CC BY
59
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2008. Вып. 11:2(27). С. 75-84
Принятие в юрисдикцию Московского Патриархата
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ РУССКОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ЦЕРКВИ
в Югославии в 1945 г.1 А.А. Кострюков.
к.и.н., к. богосл., с.н.с. ПСТГУ
В статье А.А. Кострюкова рассмотрены события 1945 г., связанные с принятием в Московский Патриархат клириков, ранее принадлежавших к Русской Зарубежной Церкви. Автором были исследованы документы архива Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, а также материалы периодической печати. Автор исследовал, как решался вопрос о клириках Зарубежной Церкви в Югославии, где их присоединением занимался епископ Сергий (Ларин). Автор попытался понять, почему в Югославии, в отличие от других стран, клирики РПЦЗ были приняты через покаяние.
17 мая 2007 г. было восстановлено единство между Московским Патриархатом и Русской Зарубежной Церковью. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Председатель Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей митрополит Лавр подписали Акт о каноническом общении и совершили божественную литургию в храме Христа Спасителя. Восьмидесятилетнее разделение двух частей русского Православия прекратилось.
Однако на протяжении долгого времени, когда с обеих сторон слышались в основном упреки и обвинения, об объединении многие думали иначе. Некоторые деятели РПЦЗ говорили, что объединение возможно только после покаяния Московской Патриархии в сотрудничестве с коммунистами и отрицании гонений на Церковь.
От представителей Московской Патриархии порой слышалось утверждение, что РПЦЗ должна каяться в грехе раскола и только таким путем единство может быть восстановлено. Крайности во взглядах, присущие представителям обеих сторон, приводили к тому, что от переходящих в другую юрисдикцию требовали именно покаяния.
В первые годы после разделения между митрополитом Сергием (Страго-родским) и Карловацким Синодом данный вопрос не возникал. Мысль о необходимости принимать клириков через покаяние стала прослеживаться с начала 1930-х гг. Митрополит Сергий (Страгородский) в письме Cербскому Патриарху Варнаве от 7 февраля 1934 г. писал, что зарубежные иерархи, желающие
1 Публикация осуществляется в рамках исследовательского проекта РГНФ 07-01-00180а.
75
перейти в юрисдикцию Московской Патриархии или какой-либо Поместной Церкви, должны перед этим принести покаяние в расколе2.
В те же годы подобные тенденции начинают прослеживаться и в Русской Зарубежной Церкви.
В качестве примера можно привести случай, произошедший в середине 1930-х гг. на Афоне. К наместнику Русского монастыря святого Пантелеимона иеросхимонаху Иоанникию обратился прибывший на Афон иеромонах Димитрий (Бельфур), англичанин по национальности. Будучи католическим священником, он осознанно перешел в Православие. Иеросхимонаха Иоанникия смутило, что в Православие Бельфура принял митрополит Елевферий (Богоявленский), признававший над собой юрисдикцию Московской Патриархии. В связи с этим иеросхимонах Иоанникий спрашивал, можно ли сослужить с иеромонахом Димитрием3.
«Вы спрашиваете, — ответил в своем письме от 21 ноября 1935 г. митрополит Антоний (Храповицкий), — можно ли служить с “иеромонахом” англичанином, которого принял в общение митрополит Елевферий. Но так как митрополит Елевферий, а также и еп[ископ] Вениамин [Федченков] признали московского м[итрополита] Сергия, а последний безбожную большевицкую власть и радуется ее радостям и плачется вместе с ними, а сей господин [...] является одним из главных сотрудников а[рхиепископа] Вениамина [Федченкова] в Америке и борется с соборной нашей иерархией там, то мы с ним общения не имеем. Советуем и Вам поступить так же. Если же этот самый господин Бельфур захочет служить во что бы то ни стало, то его надо принять в общение третьим чином, т[о] е[сть] через покаяние, как принимают католиков. В заключение желаю Вам остерегаться всяких подделок под православие, разных посланцев в овечьей коже от м[итрополита] Елевферия, Вениамина и К, громко говорящих о московской патриаршей церкви, но ничего общего с нею не имеющих, на деле находящихся в большевицких лапах»4.
Особую актуальность данный вопрос получил в конце Второй мировой войны, когда советские войска заняли территории европейских государств, где оставались клирики Зарубежной Церкви. Прежде всего это относилось к Югославии, где с 1921 по 1944 г. пребывало заграничное церковное управление.
