CC BY
29
специальный выпуск
ведению оплаты служила сметная документация и акты приема-передачи выполненных работ на объектах, которые утверждались комиссией, созданной из представителей Администрации, Заказчика и Подрядчика. В ходе следствия было установлено, что указанные в актах выполненные объемы не соответствуют действительности, что повлекло незаконное перечисление на счет подрядной организации денежных средств. В ходе допросов было установлено, что ответственные сотрудники Администрации, грубо нарушая свои должностные обязанности, подписывали акты без проверки объектов, ссылаясь на то, что не компетентны в производстве строительных работ. К уголовной ответственности был привлечен только руководитель подрядной организации, который и составлял указанные акты. Установить в действиях должностных лиц Администрации корыстный умысел на выполнение объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, не представилось возможным. В их действиях формально наличествует состав преступления, предусмотренный
ч. 1 ст. 293 УК РФ, которым муниципальному бюджету причинен материальный вред. Однако в силу нашего законодательства сумма причиненного по их вине ущерба, указанная выше, недостаточна для привлечения должностных лиц к уголовной ответственности.
Мы считаем, что все вышеизложенное, а также приведенные примеры, которые, к сожалению, не являются единичными, могут служить основанием к пересмотру уголовного законодательства в сторону его ужесточения. Принимаемые государством меры по его совершенствованию (последние изменения и дополнения Федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ статьями 159 прим. 1-6 УК РФ) недостаточны для борьбы с таким общественно-опасным явлением, как коррупция.
1 Гаухман Л.Д. Коррупция и коррупционное преступление // Законность. 2006. № 6.
2 Кушниренко С.П. Особенности расследования взяточничества: Учебное пособие. СПб., 2002. 108 с.
ПРИНЦИПЫ ИСПОЛНЕНИЯ УГОЛОВНЫХ НАКАЗАНИЙ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ В ПЕРИОД С 1930 ПО 1956 ГГ.
О.Г. Каратаев,
кандидат технических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Московского областного филиала Московского университета МВД России Е.О. Каратаев,
аспирант Московского государственного университета приборостроения и информатики Научная специальность: 12.00.08 - уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право. E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье проводится исследование реализации принципов исполнения уголовных наказаний в период с 1930 по 1956 г.г. Рассматриваются условия ужесточения дисциплины и усиления ответственности в представленный период времени. Прослеживается период, когда с выходом новых нормативно-правовых актов советское исправительно-трудовое законодательство все более проникается требованиями принципа законности и медленно, но целенаправленно наполнется нормами не только карательного, но и воспитательного воздействия, в основе которых лежат гуманистические положения о максимальной дифференциации и тщательной индивидуализации процесса исполнения уголовного наказания.
Ключевые слова: государственная карательная политика, советская внутренняя политика, исправительно-трудовые лагеря, исправительно-трудовые учреждения, советская исправительно-трудовая система, пенитенциарная политика
специальный выпуск
THE PRINCIPLES OF EXECUTION OF CRIMINAL PUNISHMENT IN PLACES OF DEPRIVATION OF FREEDOM IN THE PERIOD FROM 1930 TO 1956 YEARS
O.G. Karataev,
the candidate of technical sciences, the lecturer of chair of criminal law and criminology of the Moscow regional branch of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation
E.O. Karataev,
postgraduate of the Moscow state University of Instrumentbuilding and informatic
Annotation. The article is devoted to a study of the implementation of the principles of execution of criminal punishment in the period from 1930 to 1956 years. There are examinend the conditions of tightening of discipline, and of increasing responsibility in the given period of time. It is observed period, when the adoption of new regulatory legal acts of the Soviet correctional labor legislation is becoming more and more imbued with the requirements of the principle of legality and slowly but purposefully filled standards are not only killing, but also educational influence in the basis of which lay the humanitarian provisions of maximum differentiation and thorough process of individualization of the execution of criminal penalties.
Keywords: the state punitive policy, the soviet internal politics, corrective labor camps, labor reform institution, soviet reformatory system, penitentiary policy
Теоретический аспект (классификация принципов уголовно-исполнительного права)
Традиционно в теории права, в зависимости от предмета правового регулирования или сферы распространения, правовые принципы принято делить на следующие группы: а) общие или общеправовые; б) межотраслевые; в) отраслевые (т.е. специфические для определенной отрасли права); г) принципы, присущие отдельным правовым институтам1. Такую классификацию принципов называют еще классификацией по горизонтали, и ее следует признать обоснованной. Эта же система принципов воспринята наукой уголовно-исполнительного права2. К тому же, она обусловлена практической целесообразностью.
