CC BY
102
И. Ю. Лапина
ПРИНЦИПЫ ФОРМИРОВАНИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ОПОЛЧЕНИЯ В 1812 г.
С началом Отечественной войны 1812 г. чувство патриотизма в петербургском обществе подогревалось военными известиями из Главной квартиры, которые регулярно печатались в газете «Северная почта» и в «Прибавлении» к «Санкт-Петербургским ведомостям». 24 июля «Северная почта» сообщила о частных боевых операциях, которые вели 1-я и 2-я армии в районе Двины, героизме воинов авангарда генерал-лейтенанта Н. Н. Раевского, которые «разбили передовые войска маршала Даву и принудили их отступить на 12 верст»1.
Особенно восторженно в столице было встречено сообщение о «жарком деле» под Клястицами, где корпус П. X. Витгенштейна остановил продвижение войска (*тоан-цузского маршала Н. Удино на Санкт-Петербург. В результате двухдневного сражения французские войска понесли большие потери. Наполеон вынужден был направить в помощь Удино тринадцатитысячный корпус генерала Сен-Сира, что ослабило силы Великой Армии на главном направлении2.
Петербург торжественно праздновал первые победы над французами. В столице стреляли из пушек. Царь пожаловал П. X. Витгенштейну орден святого Георгия 2-го класса. Затем последовало сообщение об успешном бое корпуса П. X. Витгенштейна под местечком Коханово. В опубликованном донесении сообщалось: «Сражение продолжалось восемь часов, где неприятель храброго войска Вашего Императорского Величества опрокинут и преследуем был до самого вечера. В сем деле взято в плен 3 офицера, до 250 рядовых»3.
В результате побед 1-го корпуса имя генерала П. X. Витгенштейна стало чрезвычайно популярно в армии и столице. На тот момент он был единственным генералом в русской армии, который «бил французов». Эти события и потери, которые понесли в сражениях русские войска, сдерживая натиск неприятеля, показали необходимость пополнения действующей армии новыми силами. Поэтому формирование Санкт-Петербургского ополчения шло быстро и в целом организованно. Все уездные предводители дворянства в своих собраниях обсуждали кандидатуры добровольцев, следили, чтобы помещики не мешкали с отправкой в Санкт-Петербург назначенных в ополчение крестьян и предоставляли строго определенное их количество. В ведомости числа крестьян, входящих в округа ополчения, в Санкт-Петербургской губернии числилось 179959 человек4. Призыву в ополчение подлежало более 15 000 человек.
Основную массу ополчения составляли крепостные крестьяне, для которых служба во «внутренней военной силе» не была свободным проявлением патриотических чувств в силу существующих крепостных порядков. В процессе формирования ополчения в 1812 г. дело доходило до прямой работорговли со стороны петербургских дворян. В Санкт-Петербурге во владении многих чиновников и дворян находилось большое число дворовых людей, продажа которых без земли была запрещена. Поэтому петербургское
© И. Ю. Лапина, 2008
дворянство обратилось к императору с просьбой о разрешении продажи этих людей тем, кто направит их далее в ополчение5. Если отдельным крестьянам удавалось добровольцами поступить в ополчение, то их тотчас возвращали помещику. Так, когда в конный полк Яхонтова добровольно вступил крестьянин Егор Архипов, его потребовали вернуть помещику, как только это обнаружилось6. Крестьяне шли в ополчение не только постоять за Отчизну, но и с надеждой, что по окончании военных действий они получат свободу. Помещики видели в Наполеоне и его армии, на знаменах которой было написано: «Свобода. Равенство. Братство», непримиримого врага, который намеревался разрушить феодальные устои России.
Дворянство Новоладожского уезда направило в ополчение 1419 человек, Гдов-ского—1832, Ораниенбаумского—1498, Царскосельского —1082, Ямбургского—1965. Самое большое количество людей в Петербургское ополчение было представлено дворянами Лугского (Лужского) уезда—26787.
Помещик отставной майор А. Р. Томилов, проживавший в собственном имении Успенское Новоладожского уезда, вступил в петербургскую воинскую силу «по избранию дворянства»8, т. е. по рекомендации уездного дворянского собрания, которое обсудило его кандидатуру. Из числа собственных крепостных крестьян он собрал 31 ополченца. За свой счет он полностью их экипировал, обеспечил продовольствием на три месяца и вместе с ними вступил в Петербургское ополчение9.
