей (А. Маламат13, К. Мэйерс14) до именования его во-ждеством (И. Финкельштейн15). Более убедительной представляется точка зрения тех ученых (Ф. Фрик16, Д. Флэнэган17), которые называют древнеизраильское государство эпохи Давида и Соломона ранним государством, находящимся в периоде эволюции своих институтов, поскольку уже имелись центральная власть правителя в ранге царя и административный аппарат, формировался царский сектор в экономике и политике, в обществе усиливалось социальное расслоение, а в экономике происходил рост прибавочного продукта.
Нужно сказать, что в отечественной историографии эволюцию древнеизра-ильских государственных институтов18 изучал И. Ш. Шифман. Из зарубежных исследователей проблему формирования государства у еврейских племен рассмотрели Н. Готвальд19, Ф. Фрик20, А. Альт21, В. Рихтер22, Д. Хопкинс23, Д. Флэнэган24, Р. Кут и К. Уайтлэм25. В своей методологии исследователи Н. Готвальд, Ф. Фрик, Д. Флэнэган, Р. Кут, К. Уайтлэм опирались на социально-антропологические теории вождества и раннего государства, разработанные К. Ренфрю26, а также Х. Классеном и П. Скальником27.
Следует заметить, что, базируясь на библейском нарративе Судей и Первой книги Царств, большинство зарубежных историков древнего Израиля первой половины — середины XX в. считало древний Израиль до возникновения там монархии конфедерацией племен. Так, американский библейский археолог Д. Райт считал, что в догосударственный период своей истории «Израиль являл собой достаточно условную конфедерацию племен, объединенных не некой центральной политической фигурой, но религиозными узами или «заветом», материальным символом которого являлся ковчег завета, находившийся в главном святилище в Силоме»28. Немецкий исследователь М. Нот сравнивал древний Израиль этого времени с греческими амфиктиониями, полагая, что центром жизни в таких племенных структурах было главное святилище29.
В семидесятых годах прошлого века эта гипотеза подверглась критике со стороны немецкого исследователя Г. Форера, посчитавшего ее несостоятельной по
13 Malamat 2001, 193.
14 Meyers 2001, 82.
15 Finkelstein, Mazar 2007, 115.
16 Frick 1985, 202.
17 Flanagan 1996, 328.
18 Шифман 1989, 53-85.
19 Gottwald 1986, 77-106.
20 Frick 1985.
21 Alt 1966, 171-237.
22 Richter 1965, 71-84.
23 Hopkins 1983, 177-202.
24 Flanagan 1996, 311-334.
25 Coote, Whitelam 1996, 335-376.
26 Renfrew 1974. 69-88.
27 Claessen, Skalnik 1978.
28 Райт 2003, 138.
29 Noth 1930, 96-97.
причине, главным образом, отсутствия терминологического эквивалента слову «амфиктиония» в библейском иврите и других семитских языках30.
Критика Г. Форера была подхвачена другими исследователями. Так, Т. Л. Томп -сон пишет следующее: «Фундаментальная слабость амфиктионической гипотезы то, что это является только аналогией, а не исторической реконструкцией раннего Израиля, основанной на письменном или материальном свидетельстве»31. Вызывает сомнение ученого и существование центральной святыни для всех израильских пле-
32
мен .
Однако если основываться на свидетельствах библейских текстов, описывающих родоплеменное еврейское общество, то с доводами Г. Форера и T. Томп -сона нельзя согласиться. В одном из рассказов книги Иисуса Навина повествуется, о том что между заиорданскими и остальными племенами Израиля едва не вспыхнула война, после того как заиорданские племена соорудили жертвенник, а остальные племена Израиля подумали, что они этим отделяются от остальных в религиозном отношении. (Ис. Нав. гл. 22). Также в песне Деворы (Суд. гл. 5) (датируемой XII в. до н.э.) упоминаются почти все племена Израиля, не упомянуты лишь Иудино, Симеоново, Гадово и Манассиино, которые, видимо, не участвовали в войне против Иавина, царя г. Хацора.
Американский исследователь Н. Готвальд считал древний Израиль в домонар-хическую эпоху «сегментарным обществом»33, то есть организованным на клановой или родовой основе и не имеющим четко выраженной государственной власти. В данном обществе социальная структура определяется родословной, и основным фактором сближения (определения идентичности) бывает родство по мужской линии.
