CC BY
47
medical news of north caucasus
2019. Vоl. 14. Iss. 4
Sibirskij medicinskij zhurnal. - Siberian Medical Journal. 2010;5:113-116. (In Russ.)].
4. Зулькарнаева А. Т., Поварго Е. А., Зулькарнаев Т. Р., Овсянникова Л. Б., Агафонов А. И. Влияние отдельных факторов на состояние здоровья школьников. Здоровье населения и среда обитания. 2012;8:29-31. [Zul'karnae va A. T., Povargo E. A., Zul'karnaev T. R., Ovsjanniko-va L. B., Agafonov A. I. Vlijanie otdel'nyh faktorov na sostojanie zdorov'ja shkol'nikov. Zdorov'e naselenija i sreda obitanija. -Public Health and Habitat. 2012;8:29-31. (In Russ.)].
Сведения об авторах:
5. Кучма В. Р., Сухарева Л. М. Санитарно-эпидемиологическое благополучие детей и подростков в современных условиях: проблемы и пути решения. Здоровье населения и среда обитания. 2012;8:4-6. [Kuchma V. R., Suhareva L. M. Sanitarno-jepidemio-logicheskoe blagopoluchie detej i podrostkov v sovre-mennyh uslovijah: problemy i puti reshenija. Zdorov'e naselenija i sreda obitanija. - Public Health and Habitat. 2012;8:4-6. (In Russ.)].
Федько Наталья Александровна, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой поликлинической педиатрии; тел.: (8652)370693, 89283007373; e-mail: [email protected]
Калмыкова Ангелина Станиславовна, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой пропедевтики детских болезней; тел.: (8652)232107, 89054486132; e-mail: [email protected]
Муравьева Валентина Николаевна, доктор медицинских наук, профессор кафедры общественного здоровья и здравоохранения, медицинской профилактики и информатики с курсом дополнительного последипломного образования; тел.: (8652)356185; e-mail: [email protected]
Джанибекова Асият Сосланбековна, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры поликлинической педиатрии; тел.: (8652)358188, 89282302963; e-mail: [email protected]
Калмыкова Виктория Сергеевна, кандидат медицинских наук, доцент кафедры пропедевтики детских болезней; тел.: (8652)232107, e-mail: [email protected]
© O. П. Абаева, C. B. Романов, 2019 УДК 614.22
DOI - https://doi.org/10.14300/mnnc.2019.14176 ISSN - 2073-8137
ПРИЖИЗНЕННОЕ ОРГАННОЕ ДОНОРСТВО: ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
0. П. Абаева, С. B. Романов
Первый Московский государственный медицинский университет им. И. М. Сеченова (Сеченовский Университет), Российская Федерация
LIVING ORGAN DONATION: DEVELOPMENT TRENDS
Abaeva О. Р., Romanov S. V.
1. M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University), Russian Federation
В период обсуждения в нашей стране проекта нового закона, регулирующего донорство и трансплантацию органов человека, авторами с целью выявления мировых тенденций регулирования прижизненного органного донорства проведен анализ нормативных актов и литературных источников по данной тематике. Установлено, что за последние четверть века произошло существенное изменение отношения к оценке риска, связанного с принятием столь сложного решения донором органа. Кроме того, в странах, где активно развиваются программы пересадки органов, был осуществлен переход от обязательной генетической связи между донором и реципиентом к принципиально другим формам взаимоотношений между ними. В России за этот же период законодательство лишь наметило переход от генетического к родственному органному донорству, что, безусловно, отстает от международных норм и обусловливает необходимость длительной активной работы по пропаганде гуманности органного донорства.
Ключевые слова: прижизненное органное донорство, доноры органов, риск органного донорства
During the period of an intense discussion regarding a new Russian law regulating organ donation and transplantation, the authors of the following article have analyzed currently existing laws and literary sources from all over the world concerning this field, in order to discover the world tendencies of organ donation, regulations and procedures. The research has shown that the attitude towards risk-evaluation by a potential donor has changed drastically during the last quarter of a century. Besides, the countries that actively develop programs of organ transplantation have shifted from requiring a genetical connection between the donor and the recipient towards other factors describing their relations. In Russia, the law making process has demonstrated only slight hints of transitioning from genetical to relative-based donation, which is certainly falling behind international norms. This defines the necessity to provide active and profound work to propagate the humanity of organ donation.
