CC BY
26
часть из которых под напором вызовов гиперглобализации и необходимости идентификационного выбора испытывает кризис государственности. Межцивилизационный диалог представляет собой неоспоримо важный инструмент предотвращения перерастания порожденной этим кризисом враждебности этнических и конфессиональных групп, наций и государств в кровопролитные войны.
«Россия в глобальной политике», М., 2014 г., т. 12, № 1, январь-февраль, с. 41-58.
Ш. Кашаф,
ведущий специалист
(РАНХ и ГС при Президенте РФ, г. Москва)
Д. Мухетдинов,
кандидат политических наук,
первый зам. председателя ДУМЕР,
ректор Нижегородского исламского университета
ПРИЗНАНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ: ДИСКУРСИВНЫЕ
ДИСПОЗИЦИИ СИМВОЛИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ
И ПОЛИТИЧЕСКОГО КЛАССА
МУСУЛЬМАНСКОГО СООБЩЕСТВА РОССИИ
Дебаты о вызовах идентичности охватили большинство стран современного мира. Они превратились, по выражению американского политолога С. Хантингтона, в неотъемлемую черту нашего времени. Мало, где еще люди не задаются вопросом, что у них общего с согражданами и чем они отличаются от прочих, пересматривают свои позиции, меняют точки зрения. Кто мы такие? К какому сообществу мы принадлежим?1 Необходимость осмысления социально-политических изменений во всем их многообразии и поиска новых ресурсов развития общества, адекватных историческим вызовам, мотивирует политическую науку все чаще обращаться к категории идентичности. Однако, как подчеркивают ряд современных авторов, вопрос о соотношении индивидуальной и коллективной идентичности будет постоянно оставаться наиболее сложным, а значит, при разрешении этой дилеммы потенциал идентичности как категории политического анализа сохранит свою особенную востребованность.
1 См.: Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. - М., 2004.
В современном обществе формирование коллективных иден-тичностей происходит под влиянием целого ряда факторов. Они определяются деятельностью государства и политической элиты, сознательно проводимой политики идентичности, а также в результате стихийных изменений в массовом сознании под влиянием социально-экономических и социокультурных деформаций, способных рефлексивно активизировать такие «традиционные» формы коллективной самоидентификации, как религиозная, национальная и цивилизационная. Поэтому, согласно А.Х. Тлеужу, конструирование коллективной идентичности следует рассматривать и как результат смыслотворческой, идеологической и пропагандистской деятельности элит, и как стихийный процесс изменений стереотипов массового сознания под влиянием меняющихся исторических обстоятельств1. В этом отношении коллективная идентичность тесно связана с политической идентичностью и формируется в непосредственном взаимодействии с ней.
Еще одним важным методологическим указанием, на который мы хотим обратить внимание, приступая к предмету настоящей статьи, является следование коммуникативному подходу при рассмотрении коллективных идентичностей. Признание их коммуникативными конструктами, дискурсивными фактами требует при анализе коллективных идентичностей эмпирически правильной интерпретации и корректной операционализации свойств их универсальности. Как предупреждает Г.Я. Миненков, ошибочная интерпретация может привести к возникновению опасности манипулирования коллективами, игнорированию различий между индивидами и, как следствие, к их насильственной гомогенизации. Следуя его замечанию, «к коллективной идентичности нужно идти не "сверху", так сказать, отталкиваясь от некоторых "идеальных сущностей", а "снизу", от реальных коллективных действий, в контексте которых происходит самоопределение индивидуальных самостей, конструирующих те или иные коллективные идентифи-кации»2.
1 Тлеуж А.Х. Конструирование российской коллективной идентичности: Социально-философский анализ: автореф. дис. ... д. ф. н.: 09.00.11. - Ростов н/Д., 2011. - С. 20.
2 Миненков Г.Я. Идентичность как предмет политического анализа // Политическая идентичность и политика идентичности: В 2 т. - М., 2012. - Т. 1: Идентичность как категория политической науки: словарь терминов и понятий / Отв. ред. И.С. Семененко. - С. 23.
Приложимость этого подхода, на наш взгляд, в равной мере оправдана как в вопросе исследования идентичности больших социокультурных сообществ, так и на уровне изучения идентичности элит, понятийно оформленной основателями ростовской научной элитологической школы А. В. Понеделковым и A.M. Старостиным как сознание принадлежности к элитному слою и сопутствующее этому чувство избранности и ответственности за принимаемые решения и реализуемую миссию на уровне общенациональных (как региональных, местных, в зависимости от уровня элиты) масштабов1.
Когда в 2010 г. политологи А. Верховский и Э. Паин в совместной работе в сборнике статей российских и немецких ученых, обсуждавших идеологию «особого пути» России как инструмента модернизации страны, выдвинули тезис о том, что «политическая элита России находится на распутье»2, видимо, у них были серьезные основания для такого вывода. Но имелось ли их тогда больше, чем теперь? Российский политический истеблишмент, который на экваторе легистратуры Президента РФ Д. А. Медведева, представлял собой не единую монолитную группу, а конгломерат довольно разных чиновничьих кланов, предлагающих де-факто разные программы цивилизационного национализма, должен был определиться, какую из возможных версий использовать в России. Стратегия русского этнонационализма воспринималась властями заведомо неприемлемой, так как неизбежно провоцировала бы подъем этнонационализмов меньшинств и всплеск нежелательных конфликтов. С другой стороны, национализм является чрезвычайно привлекательным как эффективный способ мобилизации масс, столь необходимой в условиях атомизации российского общества. Нечто срединное, модель конструирования цивилизации по принципу «все-таки не русской, а российской или православной - в зависимости от требуемого масштаба», по наблюдениям политологов, притягивала к себе многих, в том числе и значительную часть высокопоставленных чиновников. Так или иначе, но политическая элита склонялась к так называемой концепции культурного этно-
1 Понеделков А.В., Старостин А.М. Феномен идентичности региональных элит: Российская версия // Демократия. Власть. Элиты: Демократия У8 элитокра-тия: Сб. ст. / Под ред. Я.А. Пляйса. - М., 2010. - С. 159.
