CC BY
22
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2010. № 6
П.А. Патрон1,
канд. экон. наук, ассистент кафедры политической экономии экономического
ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова
ПРИОРИТЕТЫ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ:
УРОКИ КРИЗИСА
Статья посвящена изучению влияния глобального финансового кризиса на проведение эффективной макроэкономической политики. Выявлены особенности макроэкономической политики в докризисный период, показана неполнота теоретических предпосылок, на которых базировались все принимавшиеся ранее решения, раскрыто авторское видение возможных путей совершенствования инструментов и механизмов макроэкономического регулирования.
Ключевые слова: макроэкономическая политика, экономический рост, финансовый кризис, инфляция.
The paper covers the impact of global financial crisis on effective macroeco-nomic policy implementation. The features of macroeconomic policy in the pre-crisis period are revealed to substantiate the imperfections of the theoretical assumptions underlying all the regulatory decisions for that period. The author then suggest the possible ways of improvement of the instruments and mechanisms of macroeconomic regulation.
Key words: macroeconomic policy, economic growth, financial crisis, inflation.
Текущий глобальный финансовый и экономический кризис показал, что господствующая ныне макроэкономическая парадигма не позволяет найти объяснения и предсказать появление подобных событий. В настоящий момент остро созрела необходимость провести переоценку существующих теоретических предпосылок, которые лежат в основе современного макроэкономического регулирования.
До кризиса большинство макроэкономистов полагали, что у кредитно-денежной политики должна быть только одна цель — достижение низких темпов инфляции и только один инструмент — ставка рефинансирования. Предполагалось, что при низкой инфляции разрыв между фактическим и потенциальным ВВП будет минимальным и стабильным. Считалось также, что фискальная политика должна играть второстепенную роль, так как политическая конъюнктура очень часто резко ограничивает ее эффективность.
1 Патрон Пётр Анатольевич, тел.: + 7 (495) 939-57-21; e-mail: p.a.patron@gmail.com
23
Разберем все эти предпосылки подробнее и покажем, почему они оказались неправильными и каким образом нужно изменить текущую парадигму проведения макроэкономической политики.
Единственная цель — стабильная инфляция
Поддержание стабильной и низкой инфляции представлялось важнейшей, если не единственной функцией центральных банков. Это отражало интересы представителей центральных банков, стремившихся снизить темпы инфляции с высоких уровней 1970-х гг. Теоретическим же обоснованием инфляционного таргетирования служила экономическая модель новых кейнсианцев. В данной модели постоянная инфляция представляла собой оптимальное решение, при котором разрыв между потенциальным и фактическим ВВП не существовал, что означало наиболее эффективное использование ресурсов в экономике2.
Таким образом, если высшие должностные лица были нацелены на стимулирование экономической активности, то наилучшим способом ее обеспечения являлось поддержание стабильно низких темпов инфляции. Это должно было оставаться верным и тогда, когда экономика подвергалась влиянию «духа жизнерадостности» (animal spirits)3, изменениям потребительских предпочтений, цен на энергоносители, технологическим шокам.
На практике же очень малое количество центральных банков принимали во внимание только инфляцию как таковую. Большинство из них применяли «гибкое инфляционное таргетирова-ние», которое предполагало возврат инфляции к первоначальному уровню не мгновенно, а через какое-то время. Банки позволяли смещаться текущему уровню инфляции под воздействием внешних шоков, при этом предполагалось, что инфляционные ожидания населения оставались неизменными.
Существовало всеобщее согласие, что инфляция должна быть не только стабильной, но и очень низкой (многие центральные банки выбрали целевой уровень около 2% в год)4. Одновременно с этим шла дискуссия о возможности попадания в ловушку ликвидности: при низких темпах инфляции номинальная процентная ставка также остается на достаточно низком уровне, что оставляет очень ограниченные возможности для дальнейшего снижения процентных ставок при проведении расширительной кредитно-денежной политики. Однако опасность низких процентных ставок оценива-
2 Blanchard O., Gali J. Real Wage Rigidities and the New Keynesian Model // J. of Money, Credit, and Banking. 2007. Vol. 39. N 1. Supplement. P. 36—65.
