CC BY
1139
7. Cassirer E. Esse o Cheloveke [Essay on Man]. M. Progress. 1988.
8. Ortega y Gasset H. Izbrannye trudy [Selected works]: translated from Spanish. M. Respublika. 2000. P. 489.
9. Jung K. - G. Arhetip i simvol [Archetype and character]. M. Progress. 1991.
10. Ibid. P. 521.
11. Ibid. P. 495.
УДК 13+316.64+159.961
М. В. Скоморохов, А. Ю. Внутских
Проблема демаркации науки и паранауки: история и современное состояние
Статья посвящена проблеме демаркации науки и паранауки, а также проблеме их критериев. Исследуется история постановки и альтернативных решений этой проблемы у И. Канта, К. Поппера, И. Лакатоса, современных российских и зарубежных философов науки. Авторы полагают, что фальсификация является только одним из аспектов решения проблемы демаркации; она должна быть дополнена подтверждаемо-стью в рамках процедуры «постнеклассической» практики. Выделяются критерии демаркации протонауч-ных и лженаучных элементов паранауки. Протонаучные элементы имеют определенную эвристическую перспективу, поскольку родственны научным гипотезам и связаны с отказом от сверхъестественых объяснений. Авторы дают собственное определение паранауки как комплексного феномена. Анализируется кейс парапсихологии. Показано, что данная паранаука включает как протонаучные элементы, так и элементы, не соответствующие современным научным стандартам. Охарактеризованы перспективы решения теоретико-методологических проблем парапсихологии.
The article deals with problem of science and pseudoscience demarcation and its criteria as well. The history of the problem and its alternative solutions by I. Kant, K. Popper, I. Lakatos, contemporary philosophers of science in Russia and abroad are researched. The authors suggest that falsification is one of aspects of demarcation problem's solution only and it would be completed by justification in frame of procedure of practice in actual sense. The authors identify criteria of demarcation "protoscientific" and "falsescientific" elements of pseudoscience. "Protoscientific" elements has some heuristic perspective because these elements are affined with scientific hypotheses and with rejection ofa supernatural explanation. Authors provide original definition of pseudoscience. The case of parapsychology is analyzed. This parascience includes both "protoscientific" elements and elements that contradict to modern scientific standards. The possibilities of solving of parapsychology theoretical and methodological problems are characterized.
Ключевые слова: наука, паранаука, проблема демаркации, протонаука, парапсихология.
Keywords: science, pseudoscience, demarcation problem, protoscience, parapsychology.
Что такое наука? Авторы «Энциклопедии эпистемологии и философии науки» определяют научное познание как познавательную деятельность, нацеленную на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире [1]. Если же говорить о вненаучном познании, то помимо обыденного, художественного, религиозно-мифологического в современной литературе выделяют следующие его формы: донаучное или протонаучное (как предварительную базу научного), паранаучное (в англоязычных источниках - «псевдонаучное»; как не совместимое с имеющимся познавательным стандартом науки), лженаучное (сознательно эксплуатирующее домыслы и предрассудки), антинаучное (утопичное и сознательно искажающее представления о действительности), псевдонаучное (в русскоязычных источниках - спекулирующее на популярных в массовом сознании взглядах), квазинаучное (имитирующее науку идеологизированное знание) [2].
Некоторые исследователи сознательно отказываются дифференцировать этот конгломерат понятий, утверждая, что псевдонаука, паранаука, антинаука являются синонимами лженауки, порожденной эпистемологической ситуацией постмодерна, оцениваемой сугубо негативно [3]. На наш взгляд, этот конгломерат понятий необходимо специально исследовать, поскольку эпистемологическая роль и эвристический потенциал разных форм вненаучного знания, как и степень их связанности с наукой, различны.
Среди последних крупных работ, посвященных проблеме демаркации научного и вненаучного знания, выделяется англоязычная коллективная монография «Философия псевдонауки: пе-
© Скоморохов М. В., Внутских А. Ю., 2015 16
ресматривая проблему демаркации», вышедшая под редакцией профессора Университета Сити в Нью-Йорке Массимо Пиглиуччи (2013). Аспекты проблемы демаркации рассматриваются здесь в работах ведущих специалистов в области философии науки.
