CC BY
73
7.3. ПРИНЦИП ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЯХ В АНГЛИЙСКОМ ПРАВЕ
Барышников Иван Сергеевич, аспирант кафедры гражданского и предпринимательского права Место учебы: ВГУЮ (РПА Минюста России)
Глебова Татьяна Владимировна, студентка факультета магистратуры Место учебы: ВГУЮ (РПА Минюста России)
Аннотация: анализируя прецедентную практику стран английского права, авторы предпринимают попытку установить содержание и механизм реализации принципа добросовестности при заключении и исполнении акционерных соглашений -нового для российского права института, широко известного в странах англо-саксонской правовой системы.
Задача: проанализировать действие принципа добросовестности во внутрикорпоративных соглашениях, подчинённых английскому праву.
Модель: настоящее исследование было проведено на основе анализа актов судов Великобритании, при помощи сопоставления основных подходов к применению принципа добросовестности в российском и английском праве, авторы делают попытку выделить основные особенности реализации принципа добросовестности в английском Company law.
Выводы: рассматриваемый принцип в английском праве достаточно подвижен. Толкование договора, исходя из его цели и фактически сложившихся отношений между акционерами-участниками, способствует тому, что стороны могут самостоятельно определять пределы применения принципа добросовестности. Соответственно, истинное значение условия соглашения о добросовестности должно быть истолковано с учётом самого существа договора.
Возможность последующего использования результатов работы: основные выводы, сделанные авторами настоящей статьи, могут быть использованы как основа для других исследований, в учебной и практической деятельности. Социальные последствия: анализ прецедентного права Великобритании позволяет выявить элементы содержания принципа добросовестности, применить которые возможно и к правоотношениям по поводу заключения и исполнения акционерных соглашений, подчинённых российскому праву.
Ценность: институт корпоративного договора (акционерного соглашения) является относительно новым для российского права. В силу этого настоящее исследование представляет научную ценность в качестве попытки установить содержание принципа добросовестности в акционерных соглашениях в англо-американском праве.
Ключевые слова: добросовестность, честная деловая практика, акционерное соглашение, корпоративный договор, прецедентная практика.
THE GOOD FAITH PRINCIPLE IN SHAREHOLDERS AGREEMENTS UNDER ENGLISH LAW
Baryshnikov Ivan S., post-graduate student of civil and commercial law department
Study place: The All-Russian State University of Justice (RLA of the Ministry of Justice of Russia)
Glebova Tatyana V., student of Magister faculty
Study place: The All-Russian State University of Justice (RLA of the Ministry of Justice of Russia)
Annotation: by analyzing English case law the authors make the try to determine the nature and mechanism of realization of the good faith principle for conclusion and performance of shareholders agreements, one of the newest institute for Russian Corporate law, which is widely known in English law system.
Objective: to analyze the action of good faith principle in corporative agreements under the English law.
The model: the research was made on the basis of English case law with comparative analysis of main approaches in application of good faith principle in Russian and English law; the authors made the effort to determine the main features of the good faith principle realization in English Company law.
Conclusion: the considered principle in English law is unstable. The interpretation of agreement based on its aim and factual relations between shareholders helps participants to define boardings of the principle. Accordingly, the real meaning of «good faith» provisions should be interpreted with considering the nature of an agreement.
Possibility to the next use: the main conclusions made by the authors may be used as a base to other science researching, in other kinds of science and practical activity.
Барышников И. С., Глебова Т. В.
ПРИНЦИП ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЯХ В АНГЛИЙСКОМ ПРАВЕ
Social consequence: the analysis of case law of the United Kingdom helps to find elements of good faith principle which are applicable to relations in the case of conclusion and fulfillment shareholders agreement under Russian civil law.
The value: the institute of corporate agreements (shareholders agreements) is relatively new to Russian law. Accordingly, the present research has a scientific value as an attempt to determine the nature of good faith principle in shareholders agreements under English law.
Keywords: good faith, bona fide, shareholders agreement, corporate agreement.
