Привлечение срежневолжских крестьян к работе советов и общественно-политических организаций Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 908

Нетесанова Надежда Александровна

магистрантка II курса юридического факультета кафедры истории, международного права и зарубежного регионоведения

Московский городской педагогический университет, Самарский филиал, Самара, Россия, e-mail: netesanova.n@mail.ru

ПРИВЛЕЧЕНИЕ СРЕЖНЕВОЛЖСКИХ КРЕСТЬЯН К РАБОТЕ СОВЕТОВ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Nadezhda A. Netesanova II year Master's degree Student Faculty of law Moscow State Pedagogical University, Samara branch, Samara, Russia e-mail: netesanova.n@mail.ru INVOLVEMENT OF SREZHNEVOLZHSKY PEASANTS TO WORK OF COUNCILS AND SOCIAL AND POLITICAL ORGANIZATIONS

Аннотация. В статье отражена проблема привлечения крестьян к работе в общественно-политических организациях и сельсоветах деревни. Для советской власти это был способ управления деревней в сложившейся ситуации. Большая сложность заключалась в противоречивом характере отношений крестьян и власти.

Ключевые слова: партийная ячейка, сельский совет, комсомол, деревенский актив, бедняк, середняк, зажиточный крестьянин.

Abstract. In article the problem of involvement of peasants to work is reflected in the social and political organizations and the Village Councils of the village. For the Soviet power it was the way of management of the village in the circumstances. Big complexity consisted in contradictory character of the relations of peasants and the power.

Keywords: party cell, village council, Komsomol, rural asset, poor, middling person, prosperous peasant.

XV Съезд ВКП(б) явился важным этапом в перестройке общественных отношений в деревне и в судьбах всего крестьянства. Взятый съездом курс на коллективизацию сельского хозяйства и усиление борьбы с кулачеством ставил перед партийными организациями задачу коренного улучшения всей организационной и массово-политической работы в деревне. А также с проблемой свертывания нэпа перед коммунистическим руководством страны встал вопрос о необходимости привлечения лояльно относившихся к власти крестьян в сельсоветы и общественно-политические организации деревни, потому что именно таким образом можно было обеспечить максимально надежное управление деревней.

© Нетесанова Н.А., 2017

Перестройка работы местных партийных организаций, как и вся деятельность сельских парторганизаций, значительно осложнилась в то время недостатком партийных сил в деревне и невысоким идейно-политическим и общеобразовательным уровнем крестьян. В 1927 г. в деревне насчитывалось 17,5 тыс. партийных ячеек, в которых состояло 228,6 тыс. коммунистов, в том числе 125,5 тыс. членов и 103,1 кандидатов [4, с. 83]. Одна партийная ячейка в среднем приходилась на 30 населенных пунктов и 1370 крестьянских хозяйств. По данным справки, характеризующей состояние партийной сети в деревнях Самарского округа на 1 октября 1928 г., действовало 66 сельских партийных ячеек и 8 кандидатских групп, ведущих исключительно работу среди крестьянских масс. Членов и кандидатов партии только в сельских местностях насчитывалось 1320 человек, что составляло к общему числу всего сельского населения округа 0,24 %, или на каждые 417 душ сельского населения (взрослого и малого) приходился всего 1 коммунист. Если же выделить только коммунистов, занимающихся сельским хозяйством в Средневолжской области, то их удельный вес будет меньше в 3 с лишним раза [10, л. 6]. Из доклада Самарского губкома следует, что главную массу в округе составляли мелкие населенные пункты с количеством дворов до 100, и эти пункты были охвачены партсетью всего лишь на 1,7 %; неудовлетворительным был и охват партсетью и более крупных сел [10, л. 7].

Постановление ЦК от 13 октября 1927 г. «О регулировании роста партии в связи с итогами переписи» указывало на недостаточное количество батраков и бедняков в рядах РКП(б) и предлагало усилить работу в этом направлении [5, с. 212]. В начале 1927 г. только 5-6 % крестьянской молодежи были комсомольцами, а коммунистов в деревне было в четыре раза меньше. Видимо, постановление ЦК от 13 октября получило свое действие, так как до середины 1929 г. численность деревенских коммунистов увеличилась с 228,6 тыс. до 358,9 тыс. человек (на 57 %), колхозных ячеек - с 501 до 1504, а коммунистов в них - от 4,8 тыс. до 16,5 тыс.

В 1928-1929 гг. в Среднем Поволжье для бедняцко-батрацкого актива впервые в широких масштабах были организованны специальные курсы, которые охватили 4200 человек, в том числе 2300 по подготовке к вступлению в партию. Сельский актив получал необходимую подготовку в секциях Советов, в кооперативных организациях, группах бедноты, крестьянских комитетах и т.д. [4, с. 85]. Но все же, как отмечалось в местной газете «Волжская коммуна», работа по подготовке партийного актива в сельских ячейках идет крайне слабо [6].

