CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. 2024. № 504. С. 224-230 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2024. 504. рр. 224-230
Научная статья
УДК 343.122
doi: 10.17223/15617793/504/25
Причины необеспечения следователем возмещения вреда, причиненного преступлением, потерпевшему
Ольга Анатольевна Малышева1
1 Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Москва, Россия,
moa_0510@mail. ru
Аннотация. На основе официальных статистических данных констатируется значительная доля невозмещения потерпевшим вреда, причиненного преступлениями, несмотря на гарантированность Конституцией РФ права на компенсацию ущерба указанных лиц. Раскрываются причины низкой эффективности обеспечительной деятельности следователя. С учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ, зарубежного опыта обеспечения возмещения вреда обосновываются предложения по совершенствованию взаимодействия субъектов обеспечительной деятельности, наделению следователя дополнительными правомочиями обеспечительного характера, по расширению системы обеспечительных средств, реализуемых следователем в интересах потерпевшего. Ключевые слова: возмещение вреда, преступление, потерпевший, обеспечительная деятельность, следователь, наложение ареста на имущество, распоряжение имуществом, имущественные права лица
Для цитирования: Малышева О.А. Причины необеспечения следователем возмещения вреда, причиненного преступлением, потерпевшему // Вестник Томского государственного университета. 2024. № 504. С. 224-230. doi: 10.17223/15617793/504/25
Original article
doi: 10.17223/15617793/504/25
The reasons for the investigator's failure to provide compensation for the damage caused by the crime to the victim
Olga A. Malysheva1
1 Kutafin Moscow State Law University, Moscow, Russian Federation, moa_0510@mail. ru
Abstract. The subject of the scientific research was the compliance of the procedural, organizational and legal capabilities of the investigator with the requirements of the norms of the Constitution of the Russian Federation, criminal procedure legislation, which enshrine the obligation of the state to provide compensation to the victim of damage caused by a crime. It has been established that the high proportion (more than 70% of the total amount of damage caused) of non-restoration of violated property rights of victims in pre-trial proceedings, where more resources are available for this, is due to the lack of normatively defined tasks of bodies, public authorities (Rosreestr, Federal Tax Service of Russia, Rosfinmonitoring, etc.) to ensure compensation to the victim within a reasonable time caused by a crime. This reduces the likelihood of establishing property - a security measure in a civil claim, and the prospect of its safety. Taking into account foreign experience, the need to expand the system of security measures used by the investigator in the interests of the victim has been identified. The relationship between the low proportion of compensation for damage in pre-trial proceedings and the investigator's lack of authority to prevent premature unjustified alienation of property by the accused in favor of third parties is determined. The tasks solved in the article: the need for effective interaction of the investigator with the subjects of security activities - law enforcement, other government agencies and organizations - has been actualized; the directions for optimizing the system of security measures in pre-trial proceedings in order to fully restore the property rights of victims have been clarified; the need to empower the investigator with additional powers of a security nature has been proved. The research uses general scientific methods of cognition: formal-logical, comparative-legal, synthesis, content analysis of scientific literature, the method of expert assessments. The conclusions of the study are based on the results of the study of criminal procedural practice, analysis of materials of criminal cases of crimes investigated by investigators, generalization of data from the GIA of the Ministry of Internal Affairs of Russia, research on this problem by other authors. The investigator's failure to provide compensation for the damage caused by the crime to the victim is explained by the imperfection of the organization of his security activities, the insufficiency of procedural rights of this subject of pre-trial proceedings, the limited system of security measures to restore the property rights of victims violated by the crime. Solving these problems, firstly, will indicate an increase in the state's attention to the interests of the victim, and secondly, it will create additional guarantees for the victim to exercise his constitutional right to compensation for damage caused by the crime.
Keywords: compensation for harm, crime, victim, security activity, investigator, seizure of property, disposal of property, property rights of person
For citation: Malysheva, O.A. (2024) The reasons for the investigator's failure to provide compensation for the damage caused by the crime to the victim. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 504. рр. 224-230. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/504/25
© Малышева О.А., 2024
Преступность - социально-правовое явление, присущее любому государству, включая российское. Противодействие ей предполагает реализацию мер не только по предупреждению, пресечению, раскрытию преступлений, но и минимизации негативных последствий, наступающих вследствие совершения указанных деяний.