2 Верховский А., Паин Э. Цивилизационный национализм: Российская версия «особого пути» // Идеология «особого пути» в России и Германии: Истоки, содержание, последствия: Сб. ст. / Под ред. Э.А. Паина. - М., 2010. - С. 200.
национализма, разработанной в 1999-2000 гг. Русской православной церковью.
В понимании политолога С.И. Каспэ, уделившего вопросу разработки и реализации программы строительства российской политической нации (nation-building) несколько интересных работ, вторым необходимым участником nation-building вместе с государством также следует считать Русскую православную церковь Московского Патриархата. Сообразно ее совершенно особому месту, занимаемому в российском обществе, и располагающей наибольшим ресурсом доверия населения, важнейшим элементом «строительства нации». Впрочем, по убеждению Каспэ, вторым в иерархии субъектности следовало бы признать государство, которое «властно притягивает наш взгляд, причем обыкновенно мешая видеть что-то, кроме себя самого», поскольку «первым для всех обществ, родившихся в лоне христианской цивилизации, без различия Востока и Запада, является именно центр церковный»1. Возможность подключения к проекту российского нациестрои-тельства иных субъектов (партий, функциональной и рефлективной интеллектуальных элит со своими групповыми подразделениями, других «земных-трансцендентных» центров) ученый допускает скорее как их вынужденное реагирование на инициированный церковью разговор (к которому она смогла принудить и государство, представленное сейчас правящей группой) о ценностях российской политии и желательно-возможных контурах нации.
Называя важнейшим институтом возвращения политического в российскую политику Русскую православную церковь, С. Каспэ продолжает перебирать логически возможные альтернативы среди всех источников ценностей, «способных послужить преодолению того острейшего дефицита легитимности, который является главной причиной дисфункциональности современной российской политии и угрожает ее дальнейшему существова-нию»2. И в добавление к эндогенному - уже упомянутой РПЦ - он называет второй и единственно возможный для России экзогенный источник легитимности, на его взгляд, безусловно выигрывающий с колоссальным отрывом «в соревновании за титул наиболее востребованного постсоветскими государствами (впрочем, не
1 Каспэ С.И. Политическая теология и nation-building: Общие положения, российский случай. - М., 2012. - С. 102.
2 Каспэ С.И. Указ. соч. - С. 163.
только ими)»1. Это Запад. Церковь и Запад, мотивирует Каспэ, являются взаимно комплементарными, а Россия и Запад - «от одного христианского корня». И даже существующие между ними конфессиональные различия не являются препятствием непреодолимой силы к выработке и реализации программы российского нациестроительства.
В понимании С.И. Каспэ, профессора Высшей школы экономики, имеющей статус национального исследовательского университета, кроме Запада больше никто не в состоянии победно участвовать в соревновании за роль ценностного центра притяжения. Ни российская полития - по причине «скудости и ущербности ценностного "ресурсного пакета" самой России»2, ни исламский мир, выбор которого в качестве ориентира в современных условиях означает «выбрать войну»3. Поэтому политолог предлагает считать единственно оптимистическим сценарием будущего России «ее превращение в субцентр империи Запада - в большинстве отношений автономный, в пределах своего домена полномочный, но все же субцентр»4.
Политологи А. Верховский и Э. Паин более критично относятся к концепции культурного этнонационализма Русской православной церкви, в принципе оценивая в стратегической перспективе «особый путь» цивилизационного национализма как «безусловно тупиковый, противоречащий глобальным тенденциям мирового развития, мешающий модернизации социальных институтов и тем самым подрывающий саму надежду России на достойное место в будущем мировом порядке»5. К тому же, как отмечают исследователи, в концепции РПЦ представителям ислама, буддизма и иудаизма (в их наиболее распространенных формах и исключая оппозиционные религиозные меньшинства) предлагается роль младших партнеров. Констатируя этот факт, к сожалению, ученые этим и ограничиваются, не углубляясь в деликатную сферу межконфессиональных отношений и предоставляя читателю самостоятельно разобраться с вопросом, а желают ли сами носители неправославных идентичностей в России соглашаться с той ролью, которую им
1 Каспэ С .И. Указ. соч. - С. 149.
2 Там же. - С. 151.
3 Там же.
4 Там же. - С. 162-163.
5 Верховский А., Паин Э. Указ. соч. - С. 206.
отводит группа нациестроителей из Московской Патриархии. Что ж, будем разбираться.
В многочисленной литературе, посвященной исламскому возрождению в современной России, часто отмечается, что наряду с оформлением соответствующей исламской инфраструктуры в стране очевидно происходит «пробуждение мусульманской идентичности, давшей исследователям основания говорить о мусульманском сообществе»1. И уже вряд ли становится возможным игнорировать достижение ею тех референтных позиций, которые способствуют членам мусульманского коллектива в избавлении от комплекса младших братьев. Подобные суждения все чаще выносятся в публичный дискурс социальными агентами «воображаемого сообщества» (Б. Андерсон) российских мусульман - той его частью, которая, действуя в социальном пространстве, состоящем, по П. Бурдьё, из ансамбля полей, в том числе религиозного и политического, может занимать в нем несколько позиций одновре-менно2. Мы имеем в виду тот случай, когда акторы религиозной власти в зависимости от объемов конвертируемых капиталов религиозного поля занимают более или менее выгодные позиции в поле политическом.