Заимствованная из арсенала социальной антропологии примитивных обществ идея сегментарного общества находит определенную поддержку в терминологии, содержащейся в библейской традиции, которая описывает социальную структуру догосударственного состояния древнееврейских племен. Так, первичной формой социальной организации являлся bet 'ab (дом отца) — патриархальная или расширенная семья, некое количество семей образуют род — mispahah (от евр. глаг. safah — «стирать, сглаживать»), и некое количество родов образуют племя — sebet («побег, ответвление») или matteh («ветка»). В рамках племен функционировали народное собрание — qahal и совет старейшин — ziqne ha'eda. В сложных обстоятельствах появлялись особые харизматические лидеры — sopetim — судьи, власть, которых распространялась на одно или несколько племен.
Человек в сегментарном обществе приобретает землю и рогатый скот только как член рода. Библейская традиция говорит о разделении земли Ханаана между племенами Израиля, причем земля не могла отчуждаться за пределы определенного рода. Сам термин наследство — nahalah — происходит от евр. глагола nahal — «получать» и «завещать». «Старший сын получал двойной надел, остальные равные доли. Если муж умирал, не оставив сыновей, наследство переходило его дочерям; если не было дочерей, то братьям; если не было братьев, то братьям
30 Fohrer 1977, 74-79.
31 Thompson 1990, 44.
32 Thompson 1990, 44.
33 Gottwald 1979, 322.
отца; если не было братьев отца, то близкому родственнику (Числ. 27: 8-11). Если наследовали дочери, они должны были сочетаться браком с кем-то из их рода (Числ. 36: 6)»34.
По мнению советского исследователя И. Ш. Шифмана, «если говорить о чисто израильских правовых нормах, регулировавших земельные отношения, то они, сколько мы можем судить, отражали более архаичный, нежели ханаанейское право (где, как показывает предание об Аврааме (Быт. 23: 3-20), земли родовой собственности — 'аЬи22а — могли служить объектом торговых сделок), уклад, характеризующийся господством родовой собственности на землю. Теоретически по данным традиции эта собственность возникла в результате раздела завоеванной Палестины между родами и племенами. Лица, не располагавшие ни правом наследования, ни правом выкупа, то есть не бывшие членами рода, не имели права и покупать данную землю»35.
Традиция наследования была жива и действенна даже в самые сложные периоды исторической жизни племен Израиля. Так, один из жителей древнего Израиля Навуфей перед царем Ахавом из могущественной северной династии Омридов ссылается на «наследство отцов моих» (3 Цар. 21: 3), когда Ахав просит продать ему виноградник.
Американский исследователь Ф. Фрик пишет об «эгалитарности»36 древнего Израиля в то время. Важнейшим признаком эгалитарности того или иного общества является отсутствие потребности в наличии постоянного лидера. Лидерство носит временный характер. Это вполне согласуется с наличием лидеров локального (племенного) масштаба, так как каждое племя возглавлялось старейшинами.
Однако сегментарность и эгалитарность древнеизраильского общества в то же время не говорит об отсутствии в нем полностью социальной дифференциации. Советский историк В. И. Авдиев считал, что «древнееврейские племена уже ко времени вторжения в Палестину в середине II тыс. до н.э. жили в условиях распада родового строя», поскольку «старейшины принадлежали к высшему социальному слою»37. Исследователь А. И. Тюменев сделал важное уточнение: «Социальное равенство в значительной мере сохранилось еще и в эпоху судей: для каждого мужественного человека было возможно путем воинских подвигов приобрести себе положение вождя»38.
Почему же и при каких обстоятельствах происходит преобразование сегментарного общества древних евреев в государство? При исследовании данной проблемы возникают два вопроса: когда негосударственное образование — сегментарное общество в древнем Израиле приобретает государственный статус, а также какие факторы способствуют этому процессу.
По данным библейского источника — Первой книги Царств, первым правителем Израиля, носившим наименование ше'1ек_ — царь, в середине XI в. до н.э. становится Саул из колена Вениамина. Основываясь на данном факте, зарубежные
34 Ороховатская 2001, 525.
35 Шифман 1965, 33-35.
36 Епск 1985, 25.
37 Авдиев 1970а, 95-96.
38 Тюменев 2003, 11.
ученые первой половины ХХ в. (У. Ф. Олбрайт39, Д. Брайт40, Д. Райт41) считали, что древний Израиль сразу перешел от племенной конфедерации к институту монархии. Однако по мере развития за рубежом социально-исторических исследований по древнему Израилю, со второй половины ХХ в., стало ясно, что решение данной проблемы не так просто, как мыслилось ученым сначала.
