CC BY
34
* * *
1. Budaev E.V. Konceptual'naya metafora na sluzhbe u razvedki SSHA // Politicheskaya lingvistika. 2015.№ 2. S. 12-16.
2. Budaev E.V., Chudinov A.P. Metafora v po-liticheskom interdiskurse: monogr. Ekaterinburg, 2006.
3. Malinova O.Yu. Politicheskoe ispol'zovanie proshlogo kak instrument simvolicheskoj politiki: evo-lyuciya diskursa vlastvuyushchej elity v postsovetskoj Rossii // POLITEKS. 2012. № 4. S. 179-204.
4. Nabokova L.S. Sovremennoe rossijskoe mas-sovoe soznanie: novaya volna patriotizma // Zhur-nal SFU. Gumanitarnye nauki. 2016. № 9(1). S. 91-106.
5. Ryabov O.V., Ryabova T.B. Simvol Rodiny-materi kak resurs formirovaniya rossijskoj grazhdan-skoj identichnosti // Yuzhno-rossijskij zhurnal soci-al'nyh nauk. 2016. № 2. S. 99-114.
6. Ryabov O.V. «Rossiya-Matushka»: naciona-lizm, gender i vojna v Rossii XX veka. Stuttgart, 2007. C. 84-97.
7. Skrynnikova I.V. Manipulyativnyj potencial metafory v oposredovannoj politicheskoj kommuni-kacii // Kognitivnye issledovaniya yazyka. Vyp. 34: Cognitio i Communicatio v sovremennom global'nom mire: materialy 8-go Mezhdunar. kongressa po kog-nitivnoj lingvistike. M., 2018. S. 425-428.
8. Tishkov V.A. Rossijskij narod: istoriya i smysl nacional'nogo samosoznaniya. M., 2013.
Modern Russian identity
from the perspective of the discursive
metaphors
The topicality of the theme is caused by the social significance of designing, based on the patriotism of the Russian national identity, the complex concept, associated with the history, the political ideology and the goals of the state. The implementation of the concept is implemented through a great number of the discursive practices, that mostly are based on the discursive metaphors as the cognitive mechanism, used for the explanation of the Russian identity.
Key words: national identity, discursive metaphor, cognitive mechanism, metaphorical narrative, Russianness.
Е.и. алещенко, м.ф. шацкая, Ю.г. фатеева
(волгоград)
приемы манипулирования в речи героев-мошенников
(на материале комедий А.н. островского)
Рассматривается один из основных способов речевого воздействия - манипулятивный. На основе эмпирического материала комедии А.Н. Островского анализируются речевые портреты героев-мошенников с точки зрения применяемых ими нечестных приемов на пути к достижению своих корыстных целей. Выявлены не только частотные уловки, но и группы/подгруппы «мишеней психологического воздействия».
Ключевые слова: манипулирование, «мишени психологического воздействия», речевое воздействие, уловка.
Согласно мнению исследователей, коммуникативные акты можно разделить на три вида в зависимости от основной цели речи: информирующая, «речь по случаю» и убеждающая [11, с. 12]. Если первые два вида не предполагают эффекта воздействия на собеседника (при информирующей речи коммуникация представляет собой лишь передачу информации, при «речи по случаю» предполагается соблюдение определенных «ритуалов» как в организации выступления, так и в вербальном оформлении высказывания), то последний вид речи предполагает элементы воздействия на собеседника, желание изменить его отношение к содержательной стороне высказывания. Именно в данном виде речи активный коммуникант прибегает к аргументам, однако инициатор общения не всегда способен удержаться в рамках этически дозволенных приемов убеждения, порой он прибегает к манипуля-тивным техникам.
Примеры таких коммуникаций мы встречаем довольно часто, подобные манипуляторы становятся героями литературных произведений. Они идут к достижению своих корыстных целей исключительно путем интриг и мошенничества. Для того чтобы проанализировать приемы, которые используют названные персонажи, следует осветить вопрос о типах речевого воздействия.
(Статья поступила в редакцию 17.06.2022)
О Алещенко Е.И., Щацкая М.Ф., Фатеева Ю.Г., 2022
Как известно, основными способами речевого воздействия являются убеждение, побуждение и внушение (Стернин, 2001; Седов, 2011; Шелестюк, 2009; Панкратов, 2001; По-мырляну, 2013). Убеждение, затрагивая рациональную и эмоциональную сферу человека, дает ему право выбора принимать или не принимать соответствующий тезис и его доказательства. В основе убеждения прежде всего лежат логические операции. Побуждение (не принуждение, см.: [19, с. 61]) подразумевает воздействие на волю адресата, его действия, бенефициантом которых будет адресант. Внушение связано с воздействием на подсознание человека на базе безоговорочной веры во что-то, т. е. во главе угла стоят его эмоции и чувства, через которые происходит завоевание ума и воли (см. об этом подробнее: [15; 18]).
