CC BY
68
Головин Сергей Александрович - канд. ист. наук, доцент кафедры истории Благовещенского государственного педагогического университета, докторант Московского педагогического государственного университета (г. Благовещенск)
Принудительный труд на Дальнем Востоке СССР в 20 - 30-е гг. ХХ века
С.А. Головин
Данная статья обращена к страницам истории Дальнего Востока России ХХ века и посвящена формированию системы принудительного труда в 20-30-е гг. ХХ века. Статья подготовлена к публикации на основе документов Российского государственного архива экономики и Государственного архива Хабаровского края.
The article applies to the pages of the Far East history of Russia in the 20th c. and it deals with the forming of the system of forced labor of the Far East of Russia in the 20-30-s of the 20th c. The author aims at finding out some features of its functioning in the region in the mentioned period of time and also at analyzing the reasons of its originality.
Prepared for publication, the article is based on the documents of the Russian State Archives on Economics and the Russian State Archives of the Khabarovsk region. It may become interesting for scientists, teachers, students and all the researchers of the Far East history of Russia.
Советская судебная и пенитенциарная системы, как и любые подобные структуры, предусматривали изоляцию социально опасных для общества граждан, предоставляя лояльным к политическому режиму индивидам возможность применить свои знания, опыт и способности на стройках нового общества в условиях ограничения личной свободы. Специфика советской правовой системы заключалась в наличии системы мер по пресечению сопротивления враждебных государственной политике строительства социализма сил (помимо осужденных граждан за уголовные преступления в пенитенциарной системе СССР был высок удельный вес осужденных по политическим мотивам (за контрреволюционные преступления): в 1934 г. -135190 чел. (26,5% ко всему составу лагерей ГУЛага НКВД); в 1937 г. -104826 чел. (12,8%); в 1938 г. - 185324 чел. (18,6%); в 1941 г. - 420293 чел. (28,7%)) [9, 45].
Основными целями осуществления пенитенциарной политики выступали: изоляция социально опасных индивидов (в том числе и по политическим мотивам) и использование их труда в структуре общественного производства.
Советское законодательство, судебная и административная практика предусматривали три основные группы применения принудительного труда.
1. Прямой принудительный труд, назначаемый судебными и административными органами за преступления и проступки. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. различал два вида принудительных работ: принудительные работы заключенных (статьи 46, 52 и 62) и принудительные работы без лишения свободы, без содержания под стражей [12]. Принудительный труд без содержания под стражей - особенность советского законодательства - был распространен в советской уголовной и административной карательной практике 20-30-х гг. Принудительные работы без содержания под стражей могли быть применяемы в любой отрасли производства и хозяйственной деятельности. Лицо, присужденное к принудительным работам, могло продолжать исполнять свои обязанности по месту своей службы с той только разницей, что за свою работу оно получало оплату в меньшем размере.
2. Скрытые виды применения принудительного труда в виде выполнения различного рода повинностей и трудовых обязательств (статья 61 Уголовного Кодекса) [12, 673].
3. Косвенное принуждение к труду посредством создания условий невозможности свободного выбора, перемены труда, отказа от определенного вида труда [13].
В рамках данной статьи остановимся на применении в регионе принудительного труда заключенных. Труд заключенных в 20-е гг. в народнохозяйственных целях применялся редко. Основная масса заключенных содержалась в тюрьмах, помимо лагерей особого назначения ОГПУ. Подобное положение становилось все более обременительным для бюджета государства в связи с резким увеличением количества репрессированных в годы коллективизации и раскулачивания.
Политбюро 13 мая 1929 г. поддержало идею перехода на «систему массового использования за плату труда уголовных арестантов, имеющих приговор не менее 3-х лет...», изложенную в докладной записке, выработанной совместно с наркомом юстиции РСФСР Н.М. Янсоном, наркомом внутренних дел РСФСР Н.Г. Толмачевым и зам. председателя ОГПУ Г. Ягодой. Политбюро поручило комиссии в составе Янсона, Толмачева, Ягоды, прокурора РСФСР Н.В. Крыленко и наркома труда СССР Н.А. Угланова «подробно рассмотреть вопрос и определить конкретные условия использования арестантского труда». 27 июня 1929 г. Политбюро ВКП (б) утвердило Постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных» [3]. В особые лагеря ОГПУ, переименованные этим же постановлением в исправительно-трудовые, передавались осужденные на срок три года и выше. Осужденные на срок от года до трех лет оставались в ведении НКВД союзных республик и должны были трудиться в специально организованных сельскохозяйственных или промышленных колониях.