Так, исследователь Ф. Фрик утверждал, что «начальное раннее государство в древнем Израиле было при Сауле и раннем Давиде, типичное раннее государство было в более поздний период правления Давида и переходное раннее государство существовало при Соломоне»42.
Д. Флэнэган, считал, что «при Сауле и в ранний период правления Давида в древнем Израиле было вождество. Саул был только военным лидером, он не смог установить государственную зависимость через экономическое перераспределение, что, возможно, стабилизировало бы его власть. Давид стоял на границе между вождеством и царством. Список чиновников и перепись с целью налогообложения и воинской повинности отражает изменение в организации общества. Тогда Давид стал руководить как царь»43.
С точки зрения В. И. Авдиева, «в царстве Саула все еще сохранялись следы старых племенных отношений»44. И. Ш. Шифман также полагал, что «положение первого царя, Саула, было весьма непрочным; в сущности, он был прежде всего предводителем всенародного ополчения»45 и по характеру власти являлся «выборным магистратом, облеченным военными полномочиями»46.
Хотя И. Р. Тантлевский делает заключение, что «царство Саула включало в себя территории Бинйамина, Эфраима, Гилада, вероятно, к нему присоединились Йехуда и Галилея (или, по крайней мере, оно оказывало значительное влияние на эти территории)»47; его точку зрения сложно соотнести с фактом наличия филистимских охранных отрядов, по-видимому, на территории, занимаемой племенами Вениамина и Ефрема. Такой отряд был даже в столице Саула — Гиве, пока не был разгромлен сыном Саула Ионафаном и его дружиной (1 Цар. 13: 3). Также нужно отметить что, борьба Саула с филистимлянами продолжалась с переменным успехом во весь период его правления. Кроме того, во время правления Саула среди израильской территории продолжали существовать ханаанские анклавы, некоторые из них, как, например, Иевус (Иерусалим), располагались посередине между землями, занимаемыми северными и южными племенами Израиля, разделяя их.
В. Дитрих также определяет правление Саула как вождество (the chiffdom), говорит, что «нигде мы не находим ясные признаки развитой государственности: центрального правительственного аппарата, управления экономикой и обществом на всей территории. Весь аппарат Саула состоял из царя, наследника, лидера ар-
39 Albright 1963. 45-48.
40 Bright 1981, 163-164.
41 Райт 2003, 151.
42 Frick 1985, 202.
43 Flanagan 1996, 328.
44 Авдиев 1970б, 336.
45 Шифман 2007, 144.
46 Шифман 1989, 68.
47 Тантлевский 2007, 240.
мии (кузена царя), командира наемников (зятя царя). Мы ничего не слышим о министрах, дипломатах, писцах (1 Цар. 20: 25)»48.
Итак, Саул не имел бюрократического аппарата управления и, вероятно, не мог контролировать всю территорию, занимаемую древнееврейскими племенами, поскольку равнины все еще были под контролем филистимлян, поэтому правление этого царя лучше охарактеризовать как вождество, а не как раннее государство. Переходу от эгалитарного и сегментарного социума к монархической государственности предшествовала промежуточная социально-политическая форма организации в виде вождества.
Социальный антрополог К. Ренфрю выделил основные признаки отличия вождества от эгалитарного общества49. Главные из них — это более определенные территориальные границы, появление экономических, социально-политических и религиозных центров, организация общественных работ, распространяющееся неравенство отдельных людей или общественных групп50. Основные же отличия вождеств от ранних государств заключаются в зачаточном состоянии социальной стратификации и специализации.
Многие историки древнего Израиля (М. Нот, Д. Брайт, Ф. Фрик) считали, что монархическая государственность была обусловлена внешним давлением со стороны филистимлян. По мнению М. Нота, «идея монархии появилась в Израиле поздно, вопреки основным положениям социальной структуры, благодаря историческим обстоятельствам, т.е. давлению филистимлян, которое в целом угрожало самому существованию Израиля»51. Д. Брайт также считает, что «монархия была учреждением, полностью чуждым традиции Израиля»52.
Однако к концу XX в. исследователям стало ясно, что объяснить процесс формирования государственности в древнем Израиле через один, пусть даже основной, фактор не представляется более возможным. Так, Р. Кут и К. Уайтлэм видят в этом «отрицание внутренней динамики израильского общества»53. Поэтому более верно то, что стимулом для формирования древнеизраильского государства стало взаимодействие внутренних и внешних факторов.