Рассмотрим, какое место занимает понятие манипуляция в теории речевого воздействия (И.А. Стернин, Г.А. Копнина, К.Ф. Седов и др.). Этот термин получил различные дефиниции [1; 22; 24; 25]. По сути, сам процесс представляет собой психолингвистическое явление. И.А. Стернин считает главным критерием, разграничивающим эти понятия, сознательность или бессознательность действий адресата: «Речевое воздействие - это воздействие на человека при помощи речи с целью убедить его сознательно принять нашу точку зрения, сознательно принять решение о каком-либо действии, передаче информации и т. д. А манипулирование - это воздействие на человека с целью побудить его сообщить ин-
формацию, совершить поступок, изменить свое поведение и т. д. неосознанно или вопреки его собственному мнению, намерению» [19, с. 67]. Таким образом, «речевая (языковая) манипуляция (манипулирование) - разновидность манипулятивного воздействия, осуществляемого путем искусного использования определенных ресурсов языка с целью скрытого влияния на когнитивную и поведенческую деятельность адресата» [9, с. 24]. К.Ф. Седов полагает, что речевая манипуляция относится к суггестивной психологии, поскольку наблюдается «воздействие на человека, управление его чувствами, мыслями, поступками, которое осуществляется помимо его воли» [17, с. 101].
Манипуляция имеет скрытый характер воздействия: «Специфика манипуляции состоит в том, что этот прием воздействия относится к средствам принципиально косвенного общения: если говорящий скажет, что его сообщение имеет манипулятивную цель, то произойдет "иллокутивное самоубийство", коммуникация примет несерьезный характер» [8, с. 95]. Кроме того, объект манипуляции иллюзорно полагает, что самостоятельно принял решение (при этом его желания могут как противоречить желаниям адресанта, так и быть схожи с ними) и должен нести ответственность за него (см. об этом подробнее: [9, с. 21]).
Выгода, получаемая при этом, может и иметь корыстный характер (обогащение, положение в обществе), и быть благородной (учитель, психотерапевт). таким образом, считает К.Ф. Седов, манипуляция - это обоюдоострое
Таблица 1
Классификация «мишеней психологического воздействия»
Вид «мишени» Действия манипулятора
Побудители активности Изготовление побудителей активности: потребностей, интересов, склонностей, идеалов - побудить, спровоцировать, направить
Регуляторы активности Формирование регуляторов активности: смысловых, целевых или операциональных установок, групповых норм, самооценки - убедить, настроить, внушить и т. п.
Когнитивные (информационные) структуры Создание необходимых когнитивных структур: мировоззрения, убеждений, верований, знаний - обучить, убедить, известить, проинформировать
Операциональный состав деятельности Формирование требующегося операционального состава деятельности: способа мышления, стиля поведения, привычки, умения, навыка, квалификации - обучить, вытренировать, выдрессировать, отработать
Психические состояния, фоновые, функциональные, эмоциональные и т. п. Приведение в определенное психическое состояние: дестабилизация, усталость, нетерпеливость, некритичность, сосредоточенность, подавленность, растерянность, нерешительность, эйфория и др.
оружие [17, с. 212]. При этом она может быть непродуктивной, по мнению лингвиста, вызывая негативные эмоции, и продуктивной, порождая позитивный настрой [там же, с. 217].
Л.Г. Навасартян отмечает следующие основные признаки манипуляции: «скрытый характер воздействия, неосознанность адресатом происходящего; стремление подчинить адресата своей воле, чаще всего не учитывая его интересы; наличие у манипулятора определенных знаний, мастерства - искусное владение словом и психологическими навыками; особая речевая организация текста, способствующая возникновению заблуждений в сознании собеседника; создание иллюзии самостоятельности принятия решений у адресата; отсутствие защитной реакции у адресата» [13, с. 18-19].
любое манипулятивное воздействие включает в себя подготовительный этап, на котором определяются «мишени психологического воздействия» - «психические структуры, на которые оказывается влияние со стороны инициатора воздействия и которые изменяются в направлении, соответствующем цели воздействия» [5, с. 122]. Осуществляя свой план, манипулятор намечает «мишени» и выбирает использование релевантных им техник воздействия, причем если в готовом виде таких мишеней нет, то в ряде случаев они специально изготовляются - заблаговременно или ситуативно. Названная классификация Т.С. Каба-ченко [7] представлена в табл. 1.
Языковое манипулирование, отраженное на страницах художественных произведений, стало предметом исследования многих лингвистов [3; 4; 21]. В нашей работе в центре внимания находится речь героев-мошенников в
комедиях А.Н. Островского, которые для достижения своих целей применяли нечестные риторические приемы, наметив при этом главные группы «мишеней» для каждого объекта манипуляции.
Языковому выражению такого рода манипуляций была посвящена кандидатская диссертация Л.Ю. Веретенкиной [3], где автор рассмотрел фонетические, лексические, морфологические, синтаксические и семасиологические единицы как средство манипулирования, а также назвал стратегии (установки субъекта на общение, характеризующееся наличием явного и скрытого уровней воздействия с целью получения односторонней выгоды, отношением к партнеру как средству достижения собственных целей), тактики (речевые действия, способствующие реализации стратегии) и приемы (операциональные установки, являющиеся инструментом реализации той или иной речевой тактики) манипулятивного воздействия и описал его план: сбор информации об адресате - обнаружение мишеней воздействия - установление контакта - проведение основного воздействия - выигрыш или разоблачение инициатора воздействия. Кроме того, Л.Ю. Веретенкина подразделила всех героев драм А.Н. Островского на активных манипуляторов (Большов, Кабанова, Мурзавец-кая, Паратов, Агишин и др.) и пассивных (Егор Глумов, Подхалюзин и др.), причем объединила их в своеобразные пары: активный манипулятор - объект манипуляций (напр., Сергей Сергеевич Паратов - Лариса Огудалова), пассивный манипулятор - объект манипуляций (Подхалюзин - Большов), активный манипулятор - пассивный манипулятор (Клеопатра Львовна Мамаева - Егор Глумов).