Июньское Постановление Политбюро 1929 г. предусматривало разработку природных богатств в отдаленных районах методом применения
труда лишенных свободы, которые должны были трудиться в специально организованных сельскохозяйственных и промышленных колониях, исправительно-трудовых лагерях, одновременно компенсируя затраты на свое содержание. Освобожденные досрочно переводились на вольное поселение, отбывшие срок по личному согласию переселялись в отдаленные районы, лишенные права свободного места жительства наделялись землей.
Высокий удельный вес «спецконтингента» ГУЛАГ НКВД' в 30-е годы на Дальнем Востоке РСФСР - характерная особенность социальной структуры региона и размещения трудовых ресурсов в крае. На Дальнем Востоке система исправительно-трудовых учреждений формировалась быстрыми темпами и неоднократно перестраивалась в зависимости от производственных целей и задач по освоению региона, которые перед ней ставились. На 1 января 1927 г. здесь находилось 20 мест заключения: краевой изолятор строгого режима, 4 исправительно-трудовых дома, 13 домов заключения с подследственными и заключенными на срок до 6 месяцев, Амурская трудовая колония с осужденными на срок до 5 лет за бытовые преступления, трудовой дом для несовершеннолетних. Кроме того, к началу 1928 г. в регионе находилось 7 тыс. административно-высланных и свыше 2 тыс. перебежчиков-белогвардейцев [11, 24].
В 30-е гг. на территории Дальнего Востока РСФСР была создана обширная сеть исправительно-трудовых лагерей и колоний. До середины 30-х гг. на территории ДВК функционировало управление Дальневосточного
Термином «спецконтингент» в 30-е гг. именовались: «А» - личный состав оперативно-чекистских управлений и отделов НКВД СССР, до 1934 г. - ОГПУ, их органов, школ, курсов и тюрем, весь личный состав пограничных и внутренних войск, аппаратов в центре и на местах; «Б» - постоянный и переменный состав частей и школ милиции, состоящий на казарменном положении, военизированной пожарной охраны, штатный и вольнонаемный состав аппаратов лагерей, управлений и отделов, мест заключения, тюрем, колоний, трудовых колоний, строительств ГУЛАГа НКВД; «В» - осужденные и следственные, заключенные в тюрьмах, арестных помещениях, лагерях и трудовых колониях НКВД СССР, трудпоселенцы, проживающие в зоне, трудпоселках ГУЛага НКВД, задержанные в арестных помещениях в НКВД, воспитанники трудколоний, трудкоммун и приемников-распределителей отдела трудовых колоний для несовершеннолетних НКВД СССР.
^ Управление лагерями ОГПУ при СНК СССР было образовано по приказу ОГПУ от 24 апреля 1930 года. В январе 1931 г. оно переименовано в Главное управление лагерей (впервые термин «ГУЛАГ» упоминается в приказе ОГПУ от 15 февраля 1931 г.). Постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 октября 1934 г. все исправительно-трудовые учреждения, находившиеся ранее в ведении наркоматов юстиции союзных республик, переданы в систему НКВД. Приказом НКВД СССР от 29 октября 1934 г. Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений НКВД СССР было преобразовано в Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения, сокращенно - ГУЛаг НКВД СССР.
Система мест лишения в 30-е годы состояла из: 1) исправительно-трудовых лагерей ОГПУ (НКВД); 2) исправительно-трудовых колоний; 3) тюрем; 4) детских трудовых колоний; 5) учреждений для больных заключенных. В таком виде пенитенциарная система СССР просуществовала до 1954 года.