Думается, что религиозный, военный и социально-экономический факторы лежали в основе становления древнеизраильской государственности, в различной степени повлияв на социально-политический процесс. Все это мы намерены проанализировать далее.
Следует отметить, что не кровное родство, а религиозный союз — завет с Богом — был определяющим фактором идентичности в древнем Израиле, который назывался Ьа'е^а yhwh — община Яхве. Любой gër — пришелец становился своим через принятие завета и обрезание, и, наоборот, без этого он навсегда оставался чужим для общины — hаgбyim (Исх. 12: 48).
Религия Яхве была консолидирующей силой, поскольку организация власти в догосударственном Израиле напрямую зависела от устойчивости религиозного
48 Dietrich 2007, 189.
49 Renfrew 1974, 69-88.
50 Renfrew 1974, 71.
51 Noth 1960, 165.
52 Bright 1981, 187.
53 Coote, Whitelam 1996, 343, 358.
фактора — верности завету, и, как только слабели религиозные связи между племенами, сразу же ослабевали и общественные связи. Это приводило к тому, что израильтяне подпадали под власть иноплеменников. В песне Деворы говорится: «Избрали новых богов, оттого война у ворот» (Суд. 5: 8).
Кроме этого, религиозная традиция делала власть легитимной. Д. Флэнэ-ган считал, что «Саул использовал религиозный фактор в целях легитимизации власти»54. Однако Саулу это не удалось, он вступил в конфликт со священническими кругами, о чем свидетельствуют убийство священников в Номве (1 Цар. 22: 11-19) и постоянная конфронтация с пророком Самуилом. Также власть царя в древнем Израиле была ограничена так называемым правом царства — mispat hammeluka. По мнению И. П. Вейнберга, это «правовая норма, функционировавшая во время монархии, т.е. основное положение государства»55. Вероятно, эта юридическая норма была заложена еще в период вождества, то есть при Сауле. К сожалению, мы не знаем, в чем она состояла, но некоторый намек нам дает отрывок из книги Второзаконие (17: 14-20), где говорится о невозможности царя быть иноземцем, нежелательности приобретения большого количества серебра и золота, жен, лошадей, чтобы не надмевалось сердце его пред братьями. Из этого текста мы можем сделать вывод о том, что главная цель данного юридического положения — не дать институту монархии приобрести деспотический характер.
Вместе с тем некоторые зарубежные и отечественные ученые, например Д. Флэнэган56, Ю. Б. Циркин57, полагают, что утрата ковчега завета стала для израильтян концом сегментарного общества. Таким образом, религиозный фактор стал стимулом для создания вождества, а впоследствии и его трансформации в раннее государство.
Наряду с религиозным, определяющим фактором в процессе интеграции израильских племен, был военный. Военная угроза со стороны филистимлян бросила вызов всем племенам, входящим в этно-религиозный союз Израиль, так как филистимляне имели хорошую военную организацию. К середине XI в. до н. э. внешнее давление на Израиль со стороны филистимлян усилилось, что выразилось в военном поражении евреев при Евен-Езере, разрушении религиозного центра в Шило (Силоме) и установлении филистимских гарнизонов в центральном нагорье.
Зарубежные и российские исследователи выделяют несколько причин для филистимского наступления на древний Израиль. Так, по мнению М. Нота58. З. Хэрманна59, И. Ш. Шифмана60, Ю. Б. Циркина61, И. Р. Тантлевского62, одной из причин было желание филистимлян доминировать в Ханаане. Это становилось вполне возможным, поскольку в конце XII-середине X в. до н.э. совершенно исчез контроль над Палестиной со стороны Египта и держав Месопотамии, который
54 Flanagan 1996, 328.
55 Вейнберг 1993, 201.
56 Flanagan 1996, 319.
57 Циркин 2003, 122.
58 Noth 1960, 166.
59 Herrmann 1981, 131.
60 Шифман 2007, 144.
61 Циркин 2003, 108.
62 Тантлевский 2007, 239.
определял социально-политическую обстановку в этом регионе в предшествовавшее и последующее время. Благодаря этому локальным обществам, жившим в Палестине, впервые представилась возможность автономного существования и подчинения военным путем своих соседей. Первыми такую возможность почувствовали филистимляне, начавшие активную экспансию с целью подчинения автохтонного населения Палестины, а затем и еврейских племен.
