CC BY
2МНОГООБРАЗНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
DOI: 10.31249/metodquarterly/02.03.04
А.В. Суховерхов1, И.И. Кобякова2
«Природный креационизм»: когнитивные основания направленности эволюционного процесса
Аннотация. В статье рассматривается роль когнитивных и телеономных факторов в эволюции. Обосновывается активная роль живых организмов в адаптации к среде и преобразованию самой среды. Работа опирается на исследования в области минимального познания (minimal cognition), в которых показано наличие познавательной деятельности у организмов, не обладающих нервной системой (например, бактерий и растений). На основании этих данных предлагается концепция «телесного познания» (embodied cognition) как базовой формы познавательной деятельности живых систем. Предполагается, что она осуществляется не в форме ментальных репрезентаций, а в форме практической (преобразовательной) деятельности, направленной на 1) физиологическую перестройку организма, 2) создание сообществ организмов или на 3) преобразование среды под задачи живых систем (создание экологических и когнитивных ниш развития). Обосновывается определенная направленность и «разумность» («проторазумность») эволюционного развития в природе, критикуется неодарвинистская редукция движущих сил эволюции исключительно к случайной мутации генов. Показано, что генетическое наследование является не единственным средством накопления и передачи наследственной информации. Рассмотрены эпигенетические и социокультурные механизмы наследственности, обеспечивающие кумулятивность и направленность развития, а также передачу приобретенных признаков.
Ключевые слова: минимальное познание; телесное познание; телеономные системы; негенетические системы наследования; эволюционная эпистемология; эпигенетика.
Для цитирования: Суховерхов А.В., Кобякова И.И. «Природный креационизм»: когнитивные основания направленности эволюционного процесса // МЕТОД : московский ежеквартальник трудов из обществоведческих дисциплин: ежеквартал. науч. изд. / под ред. М.В. Ильина ; ИНИОН РАН, центр перспект. методологий соц.-гуманит. исследований. - М., 2022. - Вып. 12. - Т. 2, № 3. - С. 52-62. DOI: 10.31249/metodquarterly/02.03.04
1 Суховерхов Антон Владимирович, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина, г. Краснодар, Россия, e-mail: sukhoverkhov.ksau@gmail.com
2 Кобякова Ирина Иннокентьевна, кандидат философских наук, сотрудник кафедры философии Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина, г. Краснодар, Россия, e-mail: philos09@mail.ru
52
Роль когнитивных факторов в эволюции
Разумность долгое время приписывалась лишь человеку, а поведение животных описывалась как инстинктивное или «программное». Однако возникновение этих инстинктов и программ (например, языка-танца пчел, сезонной миграции птиц, искусства изготовления паутины пауками и т.д.) само по себе является научной загадкой, так как предполагается, что большинство живых систем не обладают самостоятельным интеллектом и, соответственно, они не могли сами изобрести и генетически «закодировать» эти формы поведения.
В то же время, даже если поведение кодируется генетически, данные от рождения «шпаргалки» поведения не дают инструкции на все ситуации (все параметры среды) и требуют самостоятельности, пластичности и си-туативности «мышления» их носителей. Такая пластичность и обусловленность врожденного поведения факторами познания (обучения, научения) действительно была обнаружена у многих живых организмов [Mery, Burns, 2010; Gorostiza, 2018; Wei, Talwar, Lin, 2021]. В частности, а в языке-танце пчел были открыты разные «диалекты», и оказалась, что пчелы других ульев умеют адаптироваться к ним [East learns., 2008]. Сходные певчие «диалекты», и их передача последующим поколениям, были обнаружены и у птиц. Ученые также показали, что строительство пчелами сот не является исключительно инстинктивным, но включает в себя обучение и элементы познания, а муравьи на протяжении жизни могут менять разные «профессии» в муравейнике [Казанцева, 2016; Gallo, Chittka, 2018]. Эти и многие другие открытия в биологии, показавшие пластичность индивидуального развития, содействовали пересмотру крайней преформационистской теории инстинктов, появившейся в первой половине ХХ в. [Lehrman, 1953; Mery, Burns, 2010].