В 1930 г. в СССР в ИТЛ и ИТК содержалось 179,0 тыс. чел., в 1933 г. - 334 тыс., в 1934 г. - 510,3 тыс. чел., в 1935 г. - 991 тыс. чел., в 1936 г. - 1269 тыс., в 1937 году - 1 196,4 тыс., в 1938 г. - 1 881,6 тыс., 1939 г. - 1 672,4 тыс., в 1941 г. - 1 929,7 тыс. человек.
Заключенные в лагерях ГУЛАГа НКВД за контрреволюционные преступления составляли: в 1934 г. - 135,2 тыс. чел. (26% ко всему составу заключенных лагерей), в 1935 г. - 118, 3 тыс. чел. (16,3%), в 1936 г. -105,9 тыс. (12,6%), в 1937 г. - 104,8 тыс. (12,8%), в 1938 г. - 185,3 тыс. (18,6%), в 1939 г. - 454,4 тыс. (34,5%), в 1940 г. - 445,0 тыс. (33,1%), 1941 г. - 420,3 тыс. (28,7%). Земсков, В.Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект //Социологические исследования. - 1991. - № 6, 7.
исправительно-трудового лагеря (Дальлаг ОГПУ). В 1935 г. управление Дальлага включается в состав УНКВД и впредь именуется управлением лагерями, трудпоселениями и местами заключения УНКВД.
В 1939 г. на Дальнем Востоке было расположено пять самостоятельных управлений исправительно-трудовыми лагерями НКВД, подчиненных ГУЛАГу НКВД - Дальлаг (г. Хабаровск), Райчихлаг (ст. Райчиха), Ушосстройлаг (г. Хабаровск), Ново-Тамбовский ИТЛ (г. Комсомольск-на-Амуре), ЖДСУ НКВД в ДВК (г. Свободный) [1].
1. Второй (после УЖДС) по численности заключенных и объему производственных работ Дальлаг (центр г. Хабаровск) объединял 9 отделений: Средне-Бельское, Бироканское, Бирское, Розенгартовское, Комсомольское (строительства № 430 и № 437), Николаевское (строительство № 201), Сахалинское (строительство № 429 - 2), Камчатское (№ 426 - 438), Хабаровское (3 - е отделение). На конец 1938 г. в Дальлаге насчитывалось 58,2 тыс. заключенных.
2. Райчихинский исправительно-трудовой лагерь НКВД находился на ст. Райчиха Амурской железной дороги. Управление лагеря подчинялось ГУЛАГу НКВД и входило в группу горных лагерей. По характеру производственной работы специализировался на добыче угля и имел 4 отделения: Райчихинское, Кивдинское, Аллочкин отрог и Архаринское. На конец 1938 г. в Райчихлаге содержалось около 9 тыс. заключенных.
3. Управление шоссейно-дорожного строительства (г. Хабаровск) и его ИТЛ подчинялись по линии строительства Гушосдору НКВД СССР, лагерь -ГУЛАГу НКВД. Производственная специализация - строительство шоссейных дорог на Дальнем Востоке, на возведении которых трудилось 13,8 тыс. заключенных.
4. Управление Ново - Тамбовского ИТЛ (г. Комсомольск-на-Амуре) непосредственно подчинялось ГУЛАГу НКВД. Основной характер производства - лесозаготовки. Управление лагеря имело 10 отдельных лагерных пунктов, расположенных в лесных массивах, на расстоянии от г. Комсомольска-на-Амуре от 18 до 50 километров. На 1 февраля 1939 г. управление содержало 10,7 тыс. заключенных.
5. Одним из самых мощных подразделений ГУЛАГа на Дальнем Востоке в 30-е гг. был БАМлаг НКВД (образован приказом ОГПУ от 10 ноября 1932 г.), самостоятельная структура в системе ГУЛАГа НКВД в 1932 - 1938 гг., осуществлявший строительство Байкало-Амурской магистрали. С весны 1933 г. лагерь должен был реализовывать не только строительство БАМа, но и сооружений вторых путей Транссиба, лесозаготовительные мероприятия. На 1 июля 1935 г. в БАМлаге содержалось 162,4 тыс. заключенных. Огромный объем строительства путей сообщения в регионе привел к необходимости создания железнодорожного стройуправления (ЖДСУ) ГУЛАГ НКВД СССР [10, 108].
