CC BY
156
УДК 343.125 DOI 10.24411/2073-0454-2019-10336
ББК 67.410.2 © А.А. Шишков, 2019
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
ПРИОБРЕТЕНИЕ ЛИЦОМ СТАТУСА ПОДОЗРЕВАЕМОГО: НЕКОТОРЫЕ НЕРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЗАКОНА
Андрей Альбертович Шишков, профессор кафедры уголовного процесса, кандидат юридических наук, доцент Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: aashishkov@yandex.ru
Аннотация. Поднимается вопрос, возможно ли признать человека подозреваемым при его фактическом отсутствии. С этой целью автор подробно анализирует основания признания лица подозреваемым. Формулируется вывод, что существующий механизм наделения лица статусом подозреваемого при его фактическом отсутствии не способен учесть все возможные ситуации, возникающие при расследовании преступлений. Предлагается расширить круг оснований признания лица подозреваемым. Также в статье обсуждается вопрос о процессуальном положении задержанного подозреваемого в случае его освобождения из-под стражи. Высказано мнение о необходимости упростить процедуру изменения статуса подозреваемого при освобождении его из-под стражи по определенным основаниям.
Ключевые слова: основания признания подозреваемым, задержание подозреваемого, освобождение из-под стражи, розыск подозреваемого, процессуальные гарантии, меры пресечения.
ACQUISITION BY THE PERSON OF THE STATUS OF THE SUSPECTED: SOME UNSOLVED PROBLEMS OF THE LAW
Andrey A. Shishkov, professor of the department of criminal procedure, candidate of legal sciences associate professor Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) E-mail: aashishkov@yandex.ru
Annotation. The paper raises the question of whether it is possible to recognize a person as a suspect in his actual absence. To this end, the author analyzes in detail the grounds for the recognition of a person as a suspect. It is concluded that the existing mechanism of granting a person the status of a suspect in his actual absence is not able to take into account all possible situations arising in the investigation of crimes. It is proposed to expand the range of grounds for recognition of a person as a suspect. The article also discusses the procedural situation of a detained suspect in the event of his release from custody. The view was expressed that it was necessary to simplify the procedure for changing the status of a suspect when releasing him from custody on certain grounds.
Keywords: grounds for recognition as a suspect, detention of the suspect, release from custody, search of the suspect, procedural guarantees, preventive measures.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Шишков А.А. Приобретение лицом статуса подозреваемого: некоторые нерешенные проблемы закона. Вестник Московского университета МВД России. 2019; (6): 183—186.
Можно ли при отсутствии лица наделить его статусом подозреваемого? Ответ, казалось бы, очевиден. Тем не менее, иногда этот вопрос возникает при расследовании уголовных дел, возбужденных по факту преступления, как правило, в сфере предпринимательской деятельности, когда необходимо выяснить мнение самого лица о мотивах и обстоятельствах совершения тех или иных действий. Однако, по тем или иным причинам допросить лицо не представляется возможным, поскольку, как правило, оно уклоняется от явки, а потому возникает необходимость объявить его в розыск. Но по правилам уголовно-процессуального закона розыск возможен при условии придания лицу статуса подозреваемого или обвиняемого. При этом если с обвиняемым все предельно ясно: следо-
ватель при наличии достаточных доказательств в отсутствие лица выносит постановление о привлечении в качестве обвиняемого, после чего можно объявлять его в розыск, то с подозреваемым несколько сложнее. Попробуем разобраться.
Действующее законодательство признает лицо подозреваемым при наступлении четырех юридических фактов: а) если в отношении его возбуждено уголовное дело; б) либо оно задержано по подозрению в совершении преступления; в) либо к ему применена мера пресечения; г) либо лицо уведомлено о подозрении.
Такой перечень окончательно сформировался в июне 2007 г. после принятия ФЗ № 90-ФЗ, в результате чего появился четвертый способ наделения лица статусом подозреваемого. Данный закон предоставил
дознавателю право проводить полноценное расследование уголовных дел о преступлениях, совершенных в условиях неочевидности, без передачи в органы предварительно следствия. Таким образом, если уголовное дело возбуждено по факту, а в ходе производства дознания установлено лицо, причастное к его совершению, дознаватель мог воспользоваться именно этим механизмом придания лицу статуса подозреваемого.