Keywords: living organ donation, organ donors, risk of organ donation
ОБЗОРЫ
REViEWS
Для цитирования: Абаева O. П., Романов C. B. ПРИЖИЗНЕННОЕ ОРГАННОЕ ДОНОРСТВО: ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ. Медицинский вестник Северного Кавказа. 2019;14(4):703-707. DOI - https://doi.org/10.14300/mnnc.2019.14176
For citation: Abaeva О. Р., Romanov S. V. LIVING ORGAN DONATION: DEVELOPMENT TRENDS. Medical News of North Caucasus. 2019;14(4):703-707. DOI - https://doi.org/10.14300/mnnc.2019.14176 (In Russ.)
В настоящее время в нашей стране широко обсуждается проект федерального закона «О донорстве органов человека и их трансплантации», согласно которому предполагаются существенные изменения в системе организации посмертного донорства и трансплантации органов. В то же время в отношении прижизненного донорства органов принципиальных изменений законопроект не содержит. Как и в действующем Законе РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (с изменениями и дополнениями) круг возможных прижизненных доноров ограничивается родственными связями с реципиентом. Единственной новеллой законопроекта в отношении прижизненного донорства является допуск к данному медицинскому вмешательству не по генетическому, а по родственному признаку, то есть, согласно проекту закона, возможно небольшое расширение круга прижизненных доноров за счет усыновителей и усыновленных. В связи с чем было проведено исследование, целью которого явился анализ современных тенденций развития прижизненного органного донорства в странах мира.
При проведении исследования нами были поставлены следующие задачи:
- изучить современное отношение к рискам, связанным с прижизненным органным донорством;
- провести анализ норм зарубежного законодательства в аспекте определения круга лиц, которым разрешено прижизненное пожертвование органа.
Исследование проводилось по материалам публикаций базы РиЬМ^.
Хирургическое медицинское вмешательство проводится, как правило, при условии, что предполагаемая польза от него для пациента будет существенно превышать операционный риск. Операция по изъятию органа или его части у живого донора представляет собой редкий пример ситуации, когда медицинское вмешательство не имеет целью какого-либо положительного эффекта для пациента [1]. Таким образом, риск выполнения операции трансплантации органа существует для двух пациентов, а полезный эффект изначально предполагается только для одного [2].
Решение о прижизненном донорстве, как о проведении любого медицинского вмешательства, всегда связано с определенным риском для донора [3]. Предлагается выделение трёх категорий риска для живых доноров органов: краткосрочные риски (хирургические и послеоперационные риски), долгосрочные риски, возникающие в результате жизни без органа или его части, и психологические риски [1, 4]. Проще всего оценить первую группу рисков. В США, например, периоперативная смертность после донорской нефрэктомии составляет около 3 случаев на 10 000 операций, а значимые периоперационные осложнения затрагивают от 3 до 6 % доноров, незначительные встречаются у каждого пятого донора [5].
Более сложным является вопрос об оценке и прогнозе долгосрочных рисков. Со времен первой пересадки прошло более полувека, за это время было пересажено более полумиллиона родственных по-
чек [6], и на протяжении всего этого периода вопрос о влиянии операции на продолжительность и качество жизни донора является одним из краеугольных в трансплантологии [7]. Результаты первых исследований, проведенных в конце 60-х годов прошлого века, установили низкий операционный риск и быстрое компенсационное увеличение функции единственной почки донора [7, 8]. Последующие исследования также показали высокий уровень безопасности донорства почки, что выражалось в продолжительности жизни доноров как минимум не ниже средней в общей популяции, стабильно удовлетворительном уровне клинических показателей работы единственной почки, отсутствии повышенного риска развития артериальной гипертензии и протеинурии у доноров и отличном качестве их жизни [7, 9-11].