Общие принципы права были сформулированы еще римскими юристами3. Общеправовые или основные принципы права - это основные ведущие начала, исходные положения, которые характеризуют содержание всей совокупности общественных отношений, а также его наиболее существенные черты. Общеправовые принципы присущи всем отраслям права. Их особенностью является то, что они характеризуют право в целом и в той или иной мере проявляются во всех отраслях права. Воздействуя на всю правовую систему, рассматриваемые принципы с одинаковой силой проникают во все отрасли права и регулируемые ими общественные отношения. Однако в каждой группе отраслей права и в каждой конкретной отрасли права общие принципы проявляются по своему. Общеправовые принципы свойственны национальному праву в целом и
тем самым способствуют единству и стабильности действующей системы законодательства и пронизывают всю систему уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации.
К числу общеправовых принципов применительно к уголовно-исполнительному праву относятся четыре наиболее значимые принципа: а) законность; б) гуманизм; в) демократизм; г) равенство осужденных перед законом. Их ведущее положение определяется тем, что в основе этих уголовно-правовых принципов лежат одноименные принципы, закрепленные Конституцией Российской Федерации. Ведущее положение названных принципов определяется тем, что на них основаны и другие пенитенциарные принципы, являясь в сущности их модификацией и конкретизацией. И тем не менее, важно подчеркнуть, что каждый уголовно-исполнительный принцип является самостоятельным.
Своеобразие общеправовых принципов применительно к уголовно-исполнительному праву определяется спецификой предмета и метода правового регулирования, целей, задач и функций. К тому же, главным основанием закрепления общеправовых принципов в уголовно-исполнительном законодательстве является Конституция Российской Федерации.
Следовательно, общеправовые принципы пронизывают все уголовно-исполнительное законодательство, включая все иные более узкие межотраслевые и специальные принципы.
Наряду с общими принципами ст. 8 УИК РФ устанавливает межотраслевые и отраслевые принципы.
специальный выпуск
Межотраслевые правовые принципы охватывают собой две или более отрасли права, преимущественно смежные, весьма близко соприкасающиеся между собой. Существуют отрасли права со сходными целями и задачами правового регулирования. Таковыми отраслями права, близко соприкасающимися с уголовно-исполнительным правом, являются уголовное, уголовно-процессуальное и административное, которые направлены на борьбу с правонарушениями и преступностью. Ближайшим непосредственным источником формирования таких принципов является единая политика государства в области борьбы с преступностью, и несмотря на то, что различные отрасли права регулируют различные общественные отношения, перед ними стоят разные задачи, и они имеют существенные отличия по методу правового регулирования.
К межотраслевым принципам уголовно-исполнительного права относятся принципы: а) дифференциации и б) индивидуализации исполнения наказания.
На межотраслевые принципы права также в полной мере распространяют влияние общие правовые принципы, то есть на данные принципы полностью «налагаются» общие правовые принципы.
Наряду с общими и межотраслевыми принципами деятельности органов, ведущих борьбу с преступностью, существует система принципов, которые присущи только уголовно-исполнительному праву или деятельности органов, исполняющих наказания. Это отраслевые, или специфические, принципы, которые действуют в пределах анализируемой отрасли права. Общеправовые и межотраслевые принципы, оказывая влияние на формирование принципов уголовно-исполнительного права, в то же время не поглощают их, ибо принципы уголовно-исполнительного права сохраняют свою отраслевую направленность, устанавливают особенности правового регулирования специфических правоотношений, возникающих в процессе реализации уголовных наказаний.
Специфические, или отраслевые, принципы уголовно-исполнительного права характеризуют содержание только данной отрасли права и не проявляются в других отраслях права. Однако специальные принципы права не дают полной и реальной картины действующего законодательства. Они лишь в сочетании с другими принципами в совокупности раскрывают его качественные особенности и формируют исторический аспект определенного типа права. При смене исторических типов правовых систем изменяются и специально-юридические принципы права. Они действуют в рамках только
одной отрасли права, то есть характеризуют наиболее существенные черты данной отрасли права, что является следствием наличия специфики регулируемых общественных отношений. Такие принципы обусловлены спецификой задач и прежде всего характером применяемых мер государственного принуждения. Специальные принципы нисколько не противоречат общим принципам борьбы с преступностью, а, наоборот, развивают и дополняют их применительно к конкретным целям, задачам и их функциональной деятельности. Данное положение общей теории права в полной мере относится и к уголовно-исполнительному праву.
