CC BY
166
Общество: политика, экономика, право. 2021. № 5. С. 58-62. Society: Politics, Economics, Law. 2021. No. 5. P. 58-62.
Научная статья УДК 347.94
https://doi.org/10.24158/pep.2021.5.10
Применение стандартов доказывания в практике судов общей юрисдикции
Александр Викторович Руденко1, Мария Вадимовна Сенчикова2н
12Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия 1 https://orcid.org/0000-0002-4410-4093 2msenchik@mail.ruH, https://orcid.org/0000-0002-2521-8669
Аннотация. В статье обосновывается необходимость формулирования и закрепления судами общей юрисдикции стандартов доказывания. Дана краткая история возникновения понятия «стандарт доказывания» в российской правовой системе. Проведен анализ существующих в теории права трактовок данного термина. Авторы исследовали существующие на сегодняшний день виды стандартов доказывания в отечественной правовой системе, раскрыли их на примере судебной практики, выявили некоторые проблемы в части отсутствия единообразного использования данного термина. Эмпирическим материалом для исследования послужили большое количество релевантных судебных актов судов общей юрисдикции, а также сформированная практика Судебной коллегии по экономическим делам Верховного суда Российской Федерации. Работа отражает актуальные проблемы правоприменительной практики в части применения стандартов доказывания судами общей юрисдикции и может быть полезна практикующим юристам.
Ключевые слова: стандарт доказывания, теория доказывания, судебная практика, бремя доказывания Для цитирования: Руденко А.В., Сенчикова М.В. Применение стандартов доказывания в практике судов общей юрисдикции // Общество: политика, экономика, право. 2021. № 5. С. 58-62. https://doi.org/10.24158/pep.2021.5.10
Original article
Application of standards of proof in courts of general jurisdiction
Aleksandr V. Rudenko1, Maria V. Senchikova2
12Kuban State University, Krasnodar, Russia 1https://orcid.org/0000-0002-4410-4093 2msenchik@mail.ruH, https://orcid.org/0000-0002-2521-8669
Abstract. The present study substantiates the necessity of formulating the standards of proof and their confirmation in courts of general jurisdiction of the Russian Federation. There is given a brief overview of development and use of the term "standard of proof" in Russia. The authors analyze various interpretations of the given term in the theory of law. The authors examined the types of standards of proof which exist these days in the Russian legal system, considered them in the framework of litigation practice and revealed certain problems on the part of absence of a uniform use of the term under consideration. A large number of relevant cases of the courts of general jurisdiction, as well as the established practice of the Judicial Chamber of the Supreme Court of the Russian Federation for Economic Disputes served the material of the present study. The research reflects the topical issues of legal precedents with respect to application of standards of proof in the courts of general jurisdiction and it can be useful for practicing lawyers.
Keywords: standard of proof, theory of proof, judicial practice, burden of proof
For citation: Rudenko A.V., Senchikova M.V. Application of standards of proof in courts of general jurisdiction // Society: Politics, Economics, Law. 2021. No. 5. P. 58-62. (In Russ.). https://doi.org/10.24158/pep.2021.5.10
В научной литературе с недавних пор широко исследуются вопросы теории доказывания, в частности касающиеся определения стандарта доказывания по различным категориям споров. Рассуждая на эту тему, нельзя обойти вниманием отечественных правоведов, посвятивших труды этой проблеме: И.В. Решетникову, С.Л. Будылина, А.А. Смолу, А.Г. Карапетова, А.С. Косарева и др.
Не последнюю роль в этом играет Верховный суд РФ, который все чаще в определениях использует термин «стандарт доказывания». В свою очередь, из его практики этот термин входит в практику нижестоящих судов.
Прежде чем начать рассуждать о существе вопроса, необходимо кратко определиться с тем, что такое стандарт доказывания. Чтобы не вдаваться глубоко в историю появления в отечественной правовой системе этого понятия и не выходить за рамки настоящей статьи, можно отметить следующее.