Сам редактор во введении [4] отмечает, что проблема демаркации имеет значение по двум причинам: во-первых, наука, все более мощно воздействующая на общество, сама должна быть адекватно понята; необходимо исследовать ее природу, ее эпистемологические основания и пределы. Во-вторых, в специальном философском, социологическом и историческом исследовании нуждается и «псевдонаука» (как мы отмечали, в русскоязычной литературе в данном контексте обычно используется понятие «паранаука», которое в данной работе мы используем в качестве синонима). И ученым, и широкой общественности необходимы ее адекватная интерпретация и четкое определение критериев, отличающих ее от науки как таковой. Г. Фоллмер согласен с этой оценкой, подчеркивая, что вопрос о том, кто и каким образом устанавливает стандарты научности в самой науке, вопрос об ответственности за человеческое здоровье, а то и жизнь, вопрос о регулировании финансирования исследований делает проблему «наука/псевдонаука» отнюдь не частной, а общественно значимой [5].
Актуальность проблемы демаркации определяется и нарастающей популярностью парана-учных знаний. Например, в случае парапсихологии профессионалов с ученой степенью, исследующих «большую пятерку» парапсихологических феноменов (телепатию, ясновидение за пределами нормальной сенсорики, предвидение/поствидение, телекинез и целительство), в мире всего несколько сотен. Однако, судя по данным исследования Института Гэллапа (2005), в мире от 3 до 4 млрд человек полагают парапсихические феномены реальными, причем связь между социальными характеристиками и уровнем распространенности этих верований практически отсутствует [6]. Если же говорить о тенденциях, то ряд других социологических исследований, проведенных в США, свидетельствует, что «вера в то, что научно необъяснимые, сверхъестественные и паранормальные силы существуют в действительности существенно укрепилась с конца двадцатого столетия» [7]. Следовательно, парапсихологические верования должны исследоваться так же, как существенная сторона современного массового сознания. И вновь важнейшим компонентом такого исследования должно стать изучение критериев, разделяющих науку и «псевдонауку».
Истоки обсуждения проблемы демаркации можно найти уже у Сократа и Ф. Бэкона. Еще более существенный шаг в постановке проблемы демаркации сделал И. Кант в рамках критического периода творчества - не случайно К. Поппер называл проблему демаркации именно «проблемой Канта». Кант впервые в классической философии поставил проблему научности, задавшись вопросами: как возможна чистая математика? как возможно чистое естествознание? как возможна метафизика вообще? как возможна метафизика как наука? Он пришел к выводу о том, что математика и естествознание могут иметь дело с одними лишь явлениями и представлять только то, что делает возможным опыт вообще, или то, что может быть представленным в каком-либо возможном опыте, а метафизика возможна только как критика, устанавливающая границы познания [8].
Однако в строгом смысле слова проблема демаркации возникла лишь в ходе революционной ломки принципов классической рациональности в XX в., когда были поставлены под сомнение считавшиеся незыблемыми метод индукции и принцип верификации. В этих условиях Поп-пер одним из первых сформулировал и исследовал проблему демаркации науки и псевдонауки. Согласно Попперу, джастификационизм теорий (от лат. ^йАсайо - оправдание) следует отвергнуть, заменив фаллибилизмом (от лат. fallibilis - подверженный ошибкам, погрешимый) - «все теории представляют собой гипотезы - все могут быть опровергнуты» [9]. Мировоззренческой основой фаллибилизма Поппера выступал, на наш взгляд, весьма спорный тезис о хаотичном характере мира, в котором мы живем: «...лишь при очень... маловероятных условиях могут возникнуть ситуации, в которых можно наблюдать закономерности. такие условия не встречаются почти нигде во Вселенной, а если. они и случаются, то время их существования ничтожно с точки зрения космологии» [10]. В таких условиях наши знания не могут быть истинными - они могут быть лишь правдоподобными или временно поддержанными. Соответственно, поскольку доказательностью научные теории от псевдонаучных не отличаются, Поппер полагал, что псевдонаучные концепции в силу их догматизма не могут быть фальсифицированы (опровергнуты) в отличие от восприимчивых к критике научных.
