CC BY-NC-ND
73
Н.В. Романовский
ПРИМЕР ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ НАШИМ МОЛОДЫМ СОЦИОЛОГАМ -КЕЙС ДЖЕФФРИ АЛЕКСАНДЕРА*
Как стать крупным специалистом в современной теоретической социологии? Ответ на этот вопрос особо важен для российской социологии на ее нынешней стадии развития. В статье сделана попытка дать ответ на материале биографических данных и научных успехов признанного специалиста в этой области Дж.С. Александера. Выделены две группы факторов: первая относится к формированию стратегических целей жизни и усилий по ее достижению, вторая - к формам и методам придания должной известности получаемым научным результатам среди профессионалов и общественности.
Ключевые слова: крупный специалист, теоретическая социология, Дж.С. Александер, биографические факторы, жизненные цели, результаты научных трудов.
Российская социология достаточно развита, чтобы зазвучать в мировой социологии. Это относится и к способности отечественных ученых создавать общесоциологические теории, признаваемые мировым профессиональным сообществом. Недостает знания методов, способов конструирования и предъявления научному миру совершаемых открытий. В этом отношении показателен пример Дж. Александера. Труды его, содержащие биографические и научные поиски и доступные в Интернете1, делают такую задачу выполнимой.
Исходный пункт - 1960-е годы, место действия - Университет Беркли на Тихоокеанском побережье США. Александеру 20 лет (родился в 1947 г.), примерно столько же, сколько тем, к кому в первую очередь обращена данная статья: обдумывающие жизнь
© Романовский Н.В., 2015
* Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 14-03-00352.
студенты, аспиранты. В этом возрасте людям, как правило, приходится делать выбор на всю жизнь. В случае Александера не было ни карьерных соображений, ни выбора по инерции или по подсказке. Выбор делался осознанно и на перспективу, на годы, десятилетия упорного сфокусированного труда, что свидетельствует о четкой, страстной мотивации к тому, чтобы всю жизнь двигаться по пути, контуры которого в начальной точке далеко не очевидны.
Цель, которую ставил перед собой молодой студент, была большой и благородной - преобразовать жизнь человечества. С начала 1970-х годов Александер, сохраняя верность выбору цели (изменение социального мира) и предельную концентрацию на средствах ее достижения, меняет сами эти средства. Преобразование социального мира революционным путем отошло на задний план, став поводом для со временем сошедших на нет нападок слева. Для изменения мира его нужно сначала понять - средствами социологии. Политически такой шаг означал перемещение в стан «новых левых».
Эволюцию Александера на этом отрезке жизни можно проследить по его статье о марксизме2, отразившей влияние на него в Беркли М. Поланьи, Л. Лёвенталя, Г. Маркузе. В 1960-е годы эти экс-революционеры, марксисты, антифашисты завершали жизненный путь в роли левых интеллектуалов, наставников студенчества, властителей дум его левой части. Они знали, что значит разочароваться в марксистских пророчествах, в освободительных идеалах 1917 г. В начале 1970-х годов Александер позиционирует себя как левый интеллектуал, активист избирательной кампании президента США, которую выиграл кандидат правых Р. Никсон3. Но верность целям освобождения человечества остается, давая нам ключ к пониманию запредельных усилий в науке, вылившихся с конца 1970-х годов в поток публикаций, сопровождающих научную карьеру Александера.
В 1978 г. он защищает докторскую (PhD) диссертацию и еще пять лет доводит рукопись диссертации до публикации как научной монографии. «Теоретическая логика в социологии» (ТЛС) выйдет в свет в 1980-1984 гг. в четырех томах, В них Александер обобщает представления о формировании теоретических основ социологической науки. В центре - наследие Маркса, Дюркгейма, Вебера, Пар-сонса (1902-1979), вопросы, над которыми работала теоретическая мысль социологов ХХ в. Монографию не очень хвалили, но и не ругали беспощадно; в центре споров была оценка Т. Парсонса как центральной фигуры современной теоретической социологии.
Докторская диссертация Дж. Александера завершала его становление. Он стал заметной фигурой среди мэтров социологии в
США. Открывались новые горизонты. Превосходное знание трудов классиков социологии делают его сильным полемистом. Он обращается к их трудам, находя нужные мысли и стимулы, пытаясь проникать во внутренние установки (gestalts)4 авторов, в их теоретические формулировки.
