CC BY
38
УДК 130.122; 167.7 Гаврилов Евгений Олегович
кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Кузбасского института ФСИН России
ПРИНЦИП РАЗЛИЧЕНИЯ ИСХОДНЫХ ЗНАЧЕНИЙ СФЕРЫ РЕЛИГИИ КАК ПРЕДПОСЫЛКА СОЦИАЛЬНОЙ ДИНАМИКИ
Gavrilov Evgeniy Olegovich
PhD, Senior Lecturer, Sate-Legal Disciplines Chair, Kuzbass Institute of Federal Service of Punishments Execution of the Russian Federation
PRINCIPLE OF REFERENCE VALUES DISTINCTION IN THE RELIGION SPHERE AS A PREREQUISITE OF SOCIAL DYNAMICS
Аннотация:
Статья раскрывает содержание источника саморазвития религии и одновременно необходимого условия в продуцировании ею новых форм социальности. Это принцип бинарной оппозиции, который на символическом уровне, с одной стороны, формирует границу как средство становления и поддержания социального порядка, а с другой - создает предпосылки нарушения этих границ и, таким образом, изменения наличного порядка.
Ключевые слова:
бинарность, сакральное и профанное, добро и зло, чистое и скверное, порядок и хаос, социальность.
Summary:
The article reveals the content of a self-development source of a religion, which, at the same time, is a necessary prerequisite of producing the new forms of social order. This is a principle of binary opposition, which on a symbolical level, from one hand, forms a borderline as a means of establishment and maintenance of the social order, and from the other hand, creates preconditions for breaking these limits, and, thus, for the change of the existing order.
Keywords:
binarity, sacral and secular, good and evil, pure and nasty, order and chaos, sociality.
В современной культуре широко известен древнекитайский символ тайцзи - круг из черной и белой половинок, переходящих одна в другую. Часто он отождествляется с принципом бинарной оппозиции как базовой закономерности бытия, механизмом формирования смысла, средством духовного освоения мира. Его также называют «знаком перемен», поскольку он - выражение различения и взаимообратимости противоположностей как условия непрерывного становления мира, общества, человека. Эта трактовка может быть применена и к религии. Автор полагает, что формирование оппозиций, в которых религия выступает в качестве одного из элементов, внешних по отношению друг к другу, либо тех, которые имеют для религии имманентный характер, оказываются условием ее внутренней динамики и предпосылкой генезиса социального порядка. Вопрос, в чем состоит их содержание и какова взаимосвязь между ними, является предметом дискуссий. В немалой степени этому способствует религиозное многообразие, подвижный характер религиозных практик. Поэтому задачей нашего исследования является уточнение смысловых коннотаций базовых оппозиций религиозной сферы для установления их корреляции с процессами социальной динамики.
Как указывают многочисленные исследователи, процедура различения полюсов единого целого, результатом которого оказывается тот или иной вариант удвоения мира, является неотъемлемой чертой религиозной активности. Без учета этого факта невозможно ее аутентичное понимание. Прежде всего, речь идет об операции «внешнего» деления (внешнего различения), когда на основании того или иного критерия происходит дифференциация религиозной и нерелигиозной сфер, получающих в различных подходах имена священного и мирского, сверхъестественного и естественного. Различение и координация этих сфер закладываются на смысловом и символическом уровнях, находят свое выражение в соответствующих социальных практиках. Но понимание религии не будет полным, если игнорировать неоднородность содержания сакрального (внутреннее различение) как объекта религиозной веры. Признание его внутренней антиномичности позволяет раскрыть алгоритм саморазвития, прояснить закономерности формирования и изменения религиозного смысла, а значит и самой религии как символической системы и комплекса социальных практик, выражающих этот смысл.
Элементы внутренней оппозиции чаще всего раскрываются через соотнесение категорий добра и зла, чистого и скверного, порядка и хаоса. Рассмотрение объекта религиозной веры сквозь призму категорий добра и зла выводит на передний план этический аспект ее выражения. Такой подход является востребованным исследователями, желающими подчеркнуть связь религии с базовыми нравственными ориентирами, служащими основой социальных взаимодействий.
