CC BY
124
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 29 (283).
Право. Вып. 33. С. 71-74.
Б. Б. Галиев
ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬ И КОМПРОМИССНОСТЬ В ВОПРОСАХ БОРЬБЫ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ
В статье рассматриваются правовые и организационные меры по противодействию трансграничной организованной преступности, в частности, предлагается унификация уголовного законодательства в пределах стран СНГ и упрощение процедуры взаимодействия правоохранительных органов этих государств в этой области.
Ключевые слова: транснациональная организованная преступность, международное сотрудничество, компромисс в борьбе с преступностью.
За последние десятилетия преступность не только эволюционировала в сторону организованных форм, но и приобрела качественно новые уникальные функциональные криминологически негативные характеристики. Можно выделить новые виды, типы и формы преступных проявлений в целом и организованной преступности, в частности1. Общепринятым является мнение, что, будучи опасным криминальным явлением, организованная преступность посягает на политическую, экономическую, социальную, правовую и нравственную сферы жизни общества.
По мнению А. И. Долговой, организованная преступность никогда не остается в рамках только одного государства, со временем она неизбежно принимает международный или транснациональный характер, что неизбежно влечет глобализацию криминального общества. Более того, по утверждению автора, она — составляющая более сложных и глобальных явлений. Среди них экономическая и связанная с ней жесткая политическая конкуренция на почве раздела, завоевания экономических ресурсов и рынков. Под видом организованной преступной деятельности, включающей, в частности, терроризм, коррупцию, по сути реализуются акции агрессии — вторжения одних государств не только на территорию, но в различные сферы суверенитета других2.
Как верно подметил А. В. Шеслер, «прозрачность» границ при сохранении препятствий для деятельности полиции и спецслужб одного государства на территории другого облегчило перемещение участников преступных сообществ, усиление миграции населения привело к перераспределению квалифицированных специалистов в криминальные структуры, в частности, к образованию во многих государствах многочисленных преступных формирований на на-
циональной или этнической почве, обладающих большой сплоченностью и закрытостью от контроля со стороны правоохранительных органов3.
Поэтому важным направлением уголовной политики в борьбе с организованной преступностью является международное сотрудничество, в особенности участников Содружества Независимых Государств. В статье «Международное сотрудничество правоохранительных органов в борьбе с организованной преступностью» С.В. Зуев приводит мнение Н.П. Яблокова, который отметил, что в целях укрепления и расширения международного сотрудничества в борьбе с организованной преступностью необходимо некоторое отступление взаимодействующих сторон от соблюдения принципа государственного суверенитета в сфере правоохранительной деятельности, что могло бы сделать ее более оперативной, устранить преимущества, которые извлекают преступные организации и преступники, осуществляющие в нарушение принципа суверенитета трансграничные криминальные операции4.
Как известно, 7 октября 2002 г. в г. Кишинев была принята новая редакция Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, где статья 63 упомянутой Конвенции предусматривает создание совместных следственно-оперативных групп в целях быстрого и всестороннего расследования преступлений, совершенных одним или несколькими лицами на территориях двух и более Договаривающихся Сторон, либо затрагивающих их интересы. Указанная Кишиневская конвенция Российской Федерацией не ратифицирована. Между тем названный нормативный акт имеет прогрессивный характер, ибо позволяет государствам-участникам Содружества Независимых Государств оказывать друг другу правовую помощь не только через центральные,
но и через территориальные и другие органы, согласно ст. 5 Конвенции, что существенно сократит время пересылки запросов и ответов по ним, будет способствовать быстрому принятию решения, следовательно, более эффективному судопроизводству по делам об организованной транснациональной преступности. Фактически схожая норма содержится и в ст. 19 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности5. По мнению М. Утанова, было бы целесообразным создать систему взаимного обмена оперативной и иной информацией о юридических и физических лицах, занимающихся хозяйственными операциями с субъектами в других республиках, о подозрительных финансовых и хозяйственных сделках, активном проведении оперативно-розыскных мероприятий по запросам из других республик. Автор справедливо сетует на то, что до настоящего времени все вопросы, связанные с взаимодействием правоохранительных органов сопредельных государств, приходится решать через Генеральные прокуратуры, тратить драгоценное время на излишнюю переписку6.