Осенью 1944 г. на территории Югославии оставалось около трех тысяч православных, распределявшихся по 11 русским приходам. Духовное руководство паствой осуществляли 20 священнослужителей. В стране оставалось и два русских монастыря с 15 монахами и 32 монахинями5. 7 сентября 1944 г. Югославию покинул Председатель Архиерейского Синода РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский), своим указом передавший управление русскими приходами Епископскому совету, который, за неимением епископов, возглавил старейший из священников, протоиерей Иоанн Сокаль. Хотя 23 ноября 1944 г. бывшие
2 См.: Троицкий С. История самочинной карловацкой организации // Церковно-исторический вестник. 2001. № 8. С. 65.
3 См.: ГА РФ. Ф. 6343. Оп.1. Д. 286. Л. 31.
4 Там же. Л. 32.
5 См.: КосикВ. Русская Церковь в Югославии (20-40-е гг. ХХ в.). М.: ПСТБИ, 2000. С. 147.
приходы РПЦЗ были приняты в юрисдикцию Сербской Православной Церкви6, русское духовенство предпринимало попытки к возвращению в Россию. В конце ноября 1944 г. русские священники из Белграда обратились к Местоблюстителю Патриаршего престола митрополиту Алексию (Симанскому) с просьбой о принятии в юрисдикцию Московского Патриархата. При этом священники просили ходатайства будущего Патриарха о предоставлении им советского гражданства7.
Вопрос этот получил продолжение во время визита в Югославию официальной делегации Московского Патриархата во главе с епископом Сергием (Лариным). В состав делегации входили благочинный первого округа Москвы настоятель Знаменской церкви протоиерей Стефан Марков, настоятель Петропавловской церкви протоиерей Димитрий Цветков, проректор Богословского института профессор С.В. Савинский, иеромонах Казанской церкви в Коломенском Симеон (Никитин)8.
Первоначально епископ Сергий (Ларин) принял епископство в обновленчестве, но в 1943 г., когда данная структура доживала последние дни, он перешел в Московский Патриархат, был принят простым монахом, в 1944 г. вновь стал епископом, а в 1945 г. уже направился в Югославию во главе официальной делегации, прибывшей в Белград 8 апреля 1945 г.
Перед делегацией стоял целый ряд задач. Представители Московской Патриархии должны были добиться официального разрыва Сербской Патриархии с Карловацким Синодом, решить вопрос церковной юрисдикции над Чешскими землями, добиться решительных шагов Сербской Патриархии против Ватика-на9, а также решить некоторые другие вопросы.
Особое место занимал вопрос о принятии в юрисдикцию Московского Патриархата русских священнослужителей и монашествующих в Югославии. Казалось бы, вопрос можно было легко решить — переход из одной юрисдикции в другую (в данном случае из Сербской Церкви в Русскую) является формальным. Однако принятие бывших клириков РПЦЗ в Югославии в Московский Патриархат в 1945 г. оказалось делом достаточно непростым. По прибытии в Белград епископ Сергий заявил, что принимать священников РПЦЗ в Московский Патриархат он будет через принесение покаяния в грехе раскола.
Интересное свидетельство приводит в связи с этим епископ Василий (Род-зянко). В то время он был женатым священником, носил имя Владимир и служил на сербском приходе, хотя и в юрисдикции РПЦЗ10. «Владыка Сергий, — вспоминал епископ Василий, — сразу же сказал, что всем русским священникам, которые хотят быть священниками, находящимся в Югославии, надо покаяться перед своей Матерью-Церковью, то есть Церковью в России, за то, что они ока-
6 См.: Архив ОВЦС. Дело «Сербская Православная Церковь». Папка «1945 г. Переписка». Л. 124—124 об.
7 См.: Косик В. Указ. соч. С. 148.
8 См.: Савинский С. Пятнадцать дней в Югославии // ЖМП. 1945. № 6. С. 18.
9 См.: Архив ОВЦС. Дело «Сербская Православная Церковь». Папка «1945 г. Переписка». Л. 59.
10 См.: Нивьер А. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920—1955. М.: Русский путь; Париж: ТМСА-рге88, 2007. С. 116.
