CC BY
11
Теория и практика общественного развития. 2023. № 5. С. 48-56. Theory and Practice of Social Development. 2023. No. 5. P. 48-56.
Научная статья УДК 330.3
https://doi.org/10.24158/tipor.2023.5.6
Природный капитал как фактор устойчивости экономического роста: анализ мировой динамики
Дарья Геннадьевна Иванова
Ростовский государственный экономический университет (РИНХ), Ростов-на-Дону, Россия, ivanova753@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0003-4701-6651
Аннотация. В статье оцениваются региональные тренды восприятия природного капитала как ведущей детерминанты экономического развития и перспектив реализации национальных моделей перехода к устойчивой экономике как системе, обеспечивающей долгосрочный рост глобальной конкурентоспособности вне зависимости от динамизма конъюнктуры мирового рынка. В результате применения авторской методологии определения устойчивости природного капитала в странах мира (основанной на установлении экологического следа и рациональности использования природного потенциала) выявлено отсутствие зависимости устойчивости природного капитала от достигнутого уровня благополучия современных государств, что позволило сделать выводы относительно концептуальных основ реформирования макроэкономических систем в плане переориентирования национальных экономик на устойчивое развитие. Заключается, что последнее станет возможным лишь при условии отказа от социальной логики потребительства, поскольку она дестабилизирует состояние народного хозяйства.
Ключевые слова: природный капитал, глобальная экология, глобальная экономика, устойчивая экономика
Для цитирования: Иванова Д.П Природный капитал как фактор устойчивости экономического роста: анализ мировой динамики // Теория и практика общественного развития. 2023. № 5. С. 48-56. https://doi.org/10.24158/tipor.2023.5.6.
Original article
Natural Capital as a Factor in Sustainable Economic Growth: Analysis of World Dynamics
Daria G. Ivanova
Rostov State University of Economics (RSUE), Rostov-on-Don, Russia, ivanova753@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0003-4701-6651
Abstract. The article assesses regional trends in the perception of natural capital as a leading determinant of economic development and the prospects for the implementation of national models of transition to a sustainable economy as a system that ensures long-term growth of global competitiveness, regardless of the dynamics of world market conjuncture. As a result of the application of the author's methodology for determining the sustainability of natural capital in the countries of the world (based on the establishment of ecological footprint and the rational use of natural potential) the lack of dependence of the sustainability of natural capital on the achieved level of well-being of modern states was revealed, which allowed to draw conclusions about the conceptual framework of reforming macroeconomic systems in terms of reorienting national economies towards sustainable development. In conclusion, the latter will only be possible if the social logic of consumerism is abandoned, as it destabilizes the state of the national economy. Keywords: natural capital, global ecology, global economy, sustainable economy
For citation: Ivanova D.G. (2023) Natural Capital as a Factor in Sustainable Economic Growth: Analysis of World Dynamics. Theory and Practice of Social Development. (5), 48-56. Available from: doi:10.24158/tipor.2023.5.6 (In Russian).
Гпобальная экономика, экология и альтерглобализм устойчивости. Современный мир представляет собой практически единую, ограниченную и предельную экологическую систему, разнообразную, но взаимосвязанную, несмотря на фактор географической локализации. Подобная же модель в настоящее время приписывается системе глобальной экономики, которая в течение второй половины ХХ века быстро трансформировалась из раздробленного пространства государств в сложную совокупность транснациональных корпораций, наднациональных систем регулирования экономики, глобальные рынки, трансграничные системы производства и распределения и т. д.
© Иванова Д.П., 2023
Эти две системы, глобальная экология и глобальная экономика, неотделимы друг от друга. Природная среда в своей основе является источником и проторесурсом мировой экономики, тогда как экологические условия являются факторами чисто экономического потребления или производства, инвестиционной привлекательности или инновационной способности.