Таблица 2
Мишени манипулирования в пьесе А.Н. Островского «Женитьба Бальзаминова»
Герой Слабые места («мишени»)
Павла Петровна Бальзаминова - невежественность; - доверчивость; - любовь к сыну, потакание его желаниям
Михайло Дмитрич Бальзаминов - невежественность и, как следствие, наивность и доверчивость; - неадекватная оценка себя и, как следствие, высокомерие, обидчивость; - страстное желание жениться на богатой
Домна Евсигневна Белотелова - лень; - богатство; - отсутствие стремлений; - желание выйти замуж и избавиться от скуки
В настоящее время единая классификация приемов манипулирования отсутствует. В ходе анализа материала мы будем основываться на типологиях уловок, описанных в работах Л.А. Введенской, Л.Г. Павловой [2], Ю.В. Ив-лева [6], В.П. Москвина [11], А.А. Мурашова [12], Е.А. Ножина [14], монографии под редакцией Л.К. Граудиной «Культура русской речи» [10].
«За чем пойдешь, то и найдешь» («Женитьба бальзаминова»)
Сваха Красавина - основной манипулятор пьесы. Отметим, что ее профессия предполагает владение манипулятивными тактиками, т. к. связана с человеческими отношениями. Примечательно, что адаптация партнеров коммуникации произошла давно, за рамками представленного в пьесе действия. Целями для манипуляций свахи становятся мать и сын Баль-заминовы, а также «невеста».
об истории развития отношений между героями пьесы читателю ничего не известно, однако очевидно, что в прошлом был конфликт или непонимание между свахой и Бальзаминовыми, потому что Красавина свой визит начинает с извинений: «С повинной, матушка! Не вели казнить, вели речь говорить».
Среди манипулятивных приемов стоит отметить нарочитую честность, граничащую с бестактностью. Так, в случае поиска невесты для Бальзаминова большой размер вознаграждения Красавина объясняет тем, что «хороший жених, ловкий, и без свахи невесту найдет, а хоть и со свахой, так с него много не возьмешь; ну а твой-то плох: ему без меня этого дела не состряпать; значит, я с него возьму, что мне захочется», - говорит сваха. Речь Красавиной тяготеет к традициям устного народного творчества (устойчивые эпитеты и сравнения совесть «чище золота», сравнение ее с хрусталем, сказочные гиперболы (богатство «сверх границ. Одних только денег и билетов мы две считали-считали, счесть не могли, так и бросили»), балагурство, обилие пословиц и поговорок (Все ли здоровы? А у нас все здоровы: быки и коровы, столбы и заборы) на фоне неуместной вычурности речи Бальзами-нова выглядит логичной и искренней даже в негативных проявлениях. Думается, что данная особенность используется в качестве своеобразного манипулятивного воздействия.
Указанные приемы, полагаем, граничат с манипулятивным «аргументом к личности», применение которого приводит к различным результатам, среди которых - потеря самообладания оппонентом:
Красавина. ...Ты человек глупый, значит...
Бальзаминов. Как же, глупый! Ишь ты, дурака нашла! <...>
Красавина. Ты послушай! ты человек глупый, значит тебе.
Бальзаминов . Да что ты все: глупый да глупый! Это для тебя я, может быть, глуп, а для других совсем нет. Давай спросим у кого-нибудь <. >
Бальзаминов . Да что вы ко мне пристали! Что вам от меня надо?
Красавина. Постой, погоди! Ты не шуми! Ты возьми терпение, выслушай! Ты глупый человек, значит, тебе умней себя искать невесту нельзя.
Примечательно, что в отношении Баль-заминова манипулятивные техники не всегда воспринимаются таковыми. Так, «аргумент к личности», перенос отношения к оппоненту на его тезис, скорее является логическим выводом: глупый герой не способен делать умных выводов. Однако откровенное определение уровня интеллекта Бальзаминова позволяет отнести данные высказывания Красавиной к абьюзивному аргументу.
Ответом Бальзаминова становится использование «палочного» аргумента: герой угрожает свахе судом. Однако Красавина использует контрприем - довод к страху:
Красавина. Что же станешь на суде говорить? Какие во мне пороки станешь доказывать? Ты и слов-то не найдешь; а и найдешь, так складу не подберешь! А я и то скажу, и другое скажу; да слова-то наперед подберу одно к другому. Вот нас с тобой сейчас и решат: мне превелегию на листе напишут.
Бальзаминов. Какую привилегию?
Красавина. Против тебя превелегию, что я завсегда могу быть лучше тебя и во всем превозвышена; а тебя в лабет поставят.
Или:
Красавина. Ну вот когда такой закон от тебя выдет, тогда мы и будем жить по-твоему; а до тех пор, уж ты не взыщи, все будет по старому русскому заведению: «По Сеньке шапка, по Еремке кафтан». А то вот тебе еще другая пословица: «Видит собака молоко, да рыло коротко».
Угрозы или палочный манипулятивный прием в сочетании с гиперболизацией при общении с Бальзаминовым является одним из ведущих в общении свахи и ее клиента:
Красавина. Тебя-то? Скажи ты мне, варвар, что ты с нами сделал? Мы дамы тучные, долго ли до греха! Оборвется сердце - и конец. Нет, мы тебе руки свяжем да в часть теперича.
Бальзаминов. Да за что же?