3 Термин Дж. М. Кейнса
4 Romer D., Romer Ch. The Evolution of Economic Understanding and Postwar Stabilization Policy in Rethinking Stabilization Policy. Kansas City, 2002.
лась как незначительная, так как центробанки могли в любой момент увеличить темпы роста денежной массы, что в свою очередь повысило бы темп инфляции. В результате этого инфляционные ожидания населения также возросли бы, что повлекло бы за собой падение ожидаемых реальных процентных ставок и вызвало бы всплеск текущей экономической активности5.
Ловушки ликвидности во времена Великой депрессии, сочетавшие в себе дефляцию и низкие номинальные процентные ставки, казались отражением неправильных решений, которых с легкостью можно было бы избежать в нынешние времена. Например, японский опыт 1990-х гг. с применением нулевых процентных ставок, дефляцией и затянувшимся кризисом считался результатом нежелания и неспособности ЦБ Японии увеличивать темпы роста денежной массы в сочетании с неэффективными действиями японского правительства6.
Один инструмент — процентная ставка
Кредитно-денежная политика со временем все больше стала концентрироваться на использовании учетной процентной ставки, т.е. на использовании такой ставки краткосрочного межбанковского кредитования, на которую центральный банк мог активно воздействовать, проводя операции на открытом рынке.
В основе данного суждения лежали две основные предпосылки. Во-первых, считалось, что эффективнее осуществлять кредитно-денежную политику через механизм процентных ставок, а не с помощью прямого воздействия на количество денег, находящихся в обращении в конкретный момент в экономике. Во-вторых, краткосрочные и долгосрочные процентные ставки были связаны между собой принципами арбитражной торговли, т.е. долгосрочные процентные ставки представляли собой не что иное, как среднее арифметическое взвешенных по риску краткосрочных процентных ставок. Таким образом, стоило регулировать только краткосрочные процентные ставки, а долгосрочные должны были измениться с течением времени вслед за ними. Причем при регулировании процентных ставок необходимо было пользоваться четким, прозрачным и предсказуемым правилом, например правилом Тейлора7, которое представляло текущую учетную процентную ставку как
5 Eggertsson G., Woodford M. The Zero Bound on Interest Rates and Optimal Monetary Policy // Brookings Papers on Economic Activity. 2003. N 1. P. 139—233.
6 Bernanke B., Reinhart V., Sack B. Monetary Policy Alternatives at the Zero Bound: An Empirical Assessment // Brookings Papers on Economic Activity. 2004. N 2. P. 1—100.
7 Taylor J.B. Discretion versus Policy Rules in Practice // Carnegie-Rochester Conference Series on Public Policy. 1993. Vfol. 39. P. 195—214. (Само правило формулируется на с. 202.)
зависимую от нынешней экономической ситуации переменную. Вмешательство же больше чем на одном рынке рассматривалось как непоследовательное и ненужное.
Приняв во внимание вышеперечисленные предпосылки, можно сделать вывод, что регулированию финансовой деятельности не уделялось большого внимания. Исключение делалось для банков (в частности, коммерческих банков), так как они рассматривались как особый канал проведения кредитно-денежной политики через величину обязательных банковских резервов и, следовательно, общий объем банковского кредитования. Также особое внимание уделялось механизму превращения ликвидности (сбережения до-мохозяйств трансформируются в инвестиции фирм благодаря выданным кредитам), который делает каждый банк уязвимым для «набега» вкладчиков. Таким образом обосновывалась необходимость существования системы страхования вкладов и традиционная роль центрального банка как основного и главного кредитора. К сожалению, остальная часть финансовой системы, как показали недавние события, регулировалась недостаточно скрупулезно и эффективно.