При расследовании уголовных дел в форме предварительного следствия, способы появления подозреваемого остались без изменения. В нынешнем виде они были известны правоприменителю с 2001 г. еще во время действия УПК РСФСР.
Первое из таких оснований применяется по так называемым «очевидным преступлениям». Речь идет о случаях осуществления уголовного преследования в отношении конкретного лица, совершившего преступление, по которому и возбуждается уголовное дело. Процессуальным актом, свидетельствующим о появлении подозреваемого в этом случае, является постановление о возбуждении уголовного дела. Присутствие лица не обязательно, поэтому после возбуждения уголовного дела подозреваемого можно смело объявлять в розыск. Вместе с тем, надо помнить, что у подозреваемого есть право знать, в чем он подозревается и получить копию постановления о возбуждении уголовного дела, поэтому при появлении реальной возможности это требование закона необходимо выполнить.
Второе основание появления подозреваемого — лицо задержано по подозрению в совершении преступления. Здесь, в отличие от первого основания, присутствие лица, разумеется, обязательно. В противном случае эта мера процессуального принуждения не применяется.
При этом законодатель неоднозначно трактует момент приобретения лицом статуса подозреваемого. Когда следует считать лицо задержанным: с момента фактического задержания или после составления протокола задержания, т.е. процессуального оформления факта задержания. С одной стороны, закон говорит о том, что доставляется в орган дознания или к следователю уже подозреваемый, т.е. лицо, наделенное всеми правами, перечисленными в ст. 46 УПК. С другой, — определяя момент фактического задержания, закон называет лицо фактически лишенное свободы передвижения не подозреваемым, а лицом, подозреваемым в совершении преступления. Известно, что в отношении не каждого фактически задержанного и доставленного
в орган дознания или к следователю лица составляется протокол задержания. Кроме того, в момент фактического задержания лица не всегда имеется возбужденное уголовное дело, а, следовательно, и такого участника, как подозреваемый не может быть. В литературе имеются полярные суждения о моменте признания лица подозреваемым при его задержании, что также свидетельствует о нерешенности этого вопроса в законе.
Требует своего разрешения и вопрос процессуального положения задержанного подозреваемого в случае его освобождения из-под стражи. Сохраняет ли он статус подозреваемого в рамках расследуемого уголовного дела или является иным участником уголовного процесса, поскольку считается уже не задержанным.
Как показывает практика, подходы к разрешению вопроса о правовом положении лица, освобожденного из-под стражи по основаниям ст. 94 УПК, различаются. В одних случаях следователи считают, что лицо, освобожденное из изолятора временного содержания, автоматически утрачивает статус подозреваемого и отдельного процессуального документа, изменяющего правовое положение лица, для этого не требуется. В дальнейшем такие лица, например, допрашиваются в качестве свидетелей1. Другая позиция заключается в том, что освобожденное лицо будет иметь статус подозреваемого до тех пор, пока следователем не будет принято решение о прекращении уголовного преследования в отношении этого лица. Именно этот подход преимущественно и применяется в ходе расследования.
Напомним, что подозреваемый освобождается из-под стражи по постановлению следователя или дознавателя в трех случаях: 1) не подтвердилось подозрение в совершении преступления; 2) отсутствуют основания применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу; 3) задержание было произведено с нарушением ст. 91 УПК. Кроме этого, подозреваемый освобождается начальником изолятора временного содержания после истечения 48 часов, если не поступит постановление судьи о применении меры пресечения в виде заключения под стражу либо продления срока задержания.
Первое и третье основания освобождения подозреваемого из-под стражи по своей сути свидетельствуют о том, что лицо было задержано необоснованно или незаконно, следовательно, правовые последствия про-
1 Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 28 февраля 2018 г. № 3-П18.