Красавина. А за то, что не лазий по заборам! Разве показано по заборам: ворам дорогу указывать? Ты у меня как хозяйку-то испугал, а? Как? Так что теперь неизвестно, жива ли она там в беседке-то! Вот что, друг ты мой!
Отметим, что неожиданное появление героя пугает Белотелову и Красавину, однако Бальзаминов не понимает неуместности своего поведения, тогда сваха прибегает к приему подтасовки аргумента: нарушение элементарных поведенческих норм: проникновение на территорию через забор, пусть и в процессе бегства, осуждаемо в любом обществе, однако молодым человеком не воспринимается как непростительный проступок. Именно поэтому Красавина в качестве аргумента использует описание предполагаемого будущего: «ворам дорогу показывать».
Прием запугивания при встрече героя и свахи во дворе Белотеловой построен на гиперболе и нарушении логики: в интерпретации Красавиной признание в воровстве - меньшее правонарушение, чем желание скомпрометировать «честную вдову». Данный манипуля-тивный прием называется псевдодилеммой или ложной дихотомией:
Красавина. Ты полно сиротой-то прикидываться! Ты скажи, как тебя счесть? За вора?
Бальзаминов. Да какой же я вор?
Красавина. А за что за другое, так тебе же хуже будет. Она честным манером вдовеет пятый год, теперь замуж идти хочет, и вдруг через тебя такая мараль пойдет. Она по всем правам на тебя прошение за свое бесчестье подаст. Что тебе за это будет? Знаешь ли ты? А уж ты лучше, для облегчения себя, скажи, что воровать пришел. Я тебе по дружбе советую.
Прямая угроза слышится в словах свахи:
Красавина. Теперь сделай милостью, а давеча так из дому гнать! Ты теперь весь в моей власти, понимаешь ты это? Что хочу, то с тобой и сделаю. Захочу - прощу, захочу - под уголовную подведу. Засудят тебя и зашлют, куда Макар телят не гонял.
Применяемые Красавиной уловки приводят к достижению цели:
Красавина (встает). Ну вот что: две тысячи целковых.
Бальзаминов. Где же я возьму?
Красавина. Уж это не твое дело. Будут. Только уж ты из-под моей власти ни на шаг. Что прикажу, то и делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе нечего взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро против тех.
При этом сваха включает Бальзаминова в свою манипуляцию по отношению к Белоте-ловой.
Это не вполне манипулятивный прием, однако может быть отнесен к таковым, потому что Красавина в общении с Бальзаминовым, чувствуя свое превосходство над героем, часто использует иронию, в речевом оформлении тяготеющую к устному народному творчеству (градация, как в песенном жанре - частушки):
Красавина: «Красота ты моя писанная, разрисованная!», «Что это ты такой гордый стал? Аль нашел на дороге сумму какую значительную?».
В классической риторике одним из видов аргументов является опора на аксиомы. Напомним, что аксиомы делятся на два вида: общеизвестные факты («общеизвестные истины - утверждения, не требующие ни проверки, ни подтверждения») и моральные аксиомы («общепринятые ценности данного общества») [11, с. 84]. Однако в речи героев пьесы Островского Красавина в качестве таких аксиом использует пословицы и поговорки в качестве реплики-реагирования или факта-аргумента. Например, в диалоге с Белотело-вой поговорка используется свахой в качестве одобрения и поддержания коммуникации:
Белотелова. Вот мы тут посидим, потом пойдем в беседку, там закусим, посидим. Там закуска приготовлена. Да потом опять сюда придем посидим.
Красавина. Еще бы! Своя воля, что хотим, то и творим.
Гиперболизация и использование идиоматики в речи свахи, полагаем, также относится к манипулятивной технике, основанной на преувеличении вовлеченности в процесс и восхвалении несуществующих достоинств собеседника (близок этот вид к абсурдной гиперболизации). Данные приемы относятся к психологическим способам воздействия, а мани-пулятивность их определяется целью коммуникации: убедить Белотелову и Бальзамино-ва вступить в брак и вознаградить сваху. Преувеличение достоинств Белотеловой через описание исключительности прилагаемых для исполнения ее желаний усилий находим в высказывании:
Красавина. Скоро, красавица моя, скоро. Нельзя же вдруг! Ведь женихов у меня много, да все не тот сорт. Для тебя я уж особенно займусь, хорошего тебе сыщу.
Таблица 3
Мишени манипулирования в пьесе А.И. Островского «Иа всякого мудреца довольно простоты»
Герой Слабые места («мишени»)
Мамаев - гордыня; - невежественность и, как следствие, доверчивость; - чванливость
Мамаева - стремление нравиться, постоянно иметь поклонников
Турусина - желание выдать замуж племянницу; - невежественность и доверчивость
Машенька, племянница Турусиной - искреннее желание выйти замуж по любви; - невежественность и доверчивость
Крутицкий - гордыня; - невежественность
Городулин - гордыня; - невежественность
Курчаев - искреннее желание жениться по любви; - доверчивость
ра Климовна Глумова. Цели молодого человека - удачная женитьба на богатой племяннице Турусиной - Машеньке, - дружба с влиятельным дядей Нилом Федосеичем Мамаевым ради того, чтоб занять достойное место в обществе. Критикуя современные нравы, Глумов хорошо разобрался в желаниях богатых и влиятельных людей и, соответственно, увидел те слабые места, которые станут точками приложения усилий для достижения поставленных им целей: «Над глупыми людьми не надо смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями. Конечно, здесь карьеры не составишь - карьеру составляют и дело делают в Петербурге, а здесь только говорят. Но и здесь можно добиться теплого места и богатой невесты - с меня и довольно».
