CC BY
47
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 56-62.
ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ
В. Н. Бенда
«ПРИСЯГА НА ВЕРНОСТЬ...» КАК ОДНО ИЗ СРЕДСТВ ФОРМИРОВАНИЯ ТРАДИЦИЙ РУССКОЙ АРМИИ И ПАТРИОТИЗМА
В РОССИИ XVIII ВЕКА
В статье рассматриваются некоторые интересные вопросы возникновения таких правовых актов, как «клятвенные обещания» или присяга на верность, с целью выяснения той роли, которую они сами и ритуалы их принятия сыграли в формировании традиций русской армии и патриотизма на протяжении XVIII в. Также в статье впервые вводятся в оборот некоторые источники.
Ключевые слова: присяга на верность, клятвенное обещание, ритуал принятия присяги, военные школы, кадетские корпуса, формирование традиций, XVIII в.
На протяжении ХУШ в. в истории России произошло значительное количество важных политических, государственных, военных и иных событий, оказавших немалое влияние на российское государство. Как правило, какие либо важные политические или государственные акты, происходившее в самом государстве и в других его институтах, а также отдельные события в жизни групп людей, объединенных профессиональными интересами или по какому либо другому признаку, на протяжении ХУШ в. обладали некой символикой и сопровождались определенными ритуалами, которые были призваны в первую очередь оказывать определенное воздействие на тех, на кого они были рассчитаны - будь то офицеры и солдаты армии, или же чиновники и служащие государственных и иных учреждений и, наконец, население всей российской империи. Необходимость в таких ритуалах особенно проявлялась в ситуациях перелома, как правило, при смене власти. Одним из таких ритуалов, присутствовавшим практически во всех политических и государственных действиях ХУШ в. и особенно в жизни военных людей, было «принесение присяги на верность...». Этим фактом и определяется актуальность темы «принесения присяги на верность.» в истории России и интерес к ней многих авторов, которые так или иначе касались ее в своих работах1. Автор не ставит перед собой цели дать подробное исследование существовавших типов «клятв» и «присяг», ритуалов их принятия в России ХУШ в. и ограничивается скромной задачей рассмотрения некоторых, на наш взгляд, наиболее
интересных вопросов истории «клятвенных обещаний» или присяг, краткого анализа их содержания с целью выяснения той роли, которую они сыграли в формировании офицерских и солдатских традиций верности присяге, чести и доблести, товарищества и одной общей традиции для всех принимавших присягу - быть верным своему Отечеству.
Как традиция русской армии ритуал принятия военной присяги уходит далеко в историю. С древнейших времен и до настоящего времени при поступлении на службу существовал обычай давать клятву верности [приносить присягу - В. Б.], смысл которой заключался, прежде всего,в установлении определённых отношений между тем, кто принимал к себе на службу [военную, государственную - В. Б.] и вступавшим на эту службу. Однако в современных условиях слово «присяга», прежде всего, ассоциируется только с Вооруженными силами. Но в истории России были периоды, когда присяга на верность принималась не только солдатами и офицерами русской армии. Во времена Петра I и в постпетровское время вводилось множество различных присяг.
Касаемо военной присяги, заметим, что в Российской армии за столетия её истории существовали различные варианты присяги. Еще при царе Алексее Михайловиче, воспитатель и наставник царя - Борис Иванович Морозов - составил в 1647 г. «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». В первом русском воинском «Уставе ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» был закреплен
ритуал принятия клятвы на верность царю. Каждый воинский человек, говорилось в уставе, должен приводиться к крестному целованию — приносить присягу государю «верно служить» и «во всем послушным и покорным быть и делать по его велению». Всякий нарушитель клятвы провозглашался не только клятвопреступником, но и вероотступником, так как, целуя крест, брал в свидетели своей верности и преданности царю бога.
Считается, что родоначальником военной присяги, как многих других российских военных традиций, был сын царя Алексея Михайловича - Петр Великий, который военную присягу перевёл из традиции в ранг государственного закона. В петровских воинских уставах отмечалось, что победу приносят «... добрые порядки, храбрые сердца, справное оружие», обращалось внимание на выработку таких качеств, как смелость, неустрашимость, мужество.