На этом этапе ученый: а) вышел на ведущие позиции в ключевой проблематике социологической науки - в теории и истории социологической мысли; б) выработал оригинальные подходы к философским проблемам социального знания; в) сформировал общественно-политические взгляды и установки; г) приобрел институциональный ресурс, позволивший делать новые шаги в познании; д) не утратил мотивации на дальнейшие шаги в научной карьере, на их конвертацию в средство достижения перемен в обществе.
После выхода «ТЛС» Александер заметно интенсифицирует публикаторскую деятельность по ключевым проблемам современной социологической теории. В 1987 г. он выпустил «Двадцать лекций: социологическая теория после Второй мировой войны»5. «Лекции» создали Александеру известность за пределами страны. Его начинают переводить, к нему обращаются с просьбами об интервью по проблемам науки и событиям в мире.
Александер-теоретик сумел подняться над некоторыми спорными на тот момент вопросами развития социологии. Первое и центральное место у Александера заняла структурно-функциональная теория Т. Парсонса, отношение к которой он позднее выразит словами: «Какими бы недостатками ни обладал проект функционалистов, альтернативы ему были намного хуже»6.
Критикуя просчеты Парсонса-теоретика, Александер воздает должное его пионерской роли в выстраивании социологических теорий нового типа, открывших дорогу социологическим теориям, возникавшим на волнах критики и в развитие его взглядов. Была восстановлена справедливость оценок роли Парсонса в современной социологии: теория его отныне выглядела не прологом к грядущему кризису (тема, широко распространенная с легкой руки А. Гоулднера и - несколько ранее - Ч.Р. Миллса), но стимулом развития социологии - в мультипарадигмальном виде. Более того, Александер сумел представить теорию Парсонса как программу собственного теоретизирования, прологом движения к неофункционализму.
Неофункционализм Александера характеризуется отказом от ряда обнаруживших свою ошибочность положений Парсонса.
1. Он возвращает в пантеон теоретической социологии К. Маркса, игнорировавшегося Парсонсом. Отсюда и признание справед-
ливости критики Парсонса начиная с Р. Мертона, говорившей о необходимости учета противоречий и конфликтов вопреки нормативным требованиям общества модерна. Конфликтное видение социума стало в социологии столь же легитимным, как и поиск упорядочивающих его начал.
2. Александер отказался от взгляда Парсонса на модерн (по лекалам США) как перспективный образец для подражания всему миру.
3. Он аргументированно опровергает не вполне корректные обвинения в адрес Парсонса в том, что он выбросил из социологии идею эволюции.
4. Он реконструирует взгляды Парсонса на актора: отводит обвинения в «методологическом антигуманизме», в то же время указав на противоречия между парсоновскими постулатами а) рационализма «современного общества» и б) волюнтаризма актора.
5. Александер корректирует взгляды Парсонса на культуру в «системе современных обществ». Он подчеркивает ошибочность приравнивания культурной общности к консенсусу в обществе, полагая, что культура играет роль, выходящую далеко за пределы одной из функций социетальной интеграции. Это прозрение стало предпосылкой к созданию его культурсоциологии.
На протяжении 1980-х годов Александер выходит на более высокий уровень своей научной траектории. На этом этапе, отслеживая новинки социальной и социологической теорий, Александер ценит тех, чьи взгляды давали важные стимулы его собственным поискам, особенно К. Гирца, Ш. Эйзенштадта, Р. Беллаха, Н. Смелзера. Алек-сандер как-то заметил: занятия социологической теорией - это почти всегда упражнения в критике7. В полемике с оппонентами задиристость - не его стиль. Критические замечания его остры, он жестко отстаивает свои позиции. К примеру, в полемике с Ю. Хабермасом в связи с выходом «Теории коммуникации» последнего он так формулирует свое ключевое возражение: Хабермас коммуникацию фактически приравнял к соглашению (соглашательству? - agreement)8. Его критика в подобных случаях по большей части благожелательна; он не замалчивает сильных сторон оппонентов, их теоретических удач, достижений; в полемике не оглядывается на имена. Его резкие, вызывающие порой протесты оценки затрагивали таких социологов, как Дж. Коулмен, Дж. Хоманс, П. Бурдьё, Э. Гидденс. Для иллюстрации приведу пассаж по поводу герменевтики Гидденса: «Это совмещение герменевтики с возможностями и с мерой знания акторов - в принципе или в позднем модерне - глубоко искажает герменевтическую традицию в социальной теории и, что важнее, подрывает спо-
собность герменевтики обеспечить социологам эмпирически обоснованные выводы»9.