Далее, в контексте развития логики «неразумной природы», Ч. Дарвин и неодарвинисты приучили нас к мысли, что биологические системы являются пассивной, неразумной «массой», подверженной прямому эволюционному влиянию среды и изменяющейся за счет случайных мутаций генов. Исходя из этой модели приобретенные признаки не могут быть переданы по наследству («Барьер Вейсмана»), а возникновение нового инстинктивного поведения является продуктом случайных изменений в генофонде. Ярким примером такого взгляда на развитие природы является работа Р. Докинза «Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной», согласно которой эволюционный «бриколаж» структуры живых организмов идет случайным образом, а естественный отбор, оперируя этими спонтанными вариациями форм, может «породить» впечатляющую сложность и многообразие [Dawkins, 1996].
Убеждение, что именно случайность и естественный отбор как таковые являются порождающими (креативными) силами эволюции, разделяется многими биологами [Яковлева, 2018], хотя всем известно, что, например,
53
экономический кризис как таковой не создаст новые предприятия, но может лишь уничтожить слабые. Согласно исследованиям, идею естественного отбора Ч. Дарвин заимствовал именно из экономической теории Томаса Мальтуса и Адама Смита [Смирнова, 2009], но при этом он не признал целенаправленность, «разумность» адаптации биологических систем, которая очевидна в социальных / экономических системах.
Однако в ХХ1 в. ситуация меняется. Сейчас выходят все больше работ, посвященных «интеллекту» живых организмов, в число которых уже включены и бактерии, и растения. Под разумностью понимается наличие у организмов целенаправленной деятельности (телеономии), способности обучаться и решать текущие задачи (problem solving). В отношении растений изучаются возможность применения для их исследований терминов «рефлексы», «условно-рефлекторное поведение», «инстинкты», «прото-разум» (proto-mind) и ряда других [Trewavas, 2014; Maher, 2017]. Для описания познавательной деятельности простейших форм жизни в зарубежной литературе широко используется термин «минимальное познание» (minimal cognition) [Brancazio, Segundo-Ortin, McGivern, 2020]. Он обозначает различные досознательные формы «разумности» (познавательной активности), которые были обнаружены у организмов, не обладающих нервной системой (например у микроорганизмов и растений). Для описания познавательной деятельности организмов с нервной системой, но реализуемых бессознательно, на телесном уровне, также стал использоваться термин «телесно-реализуемое», или «воплощенное познание» (embodied cognition) [Garzón, Keijzer, 2009; Keijzer, 2017].
Ярким примером исследований в области минимального познания является показанная экспериментально способность простейших организмов слизевиков Physarum polycephalum находить наиболее короткий выход из лабиринта, посредством учета (запоминания) результатов своих прошлых попыток. Учеными также показана способность к «обучению» («научению») растений. В частности, горох посевной Pisum sativum, способен вырабатывать реакции на условные (нейтральные) факторы, что напомнило исследователям павловскую условно-рефлекторную деятельность [Learning,... 2016]. Не менее впечатляющими являются исследования целесообразной коллективной деятельности бактерий, способных к коммуникации и самоорганизации для решения общих задач [Олескин, Кировская, 2007].
Кроме исследования природного интеллекта, все большее развитие получают работы в области эпигенетики и негенетических систем наследования. Современные исследования в эпигенетике показали, что барьер Вейсмана может быть преодолен, и приобретенные признаки, например приобретенная негативная реакция на определенные нейтральные факторы, могут передаваться через поколения, переходя от соматических (не половых) клеток в генеративные (яйцеклетки и сперматозоиды) [Dias, Ressler, 2014]. Также ученые предполагают, что сложные инстинкты,
54
предполагающие сложные формы познавательной активности, могли формироваться именно благодаря механизмам эпигенетического наследования [Robinson, Barron, 2017]. Кроме того, многие приобретенные формы поведения могут передаваться следующим поколениям не только через генетические / эпигенетические механизмы наследования, но и через негенетические механизмы (например, через поведенческое, экологическое и культурно-символическое наследование) [Суховерхов, 2014; Sukhoverkhov, Gontier, 2021]. Это позволяет сближать теоретические и методологические принципы исследования биологических и социальных систем, выявлять общие основания развития систем [Суховерхов, 2013; Ильин, 2020].
