CC BY
448
ская идейная «оттепель», стали доступными для изучения темы, ранее находившиеся если не под запретом, то обремененные формулировкой «неактуальные». В какой-то мере, наверное, сказывался и возраст Тихомирова, осознавшего, что жизнь подходит к концу, и у него последняя возможность изменить, уточнить свои прежние выводы. Все это вместе способствовало эволюции взглядов историка, некоторые из которых отразились в этой книги. Стоит отметить, что вносимые Тихомировым изменения были крайне осторожными, не связанные с кардинальным преобразованием прежних выводов, скорее ученый расставлял акценты, способствующие более правильному пониманию его слов. Такой характер изменений указывает на то, что в большинстве своем выводы исследователя были основаны на свидетельствах источников, а не на требованиях идеологической конъюнктуры конкретного исторического периода.
Article is devoted to one of the last scientific works of M. N. Tikhomirov in whom the scientist's views on a number of important questions of national history were reflected. Comparing final author's conclusions with their earlier formulations in the previous works of the historian, the historical processes and the phenomena was succeeded to show evolution of representations of the scientist about separate. Keywords: historiography, M. N. Tikhomirov, "thaw", merchant and craft associations.
Список литературы
1. Архив РАН (АРАН). Ф. 693. Оп. 1. Д. 47. Научно-популярная книга М.Н.Тихомирова "Россия на средневековых международных путях (XIV-XV столетия)", 1-я редакция.
2. АРАН. Ф. 693. Оп. 1. Д. 48. Научно-популярная книга М.Н.Тихомирова "Россия на средневековых международных путях (XIV-XV столетия)", 2-я редакция.
3. АРАН. Ф. 693. Оп. 1. Д. 130. Лекции М.Н.Тихомирова «Социально-экономическая история России в XIV-XV веках» (лекции (1-7), прочитанные в Сорбонне (Франция) с 22 марта по 19 апреля 1957г.).
4. Громов А. По стопам буржуазных историков // Литературная газета. № 15. М., 1949.
5. Тихомиров М.Н. О купеческих и ремесленных объединениях в Древней Руси (XI-XV века) // Вопросы истории. № 1. - 1945.
6. Тихомиров М.Н. Древнерусские города // Ученый записки МГУ Вып. 99. - М., 1946.
7. Тихомиров М.Н. Древнерусские города. - М., 1956.
8. Тихомиров М.Н. Древняя Москва. XП-XVвв. - М., 1992.
9. Тихомиров М.Н. Средневековая Москва XIV-XV вв. - М., 1957.
10. Тихомиров М.Н. Средневековая Россия на международных путях XIV-XV вв. - М., 1966.
11. Тихомиров М.Н. Средневековая Россия на международных путях XIV-XV вв. - М., 1992.
12. Чистякова Е.В. Михаил Николаевич Тихомиров (1893-1965). - М., 1987.
13. Шмидт С.О. Послесловие // Средневековая Россия на международных путях XIV-XV вв. - М., 1992. С. 304-307.
Об авторе
Ковеля В.В. - аспирант II курса Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского,
kovelya@yandex. ru
УДК 94 (470)
ПРИЗВАНИЕ ВЯТКО (К ВОПРОСУ О СОЗДАНИИ ВЯТИЧСКОГО ПЛЕМЕННОГО СОЮЗА)
А.А. Майоров
Заселение древними славянами земель в верхнем течении Оки могло происходить в ходе миграции туда западнославянского рода под предводительством Вятко, вокруг которого впоследствии оформился вятичский племенной союз. Приход Вятко на названную территорию положил начало созданию одного из очагов древнерусской государственности, что дает основания говорить о реальной возможности существовании данной личности.
Ключевые слова: Древняя Русь, колонизация, верховья Оки, вятичи, Вятко.
История Древней Руси воссоздается на основании различных источников. Вместе с тем, ни одна из их групп не отличается богатством своего содержания. Как известно, наибольшую информативную ценность несут летописи, однако, они лишь пересказывают события дописьменной истории. Составителям первых древнерусских летописных сводов все то, что происходило на землях восточных славян в середине и второй половине первого тысячелетия нашей эры, могло быть известно только из передаваемых из поколения в поколение устных рассказов. Такая информация, не имевшая под собой достоверной источниковой базы, в исторической памяти славянских народов закономерно преобразовалась в мифические легенды и предания.
