CC BY
181
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2012. № 3
Т.И. Пороховская*
ПРИКЛАДНАЯ ЭТИКА
В статье рассматриваются основные точки зрения по вопросу о специфике прикладной этики, проводится различие между прикладной и практической этикой. Автор делает вывод о сходстве механизма реализации нравственных ценностей в праве и прикладной этике и показывает различия между ними.
Ключевые слова: этика, практическая этика, прикладная этика, право, нравственность, институциональная этика.
T.I. P o r o k h o v s k a y a. Applied ethics
The author considers main points of view in respect of specificity of applied ethics, differentiates the applied and practical ethics. The author makes up a conclusion to the similarity of mechanism of realization of moral values in law and applied ethics and shows differences between them.
Key words: ethics, practical ethics, applied ethics, law, morality, institutional ethics.
Прикладная этика является той частью этики, которая непосредственно занимается практическими проблемами человека, подключается к их решению, оказывает воздействие на реальные отношения между людьми. Предметным полем прикладной этики Р. Г. Апресян называет императивно-ценностное содержание конкретных, профессионально и предметно определенных социальных практик с целью их этической рационализации [Р.Г. Апресян, 2004]. И если в самом общем виде назначение прикладной этики никем не оспаривается, то вопрос о специальном, более конкретном понимании прикладной этики и ее соотношении с практической этикой продолжает оставаться дискуссионным. В.И. Бакшта-новский и Ю.В. Согомонов систематизировали различные представления о том, как понимается прикладная этика в отечественной литературе: как современная версия практической этики, предметным полем которой являются открытые моральные проблемы; как практическая этика, предметным полем которой являются конкретные виды человеческой деятельности; как применение этических концепций к частным ситуациям; как нормативно-ценностные подсистемы, конкретизирующие мораль (этика бизнеса, журналистская этика, биоэтика и т.п.) в единстве
* Пороховская Татьяна Ивановна — кандидат философских наук, доцент кафедры этики философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: 8 (495) 939-20-55; e-mail: 632712@mail.ru
с теорией конкретизации морали, проектно-ориентированным знанием, фронестическими технологиями приложения [В.И. Бак-штановский, Ю.В. Согомонов, 2007, с. 39].
Термин «прикладная наука» возникает в естествознании для обозначения научных исследований, сориентированных на решение конкретных практических задач, в противовес фундаментальной науке, «чистому» знанию, откуда он затем уже перекочевал в гуманитарные науки (прикладная этика, прикладная лингвистика и т.д.). Практическая этика существовала с Античности, она является органической частью (или аспектом) этики и философии, о чем свидетельствует то, что в истории философии многие философы (Аристотель, Эпикур, Сенека, Августин, Фома Аквинский, Т. Гоббс, Д. Юм, И. Кант, И. Бентам, Дж.Ст. Милль и др.) обсуждали и предлагали решения практических нравственных проблем (таких, как смертная казнь, самоубийство, ложь, насилие, честь и достоинство, проблемы справедливости и многие другие).
Во второй половине ХХ в. происходит резкий поворот гуманитарных наук к конкретным практическим проблемам человека и общества, радикально изменяется и образ этики как науки. Расширяется круг изучаемых ею конкретных моральных проблем, изменяются подходы к их решению, обогащаются методы их исследования, возникают новые предметные области этических исследований (этика бизнеса, биоэтика, информационная этика, экологическая этика, административная этика и др.), и именно эти направления исследований в настоящее время наиболее востребованы и развиваются наиболее интенсивно. Термин «прикладная этика» употреблялся уже на рубеже Х1Х—ХХ вв. Так, например, он встречается уже у В.С. Соловьева в работе «Право и нравственность» (1897), где он говорит о прикладной части этики, а также у М. Шелера в работе «Формализм в этике и материальная этика ценностей» (1913). Но прочно термин «прикладная этика» закрепляется в этике и начинает вытеснять использовавшийся прежде термин «практическая этика» только с 70-х гг. ХХ в. Постепенно в этике начинают осознавать, что дело здесь не в терминологических предпочтениях (или не только в них), что в этой науке складывается новое направление исследований со своими методами, инструментами и новыми возможностями решения практических моральных проблем, которых не было прежде. Современный образ этики настолько отличается от традиционного, что в западной литературе термином «прикладная этика» стали обозначать не только специальный раздел этики, но и вообще всю современную этику [Л.В. Коновалова, 1998, с. 32].