К отраслевым, или специфическим, принципам пенитенциарного законодательства относятся:
а) принцип рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их право-послушного поведения,
б) принцип соединения наказания с исправительным воздействием.
Имеется точка зрения, что выделить отраслевые, или специфические, принципы в «чистом» виде представляется маловероятным, и что принципы, обусловленные спецификой предмета правового регулирования, такой строгой обязательностью не обладают. Действительно, следует согласиться с тем, что содержание специальных принципов, часто находящихся в прямой зависимости от тех задач, которые решаются на конкретном этапе деятельности учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, может иметь временный и изменяющийся характер.
Прикладная часть (отдельные аспекты реализации принципов уголовно-исполнительного права)
В 30-х гг. ХХ в. в результате обострения классовой борьбы и своеобразия государственной политики в работе органов НКВД СССР были допущены серьезные недостатки. Особенно негативные последствия появились после принятия постановления ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 г. «Об особом совещании при Народном комиссаре внутренних дел СССР».
В системе исправительно-трудовых учреждений доминировали исправительно-трудовые лагеря. Места лишения свободы постоянно были переполнены. В местах лишения свободы исправление подменялось производственной деятельностью.
В 1939 г. было отменено условно-досрочное освобождение и зачеты рабочих дней, прекратили свою работу наблюдательные комиссии, прокурорский надзор был ослаблен.
В условиях военного времени (1941-1945 гг.) законодательство многих отраслей права (уголов-
специальный выпуск
ного, административного, дисциплинарного) стало наполняться различными квалифицирующими обстоятельствами, направленными на значительное усиление ответственности. При этом в репрессивных отраслях широко применялся принцип аналогии права и закона, а индивидуализирующие ответственность факторы практически полностью перестали выполнять свою роль, так как собственно карательная направленность санкций не оставляла места исправительным и воспитательным началам наказаний.
С началом войны первоочередной задачей советской исправительно-трудовой системы становилась надежная изоляция заключенных и организация наиболее эффективного использования их труда. Это выразилось в том, что уже в первые дни войны в исправительно-трудовых лагерях повсеместно и для всех находящихся в них был установлен только строгий режим отбывания наказания; продолжительность рабочего дня была увеличена до 10-11 часов, а нормы выработки - на 20%; изоляция и охрана заключенных были усилены; количество категорий и число лиц, имеющих право бесконвойного передвижения, было резко сокращено; прекращено освобождение отдельных категорий осужденных; особый контингент осужденных был сосредоточен на специальных лагерных пунктах и т.п.
Как отмечалось, первые периоды войны были связаны со многими проблемами, которые приходилось решать Правительству и руководству НКВД в частности. Прежде всего, это процесс эвакуации осужденных4, освобождение их значительного количества (судимых за бытовые преступления с остатком неотбытого срока менее одного года) и возникновение в связи с этими процедурами неразберихи в учетах; отсутствие в местах новой дислокации налаженной инфраструктуры; значительное уменьшение продовольственного пайка и ухудшение вещевого довольствия; необходимость усиления охраны учреждений и массовые мобилизации сотрудников в действующую армию5 и т.д.
Более или менее налаживаться обстановка начала лишь после ряда успехов на фронтах на рубеже 1942-1943 гг. В этой связи, например, с апреля 1943 г. в некоторых отраслях народного хозяйства для работающих в них заключенных на четверть были понижены нормы выработки. При этом не только был сохранен уровень оплаты их труда, но и на 30% повышено премиальное вознаграждение. На этом фоне широко разворачивались кампании по трудовому соревнованию (стахановские и фронтовые вахты, трудовые салюты, лицевые счета по выпуску сверхплановой продукции в фонд Главного Коман-
дования)6. Причем для стимулирования заинтересованности осужденных в отношении «заключенных рекордистов и отличников производства» устанавливались определенные поощрительные меры, например выделение одежды «первой категории»7, размещение в специальных бараках, оборудованных не нарами, а настоящими кроватями с комплектом постельных принадлежностей, увеличение нормы жилой площади с полагающихся для всех 1,8 кв. метра до 3,0 кв. метров и т.п.
