CC BY
81
А. И. Ситникова
Ситникова Александра Ивановна — доктор юридических наук, доцент, член Российского профессорского собрания, профессор кафедры уголовного права Юго-Западный государственный университет
Принципы уголовного права с позиций законодательной техники
и законодательной текстологии
В юридической литературе существуют различные дефиниции понятия «принципы уголовного права». Под принципами права Г.А.Кригер понимал «вытекающие из социально-экономической природы, общественного строя и закреплённые в праве идеологические, политические и нравственные начала (руководящие идеи), направляющие регулятивную и охранительную функции права и определяющие характер, основание и объём применения государственного принуждения и иных мер воздействия, необходимых для обеспечения успешного развития господствующих общественных отношений»1. Н.А.Лопашенко полагает, что «принципы уголовного права — это руководящие — идеологические, политические и нравственные — идеи уголовного права, вытекающие из природы общества и обусловленные им, выражающие сущность уголовного права как специфического регулятора определённой группы общественных отношений, направленные на реализацию охраны общественного строя, его политической и экономической систем, собственности, личности, прав и свобод граждан и всего правопорядка от преступных посягательств и обеспечивающие единство и системность уголовного права»2. Принципы уголовного права А.Н.Попов формулирует как «обусловленные закономерностям и потребностям общественного развития требования определённого характера, получившие отражение в нормах уголовного права и обладающие высшей регулятивной силой»1.
Обобщая приведённые и имеющие место в уголовно-правовой литературе определения понятия «принципы уголовного права», можно заключить, что исследователи принципов уголовного права конструируют доктринальные определения понятия с использованием таких знаковых слов как «начала», «идеи», «требования», «образующий элемент»2, «сущностное свойство права»3, «фундамент права»4, «исходные предписания»5, «основополагающие идеи»6.В соответствии с требованиями законодательной техники дефиниция должна быть краткой формулировкой определяемого понятия, отражающей качественные признаки и раскрывающее содержание дефинируемого понятия. Отсюда под принципами уголовного права мы понимаем исходные основополагающие идеи, которые возникают в связи с осознанием необходимости уголовно-правовой защиты прав и законных интересов личности, общества, государства от преступных посягательств.
В теории советского уголовного права большое внимание уделялось системе принципов и в этой связи криминалистами были предложены различные варианты классификаций уголовно-правовых принципов. Учёные советской школы уголовного права выделяли общие и специальные принципы7, общие и межотраслевые (отраслевые) принципы8, основные и общеправовые9.
В современной юридической литературе недостаточное внимание уделяется исследованию системы принципов. При этом исследователи обращают внимание на отдельные характеристики принципов уголовного права либо рассматривают конкретные принципы, закрепленные в уголовном законе. Так, В.Д. Иванов описывает принцип законности как важнейший принцип уголовного закона1 .
1 Кригер Г.А. Место принципов советского уголовного права в системе принципов права //Советское государство и права. 1981. №2. С.102.
2 Лопашенко Н.А. Принципы кодификации уголовно-правовых норм. Саратов, 1989. С.18.
1 Попов А.Н. Принцип справедливости в уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 1993. С.26.
2 См.: Кияйкин Д.В. Уголовно-правовой принцип законности: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С.35.
3 См.: Гревнова И.А. Вина как принцип уголовного права российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С.52.
4 См.: Ковалёв М.И. Советское уголовное права: курс лекций. Свердловск, 1971. С.131-132.
5 См.: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М.,1988. С.23.
6 См.: Мальцев В.В. Принципы уголовного права. Волгоград, 2001. С.94.
7 См.: Загородников М.И. Принципы советского социалистического права //Советское государство и право. 1966. №5. С.65-74.
8 См.: Кригер Г.А. Место принципов уголовного права в системе принципов права //Советское государство и право. 1981. №2. С.103.
9 См.: Фефелов М.А. Принципы советского уголовного права //Правоведение. №2. С.37-39.
1 См.: Иванов В.Д. Воплощение принципов демократического государства в новый УК Российской Федерации //новый Уголовный кодекс РФ: проблемы борьбы с преступностью. Ростов-на-Дону, 1997. С.4.