Однако появление новых методов диагностики, увеличение числа доноров и возможность проведения более длительного во времени наблюдения позволили несколько изменить отношение к полученным ранее результатам. В первую очередь возникает вопрос, насколько правомочно сопоставлять среднюю продолжительность жизни в популяции и отдельно у доноров, то есть людей, исходно обладающих достаточно хорошим здоровьем [7]. Более поздние исследования позволили установить наличие отличий лабораторных данных у доноров почки [12, 13]. Сравнительный анализ показателей группы доноров и группы контроля, состоящей из лиц, не имеющих медицинских противопоказаний к прижизненному донорству, позволил норвежским исследователям установить, что доноры почки подвергаются более высокому долгосрочному риску возникновения сердечно-сосудистых заболеваний и смертности от них по сравнению с контрольной группой [14]. Исследования специалистов США по мере увеличения продолжительности наблюдения также ставят под сомнение отсутствие возможности возрастания риска смертности среди доноров почки [15, 16].
Для оценки долгосрочных рисков имеют значение и социальные характеристики донора: установлена более высокая вероятность развития осложнений для лиц старших возрастных групп [17], в первую очередь мужчин [16], а также доноров - представителей африканской расы [18, 19]. Кроме того, безусловно, риски развития осложнений зависят от исходного состояния здоровья донора: риск развития артериальной гипертензии после нефрэктомиии имеет место преимущественно у лиц, страдающих сахарным диабетом, также фактором риска для донора является ожирение [4, 20].
Заслуживает внимания необходимость не только клинической, но и психосоциальной поддержки прижизненных доноров [21]. Как отмечает А. Spital, стремление родственников пожертвовать орган близкому человеку зачастую настолько превалирует над риском утраты здоровья, что врачи должны научиться не идти у них на поводу [22]. Часто потенциальный донор принимает принципиальное решение о родственном пожертвовании органа и не интересуется последствиями данного шага [4]. Однако N. Ghahramani обращает внимание на другую сторону
MEDicAL NEws of NoRTH cAucAsus
2019. Vоl. 14. Iss. 4
вопроса: а всегда ли прижизненный донор обладает полной автономией при принятии решения о пожертвовании органа? [2]. Ведь многие потенциальные доноры отмечают, что их благосостояние переплетается с реципиентом [23], велика также вероятность эмоционального давления в столь важном вопросе со стороны членов семьи и реципиента [2]. Согласно М. Allen, вопрос об исследовании качества жизни людей, отказавшихся стать родственными донорами, в настоящее время изучен крайне недостаточно [5]. Существует необходимость психологической поддержки данной группы лиц, которые могут столкнуться с чувством вины и неприятием родственников [1, 4].
Тем не менее, согласно данным исследований, несмотря на констатацию потерь в заработной плате и роста расходов на медицинскую помощь у доноров, большинство их них не жалеют о пожертвовании, то есть эмоциональная составляющая от возвращения к жизни близкого человека имеет большую роль, чем проблемы, связанные с утратой собственного органа [6].
Важным механизмом законодательного регулирования, имеющего целью развитие только безвозмездной формы донорства, исторически является ограничение возможных прижизненных доноров только кругом близких родственников реципиента. Международной основой для национальных законодательных актов в данном аспекте послужили руководящие принципы Всемирной организации здравоохранения по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов [24], в которых было сформулировано общее правило о необходимости генетической, правовой или эмоциональной связи между донором и реципиентом. Существует группа государств, в которых при изначально жесткой трактовке перечня возможных доноров в настоящее время наблюдается тенденция расширения числа последних. Так «Акт о трансплантации органов человека» Великобритании 1989 года (отменен в 2005 году) ограничивал круг возможных живых доноров родителями, детьми, родными и двоюродными братьями, сестрами, дядями, тётями и племянниками реципиента. Таким образом, исключались бабушки, дедушки и внуки, однако Human Tissue Act 2004 года отменил данное ограничение [25-28]. Во Франции в 2005 году позволили становиться прижизненными донорами родственникам I-III степени и супругам реципиентов, а с 2011 года разрешены пожертвования почки между людьми, имеющими близкие и постоянные отношения более двух лет [29]. В Индии Федеральный акт о трансплантации органов человека 1994 года, кроме генетически близких родственников, включал в круг возможных доноров только супругов реципиентов. Однако изменения, внесенные в данный закон в 2011 и 2014 годах, разрешили изъятие органов у бабушек, дедушек и внуков [30].