Большое место в воинском воспитании отводилось ритуалу принятия военной присяги.
Присяга, утверждённая Петром I, лично участвовавшим в подготовке ее текста, вобрала в себя опыт предыдущих поколений: торжественная клятва включала триединое наполнение - Родина, Государь, вера православная2. Текст присяги изложен в «Артикуле воинском», который был опубликован 26 апреля 1715 г.
Текст «Артикула воинского» начинается с повеления Петра I, гласящего «...Божиею милостию, мы Петр Первый, царь и самодержец всероссийский, и протчая, и протчая, и протчая. Повелеваем всем обще нашим генералом, штаб, обор и ундер-офицерам и сал-датам, как подданным, так и чужестранным, в службе нашей пребывающим, покорным и послушным быть по своей должности, и все пункты сего артикула право исполнять, и всякому особо высокого и ниского чина без вся-каго изъятия нам, яко государю своему, присягу чинить.»3.
Далее, в разделе «О присяге, каким образом присягу или обещание чинить, от генералов и до фендриха»4 описывается порядок приведения к присяге. Сам ритуал клятвенного обещания [принесения присяги - В. Б.] на службу Отечеству выглядел ярким, проникновенным действием. В соответствии с Артикулом воинским присяга должна была приноситься штаб, обер и унтер-офицерами, а также солдатами «.при полку или роте,
при распущенном знамени», а «.генералитету в воинской консилии5». Присягающий обязан был, произнося текст присяги, «положить левую руку на Евангелие, а правую руку поднять вверх с простертыми двумя большими персты». Если было много молодых солдат, то они поднимали только руку перед лежащим Евангелием и повторяли текст присяги вслед за читающим, после чего целовали Евангелие. Воины клялись «.служить верно и послушно <.> все исполнять исправно. От роты и знамя <...> никогда не отлучатца, но за оным, пока жив, непременно, добровольно, и верно так, как мне приятна честь моя и живот мой, следовать буду. И во всем так поступать, как честному, послушному, храброму и неторопливому солдату надлежит» [курсив мой. - В. Б.]3.
Справедливо заметить, что одним из побудительных мотивов быть верным присяге и одним из эффективных воспитательных средств того времени был страх отлучения от церкви. Поэтому присяга принималась в присутствии священника. Также немалое символическое и воспитательное значение имели в проведении ритуала принесения присяги воинские атрибуты. Развернутое знамя, оружие, строй части давали почувствовать присягающему свою причастность к войсковому товариществу и личную ответственность за защиту Отечества. После принесения присяги в строю, присягающие подписывали индивидуальные клятвенные обещания - «присяжные листы».
Помимо военной присяги, в начале ХУШ в. было распространено приведение к «присяге на верность службе». Именно в этот период начинается осмысление нравственных состояний деятельности государственного служащего: впервые введена Присяга на верность службе, определены и законодательно закреплены необходимые служащему моральные качества. В июне 1719 г. специальным указом Петра I «О присяге на верность службы»6 предписывалось привести к присяге чиновников Сената и коллегий, губернаторов, воевод и других. В 1720 году утвержден Генеральный регламент (устав) государственной службы. В перечень общих качеств государственных служащих Устав о службе гражданской включал «верность к службе», «радение о должности», «усердие к общему добру», «добрую волю в отправлении порученного», «человеколюбие», «правый и рав-
ный суд всякому состоянию», «честность, бескорыстие и воздержание от взяток». Право на очередной чин служащие приобретали по выслуге лет при успешной службе и «доброй нравственности», о чем говорил общий порядок чинопроизводства.
10 ноября 1721 г. издан указ «Об учреждении присяги на каждый чин». Русские солдаты стали приносить присягу на верность службе, офицеры присягали при каждом повышении в чине «...всякому на каждый чин присягать <.> по артикулу».