А.И. Бойко отмечает «принципиальность» как «внутреннее единство и взаимную дополняемость сформулированных правовых идей»2. Н.А. Лопашенко рассматривает уголовно-правовые принципы как совокупность законодательных принципов и принципов самой деятельности по созданию и применению уголовного закона»3.
Принципы уголовного права объективированы в уголовно-правовых предписаниях Общей части, непосредственно сформулированных в ст.3-7 УК РФ, и отражены в нормативных предписаниях, раскрывающих содержание понятий и институтов уголовного закона, а также в Особенной части в нормах УК РФ, закрепляющих соразмерность тяжести совершённого деяния видам и размерам наказания. Принципы уголовного законодательства (принцип законности, принцип равенства граждан перед законом, принцип вины, принцип справедливости, принцип гуманизма) призваны обеспечить выполнение задач Уголовного кодекса Российской Федерации: охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, предупреждение преступлений.
В общей теории права сформировался устойчивый подход к естественному языку как средству письменной объективации принципов уголовного права. Достаточно наглядно такой подход отражён в названиях современных публикаций по теории права4. Специалисты по уголовному праву безоговорочно поддерживают языковой подход, согласно которому языковая детерминированность уголовного закона является неоспоримым фактом5. В соответствии с традиционным подходом учёные-криминалисты ставят в один ряд предтекстовые образования (заголовки уголовно-правовых принципов), внутритекстовые образования (дефиниции принципов) и языковые единицы (уголовно-правовые понятия) и тем самым ошибочно отождествляют разные понятия: языковые единицы и компоненты законодательного текста.
Существующие научные школы, занимающиеся исследованием законодательно-технической проблематики, сосредоточили своё внимание на таких вопросах законодательной техники, как понятие законодательной техники, её структура, взаимосвязь с законодательной и юридической техникой, приёмы, средства и правила законодательной техники, методики структуризации уголовного закона и т. п.1. Стоит отметить, что в современных работах по законодательной технике при описании языка закона авторы вынуждены обращаться к таким понятиям как «текстовая форма», «текст закона», «нормативно-правовой текст»2, но дальше языковых особенностей законодательного текста не идут.
В современной юридической литературе делаются попытки переориентировать внимание исследователей с «языка закона» на «текст закона». Специалисты по юридической технике справедливо полагают, что юристам «следует обратить внимание на практическую важность теоретических знаний о тексте» (о законодательном тексте — А.С.), так как «правовое регулирование, правовые институты в обществе не существуют ... вне текста»3 В соответствие с новой парадигмой мышления Т.Я.Хабриева и её коллеги отмечают, что нормативные тексты исследованы в меньшей степени, чем объективированные в них нормативно-правовые акты4. Действительно, существующая диспропорция между теоретическими исследованиями законодательных текстов и нормативными актами настолько велика, что её точное обозначение невозможно. Исследования, формально посвящённые текстам нормативно-правовых актов, содержат отдельные высказывания о социально-правовой значимости законодательных текстов, а вместо текста по-прежнему рассматриваются языковые особенности нормативно-правовых актов и юридических документов, в том числе их «грамматические основы».
В отличие от законодательно-технического (языкового) подхода законодательная текстология, объектом которой является текст уголовного закона, ориентируется не только на выявление, систематизацию и способы устранения недостатков уголовного закона, но и на исследование специфики нормативных текстов. В соответствии с законодательно-текстологическим подходом нормативный текст — это первичная данность, исходная действительность, с которой имеет дело исследователь. В законодательно-текстологическом отношении текст уголовного закона — это запись нормативных предписаний, в значительной мере условная структура, имеющая строго установленный облик, дающая возможность правоприменителю и другим адресатам правильно воспринимать уголовно-правовые принципы и руководствоваться ими.
2 Бойко А.И. Задачи и принципы уголовного кодекса российской Федерации //Комментарий к Уголовному кодексу российской Федерации. Ростов-на-Дону, 1996. С.32.
3 См.: Лопашенко Н..А. Уголовное право и уголовная политика //Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Саратов, 1997. С.9.
4 См., например: Язык закона /под ред. А.С.Пиголкина. М., 1990; Власенко Н.А. Язык права. Иркутск, 1997; Губаева Т.В. Язык и право. М., 2004 (2007) и др.