В определенной степени рост числа коммунистов в деревне происходил за счет приехавших из города. С другой стороны, в мае 1929 г. - мае 1930 г. произошла чистка партийных организаций, в первую очередь - деревенских (они потеряли 15,4 % своего состава).

В реальной жизни партийные организации не были эффективны. Учитывалось, что даже в самых лучших областных и уездных организациях, партийная деревенская ячейка жила несколько обособленной жизнью. Это было связано, как правило, с трудностями в поддержании связи с руководящими органами, удаленностью от партийного центра, отсутствием коммунистов, имеющих значительный партийный опыт, а также недостатком материальных средств. Главной опасностью считалось то, что деревенские ячейки окружены «мелкобуржуазными» крестьянами, что создает угрозу для уклонов от правильной партийной линии, порождает условия для бесконтрольного, искажающего коммунистическую линию хозяйствования той или иной деревенской ячейки [1, с. 52].

По многим хозяйственным и культурным вопросам, идущим снизу от самих крестьянских масс, деревенские ячейки не могли еще обеспечить нужное политическое оформление и руководство на основе партийной линии и партийных решений. Причиной недочетов являлся еще невысокий политический и культурный уровень деревенских ячеек, который и затруднял быстрое схватывание важнейших политических моментов, вытекающих из самих хозяйственных процессов в деревне, а также идущих в форме

предложений и запросов со стороны самих крестьян. Также не хватало практического умения организованно оформить и провести в жизнь полезную инициативу самого крестьянина.

Растущие культурные запросы деревни идут главным образом по линии расширения школьной сети, больниц и т. д.; вопросами привлечения в помощь государственных средств самого крестьянства ячейки почти не занимались. Самообложение и культурно-просветительные нужды деревни проводились как директива сверху, и даже если в отдельных селах собирались суммы, предназначенные на культурные нужды, то они были ничтожны, что также указывало на слабость массовой работы ячеек [10, л. 8].

Несмотря на линию партии в отношении кулаков, большинство коммунистов имели середняцкие хозяйства, но не редкость были и зажиточные коммунисты. Среди крестьян-коммунистов имело место и отношение к наемному труду, и отношение к средствам производства, и земельные арендные отношения. Но в отличие от всех крестьянских хозяйств, эти отношения были распространены слабее [10, л. 15].

Во время военного коммунизма в глазах крестьян коммунист не должен был иметь ни кола, ни двора. В период комбедов такие коммунисты получали паек, так как хозяйства своего не имели. В период нэпа новые задачи требовали от деревенского коммуниста, чтобы он личным примером, либо в коллективном хозяйстве, либо в своем единоличном, показывал, как надо переходить к новым формам, к многополью, к улучшенным культурам, а когда условия позволяют -к коллективному хозяйству [1, ^ 54].

Наличие в партии зажиточных и кулацких элементов есть результат перерождения известной части деревенских коммунистов уже во время их пребывания в партии. Большую роль в этом отношении играла работа коммунистов по найму и по выборам, побуждающая их в интересах поддержания своего хозяйства прибегать к наемному труду, затем этот труд, поскольку он дешевле собственной рабочей силы коммуниста, становится системой при известных условиях. В частности - при наличии экономического

подъема хозяйств (а этот подъем усиливается денежным вложением от зарплаты коммуниста), делает последних из трудовых, предпринимательскими, порождает хозяйство кулацкое. Большую роль играет и кредит, единолично и в крупных размерах известной части коммунистов получаемый [10, л. 16].

В борьбе за претворение в жизнь решений XV Съезда ВКП(б) большую роль призваны были сыграть местные сельсоветы. Объединяя различные категории сельского населения, коммунистов, комсомольцев и беспартийных, они были наиболее массовыми органами в деревне [4, с. 89]. В 1927 г. в стране было более 73 тыс. сельсоветов. В их составе имелось 5 % рабочих и батраков и 34 % бедняков, а в 1929 г. - уже 8,7 и 46,0 % соответственно. Представительство зажиточных крестьян, напротив, упало с 7,1 до 5,9 %. При этом избирательная активность в РСФСР возросла с 47,6 до 60,7 % [3, с. 104; 4, с. 90]. Как отмечала Ш. Фицпатрик, «на выборах в сельские советы, состоявшихся в начале 1929 г., статус бедняка значительно чаще, чем когда-либо прежде, служил наилучшей рекомендацией для выдвижения кандидата» [11, с. 54]. По данным Самарского окружкома ВКП(б), на территории Самарского округа насчитывалось 365 сельсоветов, в которых было организовано 1189 секций и вовлечено 3588 членов советов и 3277 не членов. По своему социальному составу сельсоветы состояли преимущественно из бедняков и середняков. Таким образом, сельский бедняцко-середняцкий актив достаточно широко был вовлечен в работу советов деревни [7, л. 53]. Но в то же время на выборах в конце 1920-х гг. отмечалась высокая активность зажиточного крестьянства.

