CC BY
396Пристатейный библиографический список:
1. Игорь Иванов. Югославия проводит геноцид косовских албанцев. // GAZETA.RU от 29.03.1999, 18:35:36.
2. Конституции РФ от 12 декабря 1993 г.
Ю.М. Акимова
3. Потемкин Ю.В. Беженцы в Африке. М., 2004.
4. Черниченко С.В. Теория международного права. В 2-х томах. Том 1. Современные теоретические проблемы. М., 1999.
ПРИНЦИПЫ КОЛЛИЗИОННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ
К принципам и коллизионного регулирования трансграничных отношений можно назвать принцип автономии воли сторон, принцип наиболее тесной связи и территориальный принцип. Названные принципы отражают одно явление - локализацию отношений в пространстве. Разница состоит в способах регулирования, а именно - в используемых критериях - жестких (формально определенных) или гибких. Выражением жесткого способа регулирования являются традиционные коллизионные привязки, в основе которых территориальный принцип. Выражением гибкого способа регулирования являются гибкие коллизионные привязки, в основе которых принципы автономии воли сторон и наиболее тесной связи. Приведенная классификация отражает сложившуюся тенденцию - отказ от жесткого регулирования в пользу более гибких способов.
Ключевые слова: принципы, международное, частное, право, иностранное, законодательство, автономия, воли, наиболее, тесной, связи, территориальный.
Yu.M. Akimova
PRINCIPLES OF CONFLICT REGULATION IN THE PRIVATE INTERNATIONAL LAW
The principles of the choice of law in the cases containing foreign element are as follows: the parties' autonomy principle, the closest connection principle, the territorial principle. These principles reflect the idea of the relationship localization. The difference is in the regulation method, namely whether the used criteria is rigid (formal) or 'soft'. The formal method of regulation is represented by the traditional choice of law rules, based on the territorial principle. The soft method of regulation is represented by 'soft' choice of law rules, based on the principles of the parties' autonomy and the closest connection. The given classification represents the tendency of the rigid regulation abandonment in favor of soft methods.
Key words: principles, private international law, foreign legislation, autonomy, will, the closest connection, territorial.
Общеотраслевые принципы
международного частного права (МЧП), наиболее часто выделяемые современными авторами, например, принципы наиболее тесной связи и суверенного равенства национального права различных государств, автономии воли сторон и защиты отечественного правопорядка
имеют различную правовую природу1. Нам представляется методологически важным разделить их на две группы или два уровня:
1 См.: Дмитриева Г.К. Глава «Понятие международного частного права». В Международное частное право: учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 3-е изд., перераб. и
доп. М., 2010. С.31-35.
1) принципы, обусловливающие возможность и необходимость применения иностранного права и пределы его применения для
регулирования частноправовых отношений с иностранным элементом. Это группа базовых принципов, без которых невозможно само существование международного частного права как самостоятельной отрасли российского права. К ним относятся: принцип применения иностранного права; принцип равенства национального права различных государств; принцип защиты
отечественного правопорядка;
2) принципы коллизионного регулирования. Это принципы, обусловливающие выбор права при решении конкретной коллизионной проблемы (национального или иностранного и если иностранного, то какой именно страны). К ним относятся: принцип автономии воли сторон; территориальный принцип; принцип наиболее тесной связи.
Настоящая статья посвящена более подробному рассмотрению принципов второй группы.
Пожалуй, меньше всего дискуссий в доктрине вызывает выделение принципа наиболее тесной связи в качестве отраслевого принципа международного частного права. Не вдаваясь в детали возникновения и развития концепции наиболее тесной связи, напомним, что у истоков этого принципа лежит понятие «proper law of the contract», смысл которого - в применении закона, свойственного конкретному договору. Иными словами, суд при выборе права не должен следовать формальным коллизионным критериям; применимое право должно определяться для каждого конкретного дела «гибким способом», то есть на основании исследования фактических обстоятельств каждого конкретного дела2.
Действительно, большинство
зарубежных и российских коллизионистов
2 См.: Castel J.-G. Introduction to Conflict of Laws. Butterworth, 1968. P.11.