цессуального решения, в силу общих положений УПК, не должны иметь юридической силы. Значит и подозреваемый свой статус должен утратить без дополнительного решения. Косвенно такой подход к статусу освобожденного из-под стражи лица сформулировал Конституционный Суд РФ. В частности, Суд отметил, что если подозреваемый освобождается по первому основанию (п. 1 ч. 1 ст. 94 УПК), то, тем самым, констатируется отсутствие достаточных данных даже для выдвижения подозрения, а постановление об освобождении фактически показывает непричастность лица к преступлению2.
Пожалуй, сложнее выглядит вопрос о статусе подозреваемого при его освобождении по второму основанию, т.е. когда не удалось применить меру пресечения в виде заключения под стражу. В этом случае, как бы считается, что подозрения о его причастности к совершению преступления существуют, и они вполне обоснованы и законны. И здесь Конституционный Суд РФ в указанном постановлении пояснил, что необходимо учитывать не только различия юридических оснований, в силу которых лицо является подозреваемым, в том числе оснований для задержания, но и дифференциацию оснований для освобождения подозреваемого из-под стражи. Само по себе такое освобождение, во всех случаях, не влечет автоматического прекращения статуса подозреваемого, снятие с лица подозрения в преступлении, а равно прекращение его уголовного преследования, т.е. процессуальной деятельности, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения в совершении преступления.
При определении правового статуса подозреваемого и обвиняемого, отмечает Конституционный Суд РФ, необходимо учитывать взаимосвязанные положения УПК, из которых следует, что процессуальная деятельность по изобличению подозреваемого в совершении преступления, — а задержание есть одно из проявлений этой деятельности, — может быть прекращена путем вынесения постановления о прекращении уголовного дела или постановления о прекращении уголовного преследования, если расследование продолжается.
Таким образом, Конституционный Суд, как представляется, сформулировал двойственную правовую позицию о порядке прекращения статуса подозреваемого при его освобождении из-под стражи. Этот порядок дифференцирован в зависимости от основания освобождения подозреваемого. По общему правилу освобожденное из-под стражи лицо остается в статусе
подозреваемого в процессе дальнейшего расследования уголовного дела до момента принятия следователем (дознавателем) решения о прекращении уголовного преследования лица или уголовного дела в целом путем вынесения соответствующего постановления. Однако, если основанием освобождения из-под стражи явилось не подтвержденное подозрение в совершении преступления (п. 1 ч. 1 ст. 94 УПК), то лицо фактически утрачивает статус подозреваемого с момента вынесения постановления об освобождении, а это, в свою очередь, накладывает на следователя обязанность оформить этот факт юридически, т.е. вынести еще одно постановление — постановление о прекращении уголовного преследования. Когда подозреваемый освобождается в связи с не подтверждением в подозрении, то это свидетельствует о его непричастности к совершению преступления, но в силу действующих положений закона единственным решением констатировать этот факт, при продолжающемся расследовании, может служить лишь постановление о прекращении уголовного преследования.
По сути, Конституционный Суд своей правовой позицией разделил непричастность подозреваемого к преступлению на фактическую непричастность и юридическую непричастность. Если лицо освобождается по п. 1 ч. 1 ст. 94 УПК (фактическая непричастность), то следующее решение в виде постановления о прекращении уголовного преследования должно следовать автоматически (юридическая непричастность). При освобождении по иным основаниям фактическая непричастность вообще может не возникнуть и лицо по-прежнему будет подозреваемым, а в дальнейшем, возможно, и обвиняемым.
Полагаем, что изложенная правовая позиция, разумеется, основанная на положениях УПК, не в полной мере отвечает современным тенденциям повышения процессуальных гарантий для лиц незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию. По сути, происходит дублирование процессуальных решений, что не отвечает требованию разумности сроков уголовного судопроизводства.
Возникает вопрос, зачем принимать еще одно процессуальное решение о непричастности лица к совер-
2 Постановление Конституционного Суда РФ от 21 ноября 2017 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений ст. 38 и 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Чен-ского» // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2018. № 1.
шению преступления, если уже принято решение, свидетельствующее об ошибке органов расследования в их версии о причастности лица к преступлению. Полагаем, вполне достаточно одного постановления об освобождении подозреваемого из-под стражи в связи с не подтверждением подозрения, чтобы считать лицо не причастным к совершению преступления, а соответственно, это должно стать еще одним основанием для возникновения права на реабилитацию.