Ритуал приведения к присяге «на верность службе» соблюдался неукоснительно на протяжении всего ХУШ столетия. К присяге «на верность службе» приводили непосредственные начальники принимавшего присягу или дававшего клятвенное обещание. Характерными для этого случая являются несколько примеров, приведенных ниже. Несколько офицеров Сухопутного шляхетно-го кадетского корпуса 7 января 1732 г. были повышены в чине. В рапорте в канцелярию корпуса майор де-Вобана сообщал, что «... велено пожалованных капитана Ульриха в капитан-поручики, подпоручика Аленина в поручики в верности по Указу [курсив мой. - В. Б.] привесть к присяге, которые 9 дня сего месяца к присяге приведены <.> також прежних, которые в верности присягали, присяжные листы при сем с росписями порознь прилагаю»7. К вышеуказанному рапорту был приложен «Реэстр присяжных листов» с указанием 65 фамилий, принявших присягу на верность, среди которых были, например, «учитель Цетлер», «подпоручик Фабер», «фельдфебель Пален», а также фуриер, штабной писарь, каптенармус и ряд других8.
Здесь обращает на себя внимание тот факт, что в списке указано довольно большое число фамилий. Но это и понятно, потому что как раз в это время шло заполнение штанных вакансий в администрации и преподавательском составе нового военно-учебного заведения, созданного в соответствии с указом императрицы Анны Иоанновны от 29 июля 1731 г. и регламентом [штатом. - В. Б.] корпуса9.
К сожалению, какого либо унифицированного официального или единого текста (содержания) присяги на верность службы вплоть до 1743 г. нам обнаружить не удалось. Хотя в архивных документах той поры, касаемо периода правления императрицы Анны Иоанновны, довольно часто встреча-
ются дела с наименованием «Присяги разных чинов»10, в которых можно найти различные варианты текстов присяги, принимаемой, как правило, при вступлении на Российскую службу. Причем некоторые из них имеют заглавие «Клятвенное обещание», в которых текст присяги начинался так: «Мы нижеподписавшиеся обещаемся всемогущим богом служить всепреданнейше державнейшей Великой государыне нашей императрице Анне Иоанновне и самодержице Всероссийской верно и послушно ...»п, другие же листы не имели никакого заглавия, и текст на них начинался следующим образом: «Аз нижепоименованный обещаюсь и клянуся всемогущим богом пред святым Евангелем, что хочу и должен своей природной и истинной государыне Всероссийской державнейшей Анне Иоанновне.», третьи были целиком на иностранных языках12. У присягающих на верность иностранцев, как правило, присяга предусматривала не только «...быть верным, добрым и послушным рабом.», но и «.. .вечно подданным с моею фамилией [семьей. - В. Б.] быть и никуда за границу не отъезжать и в чужестранную службу не вступать»13. Следует обратить внимание на тот факт, что присяга на верность давалась лишь только одному лицу - государю. Но в манифесте, сочиненном 5 октября 1740 г. графом Остерманом о назначении императрицею Анною принца Иоанна наследником русского престола, говорится: «. кого похотят по себе учинить наследником, в чем и все чины верные Наши подданные в 1731м году Нам торжественно же присягали [курсив мой. - В. Б.]. Того ради Мы о сем Нашем всемилостивейшем соизволении и определении всенародно объявляем со всемилостивейшим имянным повелением, дабы все Наши верные подданные как духовного, так и мирского военного, и гражданского чина, и всякого звания, в должном повиновении и послушании сего Нашего устава и определения, как верным подданным надлежит, торжественную присягу учинили по приложенной при сем форме [курсив мой. -В. Б.]. И для того Мы сие наше о наследстве учиненное определение собственноручно подписали, и указали оное и формуляр присяги напечатав всенародно публиковать»14. После смерти Анны Иоанновны, в манифесте, сочиненном 17 октября 1740 г. Алексеем Бестужевым-Рюминым о восшествии на престол Иоанна III и регентстве Бирона, сказа-