Возникновение прикладной этики связывается прежде всего с объективными, внешними по отношению к самой этике причи-
нами — общими тенденциями демократизации и гуманизации жизни человека и общества, обусловленными логикой развития цивилизации как единого поступательного процесса. Никогда прежде не были такими массовыми движение за гражданские права, дискуссии о равенстве, гуманизме, справедливости. Под давлением общественности берутся под контроль все новые и новые сферы: отношение к окружающей среде, бизнес, медицина, реклама и т.д., разрабатываются методы решения возмущающих общественность проблем, что в конечном счете и привело к появлению таких направлений прикладной этики, как этика бизнеса, экологическая этика, биоэтика и др.
Еще одним обстоятельством, обострившим спрос на этическую поддержку морального выбора современного человека, стало усложнение условий и увеличение рисков выбора. Рост знаний и технологических возможностей общества привел к расширению поля морального выбора, появлению таких ситуаций выбора, с которыми человечество прежде не сталкивалось (клонирование, пересадка органов, суррогатное материнство, экстракорпоральное оплодотворение, генная инженерия др.). К этике стали обращаться за советами и рекомендациями, что стимулировало теоретические дискуссии по этим проблемам и способствовало развитию прикладной этики.
Существуют и внутринаучные причины появления прикладной этики в ее современном облике. Прикладная этика является порождением и итогом развития этики в течение двух с половиной тысяч лет. За это время теоретическая этика накопила солидный запас знаний о морали, что позволяло ей оказывать определенное влияние на решение практических задач. Но от этики и философии всегда ждали большего. Однако в ХХ в. этика в лице своего доминирующего направления — метаэтики — неожиданно разворачивается к своим внутренним проблемам — к уточнению языка науки, ее понятий, категорий, принципов и норм. В метаэтике, как известно, был даже сформулирован методологический принцип невмешательства теории в практическую жизнь.
Логику этого перехода хорошо отразил Л. Витгенштейн в своих размышлениях о смысле, сути философствования. В «Логико-философском трактате» такой целью он называет концептуальную ясность, «логическое прояснение мыслей», с тем чтобы «понять нечто такое, что уже открыто нашему взору». Поскольку весь собственно человеческий опыт есть вербализованный опыт, писал Витгенштейн, делом философии является уточнение языка философии, устранение понятийно-речевых «аберраций», путаницы и бессмыслицы, подмены понятий, языковых ловушек для того, чтобы достичь ясной картины происходящего, разобраться в собственном духовном мире. В «Философских исследованиях» он
иронично пишет, что цель философии — «показать мухе выход из мухоловки», т.е. все теоретические построения, обоснования, прояснения необходимы людям для практической ориентации в реальном мире. А в работе «Культура и ценность» Витгенштейн добавляет, что «смысл словам придает определенная практика», т.е. указывается на необходимость связи, корреляции теоретического и практического. Видный представитель английской метаэтики Р.М. Хеар с 70-х гг. ХХ в. сам обратился к прикладным темам, когда пришел к выводу, что этика должна откликаться на требования жизни. Для этого, считал он, она должна быть пригодной для решения практических проблем, и метаэтика немало этому поспособствовала, сделав этику значительно более строгой теорией.
Поворот метаэтики к практическим проблемам морали стал результатом переосмысления ею задач философствования, реакцией этического сообщества (в том числе и «метаэтического») на упреки в чрезмерном увлечении этики теорией и игнорировании ею практических проблем. В результате процессов, происходивших в этике в первой половине ХХ в., изменилась теоретическая этика — она стала намного строже, получили стимул к развитию практико-ориентированные направления этической теории — утилитаризм, прагматизм, ситуативная этика, этика добродетели, этика воспитания, появилась прикладная этика. Главным предметом изучения этики отныне становится человек, его внутренний мир, те многообразные отношения, в которые он вступает.
