CC BY
114
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 15 (153).
Право. Вып. 19. С. 63-65.
Ф. С. Волков
ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОТНОШЕНИЙ В СФЕРЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ, ГОСУДАРСТВЕННОЙ И МУНИЦИПАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ
Предлагается попытка выявления императивного и диспозитивного принципов уголовноправового регулирования преступлений в сфере государственной власти, государственной службы, службы в органах местного самоуправления. Г ипотезой к определению важности указанных принципов является взаимозависимость специфики составов должностных преступлений, их непосредственных объектов посягательств и последствий таких преступных деяний.
Ключевые слова: государственная власть, государственная служба, муниципальная служба.
По мере совершенствования российской правовой системы, осмысления ее некоторых принципов и положений все чаще можно слышать различные мнения специалистов о соотношении норм уголовного права с нормами иных отраслей права. Условно эти взгляды можно представить в виде нескольких направлений. Одни сторонники считают, что за основу таких взаимоотношений следует взять теорию «акцессорной зависимости», согласно которой нормы гражданского законодательства при оценке совершенного факта должны получать приоритет по сравнению с нормами уголовного закона. При этом роль уголовного закона носит вспомогательный характер. Другие специалисты оценивают совершенный факт только с точки зрения конкретного отраслевого закона, отказывая в этом иным отраслям, которые, по их мнению, содержат отличный метод правового регулирования и принципы, присущие только данной отрасли права.
Однако вопрос межотраслевого взаимодействия и его принципов в науке уголовного права обсуждается достаточно давно. Принципам самой отрасли уголовного права также уделено достаточно внимания со стороны ученых. Если же коснуться главной функции права, его основной характеристики в действии, в процессе реализации его возможностей, то можно обнаружить огромную значимость природы регулирования тех или иных общественных отношений. Механизм правового регулирования позволяет понять, как происходит трансформация требований норм права, правовых установлений в правомерное поведение субъектов; из каких стадий состоит этот процесс; на каких именно этапах правоприменения происходят сбои, возникают препятствия для реализации права и как можно их устранить. Применительно к отдельным отраслям права, в том числе отрасли уголовного
права, необходимо попытаться установить те начала, на основе которых происходит обозначенное выше регулирование общественных отношений. Иначе хаотичное определение конкретных методов, способов, средств правового регулирования, исходя из специфики его предмета, не приведет (и поэтому до сих пор не приводит) к их упорядочению.
В таких же отраслях, где правовое регулирование одновременно направлено на охрану и регулирование общественных отношений, возникающих и реализующихся на основе норм иных отраслей права, а также на предмет охраны определенной отрасли права, необходимо четкое установление критериев правового регулирования, его начал (системообразующих оснований).
Думается, что именно отдельные институты уголовного права нуждаются в вышеуказанном установлении принципов правового регулирования.
В уголовном праве существуют группы норм, имеющие двойственную природу (некоторые авторы называют эти нормы «делимыми»1). К таким областям уголовного права следует отнести нормы главы 30 Уголовного кодекса РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Видовым объектом данных преступлений, а соответственно, и объектом правовой охраны являются интересы государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В целом нормы данной главы УК РФ призваны охранять отношения, возникающие в сфере исполнения лицами, замещающими государственные должности, а также являющимися государственными гражданскими служащими и муниципальными служащими, своих обязанностей. Кроме того, в рамках данной
главы УК РФ существуют нормы (ст. 285, 286, 288, 289, 290 УК РФ), влекущие уголовную ответственность только в случае наступления определенных последствий, которыми выступают существенные нарушения прав и законных интересов граждан и организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. В указанных преступлениях довольно сложно определить границу между властным предписанием не совершать определенные действия и диспозитивным элементом — условиями наступления уголовной ответственности за такие действия. Проблема в данном случае заключается в отсутствии характеристики обозначенных условий.
Уголовно-правовое регулирование отношений, связанных с осуществлением государственной власти, государственной и гражданской службы, а также отдельно взятых отношений, вытекающих из охраны прав и законных интересов граждан и организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, имеет разную правовую природу, так как сочетание данных групп объектов охраны (а также преступного посягательства) в общих рамках правового регулирования невозможно.
Рассматривая такой объект посягательства, как интересы государственной власти, государственной службы, службы в органах местного самоуправления, и законодатель, и правоприменитель неизбежно сталкиваются с проблемой трактовки в совокупности указанных выше оценочных понятий, а следовательно, с проблемой квалификации преступлений, имеющих признаки состава преступления, предусмотренного главой 30 УК РФ.