По мнению некоторых ученых, стандарт доказывания - это критерий, согласно которому судья выносит решение по делу [1]; определенная мера того, смогли ли стороны успешно выполнить возложенное на них бремя доказывания [2, с. 19]. Первой сформулировала и перевела на русский язык содержание этого понятия И.В. Решетникова, сославшись на классическое определение лорда А.Т. Деннинга, в котором он раскрыл разницу между стандартами «баланс вероятностей» и «за пределами разумных сомнений»: «Существование факта, имеющего значение для дела, при применении гражданско-правового стандарта доказывания должно быть доказано с разумной степенью вероятности. Однако эта степень не должна быть такой высокой, как при применении уголовно-правового стандарта доказывания. Если доказательства убеждают суд настолько, что последний может сказать: "Факт скорее имел место быть, чем не имел", бремя доказывания исполнено... Однако если существование и несуществование спорного факта равновероятно, то бремя доказывания не считается исполненным. Стандарт "за пределами разумных сомнений" не требует познания объективной истины, но требует достижения установления высокой степени вероятности существования искомого факта. Это не значит, что доказательства должны исключать любые сомнения в существовании спорного факта. Закон не достигает своей цели, если позволяет уловками сбить с пути правосудие. Если улики и доказательства в совокупности убедительно свидетельствуют о виновности так, что оставляют лишь малую степень сомнения в ней, и эти сомнения можно разрешить фразой: "Конечно, это возможно, но это невероятно", бремя доказывания считается исполненным»*.
Этой же точки зрения, несколько видоизмененной для целей континентального правопони-мания, придерживается А.Г. Карапетов. Он с соавтором изложил в работе «Стандарты доказывания: аналитическое и эмпирическое исследование» следующее определение термина: «Стандарт доказывания - это минимальная, пороговая степень субъективной уверенности, убежденности судьи (присяжных) в истинности спорного факта, при которой суд приходит или должен приходить к выводу о достаточности доказательств и признании бремени доказывания выполненным; при достижении этого порогового уровня бремя опровержения переносится на оппонента, и если тот своими контрдоказательствами не снизит уверенность суда ниже уровня стандарта доказывания, суд будет исходить из признания факта установленным» [3, с. 88]. Мы разделяем именно эту позицию, но существуют и иные. Так, по мнению И.В. Цветкова, стандарты доказывания устанавливают пороговые требования к доказательствам, представляемым стороной, на которую закон возлагает первичное бремя доказывания соответствующих юридических фактов, прежде чем обязанность доказывания перейдет к другой спорящей стороне [4, с. 27].
Подводя итог изложенному: стандарт доказывания - это критерий внутренней убежденности судьи, некий «водораздел», при пересечении которого судья готов признать тот или иной факт доказанным.
Сегодня в российском праве существуют четыре стандарта доказывания. Расположим их в условной последовательности, от самого «мягкого» к самому «жесткому».
1. Так называемый «пониженный» стандарт доказывания - Prima facie («на первый взгляд»). Впервые использован Высшим арбитражным судом РФ в постановлениях Президиума ВАС РФ от 13 мая 2014 г. № 1446/14 [5], от 6 марта 2012 г. № 12505/11 [6], в дальнейшем он был воспринят Верховным судом РФ. Для исполнения бремени доказывания испрашивающей стороне необходимо лишь представить доказательства, сколько-нибудь существенно подтверждающие презумпцию реальности искомого факта. Применяется он в случаях, когда испрашивающая сторона не обладает и принципиально не может обладать всем объемом доказательственной информации, необходимым для установления спорного факта при применении стандарта «баланс вероятностей». Например, им должен руководствоваться суд, когда конкурсный кредитор или конкурсный управляющий (финансовый управляющий имуществом) должника пытается
* Перевод авторов (Miller v. Minister of Pensions [1947] 2 All ER 372: «Proof on the civil standard must carry a reasonable degree of probability but not so high as is required in a criminal case. If the evidence is such that the tribunal can say "we think it more probable than not' the burden is discharged but if the probabilities are equal it is not. Proof beyond reasonable doubt need not reach certainty but it does carry a high degree of probability. Such proof does not mean proof beyond a shadow of a doubt. The law would fail to protect the community if it admitted fanciful possibilities to deflect the course of justice. If the evidence is so strong against a man as to leave only a remote possibility in his favour which can be dismissed with the sentence "of course it is possible but not in the least probable" the case is proved beyond a reasonable doubt but nothing short of that will sufficе»).