но: «.сим манифестом объявить повелели: дабы все наши верные подданные как духовного так воинского и гражданского всякого чина и достоинства люди <...> и нам яко истинному и природному своему Государю Императору верно служили <...> по всепод-данической своей вернорабской должности, свято и не нерушимо содержали и по оному поступали без всяких отмен и в том вновь присягами утвердили»15. Со вступлением на престол Елизаветы, правительство особенно старалось уничтожить все, что могло прямо или косвенно напомнить о смещенном с престола младенце-императоре Иоанне III. Так, через девять дней по воцарении, именно 3 декабря 1741 г., Елизавета приказала все дела периода от смерти императрицы Анны до 25 ноября 1742 года считать производившимися в «правление бывшаго герцога кур-ляндскаго и принцессы Анны брауншвейг-ской» 31 декабря 1741 г. 18 октября 1742 г. во всем государстве собирались присяжные листы Иоанну III и сжигались: в Петербурге - на Васильевском острове, а в Москве - на Ивановской площади16. В 1743 г. императрица Елизавета Петровна собственноручно утвердила текст «Присяги на верность службы»17 следующего содержания: «Аз нижеименованный обещаюсь и клянуся Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием, что хощу и должен моей природной и истинной Всепресветлейшей, Державнейшей, Великой Государыне, Императрице Елисавете Петровне, Самодержице Всероссийской, и прочая, и прочая, и прочая, и Ея Императорского Величества Высокому Законному Наследнику, Его Императорскому Высочеству, Благоверному Государю, Великому Князю, Петру Феодоровичу, который по изволению и Самодержавный Ея Императорского Величества власти определенным и к восприятию престола удостоенным Высоким Наследникам верным, добрым и послушным рабом и подданным быть, и все к Высокому Ея Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и прерогативы (или преимущества) узаконенные и впредь узаконяемые по крайнему разумению, силе и возможностям предостерегать и оборонять, и в том во всем живота своего в потребном случае не щадить; и при том по крайней мере старатися споспешествовать к Ея Императорского Величества верной службе и пользе Государственной во
всяких случаях касатися может, об ущербе же Ея Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благоверно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися буду. Когда ж к службе и пользе Ея Величества какое тайное дело, или какое б оно ни было, которое мне приказано будет тайно содержать, и то содержать в совершенной тайне и никому не объявлять, кому о том ведать не надлежит, и не будет повеле-но объявлять, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральный так и по особливый) определенный от времени до времени Ея Императорского Величества именем определяемым инструкциями и Регламентам и указам надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства и дружбы, ни вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом себя весть и поступать, как доброму и верному Ея Императорского Величества рабу и поданному благопристойно есть, и надлежит, и как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключении же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь».
На что здесь необходимо обратить внимание. Помимо присяги самой императрице, одновременно присягали «...и Ея Императорского Величества Высокому Законному Наследнику», т. е. будущему Петру III. Однако уже в манифесте от 25 декабря 1761 г. о восшествии Петра III на престол имя наследника не было названо, а в форме «Клятвенного обещания» (присяги) говорилось о верности императору и «.по высочайшей его воле избираемым и назначаемым наследникам»18.
Помимо присяги на верность службе, во времена Елизаветы Петровны существовала практика присягать определенному роду войск. Приведем пример содержания такой присяги (клятвенного обещания), к которой приводились офицеры артиллерийских ча-стей19: «Мы ниже именованные обещаемся и клянемся Всемогущим Богом пресвятым Евангилием и животворящим крестом спасителя нашего о том, что следующих к повышению аттестовать имеем по сущей справедливости, не наровя ни кому для дружбы и не посегая ни на кого ни для зависти и вражды, по самой чистой совести и истине так как мы в том пред Богом и его судом страшным
обет дать можем. В заключении же сей нашей клятвы целуем слова и крест спасителя нашего. Аминь». Внизу под присягой были различные варианты росписей принимавших присягу, такие например как: «Присягаю полковой (полевой) артиллерии», «присягаю артиллерии...» и т. д.
Наряду с этими видами присяг, в первой половине ХУШ в. активно применяется правовой способ вступления в русское подданство иностранцами, желающими поступить как на военную, так и на гражданскую службу в России, который назывался натурализацией и был связан с принесением присяги на подданство. Приток иностранцев в русскую армию считался не только желательным, но и необходимым. Для поступления на военную или гражданскую службу не имели никакого значения ни национальность, ни государственная принадлежность претендента. Важно было, чтобы человек был дворянином [все равно, российским или чужеземным. - В. Б. ] и принес присягу, нарушение которой нормами дворянской морали не допускалось.