В то же время существуют страны, законодательство которых до настоящего времени жестко придерживается принципов только родственного донорства, например Польша [31]. Кроме того, есть и немногочисленные государства, в которых наоборот произошло ужесточение донорства только генетическим и юридическим родством после саммита в Стамбуле в 2008 году и отчетов о наличии коммерческих пожертвований органов. Примером подобных изменений является Пакистан [32].
При преобладании родственного прижизненного донорства потребность в органах диктует необходимость поиска новых форм взаимодействия между донорами и реципиентами. Примером таких программ
является парное донорство, то есть, по сути, обмен живыми донорами, который разрешен в Израиле [33], Нидерландах [34], Австралии [35], Индии [30]. Более широким вариантом парного донорства является развиваемое в США формирование цепочек доноров [36], среди которых могут быть не только живые, но и посмертные доноры [37]. Пары и цепочки доноров, несмотря на принцип самодостаточности государств в обеспечении донорскими органами, часто выходят за границы стран. Примерами международных соглашений по обмену донорами являются программа почечного пожертвования между США, Канадой и Австралией [38], обмен донорскими органами между Республикой Ирландия и Великобританией [39], взаимодействие в вопросах донорства органов между Австралией и Новой Зеландией [35]. Уже более полувека активно в Европе функционирует система Евротрансплантант, созданная по инициативе профессора Ван Руда на базе Лейденского университета (Нидерланды) и отвечающая за распределение донорских органов среди жителей 8 стран с численностью населения более 135 мнл человек [40, 41].
Однако прогресс развития форм некоммерческого прижизненного донорства уже перешагнул границы только родственного дарения. Формы альтруистического неродственного донорства можно разделить на направленную (когда донор жертвует конкретному реципиенту) и ненаправленные (в этом случае донор не получает сведений о реципиенте). Примером первой формы является безвозмездное неродственное донорство, разрешенное законодательством Канады. Более того, в этой стране используется система публичного привлечения альтруистических доноров путем распространения информации о нуждающихся людях через средства массовой информации. Критики данной практики отмечают, что публичное ходатайство не всегда справедливо, и в какой-то степени имеет место конкурс среди реципиентов, однако эффективность подобных программ доказывает целесообразность их дальнейшего развития [42]. В США преимущественно развивается ненаправленное прижизненное донорство, при этом за последние 25 лет произошла эволюция от полного отрицания возможности неродственного донорства до поддержки данного направления работы [43], что позволило существенно расширить донорский ресурс в этой стране [2].
Перечень стран, в которых прижизненное донорство возможно не только для родственников реципиента увеличивается: в Великобритании разрешено как направленное, так и ненаправленное прижизненное пожертвование органов [28], альтруистическое ненаправленное донорство разрешено в Нидерландах [34], Бельгии [41], Израиле [33].
Результаты анализа показали, что с этических позиций положение прижизненного донора органа как пациента весьма неоднозначно: здесь не представляется возможным ни патернализм, ни автономия пациента в чистом виде. Соблюдение баланса между принципами «не навреди» и автономией пациента требует каждым государством выработки специальных механизмов регулирования как в клиническом, так и в юридическом, экономическом и социальном аспектах. Эта система должна быть направлена не на получение согласия донора, а на его полное информирование обо всех последствиях столь серьезного решения. Таким образом, при операции пересадки органа от живого донора именно последний должен выступать ключевой фигурой всего процесса трансплантации [1].
ОБЗОРЫ
REviEwS
Во многих странах мира за последние четверть века, то есть период между принятием в нашей стране Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» и обсуждением проекта нового закона, регулирующего сферу данных отношений, был существенно расширен круг возможных прижизненных доноров. В нашей стране, отличающейся крайне сложным отношением населения к медицине [44], изменений в аспекте прижизненного донорства в ближайшее время не предвидится.