оспорить сделку аффилированного с должником лица или сделку, выданную на основании решения третейского суда. Так, постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 21 июня 2019 г. по делу № А15-2758/2016 обособленный спор о включении требований кредитора в реестр должника был направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции именно со ссылкой на это основание - суд не проверил доводы конкурсного кредитора о фиктивности задолженности, подтвержденной только исполнительным листом, выданным на основании решения третейского суда [7]. В одном из определений Верховный суд подчеркнул, что по мере приближения даты совершения сделки к моменту, от которого отсчитывается период подозрительности, для управляющего снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента по такой сделке [8]. Кроме того, стандарт доказывания Prima facie надлежит применять, когда цена ошибки при признании спорного факта доказанным ниже таковой при признании его недоказанным: при принятии предварительных обеспечительных мер, обеспечении доказательств. Интересно толкование этого стандарта Одиннадцатым арбитражным апелляционным судом, изложенное в постановлении от 23 сентября 2020 г. по делу № А55-27580/2018 [9]. Суд указал, что при проверке оснований для принятия обеспечительных мер должен применяться пониженный стандарт доказывания - Prima facie, в соответствии с которым в принятии обеспечительных мер может быть отказано только в том случае, если доводы заявителя надуманны, невероятны, лишены смысла, нелогичны, нереальны, противоречат обычно складывающимся в подобной ситуации отношениям. Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд выработал устойчивую позицию, согласно которой оперативность решения вопроса о применении обеспечительных мер при невысоком стандарте доказывания соответствующих обстоятельств не нарушает права ответчиков, поскольку помимо требования о судебной проверке обоснованности и соразмерности этих мер законодательством установлены и иные гарантии соблюдения его интересов (постановления Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 5 февраля 2021 г. № 15АП-21689/2020 по делу № А53-32531/2016, от 25 января 2021 г. № 15АП-21580/2020 по делу № А32-10386/2020, от 21 января 2021 г. № 15АП-19831/2020 по делу № А53-32531/2016, от 20 января 2021 г. № 15АП-19930/2020 по делу № А53-35214/2018, от 16 января 2021 г. № 15АП-19622/2020 по делу № А32-5799/2017 и др.).
2. Стандарт доказывания Balance of Probabilities - «баланс вероятностей», приблизительно соответствующий степени внутренней субъективной убежденности судьи 50 на 50; «факт скорее имел место быть, чем не имел». Этот стандарт наиболее распространен в ординарном (общеисковом) производстве. Он предполагает вероятность удовлетворения требований истца при представлении им доказательств, с разумной степенью достоверности подтверждающих обстоятельства, положенные в основание иска (определение Верховного суда Российской Федерации от 30 сентября 2019 г. № 305-ЭС16-18600 [10], постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 11 февраля 2020 г. по делу № А27-4180/2019 [11]).
3. Стандарт Clear and Convicting Evidence - «ясные и убедительные доказательства» -обычно используется в тех гражданско-правовых спорах, где речь идет о наложении на ответчика квазиуголовных санкций (вроде штрафных убытков) либо исход дела иным образом затрагивает фундаментальные права ответчика, не сводящиеся лишь к денежному интересу. Субъективно он ощущается как среднее между стандартами «баланс вероятностей» и «за пределами разумных сомнений» и Верховным судом РФ определяется как «повышенный стандарт доказывания» [12]. Именно этот стандарт, согласно правовой позиции ВС РФ, изложенной в определении № 301 -ЭС17-7613(3), применяется в деле о банкротстве при проверке обоснованности требований кредиторов для цели включения их в реестр [13].
4. Стандарт Beyond the Reasonable Doubt - «за пределами разумных сомнений» - предписывает разрешать вопрос факта в пользу испрашивающей решение стороны, только если, по мнению судьи или присяжных, представленные доказательства позволяют исключить все разумные сомнения в том, что заявленный стороной факт имел место. Этот стандарт доказывания используется преимущественно в уголовном праве. Однако некоторые арбитражные суды применяют его в спорах о включении в реестр требований должника аффилированного с ним лица (см. например, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 8 июня 2020 г. по делу № А81-178/2017 [14]).
В связи с этим интересным представляется противоречивое использование этого термина в приговорах районных судов.