Ограниченная роль фискальной политики
После окончания Великой депрессии и публикации трудов Дж.М. Кейнса фискальная политика рассматривалась как основной инструмент макроэкономического регулирования. В 1960-х и 1970-х гг. бюджетно-налоговая и монетарная политика имели примерно одинаковое значение, однако в последующие два десятилетия первая стала уступать пальму первенства последней. Причин тому было несколько:
— во-первых, существовало представление о сравнительной неэффективности фискальной политики, базировавшееся на выводах из теоремы эквивалентности Д. Рикардо;
— во-вторых, монетарная политика поддерживала стабильный и минимальный разрыв в ВВП, причем активно развивающиеся финансовые рынки только увеличивали ее эффективность. В такой ситуации необходимость использовать второй инструмент сама собой устранялась;
— в-третьих, в развитых странах формировалась тенденция к стабилизации и постепенному снижению объемов государственного долга, а в развивающихся странах ограниченность объемов заимствований лимитировала и возможность проведения контрциклической бюджетно-налоговой политики;
— в-четвертых, временные лаги при разработке и применении фискальной политики в сочетании с короткими периодами рецессий
означали, что принятые меры, скорее всего, окажут несвоевременный эффект на экономику;
— в-пятых, фискальная политика была в большей степени подвержена политическим или предвыборным циклам, нежели монетарная.
Конечно же, несмотря на все указанные причины, дискреционная фискальная политика активно использовалась и в процессе преодоления сильных шоков (таких, как японский кризис 1990-х гг.), и в период «обычных» циклических рецессий. Хотя во времена экономического роста все громче начинали звучать призывы к финансовому благоразумию, и даже в среднесрочном периоде для развивающихся экономик наиболее предпочтительным решением считалось укрепление системы автоматических стабилизаторов и отказ от дискреционных мер.
Из-за того что игнорировалась роль финансового посредничества как важнейшей составляющей современной экономики, регулирование и надзор были направлены лишь на поддержание стабильности отдельных институтов и преодоление провалов рынка, возникающих ввиду асимметрии информации, чрезмерных государственных гарантий и т.д., тогда как системная макроэкономическая составляющая не принималась в расчет.
Также не уделялось должного внимания показателям достаточности капитала и отношения объема кредитов к собственным средствам банка как инструментам контрциклической макроэкономической политики. Напротив, учитывая всеобщие тенденции к ослаблению регулирования финансовых рынков, использование пруденциального регулирования для сглаживания макроэкономических циклов рассматривалось как нежелательное вмешательство в их функционирование.
Относительно слабые колебания темпов роста ВВП и инфляции в наиболее развитых странах считались обусловленными проводимой макроэкономической политикой (хотя некоторые исследователи полагают, что этот процесс начался намного раньше 1980-х гг., когда в практику вошли вышеназванные инструменты регулирования, и был лишь временно прерван шоками 1970-х гг.)8. Уменьшение волатильности экономических циклов связывалось с улучшенными системами управления товарно-материальными запасами, а также с увеличением производительности труда и торговой интеграцией Индии и Китая в мировое экономическое пространство.
8 Blanchard O., Simon J. The Long and Large Decline in U.S. Output Volatility // Brookings Papers on Economic Activity. 2001. N 1. P. 135—164; Stock J., Watson M. Has the Business Cycle Changed and Why? // NBER Macroeconomics Annual / Ed. by M. Gertler and K. Rogoff. Cambridge, 2002.
Однако политика таргетирования инфляции и создание устойчивых ожиданий населения о будущем уровне инфляции благодаря прозрачным действиям центральных банков сыграли значительную роль в уменьшении воздействия внешних негативных шоков на экономику. Кроме того, эффективные действия во время биржевого краха 1987 г., коллапса фонда LTCM и банкротства высокотехнологичных компаний доказали на практике, что монетарная политика способна справляться и с финансовыми последствиями резкого обесценивания определенных видов активов.
Таким образом, к середине 2000-х гг. действительно ни у кого не возникало сомнений, что сложившаяся система макроэкономического регулирования способна обеспечивать стабильность всей экономики.
Уроки кризиса
Темп базовой инфляции был стабилен в большинстве развитых экономик до начала кризиса, соответственно теоретические выводы о том, что если стабилизировать один ключевой показатель, то все остальные последуют за ним, не оправдались.