Александер наращивает успех, связанный с благоприятно принятым социологической общественностью неофункционализмом. Его статья «Неофункционализм сегодня: реконструируя одну теоретическую традицию» (1990 г.), написанная вместе с одним из его учеников, публикуется в 1992 г. в «Социологических исследованиях»10. В 1998 г. С.И. Григорьев, готовя коллективную монографию о контурах социологии XXI в., обратился к Александеру с просьбой принять участие в проекте. Он получает (и публикует) текст: «После неофункционализма...»11.
Особенно стоит отметить важную черту его творчества - он мастер работы «в команде». Он с начала научной карьеры сотрудничает в изданиях совместных семинаров, конференций, проектов учеников по теоретическим проблемам социологии. Часто он соавтор коллективных трудов, осуществленных совместно с Н. Смелзером (1988), Э. Гидденсом, Дж. Тернером (1989), Дж. Ритцером (1992) и другими. Наконец, он и сам формировал «команды», реализуя свои задумки. Не менее 15 коллективных трудов увидели свет и продолжают появляться при участии или под руководством Дж. Алексан-дера либо как реализация его творческих замыслов, как правило, по самым актуальным на данный момент проблемам социологии и общества. Среди них заметна хрестоматия по теоретической социологии. Она включает две серии по четыре тома каждая. Одна посвящена европейской «классической традиции»12 в теоретической мысли, вторая - американской традиции в теоретической социоло-гии13. Надо отметить, что работать в команде над осуществлением важных проектов Александеру помогала современная инфраструктура западной социальной, гуманитарной науки, пока отсутствующая у нас в стране, - центры по разработке актуальных направлений наук об обществе и человеке. И, конечно, участие в них открывало путь в большую науку многим его ученикам.
Александер постоянно обращается к творческому наследию классиков; у них находит мысли, служащие исходными точками собственных поисков и открытий. В одной из таких публикаций14 он дает обновленную интерпретацию идей Э. Дюркгейма, обнаруженных в его поздних трудах: «Духовная программа последних трудов Дюркгейма так никогда и не получила признания»15. Эта находка оказалась поворотной. Александер начинает движение за пределы неофункционализма; отныне речь для него идет не просто о развитии идей предшественников, а о собственном слове в теоретических разделах социологического знания.
Открытие Александера относится к роли и месту культуры в социальном мире и в социологической теории. В нашей литературе есть три варианта перевода александеровского термина «cultural sociology»: культурная социология16, культуральная социология17 и культурсоциология18. Основные контуры этой концепции сложились у Александера, видимо, в процессе переработки идей Парсонса в их связи с Вебером и особенно с Дюркгеймом. Сжато суть «культурсоциологии» (и ядра неофункционализма как развития теории структурного функционализма Парсонса-Мертона) выражена в формуле «Культура становится структурой столь же объективной, что и любой более материальный социальный факт»19, и в этом смысле она - «независимая переменная» всякого социологического исследования и теоретизирования наравне с экономикой, политикой, социетальной сферой, нормами морали и права.
В итоге неофункционализм Александера обрел завершенный вид, сделав автора создателем одной из современных социальных теорий. Благодаря трудам Александера в словарь социологов вошли термины символы, смыслы, иконки, иконность, коды и др.
Здесь пора вернуться к биографическому аспекту статьи. Джеффри С. Александер как гражданин не отделяет науку от общественно-политических проблем. Он отслеживает теоретические подвижки «слева», в современном марксизме, в критической социологии наследников Франкфуртской школы, анализирует текущие политические события и процессы в США, президентские кампании, поведение страны на международной арене. Алексан-дер делает показательное в личностном и методологическом планах признание: «Я пытался держаться курса посередине между соображениями долго- и краткосрочными, между убеждениями и практичностью, между отстаиванием и объяснением». Во многих трудах он напоминает социологам о глубоком социальном смысле их теоретических поисков20. Для современной российской науки, когда «безответственность» начинает выходить за рамки массовых СМИ и управляемой политиками сферы, эти мысли важны. Примечательны выступления Александера по поводу возможных идеологически опасных последствий массовой компьютеризации21.