С точки зрения Й. Аарони63 и Д. Брайта64, причина сводилась к предотвращению расширения Израиля к прибрежной равнине. В данном случае следует отметить, что до X в. до н.э. древний Израиль располагался в центральном нагорье, равнинная территория была почти недоступной еврейским племенам, поэтому вряд ли можно говорить о том, что Израиль мог выйти к прибрежной равнине, если Саронская и Изреельская равнины были недоступны ему до эпохи Давида.
Как полагал У. Ф. Олбрайт65, израильтяне заняли территорию, по которой проходили важные торговые маршруты. Однако маловероятно, что они могли проходить по территории древнего Израиля ранее периода правления Давида и Соломона (1010-936 гг. до н.э.), ведь центральное нагорье их не имело, а равнинная территория была занята ханаанскими анклавами либо самими филистимлянами, во всяком случае находилась под их контролем.
Более оправданным с исторической точки зрения представляется мнение таких ученых, как А. Альт66, Ф. Фрик67, Н. Готвальд68, согласно которой филистимляне стремились к извлечению материальной выгоды путем экономической эксплуатации израильтян. Кроме того, согласно взглядам З. Хэрмана69, Б. Хэлпер-на70, Н. Готвальда71, И. Ш. Шифмана72, военное противостояние кочевникам юга Палестины — амаликитянам, а также народам Заиорданья, близким израильтянам в этническом плане, аммонитянам и моавитянам — было не менее важным стимулом в процессе перехода к вождеству, а затем к раннему государству.
Таким образом, война стала своеобразным катализатором социально-политических процессов в древнем Израиле, что выразилось в изменении политического статуса военных лидеров и создании профессиональной армии, сумевшей отстоять независимость древних евреев от внешнего давления окружающих народов. Если проанализировать тот факт, что лидер израильтян Саул почти постоянно вынужден вести войны с филистимлянами и погибает в борьбе с ними, то можно представить, что бы было с древним Израилем, если бы не было ни Саула, ни организованной им армии. Израиль был бы окончательно подчинен, а потом его ждала бы ассимиляция, как это произошло с многочисленными окружающими народами.
63 Aharoni 1979, 274.
64 Bright 1981, 185.
65 Albright 1969, 162.
66 Alt 1966, 180.
67 Frick 1985, 202.
68 Gottwald 1986. 88-93.
69 Herrmann 1981, 131.
70 Halpern B. 1983, 257.
71 Gottwald 1986, 80.
72 Шифман 1989, 68.
Просьба израильтян, вероятно, старейшин племен о царе, обращенная к судье, священнику и пророку Самуилу, обнаруживает следующие идеи о том, какова должна быть функциональная роль царя: 1. «... будет судить нас царь наш», 2. «... ходить пред нами» (в древнееврейской версии текста "yäsä lepanenü" то есть — «выступать в поход», 3. «.вести войны наши» (1 Цар.8:20). Две последние из трех функций сводятся к роли военного вождя (nägid). Израильские судьи были и судьями, и военными вождями, но многим из них не подчинялся весь Израиль. Перед лицом же возросшей внешней угрозы усиливается постепенно объединяющий все племена в одно целое политический процесс укрепления личной власти лидера. Д. Флэнэган отмечает, что слова me'lek — царь и nägid — вождь являются по отношению к роли лидера синонимами73.
Данное утверждение соответствует как библейскому повествованию, например, при помазании Саула: «. вот, Господь помазывает тебя в правителя наследия Своего» (1 Цар. 10: 1), — так и тем двум функциональным задачам, которые ставили перед царем старейшины племен: «. будет царь наш ходить пред нами и вести войны наши» (1 Цар. 8: 20).
Исследователь В. Рихтер считал, что «использование термина nägid в Библии имело три фазы развития. До Давида — это тип избранного военачальника. Во время Давида — термин, обозначающий царя и эквивалентный термину me'lek. После Давида — это термин для обозначения административных чиновников»74.
Следует сказать, что термин nägid больше связан с эпохой вождества и раннего государства. Когда при Соломоне власть царя укрепляется и раннее государство достигает переходной стадии к развитому государству, то по отношению к личности царя он уже не употребляется. Когда же после отпадения десяти племен власть над ними переходит к Иеровоаму I, причем власть царя сильно ограничена, так как его полномочия снова вернулись примерно к уровню времени Саула — царя в роли военного вождя, то по отношению к нему библейский рассказ снова употребляет данный термин: «.так говорит Господь Бог Израилев: Я возвысил тебя из среды простого народа и поставил вождем (hänägid) народа Моего Израиля» (3 Цар. 14:7), — который снова является синонимичным термину me'lek.: «... будешь царем над Израилем» (3 Цар. 11:37).