Практическая этика. Мораль и право
Философия в целом является практически ориентированным знанием. Этику же А.А. Гусейнов называет «одним из основных каналов выхода философии в практику» [А.А. Гусейнов, 2009, с. 45]. Философия теоретически осмысливает природу, сущность человека, а этика оценивает образ жизни человека и способ обустройства жизни общества с точки зрения смысла человеческой жизни и идеала человека и общества (Ю. Хабермас назвал нравственный идеал общества «обществом с позиции этики вида»).
Существует две основных стратегии практического воплощения моральных ценностей в реальные отношения: во-первых, посредством их реализации в поступках людей и, во-вторых, посредством создания социальных условий, благоприятствующих морально ориентированным субъектам, поддерживающих ценности общественной морали.
В повседневных взаимоотношениях нет необходимости выяснять смысл и общественное значение каждого отдельного поступка. Но в решении моральных дилемм субъект не всегда может положиться
на собственный нравственный опыт, который зачастую противоречив. Можно ли оправдать сокрытие правды и ложь и если да, то в каких случаях? Прощать обидевшего тебя человека или не прощать? Одни прощают, ссылаясь на авторитет требования христианской морали («Бог прощал и нам велел»), другие считают прощение проявлением слабости, беспринципности («я сильная женщина, я обид не прощаю»), третьи полагают, что подлинное, искреннее прощение возможно только после преодоления негативных чувств, обиды и т.д. Чем же может человеку помочь этика, если моральный выбор — это исключительное право самого человека? Этика раскрывает теоретическое содержание моральной проблемы, в частности прощения: вскрывает его социальный смысл, назначение, функции в отношениях между людьми, описывает и анализирует эмпирические формы прощения и, таким образом, помогает субъекту выйти за пределы собственного душевного опыта, раздвинуть горизонты видения проблемы, сделать моральный выбор более осмысленным. Практическая этика, таким образом, расширяет диапазон сознательных индивидуальных решений и снижает риски морального выбора, поскольку предоставляет субъекту морального выбора теоретические знания, аргументы, методы правильного рассуждения, необходимые для более глубокого понимания ситуации и принятия оптимального решения.
Сознательное создание условий, поддерживающих моральность общества, осуществляется с помощью институтов и прежде всего института права. Мораль и право — близкие, но в то же время различающиеся системы ценностей и способы регулирования общественных отношений. И мораль, и право выполняют общую задачу: упорядочивать человеческое общежитие, гармонизировать отношения между людьми, делать возможным и эффективным их сотрудничество. И мораль, и право имеют общую ценностную основу — идеологические и нравственные ценности, существующие в обществе взгляды на общественные потребности. Право постоянно обращается к моральной терминологии: «честная сделка», «добросовестное приобретение» и т.д. Многие безнравственные поступки наказываются и по закону: убийство, воровство, хулиганство, клевета, оскорбление, взяточничество и др. Чем более скоординированы в ценностном отношении право и мораль, тем эффективнее они регулируют общественные отношения, поддерживая друг друга. Наиболее глубокая ценностная связь морали и права устанавливается через единое понимание общей и для морали, и для права ценности — справедливости.
Однако право намного прочнее связано с конкретными социальными интересами людей (и прежде всего, людей, обладающих силой и властью, устанавливающих законы), чем со значимыми
моральными ценностями общества. Ценностная направленность норм морали и права не всегда совпадает, право может включать в себя нормы, несправедливые с точки зрения общественной морали, что может стать причиной ценностного и регулятивного диссонанса морали и права: законы права, лишенные моральной поддержки в обществе, возбуждающие моральное негодование, сами становятся деструктивным фактором в обществе.
Мораль и право регулируют одни и те же отношения по-разному. Право является институциональным регулятором, т.е. правовые требования целенаправленно создаются и поддерживаются учреждениями, институтами, специально для этого созданными и наделенными особыми прерогативами контролировать исполнение правовых норм и осуществлять санкции в случае их неисполнения. Право, в отличие от морали, не предписывает, например, чтобы люди не оскорбляли друг друга, но если эти оскорбления приобретают очевидную и вызывающую форму, право отвечает на это своими мерами. Моральные требования, закрепляясь в праве, начинают функционировать по логике правовой системы регулирования.