В настоящее время, как верно отмечается в юридической литературе, общество заинтересовано не только в установлении виновного в совершении преступления лица и привлечении его к уголовной ответственности, в недопущении необоснованного ограничения прав, законных интересов личности, вовлеченной в сферу уголовного судопроизводства, в исключении привлечения к уголовной ответственности невиновного в совершении преступления лица, но и в том, чтобы потерпевшему был возмещен ущерб, причиненный преступлением [1. С. 5-6].
Между тем отдельные авторы небеспочвенно утверждают о том, что основная задача следователя сводится к правильному применению нормы УК РФ. Интересы потерпевшего, в том числе восстановление нарушенных преступлением имущественных прав, в процессе расследования уголовного дела практически не учитываются [2. С. 61-62]. Отмеченное обусловливается содержанием условий, определяющих не только содержание правомочий потерпевшего, но и возможности их осуществления. О.И. Андреева такие условия градирует на внешние (отношение государства к человеку на определенном этапе развития общества, роль человека в обществе и степень признания государством прав личности) и внутренние (процессуальное положение участников уголовного процесса и выполняемая ими функция) [3. С. 4-5]. С учетом изложенного следует констатировать, что право потерпевшего на компенсацию причиненного ущерба, гарантированного Конституцией РФ (ст. 52), в значительной степени зависит от эффективности обеспечительной деятельности следователя, расследующего уголовные дела о преступлениях, причиняющих наибольший ущерб.
Анализ официальных статистических данных, свидетельствующих о невысокой эффективности обозначенной деятельности следователя (70-84% причиненного ущерба не возмещается в досудебном производстве) [4], отсутствие перспективы существенного улучшения указанных показателей на стадиях судебного разбирательства и исполнения приговора [5], а также учет низкой доли добровольного погашения причиненного преступлением вреда (как правило, не превышающей 12% от общего объема причиненного ущерба) [6] побуждают к исследованию проблем, нивелирующих конституционное право потерпевшего на возмещение вреда в досудебном производстве.
Изучение в рассматриваемом направлении уголовно-процессуальной практики (подготовке данной работы предшествовало изучение в 2020-2023 гг. содержания обеспечительной деятельности следователей в Республике Бурятия, Хабаровском крае, г. Москва, Брянской, Калужской, Московской, Рязанской, Тверской областях посредством опроса должностных лиц
органов предварительного расследования (порядка 200 респондентов), анализа 98 материалов уголовных дел о преступлениях, по которым был заявлен гражданский иск) в контексте правового регулирования обеспечительной деятельности, осуществляемой следователем, позволило установить причинный комплекс невосстановления имущественных прав потерпевшего. Первая причина -отсутствие эффективного взаимодействия следователя с субъектами исполнения его запросов, поручений, связанных с установлением имущества, посредством которого могут быть обеспечены требования по гражданскому иску, определением места нахождения такого имущества, обеспечением его сохранности в первоначальном виде (форме), производством оценки стоимости указанного имущества и др. В качестве субъектов исполнения запросов следователя выступают не только структуры правоохранительных органов (оперативные, экспертные подразделения), но и органы, учреждения государственной власти, которые ведут государственный реестр недвижимости, учет движимого имущества, регистрируют право на недвижимое имущество, осуществляют кадастровый учет и др.
Указанная неэффективность обусловливается не столько несвоевременным принятием следователем мер по обеспечению возмещения вреда, сколько отсутствием нормативно определенных задач органов, учреждений государственной власти (Росреестра, ФНС России, Росфинмониторинга и др.) - обеспечением в разумный срок возмещения причиненного преступлениями вреда потерпевшему, в качестве которого выступает физическое или юридическое лицо, организация, но не государство. В качестве примера следует указать на совместный приказ Генпрокуратуры России № 286, ФНС России № ММВ-7-2/232@, МВД России, СК России от 08.06.2015 «Об утверждении Инструкции по организации за фактическим возмещением ущерба, причиненного налоговыми преступлениями», который нацелен на установление порядка взаимодействия правоохранительных и контролирующих органов, обеспечивающего эффективное восстановление имущественных прав государства, нарушенных ввиду уклонения физических, юридических лиц от обязательной уплаты налогов, сборов, страховых взносов. Действие данного приказа ограничено категорией потерпевшего -государство и исключает оперативное информационное взаимодействие в целях защиты прав, законных интересов иных категорий потерпевших.