сходятся во мнении, что категория наиболее тесной связи приобрела значение принципа международного частного права.
Так, известный французский коллизионист Поль Лягард, выстраивая свою систему принципов международного частного права, говорит о наиболее тесной связи, причем отводит данному принципу огромную роль. По его мнению, он должен взять на себя роль основного регулятора трансграничных частноправовых
отношений3. При этом автор критикует идеи Савиньи, который предложил использовать в качестве критерия тесной связи «природу» правоотношения. Лягард не отбрасывает критерий, предложенный Савиньи, но считает его недостаточным, поскольку понятие «природы»
правоотношения является «слишком абстрактным и метафизическим»4.
Не отрицает все возрастающую роль принципа наиболее тесной связи в правовом регулировании трансграничных частноправовых отношений и ещё один авторитетный исследователь - Пьер Майе. Однако он подчеркивает, что на сегодняшний день его роль сводится не к замещению коллизионных привязок (как предлагал Лягард), а к их «корректировке», иначе говоря, он выступает в качестве корректирующей оговорки, смыслом которой является отказ от применения права, назначенного коллизионной нормой в пользу права, которое имеет намного более тесную связь с правоотношением. При этом автор подчеркивает, что обращение к принципу тесной связи носит исключительный характер и имеет смысл лишь тогда, когда его применение приводит к результату, ожидаемому для сторон, в противном случае его применением нужно
3 Lagarde P., 'Le ppe de proximite dans le DIP contemporain', R.C.A.D.I. 1986. I.9, sp.p. 25. uht. no: Najm M.-C. Principes directeurs du droit international privé et conflit de civilizations. Relations entre systèmes laïques et systèmes religieux. Dalloz, 2005, P.92.
4 Lagarde P., 'Le ppe de proximite dans le DIP contemporain', R.C.A.D.I. 1986. I. 9, sp. p. 29 uht. no: Najm M.-C. Principes directeurs du droit international privé et conflit de civilizations. Relations entre systèmes laïques et systèmes religieux. Dalloz, 2005, P., C.92
непременно пожертвовать, так как он не несет ценности сам по себе5.
Система принципов
международного частного права, выстроенная немецким коллизионистом В. Венглером, также включает принцип наиболее тесной связи. Автор формулирует его как «поиск наиболее
сильного (тесно связанного с отношением)
6
правопорядка» .
Российские ученые, в большинстве своем, солидарны, что наиболее тесная связь на сегодняшний день является принципом международного частного права. Так, в одном из учебников в главе о понятии международного частного права, автором которой является профессор Г.К. Дмитриева, приводится перечень
отраслевых принципов, среди которых мы
^ j
находим принцип наиболее тесной связи .
Классификация принципов или
«основополагающих начал коллизионного
8
регулирования» , изложенная
A.В. Асосковым в его труде «Основы коллизионного права», также включает принцип наиболее тесной связи. Говоря о нем, автор использует формулировку «принцип поиска наиболее оптимальной локализации отношения - lex causae»9.
Вывод «об особой роли принципа тесной связи для регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом»10 делает и
B.В. Кудашкин. Автор подчеркивает, что «изучение указанного правового явления раскрывает не только его коллизионную
Mayer P., Heuze V. Droit international prive, Montchrestein, 10 edition, 2010, P. 368.
6 Wengler W. Die allgemeinen Rechtsgrundsatze des internationalen Privatrechts und Ihre Kollisionen// Zeitschrift furoffentliches Recht.Band XXIII, Heft 4-5. 1942-1943. S. 473-509. Цит. По: Асосков А. В. Основы коллизионного права. - М.: Берлин, 2012. С.268.
7 См.: Дмитриева Г.К. Глава «Понятие международного частного права». В Международное частное право: учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 3-е изд., перераб. и доп. М. 2010. С.31-35.
8 Асосков А.В. Основы коллизионного права. - М.: Берлин. 2012. С.11-13.
9 Там же. С. 12.
10 Кудашкин В. В., Принцип тесной связи в
международном частном праве: теория и практика //
"Законодательство и экономика". 2004 г №9. СПС
«ГАРАНТ».