Моральные же обязанности держатся прежде всего на самообя-зывании, долге, совести, а также на боязни «потерять лицо» и подвести других людей, рассчитывающих на нашу моральную обязательность. Но, в конечном счете, они держатся на доброй воле, свободном решении, моральном праве поступать по-своему. Поэтому на моральное благо, полагающееся в соответствии с представлением о моральных обязанностях другого, можно надеяться, о нем можно просить, но на него нельзя рассчитывать наверняка, его нельзя требовать, в области морали достоверно существуют только обязанности. На односторонний характер моральных обязанностей обратил внимание русский правовед Л.И. Петражиц-кий. А вот для правовых отношений характерно то, что они имеют двусторонний характер.
Правовая обязанность известна и закреплена, права благополу-чателя защищены законом, долг может быть взыскан в судебном принудительном порядке, поэтому на благо, полагающееся по закону, можно притязать как на свое: его можно требовать и добиваться. «Наши права, — писал Л.И. Петражицкий, — суть закрепленные за нами, принадлежащие нам, как наш актив, долги других лиц. Права и правоотношения в нашем смысле не представляют, таким образом, чего-то отдельного и отличного от правовых обязанностей» [Л.И. Петражицкий, 1909, с. 51; см. также: Г.В. Мальцев, 2009, с. 123—130]. Правда, замечает Г.В. Мальцев, в современном праве представлено множество типов правовых обязанностей и правовых норм, в том числе и односторонних, беспритязательных отношений, как, например, юридически оформ-
ленная благотворительность. На благотворительную помощь можно надеяться, ее можно просить, но на нее нельзя претендовать как на свое, положенное по праву, причитающееся. Но все же специфичным для права является двусторонний характер отношений. Так, например, права ребенка обеспечиваются целым рядом законов семейного права, и в случае неисполнения этих законов права благополучателя можно отстаивать в суде.
Моральные требования, как и правовые, неоднородны, но большинство из них рассчитаны на реальные возможности обычного человека, да и общественное мнение ждет от сограждан не ежедневных нравственных подвигов, а соблюдения обычных норм человеческого общежития. Однако мораль способна и вдохновить человека благородными идеалами, она открывает перед ним захватывающие перспективы самосовершенствования, побуждает к подвижничеству. Ничего подобного право от человека не требует и не предполагает, право сориентировано на обычного добропорядочного человека с его типичным житейским опытом и обыденным здравым смыслом.
Система правовых норм внутренне дифференцирована. В зависимости от предмета и методов регулирования общественных отношений в ней выделяются различные подсистемы, детально разработанные отраслевые кодексы: уголовное право, трудовой кодекс, пенсионное законодательство и др. Предпринимаются попытки и в морали выделить подсистемы норм по предметному основанию (трудовая мораль, различные виды профессиональной морали, половая мораль и т.д.). С одной стороны, такое деление имеет смысл, поскольку в каждой предметной сфере деятельности (отношений) свои нравственные проблемы, в каждой постепенно складываются конкретные нормы. С другой стороны, мораль внутренне, в ценностном отношении более однородна, чем право: даже обращаясь к конкретной моральной норме, мы не выходим из ценностного поля морали в целом. Это позволяет субъекту морали принимать решения индивидуализированно: два человека в одной и той же ситуации часто поступают по-разному.
И мораль, и право защищают от своеволия и нелегитимного насилия. Большинство моральных и правовых норм, выполняющих конструктивную, организационно-упорядочивающую функцию, опираются не столько на применение принуждения, сколько на сознательное стремление людей к укреплению некоторого общественного порядка. На каждом участнике социального общения, согласно общему мнению, лежат определенные моральные и правовые обязанности. Гарантиями выполнения этих обязанностей являются санкции. Нормы права в случае существенных правонарушений охраняются с помощью мер государственного принужде-
ния, и в этом сила права. Мораль же бессильна перед преступниками, не способными к нравственной оценке своих поступков, склонными к самооправданию, живущими по правилу «моя совесть всегда на моей стороне».