Институт акционерного соглашения был введён в российское законодательство относительно недавно, в 2009 году были внесены поправки в закон об АО [1], а в 2014 году - в Гражданский кодекс РФ был дополнен ст.67.2, устанавливающей общие положения для корпоративных договоров, к которым относятся акционерные соглашения и соглашения об осуществлении прав участников [2]. Последний является аналогом акционерных соглашений, но заключается в отношении обществ с ограниченной ответственностью. Зарубежным право-порядкам данный институт знаком уже достаточно давно, и, хотя данный механизм используется в странах общего права иначе, чем в странах континентальной правовой семьи, возможность заключения акционерного соглашения признаётся и регулируется как на уровне закона, так и на уровне судебной практики. Необходимость должного регулирования отношений, возникающих в акционерном обществе, и защиты прав его участников повлекла за собой создание правового института акционерных соглашений.
Первоначально акционерные соглашения появились как инструмент реализации корпоративных прав, предоставляемых акционерам. Традиционно возникновение и развитие института акционерных соглашений связывают с английским правом [3]. Интересным представляется мнение судьи Сэлмонда, изложенное им в Решении по делу Shalfoon v. Valley Cooperative diary Co. Ltd. (1924): «Существуют два способа, при помощи которых обязательства способны возникать между компанией и акционером.
Во-первых, таковым выступает внутреннее регулирование, которое принято в компании в установленном порядке и существующее в виде уставного документа.
Во-вторых - это договор, заключённый между компанией и акционером». Здесь подразумевается, что заключаемый договор - это проявление воли сторон, и, соответственно, добровольно принятые на себя права и обязанности, которые будут исполняться и соблюдаться на протяжении действия договора. В английской модели акционерное соглашение является одновременно гражданско-правовым договором и корпоративным актом; оно обязательно не только для его сторон, но и для всех третьих лиц, вступающих в правоотношения с корпорацией [4]. В силу s. 17 Companies Act 2006, по английскому законодательству учредительными документами компании являются устав, а также резолюции и корпоративные договоры. Корпоративный договор в понимании английского права зачастую называют «вторым уставом», так как многие из условий и правил, которые национальные системы других западных стран относят к числу обязательных для закрепления исключительно в уставе, здесь могут быть оговорены и зафиксированы в соглашении акционеров.
Особенности правовых систем стран прецедентного права порождают некоторые неясности в толковании общих принципов контрактного права применимо к отдельным институтам корпоративного права. Спорным является вопрос, насколько акционеры свободны в определении условий при
заключении, исполнении и толковании договора. В настоящей статье рассматривается вопрос применимости принципа добросовестности к заключению и исполнению акционерных соглашений в английском праве.
Продолжающиеся в странах общего права споры относительно обязанности по добросовестному поведению («to act in good faith») при заключении контракта, приводят к тому, что суды указанных юрисдикций при разрешении споров, связанных с контрактным правом, формируют и применяют некоторые обособленные правила, проистекающие из общего принципа добросовестности. Как уже отмечалось в литературе, в обязательственных отношениях принцип добросовестности и честной деловой практики в наиболее общем виде представляет собой честность в отношениях, фактически сложившихся между сторонами [5]. Здесь также можно привести в пример мнение судьи Бингама, выраженного им в деле Interfoto Picture Library v Stiletto Visual Programmer Ltd: принцип честной деловой практики предполагает собой честное и открытое ведение дел [5].
Одним из аспектов корпоративных отношений является возможность осуществлять право голоса, так как такое право проистекает из права собственности на акцию как ценную бумагу, которым наделён акционер. Соответственно, соглашение между двумя и более акционерами, направленное на координацию и осуществление прав по распоряжению своим правом голоса, является не противоречащим закону. Таким образом акционеры определяют вектор будущего развития корпорации. Заключение акционерного соглашения является стандартной процедурой для владельцев акций корпораций, применимым правом для которых является право стран общего права. Вместе с тем, поведение сторон при заключении акционерного соглашения зачастую оказывается оппортунистическим, не отвечает критериям добросовестности, и, в конечном итоге, приводит к возникновению корпоративного конфликта.