Идентифицируя себя с русским государством и российской цивилизационной общностью, российские мусульмане3 веками «сохраняли и свою исламскую идентификацию, позволяющую обрести культурно-религиозную индивидуальность в инокультурной (русской) и инорелигиозной среде»4. Кратно уступая по численности суперэтнической общности народов православной культуры, объединившихся вокруг русского народа, мусульмане страны самоотождествляются со значимой частью
1 Черепанов М.С. Мусульманское сообщество в политическом поле региона: Структурно-генетический анализ стратегий активистов: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. - Тюмень, 2010. - С. 3.
2 Бурдьё П. Социальное пространство и генезис классов // Бурдьё П. Социология политики. - М., 1993. - С. 55-59.
3 В литературе понятие «российские (русские) мусульмане» часто трактуется как некий социум, который не тождественен исповеданию ислама, а шире: мусульмане - это народ со своей религией (Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. - лето 1918 г.). - М., 2004. - С. 5).
4 Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г. Русские мусульмане в поле российской идентичности // Россия реформирующаяся. Ежегодник / Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 7. - М., 2008. - С. 289.
полуторамиллиардного сообщества мусульман1 - мировой уммой2, основателем которой является создатель исламского вероучения, первой мусульманской общины и первого исламского государства Мухаммад Мустафа.
За годы «исламского возрождения» в стране, которое развилось на фоне идеологического вакуума, образовавшегося с приходом к власти новой политической элиты после краха коммунистической системы СССР, и «неспособности государства сформулировать общенациональную идею и мировоззренческие смыс-лы»3, мусульманская идентичность значительно укрепила свои референтные позиции в социокультурной идентификации. Гораздо в большей степени это наблюдается в местах компактного проживания представителей российской уммы. В так называемых «мусульманских республиках» в условиях пространственной локализации недоминирующие в общероссийском масштабе члены мусульманских коллективов оказались на положении ведущих аттракторов идентичности в своем ареале обитания.
Миллионы российских граждан интернализировали принятые в мусульманском обществе нормативно-ценностные и идейно-политические ориентиры и установки, которые сегодня эксплицитно выражены в формулировке «ислам - это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян»4. Конституируемая религиозными лидерами и мусульманской символической элитой модель политического поведения концептуально не вписывается в западный мультикультурализм как доктрину «единства в разнообразии». В то же время она исходит из стремления «оплодотворить» российскую политику идентичности исламскими ценностями, оценить ее с позиций исламских принципов и добиться участия автохтонного мусульманского меньшинства в качестве
1 В Коране говорится о существовании универсального сообщества мусульман, которое разделено на народы и племена, чтобы мусульмане «узнавали друг друга» (Коран: 49; 13).
2 Арабское слово «умма», содержащееся в мусульманских сакральных текстах, их толкователями переводится как теснейшее братство мужчин и женщин, объединенных узами духовного родства и высочайшим служением Богу.
3 Магомедов А. Ислам и политика на полумусульманском евразийском пограничье // Ислам от Каспия до Урала: Макрорегиональный подход / Под ред. Кимитака Мацузато. - М., 2007. - С. 195.
4 Ислам - религия коренных россиян» [Глава Совета муфтиев России Ра-виль Гайнутдин об уникальном положении мусульман в России] // Коммерсант. 2011. 18 февраля.
равноположенного субъекта строительства российской нации. Это особым образом накладывает отпечаток на дискурсную коммуникацию его активистов в публичной сфере в ответ на наметившуюся в российском обществе тенденцию установить для недоминирующих групп определенные модели социокультурного и политического поведения, которые могут расходиться с исламскими ценностями и традициями.
Так, в тексте проповеди главы Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) России Т. Таджуддина, произнесенной в 2008 г. во время торжественного богослужения в Уфимской Соборной мечети по случаю мусульманского праздника Курбан-байрам (праздник жертвоприношения) и транслировавшейся на общероссийском «Первом канале», не случайно оказывается следующее утверждение: «В России 20 миллионов мусульман. Мы тут жили и живем давно, когда еще Киевская Русь была. Булгары первые, кто воевал с монголо-татарами»1.
Близкую позицию в публичной сфере занимают и другие лидеры общероссийских централизованных мусульманских структур, подкрепляя свои дискурсы схожими историческими мифологемами. «По Конституции православие и ислам являются равноправными. Однако на деле, к сожалению, реальность не всегда такова, - заявляет в 2011 г. председатель Совета муфтиев России (СМР) Р. Гайнутдин. - Многие православные считают, что их большинство, и Россия - православная страна. Мы же говорим: нет, Россия - и православная, и мусульманская. <...> Ислам пришел на нашу землю раньше, чем была крещена Русь: на территории Дербента в Дагестане уже в VIII в. была построена мечеть. Ислам - это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян»2. Для того чтобы устранить сложившееся неравенство между православными и мусульманами, на взгляд главы СМР, следует на всех уровнях государства и общества продвигать понимание того, что мусульманские народы помогли организоваться русским князьям, чем способствовали созданию Российского государства. Поэтому 20 млн современных потомков российских му-
1 Курбан-байрам. Трансляция из Уфимской Соборной мечети // Первый канал. 2008. 8 дек.
2 «Ислам - религия коренных россиян» [Глава Совета муфтиев России Ра-виль Гайнутдин об уникальном положении мусульман в России] // Коммерсант. 2011. 18 февраля.