Особую необходимость рационального использования имеющихся мест заключения вызывали первоначально крайне тяжелые условия военного времени, а также последующий массовый наплыв бывших советских военнопленных, интернированных из фашистских лагерей, и иных «врагов и предателей народа». Советское правительство встало перед необходимостью срочной разгрузки мест заключения и пошло путем спешного освобождения из тюрем и лагерей «уклонистов» (от военной и трудовой мобилизации), «промотчиков», «бракоделов», «бесхозяйственников» и бытовых правонарушителей. При этом таких лиц строго по разнарядкам ГКО направляли на различные промышленные предприятия с формулировкой: «Освободить отобранных для работы... лиц от дальнейшего отбывания наказания»8. Таким образом, «сброс» контингента и освобождение исправительных учреждений для новых заключенных в годы войны в значительной степени происходили также путем издания соответствующих директивных распоряжений ГКО СССР. Надлежащей индивидуализации исполнения наказания конечно же не проводилось.
По окончании Великой Отечественной войны население страны оказалось перед лицом всеобщей разрухи, голода, бытовой и профессиональной неустроенности, детской беспризорности и т.д. В этих условиях уровень преступности резко подскочил по всем направлениям. Особенно широкое распространение получили имущественные преступления (кражи, грабежи и разбои).
Характерной чертой советской внутренней политики периода послевоенного восстановления разрушенного народного хозяйства было стремление (впрочем, как и ранее) решить все проблемы максимальной мобилизацией народных сил путем нового ужесточения карательных средств. Причем их осуществление было крайне непоследовательно и неразборчиво в адресатах. Практически сразу после окончания Великой Отечественной войны произошло дальнейшее усиление ответственности за многие виды имущественных преступлений. Это выразилось в существенном сокращении законодатель-
специальный выпуск
ной дифференциации соответствующих составов преступлений, установлении высоких минимумов наказания в виде лишения свободы (5- 7-10 лет) и привело к тому, что индивидуализация уголовной ответственности даже в рамках существующих «усеченных» возможностей оказалась попросту бессмысленной, так как целей специальной превенции проводимая тогда уголовная политика явно не предусматривала.
В частности, в условиях послевоенного голода были приняты постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи» (27 июня 1946 г.) и «Об обеспечении сохранности государственного хлеба» (25 октября 1946 г.). Ответственность по ним предусматривалась в соответствии с Указом от 7 августа 1932 г., а осуждения приобрели массовый характер. Ближе к окончанию войны колхозы находились на грани выживания, так как государство забирало у них практически всю произведенную сельхозпродукцию. Весомость трудодня колхозников в послевоенное время значительно снизилась по сравнению с довоенным периодом. Так, В.Л. Дрындин приводит такие цифры: если до войны колхозы распределяли по трудодням около 20% валового сбора зерна и 40% денег, то в 1945 г. - уже соответственно 13,8 и 28,5%.
В 1948 г. в ходе борьбы с профессиональной преступностью для изоляции лиц, совершивших особо опасные, в том числе и политические, преступления, ранее наказываемые смертной казнью, были созданы лагеря особого назначения и специальные лагерные пункты для содержания наиболее опасных «бытовых» преступников с чрезвычайно жестким режимом содержания9. Они использовались на тяжелых физических работах на рудниках, в шахтах, каменных карьерах, на лесоповалах и в дорожном строительстве. Особо уголовно-бандит-ствующий элемент («активные рецидивисты, нарушители лагерного режима и дезорганизаторы производства», а также «организаторы и активные участники групповых неповиновений, лица, проявившие лагерный бандитизм») концентрировался в иных специальных тюрьмах и лагерных подразделениях усиленного режима10. За неоднократное и злостное нарушение режимных правил предусматривался перевод в специальные тюрьмы11. Тем самым, эти категории осужденных были отделены от остальной массы заключенных, что затрудняло их отрицательное влияние на них.
Положение «Об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР» от 10 июля 1954 г., введенное в действие Распоряжением Совета Мини-
стров СССР, преобразовало такие особые лагеря в общие. При помещении в них заключенных основными критериями дифференциации и индивидуализации исполнения наказания были тяжесть совершенного преступления, сроки лишения свободы, поведение заключенных и их отношение к труду. Поэтому они распределялись на строгий или общий режим в ИТЛ.