Вопросы устойчивого экономического роста и состояния окружающей среды находились в центре внимания на протяжении всей истории экономической мысли: классические теории основывались на фундаментальном характере земли и природных ресурсов как факторов и первичных источников экономического роста, а следовательно, на зависимости его динамики и перспектив от качества природной среды (например, обоснованные еще в 1865 г. С. Джевонсом опасения по поводу ограниченности угля (Jevons, 1865), невозможность продолжительного устойчивого экономического роста в силу конечности пахотных земель, обоснованная классиками политэкономии Д. Рикардо (Рикардо, 2007) и Т. Мальтусом (Мальтус, 2007) экономические эффекты истощения природных ресурсов (Hotelling, 1931; Stiglitz, 1974)).
Американский ученый С. Кузнец одним из первых предположил связь между динамикой экономического роста и уровнем загрязнения окружающей среды, проанализировав статистику выбросов в атмосферу крупных городов США и других стран мира (Kuznets, 1966).
Вопросы экологии и экономического роста стали актуальны для мировой науки с начала 2000-х гг., когда устойчивое развитие было признано единой универсальной концепцией, рассматривающей состояние окружающей среды как ключевой фактор успеха для экономического прогресса страны.
Большое количество исследований по обеспечению экономического роста в эпоху экологической глобализации (включая неэффективное управление природными ресурсами) было проведено как в отраслевом контексте (Arrow еt al., 1996), так и в региональных условиях (Ayesha, Kashif, 2004) с целью обосновать целесообразность чисто экономических (Ayong Le Kama, Schubert, 2004) и политических (Ederington et al., 2004) изменений и реформ.
Еще в 2005 г. вопросы экологии были включены в фундаментальную монографию - «Руководство по экономическому росту» в качестве ведущего параграфа, в котором авторы изначально исходили из того, что связь между экономическим ростом и окружающей средой существует (Brock, Taylor, 2005). Это была попытка найти ответы на вопросы, какова связь между экономическим ростом и качеством окружающей среды; как мы можем избежать ограничений роста, налагаемых условиями окружающей среды; на чем будущие исследования должны сосредоточить свои усилия.
Затем Дж. Халькос и Е. Пацианос изучили влияние экономического роста и государственных расходов на окружающую среду, используя показатели 71 страны за период 1970-2008 гг. В частности, они проверили гипотезу о существовании перевернутой U-образной связи между экономическими показателями и загрязнением, а также гипотезу о прямой отрицательной связи между бюджетными расходами и загрязнением (Halkos, Paizanos, 2014).
Особый интерес представляют попытки ученых выявить взаимозависимость между динамикой окружающей среды и отдельными экономическими показателями страны или территории. Так, в 2011 г. Р. Лопес, Г. Галинато и А. Ислам опубликовали исследование, в котором была предложена модель, предсказывающая, что перераспределение структуры государственных расходов в пользу социальных и общественных благ снижает загрязнение (López et al., 2011).
Э. Месаган сосредоточил внимание на роли прямых иностранных инвестиций во взаимосвязи между качеством окружающей среды и экономическим ростом и рекомендовал стране скорректировать свою экологическую политику для привлечения надлежащих технологий для ускорения эколого-экономического прогресса (Mesagan, 2015).
Альтернативными концепциями неоклассического подхода к определению устойчивого долгосрочного роста, канонизирующими принципы природопользования и приоритета состояния окружающей среды являются представления школы экологической экономики, общим существенным элементом которых является допущение об абсолютных пределах уровней использования природных ресурсов из-за ограничений взаимозаменяемости природного и антропогенного капиталов.
Стремление к ограничениям на использование природных ресурсов выражается в попытках включить в модели устойчивого экономического роста информацию о потоках и запасах природного капитала, а также в тенденции к классификации товаров, материалов по типу концентрации в них стоимости невозобновляемых природных ресурсов, а также по географическому принципу (в зависимости от обеспеченности конкретных территорий природным капиталом).
Устойчивость природного капитала: региональная динамика. Окружающая среда в контексте настоящего исследования будет рассматриваться не как набор природных ресурсов или физические условия жизни населения, а как отношения, возникающие вокруг распределения природного капитала, который по утверждению, например, М. Белой, в настоящее время является основным лимитирующим экономическое развитие фактором (Белая, 2016).