Итак, первый шаг, который делает Глумов на пути к достижению своих целей, - знакомство с дядей. Воспользовавшись его ложным намерением купить жилье, Егор Дми-трич просит человека Мамаева привезти дядю именно в свою квартиру. Гусар Курчаев предупредил Глумова, что Нил Федосеич «.. .считает себя всех умнее и всех учит. Его хлебом не корми, только приди совета попроси» и что он «третий год квартиру ищет. Ему и не нужна квартира, он просто ездит разговаривать, все как будто дело делает». Во время визита дяди Глумов «обнаруживает» перед ним свою глупость, сетуя на то, что учить его, молодого человека, некому. Таким образом, мошенник использует уловку «шаг назад, два шага вперед»,
Отметим, что ирония в разговоре с Бело-теловой не так явно выражена, как в общении с Бальзаминовым, где ирония граничит с издевкой.
Гиперболизацию при описании своих усилий видим в следующем фрагменте текста:
Красавина. Веришь ты, я для тебя всей душой! Коли есть женихи на дне моря, я и со дна моря для твоего удовольствия достану. Да уж и ты меня не обидь.
Белотелова. Я не обижу, я добрая.
Красавина. Кто ж этого не знает! Весь свет знает. А это я к тому говорю, красавица ты моя писаная, что от кого же нам и жить-то, бедным сиротам, как не от вас, богатых людей? Вам жить да нежиться, а нам для вас служить. Ты сиди только да придумывай, а я уж для тебя всё, окромя разве птичьего молока.
Манипулятивное поведение Красавиной проявляется в общении с теми персонажами, которые могут посодействовать исполнению профессионального долга, люди, не оказывающие влияния на развитие событий, в частности служанка Бальзаминовых, не становятся объектом манипуляций свахи.
«на всякого мудреца довольно простоты»
Главным манипулятором, стремящимся растрачивать свой ум не на обличение пороков общества, а на извлечение из него выгоды, является Егор Дмитрич Глумов. Помогает ему в осуществлении его планов мать Глафи-
зная, какого эффекта от своего признания добивается, и далее подключает несколько раз «аргумент к жалости», усиливая воздействие первого приема.
Глумов. Извините, пожалуйста! Вы не сердитесь! Уж я вам сказал, что я глуп.
Мамаев. Да-с, так вы глупы... Это нехорошо. То есть тут ничего недурного, если у вас есть пожилые, опытные родственники или знакомые.
Глумов . То-то и беда, что никого нет. Есть мать, да она еще глупее меня.
Мамаев. Ваше положение действительно дурно. Мне вас жаль, молодой человек.
Когда Егор Дмитрич «узнает», что Нил Федосеич - его дядя, опять использует уловку «шаг назад, два шага вперед»:
Глумов. Ах, боже мой! Как же это! Нет, да как же! Позвольте вашу руку! (Почти со слезами.) Впрочем, дядюшка, я слышал, вы не любите родственников; вы не беспокойтесь, мы можем быть так же далеки, как и прежде. Я не посмею явиться к вам без вашего приказания; с меня довольно и того, что я вас видел и насладился беседой умного человека.
Мамаев. Нет, ты заходи, когда тебе нужно о чем-нибудь посоветоваться.
Глумов. Когда нужно! Мне постоянно нужно, каждую минуту. Я чувствую, что погибну без руководителя.
Мамаев. Вот заходи сегодня вечером.
Так, чередуя названные выше две уловки и добавляя к ним лесть, или «аргумент к тщеславию», Глумов завоевывает доверие своего дяди и продолжает активные действия по реализации своего плана.
Не преминул Егор Дмитрич воспользоваться уловкой «разделяй и властвуй», устраняя соперника на пути к сердцу Машеньки. Он воспользовался тем, что Курчаев сравнил нарисованного петуха со своим дядей, и, представляя маменьке Мамаева, Глумов с ее помощью ссорит дядю с племянником.
Двойной эффект был достигнут - Егор Дмитрич и поссорил гусара с дядей, и закрыл Курчаеву двери практически во все приличные дома:
К у р ч а е в . Представьте себе, дядя меня встретил на дороге и.
Глу мов .И. что?
Курчаев. И не велел мне показываться ему на глаза. Представьте!
Глумов. Представляю.
Курчаев . Приезжаю к Турусиной - не принимают; высылают какую-то шлюху-приживалку сказать, что принять не могут. Слышите?
«Дядя его прогнал. Первый шаг сделан», -заключает Глумов.
Через Мамаева он знакомится с влиятельными в обществе людьми, Крутицким и Го-родулиным, играя на их слабостях (гордыне, любви к «сверкающим обобщениям», в которых используется обращение к высоким понятиям «добро», «польза», «неопровержимые истины» и под.), получает у них своеобразное признание.
Без внимания мошенника не остается и жена Мамаева, поскольку, по словам Курчае-ва, «тетка в вас влюблена, как кошка. В театре видела, все глаза проглядела, шею было свернула. Все у меня спрашивала: кто такой? Вы этим не шутите!».
Маменька помогает Глумову воздействовать на родственников. Она щедро льстит супругам: (Мамаевой) «Какое у вас сердце-то ангельское!..»; (Мамаеву) «Сына у меня совсем отбили. Он меня совсем любить перестал, только вами и грезит. Все про ваш ум да про ваши разговоры; только ахает да удивляется»; Глумова тоже активно использует «аргумент к жалости», что усиливает желание Мамаевой помогать племяннику, в которого она влюблена:
Мамаева. Молод, хорош собой, образован, мил! Ах!