договора, места и др.13. Так,
природу, но и общий принцип правового регулирования международных частных отношений»11.
Автор диссертационного
исследования «Принципы и факторы формирования содержания коллизионных норм в международном частном праве» Р.М. Ходыкин относит принцип наиболее тесной связи к «принципам формирования содержания коллизионных норм»12.
Однако, существует мнение, что принцип наиболее тесной связи является ничем иным, как разновидностью коллизионных привязок наряду с законами места заключения нахождения вещи, И.В. Гетьман-Павлова утверждает, что в современном праве возникли «новые формулы прикрепления, (производные от «подразумеваемой» воли сторон) - право, с которым отношение наиболее тесно связано (принцип реальной связи - the law of the real connection); право, свойственное данному договору (собственное право контракта - the proper law of the contract); право, которое применяется к существу отношения (право существа сделки - lex causae)14. Как видно из приведенной цитаты, автор разделяет понятия «принцип реальной связи» (the law of the real connection) и право, свойственное данному договору (собственное право контракта -the proper law of the contract). Думается, что речь все-таки идет об одном правовом явлении - принципе наиболее тесной связи, который, как уже говорилось выше, вырос из понятия «Proper Law of the contract» (право, присущее договору), выработанного англо-американской
доктриной МЧП, однако, чья сфера
11 Там же.
12 Ходыкин. Р.М. Принципы и факторы формирования содержания коллизионных норм в международном частном праве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С.57-58, 65, 86.
13 См.: Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3-х т. Том 2. Особенная часть: учебник. - М.: Издательство Бек. 2002. Гетьман-Павлова И.В., Садиков О.Н. Коллизионные нормы в современном международном частном праве // Советский ежегодник международного права. 1982. М., 1983. С.218.
14 Гетьман-Павлова И.В. Международное частное право: Учебник. - М.: Изд-во Эксмо,2005. С.104.
применения впоследствии существенно расширилась. Что касается понятия lex causae, то, прежде всего, оно не является новым для международного частного права и означает подчинение какого-то конкретного вопроса, вытекающего из, скажем, договорных отношений, праву, регулирующему основное обязательство из сделки. Как мы видим, в отличие от принципа наиболее тесной связи, данный принцип содержит конкретное указание на выбор компетентного правопорядка с использованием формального критерия -право страны, регулирующее основное обязательство. Безусловно, использование принципа наиболее тесной связи в качестве коллизионной привязки отражает более гибкий и более специфичный подход к выбору права.
Во французской доктрине можно встретить мнение, что принцип наиболее тесной связи не является принципом МЧП, поскольку ему отведена техническая роль, то есть он является лишь механизмом, опосредующим другой принцип международного частного права -международную гармонию судебных решений15.
Что касается отнесения к принципам международного частного права автономии воли, по данному вопросу в доктрине также существует полифония мнений. Автономия воли сторон в самом общем смысле означает «признанную наукой, практикой и закрепленную в законе возможность избрать применимое право
непосредственно
16
сторонами правоотношения» .
В зарубежной доктрине
сторонником отнесения автономии воли к принципам международного частного права является уже упомянутый нами Поль Лягард. В своих лекциях, прочитанных в
15 Najm M.-C. Principes directeurs du droit international privé et conflit de civilizations. Relations entre systèmes laïques et systèmes religieux. Dalloz.2005. P.92-94.
16 <evolutio.info> Толочко О.Н. Принципы международного частного права. // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 2001. №2. <evolutio.info/content/view/420/52> (последнее посещение 8 ноября 2012 г.).
Гаагской Академии, ученый говорит о «принципах международного частного права, которые диктуют выбор тех или
17
иных коллизионных привязок» . По мнению автора, автономия воли является одним из них.