Думаю, что такой подход должен распространяться и на случаи, когда лицо освобождается из-под стражи по третьему основанию, т.е. когда задержание было произведено с нарушением требований ст. 91 УПК. А если задержание лица было незаконным, то, в силу требований УПК, последствия должны признаваться не имеющими юридической силы.
Третий случай, когда лицо приобретает статус подозреваемого, —применение меры пресечения. Этот вариант придания лицу статуса подозреваемого с последующим объявлением его в розыск не совсем комфортный для этих целей, поскольку, во-первых, не все меры пресечения можно применить при отсутствии адресата, во-вторых, срок применения ограничен десятью сутками, которых, порой, не хватает для отыскания лица.
Напомним, что УПК разделяет понятия «избрание» и «применение» меры пресечения. Под избранием меры пресечения понимается принятие дознавателем, следователем, а также судом решения о мере пресечения в отношении подозреваемого, обвиняемого (п. 13 ст. 5). Применение же меры пресечения — это процессуальные действия, осуществляемые с момента принятия решения об избрании меры пресечения до ее отмены или изменения (п. 29 ст. 5). Получается, что вынесение уполномоченным должностным лицом постановления об избрании меры пресечения еще не наделяет лицо статусом подозреваемого; следовательно, чтобы следователь, дознаватель или суд могли осуществить определенные процессуальные действия по ее применению необходимо личное присутствие лица. Об этом в свое время Конституционный Суд РФ неоднократно высказывал свою позицию. Например, применение подписки о невыезде и надлежащем поведении Суд видит в получении от лица письменного обязательства не покидать место жительства без разрешения; в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя и в суд; иным путем не препятствовать производству по уголовному делу. Таким образом, без отобрания у лица, в отношении которого принято решение об избрании
указанной меры пресечения, письменного обязательства эта мера применяться не может3.
Относительно иных мер пресечения, то для их применения тоже необходимо присутствие лица, а в отдельных случаях, и его согласие. Пожалуй, исключением из этого правила является заключение под стражу, механизм применения которой допускает отсутствие лица (ч. 5 ст. 108 УПК). Однако этот механизм нивелируется тем что, во-первых, лицо должно быть уже обвиняемым, во-вторых, объявленным в международный и (или) межгосударственный розыск, в-третьих, ограниченностью срока ее применения в отношении подозреваемого.
Таким образом, третье основание появления в уголовном процессе подозреваемого путем применения меры пресечения не позволяет следователю решить задачу наделить фактически отсутствующее лицо процессуальным статусом, позволяющим объявить его в розыск.
Из всего вышесказанного следует вывод, что существующий механизм наделения лица статусом подозреваемого при его фактическом отсутствии не способен учесть все возможные ситуации, возникающие при расследовании преступлений, а значит, нуждается в совершенствовании.
Одним из путей решения этой проблемы могло бы стать расширение круга оснований признания лица подозреваемым. При этом важно, чтобы новое основание позволяло следователю, дознавателю принимать решение без личного присутствия лица, по аналогии с процедурой признания обвиняемым по правилам ст. 171 УПК. В такоем случае следователь, дознаватель мог бы выносить постановление о признании лица подозреваемым при наличии в уголовном деле доказательств о его причастности к совершению преступления. Кстати, в литературе и в советский период, и в современное время высказывались подобные предложения о дополнении оснований признания лица подозреваемым4. Однако законодатель пока не прислушивается к ним.
3 Определение Конституционного Суда РФ от 26 января 2010 г. № 66-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина А.В. Буйлова на нарушение его конституционных прав ст. 101 и 210 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
4 Короткий Н.Н. Процессуальные гарантии неприкосновенности личности подозреваемого и обвиняемого в стадии предварительного расследования. М., 1981. С. 29; Терегулова А.А. Правовое положение подозреваемого в уголовном процессе России: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2008; Пономаренко С.И., Пономаренко А.С. Процессуальные основы статуса подозреваемого // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 2-2. С. 697.