И наконец, исследования экономического поведения у обезьян-капуцинов опровергли известный тезис Адама Смита о том, что никому не приходилось видеть, чтобы какое-либо животное жестами или криком показывало другому: это - мое, то - твое, я желаю дать это за то. Специалисты в области поведенческой экономики провели в лаборатории эксперименты, которые показали, что обезьяны-капуцины эффективно применяют условные деньги для покупки лакомств и что у них есть такие же экономические предубеждения (например, «неприятие потерь») как и у человека [Chen, Lakshminarayanan, Santos, 2006]. Основы экономического мышления были выявлены и у других животных [Суховерхов, Машногорская, 2021].
Несмотря на большое количество работ, подтверждающих наличие познавательной и целенаправленной деятельности в природе, эти работы не рассматривают влияния когнитивных факторов, «разумности природы» на макро- и микроэволюцию в целом, не учитывают познание как действенную силу эволюции. Связано это с тем, что допущение «разумности», «обучаемости» природы может привести к обвинению в квазинаучном панлогизме, креационизме, допущении идеалистического «разумного замысла» (intelligent design), или приверженности аристотелевской телеологии.
Однако, на наш взгляд, научное признание минимальных форм «разумности» живой природы на современном этапе развития науки также допустимо, как и допущение обучающегося искусственного интеллекта (нейронных сетей) или разумности человека. Эволюционно интеллект человека или технических систем можно описать: 1) как качественно новый скачок, который произошел лишь у человека в обществе или 2) как градуалистиче-ский процесс, появившейся с момента зарождения жизни и эволюционирующий на протяжении всей истории живой природы. В работе эволюция познавательной деятельности рассматривается как градуалистический процесс, но с допущением его резкого скачкообразного ускорения у человека, а в будущем и у технических систем. Главной сложностью развития такого подхода является установление той формы и природы познавательной деятельности, которая выступает определяющим фактором эволюционного развития. Для решения этого вопроса обратимся к исследованиям в области эволюционной эпистемологии.
55
Эволюционная эпистемология: от познания к эволюции
В изложении основателей и классиков эволюционной эпистемологии ее предмет заключается в изучении 1) эволюции средств познания в природе и 2) в анализе закономерностей эволюционного развития науки [Князева, 2012]. В работе предлагается дополнить содержание этого нового направления и включить в предметную сферу его исследования то, как само познание выступает фактором эволюционного развития, т.е. изучить как познание стало не только следствием, но и причиной эволюции.
Такой радикальный эпистемологических поворот в понимании роли познания в эволюции можно встретить у Ф.Х. Варелы и У.Р. Матураны [Варела, Матурана, 2001]. В своих работах они показали, что живые системы по своей природе являются познающими системами и процесс адаптации нельзя оторвать от процесса познания (конструирования) среды. В работе «Биология познания» У. Матурана писал, что «живые системы -это когнитивные системы, а жизнь как процесс представляет собой процесс познания. Это утверждение действительно для всех организмов как располагающих нервной системой, так и не располагающих ею» [Матурана, 1996]. По его мнению, эволюция таких систем - это «эволюция ниш единств взаимодействий, определяемых самореферентной круговой организацией этих единств, следовательно, это эволюция когнитивных областей» [там же]. Эти идеи основателей «теории Сантьяго» находят все больше подтверждений в естественных науках, но остается открытым вопрос: на чем основана и как реализуется эта адаптивная «разумность» (мышление, познание).