Необходимо отметить, что армия была основой формирующегося царского социально-политического сектора. В период вождества при Сауле начало этому процессу было положено не только созданием всенародного ополчения для отражения агрессии аммонитян, а затем филистимлян, так как подобное ополчение существовало и в сегментарном обществе (например, Девора и Варак — предводители древнеизраильского племенного ополчения), но также созданием профессиональной военной дружины во главе с дядей Саула Авениром. Библейский текст говорит об этом таким образом: «Саул пошел в дом свой, в Гиву; и пошли с ним храбрые, которых сердца коснулся Бог» (1 Цар. 10:26) и «... когда Саул видел какого-либо человека сильного и воинственного, брал его к себе» (1 Цар. 14:52).
Далее следует сказать о влиянии верхов социального слоя формирующейся армии на экономические изменения. Вполне вероятно, что профессиональные воины (дружинники) начинали использование наемного труда в качестве приви-
73 Flanagan 1996, 311-334.
74 Richter 1965, 71-84.
легии высшего социального слоя. Это вело к постепенной социальной стратификации, поэтому военный фактор стал также стимулом важных перемен в древне-израильской экономике.
Экономическую основу древнееврейского союза племен составляло сельское хозяйство. Главными материальными ресурсами для древнего израильтянина были земля и скот. Они и являлись средствами производства материальных благ, основой производящего хозяйства для получения необходимого продукта. Поэтому основными занятиями евреев являлось земледелие и скотоводство.
Думается, что главной причиной начала социально-экономических изменений стала необходимость в избыточном продукте для нужд армии. В период во-ждества при Сауле выделяется особый царский социально-экономический сектор. В Библии упоминается о том, что царь может, в принципе, взять частную землю израильтян для своих нужд (1 Цар. 8: 14), но в повествовании о Сауле мы нигде не видим, чтобы он пользовался таким правом. Поэтому, вероятно, основой формирования хозяйства Саула являлись военные захваты; мы можем полагать, что из этих земель он раздавал приближенным воинам поля и виноградники (1 Цар. 22: 7). По мнению И. Р. Тантлевского, «это были земли, отторгнутые от филистимлян и других соседних народов, так что на них ни одно из колен не могло иметь притязаний»75. Скотоводство также было частью царского хозяйства. В Библии упомянут некий Доик идумеянин — начальник над пастухами Саула (1 Цар. 21: 7).
Вместе с тем военный фактор повлиял и на генезис протогородской жизни в древнем Израиле. По мнению исследователя А. Фауста, урбанизация началась еще в период Iron I, так как «проблема безопасности вызвала отток людей из сельских поселений и их концентрацию в больших центрах. Некоторые поселения оставлены в XII в. до н.э. (Гилох) или в XI в. до н.э. (Хирбет Раддана, Ай, Шило)»76.
Другой причиной изменений в экономике послужили отличающиеся друг от друга экологические условия разных областей Палестины. Местом обитания древних евреев было центральном нагорье. Центральная горная гряда Ханаана начинается в Галилее, включает горы Манассии и Ефрема и лежащие к югу от них Иудейские горы. Горные массивы разделяет широкая Изреельская долина, простирающаяся от Средиземного моря до реки Иордан. Огромную роль в орошении долины играл дождь. Дожди в конце осени-начале зимы назывались в Библии ранними, или осенними, дождями (Иер. 5, 24). Они начинались в середине октября, но могли начаться и с ноября. В это время у израильтян начиналась пахота. Поздние, или весенние, дожди начинались в марте-апреле. Данные экологические условия делали необходимым совмещение земледельческих работ со скотоводством.
В горной части — Иудее — выращивание маслин, винограда, смокв процветало более, чем зерновое хозяйство. Маслины могут вынести более длительные периоды засухи, чем зерновые культуры, и дать урожай, но холодная зима способна погубить урожай маслин. Выращивание пшеницы, ячменя, ржи было возможно только на горных склонах при использования террасирования. Большинство зарубежных исследователей считает, что обширная постройка террас началась в Iron
75 Тантлевский 2007, 244.
76 Faust 2003, 155.
I77. Между тем постройка террас — проект невыполнимый одной расширенной семьей. Нужно привлечение большого количества людей. Возможно, это тоже было стимулом к большей сплоченности людей. Большую роль здесь стал выполнять род — mispähäh. С точки зрения американского исследователя Д. Хопкинса, это «коллективная трудовая группа»78.