зались в расколе с нею, и быть принятыми снова назад в Православную Церковь из раскола»11.
По словам епископа Василия, Сербская Церковь была возмущена этим требованием, так как не сомневалась в каноничности Русской Зарубежной Церкви. Кроме того, она считала русских клириков принадлежащими своей юрисдикции и готова была и далее покровительствовать им. Однако каких-либо значительных выступлений против предложенной епископом Сергием практики со стороны сербской иерархии не было. Сербским иерархам епископ Сергий все объяснил очень просто: «...у меня такие полномочия, и я так должен поступить».
Епископ Сергий считал Русскую Зарубежную Церковь расколом. В своем отчете на имя патриарха Алексия от 20 мая 1945 г. епископ Сергий пытался доказать это всеми силами. К Зарубежному Синоду он применил даже послание Патриарха Тихона от 2 апреля 1924 г., которым, по мнению епископа Сергия, запрещались «все виды раскола»12. В действительности же в данном послании говорится о прещениях и каноническом суде над лидерами обновленческого раскола13, того самого, к которому до 1943 г. принадлежал сам епископ Сергий (Ларин).
Действия епископа Сергия встретили недовольство не только со стороны сербов, но и со стороны русских священнослужителей. Епископ Василий (Род-зянко), на тот момент еще священник Владимир, говорил, что рядовое духовенство в Югославии не было виновато в том, что находилось в разделении с Церковью в Отечестве — в королевской Югославии у русского духовенства не было альтернативы подчинению Карловацкому Синоду. Принесение покаяния в этом он находил неканоничным и даже безнравственным. «Мы верили в нашу Церковь, — вспоминал архипастырь, — такую, какой она была. Я был сам венчан в этой Церкви, я вырос в ней, и я был рукоположен во священники митрополитом Анастасием для Сербской Церкви, и поэтому я считал бы, что это было бы кривить душой, если бы я во всем этом приносил сейчас покаяние перед епископом, приехавшим из России»14.
Однако со стороны протоиерея Иоанна Сокаля священник Владимир Род-зянко не встретил понимания. «Ты понимаешь, что ты говоришь? — говорил протоиерей Иоанн, когда они шли в Патриархию для встречи с епископом Сергием.— У меня вчера расстреляли моего диакона [...] Оставь догматику, не до нее сейчас».
И все же по прибытии в Патриархию протоиерей Иоанн Сокаль добился того, чтобы отец Владимир и его тесть — священник Василий Колюбаев,— были приняты без принесения покаяния. Формально епископ Сергий обосновал это тем, что эти пастыри служили на сербских приходах15. Конечно, это была отговорка. Многие приходы в Югославии были смешанными, и сербскими можно
11 Архив ОВЦС. Воспоминания епископа Василия (Родзянко) о епископе Сергии (Ларине) (аудиозапись).
12 Там же. Дело «Сербская Православная Церковь». Папка «1945 год. Переписка». Л. 2.
13 Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти 1917—1943/Сост. М. Губонин. М.: ПСТБИ. 1994. С. 315—316.
14 Архив ОВЦС. Воспоминания епископа Василия (Родзянко).
15 Там же.
было назвать не только приходы священников Владимира Родзянко и Василия Колюбаева. Кроме того, священник Владимир числился в епархии епископа Серафима (Ляде)16 — этнического немца, имя которого русские священники-эмигранты впоследствии выставляли в качестве мишени для критики со стороны Московской Патриархии.
Согласно официальному сообщению, 11 апреля епископ Сергий принял свя-щенников-эмигрантов. «В ответ на выраженное ими желание воссоединиться с Матерью-Церковью, — говорится в «Журнале Московской Патриархии», — владыка предложил им оформить это особыми заявлениями и формальным разрешением со стороны Священного Синода Сербской Церкви»17. Как видим, юрисдикцию Сербской Церкви епископ Сергий все же признавал, однако продолжал настаивать на покаянии.
И покаяние действительно было принесено. Состоялось это событие вечером 12 апреля 1945 г.