Правовая санкция представляет собой установленную заранее меру ответственности за правонарушение и направлена извне на изменение социального статуса и имущественного положения субъекта в случае нарушения им общественного порядка. В каждой статье уголовного кодекса имеется та часть, где описывается противоправное деяние (диспозиция), и часть, где указываются правовые последствия нарушения данного закона, меры воздействия, наказания (санкция). Право располагает кодифицированным набором санкций, и эти санкции карающие. Общественное воздаяние в праве носит действенно-материальный характер — это штрафы, лишение имущества, свободы и другие тяготы и ограничения. Осуществляются эти меры специально уполномоченными должностными лицами. Юридические обязанности в целом считаются более надежными, чем моральные, поскольку необходимость их исполнения гарантируется законом и судом, тогда как моральные обязательства держатся на добром отношении к другому, на совести, долге или стремлении избежать общественного порицания в случае их нарушения. Объем моральных обязанностей, а иногда и лиц, являющихся объектом этих обязанностей (как, например, при реализации предписания помогать тем, кто нуждается в помощи), определяется самим моральным субъектом. В праве же строго определены и количественные, и качественные параметры обязанностей, обязательность их исполнения никак не зависит от характера личных взаимоотношений с контрагентом правоотношения. Кроме того, правовое регулирование может быть осуществлено только там, где объективно возможно доказать и исполнить правоотношения средствами юридического процесса, где существует возможность охраны правоотношений органами надзора и принуждения. Поэтому в праве ответственность за нарушение закона несет не всякий, нарушивший его (в том числе убийца, вор, мошенник), а лишь тот, кого правоохранительным органам удалось задержать и чью вину удалось доказать.
Моральные санкции более гибкие, более разнообразные. Они могут быть не только карающими (осуждение, возмущение, остракизм), но и поощряющими (одобрение, поддержка, восхищение), они могут быть осуществлены как в форме оценки поступка общественным мнением или значимыми для человека людьми, так и в форме самооценки (угрызения совести, чувства удовлетворения от выполненного долга). Человек, которому удалось по какой-либо причине избежать общественного нравственного суда, не избежит суда совести. Суд совести не знает «сроков давности», то, что мы на-
зываем «угрызением совести», — это тяжелое моральное чувство, которое может преследовать человека всю жизнь. Стремление поступить так, чтобы в дальнейшем избежать угрызений совести, — очень действенный моральный мотив, он может быть сильнее страха потерять расположение окружающих, подорвать свою репутацию в группе, упустить выгоду.
Столь подробное сравнение правового и морального способов регулирования отношений связано не только с тем, что они являются двумя разными средствами осознанного «внедрения» моральных ценностей и норм в общественную практику, но и с тем, что новое направление в этике — прикладная этика — представляет собой этику институциональную, осуществляющую регулирование отношений по образцу правового регулирования.
Прикладная этика
Существуют такие проблемы, как, например, экологические, проблема честной конкуренции в бизнесе, коррупции, смертной казни, эвтаназии, которые не могут быть решены усилиями отдельных индивидов. Для их решения необходимы согласованные действия множества людей и институциональное регулирование (согласованные правила поведения, контролирующие и выполняющие функцию медиации и координации органы, каналы информации, санкции). Субъектом солидаризованного институционального решения является социальная общность (коллектив, организация, корпорация и т.д.). Процедура согласования позиций, интересов описывается в этике дискурса (К.-О. Апель, Ю. Хабермас). Решения принимаются на основе открытого обсуждения мировоззренческих позиций всех заинтересованных сторон и формулируются в виде свода норм деятельности и ее ограничений. Для контроля над ходом исполнения решений и применения санкций создаются специальные структуры и механизмы — этическая «инфраструктура». Она поддерживает достигнутые соглашения и лежащие в их основе моральные ценности, способствует воплощению этих ценностей в конкретные сферы практической деятельности. «Смысл прикладной этики, — пишет А.А. Гусейнов, — перевести моральные ценности из идеальной формы бытия в практическую, притом не только в индивидуальном опыте, но и в организации общественной жизни, переформулировать их в терминах социального поведения, в полной мере сохраняя их изначальное содержание» [А.А. Гусейнов, 1990, с. 80].
