CC BY
34
УДК 821.161.1
БДК 83.011.7+83.3(2)64
ПРИЕМЫ ОПИСАНИЯ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ В РОМАНЕ Ш. ИДИАТУЛЛИНА «ГОРОД БРЕЖНЕВ»
Т.М. Колядич
Аннотация. В статье рассматривается роман современного татарского писателя Ш. Идиатуллина «Город Брежнев». Актуальность исследования заключается в том, чтобы выявить надлежащий инструментарий описания современного текста и конкретизировать имеющиеся методики. В центре рассуждений находятся единицы содержания персонажа, ибо, как справедливо указывала Л. Гинзбург, при анализе героя важна именно его структурная характеристика. Основная цель статьи связана с выявлением приемов изображения главного героя. Показывается, что структура образа выстраивается на основе описаний состояний героя; традиционные для жанра романа имясловие, портретные описания, точки зрения действующих лиц отводятся на второе место. Особое внимание Ш. Идиатуллин уделяет изображениям среды, занятиям героя.
Ключевые слова: герой, структура, современная литература, повествование, диалогические и монологические отношения.
T. Kolyadich
Abstract. The article deals with the novel of the modern Tatar writer Sh. Idiatullin "The City of Brezhnev". The relevance of the study is to identify the proper tools for describing the current text and to specify the available techniques. In the center of reasoning there are units of the content of the character, as L. Ginzburg rightly pointed out, when analyzing the character, his structural characteristic is precisely important. The main purpose of the article is to identify the methods of depicting the protagonist. It is shown that the structure of the image is built on the descriptions of the states of the character; traditional for the genre of the novel onomatodoxy, portraits, character's points of view take second place. Particular attention Sh. Idiatullin also pays to images of the environment and the occupation of the characters.
Keywords: character, structure, contemporary literature, narrative, dialogic and monologic relations.
MEANS OF DESCRIBING THE MAIN CHARACTER IN SH. IDIATULLIN'S NOVEL "CITY OF BREZHNEV
417
В романе «Город Брежнев» (2017) Ш. Идиатуллин рассматривает темы детства и становления сознания, уже бывшее объектом описания в повестях «Убыр» (2012) и «Убыр. Никто не умрет» (2013). Именно с публикации обозначенных произведений началась известность писателя. Сегодня он является активным участником литературного процесса, лауреатом престижных премий — Международной ассамблеи фантастики «Портал» (2011), Международной детской литературной премии имени Владислава Крапивина (2012) и «Большой книги» (2017).
Свои намерения автор определяет следующим образом: «По собственному признанию, долго ждал, когда кто-нибудь напишет книгу о советском детстве на переломном этапе: „про андроповское закручивание гаек, талоны на масло, гопничьи ,мо-талки', ленинский зачет, перефот-канные конверты западных пластинок, первую любовь, бритые головы, нунчаки в рукаве..." А потом понял, что ждать можно бесконечно, — и 418 написал книгу сам» [1, с. 5].
В настоящей статье рассматриваются приемы изображения главного героя, мальчика по имени Артур, проживающего в городе Набережные Челны (городе Брежневе). События его жизни составляют основное содержание романа, действие развивается с лета 1981 до зимы 1982 года, автором описывается происходящее в пионерском лагере, в школе, на улице.
Поскольку автор сосредотачивается на изображении конкретного персонажа, в центре наших рассуждений находятся единицы содержания героя, ибо, как справедливо указывала Л. Гинзбург, при анализе
героя важна именно его структурная характеристика: «Литературный персонаж — это, в сущности, серия последовательных появлений одного лица в пределах данного текста. . Повторяющиеся, более или менее устойчивые признаки образуют свойства персонажа. Единство литературного героя не сумма, а система, со своими организующими ее доминантами» [2, с. 89-90].
Рассмотрим последовательно обозначенные автором свойства героя. Персонаж появляется в самом начале повествования в «Прологе. Кого знаешь». Артур заявляет: «Я постоял, пытаясь понять, в каком месте мне особенно худо». «Соскочил слишком бойко, череп как будто ударился сводом о палку, торчащую из шеи. Стало больно и гадостно». [1, с. 6]. Случившееся с героем событие прояснится позднее, в ходе развития действия. Эпизод конструируется глаголами действия, наречиями состояния.