Так, например, Индустриальный районный суд города Хабаровска в частично оправдательном приговоре от 15 октября 2019 г. № 1-233/2019 по п. «а», «г» ч. 2 ст. 161, ч. 3 ст. 162 УК РФ указывает, что частью правовой системы Российской Федерации являются общепринятые принципы международного права, в том числе стандарт доказывания «вне всякого разумного сомне-
ния», достижение которого является результатом сочетания достаточно сильных, ясных и согласующихся друг с другом выводов, либо схожих, не опровергнутых презумпций относительно какого-либо факта [15]. Хотя стандарт доказывания не является правовым принципом, тем более международного права, интересной представляется такая его трактовка правоприменителем.
Борисоглебский районный суд Воронежской области в приговоре от 30 октября 2020 г. по делу № 1-146/2020 по ст. 30, 228 УК РФ указывает, что «суд обязан выводы о причастности лица к совершению преступления основать на обстоятельствах, устанавливаемых на основании доказательств, полученных независимо от получения признания, либо на основании доказательств, которые были добыты в результате признания, но не являются производными от него. При этом сохраняют свое значение иные определенные законом стандарты доказывания, в том числе принцип презумпции невиновности, закрепленный в ст. 14 УПК Российской Федерации» [16].
Андроповский районный суд Ставропольского края в приговоре от 16 сентября 2020 г. прямо указывает, что «федеральный законодатель, а вслед за ним и правоприменитель, фактически вводят по уголовным делам стандарт доказывания - "вне всяких разумных сомнений". Такое доказывание является следствием достаточно веских, ясных, четких, убедительных и последовательных выводов относительно фактических обстоятельств дела. Применительно к рассмотрению настоящего уголовного дела это означает, что именно стороной обвинения должны быть представлены суду ясные, убедительные и непротиворечивые доказательства, подтверждающие исходя из стандарта доказывания "вне всяких разумных сомнений" каждое выдвинутое утверждение, входящее в предмет доказывания виновности подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления» [17].
Как подтверждается приведенными примерами, в современную российскую правовую систему понятие «стандарт доказывания», его дифференциация и применение были введены арбитражной практикой, а именно «банкротными» определениями Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ. Постепенно использование стандартов доказывания входит в практику судов общей юрисдикции. Почему настолько важно правильное понимание судами правовой природы стандарта доказывания? Почему принципиально важно сформулировать четкие правила применения стандартов доказывания и внедрить их в практику?
Единообразие судебной практики - условие стабильной и устойчивой правовой системы. Условно говоря, участник гражданского оборота, обращаясь с иском в суд в Краснодарском крае, должен быть уверен в том, что если бы он обратился с теми же исковыми требованиями и тем же набором доказательств по делу в суд, например, в Москве, последний вынес бы такое же решение. Подтверждением необходимости обеспечения единообразия судебной практики служат пункт 3 ст. 308.8 Арбитражного процессуального кодекса РФ [18] (далее - АПК РФ) и пункт 3 ст. 391.9 Гражданского процессуального кодекса РФ [19] (далее - ГПК РФ), которые в качестве основания для отмены судебного акта в порядке надзора называют нарушение единообразия судебной практики.
Верховный суд РФ, арбитражные суды округов и кассационные суды берут на себя задачу формирования единообразной судебной практики в своих обзорах. По мнению Ю.К. Орлова, внутреннее убеждение судьи нередко выступает как концентрированное выражение коллективного опыта, общественной практики [20, с. 95]. Так, на сайте Арбитражного суда Северо-Кавказского округа сравнительно регулярно публикуются обзоры судебной практики (последний на дату публикации настоящей статьи - Обзор судебной практики рассмотрения споров, связанных с неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязательств по договорам подряда - размещен на официальном сайте суда 22 марта 2021 г. [21]).
Однако при рассмотрении дела в арбитражном суде цена судейской ошибки сравнительно невелика - в превалирующем большинстве случаев это имущественная потеря одной из спорящих сторон, чаще всего коммерсантов. Суды общей юрисдикции - другое дело. Это основное звено судебной системы, где рассматриваются и разрешаются не только гражданские, но и семейные, трудовые, жилищные, земельные, экологические, административные, уголовные дела. В последних цена ошибки значительно выше. Как подтверждается приведенными примерами, некоторые суды на дату опубликования статьи испытывают сложности с корректным определением правовой природы стандартов доказывания, их применением. Вместе с тем с даты начала работы кассационных судов Четвертый кассационный суд, например, еще не опубликовал ни одного обзора практики.