сульман, живущих сегодня в стране, по мнению Р. Гайнутдина, имеют право требовать равноправного отношения к себе.
По прошествии еще нескольких лет болезненность темы конфессионального неравенства продолжает сохраняться. В соседнем с Башкортостаном Татарстане И. Баязитов, имам казанской мечети «Сулейман», высказывая свое мнение независимой общественно-политической газете «Звезда Поволжья - Казань», недвусмысленно подчеркивает: «Мусульмане, которые чувствуют, что являются в своей стране не второстепенными "младшими" братьями, а совершенно равноправными и уважаемыми гражданами, являются для России самыми большими патриотами, самыми верными и бескорыстными сынами. Если же им будет навязываться сценарий, низводящий их до роли терпимого меньшинства, который пропагандируют некоторые недальновидные реакционные круги, то ситуация в стране может только усугубиться»1. При этом И. Баязитов, который был назначен в 2013 г. заместителем председателя Духовного управления Республики Татарстан К. Самигул-лина, избранного после отставки с поста муфтия республики И. Файзова, уверен, что мусульмане в России могут стать опорой российской нации, поскольку очевидна их пассионарность и у них есть идеология, строгие ценностные и моральные принципы, здоровый дух, необходимые России.
При всем плюрализме мнений и позиций, представленных в современном публичном пространстве России, отчетливо различим голос ключевых акторов мусульманского сообщества, разделяющих онтологическую потребность Российского государства отвечать на все новые вызовы истории. В своей поддержке они также исходят из манифестируемого российской политической элитой императива жизнеспособности страны. В ежегодном Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию в 2012 г. В.В. Путин сформулирован в одном из принципиальных положений: «В мире XXI века на фоне новой расстановки экономических, цивилизационных, военных сил Россия должна быть суверенной и влиятельной страной. Мы должны не просто уверенно развиваться, но и сохранить свою национальную и духовную идентичность, не растерять себя как нация»2. Откликаясь
1 Ахметов С. Традиционный ислам нуждается в деполитизации // Звезда Поволжья - Казань, 2013. - 25 января.
2 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию РФ 2012 г. // Президент России: официальный сайт. URL: http://kremlin.ru/news/17118
на призыв властвующей элиты «поддержать институты, которые являются носителями традиционных ценностей, исторически доказали свою способность передавать их из поколения в поколение»1, Р. Гайнутдин в своем выступлении на II Всероссийском мусульманском совещании «Мусульмане России и гражданское общество», состоявшемся 28 мая 2013 г. в Москве, указал: «Принципиальная позиция главы Российского государства о том, что Россия веками развивалась как многонациональное, поликонфессиональное государство, в котором недопустимы дискриминация по этническому или религиозному признакам, нам глубоко импонирует и является залогом успешного развития нашей страны. Россия - это Родина, любимое Отечество для многомиллионной мусульманской уммы»2.
По объективным показателям, фактор исламской идентичности во внутренней политике России будет и далее повышать свою значимость. По результатам Всероссийской переписи населения в 2010 г., большинство этносов, исторически принадлежавших мусульманской традиции, увеличили свою численность. Растет при этом число приверженцев ислама, практикующих религиозные предписания, причем не по инерции или в соответствии со сложившимися нормами в своем окружении, а осознанно и зачастую испытывая бытовые неудобства или давление окружающих. Своеобразной сенсацией стали результаты социологического исследования Левада-центра, согласно которым доля россиян, идентифицирующих себя с мусульманским сообществом, возросла за период 2009-2012 гг. в 1,75 раза - с 4 до 7%, тогда как доля тех, кто относит себя к православному вероисповеданию, сократилась на 6 процентных пунктов, с 80 до 74% .
1 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию РФ 2012 г. // Президент России: официальный сайт. URL: http://kremlin.ru/news/17118
2 Выступление муфтия шейха Равиля Гайнутдина на II Всероссийском мусульманском совещании «Мусульмане России и гражданское общество» // Ислам Минбаре / Официальный печатный орган ДУМЕР - Всероссийская газета мусульман «Ислам минбаре». 2013. № 6-7.
3 В России 74% православных и 7% мусульман // Левада-центр: сайт. 2012. 17 декабря. URL: http://www.levada.ru/print/17-12-2012/v-rossii-74-pravoslavnykh-i-7-musulman.
Таблица 1
Относите ли Вы себя к какому-либо вероисповеданию? Если да, то к какому именно? (в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов)
Декабрь 2009 г. Декабрь 2010 г. Декабрь 2011 г. Июнь 2012 г. Июль 2012 г. Сентябрь 2012 г. Ноябрь 2012 г.
Православие 80 76 76 77 76 79 74
Ислам 4 4 4 5 5 6 7
Католицизм <1 <1 1 <1 1 1 1
Протестанты <1 <1 <1 <1 <1 <1 1
Иудаизм <1 <1 <1 <1 <1 1 1
Буддизм <1 <1 1 <1 <1 <1 <1
Индуизм - - <1 <1 <1 <1 <1
Другое <1 1 1 <1 1 <1 <1
Ни к какому вероисповеданию 8 10 9 9 9 7 10
Атеист 6 5 7 6 6 5 5
Отказ от ответа 1 3 1 2 1 1 -
Затрудняюсь ответить 1 1 1 1 1 1 2
Источник: Данные опроса Аналитического центра Юрия Левады (АНО Левада-центр), проведенного 23-26 ноября 2012 г. по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1596 человек в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Статистическая погрешность данных не превышает 3,4%.