От иностранцев, желавших служить России, присягу принимали устно и письменно. Например, присяга, которую в 1720 г. принес некий капитан Розенгольд, звучала так: «Я, нижеподписавшийся, обещаю Его Царскому Пресветлому Величеству всея России служить верой и правдой и всем флагманам и прочим повелителям, у которых буду в ведении, быть послушным и по их приказам исполнять. В прочем исполнять мне по Его Царского Величества морскому регламенту прилежно, да поможет мне всемогущий Бог»20.
Признаком благонадежности иноземца в ХУШ в. стало не крещение (свобода совести была дарована иностранцам указом 1702 г.), а присяга на вечное подданство российскому государю. Впервые присяга на подданство была зафиксирована законодательно 18 августа 1721 г. в манифесте, приглашающем пленных шведов ко вступлению в русское подданство «. военнопленным шведам, ежели кто похочет, в Его Царского Величества как в военную, так и в гражданскую службы или в какие другие разные мастерства за присягою вступать». Текст присяги был следующим: «Я, имя рек, родом из оттуда, обещает верным, истинным и покорным слугою и подданным быть»21. Вступление в подданство должно было быть добровольным, причем вступающий должен был показать, «.чем он честно пропитать себя чает».
В тексте присяги не было прямого указания на вечный характер подданства22. Однако уже Сенатский указ от 27 августа 1747 г. «О клятвенном обещании иностранцев, желающих присягать на вечное подданство России» вводил момент вечности в самый текст присяги: «Аз нижепоименованный, бывший подданый, обещаюсь и клянусь Всемогущему Богу, что я Всепресветлейшей <.. .> Государыне <...> хощу верным, добрым и послушным рабом и вечно подданным с моею фамилией быть и никуда <...> за границу не отъезжать и в чужестранную службу не вступать»23. Текст этот оставался неизменным и в последующих указах: от 8 марта 1762 г. и 6 июля 1793 г. В соответствии с указами от 12 декабря 1796 г. и 18 апреля 1801 г.24 присягающий, не называя себя рабом, обещал тем не менее «верным, добрым, послушным и вечно подданным с моею фамилией быть»23. Текст этот перешел, в конечном счете, и в Свод законов25.
Рассмотрим еще один немаловажный аспект ритуала принятия присяги - его воспитательное действие на офицеров и нижних чинов русской армии. Касаемо приведения к присяге солдат и офицеров русской армии ХУШ в., ранее нами уже отмечались, что в обязательном порядке при повышении по службе или же при других изменениях в служебной деятельности они приводились к присяге на верность службе. Это правило соблюдалось неукоснительно с момента введения этого правила в 1721 г. и на протяжении всего ХУШ столетия, подтверждением чему служат многие факты, найденными нами во многих архивных и других документах. Так, например, в ордере [приказе. - В. Б.], отданном генерал-фельдцейхмейстером Зубовым директору артиллерийского и инженерного шляхетного кадетского корпуса Мелиссино, касающегося выпускников этого военно-учебного заведения, указано «.помянутые [присвоенные по выпуску. - В. Б.] чины объявить, привесть на оные к присяге.»26. Вот интересный факт, связанный с приведением к присяге на верность службе Петра Андреевича Аракчеева, родного брата Алексея Андреевича Аракчеева, будущего военного министра России, который в 1799 г. был назначен командиром гвардии артиллерийского батальона и инспектором всей артиллерии, а 13 января 1808 г. был назначен военным министром, генерал-инспектором всей пехоты и кавалерии. П. А. Аракчеев учился, как и его
старшие братья, в Артиллерийском и инженерном кадетском корпусе, по окончании которого 15 ноября 1796 г. в чине подпоручика был определен в Гвардейский артиллерийский батальон. В рапорте П. И. Мелиссино на имя Зубова 22 ноября 1796 г. говорится: «... произведенный Его Императорским Величеством сего ноября 15 числа <...> Артиллерийского и инженерного кадетского корпуса из кадет по артиллерии в подпоручики с причислением в гвардейский артиллерийский батальон Петр Аракчеев по приводе на сей чин в верности службы к присяге [курсив наш. - В. Б.] из корпуса выключен.»27. «Артиллерийского и инженерного шляхетного кадетского корпуса сержанта Николая Платковского, капралов Ивана фон Корфа <...> по представлению сей канцелярии и <...> за доброе поведение и приобретенное в науках знание произвести в артиллерии штык-юнкерами, которые чины им объявя, привесть к присяге и выключить из корпуса.»28.