Действие другого совместного приказа Генеральной прокуратуры России, МВД России, МЧС России, ФСБ России, СК России, ФСКН России, ФТС России, ФССП России, Росфинмониторинга от 29.03.2016 № 182/189/153/243/33/129/800/220/105 «О порядке взаимодействия правоохранительных и иных государственных органов на досудебной стадии уголовного судопроизводства в сфере возмещения вреда, причиненного государству преступлениями» ограничивается рамками досудебного производства и также нацелено на обеспечение возмещения ущерба государству.
В ходе осуществления следователем обеспечительной деятельности (установление имущества, на которое может быть наложен арест в целях погашения исковых
требований, его изъятие, обеспечение сохранности указанного имущества и т.д.) им по каждому уголовному делу направляется запрос в учреждения Росреестра на предмет определения лица, в собственности которого находится данное имущество, перехода права собственности на него и др. Следователь в редких случаях своевременно получает ответ из данного регистрирующего органа, что существенно снижает возможность сохранения обнаруженного имущества, а следовательно, и перспективу возмещения вреда потерпевшему.
Такая следственная практика складывается вопреки предписаниям абз. 6 ч. 13 ст. 62 Федерального закона от 13.07.2015 № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» - предоставлять правоохранительным органом сведения о правоустанавливающих документах, правах отдельного лица на имеющиеся или имевшиеся у него объекты недвижимости. Следователь необходимые сведения может получить и в ходе проведения предварительной проверки в порядке ч. 1 ст. 144 УПК РФ, направив соответствующее поручение. Правовым основанием для получения указанных сведений выступают положения Федерального закона от 07.02.2011 № З-ФЗ «О полиции», закрепляющие право полиции получать от государственных органов сведения, справки, документы по мотивированному запросу, которому корреспондирует обязанность этих органов предоставлять запрашиваемую информацию. Главное в таком случае - строгое соблюдение установленной формы запроса, что позволяет рассчитывать на получение ответа от Росреестра.
Следует признать, что проблема получения своевременного ответа (Федеральным законом № 218 2015 г. установлен срок - три рабочих дня) на запрос следователя о собственнике, владельце имущества, об истории изменения права собственности и пр. обусловлена двойственностью причин. Первая. Отступление следователя, органа дознания при исполнении поручения следователя, осуществляющего проверку сообщения о преступлении или производство по уголовному делу, от формальных требований, предъявляемых к запросу, на что отдельно Росреестр обратил внимание в негативном аспекте [7]. Вторая. Недостаточность в законе правовых гарантий исполнения Росреестром не только обязанности предоставления полных сведений, но и соблюдения данным государственным органом срока, установленного законом, при предоставлении сведений из ЕГРН по запросу следователя, оформленного в соответствии с предъявляемыми требованиями. В результате в досудебном производстве превалирует практика, когда обнаруженное имущество, потенциально являющееся обеспечительным средством по гражданскому иску, утрачивает возможность быть признанным таковым фактически ввиду смены собственника и не единожды.
В научной литературе [8. С. 65] встречается позиция о том, что должное взаимодействие следователя с регистрирующим органом исключает переход права собственности на объекты, потенциально являющиеся обеспечительным средством и на которые планируется наложение ареста судом. Одним из примеров этого является организация взаимодействия между органом
предварительного следствия - 3-м отделом по расследованию особо важных дел Следственного управления Следственного комитета России по Республике Татарстан и региональным управлением Росреестра по Республике Татарстан. Расследуя мошенничества в крупном и особо крупном размерах, совершенные депутатом органа местной власти, следственному органу удалось исключить перерегистрацию имущества обвиняемого на иных лиц и организаций, вследствие чего было арестовано по судебному решению 255 объектов недвижимого имущества стоимостью полтора миллиарда рублей и 30 автомобилей, стоимость которых составила более 20 миллионов рублей [9. С. 30-31].
Представляется, что приведенные пример не раскрывает сущность должного взаимодействия между следователем и регистрирующим органом. Скорее, следует говорить об особом статусе субъекта налаживания анализируемого взаимодействия - следственный отдел СК России, функционирующий не на районном уровне, а на региональном. Поскольку к уголовной ответственности привлекался депутат, которому вменялось мошенничество в особо крупном размере, то, как представляется, уголовное дело имело общественный резонанс.