5 См.: Кострова М.Б. Языковая детерминированность уголовного закона. Саратов, 2002. С.64.
1 См.: Иванчин А.В. Законодательная техника и ее роль в российском уголовном правотворчестве: монография. М., 2011. С.20-38.
2 См.: Москальская Т.Н. Нормотворчество: научно-практическое пособие. М., 2013. С.246-274.
3 Юридическая техника: учебное пособие/под ред. Т.Я.Хабриевой, Н.А.Власенко. М., 2010. С.46.
4 Указ. соч. С.46-47.
Декларативные предписания принципов уголовного законодательства (ст.3-7 УК) отличаются от других уголовно-правовых предписаний своей нестандартностью. Именно с этой текстуальной особенностью в большинстве работ, посвященных исследованию принципов уголовного законодательства, связано отсутствие попыток выделить и рассмотреть конструктивные элементы нормативных текстов, в которых сформулированы уголовно-принципы действующего Уголовного кодекса РФ. На наш взгляд, исследование конструктивных особенностей уголовно-правовых предписаний, характеризующих принципы уголовного законодательства, следует проводить с учётом теоретических положений законодательной техники и законодательной текстологии.
Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации закрепил ранее неизвестные российскому уголовному законодательству такие концепты (смыслообразующие понятия), как «принципы уголовного кодекса» (заголовок гл.1 УК) и «принципы уголовной ответственности» (ч.2 ст.2 УК). Непосредственно в тексте действующего Уголовного кодекса выделены пять принципов, в том числе принцип законности (ст.3 УК), принцип равенства граждан перед законом (ст.4 УК), принцип вины (ст.5 УК), принцип справедливости (ст.6 УК), принцип гуманизма (ст.7 УК), а также основание уголовной ответственности (ст.8 УК).
С позиций законодательной текстологии, объектом исследования которой являются конструктивные элементы уголовного закона, заголовки как таковые представляют собой элементы нормативного текста, которые структурно-тематически организуют Кодекс и определяют структурно-содержательные отношения между заголовками и уголовно-правовыми предписаниями. Наряду с номинативной (назывной) функцией заголовки в Уголовном кодексе выполняют нормативную функцию и в этом качестве являются смысловыми и структурными доминантами законодательного текста, которые содержат юридически значимую информацию о строении Кодекса, системных связях уголовно-правовых предписаний, их расположении и генерализованном (обобщенном) содержании каждой структурной единицы, будь то раздел, глава или статья.(1-А) В этой связи необходимым требованием к заголовкам структурных единиц закона специалисты считают краткость и точность, так как этот конструктивный элемент законодательного текста должен в обобщённом виде передавать суть нормативного текста1. Несоответствие требованиям, предъявляемым к заголовкам законодательного текста, порождает различного рода дефекты заголовочного фонда.
На наш взгляд, законодатель допустил в заголовках главы 1 «Задачи и принципы Уголовного кодекса Российской Федерации» ряд погрешностей. Пытаясь избежать тавтологии, разработчики Уголовного кодекса в заголовке указанной главы использовали словосочетание «принципы Уголовного кодекса», а в ч.2 ст.2 УК РФ — «принципы уголовной ответственности». В данном случае произошло отступление от требований, предъявляемых к заголовкам. Указанные уголовно-правовые концепты существенно отличаются друг от друга: принципы Уголовного кодекса — это требования, которые распространяются на все уголовно-правовые институты, а принципы уголовной ответственности ограничены правоотношениями, которые так или иначе касаются уголовной ответственности и не распространяются на принудительные меры воспитательного воздействия и принудительные меры медицинского характера, которые применяются за рамками уголовной ответственности. Вполне закономерно, что в доктрине уголовного права принципы Уголовного кодекса (принципы уголовной ответственности) фигурируют как принципы уголовного законодательства1, принципы уголовного права2, уголовно-правовые принципы3 либо их поочередно называют принципами уголовного права и принципами уголовного законодательства4.
