CC BY-NC-ND
53
НОВЫЕ КНИГИ
Н. В. Богатырь
Про вещи, рынки и материальную укоренённость
Рецензия на книгу:
Pinch T., Swedberg R. (eds.). 2008. Living in a Material World: Economic Sociology Meets Science and Technology Studies. Cambridge, MA; London, England: MIT Press.
Наверное, во всех дисциплинах есть свои немодные темы. Они не то чтобы совсем не исследуются — просто становятся фоном для других, более перспективных. В моей дисциплине — антропологии, предметом которой по традиции считают культуру (а если точнее, то культурное разнообразие человечества), — роль скромной Золушки много лет отводилась материальной культуре1. К 1960-1970 годам более яркие сёстры — культуры духовная и соционормативная — совсем, казалось, оттеснили материальную культуру к дисциплинарным границам, в вотчины археологии и музеологии.
Удивительно, но происходило это одновременно с невиданным послевоенным ростом массового производства, с тем, что ещё Георг Зиммель (George Simmel) так удачно назвал «размножением материального»2. Как справедливо заметил антрополог Дэниел Миллер (Daniel Miller), чем больше вокруг становилось вещей, тем меньше ими интересовались его коллеги3. Мир привычных антропологам традиционных, аборигенных артефактов стремительно сужался; расширяющийся же мир товаров оказался чужим, поэтому его изучение стало задачей экономической науки. Задачей непростой, учитывая отсутствие у этой науки необходимого методологического инструментария. У антропологии, напротив, такой инструмент был. Поэтому в 1970-х многие социальные науки и профессиональные области (например, образование, менеджмент, медсестринское дело)
БОГАТЫРЬ Наталья Викторовна — соискатель Института этнологии и антропологии РАН (Москва, Россия).
Email: natalia_bogatyr@ yahoo.com
В отечественной антропологии материальная культура часто противопоставляется духовной и понимается довольно узко — как совокупность жизнеобеспечивающих вещей (к которым относят одежду, пищу, утварь, мебель, жилище, но не включают в неё знания, практики, технологии, а также очень многие вещи, обеспечивающие «невитальные» потребности людей: такие, как транспортные средства, орудия труда и проч.).
Simmel G. 2001. Culture and the Quantitative Increase in Material Culture. In: Miller D. (ed.) Consumption: Critical Concepts in the Social Sciences. Vol. 1. London: Routledge; 89-94.
Miller D. 2005. Introduction. In: Miller D. (ed.) Materiality. Duke University Press.
1
2
3
принялись осваивать как традиционные полевые методы антропологии — включённое наблюдение и неструктурированное интервью, — так и многие её концепты, ознаменовав, таким образом, начало «эпохи этнографии»4.
Важной вехой в этом дисциплинарном сближении стала работа антрополога Мэри Дуглас (Mary Douglas) и экономиста Бэрона Ишервуда (Baron Isherwood) «Мир благ» (1979)5, в которой они предложили использовать в качестве теоретической рамки для антропологического изучения современной материальности идею потребления6. Следующее двадцатилетие обогатило историографию антропологии потребления культовыми названиями: «Социальная жизнь вещей» А. Аппадураи (Arjun Appadurai)7, «Культурная биография вещей» И. Копытоффа (Igor Kopytoff)8 , «Материальная культура и массовое потребление» Д. Миллера9 и др10. А в 2000-х уже материальность превращается в королеву междисциплинарного бала: она сама всё чаще становится той теоретической рамкой, кото -рая позволяет различным дисциплинам вместить многообразие смыслов мира вещей и объектов, с которыми мы живём.
«Жизнь в материальном мире: встреча экономической социологии с исследованиями науки и техники» — один из недавних сборников, ярко отражающих эту междисциплинарную тенденцию11. Он вышел в рамках знаменитой серии MIT Press «Inside Technology» и, по признанию его не менее именитых редакторов Тревора Пинча (Trevor Pinch) и Ричарда Сведберга (Richard Swedberg), призван помочь пониманию и концептуализации той роли, которую технология играет в современной экономике12. Авторы предисловия утверждают также, что экономическая наука, традиционно рассматривающая технологию как внешний фактор и «чёрный ящик», избегает её эмпирического анализа, и предлагают восполнить этот дефицит конкретности, используя тот опыт, который накопили за последние 30 лет две молодые дисциплины — экономическая социология и исследования науки и техники (Science and Technology Studies; STS)13.
4 Gans H. 1999. Participant Observation in an Age of «Ethnography». Journal of Contemporary Ethnography. 28 (5): 540-548; Fine G. A. 2003. Towards a Peopled Ethnography: Developing Theory from Group Life. Ethnography. 4 (1): 41-60.