Для оценки устойчивости природного капитала были использованы показатели так называемого экологического следа и эффективности природопользования в 50 странах мира в период с 2001 по 2019 гг., в частности:
- количество ВВП на 1 га пахотных земель, долл. США, отражающее эффективность использования естественного капитала (50 баллов за максимальное значение в выборке);
- выбросы углекислого газа (кг) на единицу ВВП (50 баллов за минимальное значение в выборке);
- доля природных ресурсов в формировании ВВП, отражающая зависимость экономического роста от потребления натуральных ресурсов (50 баллов за минимальное значение в выборке);
- энергоемкость ВВП, которая характеризует затраты энергии (кг нефтяного эквивалента) на производство единицы ВВП (50 баллов за минимальное значение в выборке);
- водоемкость ВВП определяет затраты пресной воды (кубометры) на производство единицы ВВП (50 баллов за минимальное значение в выборке);
- доля возобновляемой источников энергии в общем энергопроизводстве (%) (50 баллов за максимальное значение в выборке).
Мировыми лидерами в интегрированной оценке устойчивости экологического капитала в 2019 г. были страны Европы - Швейцария, Великобритания, Италия, а также Израиль (табл. 1). Россия и еще 4 страны постсоветского пространства, к сожалению, попали в категорию аутсайдеров по причине высокого экологического следа и зависимости экономики от потребления природных ресурсов (стоит отметить, что наше исследование проводилось без учета природного потенциала стран, исходя из его обязательной конечности в любом государстве мира).
Таблица 1 - Интегрированная оценка устойчивости экологического капитала (страны-лидеры и аутсайдеры в 2019 г.)_
Страны Годы
2001 | 2005 | 2010 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 | 2019
Страны-лидеры
1 Швейцария 243 243 245 249 249 249 249 249
2 Великобритания 186 202 204 219 218 218 218 217
3 Италия 208 202 206 206 208 208 207 210
4 Израиль 197 195 189 201 204 204 207 209
5 Австрия 209 205 201 209 207 209 209 207
6 Франция 198 197 194 202 202 205 204 207
7 Германия 185 185 187 196 199 202 202 204
8 Нидерланды 186 188 183 189 195 197 198 200
9 Испания 187 183 191 190 192 195 195 198
10 Япония 195 187 185 190 191 191 191 189
Страны-аутсайде эы
46 Россия 45 51 56 53 55 54 54 54
47 Таджикистан 80 92 103 79 62 58 54 53
48 Казахстан 41 37 31 42 36 39 38 38
49 Иран 62 61 57 38 41 42 33 30
50 Узбекистан 15 21 24 33 34 25 24 26
В странах Ближнего Востока устойчивость природного капитала снизилась (кроме Израиля), причем в государствах - экспортерах нефти (газа) падение значений оказалось существенным и стало свидетельством негативной динамики (особенно в Иране), что позволяет прогнозировать и дальнейшее снижение показателей (рис. 1).
250
200 150 100 50 0
Египет
Иран
Израиль
КСА
Тунис
ОАЭ
Рисунок 1 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах Ближнего Востока и Северной Африки (МЕНА), 2001-2019 гг.1
1 Рисунки 1-9 составлены автором.
В то же время в странах Европы ситуация с устойчивостью природного капитала существенно улучшилась, особенно в Великобритании, Польше и Словакии. Практически все из участвовавших в исследовании государств демонстрируют оптимистичную динамику, позволяя прогнозировать рост устойчивости природного капитала в них в третьем десятилетии века (рис. 2).
Интересно отметить, что только одна страна Европы - Норвегия, которая также является крупнейшим экспортером природного газа - ухудшила собственные показатели, хотя и не так существенно, как экспортеры Персидского залива.