В архиве сохранились записи майора А. Р. Томилова «Об обучении Земского войска Санкт-Петербургской воинской силы»10. Это интересный документ, раскрывающий принципы формирования дружин. Автор пишет: «Формируются дружины каждая из одного уезда, а по сотням расставляют оных так, чтобы люди одного погоста, одной вотчины или селения состояли в одном взводе, полувзводе или десятке и находились по одному назначению всегда вместе во фронте»11. А. Р. Томилов приводит такие подробности: каждая сотня состояла из 6 обер-офицеров, 19 урядников, 2 барабанщиков и 200 воинов. При построении дружины в боевой порядок сотни назывались дивизионами. Каждая дружина делилась на две полудружины. Первая состояла из 1-го и 2-го дивизионов, а вторая—из 3-го и 4-го дивизионов. Ратников учили поворачиваться и маршировать фронтом, взводами и полувзводами12.
Майор А. Р. Томилов в письмах родным в свое новоладожское имение передавал атмосферу подготовки ополчения к походу: он писал об отсутствии беглых и больных, о запрещении офицерам бить ратников, о стремлении ополченцев скорее попасть в действующую армию после известий о падении Москвы и взятии французами Полоцка13. Высокий моральных дух Петербургской воинской силы поддерживался дворянами-офицерами, которые, как и рядовые ратники, рвались в бой.
На 27-й стене нижнего коридора храма Христа Спасителя в Москве до его уничтожения в 1931 г. висела мраморная панель, на которой было написано: «Дворяне II округа, под началом генерала от инфантерии М. И. Голенищева-Кутузова в течение 4-х недель составили ополчение Санкт-Петербургское—в 12985 ратников, состоящее из двух конных полков и 15 пеших дружин под командой генерал-лейтенанта барона Меллер-Закомельского, сенатора Бибикова и генерал-майоров Бегичева, Ададурова, Кошелева, Карпова, князя Мы-шацкаго, Великопольского, действительных камергеров Мордвинова и Жеребцова, статских советников Бестужева, Николаева и бригадира Скворцова»14.
Однако анализ хранящихся в архивах документов говорит о том, что в Санкт-Петербургской губернии было сформировано 18 пеших дружин и несколько команд по 100-200 человек каждая, которые направлялись для пополнения дружин. Конные волонтерские полки под командованием полковника А. А. Яхонтова и барона К. К. Боде,
названные соответственно «Смертоносный» и «Александровский», вместе с ополчением не воевали. Они выполняли самостоятельные задачи сначала в Прибалтике, а затем в составе действующей армии в Заграничном походе.
Общая численность Петербургского ополчения составила 15439 человек. В него вошли 18 пеших дружин по 821 человеку в каждой. Будучи непродолжительное время командующим Петербургским ополчением, М. И. Кутузов составил план создания костяка ополчения, отметив, что «от войск, составляющих здешний гарнизон и в Финляндии находящихся, непременно отделить 80 унтер-офицеров, кои послужат первоначальным основанием вооружаемого ополчения, полагая на каждые 100 человек оного»15. Кадровые хорошо подготовленные унтер-офицеры должны были укрепить дружины и обучить ратников необходимым приемам, особенно «на штыках».
В ополчение брали далеко не всех желающих. На службу в Санкт-Петербургскую воинскую силу зачисляли в соответствии с расписанным штатом на офицерские должности лишь тех дворян, кого рекомендовали уездные дворянские собрания и за кого могли поручиться известные в северной столице лица.
Так, главнокомандующий князь М. И. Голенищев-Кутузов писал своему заместителю по ополчению П. И. Меллер-Закомельскому: «Коллежского советника Алалыкина, служившего в Преображенском полку полковником, предлагаю принять в ополчение»16.
Потомственный дворянин А. А. Алалыкин с 1809 г. вышел в отставку и был определен к статским делам, а затем переименован в коллежские советники и служил в Гоф-интендантской конторе. По рекомендации М. И. Кутузова он был назначен начальником Х-й дружины, а затем — как опытный командир — 4-й бригады. В 1814 г. ему было присвоено звание генерал-майора. За героизм, проявленный в сражениях с наполеоновскими войсками, А. А. Алалыкин был награжден золотой шпагой «За храбрость» и орденами17.
В письме П. И. Меллер-Закомельскому управляющий Военным министерством князь А. И. Горчаков писал: «Государь и император по всеподданным прошениям отставных губернского секретаря Молевинского и коллежского регистратора Иванова, просящихся в военную службу, высочайше повелевает определить их в ополчение»18.