5 Douglas M., Isherwood B. 1979. The World of Goods: Towards an Anthropology of Consumption. New York: Basic Books.
6 Подробнее о развитии исследований потребления см.: Miller D. 1995. Consumption Studies as the Transformation of Anthropology. In: Miller D. (ed.). Acknowledging Consumption: A Review of New Studies. London; New York: Routledge; 264-295.
7 Appadurai A. (ed.). 1986. The Social Life of Things: Commodities in Cultural Perspective. Cambridge; New York: Cambridge University Press.
8 Kopytoff I. 1986. The Cultural Biography of Things: Commoditization as Process. In: Appadurai A. (ed.). The Social Life of Things. Commodities in Cultural Perspective. Cambridge: Cambridge University Press; 64-91.
9 Miller D. 1987. Material Culture and Mass Consumption. Oxford: Basil Blackwell.
Напомню, что Джеймс Кэрриер (James Carrier) в своём определении экономической жизни как предмета экономической антропологии акцентирует именно вещи и пишет, что «экономическая жизнь — это человеческая деятельность, направленная на производство, обмен и потребление вещи; способы, которыми люди и общества защищают своё существование и обеспечивают себя» (см.: Carrier J. G. 2005. Introduction. In: Carrier J. G. (ed.) A Handbook of Economic
Anthropology. Cheltenham, UK; Northampton, MA, USA: Edward Elgar; 3-4). Именно внимание к вещам в широком смысле (товарам, труду, сервисам, знаниям, мифам, терминам, магическим формулам и т. д.) отличает перспективу эконом-антропологов от взгляда экономистов, направленного исключительно на ментальную, калькулятивную составляющую экономической жизни. Заметный рост интереса экономсоциологов к вещам — ещё одно подтверждение постепенного
дисциплинарного сближения экономической антропологии и экономической социологии (см. об этом также, например, в совместной работе антропологов и социологов, посвящённой 65-летию «Великой трансформации»: Hann Ch., Hart K. (eds.) 2009. Market and Society: The Great Transformation Today. New York: Cambridge University Press).
Читателю, интересующемуся этнографическим изучением вещей, может оказаться полезным также сборник: Henare A., Holbraad M., Wastell S. (eds.) 2006. Thinking Through Things: Theorising Artefacts Ethnographically. London: Routledge.
10
11
12 13
Pinch, Swedberg 2008; 1. Ibid.
В качестве «моста», обеспечивающего обмен между этими полями, они выбирают идею материаль-ности14. Редакторы ставят знак равенства между «материальностью», «технологией» и «материальной технологией» (о взаимозаменяемости понятий «материальная культура» и «техно(логическая) культура» всё чаще говорят и антропологи)15. «Материальность», которая включает в себя «технологию, конституирующие её социальные практики и бесчисленные способы, которыми мы взаимодействуем с ней», — это центральный концепт STS16.
В редакторском вступлении Пинч и Сведберг проводят своеобразную инвентаризацию тех идей своих дисциплин, которые позволили бы исследователям связать технологию и экономику. Так, со стороны STS они отбирают понятия акторской сети (actor network), социотехнического ансамбля (sociotechnical ensemble), интерпретативной гибкости (interpretive flexibility) и закрытия (closure)11. Первый (и наиболее известный) из концептов занимает центральное место в теории акторских сетей (Actor Network Theory; ANT) (направлении STS, развиваемом Брюно Латуром (Bruno Latur), Мишелем Каллоном (Michel Callon), Джоном Ло (John Law) и др.), остальные принадлежат другой ветви STS — социальному конструированию технологий (the Social Construction of Technology SCOT), главными теоретиками которой являются Тревор Пинч (Trevor Pinch) и Виеб Бийкер (Wiebe Bijker). Основная идея SCOT заключается в том, что смыслы технологических артефактов разделяются релевантными социальными группами, а технологии, общество и материальность находятся в постоянном взаимодействии, то есть соконструируются. Различные социальные группы конструируют радикально отличающиеся смыслы, поэтому практически любой технологии — особенно на начальном этапе её развития — присуща интерпретативная гибкость. Однако со временем некоторые смыслы и способы её использования становятся доминирующими. Технология стабилизируется, в результате чего образуется разделяемый создателями и пользователями технологический фрейм. Этот социальный процесс стабилизации в STS получил название «механизмы закрытия» (closure mechanisms). (Это понятие по содержанию близко к понятию «социотехнологическая замкнутость» (socio-technological lock-in), которое употребляется в экономической науке.) Постепенная стабилизация материальных технологий позволяет человеческим и нечеловеческим акторам сработаться в любой современной экономике и является тем клеем, который создает иллюзию «железной руки рынка»18. Бийкеровское понятие социотехнического ансамбля в сборнике модернизируется в статье Мишеля Каллона, ко -торый через концепт социотехнического устройства (Socio-Technical Agencement; STA) предлагает по-новому взглянуть на проблему homo economicus и (индивидуальной/коллективной/анонимной) деятельности (agency)19.