300 250
200 150 100 50 0
и со С
X
П5
0
ос X X ос . ос П5 1- .0 с! X
П5 X П5
Ж си
о. си 1_ ей си с! X X
О
П5
э
л ^
о
ю ¡^
си и
ОС ос ос ос
^ X
X . X
П5 П5 П5 П5
со С . 1-
О ^ и X си 1- X .
и т 3 ю о ^ ^ си ей
Рисунок 2 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах Европы, 2001-2019 гг.
Ситуация в Азии намного более пессимистичная - кроме Китая ни одно государство не демонстрирует в регионе существенных ростов устойчивости природного капитала и положительной динамики на перспективу. Несмотря на успехи Филиппин, их тренд сменился на нисходящий и, очевидно, тенденция сохранится в ближайшие годы. В Индии и Бангладеш наблюдаются восходящие тренды, весьма возможно, что эти государства улучшат показатели устойчивости природного капитала в будущем (рис. 3).
250
200
Рисунок 3 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах Азии, 2001-2019 гг.
На американском континенте ситуация относительно стабильная только в США. В Бразилии тренд роста устойчивости природного капитала сменился на нисходящий после 2014 г. (хотя достигнутые в 2019 г. показатели все еще выше аналогичных в 2001 г.). Мексика и Аргентина демонстрируют рост устойчивости экологического капитала после крутого падения в нулевые, Канада и Колумбия - на нисходящих тенденциях с 2013 г. (рис. 4).
180 160 140 120 100 80 60 40 20 0
Аргентина
Бразилия
Канада
Колумбия
Мексика
США
Рисунок 4 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах Америки, 2001-2019 гг.
В Африке только в Эфиопии наблюдался рост устойчивости, причем на с 2009 года - стабильный благодаря реализуемым программам модернизации народного хозяйства и социальным реформам. Несколько улучшилась с 2013 г. ситуация с природопользованием на Мадагаскаре, хотя показатели 2001 г. все еще не были достигнуты в 2019 г. Остальные государства позиционируются в зоне турбулентности, но все существенно снизили устойчивость природопользования в анализируемый период (рис. 5).
200
150
100
50
Ботсвана
Эфиопия
Мадагаскар
ЮАР
Рисунок 5 - Интегрированная оценка устойчивости экологического капитала
в странах Африки, 2001-2019 гг.
Наконец, среди стран СНГ можно выделить Азербайджан, хотя и в этой стране показатели устойчивости экологического капитала падают с 2015 г., на нисходящих трендах - также все остальные страны, несмотря на то, что интегрированная оценка устойчивости природного капитала в период 2001-2019 гг. сократилась только в Беларуси, Таджикистане и Казахстане. Россия достигла определенного прогресса в устойчивости природопользования в 2008-2012 гг., однако с 2014 г. рост прекратился (рис. 6).
180 160 140 120 100 80 60 40 20 0
ос н .Q н
а с а
X си X д у р а ста X
л а
CL а е з
с б р Б а К
е
з
А
я и с с о Р
н а т с и к и
X
д
н а
ста
и к е б
Рисунок 6 - Интегрированная оценка устойчивости экологического капитала
в странах СНГ, 2001-2019 гг.
0
Выводы: баланс через ограничения или безграничный дисбаланс? Географический фактор, очевидно, является определяющим для трендов устойчивости природного капитала, нежели величина доходов на душу населения. Как видно по данным рис. 7-9, никакого единства в этом отношении среди стран с сопоставимым уровнем дохода нет.
250 200 150 100 50 0
п
V ^ 1_1 с р 1—1 ч-
■ -1- ш □ о
|||||||||||||||||
л
а р
т с
т
А
а р
А
и
Э А О
ос
и р
н
а р
0
ос и н ОС и р г ОС и л а т .0 с! н
а н а
> е И л
р е 1_ ей р е с! и X
е
со
р
о
ОС ОС ОС а
и и и с!
н н н а
а а о ОС е н
п т п а
с и □с р
И р ю о ^ и л е ей о
Рисунок 7 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах с высоким уровнем дохода на душу населения, 2001-2019 гг.