Одним из самых известных и значимых дел в практике английских судов стало дело Russell v. Northern Bank Development Corporation Ltd. [1992] [6]. Акционеры заключили между собой соглашение, которое обязывало воздержаться от голосования в случае принятия решения об увеличении уставного капитала. Целью соглашения предполагалась защита прав миноритарных акционеров, в частности - защита от таких рисков как уменьшение номинальной стоимости акций в связи с возможными действиями их обладателей [7]. Соответственно, соглашением было определено, что его участниками не могут быть предприняты действия по отчуждению акций без прямо выраженного согласия на то всех сторон соглашения [8]. Когда впоследствии Совет директоров принял решение об увеличении уставного капитала, Russell, являющийся одним из миноритарных акционеров, возразил против решений, принятых, по его мнению, в противоречии с положениями договора. Остальные четыре акционера, поддержавшие решение, заявили о недействительности соглашения, так как оно изначально влияло на предоставляемое компании право изменять размер
уставного капитала. Суд, при рассмотрении дела, указал, что условие соглашения акционеров о порядке использования своих голосов по резолюции об изменении устава не может являться недействительным. Но, в то же время, компания не может ограничить свою правоспособность посредством участия в корпоративном договоре. Данное дело косвенно затрагивает вопрос добросовестности акционеров при заключении соглашения: ограничивая права компании, являющейся стороной договора, стороны действовали недобросовестно, в связи с чем Суд признал участие компании в качестве стороны данного соглашения противоречащим Закону.
Акционерное соглашение может содержать условие, которое обязывает его стороны действовать добросовестно. Так, например, условие о добросовестности при осуществлении своих прав было предусмотрено акционерным соглашением, заключенным между акционерами компании Coroin. Заключение указанного соглашение стало предметом спора в деле, получившем название McKillen v Misland (Cyprus) Investments Ltd & Ors (Re Coroin case) [2013] EWCA Civ 781 [9]. Суть указанного дела сводится к следующему. В числе акционеров компании, помимо истца - г-на Маккилена, были г-н Куинлан и три компании, подконтрольные нескольким лицам - братьям Барклай. В 2009 году г-н Куинлан испытывал финансовые затруднения. Г-н Куинлан обратился к Барклай, устно указав на то, что намеревается продать свои акции. Барклай предоставили г-ну Куинлану займы, достигнув договорённости о том, что последний обязуется уведомить о своём намерении продать принадлежащие ему акции. Позже, в 2011 году, компания B Overseas приобрела контрольный пакет акций компании Misland, владеющей 25% акций компании Coroin. Г-н Маккилен пытался оспорить указанное приобретение, однако его попытки оказались безуспешными.
Г-н Куинлан и Барклай достигли соглашения, при котором г-н Куинлан должен был передать принадлежащие ему акции Coroin, а Барклай - осуществлять финансовую поддержку. Суд, анализируя сложившиеся правоотношения между сторонами, пришёл к выводу о том, что достигнутое соглашение не было обязывающим, а финансовую поддержку Суд квалифицировал как передачу имущества г-ну Куинлану в дар. Указаннное соглашение между сторонами также предусматривало проведение переговоров между г-ном Куинланом и компанией B Overseas и достижение договорённостей о неразглашении информации, касающейся акта продажи акций, принадлежащих г-ну Куинлану, в течение 4 недель.
Далее, компания Ellerman приобрела часть акций, принадлежащих г-ну Куинлану, переданных компании в качестве залога. В то же время и Компания, и г-н Куинлан подписали общее письменное подтверждение для Coroin, в том числе того, что между г-ном Барклай и г-ном Куинланом нет никаких соглашений, касающихся интереса в приобретении акций Coroin. Далее Ellerman и г-н Куинлан составили договор для продажи акций Coroin.
О совершении указанных процедур и об отчуждении акций, минуя положения акционерного соглашения о преимущественном праве продажи, Истец узнал только после их завершения. Далее акции, принадлежащие Ellerman, были выкуплены Барклай. Вследствие совершения действий Барклай получили практический контроль над компанией.