В соответствии с приказом НКВД СССР от 28 февраля 1939 г., было организовано Управление железнодорожного строительства НКВД на
Дальнем Востоке, возглавляемое Н.А. Френкелем. В структуру УЖДС (261,8 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г. без Приморлага, 258,5 тыс. на 1 апреля 1939 г., включая Приморлаг) вошли: Западный (центр п. Тайшет - 17 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г.; 10,2 тыс. - на 1 апреля 1939 г.), Южный (г. Улан-Удэ - 33,2 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г.; 26,1 тыс. на 1 апреля 1939 года), Амурский (г. Свободный - 107 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г.; 84 тыс. - на 1 апреля 1939 г.), Буреинский (ст. Известковая - 42 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г.; 44,1 тыс. - на 1 апреля 1939 г.), Восточный (25 км западнее г.Комсомольска-на-Амуре - 15,6 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г.; 18,8 тыс. - на 1 апреля 1939 г.), Юго-Восточный (ст. Волочаевка-2 - 38,3 тыс. заключенных на 30 декабря 1938 г., 26,9 тыс. - на 1 апреля 1939 г.) и Приморский (37,1 тыс. заключенных в марте 1939 г.; 50,2 тыс. - в апреле 1939 г.) исправительно-трудовые лагеря [1].
Общая численность заключенных в БАМлаге - ЖДСУ НКВД - УЖДС НКВД, по данным О.П. Еланцевой, составляла в январе 1938 г. - 201,1 тыс. чел., в мае 1938 г. - 255,3 тыс., в январе 1939 г. - 263,3 тыс., в мае 1939 г. -291,4 тыс. человек. У Г.А. Ткачевой фигурируют следующие цифры: в 1938 г. в ИТЛ УЖДС насчитывалось 273,4 тыс. заключенных (без Приморлага), в апреле 1939 г. - 254, 9 тыс. (включая Приморлаг) [10, 25; 11, 108].
Приказом НКВД СССР от 4 января 1940 г. на основе Управления железнодорожного строительства ГУЛАГа НКВД СССР (ЖДСУ НКВД) было образовано Главное управление железнодорожного строительства НКВД СССР (УЖДС НКВД). В процессе реорганизации Амурский, Восточный и Юго-Восточный ИТЛ были объединены в Нижне-Амурский исправительно-трудовой лагерь.
Государственный трест по промышленному и дорожному строительству в районе Верхней Колымы был создан 13 ноября 1931 года с особым порядком управления. Его производственная деятельность охватывала геологоразведовочные работы, горную,
металлообрабатывающую промышленность, строительство, сферу обслуживания и т. д. В качестве рабочих здесь использовались в основном заключенные Северо-Восточного исправительно-трудового лагеря, образованного 1 апреля 1932 г. и впоследствии преобразованного в Управление Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей НКВД (УСВИТЛ). В 1938 г. Постановлением СНК от 4 марта трест был передан в ведение НКВД и преобразован в главное управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР (Дальстрой). В конце 1932 г. Дальстрой насчитывал 9,9 тыс. заключенных, в 1933 г. - 27,4 тыс., в 1934 г. - 32,3 тыс., в 1935 г. - 44,6 тыс., в 1936 г. - 62,7 тыс., в 1937 г. - 80,3 тыс., в 1938 году - 117,6 тысяч [11, 27]. Административно Дальстрой никогда не входил в структуру Дальневосточного края, непосредственно подчиняясь федеральному центру, потому численность заключенных в системе Дальстроя не будет учитываться в последующих расчетах.
Суммируя приведенные выше цифровые данные Государственного архива Хабаровского края о количестве заключенных на Дальнем Востоке РСФСР к началу 1939 г., получим - 353,5 тыс. человек (не учитывая заключенных Дальстроя, и учитывая заключенных Приморлага на 1 января 1941 г.). Можно сравнить эти цифры с данными Всесоюзной переписи населения 17 января 1939 г., хранящимися в Российском государственном архиве экономики.