Тем не менее, исследование древнерусской истории может иметь место только при условии активного использования письменных источников, которыми, без сомнения, являются летописи. В связи с этим в сферу научного анализа обосновано попадает ряд интересных и, порой выглядящих на первый взгляд фантастическими, легендарных сочинений. В качестве примеров можно назвать летописные сказания о сожжении древлянского града с помощью птиц, пропавшем Китеж-граде, явлении богоматери Тамерлану. В то же время наличествует ряд преданий, повествующих о событиях, которые выглядят абсолютно реалистично, правдоподобно, но, в силу ряда причин, практически не привлекли профессионального внимания за почти трехвековую историю изучения древнерусского эпистолярного наследия.
К числу такого рода повествований относится описание эпизода прихода некоего Вятко на земли верхнего течения Оки. С одной стороны, факты самостоятельного переселения или приглашения местным населением племенных вождей со стороны оказались заслонены широко известным легендарным событием призвания Рюрика. С другой стороны, не ме-
нее легендарное появление Вятко оставило реальный след в названии восточнославянского племенного союза вятичей. Таким образом, рассмотрение вопроса о личности Вятко и создании вятичского племенного княжения представляется не только познавательно интересным, но и научно значимым.
Необходимо отметить, что вышеназванный описанный летописцем исторический эпизод ранее практически не привлекал внимания крупных исследователей. Никто из них не задавался вопросами: «К какой этнической группе принадлежал сам Вятко?»; «Как он и его семья сумели так быстро расплодиться, что их потомки за два века заселили весь бассейн Верхней Оки?»; «Кем был Вятко до прихода на рассматриваемую территорию и почему его претензии на владение новой землей долгое время не оспаривались?». Список вероятных вопросов можно продолжить и далее. Поиск ответов на них является целью автора данной статьи.
Выяснение судьбы летописного персонажа целесообразно предвосхитить рассмотрением вопроса о путях славянской колонизации земель, на которых впоследствии возник вятичский племенной союз (земли эти в верхнем течении Оки позднее получили название «верховские»). Как известно, историческая наука не выработала единого общепризнанного взгляда на маршруты славянской колонизации этого региона. Данные летописей, лингвистики и археологии зачастую вступают в противоречие друг с другом.
Более того, вопрос о месте и времени общеславянского этногенеза до сих пор остается дискуссионным и представляет собой одну из сложнейших и интереснейших исторических проблем. Дунайская, днепровская, висло-одерская, карпатская и прочие гипотезы до сих пор имеют своих многочисленных сторонников и противников. Летописи, в свою очередь, дают простой ответ на вопрос первоначальной родины славян: «сели суть Словени по Дунаеви, где есть ныне Угорь-ска земля и Болгарьска. Отъ тех Словен разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на котором месте». [4, 3] В этой связи весьма затруднительным оказывется определение исходной точки славянской миграции в верхнеокские земли. Вместе с тем, обоснованность и правдоподобность многих теоретических построений весьма высоки, что приводит к выводу о высокой доле вероятности каждой из них.
Не вдаваясь в подробное перечисление точек зрения и гипотез, существовавших и существующих по этому вопросу, следует обратить внимание на возможность и необходимость синтетического подхода к решению проблемы. Как известно, генезис с точки зрения биологической наследственности явно не в полной мере отражает изменение материальной культуры, а лингвистические процессы не всегда соотносятся с политическими и религиозными аспектами. Аналитический подход к изучению разнородных информационных данных в нашем случае необходимо сочетать с синтетическим подходом при формулировании рабочей гипотезы. По всей видимости, так же следует подойти к зарождению вятичей как этно-политической группы: то есть использовать аналитический подход к разным аспектам их существования с последующей попыткой реконструктивного синтеза.
Представляется возможным отнести первичное расселение славян на Верхней Оке к времени, последовавшему вслед за гуннским разгромом представителей Черняховской археологической культуры в 376 г. н.э. и длительным периодом различных завоеваний в Северном Причерноморье, что привело к заметному изменению условий быта и характера расселения на указанной территории носителей балтской мощинской археологической культуры. Согласно этой точке зрения, начало основного колонизационный славянский поток относится к VIII в. по причине того, что «сложившаяся здесь культура по основным показателям сопоставима с синхронными древностями южной зоны Восточной Европы». [6, 155] В то же время точное определение единой территории, исходной для расселившихся вятичей, а, следовательно, и маршрута колонизационным потоков не представляется возможным.
Традиционно считалось, что заселение вятичами верхнеокских земель осуществлялось по западному маршруту. Подавляющее большинство историков XVIII - XX вв. в своих суждениях использовало сообщение Лаврентьевской летописи, которая о происхождении вятичей и радимичей повествовала следующее: «Радимичи же и вятичи от рода ляхов. Были ведь два брата у ляхов - Радим, а другой - Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от негоже прозвались Вятичи». [4, 12] Как это ни удивительно, до сих пор большинство существующих версий базируется на толкованиях этого летописного рассказа, а не на внимательном чтении текста и его сопоставлении с собранными объективными данными.