В классическом произведении персонаж представляется последовательно и обстоятельно, очерчивается портретная характеристика, обозначаются место действия, круг занятий и привычки персонажа. В данном случае на первый план выдвигается констатация состояний героя, описание его реакций на внешний мир: «Местный меня урыл бы, хотя и был мельче. Потому что мог в морду дать и любил это дело. А я не любил и не мог. Не мог бить в лицо, вообще» [там же, с. 53]. Монолог персонажа становится первоначальной формой характеристики. План героя обозначается разговорной лексикой.
Одновременно в описании героя автором выводится конфликт, он дополняет и расширяет начальную ха-
рактеристику. Герой против того, что ему велят делать то, чем он заниматься не хочет, свою самость герой отстаивает постоянно: «Сроду не думал, чей я. Я свой. То есть немножко мамкин-батьков, немножко сорокше-стовский, немножко школьный, но это все детали» [там же, с. 360]. В характеристике перечисляются своеобразные квалификационные свойства героя: «немножко мамкин-бать-ков, немножко сорокшестовский, немножко школьный». При этом доминирует оппозиция «свой — чужой». Продолжая тему несходства с окружающими, автор постоянно подчеркивает непохожесть героя.
Повествование ведется от имени Артура, герой и сообщает, что он — другой. В главе «Самый борзой» речь идет об уроке татарского, вначале следует реплика: «Под замес я попал случайно». Затем следует развернутое пояснение «Я и не знал, что такой урок бывает вообще». «Оказалось, бывает, причем не для всех, а только для особых везунчиков с особыми фамилиями. У меня особая. И я попал» [там же, с. 691].
Оценка обозначается через ситуативный нарратив и разговорную лексику («борзой», «везунчик»); наречие «вообще» обладает установочным (коннотационным) функцией. Психологическая характеристика в виде реакции на событие продолжает сохраняться.
Инаковость Артура, прежде всего, проявляется в конкретных ситуациях, над ним смеются товарищи, постоянно «подкалывают» его. Ведь он прямолинейно смотрит на мир, делит его на наших и не-наших. У Артура сложились определенные догмы, в разговоре он замечает:
«Наши что, фашисты тебе?» И далее комментирует: «Антисоветчину несет какую-то. И ладно бы прикольную — а то ведь как будто кино про фашистов пересказывает. Где в роли фашистов наши. А наши не могут быть фашистами» [там же, с. 42]
Особенные свойства героя проявляются в другом диалоге: «Ты пацан или не пацан?» — «Я — Артур, — сказал я сдерживаясь». Структурообразующим принципом снова становится антитеза. Второй героя дополняет: «Имя хорошее. Как бы королевское даже» [там же, с. 55]. Традиционно в описании героя имя становится знаком и обозначением начальной характеристики личности, на сей раз расшифровка не дается, просто следует коннотация. Поддерживая принцип динамической структуры образа, автор дает все пояснения в ходе повествования, только по мере развития повествования к основному имени Артур добавляется домашнее прозвище «Турик».
Несколько персонажей описывают внешность героя. Начальное описание принадлежит учительнице Марине Даниловой, с которой герой познакомился в лагере. Повторная встреча происходит в городе, где живет Артур: «Вафин за лето, кажется, чуть побледнел — веснушки, которая раньше были вмазаны в загар, стали четче. Башка совсем заросла, космы ниже бровей, зато прочий рост как бы в мину ушел — хотя это иллюзия, наверное, просто раньше Артурик выделялся на фоне хлипких сверстников» [там же, с. 137]. Разговорный дискурс, использование неформатной лексики («башка», «как бы в мину ушел») свидетельствуют, что оценка дается не автором, а героем.