300 250 200 150 100 50 0
1—|
* Р П ^ «
Р Г ^ ^ ^ ^ ^ в
■ 11111 11111 1 1 11111111
н
а р
н
у
а
э
ь л
о
ю
р е
и
о
л
и
р
а е
со
р
у
е н
О
с! н
а л
с! 2
н а
а н
л т
и е
а ь
Т ей
н а
ю
р е
ь
с у
р
а л е
ш
ст
X
а
о о.
а н
н
е
г р
А
о.
А
^
П5 Ш
О ш
Рисунок 8 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах с высоким средним уровнем дохода на душу населения,
2001-2019 гг.
180 160 140 120 100 80 60 40 20 0
т Й ■
■
т ^т г- ь
II
нг 1 ^ *
1-Ц
1_1 1111111111111
Э
е с! а л г н а
ш
ОС а н .0 ОС н н ОС
и а н и а а
с! н И н ос ь т с и ^ и п п н е ста и ста и ^ ю >•
а и р и е
с л и 0 А х с! а Т ю з > о
с е
Э
р а
с! а
Рисунок 9 - Интегрированная оценка устойчивости природного капитала в странах с низким средним и низким уровнем дохода на душу населения, 2001-2019 гг.
В половине стран с высоким уровнем дохода устойчивость природного капитала снизилась и продолжает падение. Аналогичная ситуация наблюдается и среди государств со средним высоким доходом, а также среди стран с низким средним и низким доходом.
Пандемия коронавируса, с одной стороны, оказалась самым серьезным с начала тысячелетия испытанием на прочность как для национальных экономик, так и для глобального народного хозяйства, серьезно переформатировав популярные в допандемийные времена представления об экономической устойчивости, стабильности роста и эффективности транснациональных производственно-распределительных структур (Абдрахимов, Анпилов, 2020).
С другой стороны, имеющиеся макроэкономические показатели развития стран в период пандемии (обусловившей шоковое экономическое падение в 2020 г. и стремительное восстановление позиций в ряде стран в 2021 г.) позволяют нам уже сейчас сделать выводы, подтверждающие адекватность предложенной методики оценки устойчивости природного капитала стран мира.
Однако стоит отметить, что аналогизировать негативные последствия пандемийных ограничений для национальных экономик с достижением последних в сфере устойчивости природного капитала полностью не представляется корректным по ряду причин.
Во-первых, это произошло из-за неэкономического характера самого пандемического шока, его причины исходили не из саморазрушения глобальной экономики или достижения пределов глобализации. Никакого принципиального изменения государственной экономической модели в пользу устойчивости и стабильности роста (кроме как в выступлениях политиков и экспертов) не наблюдалось, поэтому говорить о старте полноценного фазового перехода к модели эко-лого-экономической устойчивости не представляется возможным.
Во-вторых, пандемия коронавируса, ставшая мировым шоком в 2020 г., довольно быстро отошла на второй план - многие государства смогли адаптироваться к новым условиям глобальной экономики (мирохозяйственные связи не были разрушены, а лишь трансформированы в результате пандемийных ограничений), восстановить значения макроэкономических показателей уже в 2021 г. и полны оптимизма улучшить собственные достижения в текущем временном периоде.
Несмотря на многочисленность публикаций об улучшении состояния окружающей среды в условиях пандемии1 (впрочем, равно как и об ухудшении2), в контексте проведенного нами исследования маловероятны улучшения оценок предикторов устойчивости экологического капитала (сокращение выбросов углекислого газа сопровождается падением ВВП в большинстве стран мира, доля природных ресурсов в его формировании с учетом сокращения других отраслей в структуре хозяйства может даже вырасти, энергоемкость и водоемкость ВВП также не продемонстрируют положительной динамики в условиях экономической паники; предприятия, скорее всего, будут намного меньше инвестировать в природоохранную деятельность и заморозят текущие экологические проекты).