Причем риск в ведении сельского хозяйства заставлял жителей искать не только пути к его специализации, но и способы к получению избыточного продукта для обмена на другой вид продукта, например оливкового масла и вина на зерно или наоборот. Неэффективность в данных экологических условиях производящего хозяйства и вовлечение расширенных семей и родов в процесс избыточной экономики способствовали выделению социальной группы людей, в руках которых концентрировался избыточный продукт. Так, Первая книга Царств упоминает о богатом скотоводе Навале, жившем во время правления Саула и имевшем 3 тысячи овец и 1 тысячу коз (1 Цар. 25: 2, 7). С другой стороны, некоторые члены семей, особенно если в их родословии имелись изъяны, как, например, было в молодости с судьей Иеффаем из Галаада (Суд. 11: 1-2), часто вынуждены были искать свое дело на стороне. В данных условиях сильный политический лидер являлся гарантом и сохранения, и роста общественной консолидации.
Итак, начиная со второй половины XI в. до н.э. древнееврейские племена прошли непростой путь от сегментарного и эгалитарного общества к вождеству, а затем к раннему государству в X в. до н.э.
Данный процесс был обусловлен несколькими факторами. С одной стороны, религиозный фактор способствовал процессу общественной консолидации, укрепил власть лидера ее легитимизацией посредством религиозной традиции. С другой стороны, основным фактором интеграции племен Израиля следует назвать военный, заключавшийся во внешней угрозе со стороны филистимлян Пятиградия, аммонитян и моавитян Заиорданья и кочевников Негева, который привел к необходимости появления одного военного лидера для всех древнеизраильских групп, а также профессиональной армии. Третий фактор — экономический: потребности военного лидера, его ближайшего окружения и армии стал катализатором развития сельского хозяйства для получения избыточного продукта. Также эти факторы способствовали экономическим, политическим и культурным изменениям, которые создали условия для интеграции еврейских племен, входивших в этно-рели-гиозный союз Израиль, и появления там сначала вождества, а затем его изменения в раннее государство.
ЛИТЕРАТУРА
Авдиев В. И. 1970а: Военная демократия и классовый характер древнейшего государства // ВИ. 1, 89-102.
Авдиев В. И. 1970б: История древнего Востока. М.
Вейнберг И. П. 1993: Рождение истории. Историческая мысль на ближнем Востоке середины I тысячелетия до н.э. М.
Ороховатская Р. З. (ред.) 2001: Новый библейский словарь: в 2 ч. Ч. 2. Библейские реалии. СПб.
77 Faust 2005, 206.
78 Hopkins 1983, 183.
Райт Д. 2003: Библейская археология. СПб.
Тантлевский И. Р. 2007: История Израиля и Иудеи до разрушения первого храма. СПб.
Тюменев А. И. 2003: Евреи в древности и в средние века. Репринтное издание. М.
Циркин Ю.Б. 2003: История библейских стран. М.
Шифман И. Ш. 1965: Земельные отношения в Палестине в первой половине I тыс. до н.э. // ВДИ. 4, 26-41.
Шифман И. Ш. 1989: Государство в системе социальных институтов в древней Палестине (вторая половина III — первая половина I тыс. до н.э.) // Государство и социальные структуры на древнем Востоке. Сборник статей / М. А. Дандамаев (ред.). М., 53-85.
Шифман И. Ш. 2007: Ветхий Завет и его мир. СПб.
Aharoni Y. 1979: The Land of the Bible: A Historical Geography. Philadelphia.
Albright W. F. 1963: The Biblical Period from Abraham to Ezdra. New York.
Albright W. F. 1969: Samuel and the Beginning of the Prophetic Movement // Interpreting the Prophetic Tradition / H. M. Orlinsky (ed.). Cincinnati, 149-176.
Alt A. 1966: The Formation of the Israelite State in Palestine // Essays on Old Testament History and Religion. Oxford, 171-237.
Ben Zvi E. 1994: On the Reading betdwd in the Aramaic Stele from Tel Dan // Journal for the Study of the Old Testament. 64, 5-32.
Bright J. 1981: A History of Israel. Philadelphia; Westminster.
Claessen H.J. M., Skalmk P. 1978: The Early State: Models and Reality. Hague; Mouton.
Coote R. B., Whitelam K. W. 1996: The Emergence of Israel: Social Transformation and State Formation following the Decline in Late Bronze Age Trade // Community, identity, and ideology: social science approaches to the Hebrew Bible / Ch. E. Carter, C. L. Meyers (eds.). Indiana, 335-376.