Методы подготовки кулачества отличались большим разнообразием и сводились главным образом к расширению и завоеванию легальной базы (подкуп, спаивание, материальная помощь бедноте, мобилизация церковников и т.д.). Кулаки на выборах 1928-1929 гг. осознавали свои интересы, выдвигали ряд экономических и политических требований общегосударственного масштаба [4, с. 100].

Попытки зажиточных крестьян усилить свои позиции в сельсоветах уже в начале нэпа встречали решительный отпор со стороны государства. В резолюции XII съезда РКП(б) «О работе РКП в деревне» отмечалось, что в советах сильно влияние зажиточных слоев крестьянства. Съезд предложил оздоровить аппарат советов, укрепить их коммунистами, шире привлекать к работе бывших красноармейцев - выходцев из бедноты и середняков [5, ^ 116-117]. Но, как отмечается в «Волжской коммуне», интерес к сельсоветам среди сельского населения слабый, потому что сельсоветы не оправдывают своего назначения, они похожи больше на исполнительные органы, а председатель сельсовета - на сельского старосту [6].

В резолюции пленума ЦК ВКП(б) 7-12 февраля 1927 г. «О перевыборах в Советы» подчеркивалась необходимость демократических выборов, недопущения лишения избирательных прав середняков. Но наряду с вовлечением в перевыборы середнячества не следовало забывать и об организации бедноты [5, ^ 149]. С другой стороны, предполагалось вытеснение кулаков из советов путем лишения избирательных прав. Для тех же выборов начала 1927 г. такая мера предусматривалась по отношению к 3-4 % взрослого сельского населения страны, а в отдельных районах -к 5-7 % [2, ^ 181]. На практике это могло означать участие на выборах. В Самарском округе Средневолжской области в 1926 г. было лишено избирательных прав 13 100 человек, или 3,8 %, а в 1928 г. - увеличилось до 14 449 человек. Увеличение числа лишенцев произошло из-за привлечения крестьян, применяющих наемный труд, бывших служащих полиции и иждивенцев лишенцев [7, л. 202].

Наибольшее число ошибок в работе избиркомов в деревне связано с неправильным толкованием тех пунктов инструкции, которые говорят о лишении избирательных прав лиц, имеющих основной источник дохода от эксплуатации наемной рабсилы, эксплуатации сельхозмашин в чужом хозяйстве на кабальных условиях, от торговли и аренды на кабальных условиях земли. Под эту категорию по многим губерниям и округам Союза нередко

попадали крестьяне-середняки. Например, в с. Троцком Бузулукского уезда сельизбирком лишил голоса одного бывшего члена ВКП(б), красноармейца, лояльно относящегося к советской власти и партии, но временно торговавшего бакалейным товаром. В с. Ровное-Владимирское Самарского уезда в 1927 г. лишены избирательных прав почти все середняки. Сельизбирком, состоящий из бедняков, подходил к этому вопросу так: кто имел наемную силу, хотя бы и временную, значит эксплуататор. По с. Воскресенскому Самарского уезда из 1200 избирателей лишено избирательных прав 100 человек. В числе лишенных есть середняки, которые лишены прав за то, что имели временную наемную силу при уборке хлебов. И таких примеров насчитывается бесчисленное множество [9].

Таким образом, в начале 1927 г. руководство страны сделало ставку на привлечение к работе сельсоветов в первую очередь бедноты, а также середняков и вытеснение из сельсоветов зажиточных крестьян. В свою очередь последние стремились всеми силами сохранить за собой право представительства.

В связи с перевыборами в советы активизировалась деятельность по организации бедноты. В 1925-1926 гг. по десяти губерниям и округам страны состоялось 1,5 тыс. собраний бедноты, а в 1926-1927 г. - уже 18 тыс. [8, с. 116]. Широко практиковалось также назначение крестьян на руководящие должности. В 1928 г. на такие должности назначили 6 тыс. батраков, в 1929 г. -уже 18,6 тыс. [4, с. 85].