Лорд Голдсмит отметил [9], что сложившаяся ситуация похожа на улыбку Чеширского кота: г-н Маккилен заметил, что нахождение в собственности г-на Куинлана акций Coroin
постепенно начинает исчезать, но окончательно осознал это только тогда, когда исчезла улыбка Чеширского кота (т.е, когда контроль над компанией полностью перешёл Барклай - прим. авт.).
В том случае, если бы преимущественное право покупки было реализовано в полном объёме, г-н Маккилен получил бы контрольный пакет акций компании. В тоже время, и устав, и акционерное соглашение, заключенное в отношении Coroin, предусматривали реализацию преимущественного права только при определённых обстоятельствах.
Положение о добросовестности при осуществлении прав акционерами соглашения устанавливало, что все сделки, заключенные между акционерами, а также сделки с участием контролируемых ими компаний, должны совершаться в соответствии с «доброй волей» («good faith») и, при необходимости, могут быть дополнительно согласованы сторонами соглашения.
Кроме того, каждый из участников соглашения обязался действовать в духе «доброй воли» по отношению к другим участникам и прилагать все разумные усилия для обеспечения соблюдения условий заключаемого соглашения. Суд условно разделил положения договора о добросовестности на две группы: первая определяет некоторые ограничения на стороны соглашения, обязывая сторону при осуществлении своих корпоративных прав учитывать интересы других сторон, так, например, сюда относятся условия о применении особых правил при возникновении пробела при регулировании порядка совершения сделок. Условие договора, обязывающее сторон действовать добросовестно, обязывает сторон действовать честно в субъективном смысле, исходя из общего контекста. Принятое на себя сторонами обязательство действовать добросовестно не подразумевает под собой совершение действий, выходящих за пределы условий договора. Ко второй группе Суд отнёс положение договора, в соответствии с которым стороны обязуются совершать действия в соответствии с общими «духом и намерением» («to give effect to the spirit and intention») акционерного соглашения. Соответственно, отсылка к «духу и намерениям» используется в качестве отсылки к общим целям сторон, которые последние преследовали при заключении соглашения.
Лорд Мур-Бик в рамках рассмотрения вышеуказанного дела отметил, что истинные намерения сторон должны быть выведены из соглашения в целом, то есть, в том числе с учётом положений о добросовестности и возможностью их применения к рассматриваемому спору. Суд пришёл к выводу о том, что стороной не нарушены положения договора, обязывающие действовать добросовестно при процедуре отчуждения акций.
В деле Flynn & anor-v- Breccia & anor [2015] IEHC 547 [10] Суд также рассматривал вопрос о применимости условий договора о добросовестности. Акционерное соглашение, заключенное между участниками компании, предусматривало, что каждый из акционеров обязуется действовать добросовестно («of good faith and fair dealing»). В данном деле Суд указал на то, что сторонам надлежит действовать в соответствии и в рамках соглашения, руководствуясь принципами честной деловой практики. Соответственно, участникам соглашения надлежит руководствоваться целью заключаемой сделки, в рамках «общих ценностей и норм поведения» («shared values and norms of behaviour»). В свою очередь, предпринимательские отношения, фактически сложившиеся между сторонами, предполага-
Барышников И. С., Глебова Т. В.
ПРИНЦИП ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЯХ В АНГЛИЙСКОМ ПРАВЕ
ют определённое доверие сторон и ожидание действий в соответствии с принципом добросовестности. Суд принял во внимание и посчитал убедительным мнение сэра Леггатта, выраженное им в рамках рассмотрения дела Yam Seng [11]. Сэр Легатт указал, что отрицать общую обязанность вести себя добросовестно означает «плыть против течения», а «традиционная английская враждебность к доктрине доброй совести при исполнении контрактов, неуместна» [12]. Невозможность сокращения принципа до единой общей формулы, которая охватила бы все формы проявления принципа, определяет применение добросовестности как некоего этическо-морального стандарта, наполняемого конкретным содержанием только в отдельно взятом случае [13].