419
420
Мотив встречи является образо-и сюжетообразующим. Со вторым персонажем, сыгравшим особенную роль в жизни Артура, обучившего его приемам боевого искусства Виталием Соловьевым, герой также знакомится в пионерском лагере. В следующий раз герои встречаются в городе, когда Соловьев становится шофером у отца Артура, поэтому взаимоотношения между ними носят иной характер: «— Здравствуй, Артур Вазыхович. Все растешь, молодец» [там же, с. 259]. Официальный уровень общения подчеркивается обращением. Однако на самом деле отношения между героями продолжаются, но в неформальной среде.
Мотив встречи структурируется и в характеристике героини, влюбленной в мальчика: «Артур казался как раз обратным. Значит, только казался». «Несчастный и пьяный. Пьяный подросток. Которого по дороге и на-пинать могут, и в милицию забрать, и машиной сбить» [там же, с. 652]. В описании соединяются несколько мотивов: встречи, инаковости, любви. Восприятие героини Артура обозначается повтором и разговорной лексикой, важно, что девочка подчеркивает, что необходимо оставаться самим собой. Мотив встречи персонажей практически замыкает описание героя.
Отражающаяся в портретной характеристике тема инаковости, проявляется и через точку зрения матери: «Артурик, плечистый, локтистый и кудлатый, на его фоне выглядел щенком-переростком. Это смотрелось даже мило, но сын явно считал иначе: рядом с раскованным Андрюхой он совсем заковался» [там же, с. 198]. Своеобразным сигналом, позволяю-
щим вывести точку зрения героя, становится глагол «заковался», употребленный в переносном значении. Основным приемом обозначения личности делается перечисление, собственно характеристика сравнительного свойства.
Самооценка героя коррелирует с мнением родителей, она выявляется в его внутреннем монологе: «У него все загорелое, волосатое и в окружении мышц, а у меня дохлое, красное и в ссадинах — загар так и не липнет, сходит слоями кожи» [там же, с. 33].
Подобные сопоставительные описания и составляют портретную характеристику, практически не присутствующую в плане автора. Обычно они выстраиваются с помощью конкретных деталей, в нашем случае выражаются с помощью антите-зизного сравнения.
Более сложное описание внешности героя находим в главе «Пять звездочек», в ней встречаем развернутый внутренний монолог персонажа, сопровождающийся автопортретом: «Моей морде очень не хватало чего-нибудь сурового — сросшихся бровей крючковатого носа или солидного шрама». «А у меня щеки круглые, нос утиный и, как мамка говорит, губы бантиком» [там же, с. 600].
В диалоге родителей героя следует коннотация, проводится оценка ситуации также антитезисного свойства: «И выглядит так солидно, прямо молодой человек, а не пацан с улицы.
— Ой, да ну, наголо почти. Изуродовал себя.
Тут только Вазых сообразил, что Артур и впрямь не зализал волосы, как бывало, а очень коротко, почти под ноль, постригся.
— Да нормально, чего ты. Не по погоде, конечно, зато педикулеза не будет.
— А мне длинные больше нравятся. Артурику идут. Он как маленький был, кудрявенький, волосики шелковистые...» [1, с. 363].
Вместе с тем отец дает более пространную характеристику герою: «Артур второй день был шелковый и непривычно готовый к труду и обороне, будто нормы пересдавал в домашних условиях. . Для парня последние месяцы тоже были непростыми: переезд, другая школа, другой двор, на тренировке помяли, куртку сняли, а ведь здоровый парень, в плечах Ва-зыха уже догнал» [1, с. 638]. Повтор определения «другой» усиливает точку зрения героя. Мнение персонажа обозначено клише, выстраивающимся на наречии — «непривычно готовый к труду и обороне». Одновременно фиксируется отношение героя.
В традиционном романе в авторское описание в ряде случаев входит речь героя, придавая законченность характеристике героя. Отметим и другую функцию героев, дающих свои оценки. Как справедливо замечает И. Сухих, второстепенные персонажи проясняют отдельные особенности героя, обслуживают его, «подчинены ему, нужны для более полного его раскрытия» и тем самым позволяют раскрыть более полно его свойствам, особенностям поведения [3, с. 228]. Авторское представление героя в романе отводится Ш. Идиа-туллиным на второй план, поскольку доминирует динамическая характеристика. Изображение персонажа передается в монологах и диалогах.