Такого рода доктринальная трансформация законодательных терминов свидетельствует о том, что использованные в Уголовном кодексе Российской Федерации заголовки далеки от совершенства и нуждаются в коррекции. К числу упущений, допущенных разработчиками УК РФ, следует отнести заголовочный пробел, который имеется в ч. 2 ст.2 УК «Задачи Уголовного кодекса Российской Федерации», где речь идёт об основаниях и принципах уголовной ответственности, а также о том, что настоящий Кодекс определяет, какие деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений. В данном случае заголовок статьи не соответствует содержанию ч.2 ст.2 УК РФ, поскольку позиционирует только часть первую указанной статьи, содержащую перечень задач Уголовного кодекса. В результате допущенного заголовочного пробела ряд авторов полагает, что УК РФ содержит не пять, а шесть законодательных принципов и рассматривают как заключительный принцип основание уголовной ответственности (ст.8 УК), так как используют в качестве смыслового ориентира название главы 1 УК РФ, которая наряду с задачами позиционирует принципы УК РФ1.
На наш взгляд, чтобы исключить неверное толкование ст.8 УК РФ, следует придать ч.2 ст.2 уголовного закона статус статьи и озаглавить эту новеллу « Установление основания уголовной ответствен-
1 См.: Нормография: теория и методология нормотворчества /под ред. Ю.Г. Арзамасова. М., 2007. С.221.
1 См.: Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства. М., 2007. С.7.
2 См.: Филимонов В.Д. принципы уголовного права. М., 2002. С.34.
3 См.: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С.23.
4 См.: Мальцев В.В. Принципы уголовного права. Волгоград, 2001. С.73, 133.
1 См.,в частности : Назаренко Г.В. Русское уголовное право. Общая часть. М., 2000. С. 19-21.
ности и мер уголовно-правового характера». Новый заголовок статьи даст возможность, во-первых, устранить произвольное толкование ст.8 УК РФ и не относить основание уголовной ответственности к законодательным принципам, поскольку указанным основанием выступает совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом; во-вторых, отнести к мерам уголовно-правового характера наказание и иные меры, предусмотренные Уголовным кодексом РФ, не являющихся наказанием; в-третьих, пересмотреть корректность заголовка раздела VII «Иные меры уголовно-правового характера».
Другие заголовки принципов уголовного законодательства также нуждаются в уточнениях. Статью 5 УК РФ «Принцип вины» следует озаглавить «Принцип виновности» по аналогии с заголовками ст.3 «Принцип законности» и ст.6 «Принцип справедливости». Новое название ст.5 УК РФ позволит разграничить понятия «вины», которое законодатель использует в главе 5 «Вина» (ст.ст.24-27 УК) при описании форм и видов вины, являющихся компонентом субъективной стороны состава преступления, и понятие «виновности», которое выступает в качестве конституционного принципа. Статья 49 Конституции РФ гласит: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным пока его виновность не будет доказана в установленном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». На это расхождение обращают внимание Е.Е Чередниченко в своей монографии. Действительно, в отличие от виновности вина — это отношение субъекта к содеянному в форме умысла или неосторожности, а виновность в контексте ст. 5 УК РФ представляет собой принцип уголовной ответственности лица, виновного в совершении преступления.
В соответствии с законодательно-текстологическим принципом корректности следует сократить заголовок ст.4 «Принцип равенства граждан перед законом», оставив в названии статьи словосочетание «Принцип равенства», исходя из того, что действие Уголовного кодекса РФ в равной мере распространяется на граждан и не-граждан, совершивших преступление на территории Российской Федерации (ст.11 УК), за её пределами против интересов, охраняемых уголовным законом (ст.12 УК). Заголовок ст.4 УК РФ не вполне соответствует содержанию самой статьи, поскольку в ней более корректно указаны вместо граждан «лица, совершившие преступление». Равным образом в ст.10, 11 УК РФ речь идёт о лицах, совершивших преступление, в числе которых указаны граждане и лица без гражданства.
С позиций законодательной текстологии нуждается в изменении заголовок ст.7 УК РФ «Принцип гуманизма». Термин «гуманизм» означает совокупность идей и взглядов, утверждающих ценность человека независимо от его общественного положения. По сути, гуманизм — это концепция, выдвигающая на первое место человека и утверждающая личность в качестве высшей ценности1. Заголовок ст.7 УК РФ неудачен, так как в свете изложенного он обозначает не просто принцип, а принцип принципа, поскольку гуманизм как таковой представляет собой концептуальный принцип, согласно которому человек независимо от обстоятельств ценен сам по себе. Однако в ст.7 УК РФ речь идёт о гуманном отношении к лицу, совершившему преступление, при назначении и применении наказания и иных мер, то есть о следовании принципу гуманности. В этой связи ст.7 УК РФ следует озаглавить «Принцип гуманности».