Глумова. И при всем при этом он мог погибнуть в безвестности, Клеопатра Львовна.
Мамаева. А кто ж ему велел быть в безвестности! Уж довольно и того, что он молод и хорош собою.
Глумова. Коли нет родства хорошего или знакомства, где людей-то увидишь? где протекцию найдешь?
Мамаева. Ему не надо было убегать общества, мы бы его заметили, непременно заметили.
Глумова. Чтобы заметным-то быть, нужно ум большой; а людям обыкновенным трудно, ох как трудно!
Мамаева. Вы к сыну несправедливы, у него ума очень довольно. Да и нет особенной надобности в большом уме, довольно и того, что он хорош собою. К чему тут ум? Ему не профессором быть. Поверьте, что красивому молодому человеку, просто из сострадания, всегда и в люди выйти помогут, и дадут средства жить хорошо. Если вы видите, что умный человек бедно одет, живет в дурной квартире, едет на плохом извозчике - это вас не поражает, не колет вам глаз, так и нужно, это идет к умному человеку, тут нет видимого противоречия. Но если вы видите молодого красавца, бедно одетого, - это больно, этого не должно быть и не будет, никогда не будет!
Глумов, чередуя лесть, намеки (инсинуации) и уловку «шаг назад, два шага вперед» в пятом явлении второго действия, а также используя абсурдную гиперболизацию (говоря о возможной тетеньке-старухе):
Глумов. Если б вы были старуха.
Мамаева. Что за вздор такой! Я совсем не хочу быть старухой.), -
добивается еще одной своей цели (см. действие второе, явление десятое).
Мамаева. Ну, если б я была старуха, о чем бы вы меня попросили?
Глумов. Да, если б вы были; а ведь вы не старуха, а напротив, очень молодая женщина. Вы меня ловите.
Мамаева. Все равно, все равно, говорите!
Глумов. Нет, не все равно. Вот, например, я знаю, что вам стоит сказать только одно слово Ивану Иванычу, и у меня будет очень хорошее место.
Мамаева. Да, я думаю, что довольно будет одного моего слова.
Глумов. Но я все-таки не буду беспокоить вас этой просьбой.
Мамаева (садится на кресло). Целуйте ручку, ваше дело улажено.
Глумов. Я вас не просил.
Мамаева. Нужды нет, я сама догадалась.
Глумов (целует руку). Благодарю вас.
Фактически путь к женитьбе на племяннице Турусиной подготовлен. У Глумова есть влиятельный дядя, хорошее место службы, единственный соперник обезоружен, дополняют этот список подкупленная гадалка и предсказательница Манефа, «предвидящая» образ будущего мужа Машеньки, полностью совпадающий по описанию с Егором Дмитричем, а также все окружающие семью Турусиных люди:
Глумов. ...Сойдитесь с прислугой, с гадальщицами с странницами, с приживалками; не жалейте для них никаких подарков. Зайдите теперь в город, купите две табакерки серебряных, небольших. Все эти приживалки табак нюхают зло и очень любят подарки.
Глумова. Хорошо, хорошо!
Глумов. Главное, блюдите все входы и выходы. Чтоб ничто сомнительное ни под каким видом не могло проникнуть в дом. Для этого ублажайте прислугу: у прислуги чутье хорошее. Ну, прощайте! Торопите, чтоб поскорее парадный сговор.
Глумов . Говорят, ближе, как через неделю, нельзя. (Уходит.)
Глумов . Ух, долго! Измучаешься. Богатство само прямо в руки плывет; прозевать такой случай будет жалко, но грех непростительный.
Для ревнивой Мамаевой свою женитьбу на богатой племяннице Турусиной Глумов оправдывает, ссылаясь исключительно на стремление к этому дядюшки, тем самым используется уловка «с больной головы на здоровую»:
Мамаева. Вы женитесь?
Глумов. То есть ваш муж хочет женить меня, а я не думал. Да я и не расположен совсем и не желаю.
Мамаева. Как он вас любит, однако! Против воли хочет сделать счастливым!
Глумов. Он хочет женить меня на деньгах. Не все же мне быть бедным писарьком, пора мне быть самостоятельным человеком, иметь значение. очень естественно, он хочет мне добра; жаль только, что не справился о моих чувствах.
Кроме того, мошенник использует одну из излюбленных своих уловок «шаг назад, два шага вперед»:
Глумов. За что вы меня мучаете подозрениями? Нет, я вижу, это надо кончить.
Мамаева. Как кончить?
Глумов. Пусть дядюшка сердится, как хочет, я скажу ему решительно, что не хочу жениться.
Мамаева. Правда?
Глумов. Сегодня же скажу.
Мамаева. И прекрасно. Без любви что за брак!
Глумов. И вы могли подумать! И вам не совестно?
Мамаева. Теперь, когда я вижу такое бескорыстие, разумеется, совестно.
Глумов (с жаром). Я ваш, ваш, всегда ваш! Только уж вы ни слова: ни дядюшке, никому, я сам все устрою. А то вы себя выдадите.
Мамаева. Конечно, конечно.
Глумов. Вот что значит застенчивость! Я боялся сказать прямо дядюшке, что не хочу жениться, отделывался полусловам: посмотрим, увидим, к чему спешить? А вот что из этого вышло! Я дал повод подозревать себя в низости.