В «Журнале Московской Патриархии» это описывалось так: «Епископ Сергий разъяснил собравшимся нарушение ими канонических правил, их грех непослушания первоиерархам Русской Православной Церкви и канонически обосновал состояние их в запрещении. Вполне согласившись с доводами владыки, собравшиеся изъявили искреннее желание принести покаяние в своем невольном грехе, засвидетельствовав это отдельными заявлениями. После этого епископ Сергий, облачившись в мантию, епитрахиль и малый омофор, в малой капелле Патриархии совершил принятие священнослужителей (5 священников и 1 диакон[а]) в общение с Русской Патриаршей Церковью через покаяние, принесенное каждым священнослужителем в отдельности, и чтение разрешительной молитвы. Совершившийся факт присоединения скреплен соответствующим актом»18.
Некоторые клирики были приняты не епископом Сергием, а священниками Московского Патриархата. «19 апреля 1945 года, — говорилось в Акте, составленном членом делегации Московской Патриархии протоиереем Димитрием Цветковым, — мною [...] приведен к покаянию иеромонах Илларион из г. Зему-на, который принес раскаяние перед Св. Крестом и Св. Евангелием в своем невольном заблуждении, подчиняясь эмигрантскому епископату в лице митрополита Антония. О[тец] Иларион дал пастырское слово, что впредь будет верным Св. Православной Церкви»19.
Русское иноческое братство Животворящего Креста было приведено к покаянию его настоятелем игуменом Лукой (Родионовым), который был принят в юрисдикцию Московской Патриархии несколькими днями ранее. Игумен Лука в своем рапорте от 18 апреля 1945 г. свидетельствовал, что «после принесения покаяния и изъявления желания вступить в лоно Матери Церкви —
16Нивьер А. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920—1955. М.: Русский путь; Париж: УМСА-ргезз, 2007. С. 116
17 Савинский С. Пятнадцать дней в Югославии // ЖМП. 1945. № 6. С. 21.
18 Там же. С. 22—23.
19 Архив ОВЦС. Дело «Сербская Православная Церковь». Папка «1945. Принятие клириков Зарубежной Церкви». Л. 29.
Московской Патриархии» им были приняты в церковное общение члены братства: иеромонах Феофан (Шишиманов), иеромонах Роман (Ивич), иеромонах Димитрий (Бодров), иеродиакон Зосима (Иванович), иеродиакон Савва (Рани-савлевич), монахи: Карион (Иванович), Акакий (Маринкович), Макарий (Иванович), послушники: Слава (Новакович), Любомир (Новакович), игумения Параскева (Иванович), монахиня Дария (Раниславлевич), Любовь (Мартынович), Вера (Ивич), Надежда (Младенович), Анисия (Дотич), Евгения (Станоевич), Василиса (Буторкичева), Нина (Буторкевичева), Ксения (Милорадович), Олимпиада (Маркович), Феврония (Новакович), Рипсимия (Стоимирович), Гаиания (Боснокович), Амвросия (Георгиевич), Фекла (Новикова) и послушницы Елена (Антонова), Любина (Миладинова), Валентина (Орлова), Зоя (Орлова)20.
Остальных священнослужителей епископ Сергий поручил принимать в общение с Московской Патриархией протоиерею Иоанну Сокалю21. Таким образом, оставшееся духовенство принималось, по-видимому, уже не через таинство покаяния, а путем подачи простых заявлений. Формальность этих заявлений хорошо заметна. Не отмечалась в этих заявлениях и причина, по которой пребывание в юрисдикции Карловацкого Синода является грехом. «Принося раскаяние в том, что состоял в клире Заграничной Церкви, прошу Вашего ходатайства пред Святейшим Патриархом о принятии меня в лоно Московской Патриархии и о разрешении возвращения моего на родину» — такая формулировка (в некоторых случаях вместо «Заграничной Церкви» писали «Заграничного Синода») содержится в письменных рапортах, сохранившихся в архиве Отдела внешних церковных связей.
Возникает вопрос, насколько правомерными были действия епископа Сергия. Действительно, его отношение к духовенству, находящемуся в оппозиции к митрополиту (затем Патриарху) Сергию, вызывает недоумение. Примерно в это же время в России вошла в общение с Патриархом Алексием группа «непоминающих» во главе с епископом Афанасием (Сахаровым), ныне причисленным к лику святых. «Непоминающие», как и Зарубежная Церковь, отказывались поминать митрополита Сергия за его политику и не признали его патриаршества. Однако покаяния от «непоминающих» Московская Патриархия не требовала.