На 21 февраля 1939 г. «спецконтингент» на Дальнем Востоке (Хабаровский и Приморский края) насчитывал 455,3 тыс. чел., из них 38,85 тыс. (8,5%) - контингент «А»; на 22 марта 1939 г. (уточненные данные по переписи) - 459,7 тыс., из них 39,1 тыс. (8,5%) - контингент «А» [2]. Контингенты «Б» и «В» соответственно составляли 416,5 тыс. и 420,6 тыс. человек. Основная проблема - отделить по численности контингенты «Б» и «В». Именно контингент «В» составляли осужденные, заключенные и задержанные в тюрьмах, арестных помещениях, лагерях и колониях НКВД СССР, трудпоселенцы, воспитанники трудколоний и трудкоммун. Опубликованные данные переписи, по состоянию на 21 февраля 1939 г., данного разделения не содержат [6, 233 - 235].
Однако документы РГАЭ приводят данные о контингенте «В» в Приморском и Хабаровском краях на март 1939 г., совокупная численность которого определяет общую численность заключённых на Дальнем Востоке РСФСР - 335 тыс. чел. (72,9% от общей численности «спецконтингента» и 79,7% от общей численности контингентов «Б» и «В»). В Приморском крае на 20 марта 1939 г. численность контингента «В» - 102498 чел., в Хабаровском крае на 13 марта - 232530 [2]. Соответственно численность контингента «Б» на Дальнем Востоке в марте 1939 г. по материалам РГАЭ составляла 85,6 тыс. человек.
Приблизительную численность заключенных в ДВК можно определить на основе переписи 1937 года. В экземпляре предварительных итогов переписи населения ДВК на 11 января 1937 года ГАХК не учтены данные о населении, проживающем на территории, где перепись производилась органами НКО и НКВД [1]. Численность населения ДВК по этому источнику составляет 1977211 человек. Общее же число жителей ДВК на 6 января 1937 г., на основе данных переписи населения СССР 1937 г. РГАЭ, введенных в научный оборот Ю.А. Поляковым, В.Б. Жиромской, И.Н. Киселевым -2481185 человек [7; 8]. Сопоставление двух экземпляров переписи населения ДВК дает разницу в 503974 человек, которая приходилась на «спецконтингент». Наркомат Обороны никогда не включал численность вооруженных сил в общегражданские списки. Если взять за основу, что численность контингента «В», как и по переписи 1939 г., составляла 72,9% от общей численности «спецконтингента», то количество заключенных на 6 января 1937 г. - 367,4 тыс. человек (14,8% от общего количества населения ДВК по переписи 1937 г.). Если же взять за основу предварительные цифровые итоги контингентов «Б» и «В» в ДВК по переписи 1937 г. - 387698
[8, 34] и предположить, что, как и в 1939 г., доля контингента «В» составила 79,7% от общей численности групп «Б» и «В», то численность контингента «В» в крае по переписи 1937 г. - 309 тыс. чел. (12,5%).
Таким образом, на основе материалов РГАЭ и ГАХК среднегодовая численность заключенных на Дальнем Востоке к 1939 г. колебалась в размере 335 - 353,5 тыс. чел. (14,2 - 14,9% от общего количества населения региона по переписи 1939 г.), к 1937 г. - 309 - 367,4 тыс. чел. (12,5 - 14,8% от всего числа жителей ДВК).
Весь «спецконтингент» «В» (заключённые) подразделялся администрацией ИТЛ, в свою очередь, на группы «А», «Б», «В», «Г» [5, 85].
Группа «А» - полезная рабочая сила, используемая на основных плановых работах. Группа «А» была представлена всей совокупностью трудоспособной части заключенных. При составлении производственных планов лагерная администрация рассчитывала, чтобы эта группа составляла не менее 80 - 85% заключённых. Подавляющее количество заключенных по этой группе использовались на основных производственных работах: лесозаготовках, промыслах, строительстве железнодорожных путей и т. д.
Группа «Б» - рабочая сила, используемая на хозяйственных работах внутри лагеря. Для группы «Б» лагерной администрацией отводилось 5 -10% от всего личного состава заключенных лагеря. В данную группу входила так называемая обслуга лагеря: повара, прачки, дневальные, уборщики и т. д. Лагерная администрация добивалась по этой группе занятых как можно меньшего количества заключённых.