Если оценить процессуальные возможности следователей, особенно территориальных органов внутренних дел на районном уровне, расследующих больший массив уголовных дел, то они являются существенно меньшими в сравнении со следователями указанного выше следственного органа. Тем более Росреестр не функционирует на местном уровне, а только на уровнях региональном (субъекта Российской Федерации) и федеральном. Кроме того, понятие «должное взаимодействие» в большей степени является оценочной категорией, предполагающей различные оценки такого взаимодействия в зависимости от субъекта оценивания.
Второй причиной, обусловливающей низкие показатели возмещения вреда потерпевшему, выступает неэффективность системы обеспечительных мер, предусмотренная российским уголовно-процессуальным законодательством. Необходимым представляется нормативно-правовое расширение системы обеспечительных средств, которые мог бы осуществлять следователь независимо от вида правоохранительного органа, от уровня следственного органа в системе конкретного органа предварительного расследования (на районном, региональном, федеральном). В дополнение к сказанному отметим, что обращения следователя в ФНС России по неналоговым преступлениям, Росфин-мониторинг всегда практически бесперспективны. На данный факт акцентирует внимание и Ж.В. Цыренов с соавт. [10. С. 58-60, 67-69].
Обозначенное расширение системы обеспечительных средств сопряжено с оптимизацией процессуального статуса следователя. Очевиден тот факт, что чем быстрее с момента появления повода для возбуждения уголовного дела о преступлении с материальным составом будет установлено имущество, на которое предполагается наложение взыскания в последующем, обеспечена его сохранность, тем более вероятным становится возмещение вреда потерпевшему, причиненного преступлением.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 02.03.2017 № 4-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 3 части первой статьи 24, пункта 1 статьи 254 и части восьмой статьи 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Ю. Глазкова и В.Н. Степанова» обращается внимание на необходимость установления правоприменителями баланса интересов лица, вовлекаемого в сферу уголовного преследования, и лица, пострадавшего от преступления. Последний в большинстве случаев желает не только наказания виновных, но и возмещения причиненного ущерба [8. С. 62].
Однако следует констатировать, что УПК РФ не наделяет следователя достаточными правами, чтобы тот мог начать результативную обеспечительную деятельность с начального момента осуществления предварительной проверки заявления (сообщения) о преступлении. В частности, у следователя отсутствует право проводить обыск, выемку в целях обнаружения и изъятия имущества, потенциально выступающего материальным средством компенсации вреда потерпевшему, что не способствует сохранности этого имущества. Кроме того, у следователя нет права допросить пострадавшего, очевидца в целях получения доказательств о характере, размере причиненного вреда, способе, субъекте совершения уголовно наказуемого деяния. Показания указанных лиц, данные в ходе опроса, не имеют доказательственного значения, поскольку получены с нарушением уголовно-процессуальной формы. Схожую позицию высказывает и В.Н. Махов [11. С. 16-17]. Ограниченность процессуальных средств осуществления следователем обеспечительной деятельности в ходе проверки сообщения о совершенном преступлении нивелирует конституционные гарантии права лица, пострадавшего от преступления, на возмещение ущерба, причиненного преступлением. Наделение следователя обозначенными процессуальными правами существенно бы повысило перспективу возмещения вреда потерпевшим, поскольку позволит предотвратить преждевременную утрату имущества - потенциального обеспечительного средства при осуществлении процедур возбуждения уголовного дела и получения судебного решения на производство такого следственного действия. Процессуальной гарантией законности и обоснованности производства данных процессуальных действий следователем в рассматриваемом случае выступает право лиц, в собственности, владении, распоряжении которых находится указанное имущество, обжаловать производство обозначенных следственных действий в порядке ст. 124, 125 УПК РФ.
Ожидаемо, что у вносимого предложения будет немало противников, поскольку расширение прав следователя на стадии возбуждения уголовного дела увеличивает риск необоснованного ограничения имущественных прав лица, вовлекаемого в сферу уголовного преследования. На этот счет есть возражение. Федеральной закон от 04.03.2013 № 23-ФЗ закрепил дополнительную процессуальную гарантию прав собственника, владельца, пользователя имуществом - разъяснение ему прав, обязанностей, предусмотренных УПК РФ, обеспечение осуществления прав, если затрагиваются
интересы лица в ходе предварительной проверки, право пользоваться услугами адвоката (ч. 1.1 ст 144 УПК РФ).