Как было упомянуто выше, у бактерий и растений нет мозга и нервной системы, но при этом они обладают способностью к обучению, коллективным действиям, коммуникации, физиологической пластичностью, подразумевающей сбор информации из среды. Эти характеристики говорят о том, что носителем простейших форм «мышления» является что-то отличное от привычной нам нервной системы. Уже сейчас ученые пытаются выявить химические основания (носителей) минимального познания [Hanczyc, Ikegami, 2010], но данное исследование исходит из холистического подхода и предлагает рассмотреть всю живую систему как интеллектуальную (информационную) систему и выдвигает гипотезу, что разумность, которая проявлена в форме мозга и рационального мышления является эволюцион-но более поздней формой, возникшей на основе телесного познания (embodied cognition). Предположительно, адаптация (регуляция, коммуникация) на ранних этапах эволюции происходила именно через «телесную разумность», а не в форме абстрактных идей и ментальных репрезентаций [Суховерхов, 2017]. Под телесной разумностью понимается способность системы перестраивать свою физиологическую структуру (процессы) и поведение, опираясь на текущую информацию из среды и предыдущие
56
результаты процесса познания (которые могут существовать и в форме наследуемой видовой генетической / эпигенетической памяти).
Необходимо отметить также, что телесная «разумность» проявляется не только в изменении собственных органических форм и структур, но и в создании вспомогательных неорганических структур, например защитной раковины у моллюсков или более сложных внешних структур (например, плотины у бобров). Подробно это явление было описано в работе Р. Докинза «Расширенный фенотип. Длинная рука гена».
Интересно, что у человека, упомянутые внешние защитные структуры, например «ракушка» корабля или машины, принимают на себя часть интеллектуальных функций (сбор данных о внешней среде, терморегуляция, отслеживание уровня топлива, автопилот и т.д.). Такая экстернализа-ция части биологических или когнитивных функций на объекты внешнего мира подтверждает теорию не только «расширенного фенотипа», но и популярную за рубежом теорию «расширенного сознания» (extended mind) и распределенного познания (distributed cognition) [Paolucci, 2011].
Исследования также показывают, что помимо определенной степени интеллектуальности живые системы обладают телеономностью (целенаправленностью), они способны активно преобразовывать среду под собственные задачи (создавать экологические ниши) и даже формировать «когнитивные ниши развития» [Кобякова, 2018; Stotz, 2017; Sharov, Tonnessen, 2021]. В «нишах развития» (developmental niche) происходит создание не только физиологических, но и поведенческих и познавательных способностей через процессы подражания и обучения [Stotz, 2017]. Такие ниши задают устойчивые «траектории развития», например посредством «эффекта родителей» (parental effects) и семиотического скаффолдинга [Badyaev, Uller, 2009; Hoffmeyer, 2015; Sarosiek, 2021].
Важно отметить, что недавние исследования выявили, что процесс «обучения» происходит даже в сообществах бактерий, которые приобретают свою специализацию в микробиоте через горизонтальную трансмиссию генов, обеспечивая тем самым структурно-функциональное воспроизведение всей системы (ее функций) несмотря на смену ее состава. По мнению ученых, это говорит об активном, социально-регулируемом «стратегическом программировании» генетической стабильности в сообществе микробов [Horizontal gene, 2022]. Такая способность живых и социальных систем поддерживать свою структуру и функции, несмотря на смену элементов (состава) этой системы, уже была описана русскими исследователями в рамках исследований так называемых куматоидов [Хохлачев, 2016].
В качестве итога необходимо обобщить следующие тезисы: биологические системы есть интеллектуальные системы, которые: 1) способны к познанию среды, 2) целенаправленно (физиологически) адаптируются к меняющейся среде, 3) направленно преобразуют саму среду (создают экологические ниши) под потребности своего тела или коллектива, 4) формируют / меняют структурную организацию сообществ организмов
57
и 5) направленно, через когнитивные ниши (обучение), определяют векторы развития природных и социальных систем. В связи с этим можно также предположить, что помимо врожденных алгоритмов поведения у живых организмов должны быть и врожденные (априорные) алгоритмы обучения и развития, накопительным (кумулятивным) образом влияющие на ход эволюции в целом. Такая эволюционная кумулятивность развития характерна и для научного знания.
В контексте представленных выше результатов исследований в области эволюции познания, уже сейчас можно говорить о «творческом» и телеономном характере развития природы, существовании «природного креационизма». У человека и сообществ людей эта креативная способность приобретает более выраженный и направленный характер, но ее нельзя исключать (как антропоморфную) из научных исследований предыдущих, биологических этапов эволюции. Пока для изучения простейших форм познавательной деятельности в природе мы используем термины, заимствованные из исследования мышления человека («разумность», «познание», «целенаправленность»), но в будущем необходимо разработать более нейтральный концептуальный и методологический аппарат для описания когнитивных процессов в живых системах.