Ученик Поппера И. Лакатос разработал версию «утонченного фальсификационизма». Лака-тос отталкивался от тезиса Дюгема - Куайна, согласно которому любая концепция (в том числе научная) может быть спасена от фальсификации благодаря ее связи с более широким теоретическим контекстом, любую из посылок в составе которого можно изменить в интересах такого «спасения». Соответственно, Лакатос предложил рассматривать развитие науки как конкуренцию включающих «жесткое ядро» и «защитный пояс» исследовательских программ, в которой, в
17
конечном счете, побеждают программы «прогрессивные». Прогрессивная программа способна успешно предсказывать новые факты и намечать будущие вспомогательные теории - невероятные, даже запрещаемые с точки зрения альтернативных программ; она способна объяснить успехи предшествующих программ, т. е. все неопровергнутое содержание этих программ должно включаться в нее; какая-то часть нового содержания прогрессивной исследовательской программы подкрепляется эмпирически. Соответственно, псевдонаучные концепции не способны предсказывать новые факты, они только «защищаются» от фальсификации путем необоснованного «раздувания» защитного пояса вспомогательных гипотез ad hoc, а их попытки что-либо предсказать не находят эмпирического подтверждения [11].
Однако современные философы науки склонны полагать, что проблема демаркации еще далека от решения: «...наука не представляет собой единого рода деятельности, и постоянно изменяющийся, непрерывный ландшафт может связывать ее с ненаучными посягательствами» [12]. Даже Лакатос в свое время был вынужден признать, что «ученые, конечно, не всегда правильно оценивают эвристические ситуации... если ученый из "побежденного" лагеря несколько лет спустя предлагает научное объяснение якобы "решающего эксперимента" в рамках якобы разгромленной программы. "решающий эксперимент" может превратиться из поражения программы в ее новую победу» [13]. Но как в таком случае отличить временную деградацию прогрессивной научной программы от ее безнадежного регресса или научную программу от псевдонаучной - ведь накопление гипотез ad hoc в «защитном поясе» программ будет происходить в любом случае? В пользу того, что четкий, объективный критерий демаркации в рамках постпозитивистской методологии так и не был установлен, свидетельствует и то обстоятельство, что к числу псевдонаучных концепций, не выдерживающих критерия фальсифицируемости и не способных предсказывать новые факты, Поппер и Лакатос относили весьма разнородные концепции: астрономию Птолемея, теорию эволюции Дарвина, психоанализ, советский марксизм XX в., астрологию и др.
Современные философы науки предлагают свои критерии демаркации науки. Например, С. Ханссон полагает, что утверждение является псевдонаучным если и только если: оно относится к вопросу, принадлежащему к сфере науки в широком смысле (критерий научности сферы); оно не может быть удостоверено (критерий недостаточной надежности); оно является частью доктрины, большинство сторонников которой пытаются создать впечатление о том, что она представляет наиболее адекватное знание относительно данного предмета [14]. Однако и эти критерии достаточно расплывчаты, что позволяет современным философам науки относить к «пограничной науке» или непосредственно к псевдонауке и такие концепции, как теория струн, инфляционная космология, теории сознания в нейробиологии, гипноз, концепции, на которых основаны альтернативные медицинские практики (например, акупунктура и гомеопатия), крупные экономические теории, концепцию глобального потепления и др. [15] Таким образом, определенность критериев демаркации науки и псевдонауки (паранауки) оставляет желать лучшего.