Во время избирательных кампаний можно отметить «комбедовский» уклон избиркомов. В частности, по Самарской губернии, когда в состав избирательных комиссий в большинстве вошли бедняки, наблюдалась тенденция лишить избирательных прав не только кулаков, но и часть середняков, подводя их под категорию эксплуатирующих чужой труд. В с. Спиридоновка Самарской губернии сельизбирком составил список на 400 человек, включив в него крестьян, не имеющих никаких признаков нетрудовых хозяйств, как «политически неблагонадежных», волизбирком

сократил этот список до 150 человек. На бедняцком собрании в с. Студенцы Самарского уезда выступавшие бедняки выражали недовольство, что сельизбирком лишил голоса только 80 человек, «пришла пора зажать кулака в кулак и просим слушать, что мы вам говорим, лишайте всех, кто не с нами» [9].

Нельзя не отметить работу ВЛКСМ в деревне. «Комсомольская организация в деревне, - говорилось в резолюции XV Съезда партии, - должна служить крупнейшим рычагом партии в деле подъема и коллективизации сельского хозяйства, развития широкой культурной инициативы и выработки новых кадров социалистических работников» [5, ^ 360]. В резолюции VIII Всесоюзного съезда ВЛКСМ (май 1928 г.) подчеркивалось, что «центральной задачей всей работы комсомола в деревне должно стать активное участие в производственном кооперировании бедняцких и середняцких хозяйств, так как только коллективизация их обеспечивает повышение благосостояния основной массы крестьянства и окончательное преодоление капиталистических элементов в деревне» [4, ^ 87].

Комсомол в деревне предназначался для повышения уровня политического образования молодежи. Для различного рода комсомольцев и молодежи были организованы кружки, политкурсы, политшколы и школы-передвижки. В них изучалась работа ВКБ(б) и ВЛКСМ, вопросы классовой и текущей политики, задачи борьбы с антипартийными уклонами и т.д.

К началу 1927 г. в деревне насчитывалось 1 млн 55 тыс. комсомольцев. Таким образом, одна комсомольская ячейка приходилась на 18 населенных пунктов. Но только 5-6 % крестьянской молодежи было охвачено комсомолом. Сказывалось патриархальное отношение взрослого населения к занятости молодежи не только в домашнем сельском труде. В большинстве случаев рост организации в деревне происходил за счет бедняков и середняков.

Таким образом, активность середняков, как правило, была выше, чем у бедноты, но позиция середнячества часто оставалась неопределенной. Зажиточное крестьянство демонстрировало на выборах высокую активность,

единство, осознание своих целей. В условиях свертывания нэпа оно усилило борьбу за сохранение своих позиций в деревне, в том числе легальными способами. В то время при более низкой активности бедняков победу кандидатов из их числа, несомненно, удавалось обеспечить иногда за счет поддержки партийными и государственными органами.

К 1930 г. власть не смогла ни полностью удалить из советов зажиточных крестьян, ни обеспечить безусловное преобладание в них бедноты. Степень вовлеченности крестьян в комсомол и, особенно, в партию тоже была недостаточно высокой.

Список литературы

1. Анфертьев И.А. Особенности деятельности ЦКК РКП(б) - ВКП(б) в сельской местности в 1920-е гг. // Крестьянство и власть в истории России XX в. Сборник научных статей участников международного круглого стола журнала «Власть» и Института социологии РАН (12 ноября 2010 г.). М., 2011. С. 48-62.

2. Голанд Ю. Как свернули НЭП // Знамя. 1988. №10.

3. Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М.: Наука, 1972. 360 с.

4. История советского крестьянства. М.: Наука, 1986. Т. 2. 448 с.

5. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК. М.: Гос. издат. полит. лит-ры, 1953. 1204 с.; М.: Политиздат, 1983-1984. Т. 4. 576 с.

6. О подготовке партактива в деревне. 9 января. Четыре удачи в деревне. // Коммуна. 1927. 6 января.

7. Самарский областной государственный архив социально-политической истории (СОГАСПИ). Ф. 26. Фракция ВКП(б) исполнительного комитета Самарского Окружного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Средневолжского края, г. Самара. Оп. 1. Д. 7. Переписка о кадрах, восстановлении в правах голоса отдельных лиц, ходе работы по проведению сельскохозяйственных кампаний, о массовой работе советов и др.

8. Сидоров В.А. Классовая борьба в доколхозной деревне. 1921-1929 гг. М., 1978.

246 с.

9. Совершенно секретно: Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). М., 2003. Т. 5 // Исторические материалы. URL: http://istmat.info/node/25625 (дата обращения 01.05.2017).

10. СОГАСПИ. Ф. 52. Самарский окружной комитет ВКП(б) Средневолжского края, г. Самара. Оп. 1. Д. 35. Итоги проверки выполнения решений ЦК ВКП(б) и XV партсъезда по вопросам о работе в деревне, подъеме сельского хозяйства и переустройстве деревни.

11. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М.: РОССПЭН, 2001. 422 с.