«Устроительному комитету. По отношению господина главнокомандующего уволенного им для определения в составленное здесь ополчение служащего по Министерству полиции титулярного советника Мордвинова предлагаю Устроительному комитету причислить в ополчение. Меллер-Закомельский. 23 июля 1812 г.»19.
Д. М. Мордвинов в ополчении стал начальником У-й дружины ополчения, отличился в сражении за Полоцк, был тяжело ранен, а в 1813 г. произведен в генерал-майоры20.
Грузинский царевич Давид в письме к управляющему Военным министерством А. И. Горчакову сообщал о желании грузинских дворян вступить в Петербургское ополчение и просил содействия в их зачислении: «Податели сего губернские секретари князь Ерофей Еристов и дворянин Осип Габаев имеют усердие служить в Его Императорского Величества приготовляемом ополчении С.-Петербургской губернии»21.
В заявлении о вступлении в ополчение, адресованном Царскосельскому (Софийскому) предводителю дворянства Ф. Ф. Белю титулярным советником, а впоследствии известным военным историком и генерал-лейтенантом российской армии А. И. Михайловским-Данилевским, говорилось: «По воззванию Всемилостивейшего Монарха к сынам Отечества о принятии оружия на отражение врага, я не мог не воспылать ревностью к исполнению сего священнейшего долга, и, будучи готов во всякое время явиться для охранения Веры и Престола, предлагаю теперь себя на службу. Самая жизнь моя есть не иное что, как жертва, которую обязан я принести в дар любезнейшему моему Отечеству.
Прошу Вас покорнейше, милостивый государь, откройте путь моему усердию, удостоив принять во временное ополчение, по избранию Софийского дворянства. Представляя при сем данное мне от начальства свидетельство об увольнении меня от занимаемой должности во время существования временного ополчения, честь имею быть с истинным почтением и совершенной преданностью, милостивый государь, ваш покорнейший слуга. А. Михайловский-Данилевский. СПб., июля 21 дня 1812 г.»22.
Проситель А. И. Михайловский-Данилевский по рекомендации уездного предводителя дворянства Ф. Ф. Беля был зачислен в Санкт-Петербургское ополчение. Он занимался составлением журналов военных действий, «Известий о наших военных действиях», иностранной перепиской, состоял при М. И. Кутузове в Бородинском и Тарутинском сражениях, был ранен и временно покинул армию для лечения23.
Губернский секретарь М. Н. Загоскин, в будущем известный русский беллетрист, по праву считающийся основателем русского исторического романа, обратился к начальнику Департамента горных и соляных дел за рекомендацией для зачисления в ополчение. В августе 1812 г. такая рекомендация была дана, и М. Н. Загоскин направился служить в 1У-ю дружину ополчения подпоручиком24.
Таких заявлений предводителям дворянства уездов Санкт-Петербургской губернии были сотни. Рекомендации для вступления в ополчение требовались не только дворянам, которые рассчитывали на командные должности в дружинах и сотнях ополчения, но и тем, кто поступал вольноопределяющимся.
Много воспитанников Горного кадетского корпуса из дворянских семей было зачислено в ополчение. В распоряжениях П. И. Меллер-Закомельского, которого по рекомендации М. И. Кутузова вскоре назначили на должность командующего Петербургским ополчением, направленных в адрес Устроительного комитета говорилось: «Препровождая при сем воспитанника Горного кадетского корпуса Петра Топоркова, изъявившего желание вступить в составляемое здесь ополчение, предлагаю в оное зачислить. В корпус он поступил из обер-офицерских детей»25.
Уже во время боевых действий Петр Топорков был произведен в прапорщики. После завершения войны с Наполеоном он продолжил службу в армии.
В списке воспитанников Горного кадетского корпуса, назначенных по желанию в военную службу и рекомендованных директором учебного заведения, значатся: барон Густав Клод, 14 лет, из дворян, сын отставного майора; Григорий Силич,16 лет, из дворян, сын отставного капитана; Иван Гагин, 15 лет, из дворян, сын отставного поручика26.
В списке чиновников Министерства полиции, изъявивших желание отправиться на службу в ополчение и рекомендованных министром, значатся 18 человек. Среди них были люди разных возрастов, но все они стремились постоять за Отечество. Многие из них проявили себя в сражениях и были отмечены наградами.