На наш взгляд, эту неопределенность критериев можно преодолеть, если признать в диалектике опровержений и подтверждений в качестве определяющей стороны подтверждение данной концепции общественно-исторической практикой, т. е. продолжить путь, намеченный Лакатосом. В противном случае рациональная реконструкция развития науки в силу сложности современной познавательной ситуации вряд ли будет возможна. Разумеется, следует признать то обстоятельство, что «в науке на разных этапах ее развития могут действовать существенно различные когнитивные эталоны и стандарты» [16]. По-видимому, это должно относиться и к критерию практики. Например, рассматривая эволюцию типов научной рациональности от классического через неклассический к постнеклассическому, академик В. С. Степин и его последователи подчеркивают не только усложняющийся характер научной объективности, включение в познавательные процедуры субъекта нарастающий плюрализм интерпретаций и гипотез, но и опосре-дованность познавательных процедур постнеклассической науки практикой, что, собственно, и делает сложные самоорганизующиеся системы - объекты постнеклассической науки - «челове-коразмерными». Причем принципиально важен здесь, на наш взгляд, тезис о многообразии практик [17]. Рассматривая критерий практики как комплексный, нельзя не отметить и критерий демаркации, выдвигаемый в социологии науки: если речь идет о научных концепциях, то исследования проводятся профессиональными учеными, которые публикуют результаты своих исследований в рецензируемых научных журналах [18].
Следует подчеркнуть, что псевдонаука (паранаука) всегда сопровождала науку и играла отчасти позитивную роль в ее развитии. Действительно, «натиск» паранауки во все эпохи заставлял ученых совершенствовать свою аргументацию и критерии научности, осознавать предпосылки, на которых базируются научные положения, выявлял те «критические точки» теорий, в которых экспериментальная проверка была особенно важна [19]. Для понимания этой «коэволю-18
ции» науки и паранауки и точного определения критериев демаркации представляется важной концепция «альтернативной науки» И. Т. Касавина, который интерпретирует это понятие так: «Наукообразные способы познавательной деятельности, которые частично вовлечены в науку и используются для ее развития (выделено нами. - М. С., А. В.), частью охватывают собой исследование феноменов, рассматриваемых наукой как несуществующие, частью лишь паразитирующие на научной терминологии и формах научной коммуникации, добивающиеся финансирования и т. п., социального признания» [20].
Например, астрологии и алхимии, «естественной магии» эпохи позднего Возрождения нельзя отказывать в наличии некоторых эмпирических элементов. Именно они после освобождения этих областей от элементов магических позволили астрономии и химии стать полноценными науками. А в конце XIX в. в качестве ненаучной можно было характеризовать концепцию межпланетных полетов. Все это примеры протонаучных взглядов, ставших необходимой предпосылкой для формирования общепризнанных в настоящее время научных теорий.
В связи со сказанным мы предлагаем сделать предметом дальнейшего обсуждения «альтернативную науку», в рамках которой выделять «обочину науки» - паранауку, некоторые элементы которой обнаруживают себя как с высокой вероятностью протонаучные, а также принципиально не совместимую с научным подходом лженауку (и в основном синонимичные с ней антинауку и квазинауку), в которой таких элементов с высокой вероятностью нет. Негативной оценки, очевидно, заслуживает лишь последняя форма вненаучного знания. Паранаука же однозначной оценки не заслуживает «по определению» - она принципиально амбивалентна, поскольку включает не только знание (в том числе, вполне возможно, ложную интерпретацию неких фактов), но и определенную практику - источник всякой науки и критерий ее истинности.
Какой же может быть основа нашего суждения о «высокой степени вероятности» превращения некоторых элементов паранаучного знания в собственно научное в будущем и, соответственно, какой должна быть основа для демаркации паранауки и лженауки? Нам представляется, что помочь здесь могут два принципа, которые позволят развить представления о ее критериях. Во-первых, это принцип родства эвристически ценных (протонаучных) элементов паранауки и научных гипотез -особенно научных гипотез периода так называемой «аномальной науки» (по Т. Куну). Во-вторых, это принцип исключенности из их паранаучных концепций сверхъестественных «объяснений».