Действия епископа Сергия кажутся странными и на фоне событий, происходивших в других странах, где также были приходы Зарубежной Церкви.
В те же самые дни, в апреле 1945 г., другая делегация Московского Патриархата, в составе архиепископа Григория (Чукова), архимандрита Иоанна, протоиерея К. Мещерского и А.И. Георгиевского, находилась в Болгарии. В Софии делегация посетила Никольскую церковь и встретилась с архиепископом Серафимом (Соболевым), возглавлявшим русские приходы в Болгарии. В октябре 1945 г. русская община в Болгарии была принята в Московский Патриархат. До этого времени русские приходы в этой стране находились в юрисдикции Архиерейского Синода РПЦЗ, а сам архиепископ Серафим довольно активно участвовал в обсуждении актуальных для РПЦЗ вопросов. В 1945 г. святителю
20 См.: Архив ОВЦС. Дело «Сербская Православная Церковь». Папка «1945. Принятие клириков Зарубежной Церкви». Л. 6.
21 См.: Косик В. Указ. соч. С. 152.
могли припомнить и призыв к созданию всехристианского фронта для борьбы с коммунизмом, и монархические идеи, и резкие отзывы о политике митрополита Сергия (Страгородского). Изменение позиции архиепископа Серафима в конце 1930-х гг., его отказ благословлять эмигрантов на борьбу с Россией в годы войны, его переписка с архиереями Московского Патриархата и фактическое признание патриаршества Сергия (Страгородского) не меняют дела. Однако делегация Московской Патриархии, возглавляемая архиепископом Григорием (Чуковым), не стала предъявлять русскому духовенству в Болгарии требований покаяться в «расколе». Более того, как нам представляется, архиепископ Григорий даже попытался помочь архиепископу Серафиму и в своем отчете представил его человеком, безусловно, духовным и авторитетным, хотя и «политически узким»22.
В 1945 г. с Московским Патриархатом соединились приходы Западно-Европейского Экзархата, возглавляемого митрополитом Евлогием (Георгиевским). В данном случае ни от митрополита Евлогия, ни от викариев — архиепископа Владимира (Тихоницкого) и Иоанна (Леончукова), ни от рядового духовенства покаяния «в расколе» никто не требовал. А основания к тому вполне можно было найти — митрополит Евлогий в 1931 г. был запрещен митрополитом Сергием (Страгородским) в священнослужении23.
Вечером 29 августа 1945 г. в храме святого Александра Невского состоялось пастырское собрание с участием митрополитов Евлогия и Николая, где говорилось о соединении западноевропейских приходов с Московским Патриархатом, причем вопрос о прещениях не поднимался24. В тот же день было составлено письмо от имени митрополита Евлогия и его викариев Святейшему Патриарху Алексию с просьбой принять их в общение «покрыв любовью [...] разобщение с Матерью Русской Православной Церковью». Тем же днем датирован акт о каноническом воссоединении «по общепринятому церковному чину» митрополита Евлогия и его викариев25. Таким образом, принесения покаяния не было, да и быть не могло — ведь это означало бы конфликт с Константинопольским Патриархатом, прещений митрополита Сергия не признавшим. А 2 сентября состоялась историческая литургия, в которой приняли участие митрополиты Николай, Евлогий, его викарии, а также митрополит Серафим (Лукьянов), до того времени возглавлявший приходы РПЦЗ в Западной Европе. Что касается последнего, то он, согласно имеющимся документам, хотя и был принят «по принятому чину покаяния»26, все же не приносил покаяния открыто. Со стороны все представлялось очень мирно. Далеко не последний в Экзархате человек
22 Подробнее о взглядах архиепископа Серафима (Соболева) и обстоятельствах его присоединения к Московской Патриархии см.: Кострюков А. Преодолевший разделение. К жизнеописанию архиепископа Серафима (Соболева) // Церковь и время. 2006. № 3 (36). С. 98-115.
23 Журнал Московской Патриархии в 1931-1935 годы. М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2001. С. 79.
24 Соловьев И. Дни примирения // Церковно-исторический вестник. 1999. № 4-5. С. 236.
25 Там же. С. 237-238.
26 Гуревич А. «Неоднозначное назначение»: к истории назначения митрополита Серафима (Лукьянова) экзархом Московского Патриархата в Западной Европе // Церковно-исторический вестник. 2007. № 12-13. С. 202.