В сбалансированной модели устойчивой экономики все отрасли и рынки должны функционировать в соответствии с принципами экологически чистого экономического развития, а корпоративная экологическая социальная ответственность - это ключевая философия долгосрочной миссии и стратегии развития финансовых институтов и других хозяйствующих субъектов.
В обществе, которое в рамках сбалансированной модели устойчивого развития является выражением среды своего проживания, также происходят определенные трансформации, например, разделение работы и улучшение баланса между профессиональной деятельностью и личной жизнью, борьба с системным неравенством, измерение благосостояния с учетом реальных условий окружающей среды, укрепление человеческого и социального капитала, культуры и ценностей потребления.
Условия справедливости и экологические ограничения в совокупности означают установление равных долей на душу населения в рамках экологического предела, приближающегося к устойчивому уровню (Meyer, 2004).
Лимиты должны быть установлены для добычи дефицитных невозобновляемых ресурсов, выбросов отходов (особенно токсичных и опасных), использования «ископаемых» источников
1 Беркова А. Как пандемия коронавируса повлияла (и повлияет в будущем) на экологию: 5 вещей, которые нужно знать [Электронный ресурс] // Правила жизни. 2020. 24 март. URL: https://www.pravilamag.ru/articles/165ll3-kak-pandemiya-koronavirusa-povliyala-i-povliyaet-v-budushchem-na-ekologiyu-5-veshchey-kotorye-nuzhno-znat/ (дата обращения: 21.03.23); Крендюкова А. Непредсказуемая обстановка [Электронный ресурс] // Русское географическое общество. URL: https://www.rgo.ru/ru/article/nepredskazuemaya-obstanovka (дата обращения: 20.03.21); Свешникова А., Соболевская А. Экология и пандемия: позитивные и негативные последствия COVID-19 для окружающей среды - разбираем факты и мифы [Электронный ресурс] // к-ФОМ. URL: https://covid19.fom.ru/post/ekologiya-i-pandemiya (дата обращения: 20.03.21).
2 Ермаченков И. Меньше углекислого газа, больше пластика: как пандемия повлияла на экологию [Электронный ресурс] // ТАСС. URL: https://tass.ru/obschestvo/10834849 (дата обращения: 21.03.23).
подземных вод и добычи возобновляемых ресурсов. Необходимо создать эффективные механизмы для достижения целевых показателей в рамках этих ограничений и в дальнейшем интегрировать их в убедительную экономическую основу.
Странам, как было показано выше, вне зависимости от достигнутого ими уровня благосостояния, необходимо создавать новую экологическую макроэкономику, в которой долгосрочная стабильность больше не зависит от неуклонного роста потребления, что потребует изменений в конфигурации ключевых переменных.
Устойчивая макроэкономика в сбалансированной модели должна быть экологически и социально грамотной, чтобы покончить с отделением ее от общества и окружающей среды. Первым шагом в достижении этого должна стать реформа национальной системы учета, чтобы то, что мы измеряем, было приведено в большее соответствие с тем, что действительно важно (интеграция экологических переменных в национальные счета и отказ от «фетишизации» ВВП).
Существенной предпосылкой устойчивого развития является освобождение людей от пагубной привычки потребительства, а также предоставление возможностей для устойчивой и полноценной жизни. По этой причине потребуются структурные изменения, ликвидирующие порочные стимулы непродуктивной конкуренции за статус, создающие структуры, обеспечивающие людям возможность для процветания менее материалистичными способами.
Достижение этого означает поиск новых способов удовлетворения желаний и устремлений, которые сейчас реализуются посредством товара. Преимущества с точки зрения процветания, вероятно, будут более существенными. Менее материалистическое общество повысит удовлетворенность жизнью каждого отдельного индивида, более равноправное общество снизит важность статусных благ. Экономика, слабее ориентированная на потребление, улучшит баланс между работой и личной жизнью людей. Увеличение инвестиций в общественные блага обеспечит долгосрочную отдачу от национального процветания.