14 Название сборника — продуманная аллюзия на шлягер Мадонны 1984 г. «Material Girl», который не только появился на заре «поворота к материальному» в социальных науках, но и снискал славу, пожалуй, самой цитируемой в STS песни. Она, как справедливо отмечают Пинч и Сведберг, отсылает слушателя (и читателя) к другому аспекту материальности — к тому, что связан с областью экономических, «материальных» интересов: «Some boys kiss me, some boys hug me / I think they're OK / If they don't give me proper credit / I just walk away. / They can beg and they can plead / But they can't see the light (that's right) / 'Cause the boy with the cold hard cash / Is always Mister Right. / 'Cause we are / Living in a material world / And I am a material girl / You know that we are living in a material world / And I am a material girl...»
15 Что для антропологии важный шаг вперёд к более широкому толкованию материальности. Общими для современной антропологии, STS и (отчасти) экономической социологии являются также понимание действия (и познания) как распределённого между человеческими и нечеловеческими акторами, а также стремление сгладить противопоставление функции и стиля, действия и коммуникации, отойти от искусственного разделения символического и материального аспектов существования вещей, которое многие годы главенствовало в социальных науках.
16 Pinch, Swedberg 2008; 3.
17 Ibid.; 3-5.
18 Ibid.; 11-12.
19 Ibid.; 29-56.
Среди находок экономической социологии наиболее полезными в изучении материальности, с точки зрения редакторов сборника, могут стать концепты укореннёности Поланьи (Karl Polanyi), Грано-веттера (Mark Granovetter), поля Уолтера Пауэлла (Walter Powell), Пола Димаджио (Paul DiMaggio); Лоика Вакана (Loïc Vaquant), Пьера Бурдье (Pierre Bourdieu)), марксистско-веберовское понимание прибыли (profit), а также идеи о предпринимательстве как новой комбинации уже существующих элементов Йозефа Шумпетера (Joseph Schumpeter)) и о современном капитализме как радикальном утопическом проекте (Поланьи)20. Редакторы предлагают использовать идею укоренённости в смысле, близком к теории акторских сетей (ANT), то есть добавив к ней материальную составляющую — мир вещей и объектов, которые тесно переплетаются с социальными отношениями и институтами (material embeddedness)21. Также они считают, что аналитически продуктивным могло бы оказаться расширение концепта поля (за счёт материальных сущностей), возможное в силу близости тех пониманий идеи коллектива, которые характерны для STS и экономической социологии22.
Б0льшая часть текстов сборника — это эмпирические работы, которые посвящены широко понимаемой инфраструктуре рынков — патентному праву Элизабет Попп-Берман (Elizabeth Popp Berman)) и глобальным технологиям финансовой оценки и учета Карины Кнорр-Цетиной (Karin Knorr Cetina), Дональда Маккензи (Donald MacKenzie) и др., а также роли технологий в материальном устройстве рынков и новым экономическим реальностям, связанным с интернет-технологиями (таким, как электронное потребление, дистанционное образование, движение за открытые исходники, или open sourse-проекты).
Имена всех представленных здесь авторов хорошо знакомы любому, кто в последние годы следил за тем, что происходило в STS: в основном это исследователи, принявшие активное участие в экспансии ANT/STS в поле экономической социологии. Значительная часть эмпирических текстов посвящена материальности финансовых рынков, которые в числе первых вошли в круг интересов этих STS-исследователей23: так, Алекс Преда (Alex Preda) рассматривает 150-летнюю историю сток-тикера — биржевого аппарата, передающего котировки ценных бумаг; Даниел Бойнца (Daniel Beunza) и Дэвид Старк (David Stark) дают этнографическое описание торговой площадки интернационального инвестиционного банка; Фабиан Муньеза (Fabian Muniesa) анализирует роль старой технологии — телефона — на финансовых рынках эпохи Интернета.