В пользу отнесения автономии воли к принципам международного частного права высказывается и белорусский правовед О.Н. Толочко: «Словосочетание "принцип автономии воли сторон" является одним из наиболее употребительных в терминологии международного частного права. В то же время - как парадокс - данный принцип никогда не включался в разряд основополагающих идей, исходных начал рассматриваемой отрасли, т.е., иными словами, не рассматривался собственно как "принцип". А между тем автономия воли сторон (прежде всего в вопросе выбора применимого права) - также является одной из главных идей международного частного права, имеющих
самостоятельное регулятивное,
18
нормообразующее значение» . Автор, однако, ограничивает сферу действия автономии воли исключительно договорными отношениями и полагает, что принцип автономии воли сторон и принцип диспозитивности применительно к международному частному праву -явления одного порядка.
Об автономии воли как об одном из «основополагающих начал коллизионного регулирования»19 говорит А.В. Асосков.
Однако многие ученые считают, что роль автономии воли сводится к тому, что это лишь разновидность «гибкой» формулы прикрепления, применяемая в сфере договорных отношений. Так, ни упомянутая нами система принципов
Lagarde P., 'Le ppe de proximite dans le DIP
contemporain', R.C.A.D.I. 1986. I., t. 196, p.9 et s. Цит. по: P. Mayer V. Heuze, Droit international privé. Montchrestein,
10e edition, 2010, P. 368.
18 <evolutio.info> Толочко О.Н. Принципы международного частного права. // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 2001, №2.<evolutio.info/content/view/420/52> (последнее посещение 8 ноября 2012 г.).
19 Асосков А.В. Основы коллизионного права. - М.: Берлин, 2012. С.11-13.
В. Венглера, ни многоуровневая классификация французского автора М-К. Нажм, упоминания об автономии воли как о принципе международного частного права не содержит. Действительно, данный принцип зародился в сфере договорных отношений, однако на сегодняшний день его значение существенно возросло и вышло за рамки обозначенной области. Проявления автономии воли сторон мы находим в брачно-семейных и деликтных правоотношениях, а также в сфере международного коммерческого
арбитража. Автономия воли постепенно принизывает всю ткань частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, что лишний раз свидетельствует о ее роли как общеотраслевого принципа международного частного права.
Наконец, из триады принципов второго уровня, обусловливающих выбор права при решении коллизионной проблемы, выделенных нами,
относительно «новым» (прежде редко выделяемым исследователями в качестве самостоятельного принципа) и самым дискуссионным является территориальный принцип. О нем также говорит А.В. Асосков в своей работе «Основы коллизионного права», однако автор понимает территориальный принцип
исключительно как применение судом
• 20
собственного права - lex fori20. Мы, в свою очередь, вкладываем в понятие «территориальный принцип» иной смысл. Думается, что территориальный принцип лежит в основе абсолютно всех коллизионных привязок, так как каждая из них «привязывает» правоотношение к определенной территории, а, как следствие, к праву этого государства, учитывая единственный четко
обозначенный формальный критерий.
Действительно, закон гражданства (lex nationalis, lex patriae) означает применение права того государства, гражданином которого является участник правоотношения. Другая разновидность личного закона - закон места жительства
20 Асосков А.В. Основы коллизионного права. - М.:
Берлин, 2012. С.12.
(lex domicilii) означает применение права того государства, на территории которого участник частноправового отношения проживает. Закон местонахождения вещи (lex rei sitae) означает применение права того государства, на территории которого находится вещь, являющаяся объектом частноправовых отношений. Закон места совершения брака (lex loci celebrationis) означает применение права того государства, на территории которого заключен брак, закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi) означает применение права того государства, на территории которого был причинен вред. Территориальный принцип лежит в основе даже закона вещи, находящейся в пути (res in transitu), место нахождения которой постоянно меняется. В этом случае используется искусственная привязка -либо место отправки вещи, либо закон места назначения. Территориальный принцип лежит в основе и остальных коллизионных привязок: закона страны продавца (lex venditoris), закон суда (lex fori), закона флага (lex flagi) и др. Как видно из приведенных примеров, критериями для определения применимого права являются место жительства, место заключения брака, место причинения вреда и др.