Невысокая доля возмещение вреда в досудебном производстве в существенной степени предопределена отсутствием у следователя возможности пресекать преждевременное необоснованное отчуждение подозреваемым, обвиняемым имущества в пользу третьих лиц. Предписания ч. 5 ст. 165 УПК РФ не позволяют ему в безотлагательной ситуации наложить арест на имущество без судебного решения. Безотлагательность ситуации означает, что следователь располагает достаточными и достоверными сведениями о намерении лица оперативно переоформить право собственности на свое имущество на иных лиц, и в этой связи требуется существенно сократить время для предотвращения совершения указанной сделки гражданско-правового характера. Принимая во внимание правовые позиции Конституционного Суда РФ, выраженные в Постановлении от 18.03.2014 № 5-П «По делу о проверке конституционности части второй.1 статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кетовского районного суда Курганской области», о гарантированности Конституцией РФ потерпевшим от преступлений обеспечения компенсации причиненного ущерба, а также в Постановлении от 27.06.2000 № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова», об определении правомочий невластного субъекта досудебного производства исходя из его фактического положения, а не формально определенного следователем, обоснованно заключить, что вносимое предложение согласуется с положениями Конституции РФ. Правовая позиция Верховного Суда РФ по данному вопросу, выраженная в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (ст. 165 УПК РФ)» и допускающая указанное производство, не носит регулятивный характер применительно к общественным отношениям в рассматриваемой процессуальной ситуации.
На основе анализа уголовно-процессуальной практики следует констатировать, что система действующего правового регулирования полномочий следователя и регистрирующих органов является несовершенной и создает возможности для сокрытия установленного обеспечительного средства от наложения на него ареста и дальнейшего изъятия. В частности, при направлении следователем соответствующего запроса об имуществе или о лице на предмет владения последним имуществом у регистрирующего органа нет права приостановить выполнение по такому имуществу регистрационных действий (например, переход право собственности на имущество ввиду купли-продажи, дарения и т.д.). Применительно к уголовно-процессуальной сфере основаниями приостановления Росре-естром государственного кадастрового учета и (или)
государственной регистрации прав выступают: 1) судебное решение о наложении ареста на недвижимое имущество (ст. 115 УПК РФ, п. 37 ч. 1 ст. 26 ФЗ № 218-ФЗ 2015 г.); 2) судебное решение о запрете совершать определенные действия с недвижимым имуществом (ст. 105.1, 115, 115.1 УПК РФ, п. 37 ч. 1 ст. 26 ФЗ № 218-ФЗ 2015 г.); 3) судебное решение об избрании меры пресечения - залога (ст. 106 УПК РФ, п. 37 ч. 1 ст. 26 ФЗ № 218-ФЗ 2015 г.).
В контексте указанного практический интерес представляет опыт Казахстана, уголовно-процессуальный закон которого содержит такую обеспечительную меру, как установление лицом, осуществляющим расследование уголовного дела, с согласия прокурора временного ограничения на распоряжение имуществом подозреваемым, обвиняемым, отвечающего за его действия лица. Срок применения данной меры - не более 10 суток, в течение которого решается вопрос о наложении судом ареста на это имущество либо снятия указанного ограничения (абз. 3, 4 ч. 1 ст. 161 УПК Казахстана). В Грузии иначе решается вопрос обеспечения сохранности имущества, которое может выступить обеспечительным средством по гражданскому иску. Если общее правило наложения ареста на имущество (ст. 154 УПК Грузии) схоже с российским порядком применения данной меры процессуального принуждения, то в отличие от России в Грузии в случаях неотложной необходимости арест на имущество накладывается постановлением прокурора, что позволяет предотвратить уничтожение или изменение места хранения (нахождения) имущества. В течение 12 часов о данной мере уведомляется суд с передачей материалов, подтверждающих безотлагательность приведенной ситуации (ст. 155 УПК Грузии).