Л.А. Зандер в связи с этим писал: «В воскресенье 2-го сент[ября] [...] состоялось торжественное сослужение трех митрополитов (м[итрополита] Ев-логия, м[итрополита] Николая и м[итрополита] Серафима), двух иерархов (арх[иепископа] Владимира и еп[ископа] Иоанна) и большого количества (около 40) священников, принадлежащих к трем юрисдикциям. Эта торжественная служба, собравшая огромное количество молящихся, ознаменовала собою конец раскола в зарубежной церкви и ее присоединение к Московской Патриархии. Литургическое единение предшествовало здесь его формальному и каноническому оформлению, ибо никаких официальных актов по этому поводу опубликовано не было, и даже сейчас - по прошествии двух месяцев, - мы имеем обо всем [...] крайне скудные и недостаточные сведения [...] Нам неизвестно, о чем говорили между собой владыки, но мы видели их сослужение, причем этому со-служению не предшествовало никаких официальных актов. Не было ни открытого покаяния “состоявших в расколе” владык, ни их принятия в состав Русской Церкви (акт об этом принятии состоялся только 11 сентября)»27.
В июне 1945 г. в Московскую Патриархию обратились с просьбой принять их в общение иерархи Зарубежной Церкви из Маньчжурии - митрополит Ме-летий (Заборовский), архиепископ Нестор (Анисимов), архиепископ Димитрий (Вознесенский) и епископ Ювеналий (Килин)28. Ранее, 22 июня 1934 г., двое из этих архиереев - митрополит Мелетий (тогда архиепископ) и архиепископ Нестор (тогда епископ) были запрещены в священнослужении митрополитом Сергием (Страгородским)29, а двое других иерархов были рукоположены в РПЦЗ.
Тем не менее, принятие в общение маньчжурских архиереев и священнослужителей прошло не так, как в Югославии. В октябре 1945 г. в Маньчжурию прибыла делегация Московской Патриархии в составе епископа Ростовского и Таганрогского Елевферия (Воронцова) и священника Г. Разумовского. 26 октября в покоях митрополита Мелетия, к тому времени тяжело больного, был составлен акт о присоединении маньчжурских епископов к Московскому Патриархату. Акт «был подписан спокойно и радостно», все были приняты в своем чине, и о совершении над кем-либо таинства присоединения к Московскому Патриархату через покаяние ничего не известно30.
В том же 1945 г. делегация Московской Патриархии в составе архиепископа Орловского и Брянского Фотия (Топиро) и Л.Н. Парийского посетила Чехословакию, где приняла в общение епископа Сергия (Королева). Сведений о том, что от епископа Сергия требовали принести покаяние, также нет, а статья в «Журнале Московской Патриархии» описывает воссоединение в спокойном, мирном тоне31. Спокойно прошло присоединение приходов РПЦЗ и в Восточной Герма-
27 Вестник церковной жизни. Париж. 1945. № 4, ноябрь. С. 1-2.
28 См.: Обращение митрополита Мелетия, архиепископа Димитрия, епископа Ювеналия // ЖМП. 1945. № 10. С. 5-6.
29 См.: Журнал Московской Патриархии в 1931-1935 годы. М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2001. С. 228.
30 См.: Разумовский Г., свящ. Патриаршая делегация в Харбине // ЖМП. 1945. № 12. С. 14-15.
31 Александров Б. Поездка Преосвященного Фотия, архиепископа Орловского и Брянского в Австрию и Чехословакию // ЖМП. 1945. № 11. С. 16.
нии. Сюда была направлена делегация в составе протопресвитера Н. Колчицкого и протоиерея Ф. Казанского. В общение были приняты архиепископ Александр (Немоловский), а также берлинское, дрезденское и лейпцигское духовенство. Правда, священники в своих коллективных письмах на имя Патриарха Алексия раскаивались «в невольном отрыве от Матери Православной Русской Церкви», ругали митрополита Серафима (Ляде), чью волю вынуждены были выполнять, а также отвергали «карловацкую организацию, как раздирающую нешвенный хитон Христов». И все же коллективное письмо — это одно, а таинство присоединения к Церкви — другое. Думается, что духовенству РПЦЗ в Германии можно было предъявить не меньше обвинений, чем духовенству РПЦЗ в Югославии. Однако покаяние, по-видимому, даже не предполагалось - сам статус делегации, возглавляемой не епископом, а протопресвитером, исключал возможность присоединить к Московскому Патриархату архиепископа Александра. Что касается сослужений с духовенством РПЦЗ, то они в Германии начались сразу же, не дожидаясь ответа от Патриарха Алексия32.