Чрезвычайно важным, на взгляд автора, является то, что летописец, говоря о приходе легендарного Вятко на Оку, четко выделил в рассказе одно важное обстоятельство: факт прихода только «Вятко с родом своим», а не о переселении на Оку всех вятичей. Современные представления о роде в древнерусском обществе описывают его как крупную родственную общину, союз родственных семей, связанный тесными родственными, хозяйственными и духовными отношениями.
Вятко пришел на Оку «с родом», а не со всем «племенем», то есть народом. Этим сообщением летописец проводит прямую параллель со сказанием о призвании варягов: «и избрались трое братьев с родами своими, и взяли с собой всю Русь, и пришли к славянам ... и от тех Варягов прозвалась Русская земля». [5, 14] Принимая во внимание тщательность, важность и значимость вопросов соблюдения установленных ритуалов в средневековых обществах, представляется, что невольное воспроизведение летописцем стандартной для призвания вождя формулы при описании появления легендарного Вятко на Оке никак не может быть случайным.
Перемещение большого народа, способного сразу же расселиться на территории немногим менее 100 тысяч квадратных километров должно было оставить либо четкий путь из уничтоженных поселков прежних жителей, либо отложиться памятью о грандиозном переходе нескольких десятков тысяч человек по потенциально враждебной территории. Для сравнения отметим, что археологам известны предполагаемые археологические следы вероятного переселения на север племенного союза кривичей. В случае вятичей никакой информации о такого рода событиях или материальных признаков подобного похода не обнаружено. Переселение рода Вятко, в случае своего совершения, было весьма небольшим по масштабам. Именно род как социальная единица вполне мог совершить такое деяние.
Объективная оценка рассматриваемой гипотезы показывает, что один род не мог увеличиться столь быстро, чтобы охватить обширную территорию, занимаемую летописными вятичами. Можно предположить, что Вятко, как глава рода, пришел или был призван местным славянским (и, возможно, не только славянским) населением, уже проживавшим на
рассматриваемой территории. Рассказ о приходе Вятко в таком случае предстает как один из распространенных вариантов повествования о призвании нового харизматического лидера из чужих земель. Факт длительного проживания славян в бассейне верхнего течения Оки подтверждают археологические раскопки. Понимание «призванности» Вятко с родом позволяет использовать время его прибытия на Оку не как момент начала сложения вятичской народности, а лишь как одно из важных событий ее развития.
Направление движения Вятко может быть определено на основе анализа происхождения его имени. Наиболее вероятным представляется такой вариант прочтения летописной информации, согласно которому Вятко был главой знатного западнославянского рода. Его имя было производным от имени Вячеслав. Как известно двухкорневые мужские имена были широко распространены у славян в дохристианскую эпоху. Приход Вятко в верховья Оки в контексте данного исследования рассматривается примером движения древнеславянских племен еще дальше на восток.
Одним из прямых следствий такого «призвания», вне зависимости от его исторической достоверности, является конструирование комплекса особой вятичской этнополитической идентичности, по всей видимости, весьма быстро распространившейся и принятой подавляющим большинством жителей «верховских» земель. Характерно, что иные славяне, селившиеся на указанной территории, также начинали называться вятичами, что указывает не только на этническую основу данного самоназвания.
Завершая анализ летописного рассказа, следует упомянуть широко известный факт, что летописцы не включали вятичей и радимичей в число народностей славянского языка, живущих в Руси, что вело к фантастическим теориям о финском языке этих племен. На основании этого сообщения в литературе иногда встречаются суждения о финской составляющей этногенеза вятичей. Невнимательное чтение источника, четко оговаривавшего, что речь идет о народностях «в Руси» породило ряд весьма поспешных суждений. Вятичи дольше всех других восточнославянских этносов сопротивлялись включению в состав «Русской земли», как зоны контроля киевской княжеской династии, а потому на момент составления летописного рассказа частью «Руси» не являлись.
Иной версией, обосновывающей правомочность прихода Вятко и принятия им на себя функций верховной власти в верховьях Оки, может быть принадлежащий Вятко и приобретенный им ранее в иных землях княжеский титул. Такой подход позволяет рассматривать в качестве равноценных и взаимодополняющих как версию «призвания», так и вариант самопровозглашения прав владения новой территорией, которое могло быть позднее поддержано присягой местного населения.