Таким образом, правомочия следователя, предусмотренные ч. 4 ст. 21 УПК РФ, не корреспондируют обязанности Росреестра приостанавливать регистрационные действия в рассматриваемом случае, что препятствует возмещению в разумный срок вреда потерпевшим в объеме, соизмеримым с размером причиненного вреда. Примером указанного выступает расследование уголовного дела следователями Следственного управления МВД России по Республике Бурятия, в ходе которого было установлено, что руководители фармацевтической компании ООО «Панацея», оформляя кредит в ПАО Банк ВТБ на сумму 34 млн руб., обязались в качестве залога передать банку-кредитору три объекта недвижимости равнозначной стоимости -34 млн руб. Однако как только деньги руководителями ООО «Панацея» были получены, данное недвижимое имущество было ими отчуждено на основании договора купли-продажи в пользу своего знакомого Р., проживающего в ином субъекте Российской Федерации. В свою очередь Р. передал указанное имущество в уставной капитал фирмы, зарегистрированной в третьем субъекте Российской Федерации, учредителями которой являлись руководители ООО «Панацея», но имевшие теперь статус физических лиц. В ходе предварительного следствия следователем направлялись запросы в управление Росреестра о праве собственности на данное имущество, о переходе обозначенного
права, о содержании регистрационных дел, о наличии объектов недвижимости у руководителей ООО «Панацея». Однако управлением Росреестра изначально были предоставлены неполные сведения об объектах недвижимости, подконтрольных подозреваемым лицам, на которые по решению суда накладывался арест в порядке ст. 115 УПК РФ [10. С. 36]. Негативными последствиями указанного явилось: 1) дублирование следователем процессуальных действий о наложении ареста на вновь выявленное имущество подозреваемых; 2) снижение вероятности обеспечения конституционного права потерпевшего на полное и своевременное возмещение вреда.
Следует подчеркнуть, что длительность временного периода с момента установления имущества -обеспечительного средства до момента наложения на него ареста влечет в большинстве случаев утрату возможности в последующем возместить вред потерпевшему по причине неоднократного перехода права собственности на него, его видоизменение (особенно если это ценные бумаги, активы и т.д.) либо полную/частичную утрату. Руководствуясь правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной им неоднократно (постановление от 2 марта 2017 г. № 4-П, определение от 29 января 2019 г. № 14-О), о том, что в уголовном судопроизводстве необходимо с учетом критериев эффективности и справедливости восстанавливать нарушенные права не только подозреваемых, обвиняемых, но и имущественные права потерпевших, обоснованным представляется расширение системы иных мер процессуального принуждения посредством включения в нее временного запрета на движение денежных средств, регистрацию прав на имущество, выступающие обеспечительным средством. Учитывая назначение данный меры процессуального принуждения - обеспечить сохранность имущества до получения судебного решения о наложении на него ареста, срок временного запрета представляется оптимальным считать до 3 суток. Процессуальный порядок наложения временного запрета должен предусматривать получение следователем согласия руководителя следственного органа, что усилит процессуальные гарантии законности и обоснованности производства данного процессуального действия следователем. Если по истечении указанного срока следователь не получает судебного решения, то данные мера процессуального принуждения отменяется.
Схожее предложение вносится А.Ю. Епихиным, А.Н. Тагировым [9. С. 32]. Принципиальное различие состоит в сроке применения рассматриваемой меры процессуального принуждения - до 10 суток. Данный срок представляется чрезмерно длительным в силу особого значения права частной собственности, придаваемого Конституцией РФ: нарушение указанного права допускается только по решению суда (ч. 3 ст. 35 Конституции РФ).
Наряду с изложенным успешность обеспечения конституционного права потерпевшего на возмещение вреда во многом предопределяется результативностью разыскных мероприятий по установлению имущества - обеспечительного средства, определению места
его нахождения. О значении разыскных мер, по правовой природе близких к оперативно-разыскным мерам, в уголовно-процессуальной деятельности следователя учеными и практическими работниками высказываются схожие мнения. Т.Ф. Скогорева полагает, что устранение последствий преступного деяния (в том числе восстановление имущественных прав потерпевшего. - Уточнено О.М.) осуществляется посредством взаимосвязанных мероприятий, предусматривающих совместные процессуальные, оперативно-разыскные и другие действия следователя [12. С. 28-29]. А.Н. Таги-ров отмечает, что постоянное ежегодное увеличение размера ущерба, причиненного совершенными преступлениями, не коррелирующее объему возмещения данного ущерба, требует от правоохранительных органов совместного осуществления розыска в целях установления имущества по уголовным делам [13. С. 118119]. Как негативный фактор, снижающий результативность выполняемых следователем функций, указывается В.В. Бычковым неурегулированность разыскной деятельности, осуществляемой рассматриваемым субъектом [14. С. 20-21].