Действительно, «и у гипотезы и у псевдонаучной интерпретации (паранаучной в нашей терминологии. - М. С., А. В.) может и не быть однозначной оценки». Однако, согласно А. М. Конопкину, у ученых все-таки есть критерий для предварительного «отбора гипотез» и, следовательно, для отделения науки от паранауки (точнее, от бесперспективных в смысле включения в науку элементов паранаучных концепций). Этот критерий - достоверность не только самой интерпретации, но и «цепочки объяснений и фактов, привлекаемых для ее объяснения, обоснования». Иными словами, «научная гипотеза поддерживается большим числом других теорий, которые имеют собственное обоснование, что и обеспечивает... высокую вероятность правильности оценки. гипотеза поддерживается другими научными теориями, и эта системность на зрелой стадии науки делает гипотезы очень точными» [21]. Известный методолог науки М. Бунге также подчеркивал, что непригодность к контакту с другими теориями и к контролю с их стороны - плохой знак для оценки перспектив «онаучивания» данной концепции [22]. Итак, сравнивать научные гипотезы следует не только с актуальным эмпирическим опытом, но и с другими общепризнанными теориями. На наш взгляд, так можно поступать и с элементами паранаучных концепций, выделяя в множестве этих элементов подмножество концепций с высокой вероятностью протонаучных.
Относительно второго принципа можно сказать, что отказ от сверхъестественных «объяснений» если и не гарантирует паранаучной концепции «научную перспективу», то, по крайней мере, является необходимым требованием для такой перспективы, поскольку включает соответствующие элементы паранауки в рамки реалистической парадигмы [23]. Результатом развития именно реалистической парадигмы и стала собственно наука, как писали по этому поводу М. Вебер и А. Эйнштейн, наука как процесс представляет собой «расколдовывание мира», «бегство от чуда», она стремится развенчать сверхъестественное. Например, корпус Гиппократа следует классифицировать как «протонаучный» для случая медицины и потому, что этот античный врач и мыслитель принципиально отклонял сверхъестественные объяснения как болезней, так и исцелений [24].
Завершая статью, остановимся на вопросе определения паранауки (псевдонауки) и в свете этого определения попытаемся сделать вывод относительно природы такой области знания, как парапсихология. Классические дефиниции Аристотеля подразумевают определение «через род и видовое отличие». Следовательно, решая проблему демаркации науки и паранауки и вместе с тем помня о их тесной связи друг с другом, мы можем уточнить определения паранауки. Наше определение представляет собой переработанное определение, данное в свое время Д. В. Головиным
19
[25]: паранаука - это амбивалентный комплекс пограничных между научными и вненаучными формами знаний и практик, которые включают в себя как протонаучные, так и лженаучные элементы; конкурируют с современной наукой за понимание и объяснение фактов; существенно противоречат теоретико-методологическим принципам современной науки, претендуя в то же время на институционализацию в качестве науки.
Относительно случая парапсихологии можно сказать, что она в целом соответствует такому определению паранауки. Например, как отмечает один из соавторов упомянутой англоязычной монографии Э. Гуд, парапсихология претендует на институционализацию в качестве науки, поскольку существует сообщество профессиональных исследователей пси-феноменов. Не все они убеждены в реальности пси-феноменов, но все они признают, что контролируемый эксперимент является лучшим способом установить их валидность, проводят систематические исследования не на себе, а на других людях, пользуясь иногда не менее строгими методами, чем психология.
Вместе с тем у парапсихологии есть две теоретико-методологические проблемы, которые не позволяют ей в полной мере соответствовать существующим научным стандартам. Во-первых, у парапсихологов нет общепринятого в науке причинного объяснения пси-феноменов, а некоторые из приводимых ими объяснений действительно имеют характер лженаучных. Во-вторых, это отсутствие воспроизводимости экспериментов - того, что называют «пси по требованию». Однако отметим, что среди объяснений пси-феноменов есть и вполне наукообразные, например объяснение через действие электромагнитных сил по Х. Ирвину или квантово-механическое объяснение по Д. Радину [26]. На наш взгляд, объяснения такого рода тесно связаны с гипотезой «теневых систем», предложенной пермской школой научной философии [27]. Практическое же использование электромагнитных эквивалентов человеческой мысли в форме «чтения мыслей» и «телекинеза» с помощью технических устройств в наши дни уже стало вполне воспроизводимым фактом [28]. Возможно, мы наблюдаем превращение некоторых протонаучных элементов парапсихологии в собственно научные, и эта история еще далеко не завершена.