Как видим, присоединение архиереев и духовенства РПЦЗ проходило очень мирно. Чин присоединения к Церкви либо не проводился, либо проводился тайно.
Исключением стало только духовенство в Югославии. Чем можно объяснить действия епископа Сергия (Ларина), остается только догадываться. Таких предположений можно сделать несколько, и некоторые из них могут не исключать друг друга.
Прежде всего можно предположить, что для русского духовенства в Югославии были выработаны особые требования, в связи с тем что именно в Югославии находился центр Русской Зарубежной Церкви. Однако в таком случае кажется странным, что епископ Сергий довольно легко согласился принять без всякого покаяния священников, возмутившихся подобным способом воссоединения с Московским Патриархатом. Имей епископ Сергий четкую директиву - для священников Владимира Родзянко и Василия Колюбаева не было бы сделано исключения. Кроме того, епископ Сергий не перепоручил бы прием оставшегося духовенства протоиерею Иоанну Сокалю и другим священникам, зная, что это будет формальностью.
Другое предположение связано с личностью самого епископа Сергия - будучи незадолго до того принятым из обновленческого раскола простым монахом, он желал строже спросить с зарубежных церковных консерваторов, также оказавшихся вне Московского Патриархата. Однако и эта версия небезупречна: во-первых, ради личных амбиций епископ Сергий не стал бы вести самостоятельную игру, во-вторых, воспоминания епископа Василия (Родзянко) свидетельствуют об отсутствии у него неприязни к эмигрантскому духовенству.
Думается, что строгость в присоединении клириков РПЦЗ со стороны епископа Сергия нельзя рассматривать в отрыве от остальных поручений, которые он выполнял в ходе своего визита в Югославию. По всей видимости, своими действиями епископ Сергий доказывал свою готовность выполнять идущие из
32 Колчицкий Н., протопр. Православные русские приходы в Германии // ЖМП. 1945. № 12. С. 4-7.
Москвы указания. Ведь у епископа Сергия было в Югославии еще одно дело, более важное - добиться официального осуждения Сербской Церковью Русской Зарубежной Церкви и прекратить общение с ней. Эта миссия кончилась неудачей, о чем епископ Сергий докладывал Карпову33. Сербский Синод согласился прекратить общение с РПЦЗ временно, а окончательное решение вынести на Архиерейском Соборе после возвращения из плена Патриарха Гавриила. Вполне возможно, что своими строгими действиями по отношению к бывшему кар-ловацкому духовенству епископ Сергий пытался оправдаться за свою неудачу и добиться того, чтобы эта неудача не была расценена как плод тайного сочувствия Карловацкому Синоду.
Еще более вероятным выглядит то, что в условиях, когда необходимо было добиться от сербов осуждения Карловацкого Синода, епископ Сергий не мог принимать клириков РПЦЗ иначе, чем через покаяние. Выглядело бы странным, если бы епископ Сергий требовал осуждения РПЦЗ как раскольничьей структуры и при этом мирно принял бы карловацкое духовенство. Из этого следует, что епископ Сергий совершал присоединение не из-за того, что руководство Московской Патриархии и лично епископ Сергий считали РПЦЗ расколом, а скорее из-за необходимости уверить в этом сербских иерархов.
Однако следует повторить, что все это предположения. Возможно, что впоследствии, по мере обнаружения новых документов, все-таки удастся поставить точку в этом вопросе.
Acceptance clerics of Russian Foreign Church to jurisdiction of the Moscow Patriarchy in Yugoslavia in 1945
A.A. Kostryukov
Events of 1945 are researched in A.A.Kostrjukov’s article. It is spoken about acceptance priests of Russian Orthodox Church Abroad to Moscow Patriarchate. The author researched magazines and archive’s documents of the Department to external church communications. The author researched situation in Yugoslavia. The role of bishop Sergij a (Larin) is considered. The author researched, why clergymen were accepted through a repentance.
33 Косик В. Указ. соч. С. 155.