Заключение. Таким образом, мы имеем дело с глобальной эволюцией мотивации прижизненного донорства от родственного к более широкому -эмоциональному. Принятие законодательством многих развитых правовых государств подобной нормы, безусловно, стало возможным только при наличии на то общественных предпосылок, основанных на гуманных эмоциональных побуждениях людей.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
ÄMTepaTypa/References
1. Henderson M. L., Gross J. A. Living Organ Donation and Informed Consent in the United States: Strategies to Improve the Process. The Journal of Law, Medicine & Ethics. 2017;54(1):66-67.
https://doi.org/ 0.1177/1073110517703101
2. Ghahramani N. Living Organ Donation; An Ethical Evolution or Evolution of Ethics? International Journal of Organ Transplantation Medicine. 2010;1(2):57-62. PMID: 25013566
3. Nguyen T., Vazquez M., Toto R. Living kidney donation and hypertension risk. Lancet. 2007;369(9556):87-88. https://doi.org/ 0.1016/S0140-6736(07)60046-4
4. Lentine K. L., Patel A. Risks and Outcomes of Living Donation. Advances in Chronic Kidney Disease. 2012;19(4):220-228. https://doi.org/10.1053Zj.ackd.2011.09.005
5. Allen M., Abt P., Reese P. «What are the Harms of Refusing to Allow Living Kidney Donation»? An Expanded View of Risks and Benefits. American Journal of Transplantation. 2014;14(3):531-537. https://doi.org/10.l111/ajt.12599
6. Reese P. R., Boudville N., Garg A. X. Living kidney donation: outcomes, ethics, and uncertainty. The Lancet. 2015;385(9981):2003-2013. https://doi.org/l0.1016/S0140-6736( 14)62484-3
7. Gaston R. S., Kumar V., Matas A. J. Reassessing Medical Risk in Living Kidney Donors. Journal of the American Society of Nephrology. 2015;26(5):1017-1019. https://doi.org/10.1681/ASN.2014030227
8. Flanigan W. J., Burns R. O., Takacs F. J., Merrill J. P. Serial studies of glomerular filtration rate and renal plasma flow in kidney transplant donors, identical twins, and allograft recipients. American Journal of Surgery. 1968;116(5):788-794. https://doi.org/10.1016/0002-9610(68)90370-X
9. Fehrman-Ekholm I., Elinder C. G., Stenbeck M., Ty-den G., Groth C. G. Kidney donors live longer. Transplantation. 1997;64(7):976-978.
https://doi.org/10.1097/00007890-199710150-00007
10. Ibrahim H. N., Foley R., Tan L., Rogers T., Bailey R. F. [et al.]. Long-term consequences of kidney donation. The New England Journal of Medicine. 2009;360(5);459-469. https://doi.org/10.1056/NEJMoa0804883
11. Okamoto M., Akioka K., Nobori S., Ushigome H., Kozaki K. [et al.]. Short- and long-term donor outcomes after kidney donation: Analysis of 601 cases over a 35-year period at Japanese single center. Transplantation. 2009;87(3):419-423. https://doi.org/10.1097/TP.0b013e318192dc95.10.1097/ TP.0b013e318192dc95
12. Kasiske B. L., Anderson-Haag T., Ibrahim H. N., Pesa-vento T. E., Weir M. R. [et al.]. A prospective controlled study of kidney donors: baseline and 6-month follow-up. American Journal of Kidney Diseases. 2013;62(3):577-586. https://doi.org/10.1053/j.ajkd.2013.01.027
13. Young A., Hodsman A. B., Boudville N., Geddes C., Gill J. [et al.]. Bone metabolism and fibroblast growth factor 23 levels after kidney donation . American Journal of Kidney Diseases. 2012;59(6):761-769. https://doi.org/10.1053/j.ajkd.2011.09.019
14. Mjoen G., Hallan S., Hartmann A., Foss A., Midtvedt K. [et al.]. Long-term risks for kidney donors. Kidney international. 2014;86(1):162-167. https://doi.org/10.1038/ki.2013.460
15. Segev D. L., Muzaale A. D., Caffo B. S., Mehta S. H., Singer A. L. [et al.]. Perioperative mortality and long-term survival following live kidney donation. JAMA. 2010;303(10):959-966. https://doi.org/10.1001/jama.2010.237
16. Muzaale A. D., Massie A. B., Wang M. C., Montgomery R.A., McBride M. A. [et al.]. Risk of end-stage renal disease following live kidney donation. JAMA. 2014;311(6):579-586. https://doi.org/10.100l/jama.2013.285141