Законодательно-текстологический подход к уголовно-правовым принципам, сформулированным в Общей части УК РФ, позволяет выделить в статьях главы 1 УК РФ тему (тематические признаки) и дескриптивные (описательные) признаки, которые являются конструктивными элементами законодательного текста. Тема всех принципов уголовного законодательства является исходным компонентом уголовно-правовых предписаний, а посредством дескриптивных признаков конструируется юридически значимая характеристика законодательных принципов. Тема каждого принципа и её комментарий, состоящий из набора описательных признаков, являются универсальными конструктивными единицами, позволяющими преодолеть текстуальную неоднородность уголовно-правовых предписаний, в которых сформулированы законодательные принципы.
В ст.3 УК РФ состав темы образует словосочетание «преступность деяния, а также его наказуемость и уголовно-правовые последствия». Сигнальным элементом, который примыкает к теме, является ориентирующий признак — «определяется», указывающий на законодательный источник, выраженный словосочетанием «только настоящим Кодексом». Обращает на себя внимание, что в тексте принципа законности законодательный источник указан в сильной позиции, которая находится в конце предписания. Кроме того, дескриптивный признак — «только» подчёркивает, что согласно принципу законности Уголовный кодекс РФ является единственным нормативно-правовым актом, который определяет, какие общественно опасные деяния являются преступлениями и устанавливает их наказуемость и иные уголовно-правовые последствия.
В ч.2 ст.3 УК РФ сформулировано предписание, из которого следует, что применение уголовного закона по аналогии является нарушением принципа законности. Указанная часть статьи гласит: «Применение уголовного закона по аналогии не допускается». В этом предписании отсутствует сигнально-ориентирующий элемент, а дескрипция темы имеет усечённый характер. В развёрнутом виде ч.2 ст.3
1 См.: современный словарь иностранных слов. М., 1999. С.177; Краткий словарь по философии /авт.-сост. Н.Н. Ро-галевич. Минск, 2005. С.186.
УК РФ следует изложить иначе: «Применение уголовного закона по аналогии признаётся нарушением принципа законности».
Сомнительным с точки зрения терминологической корректности является использование в ч.1 ст.3 УК РФ понятия «иные уголовно-правовые последствия», так как последнее имеет неопределённое содержание и по смыслу может быть заменено термином «иные меры уголовно-правового характера». Необходимость этой замены диктуется также тем, что законодатель в других статьях УК РФ понятие «иные уголовно-правовые последствия» не использует».
Законодательно-текстологический подход к конструированию уголовно-правовых предписаний включает в себя определённые требования к нормативному тексту, одним из которых является его нормативно-смысловое единство. При конструировании ст.3 УК РФ, в которой изложен принцип законности, законодателю в полной мере не удалось достичь указанного единства, присущего нормативным текстам уголовно-правовых предписаний, сформулированных в Общей и Особенной частях Кодекса. Об этом свидетельствует, в частности, отсутствие согласованности между принципом законности (ч.1 ст.3 УК) и нормативным текстом, сформулированным в ч.4 ст.11 УК РФ, что показывает предписание-исключение «об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, и в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации их участь решается в соответствии с нормами международного права».
Для устранения противоречий между приведёнными нормативными предписаниями стоит согласиться с точкой зрения Е.Е.Чередниченко, которая предлагает включить в ст.3 УК РФ часть третью о том, что преступность деяния и его уголовно-правовые последствия определяются Уголовным кодексом, за исключением случаев, прямо указанных в законе.1 При этом автор этого предложения оставила без внимания отмеченные нами текстуально-терминологические и смысловые погрешности, которые имеют место в ст.3 УК РФ.