Инфляция — даже базовая инфляция — может быть стабильной, но разница между фактическим и потенциальным ВВП может варьироваться. Следовательно, взаимосвязь инфляции и экономической активности намного сложнее, чем описывается в моделях, используемых в настоящее время для прогнозирования экономики. В докризисных 2000-х гг. и инфляция, и разрыв ВВП были стабильны, но цены на определенные виды активов, кредитные показатели или структура самого ВВП сильно изменялись (например, наблюдался чрезвычайно высокий объем инвестиций в жилищное строительство, слишком высокий уровень текущего потребления и большой дефицит платежного баланса) и впоследствии спровоцировали кризисные явления в мировой экономике.
Низкий уровень инфляции, к которому стремились все центральные банки мира, не позволил им принять эффективные антикризисные меры. В начале 2008 г., когда совокупный спрос рухнул, все центральные банки быстро понизили учетные ставки процента почти до нуля, но номинальная нулевая процентная ставка уже не позволила им продолжить снижение. Если судить по расчетам, основанным на правиле Тейлора, Федеральной резервной системе (ФРС) США следовало бы уменьшить учетную процентную ставку дополнительно на 3—5%. Сейчас с уверенностью можно утверждать, что мировая экономика избежит дефляционной ловушки, но более высокий уровень инфляции и более высокие номинальные процентные ставки в начале кризиса позволили бы провести более
эффективную антикризисную политику, тем самым уменьшив падение ВВП и сняв чрезмерную нагрузку на государственные бюджеты всех стран, затронутых кризисом9.
Финансовые посредники важны
Рынки строго сегментированы, многие инвесторы работают только на определенных рынках, но все они связаны с помощью арбитража. Когда инвесторы уходят с определенного рынка, на нем наблюдается сильное падение цен, но оно не распространится с помощью арбитража на другие рынки. Подобное произошло и с процентными ставками во время кризиса. Центральные банки, принимая определенные виды активов в качестве залога под выдаваемые кредиты или осуществляя операции на открытом рынке, воздействовали на доходность отдельных видов активов, и учетная ставка процента переставала быть эффективным инструментом макроэкономической политики, так как принцип арбитража процентных ставок переставал работать.
Другая проблема, вскрытая кризисом, состоит в образовании «пузырей» на рынке активов, которые по спекулятивным причинам приводят к росту цен значительно выше фундаментальных величин. Последствия кризиса наглядно показывают, что обнаружение и предотвращение развития подобных «пузырей» будет обходиться экономике намного дешевле, чем устранение их последствий.
Бюджетно-налоговая политика — важный инструмент
макроэкономического регулирования
Когда монетарная политика исчерпала свои возможности по расширению денежной массы и стимулированию экономики, правительствам многих стран пришлось прибегнуть к фискальной политике. Причем на начальных стадиях все эксперты оценивали данную рецессию как затяжную, поэтому было очевидно, что у бюджетно-налогового стимулирования будет достаточно времени, чтобы произвести положительное воздействие на экономику, несмотря на временные лаги. Однако период, потребовавшийся для разработки и применения определенных мер фискальной политики (даже несмотря на экстраординарные условия), все равно был весьма значительным. Пакет стимулирования экономики США был принят в феврале 2009 г. — почти через год после начала кризиса, и только половина средств из общего пакета финансирования была потрачена до конца 2009 г.10
9 Williams J. Heeding Daedalus: Optimal Inflation and the Zero Lower Bound // Brookings Papers on Economic Activity. 2009. Fall.
10 www.recovery.org
Важным моментом для применения фискального стимулирования в необходимом объеме оказался низкий уровень долговой нагрузки. Развитые страны вошли в кризис с высокими уровнями долговой нагрузки и не могли себе позволить значительных фискальных мер. То же самое произошло и с рядом стран Восточной Европы, которые проводили проциклическую политику и сейчас вынуждены урезать государственные расходы и увеличивать налоги, несмотря на беспрецедентную рецессию.
Недостаток финансового регулирования также сыграл роль усилителя, который превратил падение цен на американском рынке недвижимости в США в мировой кризис. Ограниченный характер регулирования вынуждал банки создавать забалансовые фонды, для того чтобы увеличивать плечо и проводить все больший объем операций. С началом кризиса правила, гарантировавшие стабильность отдельных институтов, начали работать против стабильности всей системы в целом. Требуемые от банков минимальные уровни достаточности капитала спровоцировали паническую распродажу проблемных активов и нехватку ликвидности.