В настоящее время уже не упоминается лозунг о бескомпромиссной борьбе с преступностью, ибо практика показала, что и в этой сложной сфере компромисс как таковой необходим. В связи с этим заслуживает внимания точка зрения Х. Д. Аликперова и К.Ш. Курбановой, согласно которой нормы, «предусматривающие возможность освобождения от уголовной ответственности, являются нормативным отражением идеи компромисса в концепции современной уголовно-правовой борьбы с преступностью в Российской Федерации»7. Между тем, как показывает практика борьбы с организованной преступностью, совершенные ею преступления весьма сложно раскрывать и доказывать виновность участников криминальных формирований. Однако в действующем УК Российской Федерации отсутствует норма, устанавливающая основание освобождения от уголовной ответственности отдельных участников организованных преступных формирований в связи с их активным способствованием раскрытию и расследованию совершенных преступлений. А это существенно затрудняет борьбу правоохранительных органов с формированиями организованной преступности.
Подобная норма имеется в ч. 2 ст. 65 УК Республики Казахстан, определяющей иной вид
деятельного раскаяния, заключающийся в том, что лицо, совершившее преступление, за исключением тяжкого и особо тяжкого против личности, может быть освобождено судом от уголовной ответственности, если оно активно способствовало предотвращению, раскрытию и расследованию преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), изобличению других соучастников преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией). Закон предусматривает единственное условие для освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием по ч. 2 ст. 65 УК РК — совершенное деяние может относиться к любой категории преступлений, за исключением тяжкого или особо тяжкого преступления против личности. Возможность применения данной поощрительной нормы, даже при совершении лицом тяжкого или особо тяжкого преступления, обусловлена тем, что виновное лицо активно способствует предотвращению, раскрытию и расследованию не любого преступления, предусмотренного УК РК, а преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией). Рассматриваемая норма с наглядностью демонстрирует элемент компромисса в борьбе с организованной преступностью,
о котором упоминает проф. Х. Д. Аликперов и который давно стал оправданной повседневностью в работе правоохранительных органов за рубежом. Но, к сожалению, коэффициент ее полезного действия может оказаться невелик либо вовсе сведен к нулю, и все по причине пресловутого словосочетания «может быть освобождено». Следуя элементарной логике, виновное лицо, являясь участником организованного преступного формирования, не отважится на сотрудничество с органами предварительного расследования в обмен на освобождение от уголовной ответственности, не имея твердых гарантий со стороны Закона, что делает сомнительной возможность применения данной нормы на практике.
Считаем, что в ч. 2 ст. 65 УК РК следует внести коррективы, изменив формулировку «может быть освобождено» на категорическое «освобождается от уголовной ответственности». Указанную норму в измененном выше варианте, как нам кажется, следует ввести и в ст. 75 УК РФ.
Естественно, в отношении данной категории лиц в полной мере должна применяться программа защиты свидетелей, чтобы исключить потенциальную угрозу физического уничтожения либо оказания психического воздействия с целью вынудить отказаться от сотрудничества.
То обстоятельство, что раскрытие и расследование преступлений, совершенных организованными группами и преступными сообществами, должно обеспечиваться оперативным сопровождением, общеизвестно и возражений ни у кого не вызывает. Но в этом случае при применении негласных методов работы, связанных с внедрением оперативных работников либо иных лиц, сотрудничающих с оперативными подразделениями, в преступные формирования, для оперативной разработки и последующего разоблачения последние вынуждены совершать противоправные действия. На этот счет УК РФ должен был предусмотреть специальную норму, регламентирующую содержание обстоятельства, исключающего преступность деяния, с указанием пределов правомерности.
По настоянию ученых и практиков, в 2002 г. в УК РК была введена ст. 34-1 УК «Осуществление оперативно-розыскных мероприятий», согласно которой «не является преступлением причинившее вред охраняемым настоящим Кодексом интересам деяние, совершенное при выполнении в соответствии с законом оперативно-розыскных мероприятий сотрудником уполномоченного государственного органа либо по поручению такого органа иным лицом, сотрудничающим с этим органом, если это деяние совершено с целью предотвращения, выявления, раскрытия или расследования преступлений, совершенных группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), а также если причиненный вред правоохраняемым интересам менее значителен, чем вред, причиняемый указанными преступлениями, и если их предотвращение, раскрытие или расследование, а равно изобличение виновных в совершении преступлений лиц не могло быть осуществлено иным способом. Одновременно в ч. 2 данной статьи указано, что эти положения не распространяются на лиц, совершивших деяния, сопряженные с угрозой для жизни или здоровью человека, экологической катастрофы, общественного бедствия или иных тяжких последствий.
Полагаем, аналогичную норму следовало бы ввести и в уголовное законодательство РФ.