Приведенные суждения подтверждают мнение автора о том, что следователь, хоть и опосредованно, участвует в осуществлении розыска указанного имущества. Данная деятельность следователем осуществляется вопреки установленного Концепцией судебной реформы в РФ 1991 г. запрета совмещения в одном лице субъектов исполнения процессуальной и оперативно-разыскной функции. Однако, как представляется, следование указанному запрету должностными
лицами органов предварительного расследования приведет к снижению и так невысоких показателей, характеризующих возмещение ущерба, причиненного преступлениями.
Вместе с тем допустимость следователем осуществлять разыскную деятельность законодательно установлена нормой-дефиницией «разыскные меры» (п. 38 ст. 5 УПК РФ). Под ними понимаются меры, принимаемые следователем для установления лица, подозреваемого в совершении преступления. При толковании действующего правового регулирования системы отношений, возникающих в досудебном производстве, формируется убежденность в необоснованном отказе законодателя от такой цели реализации следователем разыскных мер, как установление имущества в качестве обеспечительного средства.
Таким образом, необеспечение возмещения вреда, причиненного преступлением, в значительном объеме и большому числу потерпевших объясняется несовершенством организации обеспечительной деятельности следователя, недостаточностью процессуальных возможностей у данного субъекта уголовного процесса на принятие мер по восстановлению нарушенных преступлением имущественных прав потерпевших, ограниченностью системы обеспечительных средств, реализуемых в интересах пострадавших от преступлений. Решение указанных проблем, во-первых, будет свидетельствовать о повышении внимания государства к интересам потерпевшего, во-вторых, создаст дополнительные гарантии осуществления потерпевшим своего конституционного права на компенсацию причиненного преступлением ущерба.
Список источников
1. Андреева О.И., Лонь С.Л., Рукавишникова А.А., Трубникова Т.В. Вектор направления дальнейшего развития уголовного судопроизвод-
ства // Уголовное право. 2017. № 4. С. 5-9.
2. Лозовский Д.Н., Алексеев И.М., Алексеева Е.Э. Уголовно-процессуальная форма как форма разрешения социальных конфликтов // Вест-
ник Томского государственного университета. Право. 2023. № 47. С. 58-67. doi: 10.17223/22253513/47/4
3. Андреева О.И. О правах потерпевшего как участника уголовного судопроизводства // Правовые проблемы укрепления российской госу-
дарственности : сб. ст. Томск, 2018. Ч. 75. С. 4-13.
4. Статистические данные ГИАЦ МВД России о результатах деятельности органов предварительного расследования по обеспечению возме-
щения вреда за период 2018-2022 гг. (форма 5-2 (052)).
5. Малышева О.А. Перспективы возмещения потерпевшим вреда, причиненного преступлениями // Вестник Томского государственного уни-
верситета. 2020. № 450. С. 226-233. doi: 10.17223/15617793/450/27
6. Состояние преступности в России за январь-декабрь 2017 г., 2018 г., 2019 г., 2020 г., 2021 г. М. : ГИАЦ МВД России. Раздел 1. Общие
сведения о состоянии преступности. Сборник по России за январь-декабрь 2017-2021 гг. Ф. 494, кн. 21.
7. Письмо Росреестра от 21.12.2021 № 14-17785/21@ «О предоставлении сведений из ЕГРН по запросам судов, правоохранительных органов,
прокуратуры, оформленных не по установленной форме» // КонсультантПлюс : справочная правовая система (дата обращения: 20.01.2024).
8. Захарова В.О. Принятие обеспечительных мер следователем // Расследование преступлений: проблемы и пути их решения. 2020. № 3.
С. 62-65.
9. Епихин А.Ю., Тагиров А.Н. О мерах процессуального принуждения, связанных с ограничением имущественных прав // Российский следо-
ватель. 2020. № 10. С. 28-32.
10. Малышева О.А., Цыренов Ж.В. Обеспечение в досудебном уголовном производстве возмещения вреда, причиненного преступлениями. М., 2022. 152 с.
11. Махов В.Н. Вопрос о доказательственном значении объяснений, полученных при проверке сообщений о преступлениях // Мировой судья. 2020. № 6. С. 16-18.
12. Скогорева Т.Ф. Основные направления деятельности правоохранительных органов по обеспечению возмещения вреда, причиненного преступлениями // Российская юстиция. 2016. № 11. С. 28-30.
13. Тагиров А.Н. Проблемы розыска и установления имущества при расследовании преступлений // Вестник Московской академии Следственного комитета Российской Федерации. 2018. № 2. С. 118-124.