Список литературы
Варела Ф.Х., Матурана У.Р. Древо познания: биологические корни человеческого понимания. - Москва : Прогресс-Традиция, 2001. - 224 с. Ильин М.В. Вновь о принципах эволюции // Полис. Политические исследования. - 2020. -№ 1. - С. 104-113.
Казанцева А. Законы муравейника: как муравьи научились оперировать абстрактными понятиями и выбирать профессию // Вокруг света. - 2016. - № 2. - С. 2905. Князева Е.Н. Эволюционная эпистемология. Антология. - Москва : Центр гуманитарных
инициатив, 2012. - 704 с. Кобякова И.И. Телеономические системы (об особенностях системного подхода) // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. - 2018. - № 3. - C. 43-52. Матурана У. Биология познания. Эволюционная эпистемология // Язык и интеллект : сб. : пер. с англ. и нем. / сост. и вступ. ст. В.В. Петрова. - Москва : Издательская группа «Прогресс», 1996. - 416 с. - [Электронный ресурс]. - URL: https://centroditerapiastrategica.ru/biologija-poznanija/
Олескин А.В., Кировская Т.А. Сетевая структура в микробиологии // Вестник Российской академии наук. - 2007. - Т. 77, №. 2. - С. 139-148. Смирнова В.С., Галл Я.М. Влияние Томаса Мальтуса и Адама Смита на формирование идеи естественного отбора Ч. Дарвина // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. - 2009. - № 1. - С. 31-40. Суховерхов А.В. Репрезентационные и нерепрезентационные теории познания и языка // Актуальные вопросы социогуманитарного знания: история и современность. - 2017. -С. 195-199.
58
Суховерхов А.В. Теория развивающихся систем и другие системные подходы в исследовании эволюции // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. - 2013. - № 88. - С. 672-692.
Суховерхов А.В. Эволюционная теория: поиск новых парадигм // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. - Краснодар : КубГАУ. - 2014, № 07(101). - С. 1-24.
Суховерхов А.В., Машногорская А.А. Биосемиотика денег: эволюционные основания экономической деятельности // МЕТОД : Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин : ежегод. науч. изд. / РАН. ИНИОН. Центр перспект. методологий социал. и гуманит. исслед. - Москва, 2021. - Вып. 11. - С. 230-244.
ХохлачевЮ.С. Куматоиды. Новая эволюционная парадигма. [Электронный ресурс]. - 2016. -URL: http://lit.lib.ru/h/hohlachew_j_s/text_0080.shtml
Яковлева Е.В. Теория естественного отбора: специфика и перспективы // Философия и наука в условиях глобальных изменений. - 2018. - С. 72-81.
Badyaev A.V., Uller T. Parental effects in ecology and evolution: mechanisms, processes and implications // Philosophical Transactions of the Royal Society B : Biological Sciences. - 2009. -Vol. 364, № 1520. - P. 1169-1177.
Brancazio N., Segundo-Ortin M., McGivern P. Approaching minimal cognition: introduction to the special issue // Adaptive Behavior. - 2020. - Vol. 28, № 6. - P. 401-405.
Chen M.K., Lakshminarayanan V., Santos L.R. How basic are behavioral biases? Evidence from capuchin monkey trading behavior // Journal of political economy. - 2006. - Vol. 114, № 3. -P. 517-537.
Dawkins R. The blind watchmaker: Why the evidence of evolution reveals a universe without design. - WW Norton & Company, 1996. - 496.
Dias B.G., Ressler K.J. Parental olfactory experience influences behavior and neural structure in subsequent generations // Nature neuroscience. - 2014. - Vol. 17, № 1. - P. 89-96.
East learns from West: Asiatic honeybees can understand dance language of European honeybees / Su S., Cai F., Si A., Zhang S., Tautz J., & Chen S. // PLoS One. - 2008. - Vol. 3, № 6. -P. e2365.