В целом объяснение той видимой легкости, с которой при помощи регуляторов удавалось справляться со всеми предыдущими кризисами в течение двух последних десятилетий, лежит в самой природе этих явлений. Например, все понимали, насколько важна стабилизация ценовых ожиданий во время шоков предложения, поэтому действия регуляторов были эффективными во время повышения нефтяных цен в 2000-х гг. В то же время никто до конца не осознавал последствий взрыва «пузыря» на рынке недвижимости в Японии в 1980-х гг., поэтому процесс восстановления оказался довольно длительным; а заморозка рынков капитала стран Азии во время экономического кризиса 1997—1998 гг. рассматривалась как частная проблема развивающихся стран, не имеющая никакого отношения к развитым странам.
Таким образом, следует внести значительные коррективы в основные механизмы проведения макроэкономической политики по следующим направлениям:
— целевой уровень инфляции. Он должен быть повышен с нынешних 2% до 4%, что чревато проблемами возможного изменения структуры экономики из-за более активной индексации заработной платы, что усиливает инфляционные шоки и снижает эффективность монетарной политики. Тем не менее эти возможные потери могут быть меньше, нежели ущерб от меньшего пространства для маневра во время кризиса;
— сочетание монетарной и регулирующей политики. Как показал кризис, учетная процентная ставка не может регулировать проблемы чрезмерного левериджа и рисков, а также значительных отклоне-
ний цен определенных видов активов от фундаментальных показателей. Однако не стоит забывать и о других инструментах: если леверидж банков слишком велик, необходимо повысить коэффициенты достаточности капитала; если мало ликвидности в экономике, нужно ввести минимальные пределы ликвидности; чтобы понизить цены на недвижимость, надо снизить оценку их стоимости во время выдачи ипотечных кредитов и т.д.11 Эти инструменты могут оказаться более эффективными, нежели учетная ставка, в устранении определенных дисбалансов внутри финансовой системы и преодолении «мыльных пузырей» на рынках определенных активов. К тому же важным аргументом в их применении является тот факт, что низкая учетная ставка подталкивает инвесторов к поиску высоких доходностей, а следовательно, и значительных рисков, и только с помощью данных инструментов их аппетиты к риску могут быть ограничены.
Возникает вопрос о фактическом применении мер в условиях несовершенной системы регулирования. Что касается мер монетарной политики, они должны будут применяться по четко прописанному и заранее проработанному сценарию и обновляться на регулярной основе в целях максимизации их эффективности. Основной задачей в данном случае является нахождение баланса между тщательно разработанной системой, учитывающей минимальное изменение в системном риске, и подходом, основанным на простых в применении правилах и ясных показателях;
— координация между монетарными и регулирующими органами. Полемический накал (как в теоретическом, так и в реально-политическом плане) вокруг этого вопроса сложно переоценить. Возможно, центральный банк должен отвечать за оба аспекта этой деятельности, так как он обладает возможностью анализировать все макроэкономические показатели, а в некоторых странах (например, в России) даже непосредственно занимается банковским надзором. История с банкротством банка "Northern Rock" в Великобритании наглядно иллюстрирует те коммуникационные проблемы, которые возникают при существовании двух независимых регулирующих органов. Взаимозависимость левериджа и аппетита к риску и текущей кредитно-денежной политики составляет второй аргумент за передачу регулирующих функций центральному банку. В качестве аргументов против передачи подобных полномочий можно привести возможную более мягкую позицию центрального банка в борьбе с инфляцией, так как завышенные процентные ставки будут ухудшать его баланс, и меньшую прозрачность центрального банка из-за того, что, имея более расплывчатые цели,