17. Steiner R. W., Ix J. H., Rifkin D. E., Gert B. Estimating risks of de novo kidney diseases after living kidney donation. American Journal of Transplantation. 2014;14(3):538-544. https://doi.org/10.1111/ajt.12625
18. Lentine K. L., Schnitzler M. A., Xiao H., Axelrod D., Garg A. X. [et al.]. Consistency of racial variation in medical outcomes among publicly and privately insured living kidney donors. Transplantation. 2014;97(3);316-324. https://doi.org/10.1097/01.TP.0000436731.23554.5e
19. Parsa A., Kao W. H., Xie D., Astor B. C., Li M., Hsu C. Y. [et al.]. APOL1 risk variants, race, and progression of chronic kidney disease The New England Journal of medicine. 2013;369(23):2183-2196. https://doi.org/10.1056/NEJMoal 310345
20. Locke J. E., Reed R. D., Massie A., MacLennan P. A., Sawinski D. [et al.]. Obesity increases the risk of endstage renal disease among living kidney donors. Kidney International. 2017;91(3):699-703. https://doi.org/l0.1016Zj.kint.2016.10.014
21. Mucsi I., Bansal A., Jeannette M., Famure O., Li Y. [et al.]. Mental Flealth and Behavioral Barriers in Access to Kidney Transplantation: A Canadian Cohort Study. Transplantation. 2017;101(6):1182-1190. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001362
22. Spital A. Ethical issues in living organ donation: Donor autonomy and beyond. American Journal of Kidney Diseases. 2001;38(1):189-195. https://doi.org/l0.1053/ajkd.2001.25213
23. Tong A., Chapman J. R., Wong G., Kanellis J., McCarthy G., Craig J. C. The motivations and experiences of living kidney donors: A thematic synthesis. American Journal of Kidney Diseases. 2012;60(1):15-26. https://doi.org/l0.1053/j.ajkd.2011.11.043
24. World Health Assembly. Human organ transplantation (adopting the WHO Guiding Principles on Organ Transplantation): WHA44.25. World Health Organization, Geneva; 1991. Available at: www.who.int/transplanta-tion/en/
25. Weale A. R., Lear P. A. Organ transplantation and the Human Tissue Act. Postgraduate Medical Journal. 2007;83(977):141-142. https://doi.org/10.1136/pgmj.2006.054213
26. Wright L., Faith K., Richardson R., Grant D. Ethical guidelines for the evaluation of living organ donors. Canadian Journal of Surgery. 2004;47(6):408-413. PMID: 15646438
27. Human Organ Transplants Act 1989. Available at: www. legislation.gov.uk/ukpga/1989/31/contents
28. Human Tissue Act 2004. Available at: www.legislation.gov. uk/ukpga/1989/31/contents
29. Antoine C., Legendre Ch. Organ Transplantation in France. Transplantation. 2017;101(3):445-448. https://doi.org/l0.1097/TP.0000000000001510
30. Agarwal S. K., Srivastava R. K., Gupta S., Tripathi S. Evolution of the Transplantation of Human Organ Act and law in India. Transplantation. 2012;94(2):110-113. https://doi.org/l0.1097/TP.0b013e31825acel5
31. Boratyriska M., Patrzalek D. Transplantology: Challenges for Today. Archivum Immunologiae et Therapiae Experimentali. 2016;64(1):37-45. https://doi.org/l0.1007/s00005-016-0439-1
32. Hafeez Bhatti A. B., Saud Dal F. Living Donor Liver Transplantation in Pakistan. Transplantation. 2017;101(7):1507-1508. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001737
33. Lavee J., Ashkenazi T., Stoler A., Cohen J., Beyar R. Preliminary Marked Increase in the National Organ Donation Rate in Israel Following Implementation of a New Organ Transplantation Law. American Journal of Transplantation. 2013;13(3):780-785. https://doi.org/10.llll/ajt.12001
MEDicAL NEws of NoRTH cAucAsus
2019. Vоl. 14. Iss. 4
34. Weimar W., Zuidema W., de Klerk M., Haase-Kromwi-jk B., Jzermans J. Altruistic kidney donation. Lancet. 2006;368(9540):987.
https://doi.org/l0.1016/SO140-6736(06)69407-5
35. Alexander S. I., Clayton P. A., Chadban S. J. Organ Transplantation in Australia. Transplantation. 2017;101(5):891-892. https://doi.org/l0.1097/TP.0000000000001621
36. Roth A. E. Who Gets What and Why: The New Economics of Matchmaking and Market Design. Houghton Mifflin Harcourt, 2015.