Необходимо заметить, что также школьники первых военно-специальных школ, готовящих артиллерийские и инженерные кадры для русской армии, по заведенному порядку, при поступлении в школы приводились к присяге, т. к. все ученики первых военных школ считались военнослужащими в нижних чинах29, получали определенное жалование и обеспечивались казенной одеждой и продовольствием. Однако после смерти Петра I от армейского порядка, заведенного и поддерживаемого в военных школах, постепенно стали отходить. Учеников школ не стали привлекать к несению караульной службы и выполнению других обязанностей «.нижних чинов, состоящих на военной службе». Учеников школ после 1729 г. перестают «.приводить
30
к присяге»30 при поступлении в школу, хотя продолжают относиться к ним, как к «.нижним чинам, состоящим на военной службе», и в случае нарушения дисциплины или проступка подвергают их военному суду. К сожалению, ни при работе в архивах, ни в других каких либо источниках, мы пока не смогли найти каких-либо документов, касающихся текста или ритуала принятия присяги школьниками первых военно-специальных школ, существовавших в Петровское время. Можно предположить, что единого унифицированного текста присяги и ритуала ее принесения до 1715 г. не существовало. Важно отметить тот факт, что к присяге приводились не толь-
ко ученики военно-специальных школ, а в последующем кадетских корпусов, но и ученики так называемых гарнизонных военных школ, сыгравших важную роль в подготовке унтер-офицерских кадров для артиллерийских, инженерных и других частей русской армии. В одном из рапортов в канцелярию Главной артиллерии и фортификации говорится: «. находящиеся в крепостях, пришедшие в указной возраст инженерные школьники <.> сего числа определены <.> в службу в инженерный корпус в столярные ученики <.> по приводе в верности службы к присяге, к командам причислить»31.
Таким образом, уже в первой половине XVIII в. при принятии российского подданства или при вступлении на государственную службу появились правовые акты - присяга на верность службе (присяга на подданство, присяга определенному роду войск и т. д.) как гарантия преданности и верности государю и Отечеству, которые закрепляли определенные требования как к государственным служащим, так и к людям, постоянно находящимся на военной службе или проходящим подготовку к ней.
Именно со времен Петра I «присяга на верность» или «клятвенное обещание» солдат и офицеров русской армии имеет огромную силу для формирования чувства верности своему Отечеству. Присяга или клятва стала основным содержанием понятия воинской чести, которая стала восприниматься как нравственная категория. Хотя ни в военных законах, ни в инструкциях времен Петра I и в последующем нет четкого определения воинской чести, но именно Петр I заложил основы ее понимания, выражающиеся в осознании каждым воином, независимо от чина, обязанности быть верным слугой своего Отечества, выполнять свой воинский долг не за страх а за совесть, воспитывая при этом в себе высокие нравственные качества и чувство воинской чести. Именно ритуалом принятия присяги - как одной из традиций русской армии, корни которой уходят далеко в историю, - на основе искоренения врождённых и приобретённых человеческих пороков воспитывались в солдатах и офицерах положительные нравственные нормы гражданина и воина, прививались профессиональные и положительные качества.
Возврат к прогрессивным офицерским традициям, их популяризация, особенно традиций верности присяге, чести и доблести,
товарищества и заботы о личном составе, личного примера и культуры, использование фактического материала в воспитательной работе с различными категориями военнослужащих и, прежде всего, в кадетских корпусах, военных институтах, академиях и университетах, позволит сделать офицерскую службу более привлекательной, будет способствовать притоку в нее достойного пополнения.