Анализ архивных документов показывает, что ни один дворянин не был принят на службу в ополчение без рекомендации или не «по избранию дворянства». На 20 августа по ведомости Санкт-Петербургского ополчения числилось генералов, штаб-офицеров и гражданских чиновников 75 человек, обер-офицеров — 387 человек27. Затем количество представителей дворянства на командных должностях в ополчении составило 43 штаб- и 293 обер-офицера28. Однако в этих списках не учитывались вольноопределяющиеся и урядники из дворян. Всего в Петербургском ополчении по спискам значилось 607 дворян в возрасте от 14 до 50 лет29.
Помимо дворянства к содействию в образовании боеспособного ополчения привлекались правительством и другие сословия. Так, главнокомандующим в Санкт-Петербурге было дано следующее предписание Городской Думе Санкт-Петербурга:
«Благородное дворянство С.-Петербургской губернии и купечество здешней столицы, пылая ревностью ко благу Отечества, приняли уже меры исполнить самопо-спешнейше Высочайшую Е. И. В. волю, изображенную в Манифесте, 6-го числа сего июля изданном, и, вследствие того, предположили: первое — свести людей, предназначаемых на составление новых сил в защиту Отечества, а второе — принести в пожертвование денежные суммы в значительнейшем количестве.
Как классу мещан и цеховых здешней столицы не предназначено еще рода пожертвований на изъявление усердия своего к общей пользе и как оное с их стороны ближе всего может быть доказано поставкою людей в натуре, то и предлагаю Думе:
1) Подать мне ведомость о числе мещан и цеховых в здешнем городе.
2) Сделать, ни мало не медля, постановление и назначение числа людей, которое они из среды себя на защиту Отечества выставить смогут.
3) Назначив сих людей, поименно представить мне оных список.
4) Объявив им таковое назначение, ожидать предписания моего о собрании их вместе и употреблении на службу; а, между тем, каждому оставаться в доме своем при обыкновенных его упражнениях и без особого предписания не отвлекать от них...»30.
Главнокомандующему в Санкт-Петербурге генералу С. К. Вязмитинову была предоставлена такая ведомость, которая содержала сведения, сколько воинов от мещанских обществ и ремесленных цехов поступило во внутреннее ополчение. Так, в ведомости значилось:
Мещан:
Петербургских 319
Шлиссельбургских 45
Царскосельских 32
Павловских 6
Гатчинских 12
Ладожских 45
Ямбургских 13
Ораниенбаумских 20
Гдовских 16
Лугских 12
По усердию (т. е. добровольно):
Нарвских 27
Ремесленников российских 129
Ремесленников немецких 70
Итого: 751 человек31.
Принудительный принцип участия мещан в ополчении хорошо виден из приведенной таблицы. Только треть из них пошла служить в ополчение по усердию, т. е. добровольно, остальные—по разнарядке, которая направлялась в Городскую Думу генерал-губернатором. Из мещан была сформирована 1-я дружина Санкт-Петербургского ополчения.
26 июля Главнокомандующий в Санкт-Петербурге генерал от инфантерии С. К. Вяз-митинов вновь обратился к Городской Думе:
«По Высочайшему воззванию Государя Императора,—писал он,—ко всеобщему ополчению против врагов России, дворянство губернии предназначило поставить от себя
по одному человеку из 25 ревизских душ, за ним записанных. Здешнее купечество, мещанство и цеховые все единодушно приняли в том участие: первые—пожертвованием двух миллионов рублей, а вторые—назначением от себя в сие ополчение также из 25 — по одному человеку. Но, когда состоялся 23-го числа сего июля вновь Манифест Е. И. В. с изъявлением Высочайшего удовольствия ко всем сословиям и состояниям Москвы, отличившим себя особенным усердием к защите Отечества, то дворянство здешней столицы, соревнуя сему примеру и побуждаясь единоличным и общим рвением к поражению врагов, положило: вместо предназначенных было от него из 25 собрать из 10 по одному человеку в составляемое временное ополчение.
Нет сомнения, чтобы и прочие сословия столицы, быв движимы теми же чувствованиями, не стремились к вящему ознаменованию верноподданнической приверженности к Высочайшей Особе Его Величества и любви к своему Отечеству, а потому и поручаю Городской Думе объявить тем сословиям уверенность и надежду Правительства, что они в настоящем случае, будучи готовы ко всем жертвам и услугам Отечеству, окажут оные в мере соответственной ожиданиям его, умножением от себя ополчения, устрояемого только на время, единственно для надежнейшего охранения Отечества. Какие же по сему последуют распоряжения, об оных имеет Городская Дума, не медля ни мало, донести мне»32.