Две интересные работы посвящены влиянию виртуального пространства на материальные практики: (1) статья Кристиана Ликоппа (Christian Licoppe) отвечает на вопрос «как электронный шопинг и временной разрыв между оплатой и доставкой товара меняют потребительское поведение?»; (2) исследование Пинча и Дэвида Шея (David Shay) на примере компании Amazon.com рассматривает быстро распространяющийся феномен пользовательского рецензирования продуктов и услуг (эти новые любительские практики не только успешно сосуществуют с традиционным профессиональным (эк-
20 Pinch, Swedberg 2008; 6-8.
21 Позиция Мишеля Каллона здесь несколько иная; он видит в такой укоренённости один из синонимов оснащённости, попытку «проапгрейдить» современного индивида, в то время как сам считает более продуктивным отказаться от изучения (оснащённого) индивида в пользу исследования распределённого действия (см. в сб. с. 33, 52 и др.).
22 Pinch, Swedberg 2008; 6-7.
23 См., например: MacKenzie D., Millo Y. 2003. Constructing a Market, Performing Theory: The Historical Sociology of a Financial Derivatives Exchange. American Journal of Sociology. 109 (1): 107-145; Knorr-Cetina K., Preda A. (eds.). 2005. The Sociology of Financial Markets. Oxford: Oxford University Press; Lepinay V.-A. 2007. Decoding Finance: Articulation and Liquidity around a Trading Room. In: MacKenzie D., Muniesa F., Siu L. (eds.) Do Economists Make Markets? On the Performativity of Economics. Princeton: Princeton University Press; 87-127; Preda A. 2008. STS and Social Studies of Finance. In: Hackett E. J., Amsterdamska O., Lynch M., Wajcman J. The Handbook ofScience and Technology Studies. 3d ed. Cambridge, MA; London: MIT Press; 901-920; MacKenzie D. 2009. Material Markets: How Economic Agents Are Constructed. Oxford: Oxford University Press; и др.
спертным) рецензированием, но и постепенно вытесняют его, поскольку приглашённые эксперты не успевают оценить всё разнообразие современных вещей24).
К моему сожалению, первая часть сборника, традиционно посвящённая так называемым общим вопросам, объединяет всего три текста — исторический очерк Сведберга о развитии идеи материальности в экономической науке; теоретический текст Каллона, в котором он предлагает новую аналитическую рамку для понимания рынков и их эффектов; методологическую статью Филипа Ми-ровского (Philip Mirowski) и Эдварда ^^^^Edward Nik-Khah), исследующую на конкретном примере возможности использования идей различных направлений STS в анализе современных рынков. Поскольку активное изучение современной материальности — относительно новая задача в повестке дня экономической социологии, вероятно, вопросам методологии было бы уместно уделить больше внимания (а к результатам некоторых эмпирических исследований, уже публиковавшимся в других изданиях, просто отослать читателя ссылкой). Но, в целом, это небольшой недостаток для тех, кто готов поразмышлять о возможных инструментах, при помощи которых авторы эмпирических статей приходят к своим выводам25. Думаю, у «Жизни в материальном мире...» есть все шансы стать книгой обязательного списка не только для экономсоциологов и социологов науки и техники, но и для антропологов, культурологов и, конечно, историков повседневности.
24
Локальная специфика интернет-торговли (и, конечно, интересы наблюдателя) дают замечательные возможности для вариаций на очень интересные темы, поднятые в этих двух упомянутых работах. Так, например, усилия московского покупателя, часто расплачивающегося за товар и доставку по факту с курьером, в большей степени направлены на менеджмент неопределённости, связанной с качеством (происхождением) товара и сервиса продавца. А многие находки amazon.com — одного из наиболее удачливых пионеров рынка, будучи скопированными в другой культурной и языковой среде, провоцируют другие исследовательские вопросы. Если для Пинча и Шея наиболее актуальной оказалась тема плагиата в любительском рецензировании книг, продаваемых Amazon.com, то меня как постоянного читателя отзывов на Яндекс-маркете давно занимает то, по каким критериям потенциальные покупатели оценивают отзывы, оставленные пользователями разнообразной техники. Однажды моё внимание привлек удивительно низкий рейтинг полезности обстоятельного и грамотного отзыва на один из новых гаджетов. Как мне показалось, основной (если не единственной) причиной недоверия к опыту автора здесь стала её гендерная принадлежность. Возможно, всестороннее (качественное и количественное) исследование рейтинга отзывов на разные виды техники (например, компьютерной и бытовой, новой или выпускающейся относительно давно и т. п.) помогло бы понять какие-то особенности и современной технокультуры, и этого нового перспективного рынка, и экономической жизни в целом.
Для тех, кто хотел бы обратиться к более учебным текстам по методологии исследования материальности вообще и материальности современного потребления в частности средствами ANT, SCOT, grounded theory — обоснованной теории, нарративного анализа, символического интеракционизма и др., вероятно, полезнее окажется другой сборник: Vannini Ph. (ed.) 2009. Material Culture and Technology in Everyday Life: Ethnographic Approaches. New York: Peter Lang Publishing Group).