Предъявляя и к себе требование «ответственности», Александер «конвертирует» теоретические наработки в общественно значимые (публичные в терминологии М. Буравого) идеи, проделав путь от социалистической революции к идеалу гражданского общества в контексте обсуждения проблем развития современной социологической теории и в тесной связи с ним (развитием). Этот переход пришелся на время, когда история убирала с мировой арены аль-
тернативу «общества модерна» - общество «реального социализма». В 1990 г., совместно с П. Штомпкой переосмысливая прогресс как идею и практику ХХ в.22, ученый выдвигает гражданское общество на первый план. В 1991 г., после событий «последних 18 ме-сяцев»23 (добавлю - и последних месяцев существования КПСС и СССР), Александер ставит гражданское общество в центр научной и партийной программы. Логично полагать: гражданское общество для Александера заняло место революции и социализма. Позднее Александер заговорит о «глобальном гражданском обществе», ведущем к большей демократии и равенству (эгалитаризму), достигаемым в ходе борьбы. В отличие от постмодернистов, которые в конце 1980-х заговорили о конце истории, для Александера история начиналась.
Запомнилось личное впечатление от выступления Александера перед российскими социологами на общенациональном конгрессе 2009 г. с докладом о гражданском обществе. Старый школьный зал в Б. Гнездниковском переулке был переполнен. Выступление американского гостя переводил ныне покойный профессор В.П. Кул-тыгин, кажется, с письменного текста (потом опубликованного в журнале «Социологические исследования»)24. Александер, выглядевший усталым, пытался реагировать на аудиторию интонациями; звучали даже проповеднические нотки. Он как бы внушал аудитории: «Знаю, трудно идут дела с гражданским обществом в России; но не отчаивайтесь; нам тоже пришлось пройти через эту полосу. Мы были в таком же положении в США в свое время, лично я. Не оставляйте стараний, боритесь, и ситуация начнет разворачиваться в лучшую сторону. Иного не дано». Во всяком случае, тогда представлялось, что для ученого эта тема - глубоко личный мотив в его научной работе.
Еще одна встреча (через Интернет) с Александером была в 2002 г. Журнал МСА опубликовал его статью «Прочные (robust) утопии и гражданский ремонт». Статья явно показывала не просто поиски, но и движение к социологии завтрашнего дня. Кратко ее содержание таково: «Марксизм как утопия будущего умер; но общественно-политическая мысль, наука без утопий не могут развиваться. Такой утопией я считаю постоянно ремонтируемое гражданское общество - ремонтируемое самими гражданами». Дж. Александер в ответе на нашу просьбу о согласии на перевод и публикацию (авторские права!) статьи, присовокупил строчки: «Хотел бы, чтобы моя статья была понята так: утопии - в качестве теории - могут сохраняться и жить, чтобы избежать тотализирующих утопичных схем, которые едва не погубили ВСЕХ нас»25. Главный редактор
журнала тогда решил открыть этой статьей очередной номер, отдав должное сформулированным в ней мыслям.
Глобальное гражданское общество как свое политическое кредо Александер связывает с разработкой проблематики культурсоцио-логии. Последняя придала неофункционализму подлинно глобальный характер. Включение в анализ в качестве независимой переменной культуры позволяет учитывать специфику любой страны, каждого народа. В этом смысле на последнем всемирном конгрессе МСА речь шла о восточно-азиачивании (East Asianizing) Алексан-дера26; с таким же основанием можно говорить об александериза-ции социологии стран этого региона; оптика Александера начинает применяться ко многим странам мира, где ведут исследования социологи.
Александер, наращивая потенциал своей теоретической конструкции, делает ряд важных дополнений к ней. Он на эмпирическом материале демонстрирует роль смыслов (meaning) в куль-турсоциологии: осмысливание человеком событий, фактов или артефактов несет на себе неистребимый отпечаток культуры. Куль-турсоциологию Александер применяет к экономической жизни, к рынкам, хозяйственным процессам, отношение к которым раскалывает современное западное общество. Он показывает на ряде кейсов роли и историческое значение культурной травмы. Подобный подход мог бы разъяснить многое из истории СССР и процессов на постсоветском пространстве. Выходя на новый уровень в критике «волюнтаризма» парсоновского «актора», Александер вносит еще один важный вклад в длящийся десятилетия дискурс «индивид/ общество» (при множестве вариаций). Здесь уместно сравнение с теорией креативности Г. Йоаса. Йоас к действию «актора» Пар-сонса и Вебера добавляет новый его элемент - креативное (творческое) действие. Александер целиком замещает понятие действия понятием «перформанс» (прилагательное - перформативный). У него актор/агент не просто действует; он реализует исполнение своей социальной роли, своих планов, предназначения, социального сценария27.
Еще раз подчеркну, что Александера (в отличие, например, от Гидденса) трудно заподозрить в пренебрежении ключевой ролью эмпирического материала в социологическом теоретизировании. Его «кейсы» тщательно подкреплены материалом, в частности в жанре исторической социологии, теоретические конструкты прочно аргументированы.