Davies P. R. 1992: In Search of «Ancient Israel». London; New York.
Davies P. R. 1994: House of David. Built on Sand: The Sins of the Biblical Maximizes // BAR. 20 (04), 54-55.
Dietrich W. (ed.) 2007: The Early Monarchy in Israel: the Tenth Century B. C. Atlanta.
Faust A. 2003: Abandonment, Urbanization, Resettlement and the Formation of the Israelite // NEA. 66 (4), 147-161.
Faust A. 2005: The Israelite Village: Cultural Conservatism and Technological Innovation // Tel Aviv. 32, 204-219.
Finkelstein I. 1995: The Date of the Settlement of the Philistines in Canaan // Tel Aviv. 22, 213-239.
Finkelstein I. 1996: The Archaeology of the United Monarchy: an Alternative View // LEVANT. XXVIII, 177-187.
Finkelstein I., Mazar A. 2007: The Quest for the Historical Israel. Debating Archaeology and the History of Early Israel / B. B. Schmidt (ed.). Leiden; Boston.
Flanagan J. W. 1996: Chiefs in Israel // Community, Identity, and Ideology: Social Science Approaches to the Hebrew Bible / Ch. E. Carter, C. L. Meyers (eds.). Indiana, 311-334.
Fohrer G. 1977: Geschichte Israels. Heidelberg.
Frick F. S. 1985: The Formation of the State in Ancient Israel. Sheffield.
Garbini G. 2003: Myth and History in the Bible. Sheffield.
Gottwald N. K. 1986: The Participation of Free Agrarians in the Introduction of Monarchy to Ancient Israel: An Application of H. A. Landsberger's Framework for the Analysis of Peasant Movements // Social Scientific Criticism of the Hebrew Bible and Its Social World: The Israelite Monarchy / N. K Gottwald (ed.). Semeia; Decatur; Georgia, 77-106.
Gottwald N. K. 1979: The Tribes of Yahweh: A Sociology of the Religion of Liberated Israel 1250-1050 B. C. E. New York.
Halpern B. 1983: The Emergence of Israel in Canaan. California.
Herrmann S. 1981: A History of Israel in Old Testament Times. Philadelphia.
Hopkins D. C. 1983: The dynamics of Agriculture in Monarchical Israel // Society of Biblical Literature Seminar Papers. 22, 177-202.
Lemche N. P. 2003: House of David: The Tel Dan Inscription(s) // Jerusalem in Ancient History and Tradition / T. L. Thompson (ed.). London; New York, 46-67.
Lemche N. P. 2004: Empire of David and Solomon // Historical Dictionary of Ancient Israel. Lanham; Maryland; Oxford, 119-120.
Malamat A. 2001: A Political Look at the Kingdom of David and Solomon and its Relations with Egypt // History of Biblical Israel: major problems and minor issues / A. Malamat (ed.). Leiden, 189-207.
Meyers C. 2001: Early Israel and the Rise of the Israelite Monarchy // The Blackwell companion to the Hebrew Bible / L. G. Perdue (ed.). Oxford, 61-86.
Noth M. 1930: Das System der zwölf Stämme Israels. Stuttgart.
Noth M. 1960: The History of Israel. London.
Renfrew C. 1974: Beyond a Subsistence Economy: The Evolution of Social Organization in Prehistoric Europe // Reconstructing Complex Societies, ed. Ch. B. Moore. Cambridge, 69-88.
Richter W. 1965: Die nagid-Formel // Biblische Zeitschrift. 9, 71-84.
Thompson L. T. 1990: Early History of the Israelite People from the Written & Archaeological Sources. Leiden.
Thompson L. T. 1999: The Mythic Past. Biblical Archaelogy and the Myth of Israel. New York.
THE PROBLEM OF STATE FORMATION IN ANCIENT ISRAEL (the second half of the 11th — the first half of the 10th century BC) IN RUSSIAN AND FOREIGN HISTORIOGRAPHY
A. A. Gorokhov
The article deals with the formation of the early state in ancient Israel (the second half of the 11th — the first half of the 10th century BC) in Russian and foreign historiography of Ancient Near East. It considers the main factors and laws of social development, contributing to the formation of the state of Israel. This process finished with the change of segmental society in ethno-religious union of the Jewish tribes in the first chiefdom Saul and then in the early state of David.
Key words: segmental society, chiefdom, Saul, early statehood, David, historiography, urbanization, social-stratification