Как отмечает В.И. Красиков, для религиозного мировоззрения «любое событие, вещь, процесс, сила, персона важны не сами по себе, а как выражения, эмблемы, символы взаимодействия двух полярных вселенских сил добра и зла» [1].
Для тех специалистов, которые стремятся рассмотреть религию вне ее моральных оснований, пара «чистое-скверное» оказывается более предпочтительной. Тем не менее, в ее интерпретации отсутствует однозначность. Распространено отождествление сакрального с чистым и добрым началом, а профанного со скверным и злом. Так, Э. Дюркгейм использует эпитет «нравственная община» применительно к религии [2, с. 231], а осквернение понимает преимущественно как профанацию сакрального [3]. В свою очередь Дж. Александер проводит параллель между скверным, мирским и угрозой разрушения [4, с. 93, 97]. В то же время нельзя игнорировать и ту точку зрения, согласно которой скверное не только не выводится за грань сакрального, но превращается в необходимое условие формирования представлений о нем. В этой трактовке сакрализация оказывается возможной только через осквернение/злодеяние; скверное здесь составляет первичный и важнейший компонент сакрального. У З. Фрейда сакрализация начинается с акта коллективного преступления - убийства отца с последующим возведением его на пьедестал [5, с. 223-232]. Р. Жирар в основу сакрализации кладет акт коллективной агрессии - жертвоприношение, посредством которого в обществе устанавливается мир [6, с. 22-25, 39-42]. В этой трактовке сакрального сохраняется отождествление скверного со злом, а также подчеркивается его необходимость, способность обращаться в свою противоположность. Скверное или злое здесь уже не отождествляется только с профанным, а становится частью сакрального.
Справедливости ради отметим, что и те специалисты, которые стремятся выводить скверное за рамки сакрального, не могут это осуществить со всей последовательностью. Тот же Э. Дюркгейм, рассматривая магию как профанацию/осквернение сакрального, отмечает, что, например, ад как концентрированное выражение скверны является необходимой составляющей христианской религии [7]. Точно так же Дж. Александер, интерпретируя скверное/профанное, как и сакральное/чистое, в качестве элемента религиозной сферы, преисполненной «ритуального опыта», противопоставляет эти пары рутинному, лишенному такого опыта [8]. Тем самым признается та или иная степень причастности скверны/зла к сакральному.
Как видно категориальная пара «чистое-скверное» имеет многозначный характер, так как используется в различных логических контекстах. В одном случае ее компоненты каждый по отдельности оказываются видами двух несовместимых множеств: сакрального и профанного, в другом они - стороны отношения соподчинения одного множества: сакрального. Кстати, в последнем варианте взаимосвязи чистого и скверного как компонентов сакрального возможны трактовки их равноправия либо первичности одного по отношению к другому - чистоты по отношению к скверне, скверны по отношению к чистоте. Р. Кайуа чистое и скверное однозначно понимает как две равноправные исходные грани сакрального, между которыми возможен взаимопереход: «Роженица должна держаться в стороне от группы, чтобы не заразить ее своей скверной; но в то же время, например, у гереро ей каждое утро приносят молоко от всех коров в деревне, чтобы прикосновение ее уст придало ему более высокое качество» [9, с. 174].
По нашему мнению, религиозное разнообразие делает обе интерпретации по-своему продуктивными. Но тот факт, что скверное разными специалистами корреспондируется то к сакральному, то к мирскому не случаен, - свидетельствует о некой однородности феноменов, определяемых как скверна, независимо от того получают они прописку в рамках священного или профанного. Так, пристальное внимание к скверному приводит М. Дуглас к мысли о его подобии и в сфере священного, и в сфере мирского. Скверное или грязное понимается ею как то, «что находится не на месте». Оно не является чем-то самостоятельным и определенным, а выступает, прежде всего, как отклонение от правила, нарушение сложившегося порядка, «столкновение с неоднозначностью», нечто, «противоречащее значимым для нас классификациям» [10, с. 65-66].