Сообщая гражданскому губернатору о своем обращении к Городской Думе Санкт-Петербурга, С. К. Вязмитинов просил его «сделать от себя подобные распоряжения по прочим городам СПБ. губернии, в той уверенности, что и они, стремясь к вящему ознаменованию верноподданнической приверженности к Высочайшей Особе Его Величества и любви к своему отечеству, усугубят жертвы и услуги свои оному»33.
12 августа по уездам разослано было извещение о том, что при распределении офицерских должностей в дружинах обнаружился недостаток в штаб-офицерах и что начальник ополчения светлейший князь М. И. Кутузов надеется возместить этот недостаток отставными штаб-офицерами. Сообщал об этом, Царскосельский (Софийский) уездный предводитель высказывал полную уверенность, «что г. г. благородные дворяне Софийского уезда не допустят не воспользоваться случаем доказать любовь свою Государю и Отечеству, а потому, со свойственною верным сынам отечества ревностью, вступят в службу, наипаче тогда, когда предстоит в том надобность»34. Тех же дворян, которые «по небытности их в Дворянском Собрании или по болезни их еще не выбраны»35, предводитель просил быстрее заявить о желании вступить во временное ополчение, «дабы он мог о ревностном поступлении их на службу представить куда следует»36.
Для дворян истинным выражением патриотизма было служение царю и Отечеству. Мировоззрение и идеология дворянского сословия того времени основывалась на стремлении своим непосредственным участием приблизить победу над врагом, который вторгся в пределы России. Известные, малоизвестные или почти неизвестные дворянские фамилии, записывая с раннего возраста детей в гвардейские полки, кадетские корпуса, готовя их к гражданской карьере, были объединены одним стремлением— воспитать защитника Отечества и служителя государству. Отечественная война 1812 г. явилась испытанием на прочность патриотического сознания российского дворянства, которое оно выдержало с честью.
Не меньший патриотизм продемонстрировали и другие сословия. Хотя крепостных крестьян помещики отдавали в ополчение, не спрашивая их согласия, «воины-поселяне» показали себя на полях сражений как истинные патриоты. Не подвели в боях и ратники 1-й дружины ополчения. Они вынесли все тяготы войны и вместе с другими воинами со славой вернулись в Санкт-Петербург в июне 1814 г.
1 Северная почта. 1812. № 59. 24 июля.
2 Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. М., 1999. С. 158.
3 Северная почта. 1812. № 63. 7 августа.
4 Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года: Сб. документов. М., 1962. С. 18.
5 История и культура Ленинградской области с древнейших времен до наших дней. СПб., 2003. С. 139.
6 Там же.
7 Народное ополчение... С. 321.
8 Материалы для истории дворянства Санкт-Петербургской губернии. СПб., 1912. Т. 2. С. 396.
9 РГИА. Ф. 1086. Оп. 1. Д. 18. Л. 83-84.
10 Там же. Д. 114. Л. 1.
11 Там же.
12 Там же. Л. 3.
13 Там же. Д. 203 б. Л. 83-86.
14 Материалы для истории дворянства... С. 61.
15 300 лет военной истории Санкт-Петербурга. СПб., 2003. С. 96.
16 ЦГИА СПб. Ф. 189. Д. 85. Л. 32.
17 РГИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 25. Л. 1-6.
18 ЦГИА СПб. Ф. 189. Оп. 1. Д. 85. Л. 60.
19 Там же.
20 РГВИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 7058. Л. 1-8.
21 Там же. Ф. ВУА.Д. 3528. Л. 33-33 об.
22 Материалы для истории дворянства... С. 59.
23 РГВИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 7374. Л. 18-46.
24 Аксаков С. Т. Биография Загоскина // Аксаков С. Т. Собр. соч.: В 5 т. М., 1988. Т. 3. С. 213.
25 ЦГИА СПб. Ф. 189. Оп. 1. Д. 85. Л. 8.
26 Там же. Л. 65.
27 Народное ополчение... С. 279.
28 Там же. С. 288.
29 Подсчитано автором по: Материалы для истории дворянства... Т. 2.
30 Там же. С. 29-30.
31 ЦГИА СПб. Ф. 189. Оп. 1. Д. 214. Л. 98.
32 Там же. С. 30-31.
33 Материалы для истории дворянства... С. 31.
34 ЦГИА СПб. Ф. 536. Оп. 91554. Л. 6.
35 Там же.
36 Там же.