В УК РФ (ст. 210 УК) установлена ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) и участие в нем, но проигнорирована ответственность за создание организованной группы, хотя общественная опасность данного деяния, безусловно, высока. Как полагает В.П. Агапов, есть смысл задуматься об установлении ответственности за создание и руководство организованной группой и в Уголовном кодексе РФ на примере стран СНГ, в частности, приводя в качестве примера ч. 1 ст. 235 УК Казахстана, которая признает преступным создание организованной преступной группы, а равно руководство ею. Сам факт участия в организованной группе не признается преступным, по УК РК. Но речь в этом случае идет не просто о рецепции закона. По мысли автора, одним из возможных вариантов решения этого вопроса было бы объединение норм об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем, бандитизм, организацию преступного сообщества (преступной организации) и др. в одну норму. Как он считает, это можно обосновать, в частности, единым объектом данных посягательств, а также искусственным выделением в качестве разграничительных оценочных (объективных и субъективных) признаков, их взаимопересече-нием в указанных составах. В качестве аргумента он приводит дело Салмана Радуева и его соучастников, где однозначно отнести преступные структуры, функционирующие в Чечне и других регионах Северного Кавказа, к незаконному вооруженному формированию, банде или преступному сообществу (преступной организации) бывает очень сложно. Следствием этого являются серьезные, порой неразрешимые, трудности в правоприменении.
Одновременно автор предостерегает от другой крайности, когда криминализация тех или иных форм организованной преступной деятельности может быть вызвана не столько объективными причинами, сколько сугубо политическими, популистскими соображениями. «Придумывание» новых (отличных от уже существующих) форм организованной преступной деятельности и закрепление их в нормах Особенной части УК РФ провоцируют в дальнейшем сложности в правоприменении, необоснованное усиление уголовной репрессии
в отношении лиц с отклоняющимся поведением. Так, например, трудно объяснить иначе как явно конъюнктурными мотивами установление ответственности за организацию экстремистского сообщества (ст. 2821 УК РФ). Введение в уголовный закон, и без того переполненный конкурирующими нормами, явно ненужных статей скорее дезориентирует правоприменителя, нежели усилит уголовно-правовую основу противодействия экстремистской деятельности9.
В связи с этим назрела настоятельная необходимость унификации уголовного законодательства по противодействию деятельности организованных преступных формирований хотя бы в пределах стран-участниц СНГ, что позволит вести более эффективную борьбу со всеми видами транснациональной организованной преступности. Кроме того, следует, причем безотлагательно, упростить процедуру взаимодействия правоохранительных органов по раскрытию, пресечению и расследованию совершаемых ею преступлений. Конкретным шагом в этом направлении было бы завершение работы над созданием Модельного уголовного кодекса для государств-участников СНГ, который фактически предан забвению. Пока что, к сожалению, все ограничивается только громкими декларациями о необходимости вести борьбу с транснациональной преступностью и бюрократическими проволочками на деле.
В заключение хотелось бы сказать, что гуманные начала, имеющиеся в Уголовном кодексе,
не должны применяться к организаторам и руководителям организованных преступных структур, а также к лицам, совершившим предательство по отношению к своему служебному долгу, и компромисс в этом случае непозволителен.
Примечания
1 См. : Арутюнов, Л. С. О некоторых процессах диверсификации современной организованной преступности // Современ. право. 2008. № 12. С. 120.
2 См. : Долгова, А. И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М. : Рос. криминолог. ассоц. 2003. С. 428-429.
3 См. : Шеслер, А. В. Влияние глобализации на организованную преступность // Вестн. Владимир. юрид. ин-та. 2009. № 2 (11). С. 160.
4 См. : Зуев, С. В. Международное сотрудничество правоохранительных органов в борьбе с организованной преступностью // Рос. следователь. 2010. № 8. С. 32.
5 См. : Бюллетень Международных договоров Республики Казахстан. 2008. № 5. Ст. 24.
6 См. : Утанов, М. Стратегия борьбы с экономической и организованной преступностью // Зац жэне за-ман (Закон и время). 2009. № 5 (102). С. 46.
7 См. : Аликперов, Х. Д. УК РФ и некоторые проблемы освобождения от уголовной ответственности /Х. Д. Аликперов, К. Ш. Курбанова // Государство и право. 2000. № 1. С. 54.
8 См. : Агапов, П. В. Нужна ли в Уголовном кодексе РФ ответственность за создание организованной преступной группы? // Рос. юстиция. 2006. № 3. С. 14.
9 См. : Он же. Основания и принципы криминализации организованной преступной деятельности // Государство и право. 2010. С. 57.