В настоящее время большинство специалистов, занимающихся изучением политического участия мусульманских активистов, говорят о наличии двух исторически сложившихся центров развития российской уммы - Поволжье и Северный Кавказ, большая часть населения которых традиционно исповедует ислам. Мусульманское Поволжье имеет репутацию региона, где ислам наиболее органично вписался в российскую политическую и социально-культурную модель. Северный Кавказ с момента включения его в общее политическое пространство является регионом, где религия мусульман приняла на себя идеологическую функцию объединения оппозиционно настроенных кругов как в элите, так и в народных массах. Меньший интерес вызывают немусульманские
регионы Российской Федерации, которые, тем не менее, охватывают значительную часть страны, что в сочетании с усиливающейся иммиграцией «делает осмысление и прогнозирование мусульманского политического участия в этих регионах важным компонентом поддержания политической стабильности во всей стране в це-лом»1. В поле внимания исследователей-политологов справедливо включаются процессы формирования в настоящее время третьего мусульманского ареала, расположенного за Уралом - в Западной Сибири. Этот регион до недавнего времени не рассматривался как самостоятельная аттракторная зона развития российского ислама, но интенсивность миграционных потоков превращает его в образец «иммигрантского ислама», когда основу мусульманской общины составляют мигранты первого-второго поколения.
Такие крупные города, как Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Саратов и др., имеющие в своем составе большие тюрко-мусульманские анклавы, до недавнего времени специалистами не относились к этноконфессиональным политическим центрам, оказывающим доминирующее влияние на основные тенденции развития исламской уммы - в силу значительной мульти-культурности социальной среды и ее урбанизированности2. Однако и в этих мегаполисах в последние годы наблюдается заметный рост приверженцев ислама. По большинству мусульманских этносов в столичном регионе произошел не только рост численности, но и религиозности людей, их приобщенности к религиозной традиции и жизни своей общины. Наибольшими темпами он проходил за счет центральноазиатских и северокавказских народов, а также татар, численность которых в столице не упала, а напротив, выросла на 17,4 тыс. человек, т.е. на 7,9%.
Соответствующие обоснования этих данных на заседании научно-экспертного совета Общественно-консультативного совета при Управлении Федеральной миграционной службы по г. Москве представил один из экспертов Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР) А.В. Макаров, руководитель отдела по работе с общественными организациями и мигрантами Департамента внутренних дел. По результатам полевых исследований ДУМЕР, наиболее крупная группа прироста мусульман Москвы происходит за счет татар-переселенцев из стран
1 Черепанов М.С. Указ. соч. - С. 12.
2 Галлямов Р.Р., Сакаев И.Н. Тенденции взаимодействия государственной власти и региональных Ъште88элит // Политэкс. - 2010. - № 3. - С. 72.
Центральной Азии. В субэтническом плане самой крупной общностью среди татар по-прежнему остаются татары-мишари, составляющие в совокупности до 80% всего татарского населения в столичном регионе. Среди них наиболее крупной группой являются переселенцы из Нижегородской области и их потомки, сообщается на официальном сайте ДУМЕР «Мусульмане России»1.
По причине безработицы и экономических проблем в столицу России мигрируют очень многие, и сообщество московских мусульман по большей части уже с трудом поддается статистической оценке. Так, по словам Р. Гайнутдина, мусульман в российской столице около 2 млн человек, но эти данные могут быть скорректированы как в меньшую, так и в большую сторону - и это объяснимо, потому что среди прибывающих в Москву мусульман много нелегальных трудовых мигрантов, которые не учитываются в установленном порядке. Тем не менее общая тенденция заключается в росте мусульманского населения в столичном регионе, проходящем от переписи к переписи. Кроме того, можно говорить о постепенной утрате периферийного статуса, характерного для ислама в Российской империи и Советском Союзе.
Одним из самых важных количественных показателей при описании состояния мусульманской уммы является количество принимающих участие в праздничных богослужениях. По наблюдениям специалистов, «на протяжении ряда лет наблюдается неуклонный рост этого показателя»2, а в российской столице он выглядит особенно впечатляющим. По данным Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по г. Моск-ве3, на каждый из двух мусульманских религиозных праздников в
1 Количество мусульман в Московском регионе возрастает, свидетельствуют данные переписи населения. 2012. 13 апреля. URL: http://www.dumrf.ru/ dumer/event/3150
2 Макаров А. Что стоит за цифрами статистики? // Ислам в Российской Федерации: сайт. 2012. 5 мая. URL: http://islamrf.ru/news/point-of-view/analytics/21946
3 Использование в социологических исследованиях «праздничной статистики» для описания состояния религиозных общин разных конфессий и оценки численности религиозного актива верующих одинаково допустимо и в исламе, где имеются праздничные намазы на Ураза-байрам и Курбан-байрам, и в православии, в котором приняты праздничные богослужения по случаю Пасхи и Рождества Христова. Однако, оперируя официальной статистикой правоохранительных органов, следует учитывать, что она, как правило, может существенно отличаться в меньшую сторону от тех данных, которые в связи с теми же мероприятиями приводятся центральными религиозными организациями.
2009 г. приходило в среднем по 70 тыс. человек, в 2010 г. - по 100 тыс.