Gallo V., Chittka L. Cognitive aspects of comb-building in the honeybee? // Frontiers in psychology. -2018. - Vol. 9. - P. 900.
Gorostiza E.A. Does cognition have a role in plasticity of «innate behavior»? a perspective from drosophila // Frontiers in Psychology. - 2018. - Vol. 9. - P. 1502.
Hanczyc M.M., Ikegami T. Chemical basis for minimal cognition // Artificial life. - 2010. -Vol. 16, № 3. - P. 233-243.
Hoffmeyer J. Semiotic scaffolding: A unitary principle gluing life and culture together // Green Letters. - 2015. - Vol. 19, № 3. - P. 243-254.
Horizontal gene transfer enables programmable gene stability in synthetic microbiota / Wang T., Weiss A., Aqeel A., Wu F., Lopatkin A.J., David L.A., You L. // Nature Chemical Biology. -2022. - Vol. 18, № 11. - P. 1-8.
Keijzer F.A. Evolutionary convergence and biologically embodied cognition // Interface Focus. -2017. - Vol. 7, № 3. - P. 20160123.
Garzón P.C., Keijzer F. Cognition in plants // Plant-environment interactions. - Berlin ; Heidelberg : Springer, 2009. - P. 247-266.
Learning by association in plants / Gagliano, M., Vyazovskiy, V.V., Borbély, A.A., Grimonprez, M., Depczynski, M. // Scientific reports. - 2016. - Vol. 6, № 1. - Р. 1-9.
Lehrman D.S. A critique of Konrad Lorenz's theory of instinctive behavior // The Quarterly review of biology. - 1953. - Vol. 28, № 4. - P. 337-363.
Maher C., Sias J. Plant minds: A philosophical defense. - Routledge, 2017. - 131 р.
Mery F., Burns J.G. Behavioural plasticity: an interaction between evolution and experience // Evolutionary Ecology. - 2010. - Vol. 24, № 3. - P. 571-583.
59
Paolucci C. The «external mind»: Semiotics, pragmatism, extended mind and distributed cognition // Versus: quaderni di studi semiotici. - 2011. - Vol. 112. - P. 69-96.
Robinson G.E., Barron A.B. Epigenetics and the evolution of instincts // Science. - 2017. -Vol. 356, N 6333. - P. 26-27.
SarosiekA. The role of biosemiosis and semiotic scaffolding in the processes of developing intelligent behaviour // Zagadnienia Filozoficzne w Nauce. - 2021. - N 70. - P. 9-44.
SharovA., Tonnessen M. Semiotic Agency: Science Beyond Mechanism. - Springer Nature, 2021. - 395 p.
Stotz K. Why developmental niche construction is not selective niche construction: and why it matters // Interface focus. - 2017. - Vol. 7, N 5. - P. 20160157.
Sukhoverkhov A.V., Gontier N. Non-genetic inheritance: Evolution above the organismal level // Biosystems. - 2021. - Vol. 200. - P. 104325.
Trewavas A. Plant behaviour and intelligence. - OUP Oxford. - 2014. - 304 p.
Wei D., Talwar V., Lin D. Neural circuits of social behaviors: innate yet flexible // Neuron. -2021. - Vol. 109, N 10. - P. 1600-1620.
Anton Sukhoverkhov1, Irina Kobyakova2 «Natural Creationism»: cognitive foundations of the directedness of the evolutionary process
Abstract. The article discusses the role of cognitive and teleonomic factors in evolution. The active role of living organisms in adaptation to the environment and transformation of their own environments is maintained. The work is based on research in the field of minimal cognition, which shows the presence of cognitive activities in organisms that do not have a nervous system (for example, bacteria and plants). Based on these data, the concept of «embodied cognition» is proposed as the basic form of cognitive activity in living systems. It is assumed that embodied cognition is carried out not in the form of mental representations, but in the form of practical (transformative) activities aimed at 1) the physiological restructuring of the body, 2) the creation of communities of organisms, or 3) the transformation of the environment to the needs of living systems (creation of ecological and cognitive developmental niches).). The article argues for certain goal-directedness and «intelligence» («proto-intelligence») of evolutionary development in nature and criticizes the neo-Darwinian reduction of the driving forces of evolution exclusively to random gene mutation. It is shown that genetic inheritance is not the only channel of accumulation and transmission of hereditary information. The epigenetic and sociocultural mechanisms of heredity also take part in cumulative and directed development as well as in the transmission of acquired traits.