Социальная миссия институциональной этики — доводить до конкретного выбора, конкретного поступка общественный интерес, совмещать, гармонизировать частные интересы (лиц, организаций, профессиональных и других обособленных групп) и инте-
ресы общества в целом, предвидеть и предотвращать возможный ущерб благу общества, человека и природе. Эта миссия осуществляется путем нравственно-этического оправдания или ограничения целей частных агентов и средств реализации этих целей, путем обоснования оптимального способа сочетания разных систем ценностей, введения наряду с критериями эффективности, выгодности, полезности нравственно-этических критериев (гуманности, справедливости, прав человека и др.) в качестве обязательных параметров выбора. Благодаря применению новых методов решения проблем прикладная этика расширяет поле морального регулирования, открывает новые возможности для проникновения морали в те области отношений, где моральное регулирование до сих пор либо было невозможно, либо осуществлялось на свой страх и риск. А. Гарапон обращает внимание на аналогичное положение дел в политике: отсутствие общезначимых ценностей, неспособность политиков решать политические проблемы политическими средствами и связанная с этим утрата доверия к официальной политике выражаются в усилении экспансии права в обществе, «юридизации» (процессуализации) политического дискурса. «Несмотря на то, — пишет А. Гарапон, — что функция юридических рамок, их символов и процедур состоит в том, чтобы создавать единомыслие без консенсуса, то есть согласие относительно способа решения конфликтов, а не обязательно относительно конкретных решений, возникает прямо обратное сочетание: консенсус без единомыслия» [А. Гарапон, 2004, с. 120].
Две основных точки зрения на специфику прикладной этики изложены в энциклопедическом словаре «Этика» [Этика: Энциклопедический словарь, 2001]. В работах многих зарубежных исследователей, а в нашей стране — А.А. Гусейнова [А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян, 1998, с. 393; Гусейнов А.А., 2001; 2004] и Л.В. Коноваловой [Л.В. Коновалова, 1998], прикладная этика понимается как этика открытых проблем. Открытыми называются проблемы, по поводу решения которых в обществе не сформировалось единого мнения, высказываются и обосновываются порой прямо противоположные суждения. Прикладную этику А.А. Гусейнов определяет как «область знания и практики, предметом которой являются практические моральные проблемы, имеющие пограничный (предельный) и открытый характер. Показательные примеры таких проблем — смертная казнь, эвтаназия, трансплантация органов, продажа оружия и др. Они являются пограничными, так как касаются фундаментальных моральных принципов, ценности самой жизни, и открытыми, так как имеют форму дилеммы, каждое из взаимоисключающих решений которой поддается моральной аргументации» [А.А. Гусейнов, 2001, с. 388]. 88
Отличительными признаками этико-прикладных проблем А.А. Гусейнов называет следующие: 1) они возникают в публичных сферах жизни, регулирование которых осуществляется с помощью институтов; их решение зависит от сознательно выраженной воли общества и воплощается в «институциональной организации жизни»; 2) для решения этих проблем необходимы не только добрая воля, моральное обоснование решения, но и профессиональное знание предмета выбора; 3) это выбор в такой ситуации, когда обоснованы могут быть противоположные, взаимоисключающие точки зрения (например, с апелляцией к милосердию могут быть обоснованы как разрешение эвтаназии, так и запрет на нее); 4) логически безупречного обоснования решение этих проблем не имеет, в каждом случае необходимо принимать особое решение относительно данного конкретного прецедента (как решение суда, которое учитывает множество конкретных обстоятельств при применении закона); 5) решение принимается публично, специально уполномоченными структурами (комитетами), «в которых представлена вся совокупность относящихся к делу интересов и компетенций», процедура его принятия тоже регламентирована [там же].