Суть принципа равенства граждан перед законом (ст. 4 УК) заключается в равной обязанности лиц, совершивших преступное посягательство, предстать перед законом и быть привлечёнными к уголовной ответственности. Данный уголовно-правовой императив вошёл в противоречие с уголовно-правовыми предписаниями института освобождения от уголовной ответственности (ст.75, 76, 76.1, 76.2, 77, 78 УК). Для придания нормативно-смыслового единства уголовно-правовым предписаниям, предусмотренным ст.4 УК РФ и главой 11 уголовного закона, полагаем необходимым включить примечание к ст.4 УК РФ следующего содержания:
Лица, привлечённые к уголовной ответственности, подлежат освобождению при наличии оснований и условий, предусмотренных настоящим Кодексом.
Критерии назначения справедливого наказания и иных мер уголовно-правового характера в отношении лица, совершившего преступление, закреплённые в ч.1 ст.6 УК РФ, с позиций законодательной текстологии не образуют нормативно-смыслового единства, так как в данном уголовно-правовом предписании отсутствует нормативно закреплённое положение о защите прав и законных интересов потерпевшего от преступления. В этой связи целесообразно дополнить нормативный текст принципа справедливости предписанием, которое предусматривает обеспечение защиты лиц, пострадавших от преступного посягательства. Основываясь на необходимости достижения нормативно-смыслового единства уголовно-правового принципа справедливости, текст ст.6 УК РФ с учётом предлагаемого дополнения может быть представлен в следующем виде:
«Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности преступника, а также обеспечивать защиту прав и законных интересов потерпевшего от преступления».
Особенностью уголовно-правового принципа гуманности должно стать законодательное закрепление справедливого баланса обеспечения защиты прав и законных интересов потерпевшего от преступления и лица, совершившего преступное посягательство. Законодательно-текстологический подход к смысловому содержанию предписаний, изложенных в ст.7 УК РФ, позволяет отметить дисбаланс защищаемых прав потерпевшего. В этой связи следует отметить, что в ч.1 ст.7 УК РФ закреплено неопределенно широкое положение — обеспечение безопасности человека, а в ч.2 ст.7 уголовного закона речь идёт вполне конкретно о недопустимости применения к лицу, совершившему преступление, наказания и иных мер уголовно-правового воздействия с целью причинения физических страданий и унижения человеческого достоинства. О нарушении нормативно-смыслового единства законодательного текста свидетельствуют следующие факторы: во-первых, согласно ч.1 ст.2 УК РФ главенствующей задачей уголовного закона является защита прав и свобод не только человека, но и гражданина; во-вторых, в качестве адресата данного предписания законодатель не указал лицо, незаконно привлечённое к уголовной ответственности. В этой связи представляется необходимым рекомендовать законодателю внести уточнения в нормативный текст данной статьи и придать ч.1 ст.7 следующий вид и содержание:
1 См.: Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства: монография. М., 2007. С.86.
1. Статья 7. Принцип гуманности
Уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает защиту прав и законных интересов человека и гражданина от преступных посягательств, а также лиц, незаконно привлечённых к уголовной ответственности.
Проиллюстрируем теоретические положения законодательной текстологии на примере уголовно-правовых предписаний, сформулированных в статьях 4-7 уголовного закона, декларирующих принципы Уголовного кодекса Российской Федерации.
В качестве тематического признака в тексте принципа равенства граждан перед законом (ст.4 УК) указаны лица, совершившие преступление. Дескриптивные признаки равенства этих лиц перед законом образует юридически значимый неограниченный перечень, включающий в себя гендерные, религиозные, идеологические, национальные, языковые особенности, имущественно-должностное положение и другие обстоятельства, независимо от наличия которых лица, совершившие преступления, подлежат уголовной ответственности.
Наиболее сильную позицию в уголовно-правовом предписании, содержащемся в ч.1 ст.5 УК РФ, законодатель отвёл признаку виновности, который представляет собой субъективное отношение лица, осознающего общественную опасность совершённого им действия (бездействия) и предвидящего наступление общественно опасных последствий. Материальные признаки преступления — общественно опасное действие (бездействие) и опасные последствия — в данном тексте выступают в качестве субъективированных (осознаваемых) признаков вины. В ч.2 ст.5 УК РФ законодатель закрепил положение об уголовно-правовом запрете привлечения лица к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда и тем самым исключил возможность применения принципа объективного вменения, игнорирующего отсутствие вины в действиях причинителя уголовно-наказуемого вреда. Таким образом законодатель предельно сузил понятие объективного вменения, ограничив его признаками казуса, указанного в ст.28 УК «Невиновное причинение вреда». Это означает, что часть 2 ст.5 УК РФ имеет серьёзные законодательно-текстологические дефекты, которые должны стать объектом самостоятельного исследования, поскольку объективное вменение имеет множество проявлений и признаков.