Примечания
1. Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2009. С. 560561.
2. Некрасов С. И., Некрасова С. А. Философия науки и техники: тематический словарь-справочник. Орел: ОГУ, 2010. С. 23-24.
3. Казаков М. А. Эпистемология постмодерна и философия лженауки // Новые идеи в философии. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2014. Вып. 2 (22). Т. 2. С. 20.
4. Boudry M., Pigliucci M. Introduction. Why the Démarcation Problem Matters // Philosophy of Pseudoscience: reconsidering the demarcation problem. The University of Chicago Press, 2013. P. 2-3.
5. Фоллмер Г. Чем хороши псевдонауки? // Эволюционная эпистемология. Антология. М.: Центр гуманитарных инициатив, 2012. С. 241-244.
6. Goode E. Paranormalism and Pseudoscience as Deviance // Philosophy of Pseudoscience. P. 155.
7. Ibid. P. 146.
8. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука. URL: http://nibiryukov.narod.ru/nb_russian/nbr_teaching/nbr_teach_library/nbr_library_classics/nbr_classics_kant_pro legomena.htm#Part_2 (дата обращения: 1.07.2015.)
9. Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М.: Эдиториал УРСС, 2002. С. 28.
10. Там же. С. 23-24.
11. Лакатос И. Доказательства и опровержения (Как доказываются теоремы). М.: Наука, 1967.
12. Boudry M., Pigliucci M. Op. cit. P. 1.
13. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум, 1995. C. 147.
14. Hannson S. Defining Pseudoscience and Science // Philosophy of Pseudoscience: reconsidering the demarcation problem. P. 70.
15. Shermer M. Science and Pseudoscience. The Difference in Practice and the Difference It Makes // Philosophy of Pseudoscience: reconsidering the demarcation problem. P. 206; Фоллмер Г. Указ. соч. С. 240.
16. Мартишина Н. И. Тема «Наука и вненаучное знание» в курсе философии науки // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 6. № 4. С. 107.
17. Постнеклассические практики: опыт концептуализации: коллективная монография под общей ред. В. И. Аршинова, О. Н. Астафьевой. СПб.: Изд-во «Мiръ», 2012.
18. Shermer M. Science and Pseudoscience. P. 206-207.
19. Фоллмер Г. Указ. соч. C. 251-252.
20. Касавин И. Т. Познание в мире традиций. М.: Наука, 1990. С. 101.
21. Конопкин А. М. Псевдонаука как когнитивный феномен в контексте современной философии науки // Философия науки. 2014. № 1. С. 9-13.
22. Бунге М. Философия физики. М.: Прогресс, 1975. С. 302.
23. Орлов В. В. История человеческого интеллекта. Пермь, 2007. Ч. 1, 2. С. 13.
24. Конопкин А. М. Указ. соч. С. 9.
25. Головин Д. В. Паранаука: социокультурные основания и функции. Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. Иваново, 2012.
26. Goode E. Op. cit. P. 155-157.
27. Орлов В. В. История человеческого интеллекта. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1999. Ч. 3. С. 83.
28. Марков А. В. Эволюция человека: Обезьяны, нейроны и душа. М.: Астрель, 2012. С. 106-109, 125-129.
Notes
1. Enciklopediya ehpistemologii i filosofii nauki - Encyclopedia of epistemology and philosophy of science. M. "Canon+", ROO "Rehabilitation". 2009. Pp. 560-561.
2. Nekrasov S. I., Nekrasova S. A. Filosofiya nauki i tekhniki: tematicheskij slovar'- spravochnik [Philosophy of science and technology: a thematic dictionary]. Orel. OSU. 2010. Pp. 23-24.
3. Kazakov M. A. Epistemologiya postmoderna i filosofiya lzhenauki [Postmodern epistemology and philosophy of pseudoscience] // Novye idei v filosofii - New ideas in philosophy. Perm. Publishing house of Perm University. 2014. Is. 2 (22). Vol. 2. P. 20.
4. Boudry, M., M. Pigliucci Introduction. Why the Demarcation Problem Matters // Philosophy of Pseudoscience: reconsidering the demarcation problem. The University of Chicago Press, 2013. Pp. 2-3.