В столичных мероприятиях во время праздника Курбан-байрам (Ид аль-Адха), известного россиянам как День жертвоприношения, 6 ноября 2011 г. приняли участие 170 тыс. мусульман1. По предварительным прогнозам руководителей Совета муфтиев России, ожидалось, что число мусульман, которые придут 19 августа 2012 г. на торжественный намаз по случаю окончания 30-дневного поста месяца Рамадан - Ураза-байрам (Ид аль-Фитр), составит от 200 до 300 тыс. человек. Накануне торжественного богослужения с таким прогнозом в эфире радиостанции «Эхо Москвы» выступил заместитель председателя Совета муфтиев России И. Аляутдинов2. По факту состоявшихся в столице религиозных мероприятий мусульман пресс-служба ГУ МВД России по г. Москве сообщила средствам массовой информации о 150 тыс. верующих, заполнивших столичные мечети и выделенные властями города три площадки для моления: в одном из павильонов парка Сокольники, в Южном Бутово и впервые в Лужниках - на поле для гольфа3. Примерно такую же численность приверженцев ислама московская полиция официально зафиксировала 26 октября 2012 г. на празднике Курбан-байрам4.
По распространенным в СМИ сообщениям Совета муфтиев России, 8 августа 2013 г. общее число молящихся на Ураза-байрам в четырех доступных для мусульман храмах и на прилегающих к ним территориях, а также в четырех согласованных с городскими властями местах праздничных молений достигло рекордно высокой отметки - не менее 180 тыс. человек5. Информационные сообщения, содержавшие официальную статистику правоохрани-
1 В Москве в праздновании Курбан-байрама приняли участие более 170 тыс. человек // Газета.ру. URL: http://www.gazeta.ru/news/lenta/2011/11/06/n_ 2084270.shtml
2 Более 200 тыс. человек примут участие в праздновании Ураза-байрам в Москве - сообщает Совет муфтиев России. URL: http://www.echomsk.spb.ru/news/ obschestvo/bolee-200-tysyach-chelovek.html
3 Более 170 тыс. человек приняли участие в праздничном мероприятии Ураза-байрам в Москве // ИТАР-ТАСС. 2012. 19 августа. URL: http://www.itar-tass.com/c1/499397.html
4 URL: http://petrovka38.ru/news/40932
5 Совет муфтиев России: В Москве Ураза-байрам отпраздновали не менее 180 тыс. человек // Кавказский узел. 2013. 9 августа. URL: http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/228318
тельных органов, указывали на 149 тыс. верующих-мусульман, которые, по подсчетам ГУ МВД России по г. Москве, без происшествий отпраздновали Ураза-байрам в столичных условиях . Как сообщается на сайте ГУ МВД России по г. Москве, в обеспечении общественного порядка и безопасности в период проведения праздника были задействованы свыше 3 тыс. сотрудников московской полиции, военнослужащих внутренних войск и дружинников2.
Небезыинтересными оказываются произведенные социологом А. Макаровым количественные сравнения3 статистики праздничных намазов и массовых митингов в Москве, проходивших в преддверии парламентских (2011) и президентских (2012) выборов. Согласно данным, размещенным на официальном сайте «Московская полиция» Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по г. Москве, общее число участников акции «За честные выборы» 10 декабря 2011 г. на Болотной площади на пике не превышало 25 тыс. человек4, митинга 24 декабря 2011 г. на проспекте академика Сахарова - 29 тыс. человек5.
На Большой спортивной арене Олимпийского комплекса «Лужники» в г. Москве 23 февраля 2012 г. для участия в митинге в поддержку кандидата в Президенты РФ В. Путина собралось около 90 тыс. человек. Еще более 10-15 тыс. участников мероприятия находились на прилегающей территории6. Самым массовым, по сводкам столичной полиции, был митинг патриотических сил, собравший 4 февраля 2012 г. под лозунгом «Нам есть, что терять» на Поклонной горе около 138 тыс. человек7.
Даже официальные подсчеты показывают, что общие праздничные молитвы мусульман в Москве собирают в 5-6 раз больше участников, чем удается привлечь москвичей организаторам про-тестных акций, недовольных действиями российской власти. Число мусульман, собирающихся в Московской Соборной мечети, чтобы внять словам праздничной проповеди и совершить коллективный намаз, также сопоставимо со статистикой участников политических мероприятий, организуемых в поддержку действую-
1 В Москве празднование Ураза-байрама прошло без происшествий - полиция // ИТАР-ТАСС. 2012. 8 августа. URL: http://www.itar-tass.com/c15/ 834075.html
2 URL: http://petrovka38.ru/news/45669
3 Макаров А. Указ. соч.
4 URL: http://petrovka38.ru/news/30461
5 URL: http://petrovka38.ru/news/30302
6 URL: http://petrovka38.ru/news/37772
7 URL: http://petrovka38.ru/news/29921
щей власти, когда задействуются принципиально иные ресурсные возможности для мотивации граждан.