Кроме того, как указал Суд, стороны могут самостоятельно исключить применение общего понятия добросовестности или изменить его. Один из ответчиков указывал на то, что в данном деле неприменимы принципы добросовестности, так как оно не было четко сформулировано сторонами. В Решении по делу Yam Seng Суд указывает, что «...путём толкования представляется сложным представить такой договор, который бы не требовал честности в ходе его исполнения с позиции разумного понимания» [13]. Суд указал на то, что ведение честной деловой практики определяется договором и теми нормами поведения, которые разумно предполагаются сторонами, но не фиксируются в едином соглашении. В рассматриваемом случае суд определил, что особенности сложившихся отношений между участниками договора позволяют сделать вывод о том, что между сторонами заключён так называемый «relational contract», основанный на доверии между его участниками. Суть концепции таких контрактов сводится к тому, что они рассматриваются как неформальные соглашения, поддерживаемые ценностью будущих отношений [14]. Как указывал судья Леггатт, тот вид контрактов, в котором важны не сами непосредственные обмены какими-либо благами, а стабильность отношений между сторонами. Такие контракты, называемые «relational contracts», подразумевают под собой взаимодействие, кооперацию и предсказуемое поведение, основанные на взаимном доверии («mutual trust») и уверенности («confidence»), и включают в себя преданность и благонадежность («loyalty»).
На основании представленных материалов англо-американской прецедентной практики можно сделать несколько выводов.
Доверительные отношения между акционерами предполагают обязанность действовать в соответствии с принципом добросовестности, в силу чего акционеру надлежит учитывать интересы других участников компании, а также самой компании [15]. Соблюдение принципов добросовестности предполагает, что участники акционерного соглашения будут действовать так, как разумно ожидают от них другие участники соглашения.
Принцип добросовестности и ведения честной деловой практики, определяемый акционерным соглашением, в английском праве весьма подвижен. Обязанность буквального толкования текста договора, а также определение смысла положений договора исходя из изначальной цели соглашения, а также фактически сложившихся отношений между сторонами соглашения, порождают возможность сторон акционерного соглашения самостоятельно определить пределы применения принципа добросовестности. Как правило, акционерное соглашение представляет собой целый комплекс различных
положений, определяющих права и обязанности его сторон, каждое из которых приспособлено к различным обстоятельствам. Применимость, а также конкретизация положений, включаемых в акционерное соглашение, могут быть определены самими участниками. Так, стороны могут закрепить в договоре сферу применения принципа добросовестности, ограничить его действие или изменить.
Англо-американское корпоративное право традиционно либерально относится к отношениям внутри корпоративного юридического лица, в значительной мере позволяя регламентировать их участникам корпорации. Проанализированные нами примеры английской судебной практики достаточно четко отображают идею необходимого толкования положений о добросовестности, определяемых акционерным соглашением. Так, истинное значение условия соглашения о добросовестности должно быть истолковано с учётом тех целей, которые ставили перед собой участники соглашения, а также с учётом полного текста договора.
Обязанность стороны действовать добросовестно предполагает верное и точное следование целям, для которых акционерное соглашение было заключено. Требование честности и сотрудничества при выполнении соглашения направлено на устранение такого осуществления договорных обязанностей, которое могло бы быть расценено как неблагоразумное или явно противоречащее той цели, ради которой соглашение было заключено. Существование общей обязанности действовать добросовестно в относительно стабильном и ориентированном на получение коммерческой выгоды английском контрактном праве предполагает, что идеи добросовестности направлены на преодоление той неуверенности в поведении сторон соглашения, которая способна повлиять на будущие отношения акционеров по поводу прав на принадлежащие им акции.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 94,92%.
Список литературы:
1. Федерал ьный закон от 03.06.2009 № 115-ФЗ (ред. от 29.06.2015) «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и статью 30 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» / Собрание законодательства РФ, 08.06.2009, № 23, ст. 2770; Российская газета, № 104, 10.06.2009.
2. Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» / Собрание законодательства РФ, 12.05.2014, № 19, ст. 2304; Российская газета, № 101, 07.05.2014.
3. Канашевский В.А. Акционерные соглашения с иностранным лицом: вопросы применимого права // Международное публичное и частное право. 2013. №5.