Без глобальных структурных изменений маловероятно, что предприятия, отдельные лица или правительства примут участие в необходимом переходе к сбалансированной модели устойчивой и конкурентной экономики. Предприятие ограничено производительностью в условиях краткосрочных инвестиций, люди - социальной логикой потребительства, правительство пытается преодолеть противоречия между перспективами сиюминутной выгоды и долгосрочным видением национального прогресса. Пока экономическая стабильность зависит от роста потребления, даже в самых богатых странах правительства будут склонны отдавать предпочтение условиям развития, не связанным с повышением устойчивости народного хозяйства.
Список источников:
Абдрахимов В.З., Анпилов С.М. Зависимость экологии от пандемии // Основы экономики, управления и права. 2020. № 6 (25). С. 32-37. https://doi.org/10.24411/2305-8641-2020-10015.
Белая М.Л. Природный капитал в современной экономике // Вестник Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. 2016. № 2 (86). С. 59-68.
Мальтус Т.Р. Опыт о законе народонаселения. М., 2007. 461 с.
Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. М., 2007. 954 с.
Arrow K., Bolin B., Costanza R., Dasgupta P., Folke C., Holling C.S., Jansson B.-O., Levin S., Maler K.-G., Perrings Ch., Pimentel D. Economic Growth, Carrying Capacity, and the Environment // Environment and Development Economics. 1996. Vol. 1, iss. 1. Р. 104-110. https://doi.org/10.1017/s1355770x00000413.
Ayesha A., Kashif M. Effect of Economic Growth, Trade Openness, Urbanization, and Technology on Environment of Selected Asian Countries // Journal of Economic Analysis & Policy. 2004. Vol. 3, iss. 2. Р. 1-24.
Ayong Le Kama A., Schubert K. Growth, Environment and Uncertain Future Preferences // Environmental and Resource Economics. 2004. Vol. 28, iss. 1. Р. 31-53. https://doi.org/10.1023/b:eare.0000023820.15522.a4.
Brock W., Taylor S. Economic Growth and the Environment: A Review of Theory and Empirics // Handbook of Economic Growth. Elsevier, 2005. Р. 1749-1821. https://doi.org/10.1016/s1574-0684(05)01028-2.
Ederington J., Levinson A., Minier J. Trade Liberalization and Pollution Havens. Cambridge, 2004. 31 р. https://doi.org/10.3386/w10585.
Halkos G., Paizanos E. Exploring the Effect of Economic Growth and Government Expenditure on the Environment. Volos, 2014. 20 р.
Hotelling H. The Economics of Exhaustible Resources // Journal of Political Economy. 1931. Vol. 39, iss. 2. Р. 137-175. https://doi.org/10.1086/254195.
Jevons S. The Coal Question: An Inquiry Concerning the Progress of the Nation and the Probable Exhaustion of Our Coal Mines. New York, 1865. 377 р.
Kuznets S. Modern Economic Growth: Rate, Structure, and Spread. New Haven, 1966. 529 р.
López R., Galinato G., Islam A. Fiscal Spending and the Environment: Theory and Empirics // Journal of Environmental Economics and Management. 2011. Vol. 62, iss. 2. Р. 180-198. https://doi.org/10.1016/jjeem.2011.03.001.
Mesagan E. Economic Growth and Environment Nexus: The Role of Foreign Direct Investment // A Research Journal on Contemporary Issues and Development. 2015. Vol. 3, iss. 4. Р. 44-52.
Meyer A. Briefing: Contraction and Convergence // Proceedings of the Institution of Civil Engineers - Engineering Sustaina-bility. 2004. Vol. 157, iss. 4. Р. 189-192. https://doi.org/10.1680/ensu.2004.157A189.
Stiglitz J.E. Growth with Exhaustible Natural Resources: Efficient and Optimal Growth Paths // Review of Economic Studies. 1974. Vol. 41. Р. 123-137. https://doi.org/10.2307/2296377.