Группа «В» - заключенные, не работающие по болезни или выполняющие легкую работу (инвалиды, хронические больные, находящиеся в стационарах, временно освобожденные врачом, слабосильные и выздоравливающие). По планам лагерной администрации - не более 3 - 4% от всего состава заключенных.
Группа «Г» - рабочая сила, неиспользуемая на производстве: отказники (заключенные, отказавшиеся от работы на производстве и в лагере); медицинский карантин; заключенные, находящиеся на пересыльном пункте или в пути из пересыльного пункта на колонны (новые этапы); прибывшие извне и убывшие из лагеря; внутрилагерные переброски; освобождающиеся (освобождающиеся заключенные, находящиеся на оформлении или в лагере, или в отделении в течение 3-х дней числились еще в списках заключенных и до получения паспорта заносились по графе «Г»); подследственные (заключенные, находящиеся под следствием за нарушения дисциплины внутри лагеря); без обмундирования; заключённые, не выведенные на работу из-за отсутствия конвоя; бежавшие заключенные (на данную группу отводилось не более 1 - 1,5% всех заключенных).
В исправительно-трудовых лагерях в 30-е гг. существовала гибкая система норм питания (от нормы № 1 до нормы № 12) для различных категорий заключенных [4]. Норма продовольствия на одного заключенного в день зависела от категории, к которой он относился. Норма № 1,
установленная для заключенных, занятых на основных производственных работах и вырабатывающих до 60% производственной нормы, хозяйственной обслуги, следственных и инвалидов (на одного человека в день в граммах): хлеб ржаной - 600, мука пшеничная - 10, крупа разная - 100, мясо - 30, рыба - 125, растительное масло - 10, сахар - 10, чай суррогатный - 2, картофель и овощи - 500, томат-пюре - 10, перец стручковый - 0,13, лавровый лист - 0,2, соль - 20.
Заключенные, вырабатывающие 60 - 79% нормы выработки и имеющие 1 - 2-й разряды, получали дополнительный паёк хлеба в 100 г, 3-й разряд - 200 г. Перворазрядники, вырабатывающие 80 - 90% нормы, также имели право на добавочные 100 г, второразрядники - 200 г, а третьеразрядники - 400 г. Для заключенных, выполняющих производственные нормы на 100% и выше, выдача хлеба производилась в зависимости от процента выработки и разряда, а котловое довольствие соответствовало норме № 2. Заключенные, работающие стахановским и приравненными к нему методами, получали пищу по улучшенному набору продуктов (по нормам № 2 и № 3). Получающим питание по норме № 1 горячая пища выдавалась два раза в день - утром до выхода на работу и в обеденный перерыв на месте работы, а тем, кто питался по норме № 2 и № 3, пища выдавалась 3 раза в день (до выхода на работу, в обеденный перерыв на месте работы и вечером по возвращению с работы). Выдача хлеба производилась по возвращению заключенных с работы (для ночных смен -утром, для дневных - вечером).
Питание заключенных отличалось малой калорийностью своего состава и недостаточным размером пайка для поддержания жизнедеятельности взрослого здорового организма, что приводило к систематическому недоеданию, распространению различных заболеваний, повышенной смертности при общей тяжелой, изнурительной физической работе. Медицинская помощь в лагере оказывалась самая элементарная. Невозможность обеспечения лагерных подразделений квалифицированной медициной помощью привела к распространению практики лекарских помощников (слушатели лекарских курсов вербовались из числа заключенных).
Потери по заболеваемости в 1938 - 1939 гг. в лагерях УЖДС НКВД на Дальнем Востоке составляли от 6,0% до 9,4% к списочному составу заключенных лагеря. Причины, обусловившие высокий уровень заболеваемости лагерного контингента, не могли не сказаться на смертности, которая в отдельные месяцы 1938 г. достигала высоких цифр. Среднемесячная смертность в лагерях УЖДС в 1938 г. составляла 5,1 - 5,3 чел. на 1000 заключенных, в первой половине 1939 г. она снизилась до 3,9 - 4 человек [1].