Keywords: minimal cognition; embodied cognition; teleonomic systems; non-genetic inheritance; evolutionary epistemology; epigenetics.
For citation: SukhoverkhovA.V., Kobyakova,I.I. (2022) «Natural creationism»: cognitive foundations of the directedness of the evolutionary process. METHOD: Moscow Quarterly of Social Studies, 2 (3), 52-62. DOI: 10.31249/metodquarterly/02.03.04
1 Sukhoverkhov Anton Vladimirovich, Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor, Department of Philosophy Kuban State Agrarian University. I.T. Trubilina, Krasnodar, Russia, e-mail: sukhoverkhov.ksau@gmail.com
2 Kobyakova Irina Innokentievna, Candidate of Philosophical Sciences, researcher at the Department of Philosophy Kuban State Agrarian University. I.T. Trubilina, Krasnodar, Russia, e-mail: philos09@mail.ru
60
References
Badyaev, A.V., & Uller, T. (2009). Parental effects in ecology and evolution: mechanisms, processes and implications. Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences, 364(1520), 1169-1177.
Brancazio, N., Segundo-Ortin, M., & McGivern, P. (2020). Approaching minimal cognition: introduction to the special issue. Adaptive Behavior, 28(6), 401-405.
Chen, M.K., Lakshminarayanan, V., Santos, L.R. (2006). How basic are behavioral biases? Evidence from capuchin monkey trading behavior. Journal of political economy, 114(3), 517.
Dawkins, R. (1996). The blind watchmaker: Why the evidence of evolution reveals a universe without design. WW Norton & Company.
Dias, B.G., & Ressler, K.J. (2014). Parental olfactory experience influences behavior and neural structure in subsequent generations. Nature neuroscience, 17(1), 89-96.
Gagliano, M., Vyazovskiy, V.V., Borbely, A.A., Grimonprez, M., & Depczynski, M. (2016). Learning by association in plants. Scientific reports, 6(1), 1-9.
Gallo, V., & Chittka, L. (2018). Cognitive aspects of comb-building in the honeybee?. Frontiers in psychology, 9, 900.
Gorostiza, E.A. (2018). Does cognition have a role in plasticity of "innate behavior"? A perspective from drosophila. Frontiers in Psychology, 9, 1502.
Hanczyc, M.M., & Ikegami, T. (2010). Chemical basis for minimal cognition. Artificial life, 16(3), 233-243.
Hoffmeyer, J. (2015). Semiotic scaffolding: A unitary principle gluing life and culture together. Green Letters, 19(3), 243-254.
Ilyin, M.V. (2020). Principles of Evolution Revisited. Polis. Political Studies. N 1. P. 104-113. (In Russ.)
Kazantseva A. (2016). Zakony muravejnika: kak murav'i nauchilis' operirovat' abstraktnymi ponjatijami i vybirat' professiju. VokrugSveta, (2), 2905. (In Russ.)
Keijzer, F.A. (2017). Evolutionary convergence and biologically embodied cognition. Interface Focus, 7(3), 20160123.
Keijzer, F., & Calvo, P. (2009). Cognition in plants. In Plant Environment Interactions: Signalling and Communication in Plants (pp. 247-266). Springer.
Khokhlachev, Yu.S. (2016). Kumatoidy. Novaja jevoljucionnaja paradigma. [Electronic resource]. Mode of access: http://lit.lib.ru/h/hohlachew_j_s/text_0080.shtml (In Russ.)
Knyazeva, E.N. (2012). Evolutionary epistemology. Anthology. Moscow: Center for Humanitarian Initiatives. 704 p. (In Russ.)
Kobyakova, I.I. (2018). Teleonomic systems (on the specific features of the systems approach). Vestnik Severnogo (Arkticheskogo) federal'nogo universiteta. Serija: Gumanitarnye i social'nye nauki, (3), 43-52. (In Russ.)