References:
Abdrakhimov, V. Z. & Anpilov, S. M. (2020) Ecological Dependence on Pandemic. Economy, Governance and Lave Basis. (6 (25)), 32-37. Available from: doi:10.24411/2305-8641-2020-10015. (In Russian).
Arrow, K., Bolin, B., Costanza, R., Dasgupta, P., Folke, C., Holling, C.S., Jansson, B.-O., Levin, S., Maler, K.-G., Perrings, Ch. & Pimentel, D. (1996). Economic Growth, Carrying Capacity, and the Environment. Environment and Development Economics. 1 (1), 104-110. Available from: doi:10.1017/s1355770x00000413.
Ayesha, A. & Kashif, M. (2004). Effect of Economic Growth, Trade Openness, Urbanization, and Technology on Environment of Selected Asian Countries. Journal of Economic Analysis & Policy. 3 (2), 1-24.
Ayong Le Kama, A. & Schubert, K. (2004). Growth, Environment and Uncertain Future Preferences. Environmental and Resource Economics. 28 (1), 31-53. Available from: doi:10.1023/b:eare.0000023820.15522.a4.
Belaya, M. L. (2016) Prirodnyi kapital v sovremennoi ekonomike [Natural Capital in the Modern Economy], Vestnik Rossiis-kogo ekonomicheskogo universiteta imeni G,V, Plekhanova, (2 (86)), 59-68. (In Russian).
Brock, W. & Taylor, S. (2005). Economic Growth and the Environment: A Review of Theory and Empirics. In: Handbook of Economic Growth. Elsevier, 1749-1821. Available from: doi:10.1016/s1574-0684(05)01028-2.
Ederington, J., Levinson, A. & Minier, J. (2004). Trade Liberalization and Pollution Havens. Cambridge. 31 р. Available from: doi: 10.3386/w10585.
Halkos, G. & Paizanos, E. (2014). Exploring the Effect of Economic Growth and Government Expenditure on the Environment. Volos. 20 р.
Hotelling, H. (1931). The Economics of Exhaustible Resources. Journal of Political Economy. 39 (2), 137-175. Available from: doi:10.1086/254195.
Jevons, S. (1865). The Coal Question: An Inquiry Concerning the Progress of the Nation and the Probable Exhaustion of Our Coal Mines. New York. 377 р.
Kuznets, S. (1966). Modern Economic Growth: Rate, Structure, and Spread. New Haven. 529 р.
López, R., Galinato, G. & Islam, A. (2011). Fiscal Spending and the Environment: Theory and Empirics. Journal of Environmental Economics and Management. 62 (2), 180-198. Available from: doi:10.1016/j.jeem.2011.03.001.
Mal'tus, T. R. (2007) Opyt o zakone narodonaseleniya [Experience about the Law of Population]. Moscow. 461 р. (In Russian).
Mesagan, E. (2015). Economic Growth and Environment Nexus: The Role of Foreign Direct Investment. A Research Journal on Contemporary Issues and Development. 3 (4), 44-52.
Meyer, A. (2004). Briefing: Contraction and convergence. Proceedings of the Institution of Civil Engineers - Engineering Sustainability. 157 (4): 189-192. Available from: doi:10.1680/ensu.2004.157.4.189.
Rikardo, D. (2007) Nachala politicheskoi ekonomii i nalogovogo oblozheniya [The Beginnings of Political Economy and Taxation]. Moscow. 954 р. (In Russian).
Stiglitz, J. E. (1974). Growth with Exhaustible Natural Resources: Efficient and Optimal Growth Paths. Review of Economic Studies. 41, 123-137. Available from: doi:10.2307/2296377.
Информация об авторе Д.Г. Иванова - кандидат экономических наук, доцент Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), Ростов-на-Дону, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=807093
Information about the author D.G. Ivanova - PhD in Economics, Associate Professor, Rostov State University of Economics (RSUE), Rostov-on-Don, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=807093
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 06.04.2023; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 27.04.2023; Принята к публикации / Accepted for publication 30.05.2023.