Используя характеристику героя разными действующими лицами,
сравнивая и сопоставляя точки зрения, Ш. Идиатуллин показывает отличия в восприятии Артура. Родители замечают перемены в сыне, отец и мать замечают, что он постригся, но в причины поведения сына родители не вдаются, поскольку идеализируют своего ребенка. В другой ситуации отмечается: «Лариса умиленно посмотрела на пустую тарелку Артурика. Артурик был герой — и, кажется, почти не страдалец, хотя капусту искренне ненавидел» [1, с. 198].
Последовательно воссоздавая мир героя, характер взаимоотношений с другими действующими лицами, автор показывает, что сознание героя отличается противоречивостью. Воспитание обуславливает его стать таким, каким хотят родные и учителя: хорошо учиться, вовремя приходить домой, помогать по дому и в саду. Попытки вырваться из условий повседневной реальности не увенчиваются успехом. Правда, перед очередной поездкой в лагерь герой заявляет: «Судьба у меня такая и возраст такой, пионерский. До десятого класса, .„^ видимо, будут посылать куда подаль- 421 ше, чтобы под ногами не путался» [там же, с. 22]. Возраст не позволяет диалектически и иронически оценивать происходящее, поэтому автор просто фиксирует разные чувства, обиду и непонимание.
Мировосприятие героя во многом складывается под влиянием просмотренных фильмов, он нередко отожествляет себя с героями, видит себя подобным им. Не случайно один из персонажей, заметив Артура, ведет себя соответствующим образом: «Вован, стремительно оглядевшись, увидел меня и заулюлюкал, как гэ-дээровский индеец». Сам герой хотел
422
бы, чтобы по телевизору показывали «Вождей Атлантиды» и «Козерог-один», а не «дрянские передачи про урожай и шаги пятилетки» [там же, с. 244]. Герои увлекаются одними фильмами и передачами, сходство взглядов отражается через жестовые коды. Близость персонажей позволяет говорить о том, что автором последовательно обозначаются общие свойства, таким образом конкретный герой в ходе повествования становится типичным.
Другим источником знаний для героя становятся прочитанные книги. Артур сообщает: «меня встретили сразу за аркой», «как говорят в детективах». Происходящее осмысливается героем как сцена из книги, разгон милицией дерущихся воспринимается им как эпизод из романа Дюма (вводится косвенная цитата).
Сосредоточившись на изображении внутреннего мира главного героя, фиксируя его реакции на внешние события, Ш. Идиатуллин практически не показывает эволюцию персонажа, она только намечается в его монологах и отдельных репликах: «Я умею выручать приятелей и одним ударом валить амбалов [там же, с. 267]. Психологическая реакция выражает и повышенное самомнение героя: «тоже не хотелось расплескивать приятное ощущение полной победы» [там же, с. 268]. Только постепенно герой начинает осознавать происходящее, тогда следует самооценка: «зачем даю крутого». Очевидно, что герою еще предстоит повзрослеть, его мир во многом условен.
Перемены внутреннего состояния также фиксируются сменой нарратива, от первого лица происходит переход к третьему: «Комсомольцем Вафин стал
ожидаемо, но внезапно. Заявление-то я написал, как только исполнилось четырнадцать» [там же, с. 270].
Приобретение определенного опыта выражается в своеобразном моралите, выведенным в конце романа: «А я — старший брат. Буду. Скоро. И я буду настоящим старшим братом, пусть не очень красивым, умным и умелым, но буду защищать, постараюсь спасать и сдохну, чтобы не подвести» [там же, с. 698]. Повтор глагола «быть» и синтаксическая пауза наряду с временным наречием «скоро», глаголами движения («защищать», «спасать»), императивом («и я буду») отражают состояние персонажа. Мировосприятие фиксируется разговорной лексикой («сдохну»).