Сравнительные данные о смертности за 1938 г. и январь - май 1939 г. по различным лагерям УЖДС показывают, что в новых лагерях, организованных в июне 1937 г. и в 1938 г. показатель смертности был
значительно выше и подвержен колебаниям (в Южном лагере, организованном в конце 1937 г. показатель смертности в марте - мае 1938 г. был равен 10,5 - 11,7 чел. на тысячу заключенных). После размещения прибывшего в лагерь контингента, прекращения направления этапов, с организацией бытового обустройства смертность в Южном лагере из месяца в месяц стала снижаться и достигла меньших размеров, чем в других лагерях УЖДС (с марта 1938 г. по март 1939 г. она понизилась с 11,2 чел. на 1000 заключенных до 1,8 чел). Такая же картина наблюдалась в Буреинском ж. д. лагере, который начал формироваться в начале 1938 г. и стал получать большие пополнения с февраля и до конца мая 1938 года. Начиная с сентября 1938 г., численность заключенных лагеря росла вплоть до февраля 1939 года. Стабилизация жизни лагеря с марта 1939 г. сказалась на уменьшении смертности, которая в апреле 1939 г. (в сравнении с январем 1939 г.) уменьшилась в 3,5 раза, с маем 1939 г. - в пять раз (в январе - 9,6 чел.; в апреле - 2,6 чел.; в мае - 1,8 чел.) [1].
Заболеваемость и смертность в большей степени наблюдались среди новых, значительных по численности, контингентов, прибывших в лагеря в конце 1937 - 1938 гг. В четвертом квартале 1937 г. (в ноябре - декабре) прибыло 48,3 тыс. заключенных, в первом квартале 1938 г. - 86,5 тыс. чел., во втором полугодии 1938 г. (август - декабрь) 47 тыс. чел. ИТЛ УЖДС на Дальнем Востоке за 8 месяцев 1937 и 1938 гг. получили новое пополнение в размере 181820 заключенных. Длительность пребывания в пути, скученность в вагонах, неблагоприятные санитарные условия и перебои с питанием в пути следования, холод, недостаточная обеспеченность водой - все эти обстоятельства приводили к физическому ослаблению людей и развитию среди них заболеваемости (сыпной, брюшной тиф и др.).
Определенное влияние на высоту смертности в 1937 г. оказало изменение возрастного состава населения в связи с прибытием новых контингентов заключенных. Возрастная структура заключенных изменилась в сторону повышения удельного веса лиц старшего возраста (старше 40 лет), в которых уровень смертности был выше.
Таблица 1
Возрастной состав заключенных УЖДС
Удельный вес возрастных групп на 1 января 1937 г. на 1января 1938 г.
до 18 лет 0,2% 0,5%
от 19 до 40 лет 88,0% 80,9%
от 41 до 50 лет 9,8% 14,4%
старше 60 лет 2,0% 4,2%
Источник: ГАХК. - Ф. П-35. - Оп. 1. - Д. 317. - Л. 7.
Новые пополнения в основном были направлены во вновь организуемые лагеря, создававшиеся в неблагоприятных климатических условиях, в условиях острого недостатка жилья, перебоев в одежде, продуктах питания, передвижения этапов к месту организации лагерного
9
пункта пешком на расстояние 100 - 150 - 250 км, недостатка медицинского обслуживания. Данные обстоятельства обусловили рост заболеваемости и смертности лагерного населения в 1938 г.
Классовый подход нашел свое отражение и в пенитенциарной системе. Исправительные лагеря, как и ряд других мест лишения свободы действующей в СССР системы исправительных учреждений, предназначались для дальнейшего осуществления подавления инакомыслия. Система зачетов рабочих дней в срок отбытого наказания применялась дифференцированно, согласно внутреннему лагерному социальному статусу. Заключенным, осужденным за контрреволюционные преступления (за шпионаж, антисоветскую агитацию, террор, диверсию, бандитизм и измену Родине) засчитывалось меньшее количество зачетов за равный труд, им запрещалось вербоваться на работу на хозяйственные предприятия региона. В циркуляре от 22 июля 1930 г. НКВД предписывал осужденных за контрреволюционные преступления, шпионаж и политический бандитизм на внешние работы и в колонии открытого типа не направлять, а содержать их в закрытых местах заключения.