По мнению Г. Гегеля, «государственный интерес — это концентрированные интересы всех и каждого. Сущность государства Нового времени состоит в том, что всеобщее связано в нем с полной свободой особенности и с благоденствием индивидов, что, следовательно, интерес семьи и гражданского общества должен концентрироваться в государстве»2. В связи с этим и возникает современная неразрывная связь интересов власти и службы с законными правами субъектов общественных отношений, отраженная в конкретных уголовно-правовых составах. Например, при злоупотреблении служебным положением существенный вред, причиненный интересам личности, общества, государства, является следствием именно противоречащего ин-
тересам службы поведения должностного лица. Напротив, типичным составом преступления, где присутствуют основной и дополнительный объекты, является грабеж с применением насилия (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ). Само по себе незаконное изъятие имущества в данном случае не посягает на физическую неприкосновенность потерпевшего, как, собственно, путем применения насилия невозможно похитить чужое имущество. Насилие здесь только облегчает изъятие или обеспечивает удержание уже изъятого имущества.
Кроме того, необходимо отметить тот факт, что важнейший конструктивный элемент обозначенных выше составов преступлений имеет двойственную природу. Толкование объекта преступлений данных составов напрямую зависит от выбранного субъектом толкования отраслевого инструментария. В качестве примера можно указать на интересы государственной власти, государственной службы, службы в органах местного самоуправления. Данные объекты будут представлять собой сущностный элемент состава преступления только после того, как будут воспроизведены при помощи норм Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе в Российской Федерации», а также Федерального закона от 2 марта 2007 г. № 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации». Следовательно, имея условный характер, на указанные выше правоотношения, урегулированные нормами уголовного права, «распространяют» действие нормы иных отраслей права. Несомненно, влияние, пусть даже косвенное, норм иных отраслей права должно быть упорядочено в теории уголовного права.
Не упоминая межотраслевые методы правового регулирования, можно предположить, что в рамках уголовного права необходимо вводить определенные начала такого регулирования указанных выше отношений, охраны конкретных объектов. Такими началами должны выступать принципы, на основе которых и происходило бы правовое регулирование тех отношений, которые затронуты как уголовно-правовой охраной, так и нормами иных отраслей права в силу самого их существования.
Думается, что основополагающими в уголовно-правовом регулировании должны выступать принцип императивного закрепления непосредственно в норме уголовного закона
тех элементов правоотношения, которые и выступают объектами правовой охраны, а также принцип диспозитивного (условного) межотраслевого взаимодействия норм. При этом на основе принципа диспозитивности должно строиться уголовно-правовое регулирование теми нормами, в которых определенные элементы введены как условия наступления уголовной ответственности, и которые, по сути, являются оценочными, то есть с толкованием которых у всех субъектов применения норм уголовного права возникают проблемы. Если четко определить содержание данных принципов, создать на их основе методы, способы уголовно-правового регулирования, то исчезнет необходимость в четком определении положений, которое не может быть дано на основе норм закона, разъяснений высших судебных органов.
Подтверждением того, что содержание норм действующего уголовного законодательства в рассматриваемой части должно быть определено в соответствии с единообразным правовым регулированием, построенным на основе четких принципов, служит Федеральный закон от 8 апреля 2008 г. № 43-Ф33, в соответствии с которым в Уголовный кодекс РФ были внесены изменения и дополнения. В частности, в ст. 292 «Служебный подлог» появился квалифицированный состав преступления, который предусматривает ответственность за совершенное преступное деяние, объективная сторона которого установлена ч. 1 указанной нормы, но при условии, что результатом данного деяния явилось существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Указанное обстоятельство можно расценивать только с той точки зрения, что уголовно-правовое регулирование рассматриваемых преступлений должно происходить с учетом наступающих специфических последствий. Однако, проводя такую уголовно-правовую по-
литику, законодатель не акцентирует внимание на правовой реализации указанных норм (материальных уголовно-правовых составов), не санкционирует правоприменителя на определение содержательной стороны тех или иных категорий, не дает оснований для аргументации существующего правового регулирования в данной сфере.
Рассмотренные нами принципы уголовноправового регулирования зарождались еще в конце прошлого века, в качестве примера можно привести совместное постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 41/9 от 11 июня 1999 г. «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие части первой Налогового кодекса Российской Федерации»4. В п. 8 указанного постановления сказано, что институты, понятия или термины различных отраслей законодательства при разрешении возникающих правовых ситуаций должны пониматься лишь в том значении, в каком они определены в соответствующей отрасли законодательства, за исключением тех случаев, когда примененный специальный закон не содержит конкретного определения.
Через призму материальных составов преступлений, которые обозначены в главе 30 УК РФ, на наш взгляд, можно определить уголовноправовое регулирование как составную часть общесоциального регулирования, рассматривая его в единстве всех специфических институтов, т. е. представляя уголовно-правовую норму как регулятор общественных отношений и как элемент, выполняющий охранительную функцию.
Примечания
1 См.: Камынин, И. Соотношение норм гражданского и уголовного законодательства // Уголов. право. 2002. № 2.
2 Гегель, Г. Философия права. М., 1990. С. 286.
3 Российская газета. 2008. 12 апр.
4 Российская газета. 1999. 6 июля.