Однако Мамаева не верит «влюбленному». Подтверждение своим подозрениям с последующим разочарованием в Глумове Клеопатра Львовна находит в дневнике (Глумов иронично назвал его «Записки подлеца, им самим написанные»), в который Егор Дмитрич записывал свои истинные чувства и мысли, поскольку понимал все (см. действие четвертое, явление пятое).
Несмотря на открывшийся обман молодого мошенника и срыв всех его планов (см. действие четвертое, сцена вторая, явление пятое), общество не отвергает Глумова и подобных ему, о чем сам главный герой говорит всем, а
далее это подтверждается словами тех самых влиятельных и богатых людей:
Глумов. Я вам нужен, господа. Без такого человека, как я, вам нельзя жить. Не я, так другой будет. Будет и хуже меня, и вы будете говорить: эх, этот хуже Глумова, а все-таки славный малый. (Крутицкому.) Вы, ваше превосходительство, в обществе человек, что называется, обходительный; но когда в кабинете с глазу на глаз с вами молодой человек стоит навытяжку и, униженно поддакивая, после каждого слова, говорит «ваше превосходительство», у вас по всем вашим членам разливается блаженство. Действительно честному человеку вы откажете в протекции, а за того поскачете хлопотать сломя голову.
Крутицкий. А ведь он все-таки, господа, что ни говори, деловой человек. Наказать его надо; но, я полагаю, через несколько времени можно его опять приласкать.
Городулин. Непременно.
Мамаев. Я согласен.
Мамаева. Уж это я возьму на себя.
Такое отношение к Глумову неслучайно: каждый из присутствующих понимает, что и он отчасти «глумов». Все они поучали этого «глупца», подталкивали использовать лесть, притворство, просили его помочь им с текстом речей, трактатов, в которых были бы главной уловкой «сверкающие обобщения».
«На всякого мудреца довольно простоты», - говорит Глумов, подразумевая, что любой, даже самый мудрый человек может ошибаться, заблуждаться, поскольку невозможно всего предвидеть, надеясь, что все свершится так, как задумано.
Как показало проведенное исследование, герои-манипуляторы в комедиях А.Н. Островского избирают разные мишени для воздействия и соответствующие им нечестные приемы. Так, Красавина добивается поставленной цели с помощью недопустимых уловок, вид которых определяется интеллектуальными особенностями персонажа и степенью «грядущей опасности»: например, по отношению к Бальзаминову, которому сваха в глаза может сказать, что считает его глупым, она применяет доводы к личности, абьюзивный аргумент, «палочный прием». Понимая, что главный герой, как и большинство недалеких людей, не способен критически анализировать особенности тех или иных логических цепочек, Красавина избирает псевдодилемму или ложную дихотомию в качестве заключительного аргумента. При этом в отношении женских персонажей сваха не применяет столь агрессивные манипулятивные приемы, сосредоточиваясь
на «подмазывании аргумента», или «аргумента к тщеславию», отзеркаливании и гиперболизации.
Герой другой пьесы - Глумов - активно использует группу приемов, связанных с психическим состоянием объектов манипуляций, применяя при этом такие нечестные способы достижения цели, как «шаг назад, два шага вперед», лесть, или «аргумент к тщеславию», намеки, или инсинуации, «аргументы к жалости», абсурдную гиперболизацию, прием «с больной головы на здоровую». Кроме того, не остается без внимания такая группа, как регуляторы активности, когда используется прием «разделяй и властвуй», а также когда воздействие идет на когнитивные (информационные) структуры с применением уловки «сверкающие обобщения».
Итак, герои-мошенники пьес А.Н. Островского используют различные манипулятивные приемы. Выбор тех или иных обусловлен как целью коммуникации (получение экономической выгоды, манипулирование поведением собеседника и т. д.), так и желанием автора создать индивидуальный речевой портрет героя.
Список литературы
1. Битянова М.Р. Социальная психология: наука, практика и образ мыслей: учеб. пособие. М., 2001.
2. Введенская Л.А., Павлова Л.Г. Деловая риторика. М., Ростов н/Д., 2004.
3. Веретенкина Л.Ю. Языковое выражение межличностных манипуляций в драматургии А.Н. Островского: автореф. ... канд. филол. наук. Пенза, 2004.
4. Гуляйкина С.О. Вариативность/инвариантность в речевых манипуляциях персонажей сказок (на материале английского и русского языков): дис. ... канд. филол. наук. Ульяновск, 2007.
5. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. М., 2000.
6. Ивлев Ю.В. Теория и практика аргументации: учебник. М., 2011.
7. Кабаченко Т.С. Методы психологического воздействия: учеб. пособие. М., 2000.
8. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002.
9. Копнина Г.А. Речевое манипулирование: учеб. пособие. М., 2012.
10. Культура русской речи / под ред. Л.К. Грау-диной; Н.Я. Ширяева. М., 1999.
11. Москвин В.П. Риторика и теория аргументации: учебник для вузов. М., 2019.
12. Мурашов А.А. Педагогическая риторика. М., 2001.
13. Навасартян Л.Г. Языковые средства и речевые приемы манипуляции информацией в СМИ (на
материале российсиких газет): дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2017.
14. Ножин Е.А. Деловое общение - генератор деловой активности. Пермь, 1992.
15. Панкратов В.Н. Психотехнология управления людьми: практическое руководство. М., 2001.