Думается, что в большинстве работ, посвященных проблематике
международного частного права, территориальный принцип отдельно не выделяется, поскольку, очевидно, считается входящим по содержанию в более широкое понятие, а именно в принцип наиболее тесной связи. Безусловно, это так, однако, подходов к раскрытию содержания критерия наиболее тесной связи несколько: коллизионный (территориальный), субъективный и материально-правовой21. Соответственно, территориальный подход не является единственным. Он «основан на том, что при определении правопорядка, имеющего наиболее тесную связь с отношением, суд должен учитывать только степень
21 Там же. С.301.
интенсивности территориальных
(географических) контактов отношения с различными странами»22. Этот подход до сих пор остается наиболее распространенным в европейской коллизионной доктрине. Например, уже упомянутый нами исследователей П. Лягард указывает на то, что при определении наиболее тесной связи между отношением и определенным
правопорядком следует учитывать скорее географические (территориальные)
23
контакты .
При этом большинством авторов подчеркивается, что наиболее тесная связь возникает не обязательно с тем правопорядком, с которым имеется чисто количественное преобладание
территориальных контактов, здесь более важны степень интенсивности контактов и их значение для конкретного правоотношения.
Для того, чтобы разобраться в соотношении всех трех принципов, обратимся к вопросу о функциях наиболее тесной связи. Так, А.В. Асосков полагает,
24
что их несколько . Первая функция, по его мнению, конкретного практического применения не находит, это принцип, на котором построены подлежащие использованию судом жесткие
коллизионные нормы (по сути это ничто иное как территориальный принцип в контексте настоящей статьи). Вторая функция - функция гибкой коллизионной привязки в конкретных, подлежащих применению, коллизионных нормах. Автор очень точно проводит демаркационную линию между
названными функциями, говоря о том, что разница заключается в смещении центра тяжести при решении коллизионной проблемы с законодательного на правоприменительный уровень25, что, на
22 Там же.
23 Lagarde P., 'Le ppe de proximité dans le DIP contemporain', R.C.A.D.I. 1986. I., t. 196, p.32. Цит. по: Najm M.-C. Principes directeurs du droit international privé et conflit de civilizations. Relations entre systèmes laïques et systèmes religieux. Dalloz, 2005. P.92
24 Асосков. А.В. Основы коллизионного права. - М.: Берлин, 2012. С.299.
25 Там же.
наш взгляд, и является принципиальным моментом, свидетельствующим в пользу приведенной в настоящей статье классификации.
Оговоримся лишь, что вторая функция наиболее тесной связи едва ли может быть сведена к гибкой формуле прикрепления. Обратимся к положениям первого пункта ст.1186. «1. Право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, настоящего Кодекса, других законов (п.2 ст.3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации». Второй пункт данной статьи гласит «Если в соответствии с п.1 настоящей статьи невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение,
осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано».
При беглом взгляде на приведенный пример, кажется, что Гражданский кодекс использует закон наиболее тесной связи лишь в качестве коллизионной привязки. Однако, при более подробном анализе понятно, что законодатель вкладывает в данную норму более глубокий смысл. Так, в статье не содержится указания ни на характер отношений, ни на другие условия, при наличии которых будет действовать данная норма. Отсюда следует, категория наиболее тесной связи носит универсальный характер. Именно в этой норме принцип наиболее тесной связи проявляет себя не как привязка коллизионной нормы, а как основополагающее начало регулирования трансграничных частноправовых
отношений, то есть, как принцип международного частного права.
Завершая вопрос о функциях наиболее тесной связи, упомянем, что она
может выступать также в роли корректирующей оговорки, о чем мы писали выше при изложении позиции французского коллизиониста Пьера Майе.
Что касается соотношения наиболее тесной связи и автономии воли, здесь было бы уместно привести высказывание Я.Долингера: «Принцип наиболее тесной связи понимался как субъективно, так и объективно. С позиций субъективного подхода этот принцип выражается в виде поиска гипотетического или
презюмируемого намерения сторон... , в результате чего принцип наиболее тесной связи приравнивается к продолжению принципа автономии воли...»26. Иными словами, «наиболее тесно связанным при таком подходе предлагается считать то право, которое стороны выбрали бы, если бы рассмотрели данный вопрос»27. В этом и состоит суть субъективного подхода к раскрытию содержания наиболее тесной связи.