14. Бычков В.В. Разыскная деятельность следователя: проблемы и пути решения // Российский следователь. 2014. № 14. С. 19-23.
References References
1. Andreeva O.I., Lon' S.L., Rukavishnikova A.A., Trubnikova T.V. Vektor napravleniya dal'neyshego razvitiya ugolovnogo sudoproizvodstva // Ugolovnoe pravo. 2017. No. 4. S. 5-9.
2. Lozovskiy D.N., Alekseev I.M., Alekseeva E.E. Ugolovno-protsessual'naya forma kak forma razresheniya sotsial'nykh konfliktov // Vestnik
Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Pravo. 2023. No. 47. S. 58-67. doi: 10.17223/22253513/47/4
3. Andreeva O.I. O pravakh poterpevshego kak uchastnika ugolovnogo sudoproizvodstva // Pravovye problemy ukrepleniya rossiyskoy
gosudarstvennosti: sbornik statey. Tomsk, 2018. Ch. 75. S. 4-13.
4. Statisticheskie dannye GIATs MVD Rossii o rezul'tatakh deyatel'nosti organov predvaritel'nogo rassledovaniya po obespecheniyu vozmeshcheniya
vreda za period 2018-2022 gg. (forma 5-2 (052)).
5. Malysheva O.A. Perspektivy vozmeshcheniya poterpevshim vreda, prichinennogo prestupleniyami // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo
universiteta. 2020. No. 450. S. 226-233. doi: 10.17223/15617793/450/27
6. Sostoyanie prestupnosti v Rossii za yanvar'-dekabr' 2017 g., 2018 g., 2019 g., 2020 g., 2021 g. M.: GIATs MVD Rossii. Razdel 1. Obshchie svedeniya
o sostoyanii prestupnosti. Sbornik po Rossii za yanvar'-dekabr' 2017-2021 g.g. F. 494, kn. 21.
7. Pis'mo Rosreestra ot 21.12.2021 No. 14-17785/21@ "O predostavlenii svedeniy iz EGRN po zaprosam sudov, pravookhranitel'nykh organov,
prokuratury, oformlennykh ne po ustanovlennoy forme" // SPS "Konsul'tantPlyus" (Accessed: 20.01.2024).
8. Zakharova V.O. Prinyatie obespechitel'nykh mer sledovatelem // Rassledovanie prestupleniy: problemy i puti ikh resheniya. 2020. No. 3. S. 62-65.
9. Epikhin A.Yu., Tagirov A.N. O merakh protsessual'nogo prinuzhdeniya, svyazannykh s ogranicheniem imushchestvennykh prav // Rossiyskiy
sledovatel'. 2020. No. 10. S. 28-32.
10. Malysheva O.A., Tsyrenov Zh.V. Obespechenie v dosudebnom ugolovnom proizvodstve vozmeshcheniya vreda, prichinennogo prestupleniyami. M., 2022. 152 s.
11. Makhov V.N. Vopros o dokazatel'stvennom znachenii ob"yasneniy, poluchennykh pri proverke soobshcheniy o prestupleniyakh // Mirovoy sud'ya. 2020. No. 6. S. 16-18.
12. Skogoreva T.F. Osnovnye napravleniya deyatel'nosti pravookhranitel'nykh organov po obespecheniyu vozmeshcheniya vreda, prichinennogo prestupleniyami // Rossiyskaya yustitsiya. 2016. No. 11. S. 28-30.
13. Tagirov A.N. Problemy rozyska i ustanovleniya imushchestva pri rassledovanii prestupleniy // Vestnik Moskovskoy akademii Sledstvennogo komiteta Rossiyskoy Federatsii. 2018. No. 2. S. 118-124.
14. Bychkov V.V. Razysknaya deyatel'nost' sledovatelya: problemy i puti resheniya // Rossiyskiy sledovatel'. 2014. No. 14. S. 19-23.
Информация об авторе:
Малышева О.А. - д-р юрид. наук, профессор кафедры уголовно-процессуального права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) (Москва, Россия). Е-mail: moa [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
O.A. Malysheva, Dr. Sci. (Law), professor, Kutafm Moscow State Law University (MSAL) (Moscow, Russian Federation). E-mail: moa [email protected]
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 27.02.2024; одобрена после рецензирования 06.06.2024; принята к публикации 30.07.2024.
The article was submitted 27.02.2024; approved after reviewing 06.06.2024; accepted for publication 30.07.2024.