В последние годы историзм у Александера находит кульминацию в стремлении проникнуть в суть современной (modern) эпохи.
Отклики на исторические события XXI в. демонстрируют его статус одного из ведущих социальных теоретиков современного мира. О том, к каким глубоким оценкам он пришел, можно судить по вышедшей в 2013 г. книге «Мрачная сторона современности (modernity)»28. Автор как бы предупреждает: современность - двуликий Янус, время опасное, не допускающее поверхностного к себе подхода. С этой стороной поисков Александера можно ознакомиться в его книге «Смыслы социальной жизни: культурсоциология» (глава «Модерн, анти-, пост- и нео: как интеллектуалы объясняют "наше время"»)29. Александер не просто участвует в спорах о модерне, модерности, «диалектике Просвещения» и т. п., а пытается делать шаги к постижению содержания современной эпохи.
В современной исторической ситуации Александер занимает позицию ответственного оптимиста, особенно если вспомнить фразу советских времен: «пессимист - это хорошо информированный оптимист». Его оптимизм - скорее результат понимания силы науки, нежели анализа совокупности реально происходящих событий. И все же он, на мой взгляд, склоняется к позиции М. Ве-бера, полагаясь на человеческий разум, на рациональность. Такая позиция в среде социологов не редкость. Современная эпоха дает человеку выбор между прогрессом и апокалипсисом; во всяком случае, утверждает он, «социология стремится к рациональности, универсализму и теоретическому обобщению»30. Другое дело, каковы результаты проверки этой рациональности общественной практикой.
Собственно, можно уже подвести итоги изложения исторических и биографических обстоятельств формирования крупного ученого, которые могут стать примером для подражания («Потомству в пример», как начертано на одном памятнике в Севастополе). Но нельзя обойтись и без критики. Не нахожу ответа на вопрос: почему в суждениях Александера нет П. Сорокина, а) ставившего культуру во главу угла анализа социальной динамики и самого социума, б) сыгравшего определенную роль в формировании среди социологов той атмосферы 1960-х годов, в которой начинал свой путь Александер31? Результат ли здесь влияния мейнстрима в социологии США, маргинализирующего этого социолога, или за этим стоят некие резоны? Более существенной представляется еще одна сторона трудов ученого. «Гражданское общество» и «демократия» в качестве концептов-идеалов весьма специфичны. Они, говоря словами самого Александера, «richly evocative» - вызывают множество воспоминаний (и вкладываемых в них смыслов).
Итак, жизненный путь и творчество Дж. Александера могут быть сведены к стратегическому выбору жизненных целей и инструментальным средствам их достижения. Начну с первых: 1) гражданско-освободительная мотивация неустанных научных поисков способна генерировать энергию, необходимую для научного подвижничества; 2) важны надежный фундамент работы в профессии и постижение сущностных основ избранного круга научных проблем; 3) итог - завоевание позиции властителя дум мыслящей части человечества, роль диагноста времени, эпохи (Зиммель, Хабермас).
Средствами достижения целей видятся: 1) создание оригинальной теоретической конструкции; 2) исполнение роли крупного социолога в серии исследовательских проектов с коллегами и учениками, демонстрация потенциала теории в анализе общественной практики современности; 3) критическое отслеживание процессов и явлений в профессиональной сфере; 4) устойчивость к жесткой критике, разумно бойцовские качества в отстаивании своей позиции и раскрытии ошибок оппонентов. Инструментальная сторона вопроса укладывается в александеровское понимание перформан-са как мастерства того, кто исполняет социальную роль ученого-социолога.
Примечания
1 Jeffrey C. Alexander [Электронный ресурс] // Yale University. URL: http://ccs. research.yale.edu/alexander/articles/ (дата обращения: 22.10.2014).
2 Александер Дж. Марксизм и дух социализма: культурные истоки антикапитализма // Социологические исследования. 2013. № 6. С. 3-16.
3 Alexander J. The sixtieth and me: From Cultural Revolution to Cultural Theory // The Disobedient Generation. Theorists in the Sixtieth / Ed. by A. Sica, S. Turner. Chicago: University of Chicago Press, 2005. P. 47.
4 Alexander J. Rethinking Durkheim's Intellectual Development, Part II: Working Out a Religious Sociology // International Sociology. 1986. Vol. l. № 2. P. 198.