Прикладная этика указанными авторами понимается как конкретное проявление процесса демократизации и гуманизации общества, не только как новая область знания, но и как новая область практики, новая технология, позволяющая гарантировать и реализовывать права человека в сферах, где это прежде было невозможно, принимать моральные решения по проблемам, которые прежде рассматривались как нерешаемые средствами морали. Особенность этого подхода к пониманию прикладной этики в том, что акцент смещается на моральность решения конкретных казусов и процессуальной стороны решения, при которой самой процедурой обеспечивается максимально возможная степень добра в решении. При таком понимании, однако, из сферы прикладной этики выпадают, например, профессиональная этика, административная этика, корпоративная этика, этика бизнеса и др. Эти разделы прикладной этики рассматривают сферы отношений, где сформировавшемуся общественному мнению противостоят эгоистический корпоративный и личный материальный интересы. Здесь задача прикладной этики заключается в кодификации общественного мнения, поисках действенных механизмов реализации общественной воли, тогда как в этике открытых проблем принципиально отрицается возможность выработки общезначимых решений.
Шире понимают прикладную этику В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов, которые свою версию называют «проектно-ори-ентированной этикой». В прикладной этике они выделяют две стороны: моральную практику и этическое знание. Первая сторо-
на — нормативно-ценностные подсистемы («малые системы»), которые сформировались в процессе конкретизации морали в сегментированных сферах общества — медицинской, научной, предпринимательской, журналистской, педагогической, юридической и др. Вторая сторона — теория конкретизации морали, которая опирается на этико-философские и этико-социологические средства познания; концепции, воплощающие эту идею конкретизации и описывающие каждую из прикладных этик (моралей); проектно-ориентированное знание, обеспечивающее исследование «малых систем» и преобразующее воздействие на них; фронестические технологии приложения, предназначенные для обеспечения взаимодействия двух указанных сторон прикладной этики (рациональный анализ ситуаций морального выбора, этическое проектирование, этическое моделирование, этическая экспертиза и консультирование и т.п.) [см.: В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, 2007, с. 39—40].
В процессе конкретизации общественной нравственности происходит развитие содержания и формы морали, что означает, «во-первых, известное преобразование, в ряде случаев — переосмысление моральных представлений, норм, оценочных суждений, соответствующих нравственно-психологических чувств. Во-вторых, появление новых акцентов в способах "сцепления", когеренции норм, моральных ценностей, поведенческих правил между собой и со всеми другими (правовыми, административно-организационными, праксиологическими и т.д.) требованиями и максимами, с всевластным обычаем. В-третьих, конкретизация — это изменение их места соответствующих ценностей и норм в сложной конфигурации ценностного универсума. В-четвертых, развитие морали через ее конкретизацию предусматривает возможность возникновения новых установок, дозволений и запретов, не имеющих применения нигде, кроме определенной сферы деятельности, максимально способствующих повышению ее результативности, усилению гуманистических ориентаций деятельности в данных сферах и профессиях» [там же, с. 40—41; см. также: В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, 2001, с. 389—390].
Прикладная этика, считают Бакштановский и Согомонов, не может использовать фундаментальное знание напрямую, она его преобразует для нужд практики, фактически создает новое знание, проектно-ориентированное, в котором задача познания ценностно-нормативных систем подчинена задаче их развития, в том числе и «через конструирование моделей инфраструктуры нормативно-ценностных подсистем, разработку технологий связи этического знания с моральной практикой, проектирование целевых и инструментальных блоков социально-управленческих программ (например, кодексов и конвенций), институций экспертизы, приня-
тия и исполнения решений (этических офисов фирм, этических комиссий, ассоциаций и т.д.) и т.п.» [В.ИБакштановский, Ю.В. Со-гомонов, 2007, с. 44—45]. Гносеологическим и социокультурным идеалом прикладной этики авторы считают идею фронезиса, воспринятую ими в ее толковании Гадамером, который различал аппликацию знания как техническую процедуру его приложения и интерпретацию как творческую конкретизацию знания (фронезис, знание-умение, творческий поиск решения проблем с помощью знания).