Lehrman, D.S. (1953). A critique of Konrad Lorenz's theory of instinctive behavior. The Quarterly review of biology, 28(4), 337-363.
Maher, C. (2017). Plant minds: A philosophical defense. New York. Routledge.
Maturana, U. (1996). Biology of knowledge. Evolutionary epistemology. [Electronic resource]. https://centroditerapiastrategica.ru/biologija-poznanija/ (In Russ.)
Mery, F., & Burns, J.G. (2010). Behavioural plasticity: an interaction between evolution and experience. Evolutionary Ecology, 24(3), 571-583.
Oleskin, A.V., Kirovskaya, T.A. (2007). A network structure in microbiology. Her. Russ. Acad. Sci. (77), 32-40.
Paolucci, C. (2011). The "external mind": Semiotics, pragmatism, extended mind and distributed cognition. Versus: quaderni di studi semiotici, 112, 69-96.
Robinson, G.E., & Barron, A.B. (2017). Epigenetics and the evolution of instincts. Science, 356(6333), 26-27.
61
Sarosiek, A. (2021). The role of biosemiosis and semiotic scaffolding in the processes of developing intelligent behaviour. Zagadnienia Filozoficzne w Nauce, (70), 9-44.
Sharov A., Tennessen M. (2021). Semiotic Agency: Science Beyond Mechanism. Springer Nature.
Smirnova, V.S., Gall Ya.M. (2009). Vlijanie Tomasa Mal'tusa i Adama Smita na formirovanie idei estestvennogo otbora v Ch. Darvina. Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta im. A.S. Pushkina, (1), 31-40. (In Russ.)
Stotz, K. (2017) Why developmental niche construction is not selective niche construction: and why it matters. Interface Focus, 7(5), 20160157.
Su, S., Cai, F., Si, A., Zhang, S., Tautz, J., & Chen, S. (2008). East learns from West: Asiatic honeybees can understand dance language of European honeybees. PLoS One, 3(6), e2365.
Sukhoverkhov, A.V. (2014). Evolutionary theory: the search for new paradigms. Politematicheskij setevoj jelektronnyj nauchnyj zhurnal Kubanskogo gosudarstvennogo agrarnogo universiteta. Krasnodar: KubSAU, 07(101), 1-24. (In Russ.)
Sukhoverkhov, A.V. (2017). Reprezentacionnye i nereprezentacionnye teorii poznanija i jazyka. In: Aktual'nye voprosy sociogumanitarnogo znanija: istorija i sovremennost' (pp. 195-199). Krasnodar. (In Russ.)
Sukhoverkhov, A.V., Gontier, N. (2021). Non-genetic inheritance: Evolution above the organismal level. Biosystems, 200, 104325.
Sukhoverkhov, A.V. (2013) Teorija razvivajushhihsja sistem i drugie sistemnye podhody v issledovanii jevoljucii. Politematicheskij setevoj jelektronnyj nauchnyj zhurnal Kubanskogo gosudarstvennogo agrarnogo universiteta, 88(4), 1-21. (In Russ.)
Sukhoverkhov, A.V., Mashnogorskaya, A.A. (2021). Biosemiotics of money: evolutionary foundations of economic activity. METHOD: Moscow Yearbook of Social Studies, 11, P. 230-244.
Trewavas, A. (2014). Plant behaviour and intelligence. OUP Oxford.
Varela, F.H., Maturana W.R. (2001). The Tree of Knowledge: The Biological Roots of Human Understanding. Moscow: Progress-Tradition. (In Russ.)
Wang, T., Weiss, A., Aqeel, A., Wu, F., Lopatkin, A.J., David, L.A., & You, L. (2022). Horizontal gene transfer enables programmable gene stability in synthetic microbiota. Nature Chemical Biology, 1-8.
Wei, D., Talwar, V., & Lin, D. (2021). Neural circuits of social behaviors: innate yet flexible. Neuron, 109(10), 1600-1620.
Yakovleva, E.V. (2018). Teorija estestvennogo otbora: specifika i perspektivy. In: Filosofja i nauka v uslovijah global'nyh izmenenij, 72-81. (In Russ.)
62