Положение «Об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР» от 10 июля 1954 г. установило три вида режима содержания осужденных к лишению свободы: общий, строгий - для содержания в исправительно-трудовых лагерях и облегченный - в исправительно-трудовых колониях (ст.ст. 17-22 Положения)12. Однако разделение на режимы осталось по сути на бумаге, так как соответствующие учреждения находились рядом друг с другом, а осужденные продолжали трудиться на тех же предприятиях, что и ранее. Более всего от этого нововведения выиграл «уголовно-бандитствующий элемент», который получил наравне со всеми право на зачеты рабочих дней и условно-досрочное освобождение, соответственно.
Поворотным моментом в развитии послевоенной исправительно- трудовой системы явилось решение Коллегии МВД СССР от 22 октября 1955 г. «О мерах по устранению недостатков в перевоспитании заключенных, находящихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР». В нем снова в резкой форме было привлечено внимание учреждений, исполняющих наказание, к хозяйственной деятельности и указывалось на практически полное игнорирование задач перевоспитания заключенных. Особо подчеркивалось неудовлетворительное положение с индивидуально-воспитательной работой с осужденными, формальное к ней отношение13.
В пенитенциарной политике и системе исправительно-трудовых учреждений кардинальные изменения начались с принятием Постановления Совета Министров СССР от 8 декабря 1958 г. Им было введено в действие Положение «Об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах МВД СССР», которое отменило все ранее действовавшие многочисленные ведомственные акты в этой сфере, упразднило исправительно-трудовые лагеря и определило в качестве мест лишения свободы исправительно-трудовые колонии, тюрьмы и трудовые колонии для несовершеннолетних14. Их деятельность должна была осуществляться под контролем создаваемых при исполнительных комитетах местных Советов наблюдательных комиссий из представителей советских, профсоюзных и комсомольских организаций (ст. 5).
В качестве задач исполнения уголовных наказаний в виде лишения свободы отныне назывались ис-
специальный выпуск
правление и перевоспитание заключенных с целью приобщения их к честной трудовой жизни, предупреждение совершения заключенными новых преступлений (ст. 3). В числе основных средств исправления и перевоспитания осужденных в соответствии со ст. 4 Положения предусматривались: строгое соблюдение заключенными установленного в исправительно-трудовом учреждении режима (общего, облегченного или строгого); обязательное участие заключенных в общественно-полезном труде (ст. ст. 41-53); применение к заключенным мер дисциплинарного воздействия (ст.ст. 59-60); общеобразовательное и профессиональное обучение, а также проведение среди заключенных политико-воспитательной работы (ст.ст. 54-58). Кроме этого, в целях стимулирования осужденных «к быстрейшему возвращению к честной трудовой жизни» к ним, при условии «примерного поведения и систематического выполнения и перевыполнения заданий», должна была применяться практика зачетов рабочих дней (ст. 9). А для добросовестно работающих заключенных, систематически перевыполняющих нормы выработки, в колониях общего и облегченного режима была предусмотрена возможность предоставления 10-дневного отдыха с проведением его в колонии (ст. 45). Наряду с этими приемами повышения заинтересованности осужденных в трудовом участии из предшествующей практики была сохранена такая мера по отношению к злостно уклоняющимся от работы или намеренно не выполняющим нормы выработки или порученной работы, как питание по пониженным нормам (ст. 52).
С выходом этого нормативного акта советское исправительно-трудовое законодательство стало все более проникаться требованиями принципа законности и медленно, но целенаправленно наполняться нормами не только карательного, но и воспитательного воздействия.
1 См.: Васильев A.M. Правовые категории. Методические аспекты разработки системы категорий теории права /A.M. Васильев. М.: Юрид. лит., 1976. С. 226; Явич Л.С Общая теория права / Л.С. Явич. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1976. С. 155, 156; Фаткуллин Ф.Н. Проблемы общей теории социалистической правовой надстройки / Т.1 Ф.Н. Фаткуллин. Казань: Изд-во казанского ун-та, 1980. С. 160; Карташов В.Н. Принципы права: понятие, функции / В.Н. Карташов / Под ред. В.Н. Карташова, Л.Л. Кругликова, В.В. Бутнева. // Юридические записки Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Вып. 10. Ярославль: ЯрГУ 2006. С. 3-33 и др.