Достоверность существования упомянутой личности ни в коем случае не является определяющим для оценки и реконструкции истории вятичей, в то же время ее историчность способна придать новые оттенки реальным событиям и несколько иначе расставить смысловые акценты. Вятко мог быть как реальной личностью, так и продуктом синтеза древних сказаний о появлении и подвигах первопредка либо рассказов о подвигах различных героев. Единственным письменным источником, указывающим на его реальность, является краткий отрывок из летописного рассказа, зафиксированный, к тому же, негативно настроенным в отношении язычников-вятичей христианским монахом-летописцем. В то же время такая гипотеза выглядит вполне правдоподобной и имеет множество подтверждающих ее косвенных аргументов.
Так, суждением в пользу обоснования фактов появления неких организованных групп, взявших на себя координацию и руководство населением верхнеокских земель, может служить отмеченное исследователями многократное увеличение населения в первой половине IX в. Археологические данные говорят о появлении значительного числа новых жителей на тех землях, которые уже были первоначально освоены славянами. Раскопки фиксируют изменения бытовых и хозяйственных приемов, появление новых типов украшений наряду с уже существовавшими ранее. Есть весьма серьезные основания предполагать, что в начале IX в. новая мощная волна славянских переселенцев заполнила всю территорию от Днепра до Дона. Эти данные могут дополнительно аргументировать причины окончательной ассимиляции верхнеокских балтов, а также подтвердить мысль о присутствии в составе этой переселенческой волны некоего лица, ставшего прообразом легендарного Вятко или бывшего им самим.
В пользу данного предположения свидетельствуют также лингвистические доводы. Имя «Вятко» (через форму vеtъko) трактуется как краткая форма имени Вячеслав («более славный»). Имя Вячеслав вполне «княжеское» и могло принадлежать человеку, претендовавшему на княжеское происхождение. Лингвисты указывают, что имя Вячеслав восходит к праславянскому «vеtjeslavъ», имеет явное западнославянское происхождение и, возможно, дает дополнительные аргументы гипотезе «призвания». [7, 6]
Например, освещающие историю Франкского государства «Фульдские анналы», содержат два упоминания богемских (в современном понимании чешских или моравских) князей, носивших имя, очень близкое к полной форме имени легендарного Вятко - Вячеслав. В первом случае применительно к 872 г. назван князь Witislan. Второе упоминание относиться к 895 г., когда в числе славянских князей упоминаются Spitignewo (Спитигнев) и Witizla (Вячеслав). [9, 126] Эти сообщения ни в коем случае не могут служить прямым доказательством непременно моравского (богемского) происхождения Вятко, но указывают на факт бытования именно такой формы княжеского имени, которая наиболее вероятным образом имела отношение к основателю земли вятичей.
Кроме того, лингвистический анализ показывает реальную возможность существования названных в летописи Вятко и Радима, так как такого рода способы образования этнических названий (в отличии от сходных легенд о Кие, Щеке, Хориве, Русе, Чехе и Лехе) не противоречат законам славянского словообразования. Допустимо предположить, что если бы названные имена не были засвидетельствованы другими источниками, то «...летописный текст мог бы служить вполне аутентичным доказательством их реального существования. .В родословных легендах радимичей и вятичей в качестве эпонимов использованы подлинные имена. племенное название является производным от реального антропонима.» Таким образом, летописный источник, сомнительный в плане исторической достоверности, «оказывается вполне надежным ономастически». [2, 388] Не являясь прямым доказательством достоверности Вятко, это суждение может стать весомым дополнительным аргументом в его пользу.
Таким образом, появляются основания связать историю заселения земель в верховьях Оки вятичами с историей славянского Великоморавского государства, существовавшего в 1Х-Х вв. на Среднем Дунае. В начале X в. натиск венгер-
ских племен окончательно разрушил Великую Моравию. В связи с этим можно предположить, что один из потерпевших поражение или изгнанный из своего княжества моравский или восточнохорватский князь IX в. был бы идеальным кандидатом на роль князя-защитника и объединителя вятичей. [8, 51-52]
В сочетании с западнославянскими чертами реконструируемого вятичского наречия, относимого к так называемой «склавинской» группе, подобная гипотеза выглядит, по меньшей мере, весьма перспективной для последующей проработки. [3, 39-42] В ней вполне логично сочетаются признаки «призвания» Вятко-Вячеслава, ушедшего со своим родом «от Ляхов», отслеживаемые на материалах летописей; западнославянские черты вятичского наречия; хорватско-полянский «след» в сооружении печей и очагов; правдоподобность (с лингвистической точки зрения) образования вятичского этнонима; особенности местной хозяйственно-бытовой культуры и синтетический характер верхнеокской археологии.