В легальном определении принципа справедливости (ч.1 ст.6 УК) главенствующими признаками законодатель признаёт наказание и иные меры уголовно-правового характера, которые касаются адресатов данного предписания, то есть лиц, совершивших деяния, запрещённые уголовным законом. Социальная справедливость раскрывается законодателем посредством признака соответствия наказания и иных мер уголовно-правового характера материальному признаку преступления, обозначенному как общественная опасность деяния, наличие которой является доминирующим признаком преступления, а также обстоятельствам его совершения и личности виновного. В ч.2 ст.7 УК РФ на законодательном уровне закреплён принцип-исключение, в соответствии с которым никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление. На наш взгляд, в эту формулировку следует внести ряд уточнений: «Лицо, ранее привлеченное к уголовной ответственности за совершение преступления, не должно за него нести ответственность повторно».
Основным адресатом уголовно-правового принципа гуманизма, сформулированного в ч.1 ст.7 УК РФ, данное предписание признаёт человека, безопасность которого подлежит защите. В качестве объектного признака гуманизма законодатель нормативно закрепил безопасность человека как такового безотносительно к его свойствам, а в качестве средства обеспечения безопасности обозначил уголовное законодательство Российской Федерации. Доминирующими признаками, содержащимися в ч.2 ст.7 УК РФ, легально закреплены наказание и иные меры уголовно-правового характера. Адресатом предписания является лицо, совершившее преступление. Принцип-исключение не допускает унижение человеческого достоинства и причинение физических страданий в отношение адресата статьи. Основные законодательно-текстологические недостатки этой статьи и предложения, направленные на ее усовершенствование, сформулированы выше.
В заключение следует отметить, что существенными факторами, повлиявшими на недостаточно высокое качество правовых предписаний в уголовном законодательстве является гипертрофированное представление о роли языка в праве и стремление описать уголовно-правовые средства поверх их сложности и тем самым упростить в законодательно-техническом отношении. Наиболее заметно эта редукция проявляется в тех случаях, когда юристы рассматривают язык, а не письменную речь, как средство законодательной техники, в том числе при конструировании уголовно-правовых принципов. Это свидетельствует, что в юридической среде бытует упрощённое представление о том, что язык — источник возникновения, развития и функционирования права1. С таким же успехом можно утверждать, что язык является источником возникновения, развития и функционирования любого социального явления, поскольку «весь наш опыт (...) о бытии лингвистичен»2. Правовой опыт по форме выражения, действительно, имеет языковой характер, но не настолько, чтобы полностью связывать существование права и
1 См.: Давыдова М.Л. Юридическая техника: проблемы жизни и методологии. Волгоград, 2009. С.122; Она же. Юридическая техника. Общая часть: учебник. М., 2018. С.73 и далее.
2 Юрислингвистика-5: юридические аспекты языка и лингвистические аспекты права. Барнаул, 2004. С.357.
законодательной техники с функционированием языковой системы, поскольку нормативно-правовые акты, в том числе и уголовный закон, и акты правоприменения текстуальны, то есть функционируют как правовые тексты.
Законодательно-текстологический подход в отличие от традиционного языкового подхода, разработанного представителями законодательно-технического направления, признаёт конечным продуктом нормотворческой деятельности текст уголовного закона, а не языковые единицы, имеющие различное грамматическое качество. Законодательно-текстологический подход, недостаточно применяемый в уголовно-правовой науке, состоит в рассмотрении текста уголовного закона в качестве особого текстуального объекта, что даёт возможность оценить текст УК РФ как целостное структурно-смысловое образование, выделить конструктивные элементы уголовно-правовых принципов, провести анализ структурной организации законодательного текста, рассмотреть композиционные особенности предписаний, а так же дать практические рекомендации по конструированию и интерпретации уголовно-правовых принципов с новых позиций. Законодательная текстология является новым направлением познания в уголовном праве и нуждается в дальнейших исследованиях.