11 The Role of Macroprudential Policy // A Discussion Paper, Bank of England. 2009. November.
тяжелее будет проследить целевое использование средств. И все же вариант централизации полномочий выглядит наиболее предпочтительным на современном этапе;
— таргетирование инфляции и политика валютных курсов. Центральные банки развивающихся стран почти не уделяли внимания управлению валютными курсами за исключением тех моментов, когда они затрагивали целевой показатель — инфляцию. Однако значительные флюктуации курса национальной валюты могут иметь существенное влияние на реальный сектор экономики и препятствовать его быстрому восстановлению. При быстром удорожании национальной валюты могут сильно пострадать отрасли национальной экономики, ориентированные на экспорт, причем их рост не будет таким же стремительным, когда курс национальной валюты восстановится на прежнем уровне. Также в случае, когда значительная доля контрактов внутри страны номинирована в иностранной валюте (или каким-либо образом тесно с ней коррелирует), резкое падение курса национальной валюты создаст значительные убытки на балансах компаний и может иметь негативные последствия для финансовой стабильности всей экономики в целом. Поэтому страны с малой открытой экономикой должны признать обеспечение стабильности валютного курса одной из своих важнейших задач наравне с инфляционным тарге-тированием. Конечно же, центральные банки не могут поддерживать фиксированный валютный курс путем валютной стерилизации и аккумуляции валютных резервов постоянно без каких-либо негативных последствий для национальной экономики. Например, постоянно высокий уровень инфляции в России объясняется положительным валютным балансом, почти фиксированным курсом рубля к доллару и вследствие этого — непрерывной необходимостью для центрального банка проводить стерилизацию валютной массы путем наращивания золотовалютных резервов. Покупка долларов сопровождается продажей рублей, что увеличивает денежную массу в экономике и подстегивает инфляцию;
— более строгая фискальная дисциплина. Она необходима для снижения уровней долговой нагрузки государства. Рецепт достаточно прост: в годы экономического подъема государственный бюджет должен сводиться с профицитом, а государственные расходы должны исполняться исходя из долгосрочных программ, которые будут учитывать циклический характер развития современной экономики. Годы подъема должны использоваться для снижения отношения государственного долга к ВВП страны, а не для финансирования больших объемов государственных закупок и налоговых субсидий различным отраслям экономики. Также довольно остро стоит проблема достоверности составления государ-
ственной отчетности. Необходимо, чтобы гарантии и внебюджетные операции учитывались при составлении проектов бюджета на будущие годы;
— предоставление ликвидности. Финансовый кризис вынудил центральные банки различных стран усилить традиционную роль кредиторов. Они начали предоставлять кредиты небанковским организациям (к примеру, ФРС США выделила кредит американскому страховщику АЮ) и участвовать напрямую (совершая покупки) и опосредованно (принимая определенные виды активов в форме залога) в рынках различных активов. Вопрос состоит в том, необходимо ли сохранить такую активную политику предоставления ликвидности и в посткризисный период. Подобный вариант развития событий кажется довольно привлекательным, так как при уходе институциональных инвесторов с рынка государство обладает уникальной возможностью их заменить. Против этой позиции есть два аргумента. Во-первых, отказ частных инвесторов от инвестиций может отражать проблемы с платежеспособностью. Таким образом, предоставление дополнительной ликвидности означает в данном случае, что государство берет на свой баланс рисковые активы с высокой вероятностью последующего банкротства. Во-вторых, при предоставлении такого рода ликвидности банки будут трансформировать краткосрочные депозиты в долгосрочные кредиты, ввиду чего их портфели станут терять ликвидность. Хотя данная угроза носит прежде всего психологический характер, так как банки становятся более уязвимыми для «набегов» вкладчиков, все же стоит учитывать стоимость предоставления дополнительной ликвидности государством, поскольку это может быть связано с получением иностранных займов или увеличением налоговых сборов.
Обе эти проблемы возможно решить, используя механизмы страхования и выдачи кредитов на сумму меньшую, чем стоимости обеспечения. Однако в посткризисное время стоит ограничить прямые государственные покупки, с тем чтобы не допустить увеличения доли государства в экономике. Проблемы также можно решить путем совершенствования системы регулирования, создав список активов, подходящих в качестве залога, и указав финансовым учреждениям доступ к дополнительной ликвидности с более строгими нормативами достаточности капитала и финансовой отчетности;
— улучшенная система автоматических стабилизаторов. Нужно различать две группы автоматических стабилизаторов:
• инструменты, которые самостоятельно изменяют объем собираемых налогов и трансфертов вследствие наступления новой фазы экономического цикла;
• правила, которые позволяют производить изменения в объемах налогов и трансфертов намеренно исходя из критических значений основных макроэкономических показателей.