Изменения в поведении и сознании обозначаются также через обращение к отцу, он называет его не «батек», а «папа» и констатирует: «Мы-то живы, это главное».
Особенности героя проявляется и через топосные отношения. Артур является сыном Вазыха Вафина, возглавляющего энергослужбу самого большого в Европе чугунолитейного завода. В романе постоянно повторяется определение: мальчик «из хорошей семьи»,
Характеристика персонажа с помощью дефиниции явно номинативного свойства. Должность отца позволяет Вафину получить трехкомнатную квартиру, в ней детская комната отводится Артуру. Он становится особенным, таким, который не должен «позорить фамилию Вафи-ных и ударять в грязь лицом». В описываемом эпизоде пояснительную функцию выполняет реплика героини: «Видимо, отца цитировал: накануне» [там же, с. 195].
Топосные отношения, влияющие на образование структуры образа, проявляются и в другом эпизоде. Когда Артур оказывается в доме влюбленной в него девочки, то замечает: «ничего — ни люстры, ни „стенки" с хрусталем, ни ковров, ни чеканки на стенках, ни даже телевизора» [там же, с. 197].
Градация усиливает описание состояния героя, она образуется с помощью отрицания. Сравнение положения героев дополняет характеристику. Детали позволяют зафиксировать время и место действия.
Особое значение для характеристики героя приобретает описание места, точнее той среды, в которой происходит действие. Остановимся на данной особенности структуры романа подробнее. Своеобразие организации образа героя заключается в том, что он изображается на фоне окружающей среды, которая характеризуется автором подробно и в определенных временных отношениях. Практически Ш. Идиатуллиным отражается подростковая культура начала восьмидесятых годов.
В соответствии с кодексом поведения в романе описываются постоянные стычки и баталии. Выяснив отношения физическим образом, герои общаются между собой, разворачивается диалог: «Так я еще не ваш вроде.
— Это ты так думаешь, — сказал Саня серьезно».
Далее следует пояснение: «.По нынешним временам ходить в курто-фане и обыкновенных штанах, тем более в джинсах, пусть не фирменных, и западло, и опасно» [там же, с. 422].
Описание одежды является необходимой составляющей образа, в на-
шем случае оно аллюзивного свойства, ибо позволяет обозначить время действия произведения, когда джинсы только начинали входить в обиход. Следовательно, автором подспудно снова вводится тема инаково-сти. «Куртофан» означает производителя мужской одежды, выпускающего пуховики, куртки и ветровки. В диалоге автором используется молодежный сленг, сам предмет становится средством идентификации.
В романе постоянно обсуждают тему ношения разной одежды. Соловьев отмечает: «Артуру-то это все как бы не надо». Отец мальчика дополняет реплику: «На джинсы плевать, мать аж горюет — несовременный, немодный, девочки любить не будут. Как будто она меня за джинсы.
Хотя я пижон был, воротник во, клеши во. А Артур наоборот. С садика на одежду плевать, лишь бы не колготки. А, просил, точно, но военное всякое, матроску там, ремень с якорем. Планшет еще офицерский выклянчил, два года с ним в школу таскался вместо ранца. А теперь вот ватник вдруг захотел, дурь какая-то» [там же, с. 522].
Сравнительная характеристика становится доминантной, в нашем случае фиксируются и детали временного свойства, речевые особенности персонажа. Проявление действия через диалог усиливает внутреннюю динамику.
В обозначенной ситуации атрибутивный признак среды не коннотиру-ется и проясняется в дальнейшем, когда ряд ситуаций сопровождается пояснениями и уточнениями (ношение «теляги» вместо «аляски»).
Отметим и другую ситуацию: характеризуя своих товарищей, Артур
423
замечает, что «я-то с непокрытой головой». Очутившись, «в «неродном и огромном, оказывается городе», герой понимает, что ему приходится становиться таким же, как и окружающие, ведь ношение шапки означает и отнесенность к определенному комплексу, то есть месту жительства.