Время гипотетического призвания Вятко точно установить невозможно. В частности, знаменитый «Баварский географ» IX в. не знает о существовании вятичей (как, впрочем, и северов, радимичей, кривичей, словен, живущих к востоку и северу от Днепра), что может быть объяснено как отдаленностью их территории от границ Франкского государства, так и самым началом их территориально-этнического оформления. [1, 281-282] Возможным ориентиром этого могут быть события, легшие в основу летописного рассказа о данничестве вятичей по отношению к хазарам, который присутствует в летописях: «В лето 6367 (859). Имаху дань варяги из-за моря, на чюди и на словене, и на мери, и на всех кривичах. А ко-зары имаху на полянах, и на северянах и на вятичах». [4, 19]
Призвание Вятко, в такой ситуации, должно было состояться не позднее означенной даты, обоснованием чего служит четкое употребление этнонима «вятичи». Характерно отсутствие упоминания радимичей, что намекает на более позднюю активизацию легендарного Радима. Интересно, что, согласно летописи, варяжская дань выплачивалась славянами «дорюриковым» варягам, информации о которых почти не сохранилось. По всей видимости, дата принятия зависимости от хазар взята весьма условно и приведена лишь для того, чтобы обосновать, как минимум, равные права «руси» и «хазар» на славянскую дань вследствие одновременности событий. Эта политическая составляющая заставляет с осторожностью принимать информацию летописного сообщения и трактовать ее так, что не позднее 859 г. вятичи и северяне платили дань Хазарскому каганату.
Был ли Вятко или его прообраз действительно призван для борьбы с какой-либо внешней опасностью либо сам был беглецом, спасавшимся от преследования, понять, в настоящее время, не представляется возможным. Легендарный основатель вятичей, не являясь реальным прародителем своего нового племени, вполне мог сам быть либо потомком какого -либо моравского, хорватского, чешского княжеского рода либо просто известным воином.
Призвание Вятко, вне зависимости от того, существовал ли он реально или был вымышленным персонажем, обозначило важный этап в процессе заселения и хозяйственного освоения значимой части территории России - земель в верхнем течение Оки. В этом регионе состоялось формирования отдельного восточнославянского племенного союза -вятичей, впоследствии ставшего составной частью складывавшегося древнерусского этноса и оставившего заметный след в истории нашей страны.
The colonization of the territory of upper waters of Oka by ancient slavs could happen during the migration there of west-slavs clan under the leadership of Vyatko, about whom Vyatich's tribal alliance afterwards was created. Arrival of Vyatko to those territory was the beginning of the process of creation of one of the starting point of Ancient Russian statehood, which gave the reason to say about the possibility of the real existence of those person.
Key words: Ancient Russia, coloinization, upper waters of Oka, vyatichs, Vyatko.
Список литературы
1. Горский А.А. Баварский географ и этнополитическая структура восточного славянства [Текст] / А.А. Горский // Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования. 1995 год. - М.: Наука, 1997. - С.271-282.
2. Назаренко А.В. Древняя Русь и славяне (Древнейшие государства Восточной Европы, 2007 год) [Текст] / А.В.Назаренко / Ин-т всеобщей истории. - М.: Русский Фонд Содействия образованию и Науке, 2009. - 528 c.
3. Николаев С.Л. Раннее диалектное членение и внешние связи восточнославянских диалектов [Текст] / С.Л.Николаев // Вопросы языкознания. - 1994. - №3. - С.23-49.
4. Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентиевская летопись [Текст] - 2-е изд. - Л.: Изд-во АН СССР, 1926-1928. - 540 с.
5. Полное собрание русских летописей. Т.2. Ипатьевская летопись. [Текст] - 2-е изд. - СПб.: Тип. М.А. Александрова, 1908. - 574 с.
6. Седов В.В. Освоение славянами Восточноевропейской равнины [Текст] / В.В. Седов // Восточные славяне. Антропология и этническая история. - 2-е изд. - М.: Научный мир, 2002. - С.147-160.
7. Трубачев О.Н. Из истории и лингвистической географии восточнославянского освоения / О.Н. Трубачев //Вопросы языкознания. - 2000. - №5. - С.4-15.
8. Шинаков Е.А. Образование Древнерусского государства: Сравнительно-исторический аспект [Текст] / Е.А.Шинаков - Брянск: Изд-во Брянск. гос. ун-та, 2002. - 488 с.
9. Annales fuldenses sive annales regni francorum orientales [Text]. - Ed. G.H.Pertzii, Hannoverae, Impensis bibliopolii antiquissimi, 1891.
Об авторе
Майоров А.А. - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и музейного дела Орловского государственного института искусств и культуры, [email protected]