Наконец, помимо субъективного и территориального подходов, «так называемый материально-правовой подход исходит из того, что при определении правопорядка, имеющего наиболее тесную связь с отношением, следует учитывать не только (а в некоторых случаях - и не столько) географические контакты, сколько факторы, находящиеся в
плоскости материального права и учета
28
материально - правового результата» . Этот подход наиболее распространен в американском коллизионном праве. Он учитывает факторы материально -правового и политического характера (политику страны суда и других заинтересованных в деле стран, публичную политику государства), которые обусловливают применение права, обеспечивающего действительность договора или наибольшую правовую
26 Dolinger J. Evolution of principles for resolving conflicts in the field of contracts and torts//Recueil des Cours/ Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 283.2000. Цит. По: Асосков А.В. Основы коллизионного права. М.: Берлин, 2012. С.303.
27 Асосков А.В. Основы коллизионного права. М.: Берлин. 2012. С.302-303.
28Там же. С.306.
защиту потерпевшего. А.В. Асосков отмечает, что сегодня вопрос о выборе между различными подходами к определению содержания принципа наиболее тесной связи «не позволяет отказаться от использования третьего (материально-правового) подхода к определению наиболее тесной связи». «Ограничение возможностей суда только рамками учета сугубо коллизионных (географических) факторов, которое предполагает первый подход, делает решение коллизионной проблемы неэффективным и во многом лишает смысла сам институт гибких
29
коллизионных норм» .
На наш взгляд, предпочтительность материально-правового подхода к определению содержания принципа наиболее тесной связи, отстаиваемая А.В. Асосковым, говорит о более широком и несколько ином понимании этого принципа, нежели сугубо
территориального, в современной отечественной правовой доктрине.
Подводя итоги, заметим, что все три принципа второй группы:
территориальный, автономии воли, наиболее тесной связи, по сути, отражают одно и то же явление - локализацию отношений в пространстве. Разница состоит в способах регулирования, а именно - в используемых критериях -жестких (формально определенных) или же гибких. Выражением жесткого (исторически первого) способа
регулирования являются традиционные коллизионные привязки, в основе которых территориальный принцип. Выражением, гибкого (более современного) способа регулирования являются гибкие коллизионные привязки, в основе которых принципы автономии воли сторон и наиболее тесной связи. Отсюда - разные цели правового регулирования - сохранить формализованный подход или же напротив, смягчить процесс выбора применимого права, что, в конечном счете, означает адаптировать его под
29 Там же. С.311-312.
сегодняшние реалии. Приведенная в статье классификация, а именно разделение единого явления - локализации отношений в пространстве - на три взаимодополняющих категории, наиболее
удачным образом отражает сложившуюся в современном международном частном праве тенденцию - отказ от жесткого регулирования в пользу более гибких способов.
Пристатейный библиографический список:
1. Асосков А. В. Основы коллизионного права. - М.: Берлин. 2012.
2. Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М.: Волтерс Клувер. 2007.
3. Международное частное право: учебник/ Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 3-е изд., перераб. и доп. М. 2010.
4. Толочко О.Н. Принципы международного частного права. // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 2001. №2. <еуо1ийолп£о/соп1еп1Ме'^420/52>.
5. Ходыкин Р.М. Принципы и факторы формирования содержания коллизионных норм в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005.
6. Dolinger J. Evolution of principles for resolving conflicts in the field of contracts and torts//Recueil des Cours/ Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 283.2000.
7. Lagarde P., 'Le ppe de proximite dans le droit international prive contemporain', R.C.A.D.I. 1986. I. 9, sp. p. 29 8.8.
8. Najm M.-C. Principes directeurs du droit international privé et conflit de civilizations. Relations entre systèmes laïques et systèmes religieux. Dalloz. 2005.
9. P. Mayer V. Heuze, Droit international privé. Montchrestein, 10e edition, 2010.
10. Wengler W.Die allgemeinen Rechtsgrundsatze des internationalen Privatrechts und Ihre Kollisionen// Zeitschrift furoffentliches Recht.Band XXIII, Heft 4-5. 1942-1943.