Другое объяснение следует в диалоге между учителем физкультуры и завучем: «короткая стрижка — это то же самое, что широкие штаны, олимпийки и кулаки с мозолями? Это, Зинаида Ефимовна, чтобы, как они говорят, махаться удобнее было. Драться, значит. Всерьез, не как в кино каком-нибудь» [там же, с. 158]. Артуру приходится выживать, потому он и учится запрещенным в его время видам боевых искусств. Правда, Артур отчасти подражает своему наставнику, бывшему участнику боев в Афганистане. Ношение ватника, необходимого для защиты, является знаковым для новой среды, в которой оказывается герой.
Следует отметить и речевую характеристику. Лексика героя также 424 отличается двойственностью. Герой часто вводит в свою речь обороты и выражения, свойственные его окружению: «вообще легкотня» [там же, с. 269], «фиг знает западло», «задол-бал он меня» [там же, с. 254]. С помощью языковых особенностей фиксируются и отношения: «Интересно, он впрямь надеется, что мы тут сейчас все повскакиваем и радостно застучим друг друга?» [там же, с. 29]. Наречие «впрямь», относящееся к просторечной лексике, и глагол «застучим», использованный в ином значении, фиксируют ситуацию. Ту же самую функцию выполняют и различные детали, например, «теля-
га» обозначает «телогрейку» и используется в речи жителей города как обозначение вида одежды.
Обобщим изложенное.
Современная литература активно осваивает новые темы и проблемы, через героя отражаются временные конфликты. Именно поэтому, показывая своеобразие отношений определенного периода, Ш. Идиа-туллин сосредотачивается на описании состояний формирующегося сознания. Героем романа становится подросток, остро и неоднозначно реагирует на обстоятельства той среды, в которой он живет.
Особенности героя проясняются в отдельных ситуациях, из которых и выстраивается структура романа. Активное участие персонажа в сюжетном устройстве романа свидетельствует о создании автором динамической характеристики, При этом авторский взгляд на описываемое смыкается с речью главного героя и диалогами действующих лиц, придавая описанию персонажа объемность. Соотнося события жизни героя с явлениями окружающей среды, Ш. Идиатуллин показывает типичность героя.
Структура образа оказывается сложной, образуясь внутренним и внешним планами, прямыми и косвенными характеристиками (портретными зарисовками, соединением разных взглядов и точек зрения на героя). Характеристику героя можно назвать комбинаторной, складывающейся из разных составляющих.
Отражая своеобразие мира подростка, Ш. Идиатуллин использует не форму «школьной повести», которая обычно позволяла обозначить события из повседневной жизни школь-
ников. Она начинает возрождаться в современной литературе, в частности, в творчестве А. Жвалевского и Е. Пастернака («Гимназия № 13»). Ш. Иди-атуллин следует алгоритму жанра воспоминаний, где говорится о семье, родителях, друзьях, первых увлеченностях, испытываемых чувствах (влюбленности, радости, тоски, вины, страха и ужаса).
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Идиатуллин, Ш. Город Брежнев [Текст] / Ш. Идиатуллин. — М.: Азбука, 2017. — 680 с.
2. Гинзбург, Л.Я. О литературном герое [Текст] / Л.Я. Гинзбург. — Л.: Изд-во Советский писатель, 1979. — 224 с.
3. Сухих, И.И. Структура и смысл: Теория литературы для всех [Текст] / И.И. Сухих. — М.: Азбука, 2016. — 544 с.
REFERENCES
1. Ginzbugg L., O Literaturnom geroe, Leningrad, Izdatelstvo sovetskij pisatel, 1979, 215 p. (in Russian)
2. Idiatullin Sh., GorodBrezhnev, Moscow, Az-buka, 2017, 680 p. (in Russian)
3. Suhih I.I., Struktura I smysl, Teoriya liter-atury dlyavsekh, Moscow, Azbuka, 2016, 544 p. (in Russian)
Колядич Татьяна Михайловна, доктор филологических наук, профессор, кафедра русской литературы, Институт филологии, Московский педагогический государственный университет, [email protected]
Kolyadich T.M., ScD in Philology, Professor, Russian Literature Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University, [email protected]
425