5 Alexander J. Twenty lectures: Sociological Theory since World War II. N. Y.: Columbia University Press, 1987.
6 Александер Дж. Смыслы социальной жизни: культурсоциология / Пер. с англ. Г. Ольховикова; Под ред. Д.Ю. Куракина. М.: Праксис, 2013. С. 69.
7 Alexander J. Sociological Theory and the Claim to Reason: Why the End Is Not in Sight // Sociological Theory. 1991. Vol. 10 (2). P. 152.
8 AlexanderJ. Habermas' New Critical Theory: Its Promise and Problems // American Journal of Sociology. 1985. Vol. 91. P. 414.
9 Александер Дж., Рид. А. Социальная наука как чтение и перформанс: культурно-социологическое понимание эпистемологии // Социологические исследования. 2011. № 8. С. 15.
10 Александер Дж., Коломи П. Неофункционализм сегодня: восстанавливая теоретическую традицию // Социологические исследования. 1992. № 10. С. 112-120.
11 Александер Дж. После неофункционализма: деятельность, культура и гражданское общество // Социология на пороге XXI века: Основные направления исследований / Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера М.: РУСАКИ, 1999. С. 186-205.
12 The classical tradition in sociology: The European tradition / Ed. by R. Boudon, M. Cherkaoui, J. Alexander. Vols. 1-4. L.: Sag, 1997.
13 The classical tradition in sociology: The American tradition / Ed by J. Alexander et al. Vols. 1-4. L.: Sage, 1997.
14 Alexander J. Rethinking Durkheim's Intellectual Development, Part I: On 'Marxism' and the Anxiety of Being Understood // International Sociology. 1986. Vol. 1. № 1. P. 91-107; Idem. Rethinking Durkheim's Intellectual Development, Part II. P. 189-201.
15 Alexander J. Rethinking Durkheim's Intellectual Development, Part II. P. 189.
16 Култыгин В.П. Методологическая инноватика Дж. Александера // История социологии: Учеб. / Отв. ред. Г.В. Осипов, В.П. Култыгин. М.: НОРМА, 2009. С. 1036-1044.
17 Кравченко С.А. Культуральная социология // Кравченко С.А. Социология: Учеб. Т. 2. М.: Юрайт, 2014. С. 561-570.
18 Из уважения к труду по изданию такого перевода и к его качеству я пользуюсь термином культурсоциология.
19 Александер Дж. Смыслы социальной жизни: культурсоциология. С. 89.
20 AlexanderJ. Must We Choose Between Criticism and Faith? Reflections on the Later Work of Benjamin Barber // Sociological Theory. 1990. Vol. 9 (1). P. 127-128.
21 Alexander J. Sacred and Profane Information Machine: discourse about computer as ideology // Archives des sciences sociales et religions. 1990. 35-e année. № 69. P. 161-171.
22 Alexander J. Between Progress and Apocalypse: Social Theory and the Dream of Reason in the Twentieth Century // Rethinking Progress / Ed. by J. Alexander, P. Sztompka. Boston: Unwin Hyman, 1990. P. 15-39.
23 Alexander J. Bringing Democracy Back In: Universalistic Solidarity and the Civil Sphere // Intellectuals and Politics: Social Theory in a Changing World / Ed. by C. Lemert. Newbury Park, CA: Sage, 1991. P. 155.
24 Александер Дж. Власть, политика и гражданская сфера // Социологические исследования. 2009. № 10. С. 3-17.
25 Александер Дж. Прочные утопии и гражданский ремонт // Социологические исследования. 2002. № 10. С. 3-11.
26 См.: XVIII ISA World Congress of Sociology "Facing an unequal world: challenges for Global Sociology", Yokohama, Japan, 13-19 July 2014 [Электронный ресурс] // International Sociological Association. URL: http://www.isa-sociology.org/con-gress2014/rc/rc.php?n=RC16 (дата обращения: 22.10.2014).
27 Alexander J. Performance and Power. N. Y.: Polity Press, 2011.
28 Alexander J. The Dark Side of Modernity. N. Y.: Polity Press, 2013.
29 Александер Дж. Смыслы социальной жизни: культурсоциология. С. 505-600.
30 AlexanderJ. Local cosmopolitanism // Global Dialogue. 2012. Vol. 2. № 3. Р. 7-9.
31 Tityakian E.A. Introduction to the transaction edition. Updating Sorokin // Sociological theory, values, and sociological change. Essays in honor of Pitirim A. Sorokin. New Brunswick; L., 2013. P. XIV-XVIII.