2 См.: Наташев А.Е. Советское исправительно-трудовое законодательство (основные вопросы теории и практики) / А.Е. Наташев. М.: ВНИИ МВД СССР, 1975. С. 70; Уголовно-исполнительное право: Учебник: В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под общ. ред. Ю.И. Калинина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Рязань: Логос: Академия права и управления ФСИП 2006. С. 183-212; Уголовно-исполнительное право: Учебник / Под ред. И.В. Шмарова. М.: Новый Юрист, 1998. С. 15 и др.
3 См.: Теория государства и права: Учебник / Отв. ред. А.С. Пиголкин. М.: Юрайт Издат, 2005. С. 322.
4 В самом начале войны было эвакуировано 272 тюрьмы (141,5 тыс. человек). Из почти пятидесяти исправительно-трудовых лагерей на начало войны из европейской части страны было эвакуировано 27 лагерей и 210 колоний, всего 750 тыс. человек. См.: ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 28-29. Л. 8.
5 Только за первые три года войны из системы ГУЛАГа на комплектование Красной армии было передано около 117 тыс. сотрудников, в том числе 93,5% человек из военизированной охраны. (Из доклада начальника ГУЛАГа В.Г. Наседкина Народному комиссару внутренних дел СССР Л.П. Берия от 17 августа 1944 г.). См.: ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. Документы. С. 272-296.
6 Как отмечают в своей работе С.И. Кузьмин и Н.К. Дорофеев со ссылкой на Приказ НКВД СССР 1946 г. N° 51, по состоянию на 1 июля 1945 г. участие в трудовом соревновании принимали 98% работающих заключенных. «Из них 47% выполняли план на 125-200%, а 10% - свыше 200%. По сравнению с 1940 г. в 10 раз снизилось количество отказывающихся от работы, что составило 0,12%. Количество не выполняющих норм выработки сократилось с 17% в 1940 г. до 6% в 1945 г.». См.: Кузьмин С.И., Дорофеев Н.К Правовое обеспечение функционирования исправительно-трудовых учреждений в период Великой Отечественной войны // Закон и армия. 2005. № 6.
7 Во время войны обеспечение осужденных одеждой и обувью в основном происходило со складов НК Обороны за счет выбракованного военного зимнего и летнего обмундирования. В процессе его носки заключенными оно еще не раз в организованном порядке чинилось и перешивалось, поэтому делилось на несколько категорий. Однако и по такой схеме общая потребность лагерей и колоний в вещевом довольствии удовлетворялась только на 70-80% от необходимого количества.
8 Например, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1947 г. предусматривалось освобождение 175 заключенных, осужденных за «дезертирство с предприятий тяжелой военной промышленности», нарушение паспортного режима, мелкие должностные, хозяйственные и бытовые преступления, для передачи их для работы в промышленность на положении вольнонаемных рабочих, но без права ухода с предприятий в течение всего неотбытого срока заключения. См.: Заключенные на стройках коммунизма. ГУЛАГ и объекты энергетики в СССР. С. 208.
9 Во исполнение совместного приказа Министра внутренних дел СССР, Министра госбезопасности СССР и Генерального прокурора СССР от 16 марта 1948 г. «Об организации особых лагерей и тюрем МВД для содержания особо опасных преступников и о направлении последних после отбытия наказания в ссылку на поселение под надзор органов МГБ» в городах Владимире, Александровске, Верхне-Уральске были созданы особые тюрьмы, в районах Колымы, Караганды, в Норильске, в Коми и в Мордовской АССР - лагеря особого назначения.
10 См.: ГАРФ. Ф. Р-9417. Оп. 3. Д. 256. Л. 33-38. Приказ МВД СССР от 31 декабря 1948 г. № 001516 «Об организации специальных лагерных подразделений строгого режима в ИТЛ, МВД и УИТЛК МВД-УМВД». См. также: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 271. Л. 183-194.
11 Приказ МВД СССР от 21 декабря 1950 г. № 00721 «С объявлением инструкции о порядке перевода в тюрьмы заключенных, нарушающих в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД режим содержания и совершающих побеги». См.: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 346. Л. 283-285.
12 См.: ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. Документы. С. 151-162.
13 См.: Упоров И.В. Пенитенциарная политика России в XVШ-XX вв.: Историко-правовой анализ тенденций развития. С. 502-504.
14 См.: ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 601. Л. 318-329.