Примечания
1 Устав воинский. 1716 год // Полн. собр. законов Рос. империи. Собр. 1, Т. V. СПб., 1830. № 3006; Бобровский, П. О. Юнкерские училища. Обучение и военное воспитание юнкеров. Т. 1-2. СПб., 1872-1873; Станкевич, В. Военная присяга // Разведчик. 1903. № 629; Драгомиров, М. Можно ли менять редакцию текста военной присяги // Разведчик. 1903. № 637; Алпатов, Н. И. Учебно-воспитательная работа в дореволюционной школе интернатного типа : Из опыта кадетских корпусов и военных гимназий в России. М., 1958; Каменев, А. И. История подготовки офицерских кадров в России. М., 1990.; Швенгельбек, М. Присяга на верность : об изменении политической коммуникации в XIX веке // Яросл. пед. вестн. 2003. № 3 (36); История военной присяги. Из книги Морозова В. Адмирал ФСБ : документальный роман // Наш современник. 2004. № 3. С. 128-185, № 4. С. 133-199; Стефанович, П. С. Давали ли служилые люди клятву верности князю в средневековой Руси? // Мир истории : рос. электрон. журн. 2006. № 1; Кормина, Ж. В. Воинская присяга : к истории одного перформатива // Неприкоснов. запас. 2007. № 1; Меленберг, А. Введем в России клятву для чиновников // Новая газ. 2007. 29 июня. № 24 и др.
2 См.: Морозов, В. Указ. соч. С. 133-199.
3 Российское законодательство X-XX вв. : в 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 327-328; На службе Отечеству : военно-информационный портал. URL : http://armyrus.ru/index.php.
4 Воинское звание в русской армии - прапорщик.
5 Совещание, собрание.
6 Полное Собрание Законов (ПСЗ). Собр. 1. 1713-1719 гг. СПб., 1830. Т. 5, № 3393.
7 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 314. Оп. 1. Д. 1648.Л. 1.
8 РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Д. 1648. Л. 1 об.
9 Краткая история первого Кадетского корпуса. СПб., 1832. С. 4.
10 РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Д. 1648. Л. 1-42 об.; Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 20. Оп. 1. Д. 14. Л. 1-8 и др.
11 РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Д. 1648. Л. 3-39 об.
12 РГАДА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 14. Л. 1-8; РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Д. 1648. Л. 40-42 об.
13 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 314. Оп. 1. Д. 1648. Л. 3.
14 Цит. по: Пекарский, П. Маркиз де-ла Ше-тарди в России 1740-1742 годов / пер. рукописных депеш французскаго посольства в Петербурге. СПб., 1868. С. 621-622.
15 Там же. С. 623-624.
16 См.: Пекарский, П. Указ. соч. С. 617.
17 265 лет назад. Присяга на верность службы // Власть. 2008. 6 окт. № 39 (792).
18 ПСЗ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. 15, № 390.
19 Архив военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (Архив ВИМАИВ и ВС). Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 972. Л. 162.
20 URL: http://www.un-museum.ru/vestnik/267. htm.
21 Разрешите обруситься // Власть. 2006. №31 (685).
22 ПСЗ. Собр. 1. СПб., 1830. № 3778.
23 URL: http://ru.wikipedia.org/.
24 ПСЗ. Собр. 1. СПб., 1830. № 19841.
25 Свод законов Российской Империи. СПб., 1899. Т. 9, кн. 1. С. 100. (С. 194. Приложение к ст. 847).
26 Архив ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 4048. Л. 13.
27 Архив ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 4048. Л. 44.
28 Архив ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 5114. Л. 6.
29 См.: Лалаев, М. С. Исторический очерк Военно-учебных заведений подведомственных Главному их Управлению от основания в России военных школ до исхода первого 25-летия благополучного царствования Государя Императора Александра Николаевича 17001880. СПб., 1880. С. 14.
30 Историческое обозрение 2-го Кадетского корпуса. СПб., 1862. С. 29.
31 Архив ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 5404. Л. 1.