37. Wall A. E., Veale J. L., Melcher M. L. Advanced Donation Programs and Deceased Donor-Initiated Chains-2 Innovations in Kidney Paired Donation. Transplantation. 2017;101(12):2818-2824. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001838
38. Toews M., Giancaspro M., Richards B., Ferrari P. Kidney Paired Donation and the «Valuable Consideration» Problem: The Experiences of Australia, Canada, and the United States. Transplantation. 2017;101(9):1996-2002. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001778
39. Kennedy C., Counihan A., Magee C. Transplantation in Ireland. Transplantation. 2017;101(1):1-4. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001479
Сведения об авторах:
Абаева Ольга Петровна, доктор медицинских наук, доцент, профессор кафедры социологии медицины, экономики здравоохранения и медицинского страхования; тел.: 89109925507; e-mail: [email protected]
Романов Сергей Владимирович, кандидат медицинских наук, директор Приволжского окружного медицинского центра; тел.: (8314)218282; e-mail: [email protected]
© Ж. В. Дайронас, В. В. Верниковский, 2019 УДК 615.322:582.628.2
DOI - https://doi.org/10.14300/mnnc.2019.14177 ISSN - 2073-8137
ОСНОВНЫЕ ФАРМАКОЛОГИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ИЗВЛЕЧЕНИЙ ИЗ СЫРЬЯ РОДА JUGLANS
Ж. В. Дайронас, В. В. Верниковский
Пятигорский медико-фармацевтический институт - филиал Волгоградского государственного медицинского университета, Российская Федерация
THE MAIN PHARMACOLOGICAL PROPERTIES OF EXTRACTION FROM RAW MATERIAL JUGLANS
Daironas J. V., Vernikovsky V. V.
Pyatigorsk Medical and Pharmaceutical Institute - a branch of Volgograd State Medical University, Russian Federation
Цель работы - проанализировать и систематизировать современные сведения по изучению фармакологической активности извлечений из лекарственного растительного сырья видов рода Juglans (семейство Juglandaceae). Информационный поиск проводили в базах данных eLIBRARY, PubMed и Google Академия. Основное внимание исследователей привлекает не только подтверждение уже известных фармакологических эффектов, но изучение биохимических особенностей механизма действия различных групп биологически активных соединений, содержащихся в извлечениях из сырья видов рода Juglans.
Ключевые слова: орех, Juglans, фармакологические свойства
The aim of the work is to analyze and systematize the modern information on the study of the pharmacological activity of extracts from medicinal plant raw materials of the genus Juglans (family Juglandaceae). Information search was conducted in the databases eLIBRARY, PubMed and Google Academy. The main attention of researchers is attracted not only by confirmation of already known pharmacological effects, but also by the study of biochemical features of the mechanism of action of various groups of biologically active compounds contained in extracts from the raw material of species of the genus Juglans.
Keywords: Juglans, pharmacological effects
40. Jochmans I., van Rosmalen M., Pirenne J., Samuel U. Adult Liver Allocation in Eurotransplant. Transplantation. 2017;101(7):1542-1550. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001631
41. Detry O., Van Deynse D., Van Vlierberghe H., Pirenne J. Organ Procurement and Transplantation in Belgium. Transplantation. 2017;101(9):1953-1955. https://doi.org/l0.1097/TP.0000000000001866
42. Fortin M. C., Buchman D., Wright L., Chandler J., Dela-ney S. [et al.]. Public Solicitation of Anonymous Organ Donors: A Position Paper by the Canadian Society of Transplantation. Transplantation. 2017;101(1);17-20. https://doi.org/10.1097/TP.0000000000001514
43. Mandelbrot D. A., Pavlakis M. Living donor practices in the United States. Advances in Chronic Kidney Disease. 2012;19(4):212-219.
https://doi.org/10.1053Zj.ackd.2012.04.010
44. Reshetnikov A. V. Institutional analysis in sociology of medicine. In: Sociology of medicine. Textbook. Moscow: GEOTAR-Media, 2016.