4. Федоров С.И. Правовое регулирование корпоративных договоров и модернизация гражданского права России // Вестник гражданского права. 2013. № 1. С. 52-96.
5. Барышников И.С. Принцип честной деловой практики в прецедентном праве Австралии и Великобритании Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Юриспруденция». 2015. №2, с.62-68.
6. Ferran, E. (1994) 'The Decision of the House of Lords in Russell v. Northern Bank Development Corporation Limited', The Cambridge Law Journal, 53(2), pp. 343-366. doi: 10.1017/S0008197300099086.
7. Sealy, L. S. «Shareholders' Agreements. An Endorsement and a Warning from the House of Lords.» The Cambridge Law Journal, vol. 51, no. 3, 1992, pp. 437-439., www.jstor.org/stable/4507715.
8. Eilis Ferran. «The Decision of the House of Lords in Russell v. Northern Bank Development Corporation Limited.» The Cambridge Law Journal, vol. 53, no. 2, 1994, pp. 343-366., www.jstor.org/stable/4507949.
9. McKillen v Misland (Cyprus) Investments Ltd &Ors [Электронный ресурс] / British and Irish Legal Information Institute. - 2013. - Режим доступа: http://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/2013/781.html.
10. Flynn & anor -v- Breccia & anor [2015] IEHC 547 [Электронный ресурс] / British and Irish Legal Information Institute. - 2015. - Режим доступа: http://www.bailii.org/ie/cases/IEHC/2015/H547.html.
11. Yam Seng PTE Ltd v International Trade Corporation Ltd [2013] EWHC 111 (QB) [Электронный ресурс] / British and Irish Legal Information Institute. - 2013. - Режим доступа: http://www.bailii.org/ew/ cas-es/EWHC/QB/2013/111.html
12. Барышников И.С. Bhasin v Hrynew - основа понимания добросовестности в качестве организующего принципа в общем праве Канады. Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Юриспруденция. - 2016. - №4. С.8-15.
13. Бергер К.П., Арнц Т. Принцип добросовестности в английском коммерческом договорном праве. Обзор актуальной английской судебной практики. Журнал сравнительного правоведения. 2016. № 115. С. 167 - 199.
14. Baker, George, et al. «Relational Contracts and the Theory of the Firm.» The Quarterly Journal of Economics, vol. 117, no. 1, 2002, pp. 3984., www.jstor.org/stable/2696482.
15. Anderson L.,Harper M. «Fiduciary duties owed to the excluded shareholder». Law and Financial Markets Review, Vol. 7 , Iss. 1, 2013, pp.9-12, http://dx.doi.org/10.5235/LFMR7.1.9.
РЕЦЕНЗИЯ
На статью Барышникова И. С., Глебовой Т.В. «Принцип добросовестности и честной деловой практики в акционерных соглашениях в английском праве»
В представленной статье авторы, основываясь на изучении прецедентной практики судов стран английского права, текстов решений по конкретным делам, анализируют существующие в настоящий момент подходы к пониманию и применению принципа добросовестности и честной деловой практики при заключении и исполнении акционерных соглашений, подчинённых английскому праву. Также делаются выводы относительно характера и природы обязательств, порождаемых названным принципом.
Актуальность темы обусловлена необходимостью изучения опыта законодательства и правоприменительной практики зарубежных стран, поиском удачных правовых конструкций, которые могут быть использованы в отечественном гражданском законодательстве, а также необходимостью внедрения в законодательство норм, конкретизирующих и развивающих идеи добросовестности и честной деловой практики.
Авторы обстоятельно и логично формулирует вопросы, рассматриваемые в статье, приводят аргументированные доводы, основанные на анализе прецедентной практики зарубежных стран. Оформление и содержание статьи соответствует требованиям, предъявляемым к научным работам.
С учётом изложенного, рецензируемая статья может быть опубликована в научном рецензируемом журнале. Рецензент:
Заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права
Всероссийского государственного
университета юстиции (РПА Минюста России),
доктор юридических наук, профессор,
Заслуженный юрист Российской Федерации
Илюшина М.Н.