Часть заключенных, осуждённых за контрреволюционные преступления, подвергалась дальнейшим репрессиям по политическим мотивам [10, 165 - 181]. Репрессивные кампании в исправительно-трудовых лагерях использовались в качестве средства уничтожения неугодных, психологического подавления личности, оправдания невыполнения планов производства и строительства. Уголовные дела возбуждались в БАМлаге, Западном, Амурском, Восточном и др. лагерях железнодорожного строительства. Стандартное и чаще всего встречающееся обвинение -антисоветская агитация. Обвинения основывались на добровольных (донос) или вынужденных (принудительных признательных) показаниях, практиковались заранее спланированные аресты определенных групп заключенных.
Таким образом, с начала 30-х гг. Дальний Восток РСФСР рассматривался руководством страны в качестве одного из приоритетных регионов в аспекте привлечения дополнительной рабочей силы, в качестве которой широко использовался и труд заключенных. На долю Дальнего Востока РСФСР к началу 1939 г. приходилась четвертая часть всех заключенных ИТЛ СССР (335 тыс. от 1317,2 тыс. - 25,4%). С учетом системы Дальстроя заключенные, сосредоточенные в Дальневосточном регионе РСФСР, составляли одну треть (452 тыс. от 1317,2 тыс. - 34,3%) от всего личного состава контингента «В» исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа СССР.
Принудительный труд на Дальнем Востоке РСФСР в целом обеспечивал быстро возрастающие потребности региона в трудовых ресурсах в трудоемких отраслях, создавал потенциал для последующего наращивания производства при всех своих издержках (низкой эффективности труда, игнорировании человеческого фактора и т. п.), способствовал активизации
хозяйственного освоения российского Дальнего Востока. Нравственная же оценка функционирования системы принудительного труда в рассматриваемый период отечественной истории зависит от моральных ценностей, принципов мировоззрения, норм воспитания отдельного человека.
Литература и источники:
1. ГАХК. - Ф. П-35. - Оп. 1. - Д. 311. - Л. 1-6; Д. 317. - Л. 1 - 43;
Ф. П-2. - Оп. 1. - Д.1302. - Л. 240 - 243.
2. РГАЭ. - Ф. 1562. - Оп. 329. - Д. 277. - Л. 144 - 146.
3. РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 3. - Д. 740. - Л. 6; Д. 746. - Л. 2 - 11.
4. Центральный архив ФСБ РФ. Рассекреченный приказ ОГПУ № 1021 от 10 ноября 1932 г.
5. Авербах, И. Л. От преступления к труду / И. Л. Авербах. - М., 1936 г. - 161 с.
6. Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги / под ред. Ю. А. Полякова. - М., 1992 г. - 256 с.
7. Жиромская, В. Б. Население СССР по переписи 1937 и 1939 гг. / В. Б. Жиромская, Ю. А. Поляков, И. Н. Киселев // Комплексный подход к изучению социальной структуры: источники и методы. - М., 1991. - С. 22 -43.
8. Жиромская, В. Б. Полвека молчания (Всесоюзная перепись населения 1937 г.) / В. Б. Жиромская, Ю. А. Поляков, И. Н. Киселев // Социологические исследования. - 1990. - № 8. - С. 30 - 42.
9. Земсков, В. Н. Политические репрессии в СССР (1917 - 1990 гг.) / В. Н. Земсков // Россия и ХХ1 век. - М.,1994. - №1. - С.40 - 47.
10. Еланцева, О. П. Обреченная дорога: БАМ (1932 - 1941 гг.) / О.П. Еланцева. - Владивосток, 1994. - 212 с.
11. Ткачева, Г. А. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России в 20 - 30-е гг. ХХ в. / Г.А. Ткачева. - Владивосток, 2000. - 111 с.
12. Уголовный кодекс 1926 г. - М., 1929. - С. 606 - 633.
13. //Экономическая жизнь. - 1930. - 11 октября; 1931. - 18, 20 января; // За индустриализацию. - 1930. - 17 декабря; 1931. - 12 февраля.