16. Помырляну Н.А. Речевое воздействие: способы, типы и приемы // Изв. Южн. фед. ун-та. Филологические науки. 2013. № 3. С. 71-78.
17. Седов К.Ф. Дискурс как суггестия: иррациональное воздействие в межличностном общении. М., 2011.
18. Сергеечева В. Приемы убеждения. Стратегия и тактика общения. СПб., 2002.
19. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. Воронеж, 2001.
20. Стернин И.А. Основы речевого воздействия. Воронеж, 2012.
21. Чалый В.В. Проблемы исследования речевой манипуляции в художественной прозе А.П. Чехова // Вестн. Нижегор. ун-та им. Н.И. Лобачевского. 2008. № 6. С. 234-239.
22. Шейнов В.П. Скрытое управление человеком. Минск, 2008.
23. Шелестюк Е.В. Речевое воздействие: онтология и методология исследования: дис. ... д-ра филол. наук. Челябинск, 2009.
24. Шостром Э. Человек-манипулятор. Внутреннее путешествие от манипуляции к актуализации. М., 2008.
25. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / пер.
с англ., науч. ред. Я.Н. Засурский. М., 1980. * * *
1. Bityanova M.R. Social'naya psihologiya: nauka, praktika i obraz myslej: ucheb. posobie. M., 2001.
2. Vvedenskaya L.A., Pavlova L.G. Delovaya ritorika. M., Rostov n/D., 2004.
3. Veretenkina L.Yu. Yazykovoe vyrazhenie mezhlichnostnyh manipulyacij v dramaturgii A.N. Os-trovskogo: avtoref. ... kand. filol. nauk. Penza, 2004.
4. Gulyajkina S.O. Variativnost'/invariantnost' v rechevyh manipulyaciyah personazhej skazok (na ma-teriale anglijskogo i russkogo yazykov): dis. ... kand. filol. nauk. Ul'yanovsk, 2007.
5. Docenko E.L. Psihologiya manipulyacii: fe-nomeny, mekhanizmy i zashchita. M., 2000.
6. Ivlev Yu.V. Teoriya i praktika argumentacii: uchebnik. M., 2011.
7. Kabachenko T.S. Metody psihologicheskogo vozdejstviya: ucheb. posobie. M., 2000.
8. Karasik V.I. Yazykovoj krug: lichnost', kon-cepty, diskurs. Volgograd, 2002.
9. Kopnina G.A. Rechevoe manipulirovanie: ucheb. posobie. M., 2012.
10. Kul'tura russkoj rechi / pod red. L.K. Graudi-noj; N.Ya. Shiryaeva. M., 1999.
11. Moskvin V.P. Ritorika i teoriya argumentacii: uchebnik dlya vuzov. M., 2019.
12. Murashov A.A. Pedagogicheskaya ritorika. M., 2001.
13. Navasartyan L.G. Yazykovye sredstva i re-chevye priemy manipulyacii informaciej v SMI (na materiale rossijsikih gazet): dis. ... kand. filol. nauk. Saratov, 2017.
14. Nozhin E.A. Delovoe obshchenie - generator delovoj aktivnosti. Perm', 1992.
15. Pankratov V.N. Psihotekhnologiya upravleniya lyud'mi: prakticheskoe rukovodstvo. M., 2001.
16. Pomyrlyanu N.A. Rechevoe vozdejstvie: spo-soby, tipy i priemy // Izv. Yuzhn. fed. un-ta. Filo-logicheskie nauki. 2013. № 3. S. 71-78.
17. Sedov K.F. Diskurs kak suggestiya: Irra-cional'noe vozdejstvie v mezhlichnostnom obshche-nii. M., 2011.
18. Sergeecheva V. Priemy ubezhdeniya. Stra-tegiya i taktika obshcheniya. SPb., 2002.
19. Sternin I.A. Vvedenie v rechevoe vozdejstvie. Voronezh, 2001.
20. Sternin I.A. Osnovy rechevogo vozdejstviya. Voronezh, 2012.
21. Chalyj V.V. Problemy issledovaniya rechevoj manipulyacii v hudozhestvennoj proze A.P. Chekho-va // Vestn. Nizhegor. un-ta im. N.I. Lobachevskogo. 2008. № 6. S. 234-239.
22. Shejnov V.P. Skrytoe upravlenie chelovekom. Minsk, 2008.
23. Shelestyuk E.V. Rechevoe vozdejstvie: onto-logiya i metodologiya issledovaniya: dis. ... d-ra filol. nauk. Chelyabinsk, 2009.
24. Shostrom E. Chelovek-manipulyator. Vnut-rennee puteshestvie ot manipulyacii k aktualizacii. M., 2008.
25. Shiller G. Manipulyatory soznaniem / per. s angl., nauch. red. Ya.N. Zasurskij. M., 1980.
Manipulation techniques in the speech of the rogue characters (based on the comedies by A.N. Ostrovskiy)
The article deals with one of the fundamental ways of the speech manipulation - manipulative. Based on the empiric material of the comedy by A.N. Ostrovskiy there are analysed the speech portraits of the rogue characters from the perspective of the taken dishonest techniques by them on the way toward the achievement of their deceptive purposes. There are revealed not only the frequent tricks, but also the groups/subgroups of the "targets of psychological impact".
Key words: manipulation, "targets of psychological impact", linguistic manipulation, trick.
(Статья поступила в редакцию 18.06.2022)