В результате категории чистого и скверного фактически начинают ассоциироваться с парами нормы и аномии, порядка и хаоса. Последняя оппозиция, по мнению В.И. Красикова, носит фундаментальный для человеческой культуры характер. Он отмечает, что соотношение этих категорий, традиционно имеющее диаметральные трактовки, под влиянием синергетики и постмодернизма претерпевает своеобразную инверсию. В результате признается неустранимость случайности, наличие элемента неопределенности в любой упорядоченной системе и одновременно с этим постулируется самоорганизующийся характер любой совокупности флуктуаций [11]. К схожим выводам при исследовании религии приходит и М. Дуглас, трактуя искажение или нарушение границ порядка как его потенциальное становление или изменение. Она пишет: «Когда нечто с уверенностью классифицируется как отклонение, то тем самым очерчивается совокупность, к которой это нечто не может принадлежать», и хотя «беспорядок портит образец, но он также дает для него материал <...> он символизирует одновременно и опасность, и силу» [12].
Когда мы наблюдаем разграничение сакрального и профанного или находим оппозицию внутри сакрального, ключевую роль играет само различение как предпосылка базовой бинарной оппозиции, лежащей в основе разнообразных комбинаций религиозных смыслов. Сакральное в качестве динамического комплекса символов, презентующих определенный социальный порядок, есть одновременно результат выхода за его пределы как на символическом уровне, так и на уровне практик. В связи с этим особое значение приобретает само возведение и нарушение символической границы, переход которой только подчеркивает ее наличие, и тем самым становится необходимым для продуцирования, закрепления или изменения религиозного смысла и связанных с ним форм социальности. Вот почему религия может одновременно рассматриваться как хранитель и разрушитель социального порядка, как организующее и дезорганизующее начала, наконец, как источник альтернативного порядка.
Таким образом, священное как область внешних по отношению друг к другу и внутренних бинарных оппозиций, оказывается тем явлением, которое обеспечивает выполнение религией роли по продуцированию социального порядка или его нарушению. Благодаря этому феномену актуализируется адаптивный и проективный потенциалы религии, ее способность выходить за пределы, очерченные смыслом, или порождать новые смыслы, что становится особенно заметно в условиях социальных кризисов. Взаимопереходы внутренних компонентов сакрального и диалектическое взаимодействие сакрального и профанного создают предпосылки для формирования динамичной системы правил, дающих возможность интерпретировать новый социальный опыт, осваивать перспективы социального развития. Такое видение религии позволяет рассмотреть ее в качестве источника социогенеза, генератора новых форм социальности.
Ссылки:
1. Красиков В.И. Онтологии // Вопросы философии. 2013. № 9. URL: http://vphil.ru/index.php?option=com_con-tent&task=view&id=819&Itemid=52 (дата обращения: 17.03.2014).
2. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения: антол. М., 1998.
3. Там же. С. 225.
4. Александер Дж.К. Обещание культурной социологии: технологический дискурс и сакральная и профанная информационные машины // Контексты современности: хрестоматия. Казань, 2001. Т. II.
5. Фрейд 3. Тотем и табу. СПб., 2005.
6. Жирар Р. Насилие и священное. М., 2000.
7. Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 225.
8. Александер Дж.К. Указ. соч. С. 96.
9. Кайуа Р. Миф и человек. Человек и сакральное. М., 2003.
10. Дуглас М. Чистота и опасность. М., 2000.
11. Красиков В.И. Порядок и хаос как фундаментальные концепты вариантов онтологического конструирования // Порядок и хаос в развитии социально-экономических систем. Томск, 1998. URL: http://rusnauka.narod.ru/lib/phi-sic/chaos/2/a010298.html (дата обращения: 17.03.2014).
12. Дуглас М. Указ. соч. С. 68, 143.