Специальные теории прикладной этики
В каждом из тематических разделов прикладной этики — этике бизнеса, экологической этике, биоэтике и т.д. постепенно складывается своя теория, предназначенная для осмысления и интерпретации конкретных проблем и обоснования конкретных рекомендаций. Это новая система знаний, специально предназначенная для понимания особенностей, социального смысла данного вида деятельности, конкретных условий деятельности, специфики ситуации и т.д. Ее особенностью является междисциплинарность: такая теория представляет собой синтез конкретно-научного знания о специфике данного вида деятельности, этических идей, необходимых для уяснения рассматриваемых моральных проблем и обоснования конкретизированных норм и запретов, а также знания социокультурных условий, в которых эта деятельность осуществляется. Так, например, управленческая этика опирается не только на этические знания, но и на знания по теории организаций, организационному поведению, менеджменту, политологии, социальной психологии и др., на обобщение опыта управления, положения дел и тенденций в этой специфической сфере.
Специальные теории прикладной этики отличаются друг от друга уровнем разработанности своих концепций и степенью конкретизации и обоснованности рекомендаций. В одних (например, в этике бизнеса, биоэтике, в профессиональных этиках) очерчена основная проблематика, обоснована система ценностных ориентиров и рекомендаций, модели этической инфраструктуры. Они относительно автономны и преподаются как самостоятельные дисциплины. В некоторых других очевидны только проблемы, в то время как специальные теории еще не сложились, а способы решения проблем еще только обсуждаются, как, например, в информационной этике.
Прикладная этика не способна развиваться самостоятельно, вне систематической связи с теоретической этикой, которая обеспечивает целостность знания о морали и преемственность в его раз-
витии, является для прикладной этики источником идей и общих моделей для приложений. В свою очередь и развитие прикладных исследований благотворно влияет на теоретическую этику. Оно выявляет недостаточную разработанность тех или иных разделов теории, несовершенство или ошибочность тех или иных теоретических конструкций и границы их применимости, стимулирует развитие необходимых практике знаний о морали. В ходе решения прикладных задач может быть получено новое знание о самой морали, но это знание для прикладной этики носит служебный характер, в то время как для теоретической этики оно является самоценной целью. Теория, направленная на решение практических задач, в отличие от «чистой», умозрительной теории, оказывается в ином когнитивном и прагматическом контексте. Именно в процессе интерпретации и решения конкретных проблем моральной жизни происходит верификация этической теории, обнаруживается функциональность, практическая пригодность одних этических теорий и концептов и несостоятельность или бесплодность других, конкретизируются и уточняются философские представления о морали.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Апресян Р.Г. Вид на профессиональную этику // Ведомости. Вып. 25: Общепрофессиональная этика / Под ред. В.И. Бакштановского и Н.Н. Карнаухова. Тюмень, 2004.
Бакштановский В.И, Согомонов Ю.В. Прикладная этика: идея, основания, способ существования // Вопросы философии. 2007. № 9.
Гарапон А. Хранитель обещаний. Суд и демократия / Пер. с фр. ГВ. Чур-шукова. М., 2004.
Гусейнов А.А. «...Надо понять не только то, в чем состоит прикладной характер современной этики, но еще и то, почему она, несмотря ни на что, остается этикой» // Ведомости. Вып. 35, специальный: Парадигмы прикладной этики / Под ред. В.И. Бакштановского, Н.Н. Карнаухова. Тюмень, 2009.
Гусейнов А.А. О прикладной этике вообще и эвтаназии в частности // Философские науки. 1990. № 6.
Гусейнов А.А. Прикладная этика // Этика: Энциклопедический словарь / Под. ред. Р.Г Апресяна и А.А. Гусейнова. М., 2001.
Гусейнов А.А. Размышления о прикладной этике / Ведомости. Вып. 25: Общепрофессиональная этика / Под ред. В.И. Бакштановского и Н.Н. Карнаухова. Тюмень, 2004.
Дробницкий О.Г. Понятие морали. Гл. V Нравственность и другие формы нормативной регуляции // Дробницкий О.Г. Понятие морали. М., 1974.
Коновалова Л.В. Прикладная этика (по материалам западной литературы). Вып. 1: Биоэтика и экоэтика. М., 1998.
Мальцев Г.В. Нравственные основания права. 2-е изд. М., 2009.
Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 1. СПб., 1909.