Таким образом, мы вновь приходим к заключению о фактическом изменении исламом своего периферийного статуса в России. Исламская идентичность по большинству характеристик, в том числе количественных, которые особо наглядно проявляются в дни мусульманских праздников, вышла за пределы национальных окраин, став серьезным социокультурным фактором не только в столичных мегаполисах, включая Санкт-Петербург1, но и в крупнейших федеральных и региональных центрах РФ по обе стороны Уральских гор - в Ростове-на-Дону2, Нижнем Новгороде3, Екатеринбурге4, Новосибирске5, Красноярске6, Хабаровске7 и др. Ислам очевидно выходит в России в разряд мобилизующих факторов, сравнимых по степени влияния с возможностями доминирующего в стране православия или светских идеологических проектов8. Динамизм в укреплении референтных позиций мусульманской идентичности в российском социуме отчетливо фиксируется и высокопоставленными руководителями Русской православ-
1 Почти 72 тыс. человек отметили Ураза-байрам в Петербурге // РИА-Новости: сайт. 2013. 8 августа. URL:http://ria.ru/spb/20130808/955082749.html
2 Торжественная проповедь в Ростовской мечети собрала на Ураза-байрам около 10 тыс. верующих // Южный регион: сайт. 2013. 8 августа. URL: http:// www.yugregion.ru/society/news/58580.html
3 Более 15 тыс. верующих приняли участие в праздничном намазе в Нижнем Новгороде // Ислам в Российской Федерации: сайт. 2013. 9 августа. URL: http://islarnrf.ru/news/rusnews/russia/2866
4 «Не волнуйтесь, жертв в этот раз не будет». Десятки тысяч мусульман вышли на улицы Екатеринбурга во имя Аллаха милостивого и милосердного // Ура-Ru: сайт. 2013. 8 августа. URL: http://www.ura.ru/content/svrd/08-08-2013/ news/1052163102.html
5 Ураза-байрам в Новосибирске отмечают более 10 тыс. мусульман // РИА-Новости: сайт. 2013. 8 августа. URL: http://ria.ru/nsk/20130808/955017933. html
6 Более 15 тыс. мусульман собралось в Соборной мечети Красноярска на празднование Ураза-байрама // Ислам в Сибири: официальный сайт Единого духовного управления мусульман Красноярского края. 2013. 8 августа. URL: http:// www.islamsib.ru/news/740-bolee-15-tysyach-musulman-sobralos-v-sobornoj-mecheti-krasnoyarska-na-prazdnovanie-uraza-bajrama
7 15 тыс. мусульман поучаствовали в праздновании Ураза-байрама в Хабаровске // Сайт мусульман Дальнего Востока. 2013. 9 августа. URL:http://www. alfurkan.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=835:15-tysyach-musul-man-pouchastvovali-v-prazdnovanii-uraza-bajrama-v-xabarovske&catid=29:khab& Itemid=63
8 Макаров А. Указ. соч.
ной церкви. В частности, протоиерей В. Чаплин, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, признает: «Похоже, у нас есть только три реальных "партии" - православных, мусульман и неверующих. И именно они будут определять будущее российской политики»1. Выводы В. Чаплина строятся на признании двух основных сообществ - православного и мусульманского, имеющих немалое число активных членов и во многом общие нравственные и социальные ценности. Третью социальную группу, по классификации руководителя Синодального отдела, образуют десятки миллионов пока «не определившихся» граждан, но она наиболее ресурсообеспеченная - за ней стоят крупные финансы, шоу-бизнес, возрастная часть бюрократической, экспертной и медийной элиты, а также некоторое количество зависимой от этих элит молодежи.
Наличие трех групп предполагает ведение между ними борьбы на основе не совпадающих друг с другом моделей устройства семьи, локального социума, закона, общества, государства. Впрочем, как полагает Чаплин, ни одна из сил, соперничающих за десятки миллионов пока «не определившихся» граждан и за общественное устройство России, «не уничтожит и не вытеснит из страны другие»2. Напротив, их совместной задачей становится процесс гармонизации российских ценностей и социальных моделей, достигаемый через механизмы дискуссий и реформы, в которых сегодня Русская православная церковь, по признанию религиозных элит мусульманского сообщества, не только серьезно активизировала свою работу буквально по всем направлениям жизнедеятельности, включая СМИ, региональные и федеральные ведомства на всех уровнях власти, но и добилась того, чтобы было «везде заметно ее всепроникающее влияние»3.
Следует согласиться с профессором Центра славянских исследований университета Хоккайдо К. Мацузато, что «современный российский ислам невозможно изучать через призму только
1 Протоиерей Всеволод Чаплин. Общество: Светское или религиозное? // Интерфакс-религия: сайт. 2012. 2 мая. URL: http://www.interfax-religion.ru/kaz/? act=analysis&div=177
2 Там же.
3 Выступление председателя ДУМЕР муфтия шейха Равиля Гайнутдина. Расширенное отчетное заседание Президиума и Аппарата ДУМЕР // Мусульмане России: сайт. 2012. 1 марта. URL: http://dumrf.ru/dumer/speeches/2714
религиоведческих исследований»1. Соответствующую рефлексию российского мусульманства мы обнаруживаем в дискурсивных практиках современных лидеров мусульманского сообщества, так называемых активных агентов дискурсивного конструирования и продвижения «воображаемых религиозных сообществ»2 как в среде верующих, так и в целом в российском публичном пространстве3.
В мусульманских республиках при символическом признании политическим классом приоритета универсалистских ценностей реальный вектор общественно-политического развития совпадает скорее с ориентацией на ценности исламского мира, с поправкой в той или иной степени на систему ценностей и культуру традиционного ислама в России. Так, президент Татарстана Р. Минниханов признает за исламом один из ведущих факторов «формирования общечеловеческих ценностей, идей гуманизма и толерантного взаимодействия различных народов на территории Республики Татарстан и всей Российской Федерации»4. Глава Чеченской Республики Р. А. Кадыров также постоянно подчеркивает в своих публичных выступлениях приверженность Чечни традиционным исламским ценностям. В настоящее время исламская религия становится одним из легитимных факторов общественной политической жизни Чечни, влияющих на ценностные и идентификационные доминанты населения. Государственная власть обращается к основополагающим принципам и ценностям ислама,
1 Мацузато К. Дискурсы и поведение мусульманских деятелей Волго-Уральского региона. Влияние региональных образов самовосприятия и стратегии областных администраций // Ислам от Каспия до Урала: Макрорегиональный подход. - М., 2007. - С. 156.