5. G. Vollmer Chem horoshi psevdonauki? [What pseudoscience are good for?] // Evolyucionnaya ehpistemologiya. Antologiya - Evolutionary epistemology. Anthology. M. Center of humanitarian initiatives,. 2012. Pp. 241-244.
6. Goode E. Paranormalism and Pseudoscience as Deviance // Philosophy of Pseudoscience. P. 155.
7. Ibid. P. 146.
8. Kant I. Prolegomeny ko vsyakoj budushchej metafizike, mogushchej poyavit'sya kak nauk [Prolegomena to any future metaphysics that can appear as a science]. Available at: http://nibiryukov.narod.ru/nb_russian/nbr_ teaching/nbr_teach_library/nbr_library_classics/nbr_classics_kant_prolegomena.htm#Part_2 (accessed: 1.07.2015.)
9. Popper K. Ob"ektivnoe znanie. Evolyucionnyj podhod [Objective knowledge. Evolutionary approach]. M. Editorial URSS. 2002. P. 28.
10. Ibid. Pp. 23-24.
11. Lakatos I. Dokazatel'stva i oproverzheniya (Kak dokazyvayutsya teoremy) [Proofs and refutations (As we prove theorems)]. M. Nauka. 1967.
12. Boudry, M., M. Pigliucci Op. cit. P. 1.
13. Lakatos I. Fal'sifikaciya i metodologiya nauchno- issledovatel'skih programm [Falsification and the methodology of scientific research programmes]. M. Medium. 1995. P. 147.
14. Hannson S. Defining Pseudoscience and Science // Philosophy of Pseudoscience: reconsidering the demarcation problem. P. 70.
15. Shermer M. Science and Pseudoscience. The Difference in Practice and the Difference It Makes // Philosophy of Pseudoscience: reconsidering the demarcation problem. P. 206; Vollmer G. Op. cit. P. 240.
16. Martishina N. I. Tema "Nauka i vnenauchnoe znanie" v kurse filosofii nauki [Theme of "Science and non-scientific knowledge" in course of philosophy of science] // Epistemologiya i filosofiya nauki - Epistemology and philosophy of science. 2005. Vol. 6. No. 4. P. 107.
17. Postneklassicheskie praktiki: opyt konceptualizacii - Postnonclassical practice: the experience of conceptualization: a collective monograph under the general editorship of V. I. Arshinov, O. N. Astafieva. SPb. Publishing house '^ръ". 2012.
18. Shermer M. Science and Pseudoscience. P. 206-207.
19. Vollmer G. Op. cit. Pp. 251-252.
20. Kasavin I. T. Poznanie v mire tradicij [Knowledge in the world of tradition]. M. Nauka. 1990. P. 101.
21. Konopkin A. M. Psevdonauka kak kognitivnyj fenomen v kontekste sovremennoj filosofii nauki [Pseudoscience as a cognitive phenomenon in the context of contemporary philosophy of science] // Filosofiya nauki - Philosophy of science. 2014, No. 1, pp. 9-13.
22. Bunge M. Filosofiya fiziki [Philosophy of physics]. M. Progress. 1975. P. 302.
23. Orlov V. V. Istoriya chelovecheskogo intellekta [History of the human intellect]. Perm. 2007. Part 1, 2.
P. 13.
24. Konopkin A. M. Op. cit. P.9.
25. Golovin D. V. Paranauka: sociokul'turnye osnovaniya i funkcii. Avtoref. diss. kand. filos. nauk [Parascience: sociocultural reasons and functions. Autoref. diss. ... Cand. Philosophy]. Ivanovo. 2012.
26. Goode E. Op. cit. Pp. 155-157.
27. Orlov V. V. Istoriya chelovecheskogo intellekta [History of the human intellect]. Perm. Publishing house of Perm University. 1999. Part 3. P. 83.
28. Markov A.V. Evolyuciya cheloveka: Obez'yany, nejrony i dusha [Human evolution: Monkeys, neurons, and soul]. M. Astrel'. 2012. P. 106-109, 125-129.