Условиями правильности судейской оценки доказательств, достаточность и обоснованность которых лежит в основе судебного решения, являются непосредственность оценки, свобода внутреннего убеждения судей, а также полнота доказательственной базы. Само внутреннее убеждение - это субъективный психологический фактор, присущий личности. Оно индивиду-
ально и свойственно не суду, а конкретному судье, который вправе, оценивая те или иные доказательства, делать выводы, исходя из своего субъективного правосознания и объективных обстоятельств данного дела [22]. Подтверждается это и нормами процесса, в частности частью 1 ст. 67 ГПК РФ, частью 1 ст. 71 АПК РФ, в которых закреплен основополагающий принцип оценки доказательств судом - «по своему внутреннему убеждению». По нашему мнению, сформированные и установленные судебной практикой правила применения стандартов доказывания благотворно повлияют на судебную систему, послужат цели единообразия судебной практики. Фигурально выражаясь, они могут выступить своеобразными правилами игры для всех участников процесса, руководством к доказыванию обстоятельств, имеющих значение для дела, и не расширят сферу судейского усмотрения, а напротив, сузят ее.
Список источников:
1. Глушков А.Н. Судебная практика применения стандартов доказывания в России // Арбитражный и гражданский процесс. 2019. № 5. С. 38-43.
2. Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. 283 с.
3. Карапетов А.Г., Косарев А.С. Стандарты доказывания: аналитическое и эмпирическое исследование // Вестник экономического правосудия РФ. 2019. № 5. Спецвыпуск. 98 с.
4. Цветков И.В. Налогоплательщик в судебном процессе : практическое пособие по судебной защите. М., 2004. 201 с.
5. Постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 13 мая 2014 г. № 1446/1 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
6. Постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 6 марта 2012 г. № 12505/11 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
7. Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 21 июня 2019 г. по делу № А15-2758/2016 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
8. Определение Верховного суда РФ от 23 авг. 2018 г. № 301-ЭС17-7613(3) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9. Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 23 сент. 2020 г. по делу № А55-27580/2018 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 30 сент. 2019 г. № 305-ЭС16-18600 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 11 февр. 2020 г. по делу № А27-4180/2019 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
13. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 23 авг. 2018 г. № 301-ЭС17-7613(3) по делу № А79-8396/2015 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 8 июня 2020 г. по делу № А81 -178/2017 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
15. Приговор Индустриального районного суда города Хабаровска от 15 окт. 2019 г. № 1-233/2019 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
16. Приговор Борисоглебского районного суда Воронежской области от 30 окт. 2020 г. по делу № 1-146/2020 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
17. Приговор Андроповского районного суда Ставропольского края от 16 сент. 2020 г. УИД:26Рв0007-01-2020-000202-88 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
18. Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
19. Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14 нояб. 2002 г. № 138-ФЗ [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
20. Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе : научно-практическое пособие. М., 2001. 140 с.
21. Обзор судебной практики рассмотрения споров, связанных с неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязательств по договорам подряда [Электронный ресурс] : утв. Президиумом Арбитражного суда Северо-Кавказского округа 30 нояб. 2020 г. : в ред. от 22 марта 2021 г. // Официальный сайт Арбитражного суда Северо-Кавказского округа. 2021. 22 марта. URL: https://fassko.arbitr.ru/node/173587 (дата обращения: 13.05.2021).
22. Рыжов К.Б. Преюдиция и оценка доказательств судом по внутреннему убеждению // Законодательство. 2008. № 5. С. 70-74.
Информация об авторах А.В. Руденко - доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой криминалистики и правовой информатики юридического факультета им. А.А. Хмырова, Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия.
М.В. Сенчикова - студентка, магистерской программы «Обеспечение осуществления правосудия процессуальными и криминалистическими средствами доказывания» юридического факультета им. А.А. Хмырова, Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия.
Information about the authors A.V. Rudenko - LL.D, Professor, Head, Department of Forensic Science and Legal Informatics, Law School, Kuban State University, Krasnodar, Russia.
M.V. Senchikova - Student of Master's Program "Ensuring the Administration of Justice by Procedural and Forensic Means of Proof", Law School, Kuban State University, Krasnodar, Russia.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 12.04.2021; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 05.05.2021; Принята к публикации / Accepted for publication 20.05.2021.