2 Термин «воображаемое сообщество» (imagined community), примененный Б. Андерсоном для описания национальных сообществ, имеет инструментальную ценность для описания религиозного и политического сообщества. «Оно воображенное», поскольку члены даже самой маленькой нации никогда не будут знать большинства своих собратьев-по-нации, встречаться с ними или даже слышать о них, в то время как в умах каждого из них живет образ их общности. (Андерсон Б. Воображаемые сообщества. - М., 2001. - С. 21.)
3 Ходжаева Е., Шумилова Е. «Кто такой верующий?»: Повседневные типизации своих и чужих в православном и мусульманском дискурсах (на примере Казани) // Конфессия, империя, нация: Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства. - М., 2012. - С. 345.
4 Минниханов Р.Н. Приветствие Президента Республики Татарстан по случаю Дня официального принятия Ислама Волжской Булгарией // Президент Республики Татарстан: официальный сайт. 2012. 20 мая. URL: http://president. tatarstan.ru/news/view/113273?highlight=ислам
тем самым подчеркивая свою конфессиональную идентичность. На этот факт обратили особое внимание участники V Международного миротворческого форума «Ислам - религия мира и созидания», состоявшегося 25-26 мая 2013 г. в г. Грозном.
Практически за четверть века мусульманское сообщество смогло ускоренно включиться в возрожденческие процессы, выразившиеся в колоссальном пробуждении национального и религиозного самосознания. В последовавший за этим этап укрепления исламской инфраструктуры было обеспечено строительство культовых и образовательных учреждений, становление халяль-индустрии, основанной на переработке и производстве «дозволенной» у мусульман продукции и уже признанной в некоторых регионах страны «задачей государственного уровня»1.
Не удивительно, что исламская идентичность политического класса мусульманских республик в последние годы становится объектом элитологического анализа арабских и американских исследовательских институтов. Так, во всех четырех международных отчетах «500 самых влиятельных мусульман мира», вышедших в 2009-2012 гг., неизменно присутствуют представители российской уммы, совершившие в разные годы паломничество к святыням ислама в Мекке (Саудовская Аравия). Составление списка ключевых фигур осуществляется по показателям их влияния у себя в государстве и регионе, степени участия в глобальных процессах. В российском сегменте политиков-мусульман отражены имена президентов Татарстана М.Ш. Шаймиева и Р.Н. Минниханова, Чеченской Республики - Р. А. Кадырова.
М. Шаймиев стал первым из российских политиков, вошедших в 2009 г. в Топ-500 влиятельных мусульман мира. В сопроводительной информации о нем экспертами доклада было указано, что первый президент Татарстана, мусульманской республики в составе России, также награжден международной премией короля Фейсала за заслуги перед мусульманским населением2. В мировом исламском рейтинге за 2010 г. на место М. Шаймиева, оставившего к этому времени пост руководителя республики, составители отчета определили новоизбранного президента Татарстана Р. Минни-ханова. Его имя после этого еще дважды заносилось в отчеты,
1 Данилова Г. Индустрия дозволенного [Символике «халяль» доверяют как знаку качества продукции] // Российская газета. - 2009. - 3 ноября.
2 The Muslim 500: The 500 Most Influential Muslims, 2009. URL: http://the-muslim500.com/download
посвященные 500 самым влиятельным мусульманам мира, -в 2011 и 2012 гг. О руководимом Миннихановым субъекте Российской Федерации авторами доклада неизменно говорится как о влиятельном российском регионе в центре России, где сложилась религиозная модель сочетания ислама и европейской культуры1. Причем исламскими экспертами она признается показательной2.
В Татарстане сделаны серьезные шаги по привлечению инвестиций исламского мира в систему банкинга и финансов. Свои дискурсивные позиции в публичной сфере татарстанские политические и бизнес-элиты, прочащие большое будущее индустрии исламских финансовых услуг, которая «набирает обороты и присутствует сегодня более чем в 75 странах»3, подкрепляют ссылками на ценности в исламских финансах, основанные на законах шариата и демонстрирующие свою эффективность и низкие риски. При этом они подвергают жесткой критике западный капитализм, который «уже не раз переживал ломку ценностей, ставя собственные интересы финансового сектора выше интересов общества»4. Свой решительный настрой вывести республику в число полноправных лидеров и центров исламского банкинга и финансов в России руководители Татарстана, опирающиеся на сформированную в промышленной, научной и финансово-банковской отраслях региона элиту, подтверждают на крупномасштабных российских и зарубежных саммитах с присутствием инвесторов, представителей власти, бизнеса, экспертов в области экономики и финансов России и стран - участниц Организации исламского сотрудничества (ОИС)5.
(Окончание в следующем номере.)
«Элитология России: Современное состояние и перспективы развития Т. 2», Ростов н/Д., 2013 г., с. 162-178.
1 The Muslim 500: The 500 Most Influential Muslims, 2009. URL: http://the-muslim500.com/download
2 The Muslim 500: The World's 500 Most Influential Muslims, 2012. URL: http://themuslim500.com/download
3 Судин Харон, Ван Нурсофиза Ван Азми. Исламская финансовая и банковская система: Философия, принципы и практика. - Казань: Линова-Медиа, 2012. - С. 7.
4 Минвалеев А., Вильданова Э. Рустам Минниханов: «Западный капитализм не раз переживал ломку ценностей» // Бизнес Online. 2012. 17 мая. URL: http://www.business-gazeta.ru/article/59662
5 Минниханов: Татарстан может стать центром исламских финансов РФ // Ислам News: сайт. 2012. 17 мая. URL: http://www.islamnews.ru/news-138826.html