3 ВМУ, экономика, № 6
33
Первый тип автоматических стабилизаторов состоит из прогрессивной системы налогообложения и существующих систем социального обеспечения (пенсий и различных видов пособий). Единственный способ увеличить их воздействие на макроэкономику — сделать прогрессивную шкалу налогообложения более крутой, а социальные выплаты более щедрыми. Однако такие решения должны основываться на гармонизации развития общества в целом, а не просто на решении задачи стабилизации экономики.
Второй тип стабилизаторов впервые был предложен еще в 1950-х гг. в трудах А. Филипса и Р. Масгрейва12, но их изучение продолжается до сих пор13. Со стороны системы налогообложения данный тип может включать временные налоговые льготы для малоимущих слоев населения в виде фиксированного налогового возмещения для физических лиц и предоставления налоговых кредитов для компаний. Со стороны государственных трансфертов возможна разработка временных дотаций для домохозяйств с низким уровнем дохода. Подобные налоги и трансферты должны активироваться, если определенный макроэкономический показатель падает ниже установленного уровня. Наиболее распространенный показатель — уровень ВВП на душу населения — рассчитывается со значительной задержкой, поэтому следует ориентироваться на показатели рынка труда, такие, как уровень занятости или безработицы.
Подводя итог всему вышеизложенному, можно сказать, что кризис выделил некоторые ошибки и в то же время вскрыл много нерешенных вопросов большого практического значения в макроэкономической политике применительно и к управлению кризисами, и к их предотвращению. Выльются ли эти аналитические находки в сдвиг парадигмы, пока неясно. Но как бы то ни было, изменение нашего мышления крайне желательно.
Список литературы
Bernanke B., Reinhart V., Sack B. Monetary Policy Alternatives at the Zero Bound: An Empirical Assessment // Brookings Papers on Economic Activity. 2004. N 2.
Blanchard O., Gali J. Real Wage Rigidities and the New Keynesian Model // J. of Money, Credit, and Banking. 2007. Vol. 39. N 1. Supplement.
Blanchard O., Simon J. The Long and Large Decline in U.S. Output Volatility // Brookings Papers on Economic Activity. 2001. N 1.
12 Phillips A. W. Stabilization Policy in a Closed Economy // Economic J. 1954. Vol. 64. P. 290—323; Musgrave R.A. The Theory of Public Finance. N.Y., 1959.
13 Seidman L. Automatic Fiscal Policies to Combat Recessions. N.Y., 2003; Elmendorf D. Implementation Lags of Fiscal Policy: Presentation at the FAD/RES Conference on Fiscal Policy. 2009. June; Feldstein M. How to Avert a Recession // The Wall Street J. 2007. 5th December.
Eggertsson G., Woodford M. The Zero Bound on Interest Rates and Optimal Monetary Policy // Brookings Papers on Economic Activity. 2003. N 1.
Elmendorf D. Implementation Lags of Fiscal Policy: Presentation at the FAD/RES Conference on Fiscal Policy. 2009. June.
Feldstein M. How to Avert a Recession // The Wall Street J. 2007. 5th December.
Musgrave R..A. The Theory of Public Finance. N.Y., 1959.
PhillipsA.W. Stabilization Policy in a Closed Economy // Economic J. 1954. Vol. 64.
Romer D., Romer Ch. The Evolution of Economic Understanding and Postwar Stabilization Policy in Rethinking Stabilization Policy. Kansas City, 2002.
Seidman L. Automatic Fiscal Policies to Combat Recessions. N.Y, 2003.
Stock J., Watson M. Has the Business Cycle Changed and Why? // NBER Macroeconomics Annual / Ed. by M. Gertler and K. Rogoff. Cambridge, 2002.
Taylor J.B. Discretion versus Policy Rules in Practice // Carnegie-Rochester Conference Series on Public Policy. 1993. Vol. 39.
The Role of Macroprudential Policy // A Discussion Paper, Bank of England. 2009. November.
Williams J. Heeding Daedalus: Optimal Inflation and the Zero Lower Bound // Brookings Papers on Economic Activity. 2009. Fall.
